Текст книги "Повстанцы"

Автор книги: Винцас Миколайтис-Путинас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

При всех присущих им противоречиях жители деревни Шиленай составляют сложившийся коллектив: "Деревня была как одна семья. Что ни делали, так все вместе: вместе пахали, вместе сеяли, вместе поля убирали, и не находилось отставшего либо отколовшегося, который мешал бы другим".

Чувство коллективизма проявляется в труде, в моменты горести и тяжелых переживаний. Сказывается оно и в гостеприимстве. Писатель с восхищением пишет о высоких духовных достоинствах простых трудовых людей.

Отвечают ли созданные Миколайтисом-Путинасом характеры представителен народа людям тогдашней действительности? В самом ли деле крестьяне времен падения крепостного права именно так думали и вели себя, как изображено в романе?

Писатель использовал богатейший исторический материал, собрав его в архивах и библиотеках. Но его заботило не доскональное внешнее правдоподобие, а суть времени, его историческая и социальная "доминанта".

Он хотел показать, что и тяжелейшее крепостное иго не уничтожило в народе стремлений к социальной справедливости и свободе.

Положительные народные черты автор воплотил в образе Пятраса Бальсиса. Пятрас горд тем, что он трудящийся человек, крестьянин. Труд – вот что, по его убеждениям, придает жизни радость. Сам облик Пятраса свидетельствует о силе и смелости. Он не желает жить так, как жили отцы и деды. Он хочет, чтобы плоды его труда доставались ему самому, чтобы орудия труда улучшались, чтобы жизнь стала светлее, он тянется к знаниям. Пятрас Бальсис – повстанец с ярко выраженным классовым самосознанием. Его друг Юозас Пранайтис идет другим путем. Он становится "рыцарем большой дороги". Однако это не простой разбойник, грабитель. Им движет гораздо более высокая цель, нежели только личная месть за погубленную паном любимую девушку. Мацкявичюс говорит о нем, что каждая несправедливость, обида, гнет порождают "идею протеста". Только часто она не дорастает до того, чтобы приобрести общественное значение.

Свои взгляды Мацкявичюс полно высказывает, когда впервые знакомится с поэмой "Времена года" классика литовской литературы XVIII века Кристионаса Донелайтиса. В ней немало поучений. Но эти поучения "в одно ухо входят, из другого вылетают". Остается правда жизни.

"Как черна жизнь, как унижены, нищи люди! – восклицает Мацкявичюс… – А все-таки сколько в них достоинства, трудолюбия, жизненных сил и радости! Дай этим людям знания, просвещение, хорошую книгу – их не согнет никакое рабство, не сломит никакой гнет! Вот каков народ Литвы!"

IV

Ксендз Мацкявичюс и поэт Акелайтис представляют в романе редких в то время литовских интеллигенток – разночинцев. Их объединяет благородное стремление служить народу, но разделяют взгляды на средства этого служения.

Воззрения Мацкявичюса резко обособляли его от дворянского окружения. Акелайтис делил дворян-помещиков на хороших и плохих. Он не скрывал своего крестьянского происхождения, не только не стыдился его, а даже гордился нм. Но, учась в Варшаве и обучая потом помещичьих детей, он сжился с дворянами и не мог уже порвать эти связи. Он наивно полагал, что в литовской газете, издаваемой на дворянские деньги, можно будет защищать дело всех ее читателей, в том числе и крестьян.

Мацкявичюс недаром характеризовал Акелайтиса как хорошего, но слабого и легкомысленного человека, энтузиаста, но непостоянного в своих убеждениях. "Его завоюет тот, кто подойдет последним". В дни восстания его "завоевали" "белые".

Акелайтису трудно было разжигать в крестьянстве чувство вражды к дворянам и помещикам, но против царя и царских прислужников он выступал страстно и горячо. Он верил, что у "доброго" пана Огинского крестьяне живут в довольстве и никаких реформ им не нужно.

Мацкявичюс был убежден, что и "хороших" и "плохих" дворян объединяют общие классовые интересы эксплуатации крестьянства.

Одни помещики полагают, что больше пользы можно извлечь из крестьян, если держать их полуголодными, под страхом розог. Другие считают, что полезнее отпустить крепостных на волю без земли и потом нанимать их задешево. Третьи, – подобно восхваляемому Акелайтисом Огинскому, – решают, что самый выгодный, доходный крепостной – сытый, ведь и сытый вол лучше тащит ярмо. В нарождающемся восстании, по мнению Мацкявичюса, интересы крестьян никак не совпадут с дворянскими, и участие дворян не принесет восстанию никакой пользы.

Среди действующих яиц романа различные представители класса феодалов и помещичьи прислужники. Одни, как пан Скродский, – враги либерализма и реформ. Другие – либералы и гуманисты, как Сурвила, который не подает Скродскому руки и при встрече демонстративно отворачивается.

Скродский не участвовал в восстании 1830–1831 годов, считая его авантюрой. По отношению к царизму он был всегда лоялен, сторонясь революционных идей и вообще каких бы то ни было новшеств. Новые способы хозяйствования, реформы в поместье его тоже не занимали.

Говоря с Мацкявичюсом, он ясно выразил свои взгляды:

– Розгами мужиков уже не удержишь, к розгам они привыкли. Нужны пули и виселицы.

Крупные помещики Чапский и Карпис – энтузиасты нововведений, а Сурвила, по словам крестьян, "человечный пан". Никто не слыхивал, чтобы в его поместье кого-нибудь избили. На барщину его крепостные не ходили, выплачивали оброк и на повинности не жаловались.

Его сыну Виктору, петербургскому студенту-демократу, по своим убеждениям близка дочь Скродского Ядвига. Эти литературные персонажи представляют "красных".

Описанные в романе политические демонстрации в Литве и Польше, праздник "братания" дворян с крестьянами – подлинные исторические факты. Точны и даты этих демонстраций, носивших национальный, а иногда религиозный характер.

В Литве, кроме того, пропагандировалась уния Литвы с Польшей.

Помещики Польши и Литвы видели в Литве польскую провинцию и не требовали для нее каких-либо прав самостоятельности или автономии.

Называя себя литовцами, помещики Литвы употребляли этот термин отнюдь не в национальном, а в чисто географическом смысле. В сущности, они не могли себе даже представить, чтобы мужики – хлопы – и некоторые мелкие шляхтичи, говорящие по-литовски, могли считать себя самостоятельным народом.

Ксендз Мацкявичюс в романе мечтает о создании национального литовского государства, но в восстании 1863 года такие идеи не пропагандировались и подобные требования не выдвигались никем из центрального руководства повстанцев.

Мацкявичюс был революционером-практиком, письменного изложения своих взглядов он не оставил. Написанные его собственной рукой показания, данные следствию после ареста, – почти единственный источник для установления его политических взглядов.

В то время как социальные позиции Мацкявичюса историкам совершенно ясны, о политических его взглядах можно спорить.

Миколайтис-Путинас в романе касается этого спорного вопроса очень осторожно, не акцентируя его. Крестьянское движение имело и национальные черты, но главнейшей его задачей было разрешение аграрного вопроса.

Идея литовской государственности могла распространиться только с рождением литовской национальной буржуазии. Среди феодалов такая идея родиться не могла, их вполне удовлетворило бы возрождение Польши.

Близкие "красным" повстанцы-шляхтичи видели в крестьянстве огромную силу. Как они предполагали использовать эту силу, ясно сказал один из героев романа – Виктор Сурвила, полемизируя с Мацкявичюсом:

– Восстание, знаете ли, ксендз, может идти по нескольким направлениям и преследовать несколько целей. Вы с крестьянами добиваетесь земельной реформы, дворяне – политических, государственных целей, которые, в свою очередь, могут быть различны. Но необходимое условие достижения каждой из этих целей – отделиться от Российской империи. Вот что нас объединяет.

По его мнению, восстанием призвано руководить дворянство, и в лучшем случае восстание достигнет политических, а не социальных целей.

В романе показано, что главная сила занимающегося восстания – крестьянские массы, а вовсе не шляхта, не польское дворянство.

Поднимая народ, как основную революционную силу восстания 1863 года, автор подчеркивает интернациональный характер освободительной борьбы. Крестьяне деревни Шиленай считают своими союзниками русских, белорусов, украинцев, поляков, которые, как говорит Мацкявичюс, "всюду друг другу братья".

Роман "Повстанцы" – выдающееся произведение литовской советской прозы. Читатели Советской Литвы встретили его очень доброжелательно. В 1958 году Миколайтис-Путинас был удостоен за этот роман государственной премии Литовской ССР. В творчестве писателя роман явился серьезным творческим этапом.

V

Винцас Миколайтис, с самого начала своей литературной деятельности избравший псевдоним Путинас (что по-русски означает «калина»), – известный литовский поэт, беллетрист и ученый-литературовед. Он прошел сложный творческий путь. Правда, на первый взгляд, его биография лишена каких-либо «экзотических» яла «контрастных» моментов. Но зато трудной и необычной была его внутренняя духовная эволюция.

В. Миколайтис-Путинас родился в 1893 году, начал публиковать первые поэтические произведения в 1911 году. В то время он учился в католической духовной семинарии и первые его вещи появились в клерикальной печати. В 1913 году его стихи были напечатаны в первом литовском литературном журнале "Вайворикште" ("Радуга"), Это поэт считает началом своей литературной деятельности. Одновременно это был его первый шаг за пределы клерикальной печати и вообще клерикального круга. Редактор журнала Людас Гира, впоследствии народный поэт Литовской ССР, поощрял молодого Миколайтиса искать новые темы и формы. Он посоветовал ему прочесть произведения Тютчева и Фета.

Сам Гира в то время еще придерживался эстетских взглядов, высказывался против служения литературы каким-либо общественным целям. Журнал ориентировал молодого поэта на распространенную тогда эстетику "чистого искусства". Однако в то же время он отчасти толкнул его и на сопротивление глухому, замкнутому клерикальному окружению, тенденциозным ограниченным требованиям клерикальной печати.

Когда Миколайтис-Путинас оканчивал семинарию, началась первая мировая война. При угрозе немецкой оккупации Литвы семинария вместе с тысячами беженцев эвакуировалась в глубь России. В 1915 году Миколайтис окончил семинарию, находившуюся в Минске, и уехал в Петроград, в духовную академию. В 1917 году в Петрограде была издана первая книга В. Миколайтиса-Путинаса. В нее вошли сборник стихов "Красные цветы" и поэма "Князь Жвайнис".

В Петрограде Миколайтис познакомился с культурной жизнью столицы, лучше узнал русское искусство и новейшую литературу. В поэзии его особенно привлекали символисты. Как пишет писатель в автобиографии, глубокое впечатление на него произвели книги "Борозды и межи" Вячеслава Иванова, "Символизм" Владимира Соловьева, лирика Юргиса Балтрушайтиса.

Осенью 1917 года Миколайтис отправился через Швецию и Германию в Швейцарию продолжать образование. Он поступил во Фрибургский университет, бывший тогда видным центром католичества, можно сказать, международным католическим университетом. Здесь Миколайтис занимался философией, историей и философией искусств, которая, естественно, изучалась с чисто идеалистических позиций.

Миколайтис окончил университет и защитил степень доктора философии, написав диссертацию об эстетике Вл. Соловьева. Мистическая философия Соловьева еще более, утвердила молодого, успевшего уже стать популярным в Литве поэта, на позициях "незаинтересованного, неклассового" искусства.

В 1922 году Миколайтис переехал в Мюнхен для углубленных занятий литературой. Светская атмосфера Мюнхенского университета живо подействовала на поэта, вырвавшегося из клерикальной обстановки Фрибурга. Лекции профессора Ф. Штриха привлекли его внимание к романтизму. Молодой поэт попал в водоворот различных взглядов и течений, побуждавших углублять теоретические познания и развивать свою художественную культуру. В Мюнхене он ближе познакомился с обучавшимся там литовским поэтом и драматургом Балисом Сруогой, который возражал, когда критики причисляли его к символистам.

Сруога называл себя "неоромантиком", Так же стал именовать себя и Миколайтис.

– Прощаясь с Мюнхеном, я простился с юностью, – пишет он в автобиографии. – Началась самостоятельная жизнь и работа.

В Каунасе он преподавал в университете. Страной управляли клерикалы – христианско-демократическая партия, установившая в Литве военно-полицейский режим. Очутившаяся у власти литовская буржуазия всеми средствами подавляла прогрессивное общественное движение, демократические тенденции в литературе и искусстве.

Талантливые писатели, гнушаясь мещанством, откровенным разгулом приобретательства и собственничества, разочаровывались в буржуазно-националистических лозунгах. О себе Миколайтис говорил:

– Преподаю литературу. Преподавая, сам учусь, с большей самоотдачей, чем на школьной скамье. Но теперь книги и теории не производят уже того впечатления, как раньше. Теперь начала действовать сама жизнь – порою вдохновляюще, порою сокрушающе… Тогда я уже почувствовал острые противоречия в себе и в окружающем. Они заставляли углубиться в себя, анализировать, бунтовать, порою возбуждая светлые мысли и стремления, порою погружая в отчаяние.

В 1926 году в Литве произошел фашистский переворот. Политическая и идейная реакция еще усилилась. Мучительно размышляя о судьбе своего народа, Миколайтис начал удаляться от среды, в которой он вырос. С теологически-философского факультета, где преподавал, он перешел на факультет гуманитарных наук, на котором преобладало материалистическое мировоззрение. Ослабевшие уже до того связи Миколайтиса с клерикальными сферами окончательно порвались.

В 1931 году он начал писать роман "В тени алтарей", в котором представлен путь "освобождения поэта из ксендза".

– Я и сегодня не мог бы точно сказать, – пишет Миколайтис, – какова была моя цель, когда я брался за такую опасную в те времена тему. Мне кажется, я не имел какой-либо определенной цели. Просто грудь разрывалась от того, что собралось за долгие годы. Должен был это излить, высказать. Стало легче, но начались трудности другого рода.

Против автора поднялся весь клерикальный рой. Один епископ, скрывшись под псевдонимом, даже написал "контр-роман", где всячески превозносились сан и обязанности ксендза. В романе Миколайтиса официальные реакционные круги видели покушение на католическую церковь. Появление романа "В тени алтарей" действительно содействовало политическому банкротству клерикалов.

Роман "В тени алтарей" был крупнейшим прозаическим произведением в литовской литературе того времени. Миколайтис создал реалистическую картину эпохи, показав загнивание литовской буржуазии и особенно ее клерикальных слоев, которые в идеологической области занимали сильнейшие позиции.

Главный герой романа Людас Васарис размышлял:

– Что такое Литва, я не понимаю? Прежде думали, что это наш край, наша земля, наши люди, а теперь вижу, что это власть, президенты и чиновники. Они друг друга сменяют, сажают в тюрьмы, а большинство тащит, жульничает, берет взятки и обирает своих людей, а значит, ту же самую Литву.

Васариса поддерживает его дядя крестьянин, говоря:

– Одни хотят как можно скорее разбогатеть, награбить денег, другие пьянствуют, гуляют, третьи стали большими панами, а никто не хочет честно трудиться.

Роман написан с позиций критического реализма. Он актуален и теперь в борьбе с буржуазными, особенно клерикальными пережитками. В Литовской ССР вышли четыре новых его издания.

В 1958 году роман "В тени алтарей" вышел на русском языке. Он переведен на латышский, польский, чешский языки.

После появления романа в 1933 году Миколайтис-Путинас стал популярнейшим писателем в Литве. В 1934 году его избрали председателем Товарищества литовских писателей.

* * *

В 1940 году была восстановлена Советская власть в Литве. Миколайтис-Путинас с удовлетворением воспринял начатые Советской властью преобразования. Он приветствовал в печати национализацию промышленных и торговых предприятий и банков, рост свежей творческой инициативы во всех областях жизни. В первые советские годы Миколайтис-Путинас преподавал литовскую литературу в Вильнюсском университете. При создании Академии наук Литовской ССР он был избран академиком.

Тяжелыми годами были годы войны и гитлеровской оккупации. Освобождение Литвы советскими войсками Миколайтис-Путинас встретил светлыми, радостными стихами. В послевоенные годы писатель работает много и плодотворно. Помимо романа "Повстанцы" ом создал новые, значительные поэтические произведения, ряд серьезных историко-литературных исследований: "Первая литовская книга", "Пушкин и литовская литература", "Адам Мицкевич и литовская литература" и др.

"Решающее влияние на наши воззрения и настроение оказало утверждение социалистического строя в Литве, – писал Миколайтис-Путинас о литовской интеллигенции своего поколения. – Мы познакомились с теорией марксизма. Мы учились правильно понимать историю. Нам стало яснее, что только трудящимся принадлежит руководящее место в жизни, что народ имеет право устанавливать порядок, которого требуют его интересы, его духовный и материальный прогресс".

Вспоминая годы своей юности, когда проблемы развития национальной литовской культуры представлялись ему самыми волнующими, первоочередными, но сложными и трудно разрешимыми, писатель теперь с полной искренностью и убежденностью подводит итоги своих долголетних исканий:

"Видя и зная, как живительно подействовало на литовское искусство… сближение с народом и изучение его творчества, я считаю вопрос об основах литовской национальной культуры навсегда решенным. В развитий исторических общественных отношений народ завоевал ведущее положение, которое он никогда никому не отдаст. Идти вместе с народом в любой сфере человеческой деятельности – значит идти единственно верным и прогрессивным путем".

Ю. ЮРГИНИС

Краткий пояснительный словарь

Ауксинас – литовская монета достоинством в 30 грошей (15 копеек).

Аукштайтия – "верхняя" часть Литвы (по течению Немана). Ее жителей называли аукштайтисами.

Афронт – неудача, посрамление, оскорбление.

Бёрдо – деталь ручного ткацкого станка, род гребня.

Войт – здесь: соответствует русскому бурмистру или сельскому старосте при крепостном праве.

Волок – крестьянский надел, введенный в Литве XVI века и равный по площади приблизительно 21 гектару. Полволока – полунадел.

Гарнц (гарнец) – русская мера сыпучих тел, равная приблизительно 3 литрам.

Гарнцевая бутыль – бутыль емкостью в 3 литра.

Горелка – здесь: искаженное украинское "горилка" (водка).

Дарактор – бродячий деревенский учитель в Литве.

Дожинки – праздник окончания жатвы.

Жемайтия – "нижняя" (по течению Немана) часть Литвы. Ее жителей называют жемайтисами.

Жемайтукас – распространенная в Литве порода низкорослых лошадей.

Инвентарь – список крепостных крестьян и их повинностей.

Капелия – искаженное "капелла" – хор певцов или оркестр музыкантов; здесь – маленький оркестр.

Кейданы – польское название литовского города Кедайняй.

Клумпакоис и суктинис – литовские народные танцы.

Клумпы (клумпес) – деревянная самодельная обувь литовского крестьянина.

Коляда – рождественский праздник; колядовать ("обходить с колядой") – ходить по домам с песнями для сбора денег и пищи.

Конфедератка – национальный польский головной убор – фуражка с четырехугольным верхом.

Копа – литовская единица счета штучных сельскохозяйственных продуктов – пять дюжин (60 штук).

Королевские крестьяне – так в эпоху крепостного права назывались в просторечии крестьяне государственных имений, до присоединения Литвы к России принадлежавших лично королю и князю Литовскому.

Кримгильда – героиня немецкого эпоса "Песнь о Нибелунгах", образец северной женской красоты.

Кунтуш – старинный польский верхний кафтан со шнурами и откидными рукавами.

Куртина – старинное название цветочной грядки, клумбы.

Люблинская уния – заключенный 12 марта 1569 года на объединенном сейме Литвы и Польши договор о создании единого феодального государства Речи Посполитой (см).

Люстрация – ревизия земель, населения и доходов в государственных и арендных имениях при крепостном праве.

Мочажина – болотце.

Повет – польское название уезда.

Постолы – самодельные кожаные башмаки.

Примак – зять, принятый в дом без права на земельный участок.

Присяга на трезвость – во второй половине XIX века католические ксендзы заставляли литовских крестьян приносить торжественную присягу на трезвость.

Рагайшис – деревенский хлеб.

Реколлекция – наказание духовного лица, налагавшееся высшими чинами католической иерархии и граничащее с церковным покаянием.

Речь Посполита (буквально "республика") – официальное название объединенного польско-литовского государства с общим сеймом, который избирал главу государства – короля. В результате многолетних войн Речь Посполита претерпела несколько разделов территории, а в 1795 году перестала существовать.

Сгоны – здесь: общая работа по приказанию помещика помимо очередной барщины.

Сувалкия – часть Литвы, входившая в состав Сувалкской губернии.

Толока – работа всем населением деревни при крепостном праве для одного хозяина (чаще для помещика) за угощение. Литовские помещики нередко пользовались правом объявлять толоки и, не оплачивая, не угощая за работу, фактически добавляли таким способом барщинные дни.

Уток – поперечная нить ткани.

Цевка – в ручном ткацком станке деревянная или берестяная шпулька, которая с намотанным на нее утком вставляется в челнок.

Чемарка (чемара) – старинный однобортный сюртук, который носили западные славяне.

Чинш – оброк крестьян государственных поместий при крепостном праве в западных губерниях России.

Чиншевые крестьяне – свободные от крепостной зависимости и облагаемые оброком.

Шарварки – один из видов крепостной повинности – строительные и дорожные работы. В отличие от барщины, к шарваркам привлекалось все население села.