Текст книги "Проклятые земли Трэурана (СИ)"

Автор книги: Владимир Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– О чем ты?! – Лиара недоуменно уставилась на жрицу.

– Войско Трэурана на подходе. – нехотя выдавила из себя Элишва.

– Но как? Почему? Зачем? – изумленно затараторила волшебница.

– А ты как думаешь? Изгнанные вернулись. – с печальной улыбкой произнесла жрица. – Война неизбежна. Не знаю понял ли Джекилл, что отправил тебя прямиком в ловушку, но, похоже, он сильно торопится, раз убедил короля так спешно выступить в Манору.

– Ты думаешь это дело рук отца? – недоверчиво спросила Лиара, но, встретив укоризненный взгляд жрицы, осеклась. – Они уже здесь?

– За болотами. – кивнула Элишва.

– Та ловушка о которой ты говоришь… – едва слышно прошептала Лиара, как внезапно ее осенило – Налг! Они хотят добраться до Книги!

Волшебница резко подхватилась:

– Я должна идти!

– Постой! – Элишва вцепилась в ее рукав.

– Надо предупредить Коэна! – грубо одернув руку, закричала Лиара.

Жрица намеревалась что-то возразить, как вдруг раздался громогласный стук. Сотрясшись от сильного удара, массивные створки дверей Храма с грохотом распахнулись.

В зал вошла высокая фигура с накинутым на голову балахоном из грубой мешковины и широким шагом направилась к алтарю. Вслед за ней, грузно топоча сапогами, ворвались две дюжины вооруженных дорнов.

Жрица, инстинктивно попятившись назад, молча склонила голову и опустилась на колено. Фигура стремительно приближалась. Из-под широких рукавов балахона вытянулись костлявые, покрытые выпуклыми венами, четырехпалые руки.

Лиара, скованная неведомым ей ранее чувством животного страха, оцепенело наблюдала за происходящим. Не сбавляя шагу, незнакомец небрежно выбросил вперед ладони и жрицу с ужасающей силой отшвырнуло в каменное подножие алтаря.

Ролох сорвался с места, однако маг в балахоне, не поворачивая головы, откинул руку в сторону и он, затравленно завизжав, прижался к полу. Дорны, улюлюкая и размахивая ятаганами, окружили поверженного полудемона.

В этот момент Элишва каким-то чудом поднялась, кровь из ее виска густым потоком стекала по гладкой, нежной коже щеки, обильно заливая белоснежную тунику. Амулет на шее жрицы вспыхнул ослепительно ярким светом и из него вырвался тонкий клубок молний. С треском впиваясь в лихорадочно содрогающееся тело мага, смертоносные лучи, безжалостно вытягивали его жизненные силы.

Ролох, сбросив оковы чар, разъяренно обрушился на обидчиков. Могучие, размашистые удары его когтистых рук без разбору крушили опешивших дорнов, выдирая из них куски окровавленной плоти. Оглушительный звериный рык, вперемешку с душераздирающими, полными ужаса воплями, сотрясал стены Храма.

Безоружная, отчаянно пытающаяся прийти в себя Лиара, оторопев взирала на разбушевавшуюся битву. Все вокруг словно расплылось, замедлилось почти до неподвижности так, что волшебница могла четко рассмотреть каждое движение, услышать каждый вздох сражающихся.

Вот полудемон, рассекающий когтями нагрудник дорна, из-под которого медленно, одна за другой, разбрызгиваются колышущиеся капли крови… Вот ятаган, с гудящим звуком вспарывающий широкую спину полудемона… Вот маг, сбрасывающий паутину потрескивающих, угасающих блеклыми, дрожащими вспышками молний, сжимающий на горле жрицы невидимую удавку… Вот жрица, плавно взмывающая в воздух, задыхающаяся в смертельных объятьях призрачной петли удавки, наброшенной магом… Она умирает… Ну и пускай!.. Бессердечная, лицемерная лгунья, ненавижу тебя… Как же больно… Почему так плохо, так страшно?.. Необходимая, милая, любимая… Мама! … Горький комок подступил к горлу… А это еще что? Манящий шепот, далеким, едва различимым эхом доносящийся откуда-то из сумрачных, потаенных глубин души: «Преклонись Тьме… Преклонись Руа».

Взгляд волшебницы помутнел, ее глаза, словно пустую чашу, наполняла черная, беспросветная мгла. Сквозь опускающуюся туманную пелену, она увидела, как тело Элишвы содрогнулось в предсмертной конвульсии и, безвольно обмякнув, рухнуло на пол.

Сердце Лиары сжалось. Хватая ртом воздух, она в беспамятстве бросилась к матери, но в тот же миг краем глаза заметила промелькнувшую рукоять ятагана. Тяжелый удар в висок глухим эхом отозвался в голове волшебницы. Уже падая, она увидела, как бешено ревущий Ролох вырвался из оцепления дорнов, стремительно вскарабкался по стене и, протиснувшись сквозь узкую бойницу окна, исчез в ночи…

Глава 20

Тяжелая дверь со скрипом приоткрылась, и в тускло освещенном проеме показалась обветренная, заскорузлая рука. Протолкнув внутрь глубокий, наполненный грязными мисками поднос, она небрежно зашвырнула большую буханку черствого хлеба, с тяжелым стуком грохнувшегося на пол.

Истошно завопив, Сигизмунд бросился к захлопывающейся двери и, напрыгнув на нее всем телом, неуклюже свалился вниз.

– Боится поганец. Я ему уже два раза пальцы ломал. – отряхиваясь, самодовольно крякнул карлик. – Бодо, забери хлеб.

Шепелявый громила послушно кивнул.

Стиг, грозно насупившись, неторопливо поднял буханку и отломив два крупных куска, бросил ее замявшемуся Бодо.

Сигизмунд, сделав вид, что не заметил этой вопиющей наглости, вернулся к двери и затарабанил по ней ногами:

– Скоты! Сами жрите это дерьмо!

Стиг брезгливо скривился и протянул ломоть Коэну:

– Неделю уже всухомятку. Я скоро от ветра шататься буду.

– Так хлебни помоев. – угрюмо предложил Коэн – Если старик не обманул, нас сегодня должны выпустить. Идем, отнесем еды нашему другу.

Бесцеремонно вырвав из рук оторопевшего Бодо последнюю оставшуюся нетронутой миску, Стиг хлопнул его по брюху:

– Тебе худеть надо, вон какое пузо отъел на казенных харчах.

– Только стряпню переводите. – громко чавкая, пробубнил Сигизмунд. – Оно такое не жрет, но я видел, как умяло крысу, целиком. Раз – и только хвост торчит, а потом – чпок, и его нету.

– Может оно и карликов так – «чпок, и нету»? – гном устрашающе навис над примолкнувшим Сигизмундом.

Коэн, сердито зыркнув на Стига, оттащил его в сторону.

– Странные вы и мутные. – погрозив щербатой ложкой, буркнул Сигизмунд.

В дальнем углу, за кипой рваных мешков, что-то негромко зашуршало.

Подойдя ближе, Коэн присел на пол и, подтолкнув вперед миску, замер в ожидании.

Вскоре кипа зашевелилась и из темноты показалось худощавое, изможденное лицо. Осторожно осмотревшись, оно снова скрылось во мраке, но уже и через мгновение его обладатель – тощее, угловатое существо – подползло к миске и, принюхавшись, сердито ее опрокинуло.

– Ну извини, крыс не было. – хмыкнул Стиг.

– Помолчи. – шикнул Коэн.

Сморщив узкий, похожий на клюв нос, существо предостерегающе зашипело. Его крупный, растянутый рот приоткрылся, обнажив затупленные, клиновидные зубы. Бледная льняного цвета кожа, придавала существу омерзительное сходство с ходячим трупом.

Коэн терпеливо ждал.

Существо вытянуло вперед сухую, жилистую руку и потрогало зачерствелый кусок хлеба.

– Бери. – кивнул Коэн.

Четыре длинных, когтистых пальца проворно сгребли ломоть и тотчас направили его в широко разинутую пасть.

– Дай сюда. – Коэн буквально вырвал из рук протестующего гнома еще один кусок хлеба.

– Жуй, не подавись. – раздосадовано буркнул Стиг.

Существо, исподлобья зыркнув на гнома фиолетовыми глазами, одним махом проглотило ломоть.

– Хоть бы спасибо сказал. – сердито пробормотал Стиг, похлопав себя по животу. – У меня вон кишки скоро сами себя трескать начнут.

Существо протянуло руку и потрогало Коэна за плечо. От исходящего от него терпкого запаха, в носу неприятно защекотало.

– Ты можешь пойти с нами, мы тебя выведем отсюда. – отчеканивая каждое слово, едва слышно произнес Коэн. – Хочешь?

Существо, наморщив широкий лоб, рьяно закивало головой.

– Хорошо. – Коэн сдержанно улыбнулся и, поднявшись, зашагал к своему месту.

– Думаешь получится? – догнав друга, спросил Стиг.

– Не знаю – пожал плечами Коэн. – Он все понимает, это видно.

– Налг в Книге был бронзовым. Этот бледный, как мертвец. – шепнул на ухо Коэну гном.

– Выцвел. Посидишь пару тысячелетий под землей – еще не так побледнеешь. – невесело пошутил Коэн. – Вообще похож на книжного, только тощий совсем.

– Ну может подзагорит на солнце. – хмыкнул Стиг.

– Эй, что вы затеяли? – Сигизмунд незаметно подкрался сзади. – Скажите. Если что, я – могила.

– Будешь совать свой длинный нос в чужие дела – точно в могиле окажешься. – нахмурился Стиг.

– Ой, да ладно – я все вижу, какую-то пакость умыслили. – обиженно промямлил Сигизмунд. – Бодо, следи за ними.

Громила растерянно захлопал глазами и едва Стиг, грозно рявкнув, топнул ногой в его сторону, свалился на мешок с соломой.

– Ай, ну вас. – карлик разочарованно отмахнулся и пнул Бодо под колено.

– Мунди, фатит. – умоляюще заныл громила.

К счастью для Бодо, терпящего нападки Сигизмунда, дверной засов громко скрипнул, и в камеру в сопровождении двух манорийских стражников ввалился тучный, неопрятно одетый тюремщик. Его болезненно ожиревшее лицо выражало откровенный страх и нежелание находиться так близко к вверенным его присмотру заключенным.

Глазки тюремщика беспокойно забегали по сторонам и он заверещал как резаный:

– Коэн, Стиг и этот, как его, Барбус Гвидо! На выход!

– Все, я пошел. – Сигизмунд пожал Бодо руку и направился к выходу.

– Ты куда собрался, огрызок?! – гаркнул Стиг, махнув рукой в направлении темного угла. – Барбус там.

Коэн уверенно зашагал к кипе с мешками, откуда, свободно распрямив спину, как ни в чем не бывало, вышел нагл.

– Идем, нас отпускают. – на мгновение оторопев от удивления, произнес Коэн.

– Стоп, стоп, стоп. – запротестовал карлик тыча пальцем в сторону налга. – Я так и говорю, он – Барбус, а я – Гвидо.

Стиг незаметно приблизился к Сигизмунду и двинул его локтем в плечо.

– Прекрати, а то устрою драку. Еще неделю накинут, минимум. – краем рта процедил карлик.

– Какой к чертям Гвидо? У меня распоряжение на троих. – замешкался тюремщик, которого начало утомлять неожиданно возникшее недоразумение.

– Коэн, Стиг, Барбус и Гвидо. – терпеливо повторил Сигизмунд.

– Ты – Мунди. – прошептал Бодо, с состраданием глядя на карлика.

– Заткнись. – Сигизмунд украдкой наступил громиле на ногу.

– Все так, трое. – почесав затылок, промолвил тюремщик.

– Совсем тупой? Как трое, если четверо? – не унимался Сигизмунд. – Где написано?

– Вот здесь. – толстяк вытащил из кармана скомканную бумажку.

– Читай. – карлик ехидно сощурился.

Тюремщик поводил толстым, как сосиска, пальцем по листу и промямлил:

– «Выпустить трех: Коэна, Стига и Баркуса Гридо»

– Трех? Баркуса Гридо? Может Барбуса Гвидо? – карлик понимающе закивал. – У-у-у, так ты читать не умеешь. А смотритель знает? Думаю он быстро вышвырнет тебя на улицу. У тебя ведь жена, дети. Кто их кормить будет?

– Только жена, детей нет. – растерянно развел руками толстяк.

– А если будут? Что жена скажет? Из-за тебя все останутся без гроша, голодные, холодные, бездомные. – Сигизмунд вкрадчиво посмотрел на тюремщика. – Не-е-ет, мы этого не допустим. Давай я прочитаю.

Карлик нахально выхватил бумажку из рук толстяка и с важным видом изрек:

– «Именем Священного Ареопага Безликих и Его Величества короля Вильфреда, сего дня постановлено выпустить на свободу четверых отбывших наказание заключенных: Коэна, Стига, Барбуса и Гвидо. Дата, подпись. Старший смотритель Килат.»

Сигизмунд торжественно поцеловал лист и церемонно поклонился тюремщику. Толстяк нерешительно переглянулся со стражниками и, после некоторых раздумий, пролепетал:

– Пойду поспрошаю у начальства.

– Ага, поспрошай давай. – Сигизмунд издевательски скрестил руки. – То-то жена тебя отмутузит, когда начальство разжалует.

Тюремщик замешкался и, наморщив лоб, принялся снова сосредоточенно разглядывать бумагу. Суетливо поводив по ней пальцем, он обернулся к стражникам и пробубнил:

– Точно четырех надобно выпустить, вот здесь черным по белому написано.

Сигизмунд расплылся в довольной улыбке.

– Надобно зрение проверить, как я это я сразу не разглядел? Читать говорит не умеешь. Это я то читать не умею? – хвастливо зацокав языком, толстяк победно икнул и сунул лист в карман. – На выход и поскорше, у меня делов невпроворот.

… На улице моросил небольшой дождь. Легкий, свежий ветерок приятно обдувал лицо, освежая его мелкими, бодрящими каплями воды.

Коэн сделал глубокий вдох прохладного, живительного воздуха, словно пытаясь вытравить из себя затхлое зловоние Тихого Дома.

Налг, робко осматриваясь по сторонам, старался держаться поближе к Стигу, умудрившись при этом уже несколько раз наступить ему на пятки. Гном сердито хмурился, однако не промолвил ни слова.

– Давайте побыстрее сматываться отсюда. – Сигизмунд нервно задергался, в любой момент ожидая оклика стражника.

– Иди за мной. – Коэн обернулся к молчаливо кивнувшему налгу и торопливо зашагал к ближайшей подворотне.

Скрывшись из виду тюремной стражи, Коэн устало посмотрел на Сигизмунда и протянул ему руку:

– Не скажу, что приятно было познакомиться, но теперь наши пути расходятся, так что…

– Черта с два вы от меня так просто отделаетесь. – карлик проигнорировал жест Коэна и, зыркнув на гнома возле которого мялся налг, добавил. – Хотя эти двое мне не особо нравятся.

– Тебе сказали – вали давай. – хмуро процедил Стиг, стиснув кулаки.

– Эй, полегче, не то заору, а порешите – прокляну до седьмого колена и буду еженощно во сне являться. – выпучив глаза, пригрозил карлик. – Мне некуда податься, я теперь из-за вас беглый. Изловят – вздернут.

– Из-за нас?! – Стиг едва не сорвался на крик.

– Ладно, иди пока. – нехотя согласился Коэн. – Только не путайся под ногами.

– Ни в коем разе. – лицо Сигизмунда засияло от счастья, и он в сердцах обнял Стига, прижавшись к нему щекой.

– Убери грабли, мелкий! – гном сурово оттолкнул карлика.

Налг противно зашипел и топнул ногой, забрызгав Сигизмунда липкой грязью.

Коэн беззвучно ругнулся и, не дожидаясь очередной свары, быстро зашагал в направлении воровского схрона.

По счастливой случайности, на всем пути к убежищу ни один патруль не заинтересовался разношерстной компанией четверых, подозрительного вида, прохожих.

На удивление смирно вел себя налг, ни на шаг не отстававший от Стига, да и Сигизмунд, на которого, похоже, благотворно повлиял свежий воздух, бодро и, главное, молчаливо семенил поодаль.

Карлик, суматошно озираясь по сторонам, словно натасканная ищейка, унюхивал приближающиеся патрули, обнаружив которые, торопливо хватал Коэна за рукав и утягивал его на соседнюю улицу. Когда же столкновения с городской стражей избежать не удавалось, Сигизмунд тотчас преображался в жалкого, хромого калеку, выклянчивающего подаяние у каждого встречного. Перевоплощение оказывалось настолько живым, что безобразного попрошайку сторонились не только манорийские солдаты, но и дорны, в попыхах не обращавшие внимания даже на нелепо выглядящего налга, не говоря уже о гноме и человеке. Брезгливо кривясь, они думали только о том, как увернуться от скрюченных, норовящих вцепиться в одежду пальцев омерзительного калеки.

Приблизившись к воровскому схрону, Сигизмунд заявил Коэну, что «нельзя вот так вот просто вламываться туда, где давно не был, а надобно провести разведку», и, дескать, он «как самый бесстрашный и осмотрительный из всех» готов отправиться в эту «смертельно опасную вылазку».

Скоротечная, но яростная перепалка со Стигом, усомнившимся в «способности мордатого недомерка затаить такое здоровое рыло» и тем более в его «недоказанной храбрости», сопровождаемая остервенелым шипением налга, закончилась наставительной руганью Коэна.

Сигизмунд добился своего и таки отправился в «смертельно опасную вылазку», в которой подслушав и подглядев в замочную скважину, добыл «ценные сведения» о разговоре двух «то ли человеков, то ли еще кого, один из которых оброс рыжей, косматой метлой, точь-в-точь, как на мерзкой образине всем известного, не будем показывать пальцами, хамла».

После этого грызня возобновилась с новой силой, но вскоре была прекращена обещанием неминуемой, жестокой расправы над скандалистами не стесняющегося в выражениях Коэна.

Стиг, по-тихому пнув карлика, стремглав ворвался в схрон. Затарабанив по уже открывающейся двери, он вихрем пронесся мимо Марата и с разгона накинулся на брата, заключив его в медвежьи объятия.

– Отпусти, дубина. – задыхаясь застонал Альдо. – Ребра сломаешь.

– Живой, и харя поздоровела. – выпустив брата, Стиг схватил его за щеку.

– Забери этого полоумного. – не в силах скрыть улыбку, пробубнил Альдо подоспевшему Коэну, который вместо помощи, тоже сгреб его в объятия и довольно похлопал по спине.

– Ну хватит, хватит. – раскрасневшийся, счастливый Альдо вырвался на свободу и, заметив карлика, спросил. – А это еще кто?

– Кажись Даниэль. – Марат, прищурившись, почесал затылок.

Замычав, словно раненый бык, Сигизмунд выставил вперед голову и с разгона боднул здоровенного вора в живот.

– Ты чего?! – закричал Марат, не ожидавший такой подлой выходки карлика. Согнувшись в три погибели, он умудрился схватить мычащего, рычащего и одновременно крякающего Сигизмунда пятерней за лоб и отшвырнуть в угол.

Карлик проворно подхватился и снова бросился в атаку, однако, остановленный цепкой хваткой Коэна, повалился на пол.

– Еще раз назовешь меня этим вонючим именем, я выпотрошу твои кишки и сожру их! Сырыми! – разъяренно заверещал Сигизмунд, но потом, посмотрев на скривившееся от отвращения лицо Коэна, добавил. – Ну может прожарю чуток.

– Это Мунди. Он как Даниэль, только дикий. – хохотнул Стиг, не обращая внимания на испепеляющий взгляд коротышки.

– Сигизмунд! Запомнили?! Сигизмунд! – топнув ногой, завопил карлик.

– Я ж не со зла, похож просто. – равнодушно пожал плечами Марат.

В этот момент Альдо наконец-то приметил робко прижавшегося к стене налга. Тот недоуменно переводил взгляд со Стига на его брата, будто стараясь разобраться двоится у него в глазах, или гномов взаправду двое.

– Так это значит тот самый налг? – заинтересованно спросил Альдо. – Как твое имя?

– Он молчаливый. – безнадежно махнул рукой Стиг.

– Даар… – неожиданно протянул налг ровным, бесцветным голосом, от которого едва уловимо повеяло холодом.

Сигизмунд удивленно присвистнул.

– Даар значит? – поежившись, произнес гном и ткнул себя пальцем в грудь. – Альдо.

Налг тревожно встрепенулся и еще сильнее вжался в стену, определенно показывая, что излишнее внимание ему неприятно.

– Где Лиара? – внезапно опомнился Коэн.

– Выйдем, не при всех. – Альдо с подозрением покосился на карлика и налга. – Их можно оставить одних? Не поперегрызают друг другу глотки?

– Да и черт с ними. – Стиг равнодушно отмахнулся.

– Эй, мы же команда. – запротестовал Сигизмунд, но словив уничижительные взгляды гномов, тут же умолк.

Выйдя на улицу, подальше от любопытных, сомнительной надежности ушей налга и, в особенности, карлика, Альдо подробно поведал Коэну и Стигу о произошедших за время их отсутствия событиях.

После эмоциональных обсуждений, с учетом приближения веллорийских войск, было решено следовать первоначальному плану и выводить налга из «этого проклятого города» прямиком к Джекиллу, который «точно притащился за своим диковинным питомцем и поможет разыскать Лиару». На всякий случай Марат должен был оставаться в схроне еще пару дней, дожидаясь возвращения волшебницы, и, если она объявится, направиться вдогонку.

Вернувшись в комнату, Коэн и гномы увидели качающегося по полу Сигизмунда, стенавшего, что его жестоко избил «тупоголовый ворюга». Марат, виновато потупив взгляд объяснил, что карлик пытался напасть на него и призвать к ответу за сравнение с «мерзкой белобрысой крысой, чье имя он не может произнести ибо немедленно проблюется», за что и получил оплеуху, от которой свалился как пришибленный.

Видя, что его корчи не вызывают у Коэна ни малейшего сострадания, Сигизмунд поднялся, преспокойно отряхнулся и как ни в чем не бывало принялся насвистывать себе под нос какую-то веселую мелодию.

Марат без пререканий согласился дожидаться Лиару, сообщив, что выбраться из Даграда намного легче, чем попасть внутрь, так что его помощь не понадобится, главное выходить по одному-двое, не привлекая внимания городской стражи.

Сигизмунд, как и ожидалось, угрозами, увещеваниями, покаянием, давлением на жалось, сострадание и милосердие, все-таки напросился идти со всеми, пообещав вести себя «подобающим образом». Попытка Стига выяснить, что значит «подобающим образом», наткнулась на невнятный и пространный бубнежь карлика о его тяжелом детстве, отсутствии моральных ориентиров и прочее лишенное смысла словоблудие.

… Сумерки опускались на негостеприимную столицу Маноры. Пятеро путников, укрывшись за плотной стеной грозового ливня, наглухо запахнув мешковатые накидки, покинули воровской схрон…