Текст книги "Королева Бланка"

Автор книги: Владимир Москалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Откуда же вам столько известно о нём, мадам? – поинтересовалась новая фрейлина. – Быть может, вы с мужем бывали в Германии?

– Об этом поведал кардинал де Сент-Анж. О, папская курия располагает обширными сведениями, касающимися любого правителя, тем более такого, как Фридрих. Не отрицаю, впрочем, некоторого преувеличения в этих слухах, раздуваемых Церковью, но, как известно, не бывает дыма без огня.

– Ах, чем бы нам теперь заняться, мадам? – обратилась Агнесса к королеве. – В обществе придворных дам ужасно скучно: все их разговоры только о нарядах и о мужчинах.

– Сыграем в кости, – предложила Бланка. – Государственные дела ужасно утомляют. Упаси Бог войдёт кардинал и станет бубнить надоевшую песню о еретиках и графе Тулузском Раймонде, которого надлежит обязать выдать закоснелых вероотступников, а самого заставить припасть к ногам Римской матери-церкви.

Внезапно за дверью послышались негромкие голоса. Слышать их мог только Бильжо. Взявшись за рукоять меча, он повернул голову. Ему был знаком один голос: там стоял камердинер.

Дверь тихонько приоткрылась.

– Чего тебе? – вперил в него грозный взгляд Бильжо.

Понсар доложил:

– Прибыл посланник из Оверни и просит госпожу де Лонгеваль спуститься к нему, во двор. Он привёз важные известия.

– Ступай, я передам.

Дверь закрылась.

– Что там такое, Бильжо? – спросила королева, отрываясь от игры.

– Нарочный из Оверни. Похоже, что-то произошло в Клермоне. Об этом надлежит послушать вашей фрейлине, дело касается её.

– Ты слышала? – обратилась Бланка к Амальде. – Уж не беда ли с твоим отцом? Помнится, ты говорила, он стал слаб здоровьем, да и многочисленные раны не дают ему покоя.

– Ах, боже мой, не случилось бы самого худшего, – всплеснула руками Амальда. – Отец, правда, не жаловался, но я знала, что его мучают боли в груди и надсадный кашель. Он всегда прятал свой носовой платок, не показывая его никому. Но однажды он обронил его, и я увидела, что платок в крови. Не так давно барон де Кабестан совершил набег на его земли; было жестокое побоище, и один рыцарь нанёс отцу рану в грудь. Она долго не заживала, но, в конце концов, всё обошлось, да видно удар мечом не остался без последствий.

– Ступай же скорее, узнай, в чём там дело, и сразу же возвращайся. Я отпущу тебя, если дело стоит того, и дам тебе охрану.

– Ах, мадам, вы так добры! – Амальда вскочила с места и выбежала в коридор.

Её и в самом деле поджидал нарочный, который, однако, был ей не знаком. Что любопытно – он начал говорить с ней, как с равной. Это поначалу её удивило, даже несколько насторожило. Виконт – а это был он – заметил это и тут же поспешил исправить свою оплошность: голос и манеры приобрели раболепие, свойственное простолюдинам. Всё это вкупе с его речью теперь показалось Амальде вполне убедительным; её недоверие к посланцу мало-помалу рассеялось.

Вот что сообщил неожиданный «вестник».

Внезапно, на пятьдесят пятом году жизни скончался отец Амальды, барон Жерар де Лонгеваль. Завещания он оставить не успел. В связи с этим родственники покойного затеяли тяжбу о наследстве. Незадолго до этого умер его старший сын, оставив после себя замужнюю дочь. Но и она умерла при родах, ребёнок тоже не выжил. Замок, таким образом, переходил к её мужу. Однако поверенный покойной дочери утверждает, что наследство должна получить её тётка, то есть Амальда. Однако у Амальды есть ещё брат, дочь которого не согласна с такими выводами, доказывая, что замок и доходы с ленных владений принадлежат ей, поскольку её отец после неудачно сложившегося для него поединка лежит на смертном одре. В связи с этой тяжбой Амальду просят немедленно приехать, дабы уладить вопрос о наследстве, доставшемся ей после смерти племянницы.

Амальда некоторое время пытливо глядела на неожиданного «посланца», чувствуя, как её вновь одолевают сомнения. В самом деле, каким образом внезапно могли уйти из жизни оба её старших брата, совсем ещё не старые? А отец? Он почти никогда не жаловался на здоровье – содержал при себе знахарку, женщину умную, знавшую толк в болезнях и способах излечения от них. Разве что рана в грудь? Но она в конце концов зажила, и медик обнадёжил, сообщив, что жизни барона, по его мнению, ничто не угрожает.

На заданный ему прямо вопрос «посланник» ответил, что он всего лишь слуга господина Кордо, поверенного в делах барона де Лонгеваль.

– Кордо? – удивилась Амальда. – Но мне он не знаком. Поверенного моего отца зовут… Как его имя? Ты должен это знать.

Ничуть не смутившись, Пернель бесстрастным голосом произнёс:

– Повторяю, ваша милость, что я всего лишь слуга, а мой хозяин совсем недавно состоит, точнее, состоял на службе у вашего отца.

– А что же стало с прежним поверенным?

– Как я могу об этом знать? Вашей милости скажет об этом сам господин Кордо, когда вы прибудете в замок и встретитесь с ним. Смею вас уверить, это обаятельный, милый и умный человек. Он очень любил вашего отца и был всецело предан ему. Совсем недавно он помог господину барону выиграть дело о землях, оставшихся после смерти одного его родственника, кажется, сестры.

– Но у отца не было сестры.

– Ах, так… Выходит, я запамятовал. Значит, то был его брат.

Амальда промолчала, вспоминая своего грубого, воинственного дядю сира д’Ансуа. Он был старше отца на семь лет и любил войну, без которой не мыслил жизни. Неудивительно, что пришёл и его час… Но как скоропостижно все умерли! Прямо-таки по цепочке, один за другим. Что-то есть во всём этом необъяснимое. Что? – спрашивала себя Амальда и не находила ответа. Его мог дать только один человек – таинственный господин Кордо. К нему она и поедет, а если он не поможет, она обратится к старому поверенному её отца, господину Граневилю.

Мнимый посыльный тем временем, не сводя острого взгляда с лица дочери барона Жерара, прибавил:

– Я понимаю, вы не можете уехать, не испросив разрешения. Сколько бы ни понадобилось времени, я буду ждать вас здесь… ваша милость, ведь путь неблизкий и вы, должно быть, захотите кое с кем проститься.

– Тебе вовсе незачем меня ждать. – Амальда окинула собеседника холодным взглядом. – Возвращайся к своему хозяину. Я отправлюсь в путь завтра на рассвете – сам понимаешь, мне надлежит привести в порядок дорожный костюм и захватить с собой самое необходимое.

– Прошу простить, ваша милость, – с лёгкой тревогой ответил на это «посланец», – но дело не терпит ни малейших отлагательств, – так, во всяком случае, просил меня передать вам господин Кордо. Самая незначительная проволочка может стоить вам целого состояния – замка и земельных угодий. Не станете терять времени – всё это будет вашим; опоздаете – и вы останетесь нищей. Ещё раз прошу простить, но именно в таких выражениях просил меня передать вам свою настоятельную просьбу, я рискну даже назвать это требованием, – господин Кордо.

– Да, но мой гардероб?..

– Что касается одежды и всего остального, что может понадобиться вам в дороге, то мой хозяин предусмотрел и это: у городских ворот вас ожидает экипаж, в нём вы найдёте всё самое необходимое. Не беспокойтесь, моему господину известны ваш рост и ваши вкусы, так что вы без малейших сомнений на этот счёт можете переодеться прямо в пути в закрытой повозке. Итак, ваша милость, я сказал вам всё, что велел мне передать мой хозяин. Решайте: или вы богаты, или бедны.

– Ты так говоришь, словно я уже держу у себя в руках наследство покойного отца, – резонно возразила Амальда. – Где ручательство того, что мне удастся выиграть тяжбу? Кто даст мне эти гарантии?

– Господин Кордо. Но для этого необходимо ваше присутствие. Хочу ещё предупредить: вам нескоро доведётся вернуться в Париж, тяжба может затянуться…

Амальда больше не колебалась – дело сулило выгоду; речь «посланца» выглядела вполне убедительной.

– Что ж, подожди меня здесь, я очень скоро вернусь, – сказала она.

– Вы найдёте меня у ворот Сен-Жак, – заявил на это Пернель. – Там же будет ждать вас экипаж.

С этими словами он, поклонившись, отошёл и направился к коновязи. Поглядев ему вслед, Амальда вернулась во дворец и не мешкая пошла к королеве. Бланка понимающе кивнула и велела Бильжо довести фрейлину до ворот, дав ей для сопровождения двух воинов.

Бильжо с Амальдой вышли из покоев королевы.

Глава 5. Узел затягивается

Проводив их обоих глазами, Бланка и Агнесса уселись за шахматный столик и принялись расставлять фигуры для игры. В это время снова вошёл камердинер.

– Ваше величество…

– Опять ты, Понсар? – подняла на него удивлённые глаза Бланка. – Что ещё случилось? Прибыл новый гонец или, быть может, посол из Германии или Рима? Говори же, что ты застыл, словно вошёл в камеру пыток?

– Прошу простить меня, ваше величество, но камеристка графини де Боже хочет немедленно переговорить со своей госпожой о чём-то весьма важном.

Королева и Агнесса переглянулись.

– Какого рода известие? О чём? – Бланка бросила на камердинера тяжёлый взгляд. – Ты не догадался у неё спросить?

– Я спросил, но она ничего не пожелала мне сказать, – развёл руками Понсар. – Она сообщит только своей госпоже – такими были её слова.

– Что ещё за новости! – вскинула брови Агнесса – Где ты её видел и когда?

– Да только что, ваша милость.

– Где же она?

– Здесь, совсем рядом, всего в нескольких шагах.

Агнесса, недоумевая, бросила вопросительный взгляд на королеву. Бланке в ответ оставалось только понимающе кивнуть с лёгкой улыбкой:

– По всей вероятности, разговор секретный, причём даже вдовствующей королеве не положено знать такие тайны. Ступайте, Агнесса, и возвращайтесь, что бы ни сообщила вам камеристка. Быть может, я смогу вам в чём-либо помочь.

Агнесса вышла. Камеристка стояла у арочного перекрытия и, было видно, в нетерпении ждала свою госпожу.

– В чём дело, Бланкетта? – строго спросила её мадам де Боже. – Какую такую важную весть ты принесла, что не побоялась добраться даже до покоев королевы? Благодарение Богу, стража знает тебя в лицо, в противном случае тебя просто вышвырнули бы отсюда как последнюю нищенку.

– Мадам, – в ответ на это взволнованно заговорила камеристка, – мне не терпится сообщить вам приятную новость, это и побудило меня немедленно же разыскать вас.

– Что за новость? Говори же скорее!

– Ко двору прибыли торговцы пушниной! Великолепные меха: соболя, белки, горностай! А какие ткани! Уверена, вам не доводилось видеть подобной красоты. Ткани эти с Востока. О, сарацины понимают в этом толк! А меха из Руси. Зная вашу страсть к такого рода вещам, я бегом бросилась за вами.

У Агнессы тотчас загорелись глаза. Она и в самом деле обожала наряды и всегда одевалась по последней моде. Об этом было известно всему двору. Но, мало того, супруга графа Шампанского нередко и сама диктовала моду. Так, например, по её инициативе придворные дамы в Шампани стали расширять и удлинять рукава, а накидную одежду удлинили до размеров платья с длинным шлейфом; затем она придумала прикреплять к плащам откидные воротники треугольной формы, спускавшиеся до середины груди. Кроме того, с её лёгкой руки женщины стали носить высокие головные уборы, похожие на чалму, а на шапочку с жёстким околышем надевали в виде украшения шапель, или венец; обычную белую ткань при этом сменили на бархат и шёлк, украшенные драгоценностями. Нововведения очень скоро прижились в кругу парижских модниц, затем добрались до Англии, Германии и Италии.

– Ты верно поступила, Бланкетта! – возбуждённо воскликнула Агнесса, выслушав свою камеристку. – Где сейчас эти торговцы?

– На аллее, где недавно состязались в стрельбе из лука. Там уже идёт бойкая торговля. Ах, мадам, вам следует торопиться, пока не раскупили лучший товар.

– Ты права, скорее идём туда! Ожидай меня здесь, я скоро вернусь, только предупрежу королеву-мать.

Она вернулась в покои Бланки и торопливо, что называется в двух словах, поведала о сообщении камеристки.

– Мадам, я тотчас должна быть там! Скоро праздник – день Поминовения, – и я мечтаю покрасоваться в новом роскошном платье. Если хотите, мы пойдём вместе – мне будет приятен выбор, сделанный вашей рукой. Быть может, вы подберёте кое-что и для себя.

Вздохнув, Бланка печально улыбнулась.

– О каких нарядах вы говорите, моя милая? Вдовствующей королеве Французской не пристало шить новое бальное платье, её удел – носить траур. Да и прошло моё время наряжаться: мне уже не двадцать лет, а значительно больше. Мой гардероб и без того велик; боюсь, мне не сносить всех моих платьев до глубокой старости. Ступайте, Агнесса, я вижу, вам не терпится уйти. Заходите потом ко мне, ведь вам, конечно же, захочется похвастаться покупками. Ну и я немного погрущу, вспоминая свои юные годы, когда чуть ли не ежедневно меняла наряды.

Присев в лёгком реверансе, Агнесса вышла из покоев королевы, и они с Бланкеттой не мешкая направились в сторону будущей улицы Мельников.

Глава 6. Меч Александра Македонского

Бильжо торопился. Амальда едва поспевала за ним. Лестничный марш он не прошёл, скорее, пробежал. Дочь барона Жерара миновала за это время всего несколько ступенек.

– Куда ты так спешишь, словно за тобой вот-вот сомкнутся воды Чермного моря? – с укором спросила она.

Не отвечая, скрестив руки на груди и опустив голову, Бильжо стоял внизу в ожидании. Подойдя, Амальда положила руки ему на грудь.

– Не время предаваться размышлениям, – мягко сказала она. – Да и о чём они? Тебя беспокоит мой внезапный отъезд?

Он поднял на неё тяжёлый взгляд. В его глазах читалась тревога.

– Мы простимся во дворе, – коротко сказал Бильжо. – Я дам тебе несколько человек.

– Разве ты не проводишь меня до ворот? – В голосе Амальды сквозили нотки огорчения.

– Нет.

Они спустились во внутренний двор. Бильжо был хмур, но заставил себя улыбнуться. Ему было не по себе. Он чувствовал, что делает что-то не так. Его тянуло вернуться, его помыслы, душа, сердце – всё рвалось туда, откуда он ушёл, покинув свой пост. Он не мог объяснить себе, почему стремился скорее уйти с этого места и вновь оказаться рядом с королевой. Он понимал, что Амальда не простит ему холодного прощания и, обняв её за плечи, искал необходимые в таких случаях тёплые слова, но не находил их. Он был недоверчив по природе, и сейчас, вспоминая рассказ Амальды, не переставал задавать себе вопрос: зачем и кому нужно, чтобы она поехала в Овернь? Разве поверенный её отца, коли уж он заранее обнадёжил её, не может уладить дело без её присутствия? Почему так необходимо, чтобы она была рядом? Или нужна всего лишь её подпись, так как бумаги, удостоверяющие её родословную, находятся в замке Лонгеваль? Но подпись можно получить и здесь, а потом с этим документом вернуться обратно… Зачем кому-то понадобилось, чтобы Амальда покинула Париж? Зачем её выманили из королевского дворца? Выманили?..

Размышления Бильжо прервал его давнишний приятель, проходивший как раз в это время мимо него.

– Удивительные нынче творятся дела, мой друг, – сказал этот человек, останавливаясь и отвешивая лёгкий поклон даме[48]48
  В то время этикет, принятый при дворах Людовика VII, Филиппа II и Людовика VIII, порою довольно грубо нарушался. Вскоре при дворе Людовика IX и вовсе стали забывать принятый порядок поведения. Короля Филиппа Красивого, внука Людовика, возмутил такой факт; во время его правления (1285–1314) ни один придворный не посмел бы так бесцеремонно обратиться к приятелю, почти игнорируя его спутницу. Он бы извинился и попросил у дамы разрешения сказать её кавалеру несколько слов.


[Закрыть].

Бильжо не ответил. Он ждал. Что-то подсказывало ему, что эта неожиданная встреча таит в себе некий ключ к загадке, над которой он ломал голову.

– Мне встретились пять человек, – продолжал между тем приятель. – На них цвета графа Шампанского. Вообрази, они спрашивают меня, как его найти! Не у королевы ли он? Если так, то где её покои?

Бильжо словно кольнули ножом в сердце. Пятеро… Идут к королеве… Ключ! Вот он! Разве станут воины искать во дворце своего графа? За это ждёт наказание. Ни один не осмелится на подобные поиски, только оруженосец или паж.

Словно читая его мысли, приятель прибавил:

– Где это видано, чтобы вассал разыскивал своего сеньора? Чтобы слуга бегал по дворцу в поисках хозяина?

– Где ты встретил этих людей и когда? – бледнея, быстро спросил Бильжо.

– Да только что, – пожал плечами рыцарь. – Я сказал им, что Тибо промок до нитки и, конечно же, он обсыхает сейчас, греясь у очага.

Бильжо почувствовал, как у него перехватило дыхание. Здесь что-то не так! Кто пустил во дворец этих пятерых? Как они оказались у парадной лестницы, которая ведёт в королевские покои?

На эти вопросы его приятель не знал что ответить. Бильжо подумал о стражниках, что у дверей покоев королевы. Их двое. И всего-то! Что, если эти пятеро уже проникли туда, куда не каждому позволено попасть?.. А Бланка? Она не одна, с ней Агнесса. Невелика защита, и всё же она может поднять шум…

И тут Бильжо словно током ударило. Он точно окаменел. По двору, прямо навстречу им торопливо шли две женщины. Обе заняты разговором, даже не смотрят по сторонам. Направление – к аллее, где шумят люди: кажется, там идёт торговля. Бильжо не поверил своим глазам: одна из дам – служанка, другая… графиня Шампанская Агнесса де Боже! Значит, королева осталась одна!..

На раздумья не оставалось ни мгновения. Бильжо круто повернулся и помчался к потайной двери; за ней винтовая лестница ведёт в покои Бланки. Знали об этой лестнице лишь немногие. Она – наикратчайший путь наверх…

На бегу, совсем забыв о приятеле, Бильжо успел крикнуть Амальде:

– Оставайся на месте! Никуда не уезжай!

Амальда проводила его ничего не понимающим взглядом.

Оставшись одна, Бланка, поудобнее устроившись в кресле, предалась размышлениям. Мысли в голове не держались – бежали, погоняя одна другую, а потом разлетались кто куда, не успевая обрести законченные формы. Шинон, Беллем, Монлери… Мятеж за мятежом. Угомонятся ли они на этом? Брачные союзы… Моклерк, кажется, не придал этому значения, если решил напасть. Недавно он принёс клятву… Надолго ли?.. Кардинал де Сент-Анж… Вообразил себя кавалером. Как он не понимает?.. Людовик… Ему скоро тринадцать. Не пора ли подумать о брачном союзе? Архиепископ намекал на Прованс. У графа Беренгария есть дочь Маргарита… Генрих Английский… По всему видно, она сильно мешает ему; похоже, он не остановится перед крайними мерами…

В это время двери внезапно широко распахнулись, словно от порыва ветра. Но не ветер был причиной. В будуар стремительно вошли пятеро людей: на лицах маски, в руках оружие – арбалеты, мечи, ножи. Двери быстро закрылись.

Бланка вздрогнула. Кто пустил? Зачем? Что за люди? Но спрашивать не имело смысла: арбалеты угрожающе поднялись, острия стрел нацелились ей в грудь. Она поняла: убийцы! Они пришли за ней. Им нужна её жизнь. В голове промелькнуло: «Моклерк, Строптивый! Вот они, ваши клятвы! Они решились-таки на крайний шаг. Последний!»

Безотчётно она вскочила с места и метнулась в сторону, к камину, где висел её меч. Подбежала, схватила его и мгновенно обернулась. Арбалеты повернулись в её сторону. Ещё мгновение – и в неё вонзятся две стрелы, отразить которые невозможно! Бланка поняла, что это конец. Хотя бы щит был рядом! Но, увы, его не было. А меч бессилен против стрелы. И тогда она в ужасе закричала, надеясь на чудо, уповая не на Бога, а на своего единственного защитника, которого – она уже поняла это – убийцам удалось выманить из будуара:

– Бильжо!!! На помощь! Скорее! Где же ты, Бильжо?..

Вместо него ей ответил один из тех, кто держал арбалет:

– Поздно, испанка. Бормочи молитву, чтобы умереть по-христиански. Ты всё же королева, а мы не сарацины.

Гордая, величавая, властная даже перед лицом смерти, Бланка произнесла несколько слов, но другой, тот, что стоял рядом с арбалетчиком, оборвал её:

– Довольно! – И приказал: – Кончайте.

Но не довелось вылететь из своих гнёзд смертоносным стрелам. Внезапно раскрылась потайная дверь, о которой убийцы не подозревали, и в комнату вихрем ворвался Бильжо. В руке его сверкнула холодная сталь.

– Я здесь, моя королева!

И не успели на миг растерявшиеся убийцы навести арбалеты в сторону потайной двери, как Бильжо – никто и глазом моргнуть не успел – выбросил вперёд обе руки, и тотчас два лезвия, тонко пропев и молнией сверкнув в воздухе, вонзились в шею стрелкам. Глухо вскрикнув, обливаясь кровью и выронив своё оружие, оба упали замертво. Бильжо тем временем схватил топор, а на него, заслоняя собой Бланку, уже бросились ещё двое; третий скрестил меч с королевой. Топор нацелился на жертву и полетел, готовый впиться в грудь, но убийца был начеку и увернулся.

Бильжо выхватил меч. Против него двое. Но его обучали такому бою, у него были хорошие учителя, и он, к их удивлению, умудрялся биться сразу с тремя. Однако перед ним оказались сильные бойцы, он сразу это понял. С обоими не удастся быстро расправиться, чтобы прийти на помощь Бланке, придётся повозиться. Дай же, Господь, силы продержаться его королеве, упаси её от клинка убийцы! Тот – Бильжо видел это – наступая, теснил Бланку, прижимая её к окну, где свобода действий для неё оказалась бы ограниченной.

В это время двери покоев снова с шумом распахнулись, и на пороге показался… Тибо Шампанский – босой, в одной нижней рубашке, без шлема и щита, но с мечом в руке, несущим смерть всякому, кто вызвался бы стать против него.

– А, негодяи! – вскричал он. – Пришли сюда за кровью королевы? Так увидите свою!

И, зарычав, словно терзающий когтями жертву лев, кинулся спасать Бланку, но ему преградил путь один из тех, с кем бился Бильжо. Пришлось вступить с ним в схватку. Боец был не новичок, меч держала уверенная рука, и Тибо чертыхнулся от злости. Убить врага не удастся так скоро, как ему представлялось, и нет никакой возможности пробиться к Бланке: его противник, как утёс, стоит перед ним – могучий, несокрушимый. Одно гасило тревогу, вызывая одновременно восхищение – королева искусно владела оружием.

Но Бильжо первым пришёл на помощь Бланке, как ни пытался Тибо сделать это раньше него. Сильный и способный ученик ассасина и рыцарей-учителей смог-таки найти уязвимое место в защите своего противника и рассёк ему руку, державшую меч. Она бессильно повисла, меч упал на пол, и Бильжо с силой вонзил клинок в грудь врага. Стальное лезвие, разрезав кожаную куртку и кольчугу, вышло со спины. Выдернув клинок, Бильжо бросился к Бланке.

– Повернись лицом к смерти! – крикнул он тому, кто нападал на королеву.

Тот проворно обернулся, взмахнул мечом, но было уже поздно. Режущим ударом снизу вверх, как учили его, Бильжо наполовину разрубил шею врага. Убийца, выронив меч, в ужасе уставился на некстати подоспевшего защитника Бланки. То был последний в его жизни миг. Бильжо довершил начатое, срубив эту голову, и она покатилась по полу к его ногам. Вскрикнув от радости, Бланка упала на грудь своего Аргуса. Её меч звякнул об пол рядом с окровавленной головой.

Тот, с кем бился Тибо, оказался, как можно было подумать, удачливее остальных. Поняв, что дело проиграно и смерть уже стоит у него за плечами, он незаметно, пятясь, потихоньку стал подбираться к той двери, откуда появился Бильжо, и когда Тибо уже замахнулся для решающего удара, ловко увернулся и юркнул в проход. Но далеко не ушёл. Навстречу ему по витой лестнице торопливо поднимался тот самый придворный, с которым Бильжо повстречался во внутреннем дворе. Убийца явно не ожидал этой встречи и был к ней не готов. Отведя его клинок в сторону гардой кинжала, противник вонзил ему меч в живот по самую рукоять. Потом, выдернув лезвие, побежал наверх… и остановился на пороге. Улыбка озарила его лицо: королева в безопасности, рядом с ней Тибо и Бильжо, на полу в лужах крови – трупы в масках.

Тибо сжимал в объятиях рыдающую Бланку. Бильжо бросился к приятелю.

– Ты встретил его, Гилабер?

И только сейчас бросил взгляд на лезвие меча, обагрённое кровью. Вопрос обратился в восклицание:

– Хвала Создателю, ты встретил его, друг мой!

И крепко обнял приятеля.

– Он чуть не сшиб меня с ног! Как же я мог дать ему уйти, чёрт побери! – ответил Гилабер, пожимая плечами. – Каюсь, однако, в том, что не сразу распознал замысел этих негодяев, иначе давно уже был бы здесь.

– Наверное, хорошо, что так, – произнёс Тибо. – Кто тогда расправился бы с этим последним, которому чуть было не удалось уйти? Но как же ты догадался?

– Это всё Амальда де Лонгеваль, – стал рассказывать Гилабер. – Как только Бильжо умчался, она в тот же миг побежала наверх, но по другой, по парадной лестнице. Ей-богу, ничего не понимая, я стоял внизу и с самым глупым видом глядел ей вслед. К счастью, она обернулась и крикнула, что, похоже, случилась какая-то беда, и она торопится поведать об этом вам, монсеньор. И снова побежала. Но тут же остановилась. Вид у неё был самый обескураженный. «В чём дело?» – спросил я у неё. Она отвечает: «Да как же, ведь он, наверное, сейчас голый… то есть совсем без одежды».

Тибо рассмеялся. Вслед за ним Бланка.

– И что же дальше? – с интересом спросил граф. – Почему ты не попробовал её опередить?

– Я не успел. Да и что я смог бы вам сказать? В голове у меня по-прежнему ничего не прояснялось.

– А фрейлина?

– Махнула рукой и умчалась быстрее ветра. Надо думать, она нашла вас, монсеньор, поскольку вы здесь.

– Мало того, что нашла, она ещё стала кричать, что во дворец проникли враги королевы, которые мечтают её убить. Ну а я в это время, – сказал Тибо, с любовью глядя на Бланку, – и в самом деле сидел в кресле в одной рубашке, ожидая, когда подсохнут мои одежды. Но как же ты оказался на потайной лестнице?

– Я побежал туда, куда скрылся Бильжо, – ответил Гиламер. – Что же ещё мне оставалось делать, как не прийти на помощь другу, которому, если припомнить возглас мадемуазель Амальды, грозила опасность?

– Она грозила нашей королеве, – поправил Бильжо.

Гилабер перевёл взгляд на Бланку и низко поклонился ей.

– Я счастлив, ваше величество, что смог оказать вам услугу, правда, такую пустячную. Впредь вы всегда можете рассчитывать на меня. Знайте, что Гилабер де Плансоль, бедный рыцарь из Оверни, всегда готов отдать жизнь за нашего короля и его мать, вдовствующую королеву.

– Так ты, рыцарь, из Оверни? – с любопытством глядела на него Бланка. – Но ведь и Амальда де Лонгеваль родом из тех мест.

И в это время в покои вбежала Амальда – взволнованная, бледная, глаза широко раскрыты.

– Бильжо!.. Боже мой, ты весь в крови!

И, не замечая никого вокруг, бросилась в объятия возлюбленного.

Бильжо, несколько смутившись, обвёл глазами присутствующих. Бланка, стоя рядом с Тибо рука об руку, улыбалась; Тибо, переведя взгляд с неё на влюблённых, покачивал головой; Гилабер, опираясь на рукоять меча, крутил ус.

Почувствовав некоторую неловкость, Бильжо легко отстранился, давая тем самым понять девушке, что они здесь не одни. Амальда огляделась по сторонам, увидела графа в нижнем белье и, порозовев лицом и отстраняясь, опустила глаза.

– А ведь не смутилась, когда ворвалась ко мне с криком об опасности! – захохотал граф Шампанский. – Сейчас-то что же? А ведь опасность миновала.

И он кивнул на бездыханные тела. Амальда взглянула на обезглавленный труп и тихо вскрикнула. Тибо тем временем поднял отрубленную голову и сорвал с её лица маску. Никто не проронил ни слова. Только Амальда, не сводя застывшего взгляда с полузакрытых глаз у головы и её побелевших губ, подошла ближе к Бильжо и взяла его за руку. Потом увидела ещё двоих с кинжалами в горле. Подняла глаза на Бильжо. Она всё поняла. Никто, кроме него, не умел так метать нож. Уже не стесняясь, она прильнула к нему, положив руку ему на грудь.

– И четвёртый – тоже его, – уточнила Бланка, кивком указывая на плавающий в крови труп. – Понсар! – позвала она.

– Желаете, ваше величество, чтобы убрали тела? – спросил Тибо. – Тогда добавьте к этим ещё троих.

Бланка не поняла. И тут её осенило:

– Понсар?..

– С ним ещё двое. Ваши привратники. Стояли, как обычно, у дверей.

– Так вот почему убийцы смело вошли и закрыли за собой двери…

– Эти трое умерли быстро и тихо. Удар ножом. Ассасины бьют в затылок, эти – в шею и в сердце. Сейчас у дверей мои люди, я прикажу им.

Тибо вышел и тотчас вернулся. На плечи успел набросить плащ – один из его воинов оказался предусмотрительным.

– Я запретил им входить, – кивнув на дверь, объяснил Тибо. Потом подошёл к Бланке, обнял её за плечи и тихо проговорил: – Я не нуждался в помощниках. Спасти тебя – мой долг.

– Ты мог погибнуть…

– Защищая тебя – да. Не достойная ли это смерть для рыцаря – умереть с оружием в руках у ног дамы его сердца?.. Но ты ранена? – Он увидел порез у неё на руке выше локтя и припал к нему губами.

– Глупый… – ласкала его Бланка глазами. – Думаешь, останься я в живых, жизнь была бы мне мила? Без тебя?.. Они убили бы меня… Нас обоих. Но для меня нет смерти слаще.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Ведь я люблю тебя. Больше жизни, Тибо.

– Бланка, любовь моя!..

– Тсс! На нас смотрят и нас слышат.

Тибо обернулся. На них не смотрели, но повисшее внезапно молчание говорило само за себя.

– В этих покоях наши друзья, моя королева! – воскликнул Тибо, сжимая руки Бланки. И нам с тобой ни к чему скрывать от них нашу любовь. Да они и сами об этом знают, но тайна эта останется с ними, ибо я верю им. Они не предадут.

– То, что я сегодня увидел и услышал, не уйдёт дальше моего сердца и моих глаз, – промолвил Гилабер, подходя ближе, – а заметив чью-либо насмешку, порождённую ложными слухами, я готов вызвать наветчика на бой.

Тибо пожал ему руку.

– Друг – тот, кто не солжёт и не предаст, – растроганно проговорила Амальда, – и коли вы, граф, назвали нас своими друзьями, то мы, я и Бильжо, на пытку пойдём, но ни слова из нас не вытянут…

Бильжо привлёк её к себе и поцеловал.

В это время вошли несколько человек – рыцари и с ними слуги. Стали убирать трупы.

– Пусть наведут порядок в моих покоях! – приказала Бланка.

Слуги молча поклонились.

– Могу я оставить вас, ваше величество? – спросил Гилабер, понимая, что ему, в общем-то, делать здесь больше нечего. – Если, конечно, я вам пока не нужен.

– Благодарю вас, рыцарь де Плансоль, – подошла к нему королева-мать, протягивая руку для поцелуя. – Сегодня вы оказали вашей королеве большую услугу, и я не забуду этого.

– Я сделал только то, что сделал бы на моём месте любой ваш подданный, государыня, – с поклоном ответил Гилабер. – Жаль только, что я немного опоздал.

– Кто был тот, которого ты убил? – спросил граф. – Ты видел его лицо? Узнал?

– Я сорвал с него маску. Этот человек мне не знаком, а ведь я давно при дворе и знаю, кажется, всех, исключая, разумеется, ваших людей, монсеньор.

– Подождите! – остановил Тибо жестом руки слуг, волочивших за ноги трупы. – Посмотрим, кто это. На них цвета моего дома.

Вдвоём с Бильжо они сорвали маски со всех четверых, вгляделись в давно не бритые, отталкивающие лица в шрамах и оспинах. На каждом, казалось, было выжжено клеймо наёмного убийцы. Бильжо пожал плечами – никого из них он не знал. Гилабер тоже. Тибо кивнул слугам. Те продолжили работу.

– Приходите ко мне в любое время, если у вас возникнут какие-либо трудности, – сказала Бланка Гилаберу. – Вам стоит только назвать привратнику своё имя. Я всегда рада буду вам помочь.