Текст книги "Чужаки"

Автор книги: Владимир Вафин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Я буду.

Олеся повесила трубку. Он начал крутить диск телефона.

– Если ты звонишь в роддом, то я уже узнавала: все так же, – сказала мать, входя в кухню. – Давайте умываться и за стол: завтрак остынет. И друга своего зови.

Когда Влад вышел из ванной, в прихожей раздался звонок. Он медленно побрел открывать.

На лестничной площадке стоял пацан с ужасно знакомым лицом. Он стал припоминать, где он видел эти синие глаза с мохнатыми ресницами, лицо со шрамами на щеках.

– Можно у вас воды попить? – спросил подросток

– Ого! Микошин, – удивленно протянул Влад. – Ты что тут делаешь?

Узнав Влада Алексеевича, Микошин попытался прошмыгнуть к лестнице, но тот схватил его за плечо и втащил в квартиру.

– Ты куда? А ну-ка рассказывай, что тут делаешь?

– У меня здесь тетка живет, в соседнем подъезде, – проговорил, насупившись, мальчишка.

– Ну, дальше, дальше.

– А че? Ее дома нет.

– И ты решил зайти ко мне в гости...

– Я же не знал, что вы тут живете, – смутился паренек.

– Так, ну ладно, раздевайся, проходи, – и Влад закрыл двери.

Пацан, поняв, что попался, стал медленно стягивать куртку, затем повесил ее на вешалку.

– Марш на кухню, – скомандовал ему Влад.

Он прошел следом за пацаном, снял телефонную трубку и быстро стал набирать номер.

– Алло, приемник...

Димка, рассматривавший парнишку, услышав слово «приемник», положил ладонь на рычаг.

– Ты что собираешься делать? – спросил он.

– Ну надо же сдать его в приемник или ты мне предложишь отпустить его? Он воровать пойдет.

– Ну-у, Влад ты и... Пацан пришел к тебе, можно сказать, в гости, а ты его сразу в приемник. Ты посмотри на него! Он, наверное, есть хочет, ты его накорми сперва и спать положи: он же на ногах еле держится...

Влад покрутил пальцем у виска.

– Ага, на чистые простыни, чтоб он их зачуханил, вшей напускал? У тебя башка-то есть на плечах? А ну, убери руку!

– Сядь, – Димка забрал у него трубку, – сядь, кому говорю! У меня-то башка есть, а вот у тебя... – он постучал сначала по голове Влада, потом по столу. – Ты что, озверел совсем на своей работе?

На кухню вошла мама.

– Что у вас за спор?

– Ма, ну он вообще оборзел... позвонить не дает. Я же не могу укрывать этого беглеца у себя.

Она оглядела чумазого мальчишку, налила в тарелку солянку и поставила ее перед ним.

– Иди умойся, – предложила она ему.

Когда Пашка скрылся в ванной, она посмотрела на Влада и с укором сказала:

– Я всегда считала, что у моего сына есть сердце. Ты перестаешь быть человеком, Влад.

– Делайте, как знаете, – он рассерженно повернулся и пошел в свою комнату. Димка последовал за ним.

Влад, закурив сигарету, подошел к окну, и вдруг, резко обернувшись, сказал:

– Ты, наверное, Дима, забыл, что я работаю в детприемнике и как работник милиции я должен исполнять приказы. В конце концов мы с тобою принимали присягу.

Димка прошел через комнату и сел в кресло:

– И что с того?

– А то, что этот пацан – бродяга и, может быть, совершил кражу, а я, видите ли, скрываю его у себя.

– Послушай, ты всегда все делаешь по уставу? И у вас в детприемнике все поступают по приказу? Говори только правду. Будешь врать мне, значит – ты врешь самому себе. Ну что же ты замолчал? – прищурив глаза, спросил его друг.

– Ну, в основном, я, конечно, поступаю по уставу и по приказу. Ты ведь знаешь, приказы не обсуждаются, а выполняются.

– Так, ну это мне понятно. Ты не юли.

– Пойми, есть, конечно, случаи, когда приходится нарушать. Мы имеем дело с пацанами, которые совершают преступления...

– Да ты не говори мне за всех, ты за себя отвечай.

– Я такой же мент, как и другие. Если я чем-то буду выделяться, то меня обратно поставят в строй. Это правило я хорошо запомнил. Конечно, я не разделяю порой того, что делают начальник или менты, но идти против них – это то же самое, что плевать против ветра.

– Вот ответь мне на один вопрос, Влад, как другу, как братану: ты пацанов бьешь в приемнике?

Влад медлил с ответом.

– Ну, не без этого. Они же тоже себя не примерно ведут. Ты знаешь, какие подонки среди них попадаются? Мне тут недавно черную метку прислали, и я что должен спокойно на это взирать?

– Ох, Влад, я вот чувствовал, что ты тоже замараешься в этом дерьме, ты же, как фашист! Да не сверкай, не сверкай глазами, на правду не обижаются. Эти пацаны, которых ты бьешь, они тебе же сдачи дать не могут, – Димка соскочил с кресла и стал ходить по комнате.

– Чего ты психуешь-то? Не я один этим занимаюсь, И это было заведено еще до моего прихода, что пацан – придурок, я только обязан за ним следить. И то, что происходит в моем приемнике, это происходит везде и всюду: в спецухах, на зонах. Всегда такие учреждения делились на два лагеря: лагерь конвоиров и лагерь пацанов.

– Мне не надо этого доказывать, я без тебя все знаю прекрасно. Но то, что мой друг стал махровым ментом, вот что меня гложет! Ты же не автомат, ты человек. У тебя есть душа и ты должен понимать этих пацанов. «Я один из них!» – передразнил Димка, – да ты прежде всего ЧЕЛОВЕК! Влад Владин! А потом уже мент. Тьфу ты, милиционер, принявший присягу.

– Ты что мне предлагаешь: быть своим среди чужих и чужим среди своих?

– Я тебе ничего не предлагаю. Ты должен быть таким же, каким тебя знает твоя мама, жена, я, в конце концов.

– Ну знаешь, быть в воде и не замочить ноги не может ни один человек, – стал оправдываться Влад.

– Эх, братан, – тихо произнес Димка, – а, впрочем, чего тебя винить? Ты один из тех, кто служит Системе, как бездумные автоматы-роботы. Ты знаешь, когда я это начал понимать? Там на Кавказе, когда погибли наши парни. У меня тоже была злоба. Я тоже был из Системы, но стреляли-то в нас не враги, а наши, советские, мирные люди и потом было самое страшное, когда в одном из селений я увидел обезумевшую мать над трупом обожженного сына. Вот тогда меня как будто перевернуло, и я до сих пор не могу ответить на вопросы: почему это все происходит? Кому это нужно? И вроде бы я начал находить ответы. Я не могу тебе сейчас ничего сказать, но поверь мне, братан, я не хочу, ты слышишь, не хочу, чтобы ты был дерьмом. И мы все а ответе за этих пацанов, которые живут в эти окаянные дни. Пойми, ты сейчас в ответе за этого Пашку.

– Ладно, убедил, – примирительно сказал Влад. – Прости, я был не прав.

– Я то тебе прощу, я твой друг, верящий в то, что ты не конченый подонок. Но простят ли пацаны, которые плевали тебе в спину, обзывая ментом? А главное, простишь ли ты сам себя?

– Да если я стану самим собой, то будет драка. Мне не дадут жить в этом приемнике, гноить будут до предела, пока не выкинут.

– Да, ты прав, это страшно трудно в этой жизни оставаться самим собою. Но ты знай, что у тебя за спиной есть надежный тыл. Когда-то ты спас меня, и я тебе пропасть не дам.

Димка взглянул на часы:

– Ого, нам пора ехать.

Друзья оделись. Влад прошел на кухню, где мать разговаривала с Пашкой. Она потрепала мальчонку по голове.

– Езжайте, – спокойно сказала она, улыбнувшись Пашке, – а я его пока спать уложу. Поспит, потом пойдет куда захочет.

– Я к тетке пойду, – буркнул Микошин, облизывая ложку.

– Еще налить? – спросила тетя Рая.

Влад накинул куртку, и они с Димкой вышли за дверь. На пороге Влад обернулся к матери:

– Ма, ты все-таки смотри, чтобы он не стянул чего-нибудь.

– Эх, Владушка, зачерствел ты на своей службе. Перестал верить. Да и не будет он злом за добро платить, – улыбнувшись, сказала мать.

– Ладно, я поехал. К Наташке я заеду.

Дверь за сыном захлопнулась.

Мать постояла в прихожей еще с минуту, потом вернулась на кухню, где наевшийся досыта Пашка уже клевал носом.

– Ой, да ты спишь уже, пойдем, я тебе постелю. – И она повела пацана в гостиную.

Подъезжая к органному залу, друзья заметили уже знакомую им фигуру Олеси.

– Садись, – пригласил ее в салон Влад, открыв дверцу.

Олеся села в машину и достала из сумочки кассету и записную книжку.

– Вот, – сказала она, протягивая их Владу, – Алик просил вам это передать. Сказал, чтобы вы не искали его: все равно не найдете.

– Но, Олеся, ты ведь знаешь, где он.

– Нет, он ушел от меня сегодня утром, а где он сейчас, я не знаю. Может быть, к бабушке поехал, – пожала она плечами.

– Олеся, но это же неправда!

– Я не знаю, где он, – резко оборвала она. – Все, мне пора идти.

– Может, тебя подвезти? – предложил Димка, подмигнув Владу.

– Да нет, я на троллейбусе.

– Вот до троллейбуса мы тебя и подвезем, – Димка завел машину и они поехали к остановке.

Он высадил Олесю, она пересела в троллейбус.

Влад повертел кассету в руках и вставил ее в подкассетник магнитофона. Вначале слышалось одно шипение, наконец, раздался голос Алехи:

«Это началось год назад. Однажды после соревнований ко мне подошли два человека и предложили заработать бабки чистым путем, без уголовщины. Дав согласие, я должен был прийти на встречу на следующий день к ресторану «Малахит».

Слушая Шороха, Влад четко представил, как у стеклянных дверей его встретили два крепких парня и повели на второй этаж в ресторан, как они сели за столик, к которому подошла официантка и сняла табличку «Столик не обслуживается». Через несколько минут стол был заставлен деликатесами, вином и водкой, и парень в черной «варенке» начал увлеченно расписывать будущую райскую жизнь Алехи!

– Это тебе не пуп царапать! Но для этого, парень, – сказал он, – надо постараться. А делов-то у тебя на копейку. Познакомиться с дочкой какого-нибудь богатенького, оболтаешь ее, можешь покувыркаться: на твою рожу девки, как мухи на мед, полезут. Твое дело узнать, где у папаши бабки. Ну, если сынок, то там рок, техника. Короче, проедешь ему по ушам, а в итоге – заначка. Это тебе чистый доход, и не надо перед отчимом унижаться.

– Вы что, уже справочки обо мне навели?

– А как ты думал? У нас все пучком: анкеты, характеристики, наблюдения. Интересно было на тебя посмотреть на ринге, на состязании по кикбоксингу. Ты дрался, как гладиатор. Девочки тебя чуть глазищами не съели. Ты был как Жан Ван Дамм, так что ты нам подходишь по всем статьям.

«Короче, – продолжал Алексей, – эти парни попали в десятку. В ту минуту мне было на все наплевать. Их предложение было заманчивым, и я дал согласие.

Через пять дней они мне позвонили, На встрече объяснили популярно что мне делать, дали конкретный адрес и справочку о моей первой жертве. Ею стала дочь директора малого предприятия».

Влад представил себе лежащего на двуспальной широкой кровати обнаженного Алеху, которому девушка в наброшенном на голое тело халатике показывает тайник отца, вечером Алешка подходит к «Москвичу» и все рассказывает парням. И потом он представил, как на стуле сидит связанный хозяин квартиры, а грабители в масках вскрывают его тайник.

«Потом я узнал, что под видом сотрудников милиции грабители, за что я их прозвал «операми», изымали деньги и у других...»

Влад представил, как «оперы» в милицейской форме протягивают удивленным хозяевам ордер на обыск. Хозяин разводит руками и произносит: «Ищите, у меня ничего нет!»; как один из них уверенно направляется к тайнику и достает оттуда пачки денег в банковской упаковке, и после «операции» довольный Алеха прячет в карман кожаной куртки упаковку двадцатипятирублевок; как «оперы» приводят его в купленную для него квартиру; как он загорает на морском пляже под теплым, ласковым солнцем в окружении девочек, нежно поглаживающих его красивое тело атлета; как они со смехом бросаются в морскую волну, как тот самый Алеха открывает бутылку шампанского...

«Так я делал свои гнусные дела, башлял», – донеслось до Влада из магнитофона.

– Влад, – голос Димки вывел его из задумчивости, – это не наш рокер? – он указал на обогнавшего их мотоциклиста.

– Постой, вообще-то похож. Смотри, он едет за троллейбусом, в который села Олеся.

Вслед за мотоциклистом проехал «Москвич».

– И «Москвичок», смотри-ка, знакомый. Погнали за ним!

«Мустанг» вывернул влево и стал быстро набирать скорость. Мотоциклист обернулся и, заметив приближающийся к нему на скорости «Москвич», пригнулся к рулю и, добавив «газу», рванул, с ревом набирая скорость.

– Скинь обороты, Димыч! Врежемся, – прокричал Влад.

– Не дрейфь, – ответил Димка и обошел «Запорожец», шедший параллельно с ними.

– Красный! – крикнул Влад.

– Поздно!

Они заметили, как перед мотоциклистом зажегся красный сигнал светофора. «Ява», промчавшись под красный, ушла вперед. «Москвич» пролетел следом, едва не столкнувшись с шедшей наперерез «Таврией».

– А, дьявол... – Димка нажал на тормоз, и «Мустанг» замер на перекрестке.

– Уйдут ведь, – Влад впился глазами в удалявшийся «Москвич».

– Далеко не уйдут! – успокоил его Димка.

«Мустанг» дернулся с места, как только светофор загорелся желтым светом. Они видели, как «Яву» занесло на повороте.

– Смотри! – указал Димка на завалившийся набок мотоцикл.

Двое парней заталкивали в кабину не успевшего оправиться от падения Алеху. Дверца машины захлопнулась, и «Москвич» вывернул на встречную полосу движения, рискуя врезаться в несущиеся на него машины. Второй парень из автомобиля вскочил в седло «Явы» и рванул следом.

– Отрываются, – с тревогой в голосе произнес Влад.

– Слушай, я знаю, как можно сократить путь. Сейчас срежем. Они, как пить дать, рванут за город, а мы накроем их у переезда.

– Рискуем!

– Не боись, прорвемся, – и Димка крутанул руль, уводя машину вправо.

Они подъехали к переезду в тот самый момент, когда «Москвич» перемахнул через железнодорожное полотно под опускавшимся шлагбаумом. Димка резко затормозил, глядя, как к переезду приближается груженый состав.

– Вот ведь...

– Ну, я же говорил, – Влад с досадой ударил кулаком по панели, – теперь упустим.

– Зараза! Да проходи же ты быстрее, – крикнул Димка в сторону поезда, словно машинист мог его услышать.

Наконец они переехали через пути.

– Ну, где они? – обернулся Влад к Димке, – ищи их теперь.

– Да, дела. Ладно! Вон видишь тот поселок? – он указал рукой на видневшиеся дачные домики, – попробуем поискать там.

Они въехали в поселок. «Жигули», пробуксовывая, двигались по залитой грязью деревенской дороге.

– Ага! По-моему, они? – Димка показал Владу на стоявший во дворе одноэтажного коттеджа «Москвич».

– Гаси скорость, – Влад уже собирался выпрыгнуть из машины.

– Стой, не дергайся. Отъедем немного, чтоб не засветиться.

Они проехали вперед метров на пятьдесят и остановили машину. Обратно шли по грязи. Крадучись, они подобрались к дому.

– Вон и твоего Алехи торпеда, – указал Димка на прислонившуюся к калитке «Яву».

Они встали под окнами. Влад подтянулся на руках и, подобравшись к окну, заглянул внутрь.

– Ну? – спросил снизу Димка.

– Никого. Я пойду через дверь, а ты попробуй через окошко.

– Может, наоборот?

– Да иди ты, сейчас не до шуток, – Влад пригнулся и тихо побежал к двери.

Димка обошел вокруг дома и заметил открытое окно. Он встал на деревянный бордюр и заглянул в кухню. Димка осмотрелся и хотел было запрыгнуть туда, но вдруг услышал приближающиеся из коридора шаги. Он пригнулся и стал ждать. В кухню вошел длинный худой парень в накинутой на голое тело кожанке, и поставил на плиту чайник. Достав сигарету, подошел к окну прикурить. Вдруг он почувствовал сильный рывок и удар по голове. Выпадая из окна, он свалил один из стоявших у плиты газовых баллонов, шланг которого с шипением оборвался.

– Кроха, – раздался чей-то голос.

Димка замер, прижавшись к стене. Появившийся парень был тем самым рыжим, который тащил недавно Олеську в машину. Он заглянул в кухню и позвал:

– Кроха, бля! Где ты, падла?

Затем он обернулся на шум открываемой двери. Влад вошел в дом. Парень прижался к стене и, достав из-за пояса пистолет, приготовился к нападению. Влад осмотрелся и повернулся к кухне спиной.

– Ну-ка, «ментяра»! Руки вверх и замри! – дуло пистолета уперлось сержанту в затылок, – Шахран! – позвал парень.

Димка бесшумно, как кошка, перемахнул через подоконник и оказался за спиной вооруженного рыжего.

– Я здесь! – он приставил к уху парня пистолет. – Брось ствол.

Влад повернулся и улыбнулся рыжему ехидной улыбкой.

– Тс-с! – прошипел Димка и ударил пистолетом по затылку «опера».

Влад подхватил обмякшее тело рыжего и прислонил его к стене, поднял его пистолет.

Бесшумно выскользнув в коридор, оказались в пустой комнате. Откуда-то снизу доносился приглушенный разговор. Друзья осторожно опустились по лестнице, ведущей в какое-то полуподвальное помещение, скорее всего в кладовку, и замерли у раскрытой двери, прижавшись к стене.

Алеха с заведенными за спину руками стоял привязанный к подпорке. Губы его были разбиты в кровь. Из раны над бровью сочилась кровь. Рядом стояли трое парней. Один из них наклонился к Алексею и, приподняв его за волосы, выдавил, стиснув зубы:

– Ты, говнюк, где кассета?!

– Не знаю, – прохрипел Алеха, – нет у меня никакой кассеты.

Парень ударил его в живот. Алеха повис на веревках, жадно глотая ртом воздух.

– А я думал ты хороший мальчик, – толстяк с короткой шеей схватил Алексея за подбородок и приподнял его голову.

– Стоять, где поставили! – Димка с пистолетом в руке шагнул в помещение.

«Оперы» замерли на своих местах. Влад подошел к Алексею и распутал веревки.

– Пошли, – он взял его за руку.

Вдруг им под ноги полетела металлическая канистра. Влад споткнулся и рухнул на пол. Димка резко обернулся. Удар в грудь отбросил его к стене. Прозвучал выстрел, и кто-то вскрикнул. Влад попытался подняться, но почувствовал, что кто-то прижал его руку с пистолетом к полу.

– Эй, Боцман, дебил! – Алеха вытер рукавом кровь с лица и ударил повернувшегося к нему Боцмана ногой в лицо.

Тот взвыл от боли и отлетел в сторону, мешком свалившись на пол. Алеха окинул взглядом комнату и бросился к выходу. Димка отклонился влево, уворачиваясь от удара Шахрана. Лом с заостренным концом вонзился в стену. Димка ударил Шахрана в пах. Тот, скорчившись, начал кататься по полу. Димка еще раз ударил его ногой в лицо.

– Где Алеха? – прокричал Влад. – Давай за ним!

Они выскочили на улицу. «Явы» во дворе уже не было.

– В машину! – скомандовал Димка. – Он мог рвануть только в город, догоним!

Тем временем Алексей, разбрызгивая из-под колес мотоцикла густую грязь, гнал к лесной опушке. «Мустанг», развернувшись, рванул в другую сторону...

Кроха потряс головой, открыл глаза, скривился от боли и заглянул в кухню. Взгляд его остановился на лежащем на полу газовом баллоне. Зрачки его глаз расширились, когда он увидел пропускающий газ шланг, нависший над зажженной горелкой. В паническом ужасе он отскочил от окна и побежал к машине.

– Кроха! Помоги! – услышал он хрипящий голос.

Кроха оглянулся. На крыльцо из открытой двери выползал парень. Он прохрипел:

– Падла, не бросай...

Кроха бросился к парню, обхватил его за спину и поволок к «Москвичу». Едва машина отъехала метров на сто, как раздался оглушительный взрыв. Издалека было видно, как вылетели оконные рамы, и все заполыхало в огненном смерче.

– Кроха! – заорал напарник, глядя на пожираемый огнем домик.

Из проема окна выскочил объятый пламенем Шахран и начал кататься по земле. Вскоре он затих. Огонь медленно сжирал его тело.

– Кроха, они же там... Толян, Шахран! Парни там... – заикаясь, кричал парень.

– Забудь о них, Чиж, или ты хочешь собрать пепел Шахрана для его Анжелики? Бля, что скажет Зевс? Хату его спалили, пацана упустили... Короче, хана нам, копец подкрался. И все из-за этого щенка и его корефанов. Найду их, замочу! За парней замочу! – он отпустил сцепление и машина двинулась дальше.

«Мустанг» приближался к городу.

– Все, теперь уже точно упустили, смотри, уже в город въезжаем, – Влад повернулся к Димке.

– Ну упустили, упустили, – согласился Димка. – Надо твоему прокурору сообщать.

– А что сообщать-то? – Влад вглядывался в улицы города.

– Как что? Про эту хату и этих ублюдков. И кассета, она ведь у нас. Кстати, давай послушаем повнимательнее, все равно уже не найдем мы твоего беглеца Алеху.

Они притормозили у обочины. Димка вложил кассету в магнитофон.

«Все было ништяк, – услышали они снова голос Алексея, – но я встретил Олесю и полюбил ее. Это уже была не «дырка», а настоящая девчонка. Сдавать ее папашу я не захотел. Они мне этого не простили: им нужны были бабки и видеоаппаратура ее отца. Он у нее работает в областном видеопрокате. Я ушел от них, но «оперы» меня поймали и привели к хозяину».

Влад явственно представил себе тот самый одноэтажный коттедж и привязанного к столбу Алеху, которого избивают Шахран с дружками. Алексей, сплюнув кровь, произносит Шахрану: «Я согласен». Влад представил также, как ночью Алешка достает из кармана кожанки мирно спящего, развалившегося в одежде на кровати Шахрана записную книжку. Алеха проходит на кухню и пишет записку. Взяв со стола нож, он пригвоздил ее к косяку двери и выпрыгнул из окна. На трепещущей на ветру записке всего одна строка: «Если вы, козлы, не отстанете от меня, то я вас всех вложу!»

«Это был не блеф, – неслось из магнитофона. – Когда я встретил Олесю, то понял, что просто так они меня не отпустят. Тут мне вспомнился урок моего отчима, дяди Пети: «С начальством не надо ругаться, надо жить с ним в мире, но всегда иметь на него компру», и я заснял на видео приезд Зевса к «операм». Он привозил деньги и давал очередные приказы».

Влад вообразил, как Алеха стоит на балконе, и, прячась за сложенными картонными ящиками, снимает видеокамерой дележ добычи. Вот он уложил камеру в пустую коробку и вошел в комнату. Шахран протягивает ему пачку сторублевок. Хозяин Зевс внимательно оглядывает Алеху, держа в руке бокал шампанского. В квартиру вваливаются Кроха с Блондином и с подружками. Хозяин берет кейс и прощается с Шахраном, едва кивнув Алехе.

«Однажды я увидел Зевса в форме майора. Он садился в милицейскую машину...»

– Слушай, Влад, – Димка резко обернулся к другу, – а тебе не кажется, что этот Зевс – тот зам, которого мы встретили в райотделе?

– Да иди ты! Майор милиции и вдруг хозяин – Зевс, – отмахнулся Влад.

– Ты что, вчера только родился? А коррупция в высших эшелонах власти? Срастание милиции с мафиозными структурами, – Димка цитировал передовицы газет. – Вспомни Чурбанова! Или ты забыл, как тебя в начале службы хотели за стольник купить?

И как бы в подтверждение, голос Алехи продолжал:

«После недели отсидки в квартире Олеси, которую купил ее папаша, я решил прошвырнуться по городу. На улице меня схватили, засунули в милицейскую машину и повезли на «подвал». Там Рахим с Гориллой «вправляли мне мозги», дубинками заставляли голым бегать на месте, да так, что я ноги стирал до крови. Потом меня привезли в детприемник, чтобы отправить в «спецуху». Это был приказ Зевса. Инспектор быстренько состряпала на меня дело, чтобы я заткнулся. Меня должны были закрыть. Потом я дернул, но это вы уже сами знаете. Теперь я хочу только одного: раздавить этих тварей, которые хотели сгноить меня и побаловаться с Олесей. Я не могу вам верить, хотя вы меня и защитили от этих «голубков» и спасли Олесю. Не ищите меня, все равно не найдете. Я «сделаю этого Зевса» и сам приду с повинной. Мне помогать уже поздно. Если вы верите в наше советское правосудие, то передайте эту кассету и записную книжку в прокуратуру».

Кассета остановилась, Влад выключил магнитофон.

Димка все это время изучал записную книжку, перелистывая страницы.

– Что там, Дим? – спросил Влад.

– Тут что-то про кооперативы, малые предприятия. Какие-то названия, фамилии директоров, состав их семей. Ага, а вот смотри, – он ткнул пальцем в страницу, где шли столбиком цифры доходов. – Так, а тут вот пошли фамилии алчных профессоров, начальников, ну, которые, наверное, имеют кругленькие суммы и дорогие вещи. Ну, все понятно.

– Ты думаешь?

– Я думаю, братан, что влез твой Алеха в тухлое дело. Мраки! Кто-то наводил его на богатую семейку, и он обрабатывал детишек и выводил этих ублюдков на крупные суммы денег. А те устраивали маскарад то в роли ментов, то под масками забирали бабки, прихватывая шмотье и аппаратуру. И, по-моему, я даже слышал про эти дела. Пора тебе выходить на прокурора. Только рабочий день кончился. Где ты его искать-то будешь?

– У меня есть его домашний телефон, – сказал Влад, вынимая записную книжку.

– Ну ты, братан, даешь. Не хило устроился: домашний телефон дяди прокурора в записной книжке. Может, ты тоже дела вертишь? Заранее прикрытие готовишь, а? Колись, как на духу.

– Да пошел ты, – отмахнулся Влад, – Давыд Леонидович мне знаком по делу пацана-убийцы,

– Че за дело-то? – поинтересовался Димка.

– Потом расскажу. Давай подъедем, позвонить надо. Тут рядом телефон есть.

Найти исправный телефон оказалось делом нелегким. У двух аппаратов не оказалось трубки, а один таксофон вовсе не работал.

– Бляха-муха! Еще одна мафия в городе... – выругался Влад, дергая рычаг аппарата.

Наконец им повезло, и они нашли рабочий телефон. Влад опустил двушку и набрал номер.

– Добрый вечер, – произнес он в трубку, – я бы хотел по-говорить с Давыдом Леонидовичем.

– А кто его спрашивает? – спросил голос жены прокурора.

– Это Владин из детприемника.

– Минутку.

– Да, слушаю тебя, Влад Алексеевич, что так поздно? – раздался в трубке добродушный голос прокурора.

– Давыд Леонидович, у меня к вам очень важное дело. Вы не подъедете завтра на работу?

– Ну ты даешь, Владин! Ни днем, ни ночью от тебя покоя нет. Воскресенье же завтра. Что там еще стряслось?

– Давыд Леонидович, это долго объяснять. Пожалуйста, это очень-очень важно, – сказал Влад извиняющимся тоном.

– Да-а, – протянул прокурор, – пропал выходной. Хорошо, когда я должен подъехать?

– Часов в одиннадцать.

– Погоди, у меня тут у жены день рождения, гостей надо проводить. Вот если, скажем, часов в двенадцать... Владин, ты можешь мне хотя бы еще час накинуть: имеет же прокурор в конце концов право на личную жизнь?

– Имеет, имеет, – рассмеялся Влад, – хорошо, пусть будет в двенадцать, спасибо большое.

– Ладно, не за что, подъеду...

В трубке послышались короткие гудки.

Влад вернулся к «Мустангу».

– Ну, что? – спросил Димка, потирая волевой подбородок.

– Сказал подъедет.

– Нормалек. Поехали теперь в роддом, ты вроде как собирался.

– Е-мое, ну не скотина ли я? – Влад стукнул себя кулаком по лбу.

Через полчаса хорошей езды «Мустанг» остановился у роддома. Влад выскочил из машины и побежал к корпусу. Димка посмотрел ему вслед и закурил. Влад вышел минут через десять.

– Что, можно поздравить тебя, папаша?

– Да нет пока, поехали, – расстроенно проговорил Влад.

– Куда теперь?

– Домой, куда же еще.

Мать Влада уже собиралась положить трубку, но, услышав звук поворачиваемого в замке ключа, произнесла:

– Минутку, не вешайте трубку. По-моему, он пришел, – она вышла в коридор. – К телефону, сынок.

Влад скинул туфли, прошел в комнату и взял трубку.

– Алло...

– Вы получили кассету с книжкой?

– Алеха, ты?

– Я. Вы ознакомились с ними?

– Да, Алеха, ну и вляпался же ты в дерьмо...

– Вот только не надо меня воспитывать, – перебил его пацан. – Вы сообщили в прокуратуру?

– Я связался с прокурором. Но того, что ты нам передал, этого мало. Послушай, – добавил Влад, – ты там говорил про видеозапись...

– Есть она у меня и что дальше?

– Ты можешь передать ее нам?

Голос на том конце умолк. Наступила пауза.

– Алексей, ты что, не веришь мне? *

– Я уже никому не верю.

– Но ты можешь передать нам кассету?

– Могу, но только...

– Что только?

– Я пересниму копию.

– Но это срочно.

– Я понимаю, завтра утром Олеся принесет вам ее домой. Вы где живете?

– Во сколько?

– В десять.

– Хорошо, запиши адрес, – и Влад продиктовал ему свой адрес, – а что сам?

– Я уже говорил, пока не разделаюсь с Зевсом, я не появлюсь.

– Алех, пойми меня, я должен тебя вернуть.

– Я повторяю, когда я разделаюсь с Зевсом, я сам приду с повинной.

– Не крути мне мозгу! Я обязан...

– Все. Это ваши ментовские дела, вы сами и разбирайтесь.

– Ты меня подводишь, из-за тебя, засранца, меня накажут.

– Я приду и все расскажу: вас тогда не накажут.

– Ни хрена ты не понимаешь, Шорох! Я...

– Все! Кассету вы завтра получите, – отрезал Алексей и положил трубку.

Влад задумчиво уставился на телефон, покручивая трубку в руках. Потом положил ее на рычаг и минуту хмуро смотрел на нее.

– Ну и что? – спросил остановившийся в дверях Димка.

– Дурак...

– Я?

– Да причем тут ты!? Шорох дурак, увяз в дерьме по уши. Еще во что-то лезет. А я дважды дурак, сопли с ним развожу.

В комнату вбежала племянница и повисла у Влада на шее.

– Здравствуй, Катя!

– Дядечка Владечка, здравствуй, – пропела Катюша и поцеловала его в обе щеки.

– Надо своих иметь, а не с племяшками возиться, – полушутя укорила мать.

– Скоро будет и свой богатырь! – засмеялся Димка.

– А Лена-то где? – спросил Влад. – Или сестренка только Катьку подкинула?

– Лена спит уже. Ты в роддом-то заезжал?

– Да, заезжал, мама, все нормально. Говорят, скоро.

– Катя, дай ему с дядей покушать, – сказала тетя Рая и пошла хлопотать на кухню.

Поужинав, друзья уединились в комнате Влада. Они обсудили прошедший день и продумали, что будут делать завтра.

– Ну что, давай спать? – предложил Влад.

– Слушай, ты мне хотел про пацана-убийцу рассказать.

– А-а... Был у нас в приемнике Васька Алешкин, упрямый такой пацан. Как говорится, сам при себе. Мы с ним поначалу на контрах были. Васька постоянно меня выводил, но я чувствовал, что он это делает специально и сдерживал себя. Такой вот вроде поединок у нас что ли был. Первым не выдержал Васька. Как-то подходит он ко мне и говорит: «Крепкий вы мужик, Влад Алексеевич. От других бы давно я пинов получил, хотя бы за тот бунт, который я устроил, помните, вы у меня заначку «Беломора» нашли? Ох, я тогда на вас психовал, а вы глазом не моргнули. Всех, главное, наказали, а я как будто не при чем. И получилось, что вы меня еще больше наказали, чем других. Хочу с вами про жизнь поговорить...» И рассказал мне пацан про свою горькую судьбу. Вот с того дня мы с ним вроде как подружились. А когда срок у него кончился, повез я его домой. Приезжаем... Он своим ключом дверь открыл, и увидели мы сексуальную сценку. Ну, пацан, конечно смутился, дверь прикрыл. Сдал я его под роспись отчиму, а где-то через месяц вызывают меня в прокуратуру. Так мол и так: «Вы отвозили Алешина домой?! И что вы там видели?» Ну я рассказал все как было, а Давыд Леонидович еще долго меня расспрашивал про Ваську. Я ему все выложил, а сам все недоумеваю, к чему эти все вопросы? Потом Давыд Леонидович мне объяснил, что в тот день, когда я привез Ваську домой, отчим изнасиловал его сестру, и через неделю Васька его убил. Потом я ездил на суд, давал показания. Присудили Ваське пять лет. Помню, когда прощался с ним, он мне сказал: «Вот вы в приемнике толковали, что надо, мол, исправляться. Как тут исправишься, когда жизнь поганая заставляет тебя стать преступником.» Потом Васька с зоны мне еще писал письма. Это были не письма, а прямо крик души. Давыд Леонидович добивался обжалования приговора и добился. Ваське сократили срок до трех лет. Вот с того случая я и знаю Давыда Леонидовича. Он настоящий мужик.