Текст книги "Чужаки"

Автор книги: Владимир Вафин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
На колени!

– Мама, а че Артемка маленькие пельмени делает? – укладывая очередной пельмень на лист, пожаловался матери Денис, двенадцатилетний мальчуган со светло-русыми вьющимися волосами и большими лазурными глазами.

– Маленькие, зато вкушные, – с деловым видом заметил Артемка, младший брат, очень похожий на Дениса, только глаза у него были ярко-голубые.

– Он же только учится, – мягко ответила мать старшему сыну, продолжая раскатывать скалкой тесто. Ее всегда печальные серые глаза светились нежностью и добротой.

– Я учуш, понял? – хитро улыбаясь и блестя глазенками, сказал Артемка.

Мать перевернула раскатанный лист теста и улыбнулась сыновьям, любуясь ими.

– Ма, спой «березку», – попросил Денис.

– Ты видишь, у меня руки заняты, – с хитринкой в голосе ответила она.

– Но ты ведь не руками петь будешь? – улыбаясь, настаивал Денис.

Мать откинула выбившуюся из-под косынки прядь волос и тихо запела:

 
Разбросала косы русые береза.
Раскраснелись щеки сильного мороза.
Дым над крышей тонкой ниточкой струится,
Значит, будут звезды литься в темноту уральской ночи.
 

Денису нравилось слушать, как пела мама. В этот момент она вся преображалась, светилась каким-то внутренним светом, становясь моложе и красивее. Ее ровный, мягкий голос завораживал и успокаивал. На душе становилось хорошо и светло.

...Вдруг в прихожей сильно хлопнула дверь, и песня резко оборвалась. Мать с сыновьями замерли, увидев вошедшего в кухню изрядно подвыпившего сожителя. Пошатываясь, он подошел к «урчащему» холодильнику и дернув за ручку, распахнул дверцу.

– Валюха, паскуда, опять водку не купила, – недовольно прохрипел он.

– Не было водки, Сергей. Завтра обещали, – в испуге, прижав руки к груди, ответила мать.

– А меня это колышет? – спросил он, зло уставившись на нее, – что, к Клавке нельзя было сходить?

– Ты видишь, чем мы занимаемся.

– Ах, вы занимаетесь! Жрать захотели? Я покажу вам пельмени... – он схватил со стола нож и со всего размаху ударил им по открытой лампочке, висевшей над столом. Мелкие осколки засыпали все тесто и готовые пельмени.

– Сережа, что ты делаешь? Это же... – закричала мать, прижимая к себе Артема.

– Что, не нравится, сука?! – ревел он в ярости, метаясь по кухне.

– Сережа, не надо, дети ведь смотрят, – плача, умоляла она, выводя Артема из темной кухни.

Он схватил ее за волосы и наотмашь ударил по лицу. Мать отлетела в сторону и ударилась о висящее на стене зеркало. Осколки посыпались на пол. На расколовшемся зеркале остался кровавый след. Сергей подскочил к матери и ударил ногой в живот. Она вскрикнула от ужасной боли.

– Не трожь маму, гад! – накинулся на сожителя Денис.

– Что ты сказал, выродок? – взревел Сергей и, припечатав ладонь на лицо Дениса, толкнул его на пол. Злобно выругавшись, он вышел в коридор, сорвал со стены куртку и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью.

Плачущие мальчишки склонились над матерью, помогли ей подняться и уложили ее на кровать. Денис принес бинт и перевязал ей разбитую голову. Она прижала Артемку к своей груди и горько, навзрыд заплакала. Денис подобрал с пола разбитые осколки зеркала, поднял опрокинутые стулья, ввернул новую лампочку. Его взгляд остановился на мелких осколках, усеявших весь стол, и пальцы невольно сжались в кулаки.

...Шел урок биологии. Алла Ивановна объясняла тему и вдруг бросила взгляд на предпоследнюю парту, где, положив голову на руки, спал Денис.

– Росин, я кому объясняю? – раздраженно спросила она. – Я тут распинаюсь, а он, видите ли, спит! Тебе что, дома времени поспать не хватает? Свинья!

С последней парты поднялся ученик и заметил:

– А если дома отчим алкаш – ни спать, ни жить не дает?

Денис обернулся в сторону непрошенного заступника и прокричал со слезами:

– Тебя что, просили, да? Просили?! – сорвавшись с места, он выбежал из класса.

– Росин! Куда? Вернись! – закричала ему вслед учительница.

Денис выскочил на лестницу. Навстречу ему поднималась Галина Михайловна, учительница алгебры. Она положила руку на перила, пытаясь остановить его. Денис с разбега налетел на нее, и она, неловко повернувшись, ударилась о стену. Денис опрометью бросился вниз. Добежав до первого этажа, он остановился, но потом спустился по лестнице, ведущей к закрытой двери склада завхоза, и, закрыв руками лицо, дал волю слезам. Неожиданно он услышал голоса и, не успев опомниться, почувствовал, как двое старшеклассников подхватили его под руки и потащили наверх.

Его втолкнули в учительскую и подвели к учителю литературы, единственному мужчине-педагогу. Рядом с ним сидела в кресле и плакала Галина Михайловна. На стоявшем у стены столе лежали ее разбитые очки.

– Ты что, Росин, совсем озверел? – обратился к Денису Юрий Алексеевич. – На учителей бросаешься!

– Я не хотел, – еле слышно проговорил Денис.

– Ничего себе не хотел, чуть голову человеку не разбил!

– Извините, я правда не хотел...

– Что ты мямлишь – «извините». Ты, Росин, скажи это громко, чтобы все услышали. Молчишь? Тогда ты на коленях будешь просить прощение, а нет – поедешь в колонию, – он приподнял голову подростка за подбородок, – колония – вот твое место: тебя в школе держать стало опасно.

Денис посмотрел на учителя – не шутит ли он? Но в его глазах он увидел лишь неприязнь и злобу.

– Я не встану на колени, – решительно произнес Денис.

– Что? Не встанешь? – Юрий Алексеевич задохнулся от негодования.

– Может, не надо? – заступилась за Дениса Галина Михайловна. – Ведь это непедагогично, – сказала она с сомнением.

– Непедагогично? Сегодня он вас на лестнице сбил, а завтра он вам вообще голову расшибет, – не успокаивался Юрий Алексеевич. – Нет, это как раз очень даже педагогично! На колени, я сказал!

– Что за шум, а драки нет? – в дверях с широкой улыбкой на лице появился темно-русый парень в белой рубашке и пионерском галстуке.

– Драка уже была, – резко отозвался учитель, – на колени, я говорю!

– Не встану, – сжав губы, упрямо твердил Денис.

– Вы что тут совсем с ума посходили – пацана на колени ставить? – не совсем понимая, что происходит, воскликнул пионервожатый.

– Да он чуть учителя не убил! – объяснил ему Юрий Алексеевич.

– Понятно. А зачем же на колени ставить?

– Послушайте, Влад Алексеевич, – повернулся к парню учитель, – вы – пионервожатый, вот и занимайтесь своими пионерами и пионерскими делами. Вы – не педагог!

– Да, я не педагог, я вожатый, и это мой пионер, – твердо ответил Влад. – Да, я не закончил института, но я никогда не буду ставить подростка на колени. Вы-то сами хороший педагог в этом случае? Пошли, – он взял Дениса за руку и вывел его из учительской.

Учитель литературы хотел было что-то сказать, но Влад, едва сдерживаясь, выпалил:

– Успокойтесь, а иначе вас успокоят!

В пионерской комнате Денис рассказал вожатому обо всем. Выслушав его, Влад посмотрел в окно на веселившихся во дворе пацанов. В окошко просунулась взъерошенная голова девятиклассника.

– Вл-лад, – сказал он, заикаясь, и поставил на подоконник бутылку водки, – м-может, в-м-мажем?

– Махнов, – Влад подошел к окну и щелкнул парня по лбу. – Нет, пить не буду! Не хочу потом с тобой в трезвяке сидеть и тебе не советую. И вообще топал бы ты домой!

Голова исчезла.

«Эх, жаль Махнова, спивается парень, надо серьезно с ним поговорить», – подумал Влад.

Влад подошел к Денису, и, положив ему руку на плечо, спросил:

– Слушай, ты пойдешь с нашей туристической группой на днях в поход?

Денис задумался.

– А меня возьмут?

– Конечно, эх ты, «убийца учителей», – рассмеялся Влад и слегка потрепал его за волосы.

Лес встретил туристов весенней красотой. Они разбили палатки у родника. Мальчишки отправились за хворостом для костра, девчонки занялись ужином. Поужинав, все расположились вокруг костра. Вечер угасал. На небе одна за другой начали зажигаться звезды. Их окутала тишина, только было слышно, как потрескивают дрова в костре.

– Герман, – окликнул Влад сидевшего на бревне кучерявого мальчишку с миндалевыми глазами и волевым подбородком, – где твоя гитара? А ну-ка нашу походную.

Герман достал из чехла гитару, провел рукой по струнам и, прислонившись спиной к сосне, запел:

 
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым подернулись угли костра.
Вот и кончилось все – расставаться пора.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
 

Денис прижался к Владу. Они сидели, обнявшись, и молча,слушали песню, подпевая на припеве.

– Как хорошо! – тихо произнес Денис и посмотрел на небо. Влад улыбнулся в ответ...

Утром начались соревнования контрольно-туристического маршрута. Трое участников команды переправлялись через речку. Мишка, шебутной парень, не теряющий присутствия духа в любой ситуации, замешкался, пытаясь отстегнуть карабин, но у него не получалось.

– Денис, помоги! – крикнул он, обернувшись.

Денис подбежал и Мишка, встав ему на плечи, наконец отстегнул злополучный карабин. Они бросились к последнему этапу, на котором нужно было разжечь костер одной единственной спичкой. Хворост был сырой и никак не хотел разгораться. Денис наклонился и принялся изо всех сил раздувать еле живое пламя. Внезапно вспыхнувший огонь немного опалил ему волосы.

После обеда состоялась линейка.

Председатель судейской коллегии вышел в центр поляны и торжественно произнес:

– В соревнованиях победила команда школы номер 19. Победителям вручается кубок.

Влад тихонько подтолкнул Дениса вперед. Тот неуверенно пошел к судейскому столику. Судья протянул руку и крепко стиснул Денискину ладонь:

– Молодцы! Поздравляем.

Лицо Дениса расплылось в сияющей улыбке.

...У школы ребята расстались. Все поочередно подходили к Денису и в знак уважения пожимали ему руку. Он стоял радостный и счастливый.

– Ну что, Денис, понравилось? – похлопал его по плечу Влад. – В следующий раз пойдешь?

– Пойду. Я теперь всегда буду с вами ходить, если возьмете!

– Конечно, возьмем, – с улыбкой ответил Влад. – Куда мы теперь без тебя, спасатель Дин?! Хотя правильнее будет назвать тебя Ден, но Мишка тебя окрестил Дин. Ты сам-то как, не возражаешь?

– Не-а, мне даже нравится.

– Ну что ж, до встречи, Дин.

Денис побежал домой, чтобы рассказать матери обо всех своих радостных впечатлениях. Ему еще никогда не было так хорошо и легко.

Подбегая к дому, он увидел стоявшую возле их подъезда машину «скорой помощи» и припарковавшийся рядом с песочницей милицейский «Уазик». Санитары выносили из подъезда носилки. Сердце Дениса защемило от страшного предчувствия. Порывом ветра отбросило край простыни, и он увидел мертвое лицо матери.

– Ма-а-а-ма! – сорвавшимся голосом закричал он и бросился к носилкам.

Врач схватил его за руку:

– Не надо, ей уже ничем не поможешь...

Из дверей подъезда двое милиционеров вывели под руки сожителя в наручниках. Он посмотрел на Дениса и сдавленным голосом произнес:

– Вот как оно получилось, сынок...

– Это ты убил ее, гад! – задыхаясь от злобы, Денис ринулся на него с кулаками.

Милиционеры схватили его за руки и оттащили от затравленно озиравшегося убийцы матери. Отчима посадили в машину, и она выехала со двора.

Денис, подавленный и опустошенный, поднялся на свой этаж. Дверь в квартиру была открыта. Кругом царил беспорядок. Артемка лежал на кровати и, уткнувшись лицом в подушку, безутешно плакал. Услышав шаги, он вытер рукой красные, распухшие от слез глаза и, заикаясь, с трудом произнес:

– Дениш... ма... ма...

– Я знаю, Артемка.

Братишка снова заплакал. Дениска подошел к нему и, вытирая безудержные слезы, прижал его к себе. Артемка поднял голову и обнял старшего брата, теперь единственного родного человека.

Денис никак не мог поверить в смерть матери. Каждая мелочь в квартире напоминала о ней. И от мысли, что она уже не будет принимать эти лекарства, на него накатила волна боли и горя, он, опустившись на колени, заплакал. Покачиваясь, он закрыл лицо, плечи его сотрясались от рыданий. Денису было очень трудно. Стоило ему закрыть глаза, как мама живая возникала перед ним. Но он сдерживал себя: не хотел, чтобы Артемка увидел его слезы, так как понимал, что ответственность за брата теперь легла на него. И Денис старался вспомнить все то, чему его учила мать, как готовить, стирать, убирать квартиру и еще многое другое, что сейчас ему могло пригодиться.

О маминой смерти они сообщили тетке на Кубань, но она так и не приехала.

Похоронами мамы занялись работники почты, где она раньше работала. Они же на первых порах помогли братьям и уговорили начальника отделения взять Дениску на работу по утренней доставке, чтобы он успевал в школу во вторую смену. Так они стали жить вдвоем. Дни шли за днями. Без матери было очень тяжело, но постепенно боль стала притупляться. Жизнь брала свое, понемногу залечивая рану на душе Дениса.

Рано утром, разложив по почтовым ящикам газеты, Дениска зашел домой, чтобы разбудить брата.

– Артемка, вставай, в школу опоздаешь, я завтрак уже приготовил. А ну, вставай, засоня! – сказал он, с нежностью глядя на сладко спящего брата, и пошел на кухню накрывать на стол.

– Денишка, – вскоре донеслось из коридора, – у меня ботинки развалилиш. Купи новые, мама еще хотела...

– Купим, Артемка, обязательно, – ответил Денис и тихо заплакал, наклонясь над раковиной.

Слезы капали на стопку грязных тарелок. Смерть матери вновь отозвалась в его сердце острой болью.

На следующий день, когда Денис стирал в ванной белье, в прихожей раздался звонок.

– Артемка, открой! – крикнул он, закрывая кран.

– Там тети какие-то и милишионер, – сказал Артемка, войдя в ванную.

Дениска вытер руки о полотенце и вышел в прихожую, где стояли две женщины и милиционер в форме.

Поздоровавшись с ними, Дениска пригласил их в комнату.

– Ну, как вы тут живете? – спросила пожилая женщина в плаще, внимательно оглядевшись по сторонам.

– Нормально, – ответил Артем, вынося из комнаты ведро с водой и половой тряпкой.

– Не тяжело? – участливо спросила она Дениса.

– Справляемся вдвоем, – ответил Денис, чувствуя тревогу.

– Людмила Борисовна, давайте ближе к делу, – перебила ее моложавая полная женщина в строгом сером костюме.

– Вот что, братья, мы тут решили, – сразу перестраиваясь на деловой лад, твердо сказала Людмила Борисовна, – надо вам в интернат, трудно небось вдвоем-то?

– Зачем в интернат? – удивился Денис. – Мы живем нормально. Я же работаю на почте, где мама работала, и нам Влад Алексеевич помогает.

– Вам одним жить нельзя, – вставила вторая женщина, – вот государство о вас позаботилось и направляет в интернат.

– А мы не хотим никуда шъезжать отсюда, – вступил в разговор Артемка. – Нам и шдесь хорошо. Мы никуда не поедем.

– А ты, соплист, помолчи, – грубо оборвал Артемку милиционер. – Да что с ними разговаривать, надо их забирать и все!

Артем подошел к брату, крепко обнял его и решительно произнес:

– Мы никуда не поедем, шлышите!

Братьев привезли в детприемник. Милиционер с Людмилой Борисовной ввели их в инспекторскую. Инспектор Нина Георгиевна, сидевшая за столом, полистала их документы и, подозвав дежурного милиционера, велела ему осмотреть одежду.

– Раздевайтесь, – приказал братьям Мухтаров. Закончив осмотр одежды, он взял Артемкин портфель и перевернул его вверх дном. На пол посыпались книжки, тетрадки и вместе с ними выпала фарфоровая статуэтка черного коня. Она ударилась об пол и разлетелась вдребезги. Увидев это, Артем сорвался со стула и бросился на пол собирать осколки.

– А ну, сядь! – закричал на него Мухтаров.

– Моя лошадка, – жалобно произнес Артем, роняй слезы.

– Заткнись, – с неприязнью произнес Мухтаров.

– Зачем вы ее разбили? – заступился за брата Дениска.

– Я сказал заткнись! – и Мухтаров угрожающе посмотрел на Дениску.

Он начал небрежно собирать осколки, чтобы выбросить. Артем успел схватить с пола фотографию матери, выпавшую из книжки.

– А ну положь! – рявкнул сержант.

– Да пусть оставит, – вступилась за мальчонку Нина Георгиевна, – это, наверное, его мама. Веди их мыться.

Мухтаров привел братьев в душевую и, пока они раздевались, пошел в дезинфекторскую за машинкой для стрижки волос. Вернувшись, он кивнул Артему:

– Бери таз и садись!

– Зачем? – спросил Дениска.

– Зачем, зачем? Буду я вас спрашивать еще... – он взял Артема за руку и попытался посадить его на стул.

Но Артем, пытаясь вырваться, вцепился зубами в руку Мухтарова.

– Ах ты, щенок! – крикнул он от боли. Затем, отложив машинку, взял Артемку за пояс и зажал между ног.

Денис бросился на дежурного, пытаясь помочь брату, но сильным ударом был отброшен на пол.

– Не надо, ну, пожалуйста... – захлебываясь плачем, умоляюще просил Денис.

– Закрой пасть. Развели вшей... – стоял на своем Мухтаров.

– У него нет вшей, я всегда его купаю, – Дениска с ненавистью посмотрел на сержанта, стиснувшего коленями Артемку.

– Да пошел ты, – процедил он сквозь зубы, не глядя на него и зажимая голову Артема руками.

Машинка зашумела, и волосы начали падать в таз...

Дениса ввели в инспекторскую.

– Как фамилия? – спросила Нина Георгиевна, пристально глядя на подростка.

– У вас же свидетельство на столе, – спокойно сказал Денис.

– Надо же, умник выискался, – ухмыльнулась она. – Я тебя последний раз спрашиваю, как фамилия?

– Росин.

– День, месяц, год рождения? В каком классе учишься? – и инспектор стала заполнять учетно-статистическую карту.

В столовой за столом сидели наголо стриженные подростки. Среди них были и девочки в белых косынках. Один из пацанов наклонился к Дениске и, поглядывая на стоявших в стороне воспитателей, спросил шепотом:

– Ты откуда?

– Из Челябинска, – ответил Денис и увидел подходящего к столу милиционера.

– Ты, наверное, не голодный? А ну, встань! – рявкнул сержант Марат, затем схватил Дениску за ухо, вытаскивая его из-за стола.

– Второй группе строиться! – скомандовала воспитательница.

Артемка, увидев, как Дениса вывели из-за стола, украдкой положил в карман кусок хлеба, но воспитательница заметила это.

– Ты куда хлеб прячешь? – возмущенно спросила она.

– Я для Денишки, – испуганно ответил Артемка.

– А ну, положи на место! – потребовала воспитательница и взяла Артемку за руку.

Сержант ввел братьев в игровую, небольшую комнату с цветным телевизором в углу. На стенах висели книжные полки. На столе у окна лежали игрушки. У входа за столом сидела воспитательница второй группы.

– Света, забирай новеньких. Они дерганые какие-то, – сказал Мухтаров и протянул два дела лейтенанту.

– Садись, – воспитательница указала Дениске на стул.

Она записала его данные в анкету и, заглядывая ему в глаза, спросила:

– Ты воровал?

– Нет, – бойко ответил Денис.

– Мохал?

– Че-е-го? – непонимающе протянул Денис.

– Ну, бензин вдыхал? – раздраженно спросила лейтенант Светлана.

– Нет.

– Бродяжничал?

– Нет, – Денис пожал плечами. – Я вам не преступник какой-нибудь. Что вы ко мне лезете со своими вопросами?

– Не остри. Ты что, такой чистенький? За двенадцать лет ничего плохого не сделал? Прямо ангелочек какой-то.

В это время в группу вошли подростки.

– Разрешите войти? – спрашивали они один за другим.

– Распишись и иди правила учи, – сказала она и протянула Денису исписанный лист бумаги.

– Свет, пойдем чай пить! – позвал ее доктор Дмитрий Петрович.

Она с готовностью поднялась и вышла из комнаты. Подростки остались одни. Со скучающим видом они смотрели телевизор. Артемка встал со стула и пошел к Денису, который читал правила, развешанные на стендах. Вдруг один из подростков поставил ему подножку. Артемка упал и разбил губу.

– Ты что делаешь? – бросился на обидчика Денис.

– А че ты дергаешься? – ухмыльнулся подросток в ответ.

Дениска размахнулся и ударил обидчика. Тот отлетел на пол, повалив несколько стульев.

– Что здесь происходит? – громко спросил появившийся в дверях старший дежурный Крутчин, за спиной которого стоял доктор. – Ты за что его?

– Пусть к брату не лезет, – вытирая кровь с лица Артемки, сказал Денис.

– Не успел в группу прийти, а уже драку устроил, – недовольно проворчал Крутчин.

– Это не он! – вступился за Дениску черноволосый парень, похожий на цыгана.

– А тебя, Есин, не спрашивают, – ответил ему доктор и ударил Дениску по шее.

– За что? – закричал Денис.

– Было бы за что, вообще бы убили. А ну, встань в коридоре! И ты, Акульшин, тоже, – подозвал он поднявшегося с пола подростка.

Пацанов развели в разные концы коридора. Окровавленного Артемку доктор увел с собой.

После обеда группу вывели на прогулку на небольшую площадку, огражденную трехметровой сеткой. Пацаны были предоставлены сами себе. Света, Дмитрий Петрович и Крутчин сидели в беседке и о чем-то оживленно беседовали. Денис отряхнул с одежды Артема налетевший песок и сел на лавочку. К нему подсел Есин.

– Молодец, хорошо ты Акуле накатил, – восторженно произнес он. – Меня Олегом зовут, а тебя?

– Денис, – отозвался он.

– А тебя за что привезли? – с интересом спросил Олег, разглядывая своего собеседника.

– У нас мама умерла, – тяжело вздохнув, ответил Денис. Про сожителя он рассказывать не хотел.

– Тебя сейчас в детдом?

– Говорят, в интернат. А тебя за что забрали сюда?

– Да я от поезда отстал. Да и денег не было, вот и забрали сюда.

Вдруг раздался звон разбитого стекла на теплице, стоявшей рядом с площадкой.

– Кто запнул? – грозно заорал Крутчин, выбегая из беседки, – Молчите? Тогда вокруг площадки бегом пятьдесят кругов, пока не признаетесь.

Подростки нехотя побежали.

– А вам, «солдатки», особое приглашение надо?! – рявкнул старший дежурный на девочек. Те быстро побежали, присоединившись к строю.

К Акульшину подбежал Олег:

– Акула, быстро признайся! – раздраженно сказал он.

– Это не я, – испуганно начал оправдываться Акула.

В это время один из пацанов, задыхаясь от бега, споткнулся и растянулся на земле. Денис, забеспокоившись, стал искать взглядом доктора. Тот спокойно сидел в беседке. Взглянув на упавшего мальчишку, он продолжал рассказывать что-то веселое.

Денис помог пацану подняться, и они потихоньку побежали друг за другом.

– Урод, я не собираюсь из-за тебя бегать пятьдесят кругов, – тихо произнес Олег, злобно глядя на бегущего рядом Акулу. – Признаешься? Или потом разберемся?

Акульшин вышел из строя и подошел к Крутчину

– Это я... – опустив голову, промолвил он.

– Всем стоять, а тебе, Акульшин, двадцать пять кругов. Пошел! Из-за тебя мне от начальника втык будет, прокричал Крутчин.

Подростки расселись по лавочкам. К Дениске с Олеж кой подошли девчонки, и одна из них, кокетничая и лукаво улыбаясь, спросила:

– У тебя, Олежка, случайно не капает?

– Пошли вы! – грубо оборвал их Олег.

Захохотав, они отошли от лавочки, на ходу отпуская колкие шутки.

– Чего они к тебе лезут? – спросил Денис у Олега.

– Да у них передок слабый. Их от солдат привезли. Они под взводом пролетали. Им одного хочется – потрахаться.

– Как это? – переспросил Денис.

– Отрастет, узнаешь, – рассмеялся Олег и натянул берет Денису на глаза.

– Строиться! – раздалась команда.

Прошел еще один день, такой же, как и все предыдущие дни в приемнике.

Пацаны готовились ко сну, разбирали постели на двухъярусных кроватях. Акула с равнодушным видом сидел на подоконнике. В спальню вошел Олег, огляделся по сторонам и, глядя в упор на Акульшина, спросил:

– Акула, опять Талин за тебя постель стелет? Наглеешь!

– А че сразу я-то? Он сам предложил...

– Ну да, звезди больше! Ты, Акула, другому шоркай, но не мне, – оборвал его Олег.

Акульшин с недовольным видом оттолкнул Талина и сам стал расправлять постель.

– Кирилл, подойди-ка сюда, – подозвал Олег Талина, – ты что унижаешься? Отчим тебя бил – ты терпел, Акула тебя унижает – терпишь...

– Я... – замямлил Талин.

– Ладно, иди спать, – безнадежно махнул рукой Олег.

– Что там за «базар» еще во второй группе? Спать! – донеслось из коридора.

Дежурный вошел в спальню и выключил свет. Шел второй час ночи.

– У тебя есть хлеб? – вдруг тихо спросил Олег Дениса.

– Нет, откуда? А зачем ты ногти грызешь?

– Ты знаешь, как в животе урчит? Эти менты наш ужин слопали.

Прошло еще полчаса, но сон никак не шел: голод заставлял ворочаться с боку на бок. Тогда Олег принялся рассказывать Денису про пацанов, лежавших с ними.

– Слетков и Турков жили в лесу, хотели на юг поехать, к морю, но их на вокзале взяли. Юрка, тот сбежал из дому, он проиграл в карты. Пришел однажды домой, а на столе лежит карта с торчащим из нее ножом. Вот и пришлось ему бежать. Мишка Чуркин бегает из интерната. Он тут постоянно...

– Кто там еще базарит? – хрипло спросил появившийся в дверях дежурный.

Подростки накрыли головы одеялами и, наконец, уснули. Ночью с Дениса сорвали одеяло. Он открыл глаза. У кровати стояла ночная няня.

– Иди писать, – сказала она.

– Я не хочу, – сквозь сон проговорил Денис.

– Иди, я сказала! Не хочу, не хочу, а потом простыни мокрые, – ворчала она.

Денис медленно поднялся и, шаркая тапками, пошел в туалет. Немного не дойдя до него, он увидел, как туда забежали девочки. Он остановился, не зная, как поступить. Няня стояла на пороге спальни и смотрела ему в спину. Денису ничего не оставалось делать, как войти. Он опешил, увидев там Олега, окруженного девчонками.

– Ну что ты ломаешься? – спросила одна из них, пытаясь обнять его за шею.

Олег небрежно оттолкнул ее.

– Я же сказал, что с биксами не вяжусь.

Другая обошла его сзади и резко сдернула с него трусы, обнажив голый зад. Олег ударил ее по плечу, и она отлетела на ящик для ведер.

– Вы, биксы, не выйдет у вас. Полезете – уроню! А ты чего здесь, Денис? – удивленно спросил он, оглянувшись. – Пошли отсюда! – и, расталкивая девчонок, пошел к двери.

– Все равно мы возьмем тебя! – услышал Олег.

– Попробуйте, – усмехнулся он, выходя в коридор.

Вернувшись в спальню, Денис сразу уснул. Под утро он проснулся оттого, что Олег тряс его за плечо.

– Меня увозят, Денис. Ты, Дениска, главное – держись! Акулу остерегайся...

Утром в игровой Тамара Андреевна, шумная воспитательница, усадила подростков за столы.

– Мы сегодня будем рисовать, – поправив очки, сказала она.

Подростки по-разному отнеслись к ее предложению. Кто-то стал рисовать, некоторые просто сидели, глядя в окно. К Денису подсел Юрка-картежник:

– Слушай, – заговорщическим шепотом начал он. – ты в побег пойдешь?

– Куда? – переспросил Денис.

– В побег. Тебе что, нравится здесь?

– А как?

– Дежурному по башке и уйдем ночью, – разъяснил Юрка, – готовься, не спи...

Денис с нетерпением ждал, когда кончится день. Ночью изо всех сил он старался не заснуть. Юрка-картежник стоял у двери, держа наготове гардину. Когда послышались шаги дежурного, он поднял ее, готовясь нанести удар. Чириков открыл дверь спальни, и вдруг раздался крик Дениса:

– Юрка, не надо!

Дежурный шарахнулся в сторону. Гардина ударилась о дужку кровати. Дверь резко захлопнулась.

– Марина! Зови наряд! Бунт во второй группе! – крикнул Чириков Марине, дежурной, сидевшей за столом. Она стремительно бросилась вниз, опрокинув банку с чаем.

В это время в спальне пацаны избивали Дениса. Кто-то крикнул:

– Ты, урод, зачем вложил?!

Денис увернулся от одного удара и застонал, получив удар в грудь:

– Он же живой! – пытался оправдаться он.

В спальню вбежала группа милиционеров. Они вытолкнули всех пацанов в коридор, а затем, построив, начали разводить кого в «дисциплинарку», а кого в «первичку».

Денис склонился над раковиной в туалете, смывая кровь с разбитого лица. Сквозь его пальцы стекал алая вода.

Гнетущая повседневность приемника давила братьев Росиных. Они с нетерпением ждали, когда же их, наконец, отправят в интернат.

Дениска мыл в коридоре пол. Дежурный воспитатель Елена Николаевна, проходя мимо, остановилась и сказала:

– Плохо моешь, Росин, перемывай. У тебя что руки не тем концом вставлены?

– Не буду, – Денис бросил тряпку на пол и плюхнулся на банкетку.

Елена Никоновна ушла и вскоре вернулась с сержантом Чириковым.

– Вот, Олег Николаевич, – показала она на Дениса пальцем, – не убирает.

– Значит, не будешь? – злорадно ухмыльнулся Чириков и изо всей силы пнул ногой по ведру.

Вода разлилась по всему полу.

– Чтобы было сухо! – приказал он и ушел, довольно посмеиваясь.

Елена Никоновна, постояв немного, последовала за ним.

Дениска, кусая губы от обиды и от сознания своего бесправия, горько заплакал. Он опустился на корточки и начал убирать воду. Проходивший мимо подросток из первой группы с сочувствием посмотрел на него, затем вынул тряпку из своего ведра и, подмигнув Денису, принялся помогать ему.

– Стежко, кто разрешил? – спросил Чириков, выходя в коридор.

– А кто вам разрешил издеваться? – поднимаясь, ответил он вопросом на вопрос.

– Опять ты, Стежко, права качаешь?

– А они у меня есть, эти права? – глядя ему в глаза, спросил подросток.

– Все, заткнись! – заорал сержант Чириков, – убирайте ведра и стелите дорожку.

Расстилая дорожку, Стежко сказал:

– Если что, скажешь мне. Меня Борисом зовут, – он подмигнул Денису и пошел в свою группу.

Денис посмотрел на высокую фигуру Бориса, и на душе сразу стало тепло.

Вечером в группу привели Шмохина, худощавого парнишку с широким приплюснутым носом и большим пухлым ртом. Он попадал в приемник уже много раз, и все сотрудники знали его, как облупленного. Теперь уже он не был тихим и замкнутым, как раньше: он знал, что и за решеткой можно жить в свое удовольствие. Уединясь с Акулой, они начали о чем-то шептаться. Акула то и дело показывал пальцем на Дениса. Их беседу прервала команда воспитателя:

– Второй группе строиться на ужин!

После ужина дежурный Андрей Ильич, открыв шкафчик, где лежали передачи от родителей, спросил:

– У кого передачки?

Над столами взметнулись руки.

– Останетесь.

– А можно мне братьев Росиных взять? – спросил Борис Стежко.

– Возьми, – разрешил Андрей Ильич, – но наверх ничего не брать. После передачки сделаю обыск, – предупредил он, уходя.

Они сели за длинный стол. Борис развязал свою передачку – полиэтиленовый мешок с печеньем, конфетами и бутылкой лимонада, и принялся угощать Дениса с Артемкой.

– А ты почему здесь? – поинтересовался Денис, отпивая из бутылки лимонад.

– Дураком был, не понимал многого, а сейчас в «спецуху» повезут.

– Ты от ментов бегать не умеешь, – вмешался в разговор подросток из первой группы. – Вот я как-то...

– Гроб, едальник закрой. Нечего их учить! – отрезал Борис, кивнув головой в сторону братьев.

Подросток обиженно посмотрел на Бориса.

В туалете, когда Денис мыл перед сном ноги, к нему подошел Шмоха и грубо толкнул его.

– Ну что, стукач, живешь еще? – оскалив зубы, спросил он. – Ну ничего, скоро будешь весело жить...

– Можешь не брать меня на испуг, – отозвался Денис.

Шмоха ехидно улыбнулся:

– Поглядим...

Ночью Денис проснулся оттого, что кто-то облил его водой. Он оглядел спальню, все лежали неподвижно. Вытащив мокрую простыню, он повесил ее на батарею.