Текст книги "Мозг рассказывает.Что делает нас людьми"
Автор книги: Вилейанур С. Рамачандран
Жанр:
Медицина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)
видении мира с точки зрения другого человека как пространственно, так,
возможно, и метафорически. У людей эта система может быть направлена
вовнутрь, обеспечивая возможность представления человеком своего
собственного разума. Когда система зеркальных нейронов таким образом
обращена вовнутрь на свое собственное функционирование, появляется
самосознание. Есть еще эволюционный вопрос о том, что появилось первым:
сознание других или сознание себя, но это не так уж важно. Я считаю, что
осознание других и осознание себя эволюционировали вместе, бесконечно
обогащая друг друга, и привели к такому типу взаимодействия между
осознанием себя и других, какое мы наблюдаем только у людей.
Хотя зеркальные нейроны позволяют нам умозрительно занять точку
зрения другого человека, мы при этом не испытываем ощущения выхода из
собственного тела. Мы не должны в буквальном смысле перелететь туда, где
находится эта другая точка зрения, и мы не теряем чувства своей
идентичности. Аналогично, когда мы наблюдаем прикосновение к другому
человеку, наши «касательные» нейроны реагируют, но, даже испытывая
эмпатию, мы не ощущаем прикосновения в реальности. Оказывается, в обоих
случаях лобные доли мозга препятствуют активации зеркальных нейронов,
по крайней мере, в достаточной степени, чтобы ничего этого не случилось и
мы остались крепко привязанными к своему собственному телу. Кроме того,
«касательные» нейроны в нашей коже не посылают никакого сигнала нашим
зеркальным нейронам, говоря: «Эй, к вам же не притрагивались», чтобы
подтвердить, что мы не ощущаем непосредственно, как притрагиваются к
другому человеку. Так в нормальном мозгу динамическое взаимодействие
трех наборов сигналов (от зеркальных нейронов, лобных долей мозга и
сенсорных рецепторов) отвечает за сохранение как индивидуальности
нашего разума и тела, так и за взаимодействие нашего разума с другими
парадоксальное состояние, характерное только для человека. Нарушения в
этой системе, как мы увидим, приводят к размыванию межличностных
границ, личной идентичности и образа тела, позволяя нам объяснить
широкий спектр кажущихся непонятными симптомов, встречающихся в
психиатрии. Например, расстройство лобного ингибирования системы
зеркальных нейронов может привести к странному ощущению выхода из
тела как будто бы вы на самом деле наблюдаете себя сверху. Такие синдромы
показывают, насколько размытыми могут стать границы между реальностью
и иллюзией в определенных обстоятельствах.
З Е Р К А Л Ь Н Ы Е Н Е Й Р О Н Ы И « Э К З О Т И Ч Е С К И Е »
С И Н Д Р О М Ы
Работа зеркальных нейронов иногда нарушается при выраженных
неврологических расстройствах, но также, я подозреваю, и во многих менее
заметных случаях. Например, интересно, нельзя ли объяснить растворением
межличностных границ и более экзотические синдромы, такие как folie a
deux (парная мания. Пер.), при котором два человека, вроде Буша и Чейни,
разделяют сумасшествие друг друга. Романтическая любовь является слабой
формой этого расстройства, взаимной бредовой фантазией, которая часто
овладевает людьми в остальном вполне нормальными. Другой пример
делегированный
синдром
Мюнхгаузена,
в
котором
пациент
свой
ипохондрический синдром (при котором каждый малейший симптом
воспринимается как предвестник смертельной болезни) бессознательно
проецирует («делегирует») не на себя, а на другого человека, зачастую на
своего ребенка.
Еще более странен синдром Кувад, при котором у мужчин,
посещающих курсы подготовки к родам по методу Фердинанда Аавазе,
начинает развиваться ложная беременность или ложные признаки
беременности. (Возможно, активность зеркальных нейронов приводит к
высвобождению гормонов эмпатии, таких как пролактин, которые,
воздействуя на мозг и тело, генерируют фантомную беременность.)
Даже явления, которые наблюдал Фрейд, такие как проекция,
начинают обретать смысл: вы отрицаете свои неприятные эмоции, но они
слишком ярко выражены, чтобы отрицать их полностью, поэтому вы
приписываете их другим. Это снова смешение «я» и «ты». Как мы увидим,
это не чуждо и пациентке с соматопарафренией, проецирующей свою
парализованную руку на свою мать. И наконец, здесь не обошлось без
фрейдистского
контрпереноса,
при
котором
«я»
психоаналитика
смешивается с «я» пациента. Эта путаница может вовлечь психоаналитика в
трудности с законом, если его пациент противоположного пола.
Конечно, я не утверждаю, что объяснил эти синдромы; я лишь
схематично описал, как они могут уложиться в нашу общую схему и
подсказать нам, как нормальный мозг создает чувство собственного «я».
А У Т И З М
В пятой главе я представил доказательство того, что нехватка
зеркальных нейронов или цепей, на которые происходит проекция их
восприятия, может лежать в основе аутизма. Если зеркальные нейроны в
самом деле играют большую роль в представлении о самом себе, то можно
предположить, что высокосохранный аутист, возможно, не способен к
интроспекции, к самоуважению или самоосуждению, не говоря уже о
жалости к себе или самовозвеличивании. Он даже не знает значения этих
слов. Подобным образом, ребенок не способен испытать смущение и
покраснеть для этого просто необходимо самосознание. Наблюдение за
аутичными людьми в повседневной жизни показывает, что, возможно, дело
обстоит именно так, но никаких систематических экспериментов для
выяснения
пределов
их
интроспективных
возможностей
пока
не
проводилось. К примеру, если бы я спросил вас, какая разница между нуждой
и желанием (вам нужна зубная паста; вы хотите женщину или мужчину), или
между гордостью и надменностью, или между заносчивостью и
покорностью, или между унынием и печалью, вы бы задумались на
мгновение, прежде чем ответить. Ребенок-аутист может быть вообще не в
состоянии различить эти понятия, хотя другие абстрактные понятия он
различает (например, «чем различаются демократ и республиканец, кроме
уровня IQ»?).
Другой тест выявляет, может ли высокосохранный аутист (ребенок или
взрослый) понимать заговорщическое подмигивание, которое обычно
основано
на
трехстороннем
социальном
взаимодействии
между
подмигивающим, тем, кому он подмигивает, и третьим (реальным или
вымышленным) лицом. Это требует представления как своего собственного
сознания, так и сознания двух других людей. Если я хитро подмигну вам,
говоря кому-то другому ложь (так, чтобы он не заметил подмигивания), то у
меня с вами возникает социальный контакт: «Ты-то в курсе смотри, как я
дурачу этого человека». Подмигивают, флиртуя с кем-либо, так, чтобы
окружающие не догадались, хотя я не знаю, присуще ли это людям других
культур. (И наконец, мы подмигиваем тому, с кем шутим, мол, «ты же
понимаешь,
что
я
просто
шучу?».)
Однажды
я
спросил
одну
высокосохранную аутистку-писательницу Темпл Грандин, знает ли она, что
означает подмигивание. Она ответила, что умом понимает это, но никогда
этого не делает и интуитивно не чувствует.
Наиболее соответствует содержанию этой главы наблюдение,
сделанное Лео Каннером (он впервые описал аутизм), что дети-аутисты часто
путают в устной речи слова «я» и «ты». Это указывает на слабую
дифференциацию границ эго и на ошибку различения себя и другого, что, как
мы видели, отчасти зависит от зеркальных нейронов и связано с лобной
ингибиторной цепью.
Л О Б Н Ы Е Д О Л И И О С Т Р О В О К
Ранее в этой главе я утверждал, что апотемнофилия возникает,
вопервых, в результате несоответствия между соматосенсорными зонами S1
и S2 коры мозга и, во-вторых, между верхней (и нижней) теменными
дольками, область, где в норме создается динамический пространственный
образ нашего тела. Но где именно определяется это несовпадение?
Возможно, это происходит в островке мозга, который расположен глубоко в
височных долях. Задняя часть этой структуры сочетает многочисленные
сенсорные сигналы, включая болевые от внутренних органов, мускулов,
суставов и вестибулярных органов уха (чувство равновесия), чтобы
генерировать бессознательное ощущение тела. Если здесь возникают
расхождения между различными сигналами, это вызывает смутный
дискомфорт, подобно тому как вестибулярные и визуальные ощущения
конфликтуют при качке на корабле и вас подташнивает.
Задняя долька островка в таком случае переключается на переднюю
часть. Известный нейроанатом Артур Бад Крейг из Неврологического
института Бэрроу в Фениксе предположил, что задняя часть островка
регистрирует только на рудиментарные неосознаваемые ощущения, которые
должны быть «перепредставлены» в более сложной форме передней долькой
островка, прежде чем образ тела будет осознан.
Крейговские «перепредставления» слегка напоминают то, что я
называл «метапредставлениями». Однако в моей схеме для возникновения
полного ощущения личности, отражающегося на наших ощущениях и
производимых
выборах,
необходимы
дальнейшие
двусторонние
взаимодействия с передней частью поясной извилины головного мозга и
другими лобными структурами. Без этих взаимодействий бессмысленно
говорить об осознанном «я», пребывает оно в теле или нет.
В этой книге я пока очень мало сказал о лобных долях, которые
особенно хорошо развиты у гоминидов и должны играть особо важную роль
в нашей уникальности. Технически лобные доли состоят из двигательной
области коры головного мозга и массивного участка коры перед ней
(префронтальная кора). Каждая префронтальная доля состоит из трех
областей (см. рис. 2 во введении): вентромедиальной префронтальной (ВМФ,
или нижняя внутренняя область), дорсолатеральной префронтальной (ДЛФ,
или верхняя внешняя область) и дорсомедиальной префронтальной (ДМФ,
или верхняя внутренняя область). (Так как разговорный термин «лобная
(фронтальная) доля» включает также кору префронтальной области, я
использую в этих сокращениях «Ф», а не «П».) Давайте рассмотрим
некоторые функции этих префронтальных областей.
Я упоминал о ВМФ в главе 8 при рассмотрении приятных эстетических
реакций на красоту. ВМФ также получает сигналы от передней дольки
островка и формирует в человеке осознанное чувство телесности. В
сотрудничестве с участками коры передней части поясной извилины она
мотивирует
«желание»
действовать.
Например,
информация
о
несоответствии в образе тела при апотемнофилии, обнаруженном в правой
передней центральной доле, поступит в ВМФ и в переднюю часть поясной
извилины и мотивирует сознательный план действий: «Езжай в Мехико и
ампутируй свою руку!» Одновременно островок сигнализирует прямо в
миндалевидное тело, которое через гипоталамус активирует спонтанную
реакцию типа «нападай или убегай». Это объясняет повышенное
потоотделение (кожно-гальваническую реакцию, или КГР), которое мы
наблюдали у пациентов с апотемнофилией.
Конечно же все это лишь рассуждения; на этой стадии мы даже не
знаем, верно ли мое объяснение апотемнофилии. Несмотря на это, моя
гипотеза иллюстрирует стиль рассуждений, требуемый для объяснения
многих расстройств мозга. Игнорировать такие расстройства, называя их
«психическими» или «психологическими», бессмысленно, навешивание
ярлыков не объясняет функцию в норме и не помогает пациенту.
Учитывая
обширные
связи
с
лимбическими
структурами,
неудивительно, что средние фронтальные доли ВМФ и, возможно, ДМФ
также вовлечены в процесс построения иерархии ценностей, которые
управляют нашей этикой и моралью, характерными особенностями, наиболее
хорошо развитыми у людей. Если вы не социопат (у которого эти цепи
нарушены, как показал Антонио Дамазио), обычно вы не врете, даже если
полностью уверены, что могли бы безнаказанно попытаться солгать. В самом
деле, ваше чувство морали и мысль о том, что о вас подумают другие, так
сильны, что вы даже предпринимаете шаги, чтобы продлить их действие
после вашей смерти. Представьте себе, что кому-то диагностировали рак в
терминальной стадии, а у него в ящике стола остались старые письма,
которые могут быть обнародованы после его смерти и ему могут
инкриминировать сексуальный скандал. Большинство людей в такой
ситуации немедленно уничтожат свидетельства, хотя, рассуждая логически,
какое значение будет иметь для них посмертная репутация, когда их уже не
будет?
Я уже намекал на роль зеркальных нейронов в сопереживании.
Обезьянам почти наверняка доступны некоторые виды эмпатии, но люди
обладают не только эмпатией, но и свободной волей двумя необходимыми
ингредиентами морального выбора. Эта черта требует более сложного, чем
это происходит у обезьян, участия зеркальных нейронов, действующих в
совокупности с передней частью поясной извилины.
Обратимся теперь к дорсомедиальной префронтальной области (ДМФ).
При сканировании мозга было обнаружено, что ДМФ вовлечена в
концептуальные аспекты «я» и активизируется при выполнении заданий типа
«описать черты и особенности своей личности (а не чьей-либо другой)». С
другой стороны, если бы вас попросили описать само чувство нахождения в
теле, то мы вправе были бы ожидать реакции ВМФ, но это пока не было
проверено.
И наконец, есть еще дорсолатеральная префронтальная область. ДЛФ
требуется для удержания предметов в вашем текучем, изменяющемся
мысленном пейзаже, так, чтобы вы могли использовать кору передней части
вашей поясной извилины для направления внимания на различные аспекты
информации и действовать согласно вашим желаниям. (Техническое
наименование этой функции рабочая память.) ДЛФ требуется также для
логического размышления, которое включает обращение внимания на
различные грани проблемы и оперирование абстракциями, такими как слова
и числа, синтезированными в нижней части верхней теменной дольки (см.
главу 4). Как и где зарождаются правила этого оперирования, предстоит
выяснить в будущем.
ДЛФ взаимодействует также и с теменной долей мозга. Совместно они
создают осознаваемые движения тела в пространстве и времени (которые
дополняют созданное взаимодействием островка с ВМФ, более внутренне
ощущаемую неразрывную связь между вашим «я» и вашим телом).
Субъективная граница между этими двумя образами тела несколько размыта,
что напоминает нам об исключительной сложности связей, необходимых
даже для такой «простой» конструкции, как образ тела. Этот пункт позже
найдет свое место в общей картине мы встретимся с пациентом с фантомным
двойником. Вестибулярная стимуляция вызывала движения и уменьшение
двойника.
Это
подразумевает
мощное
взаимодействие
между:
а)
вестибулярными
сигналами,
поступающими
в
островок,
которые
продуцируют внутреннее заякоривание тела, и б) вестибулярными
сигналами, приходящими в правую теменную долю, которые вместе с
мускулами, суставами и зрением создают живое ощущение осознаваемого на
деле движущегося тела.
ЦЕЛОСТНОСТЬ
Что, если «я» имеет не один источник, а возникает из взаимодействия
многочисленных сил, большинство из которых мы не осознаем? Теперь я
рассмотрю целостность разрозненность «я» сквозь призму анозогнозии и
экстракорпорального опыта.
П О Л У Ш А Р Н А Я С П Е Ц И А Л И З А Ц И Я : Д О К Т О Р , Я Н Е М О Г У
Р Е Ш И Т Ь С Я
В популярной психологии большое внимание уделяется вопросу о том,
как распределяются роли между двумя полушариями мозга. Например,
правое
полушарие
считается
более
интуитивным,
творческим
и
эмоциональным, чем левое, о котором говорят, что оно более линейное,
рациональное и склонно к рассудочным выкладкам в духе доктора Спока.
Многие
гуру
Нового
времени
использовали
идею
возможного
высвобождения скрытого потенциала правого полушария.
Как и во многих популярных идеях, в этой мысли есть зерно истины. В
предыдущей книге я утверждал, что два полушария имеют различные, но
взаимодополняющие стили, помогающие справиться с возникающими у нас
жизненными проблемами. Здесь я рассмотрю, насколько это утверждение
соотносится с анозогнозией отрицание паралича, наблюдаемого у некоторых
пациентов с инсультом. Говоря более общо, это поможет нам понять, почему
даже большинство нормальных людей включая нас с вами отрицает и
рационализирует (пусть в малой степени), чтобы справиться со стрессами в
нашей
повседневной
жизни.
Какова
эволюционная
функция
этой
специализации полушарий, если она действительно существует?
Информация, поступающая к нам через ощущения, обычно
объединяется с имеющимися воспоминаниями и образует систему
убеждений о самом себе и о мире. Как я предполагаю, эта внутренне
согласованная система убеждений конструируется главным образом левым
полушарием. Если существует небольшая порция аномальной информации,
которая не укладывается в вашу «общую картину» системы убеждений, то
левое полушарие пытается сгладить несоответствие и аномалии ради
сохранения согласованности «я» и стабильности поведения. В процессе,
называемом конфабуляцией, левое полушарие иногда даже фабрикует
информацию, чтобы сохранить гармонию и общий взгляд на себя. Фрейдист
сказал бы, что левое полушарие делает это, чтобы избежать разрушения эго
или уменьшить то, что физиологи называют когнитивным диссонансом, то
есть дисгармонию между различными внутренними аспектами «я». Такие
несовпадения дают начало конфабуляциям, отрицаниям и бреду, которые
наблюдаются в психиатрической практике. Другими словами, фрейдистские
защиты рождаются главным образом в левом полушарии. Я считаю, однако,
в противоположность ортодоксальному фрейдизму, что они появляются не
для того, чтобы «защитить эго», но для того, чтобы стабилизировать
поведение и придать ощущение согласованности и последовательности
вашей жизни.
Но всему есть свои пределы. Оставленное без присмотра левое
полушарие скорее всего доведет человека до бреда или мании. Одно дело
уменьшить в наших собственных глазах некоторые наши слабости
(безосновательный «оптимизм» может быть временно полезен для
продвижения вперед), и совсем другое обманывать себя, думая, что вы
достаточно богаты, чтобы купить «феррари» (или что ваша рука не
парализована), когда это совсем не так. Так что представляется разумным
утверждать, что «адвокат дьявола» находится в правом полушарии, которое
позволяет вам усвоить отстраненный, объективный (аллоцентрический)
взгляд на себя9. Эта правополушарная система часто способна опознать
крупные несовпадения, которые ваше эгоцентрическое левое полушарие
проигнорировало или подавило, хотя не должно было этого делать. Тогда вы
обращаете внимание на это и заставляете левое полушарие пересмотреть
свои действия.
Не преувеличиваем ли мы, говоря, что многие аспекты человеческой
психики
могут
объясняться
«перетягиванием
каната»
между
комплементарными областями двух полушарий? Не является ли сама теория
результатом «дихотомании», стремлением мозга к упрощению мира
посредством разделения всего на две полярные противоположности (ночь и
день, инь и ян, мужское и женское и т. д.). Но она имеет глубокий смысл с
точки зрения системного проектирования. В биологии контрольные
механизмы, которые стабилизируют систему и позволяют избежать
колебаний, являются скорее правилом, а не исключением.
Теперь я объясню, как различие между приспособлением к жизни двух
полушарий вызывает анозогнозию отрицание инвалидности, в данном случае
паралича. Как мы видели ранее, когда одно из полушарий повреждено
инсультом, это вызывает гемиплегию полный паралич одной стороны тела.
Если удар пришелся на левое полушарие, и парализована правая сторона
тела, то пациент будет жаловаться на паралич и требовать лечения. То же
самое справедливо и для большинства правополушарных инсультов, однако
значимое
меньшинство
пациентов
остаются
равнодушными.
Они
преуменьшают степень парализации и упрямо отрицают то, что не могут
двигаться или даже отрицают сам факт парализованной конечности! Такое
отрицание случается, если дополнительно поврежден вышеупомянутый
«адвокат дьявола» во лобно-теменных областях правого полушария, что
позволяет левому полушарию «сорваться с цепи», доводя свои отрицания до
абсурда.
Недавно я осматривал одну интеллигентную шестидесятилетнюю
пациентку по имени Нора, у которой была особенно поразительная
разновидность этого синдрома.
«Нора, как вы сегодня?» спросил я.
«Прекрасно, сэр, если бы не больничная еда. Она ужасна».
«Так, давайте-ка я вас осмотрю. Вы можете ходить?»
«Да». (В действительности она не сделала ни единого шага за
последнюю неделю.)
«А шевелить руками?»
«Да».
«Обеими?»
«Да». (Нора уже неделю не могла использовать вилку.)
«Вы можете пошевелить левой рукой?»
«Ну конечно».
«Дотроньтесь до моего носа левой рукой».
Нора остается неподвижной.
«Вы трогаете мой нос?»
«Да».
«Вы видите, как ваша рука трогает мой нос?»
«Да вот же она почти что дотронулась до вашего носа».
Через несколько минут я взял неподвижную руку Норы, поднес к ее
лицу и спросил:
«Чья это рука, Нора?»
«Это рука моей матери, доктор».
«А где ваша мать?»
В этот момент Нора приняла озадаченный вид и осмотрелась по
сторонам в поисках матери.
«Она прячется под столом».
«Нора, вы сказали, что можете двигать левой рукой?»
«Да».
«Покажите мне. Дотроньтесь до своего носа левой рукой.
Без всякого колебания Нора взяла правой рукой левую и использовала
ее как инструмент, чтобы прикоснуться к своему носу. Поразительный
вывод: несмотря на то, что она отрицала паралич левой руки, на каком-то
уровне она все же осознавала его, в противном случае зачем бы она
спонтанно потянулась правой рукой к левой? Казалось, в моей пациентке
живет множество личностей.
Случай Норы исключительное проявление анозогнозии. В общем
случае пациент пытается преуменьшить степень паралича, а не прямо
отрицает его или конфабулирует. «Отлично, док. С каждым днем мне все
лучше и лучше!» За годы практики я встречал множество таких пациентов и
был поражен тем, что многие их фразы имеют поразительное сходство с
повседневными отрицаниями и рационализациями, которые все мы
используем для преодоления расхождений в нашей повседневной жизни.
Зигмунд Фрейд (и особенно его дочь Анна) называл это «защитным
механизмом», функция которого «защитить эго», что бы это ни значило.
Такие фрейдистские защиты включают отрицание, рационализацию,
конфабуляцию, реактивное образование, проекцию, интеллектуализацию и
вытеснение. Эти любопытные явления имеют слабое отношение к проблеме
Сознания (с большой буквы), но, как настаивал Фрейд, они иллюстрируют
динамическое взаимодействие между сознательным и бессознательным,
поэтому, изучая их, мы можем косвенно прояснить наше понимание
сознания и других связанных с ним аспектов человеческой личности.
Поэтому я приведу их краткое рассмотрение.
1.
Прямое отрицание. «Моя рука не парализована».
2.
Рационализация.
Наша
общая
тенденция
переводить
неприятные факты о себе во внешние причины. Например, мы можем сказать
«Экзамен был слишком сложным» вместо «Я недостаточно занимался» или
«Профессор садист» вместо «Я сам дурак». У пациентов эта тенденция
усиливается.
Например, когда я спрашивал пациента, мистера Доббса: «Почему вы
не двигаете левой рукой, как я вас просил?» он отвечал по-разному:
«Доктор, я армейский офицер. Не приказывайте мне».
«Студенты-медики целый день меня тестировали. Я устал».
«У меня сильный артрит, рукой двигать очень больно».
3.
Конфабуляция.
Тенденция
выдумывать,
чтобы
защитить
собственный образ. Это происходит бессознательно, без намерения
обмануть. «Я вижу, как я двигаю рукой, доктор. Она в сантиметре от вашего
носа».
4.
Реактивное
образование.
Тенденция
утверждать
противоположное вашему неосознанному знанию о самом себе или,
перефразируя Гамлета, стремление слишком много протестовать. Примером
этого могут служить скрывающие свою ориентацию гомосексуалисты,
яростно осуждающие однополые браки.
Другой пример. Я помню, как в клинике инсультов я спрашивал,
указывая на массивный стол, пациентку с парализованной левой рукой:
«Вы можете приподнять этот стол правой рукой?»
«Да».
«Как высоко вы сможете приподнять его?»
«Примерно на дюйм».
«А левой рукой сможете приподнять?»
«Да, на два дюйма».
Ясно, что на каком-то уровне пациентка знала, что она была
парализована, в противном случае откуда бы взялось такое преувеличение
возможностей поврежденной руки?
5.
Проекция. Приписывание собственных недостатков другим
людям. В клинике: «[Парализованная] рука принадлежит моей матери». В
обычной жизни: «Да он расист».
6.
Интеллектуализация.
Трансформация
эмоционально
угрожающего факта в интеллектуальную проблему для отвлечения внимания
от этого факта и ослабления его эмоционального воздействия. Часто близкие
родственники смертельно больного члена семьи, будучи не в состоянии
встретиться лицом к лицу с потенциальной утратой, начинают относиться к
болезни как к чисто интеллектуальной проблеме. Это может рассматриваться
как сочетание отрицания и интеллектуализации, впрочем, терминология не
так уж важна.
7.
Вытеснение. Тенденция подавить «болезненные» для эго
воспоминания. Хотя это слово проникло в популярную психологию,
исследователи памяти давно подозревали о вытеснении. Я склоняюсь к
мысли, что это явление существует в действительности, так как я наблюдал
много очевидных примеров его проявления у моих пациентов.
Например, многие пациенты после нескольких дней отрицания
излечиваются от анозогнозии. Я посещал одного такого пациента, который
на протяжении девяти дней настаивал на том, что его парализованная рука
«отлично работает», даже когда его спрашивали об этом несколько раз
подряд. А на десятый день он полностью излечился от отрицания.
Когда я спросил его, как он себя чувствует, пациент немедленно
ответил:
«Моя левая рука парализована».
«И давно она парализована?» спросил я, удивившись.
«Вы же наблюдали меня последние несколько дней», ответил он.
«А что вы мне сказали о вашей руке вчера?»
«Разумеется, я говорил, что она парализована».
Очевидно, пациент «вытеснил» отрицание!
Анозогнозия служит яркой иллюстрацией того, что я постоянно
подчеркиваю в этой книге, «убеждение» не монолитно. В нем
есть множество слоев, которые можно снимать по одному, пока
«истинное я» станет не более чем воздушной абстракцией. Как сказал
однажды философ Дэниел Деннет, концептуально «я» напоминает «центр
гравитации» сложного объекта единственную воображаемую точку, в
которой пересекается множество его векторов.
Так и анозогнозия, являясь далеко не просто еще одним странным
синдромом, позволяет нам взглянуть по-новому на человеческий разум.
Каждый раз, когда я вижу пациента с этим расстройством, мне кажется, что я
рассматриваю человеческую природу сквозь увеличительное стекло. Я не
могу не думать о том, что, если бы Фрейд знал об анозогнозии, он получил
бы большое наслаждение от ее изучения. Он мог бы спросить, например, чем
определяется та или иная защита, которую применяет пациент; почему в
одних случаях используется рационализация, а в других прямое отрицание?
Зависит ли это целиком от обстоятельств или от личности пациента? Будет
ли Чарли всегда пользоваться рационализацией, а Джо применять
отрицание?
Кроме
объяснения
фрейдистской
психологии
в
терминах
эволюционной теории моя модель работает и для биполярных расстройств
(маниакально-депрессивных заболеваний). Существует аналогия между
стилями реагирования левого и правого полушарий маниакальным или
бредовым для левого полушария и озабоченным «адвокатом дьявола» для
правого и колебаниями настроения при биполярном расстройстве. Если это
так, может быть, эти перепады состояния на самом деле являются
результатом переключения между полушариями мозга? Как показали мои
учителя доктор Набиар и Джек Петтигрю, даже у нормальных индивидуумов
могут встречаться спонтанные «перескоки» между полушариями и
соответствующими когнитивными стилями. Чрезвычайное увеличение этих
колебаний психиатры рассматривают как «дисфункциональное» или
«биполярное» расстройство, хотя я знал нескольких пациентов, которые
предпочитали приступы депрессии, чтобы, например, не прерывать свое
мимолетное эйфорическое общение с Богом.
В Н Е Т Е Л Е С Н Ы Й О П Ы Т : Д О К Т О Р , Я О С Т А В И Л С В О Е Т Е Л О
Как мы видели ранее, одной из функций правого полушария мозга
является составление объективной полной картины «я» и ситуации, в
которой человек находится. Эта функция также позволяет вам «видеть» себя
со стороны. Например, когда вы репетируете выступление, вы можете
«увидеть» себя, шагающего туда-сюда по подиуму, с точки зрения зрителя.
С этим как-то связан и внетелесный опыт. Опять же, следует только
вспомнить
о
нарушениях
ингибиторных
схем,
которые
обычно
контролируют активность зеркальных нейронов. Повреждение правой лобно-
теменной области или анестезия с помощью кетамина (которая, возможно,
воздействует на те же самые схемы) снимает это ингибирование. В
результате человек начинает покидать свое тело, иногда до такой степени,
что перестает ощущать боль. Он видит свою боль «объективно», как будто ее
испытывает кто-то другой. Иногда у него может возникнуть ощущение, что
он на самом деле покинул свое тело и парит над ним, наблюдая себя извне.
Обратите внимание, что, если эти схемы, «привязывающие к телу», особенно
чувствительны к недостатку кислорода в мозге, это также могло бы
объяснить ощущение покидания тела, обычное для предсмертного опыта.
Любопытен случай Патрика, разработчика программного обеспечения
из Юты, которому поставили диагноз злокачественной опухоли в лобно-
теменной области. Патрику довелось испытать многие ощущения
внетелесного опыта. Опухоль располагалась на правой стороне его мозга, что
было весьма «удачно», потому что он был менее озабочен ею, чем если бы
она находилась слева. Патрику сказали, что ему осталось менее двух лет
жизни даже после удаления опухоли, но не это волновало его. По-
настоящему его занимали вещи куда более странные, чем он или кто-либо
еще мог вообразить.
Он заметил, что отчетливо ощущает невидимого «фантомного
двойника», прикрепленного к левой стороне его тела. Это отличалось от
большинства обычных ощущений внетелесного опыта, при котором пациент
смотрел на собственное тело сверху вниз. Двойник Патрика почти синхронно
копировал каждое его движение. Питер
Брюггер из Университетской клиники в Цюрихе исследовал подобные
случаи. Они напоминают нам, что согласованность между различными
аспектами нашего сознания, такими как субъективное эго и образ тела, при
заболевании
мозга
может
быть
нарушена.
Должен
существовать
специальный мозговой механизм (или последовательность механизмов,
соединенных «ласточкиным хвостом»), которые в норме предотвращают
подобные нарушения. Если бы этого механизма не было, согласованность не
могла бы быть нарушена избирательно, как в случае Патрика, ведь другие
аспекты его разума не были затронуты: он был эмоционально нормальным,
