Текст книги "Мозг рассказывает.Что делает нас людьми"

Автор книги: Вилейанур С. Рамачандран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

различающего цветов ученого-марсианина, который решил узнать, что люди

имеют в виду, когда говорят о цветах. С помощью своей технологии уровня

Star-Trek он изучает ваш мозг и выясняет до мельчайших деталей, что

происходит, когда вы переживаете психический опыт, связанный с

восприятием красного цвета. В конце своего исследования он может

объяснить каждое физико-химическое и нейровычислительное событие,

которое происходит, когда вы видите красный, думаете о красном или

говорите «красный». Теперь спросите себя: охватывают ли эти объяснения

все, что относится к способности видеть и думать о красном цвете? Может ли

не различающий цветов марсианин теперь быть уверен, что понимает ваш

инопланетный способ различения цвета, хотя его мозг не приспособлен для

ответа на эти конкретные длины волн электромагнитного излучения?

Большинство ответит, что нет. Большинство сказали бы, что, как бы детально

и точно ни было это объективное извне описание восприятия цвета, в

сердцевине этого описания будет зияющая пропасть, потому что в нем

отсутствует сама сущность переживания непосредственного восприятия

красного (квалиа красного). В самом деле, нет иного способа передать кому-

либо невыразимые качества красного цвета, кроме как подключить ваш мозг

непосредственно к мозгу этого человека.

Возможно, ученые когда-нибудь и наткнутся на неожиданный метод

или модель эмпирического и рационального обращения с сущностным

содержанием ощущений, но такие успехи настолько же далеки от наших

сегодняшних возможностей, как далека была молекулярная генетика от

жителей

Средних

веков.

Если

только

где-нибудь

не

притаился

потенциальный Эйнштейн в неврологии.

Я предположил, что «квалиа» и «я» не одно и то же. Однако

невозможно понять первое, не понимая второго. Понятие квалиа без я-опыта,

без интроспекции над этими ощущениями, является оксюмороном. Того же

хода мыслей придерживался и Фрейд, когда утверждал, что невозможно

приравнять «я» к осознанию. Наша психическая жизнь, говорил он,

управляется подсознанием, бурлящим котлом воспоминаний, ассоциаций,

рефлексов, мотивов и побуждений. Наша «сознательная жизнь» это

доскональная, факт за фактом, рационализация поступков, которые мы в

действительности совершили совсем по иным причинам. Так как технологии

тогда не позволяли проводить исследования мозга, Фрейду недоставало

способов вывести свои идеи за пределы кушетки, и поэтому его теории

оказались заперты в тихой гавани между настоящей наукой и бесконечной

риторикой.

Мог ли Фрейд быть прав? Может ли большая часть нашей личности

быть бессознательной, неконтролируемой и непознаваемой?4 Несмотря на

нынешнюю, мягко говоря, непопулярность Фрейда, современная неврология

обнаружила, что он был прав, утверждая, что лишь ограниченная часть

нашего мозга принадлежит сознанию. Сознающее «я» не что-то типа «ядра»

или особой квинтэссенции, которая восседает на специальном троне в центре

нервного лабиринта, но также это и не свойство всего мозга. Напротив,

похоже, что личность возникает из относительно маленькой группы областей

мозга, которые связаны в удивительно мощную сеть. Определить эти участки

очень важно, поскольку это поможет сузить поиск. В конце концов, мы знаем

наверняка, что печень и селезенка не имеют сознания, им обладает только

мозг. Мы просто делаем шаг далее и утверждаем, что лишь некоторые части

мозга обладают сознанием. Выяснить, какие именно части и что именно

делают первый шаг к пониманию сознания.

Феномен зрительной слепоты особенно четко показывает, что теория

Фрейда о бессознательном может содержать зерно истины. Как вы помните,

во второй главе был приведен случай зрительной слепоты, когда у больной

была повреждена зона VI зрительной коры головного мозга, в результате

чего она полностью ослепла. Она не испытывала никаких квалиа, связанных

со зрением. Когда направляли луч света на стену перед ней, она уверенно

утверждала, что ничего не видит. Однако когда ее просили дотронуться до

освещенного участка, она делала это со сверхъестественной точностью, хотя

ей самой казалось, что она просто угадывает. Пациентка была в состоянии

это сделать, так как старый путь между ее сетчаткой и теменной долей

головного мозга не был поврежден. Вот почему она могла прикоснуться к

пятну света, хотя и не видела его. В самом деле, такие пациенты зачастую

могут угадывать даже цвет и направление линии (вертикальное или

горизонтальное), используя этот путь, хотя полагают, что они не могут

осознать этого.

Поразительно. Получается, что ассоциирована с сознанием и связана с

нашим ощущением «я» лишь та информация, которая проходит через

зрительную кору. Другой же параллельный путь может функционировать,

выполняя сложные вычисления, необходимые для того, чтобы рука точно

находила пятно (или даже чтобы правильно отгадать цвет), причем сознание

в этом процессе вообще не участвует. Почему? Оба этих пути передачи

зрительной информации образованы идентичными нейронами и, на первый

взгляд, выполняют одинаково сложные вычисления, но тем не менее только

новый путь проливает свет сознания на зрительную информацию. Что же

такого особенного в этих цепях, что они «требуют» или «порождают»

сознание? Другими словами, почему не все аспекты зрения или поведения,

руководимого

зрением,

сходные

со

зрительной

слепотой,

могут

реализоваться столь же умело и аккуратно, но без осознания и переживания

непосредственного восприятия? Может ли ответ на этот вопрос дать нам

ключ к разрешению загадки сознания?

Пример зрительной слепоты примечателен не только тем, что

поддерживает идею неосознаваемого умственного действия (или нескольких

неосознаваемых умственных действий), он также показывает, как

нейробиология может систематизировать свидетельства о глубинной

мозговой деятельности, чтобы пробиться через залежи нерешенных вопросов

о «я», которые преследуют философов и ученых на протяжении тысячелетий.

Изучая пациентов с нарушениями представлений о себе и наблюдая сбои в

работе определенных долеймозга, мы можем лучше понять, как рождается

ощущение «я» в нормальном человеческом мозге. Каждое расстройство

становится окном в специфические аспекты «я».

Для начала давайте определим эти аспекты «я», или, по крайней мере,

наши интуитивные представления о них.

1.

Целостность. Несмотря на богатое многообразие чувственных

переживаний, которые обрушиваются на нас ежесекундно, мы ощущаем себя

единой личностью. Более того, все наши разнообразные (и порой

противоречивые) цели, воспоминания, эмоции, действия, убеждения и знания

как будто бы согласуются между собой таким образом, что образуют единую

личность.

2.

Постоянство. Несмотря на великое множество отдельных

событий, из которых состоит наша жизнь, нас не покидает ощущение

постоянства нашей личности мгновение за мгновением, десятилетие за

десятилетием. И, как заметил Эндель Тульвинг, мы можем совершить

мысленное «путешествие во времени», начав с раннего детства и смотря в

будущее, без проблем перемещаться по шкале времени. Эта прустовская

виртуозность характерна только для людей.

3.

Пребывание в теле. В своих телах мы чувствуем себя как дома,

уверенно. Вам никогда не приходит в голову, что рука, которой вы только

что взяли ключи от машины, может вам не принадлежать. Не грозит вам

подумать и о том, что рука официанта или кассира на самом деле ваша

собственная. Однако выясняется, что чувство принадлежности к своему телу

на самом деле на удивление ненадежно и изменчиво. Вы не поверите, но вас

можно ввести в заблуждение с помощью оптического обмана, и вам

покажется, что вы временно покинули свое тело, вы почувствуете себя в

другом месте. (Когда вы видите себя на видео в реальном времени или во

время карнавала разглядываете себя в зеркальном зале, до некоторой степени

это и происходит.) Нанеся толстый слой гримма, чтобы изменить свою

внешность, и посмотрев на себя в видеозаписи (при этом не нужно даже

учитывать обращения лево-право, происходящего в зеркале), вы можете

получить слабое представление о внетелесном опыте, особенно если вы

двигаете различными частями тела и меняете выражение лица. Как мы

видели в главе 1, образ тела, создаваемый мозгом, очень пластичный,

расположение и размер его можно изменить с помощью зеркал. И как мы

увидим позже в этой главе, он может быть серьезно нарушен болезнью.

4.

Личностность. Ваши ощущения, или квалиа, и ваша ментальная

жизнь принадлежат только вам, они невидимы остальным. Благодаря

зеркальным нейронам вы можете прочувствовать боль вашего соседа, но вы

не можете буквально испытать его боль. Однако, как мы заметили в главе 4,

есть обстоятельства, при которых ваш мозг генерирует ощущения

прикосновения, которые точно симулируют ощущения, испытываемые

другим человеком. Например, если я анестезирую вашу руку и вы

посмотрите, как я дотрагиваюсь до своей собственной руки, вы начнете

чувствовать мои ощущения прикосновения. Вот и все о личностности «я».

5.

Социальность. «Я» поддерживает преувеличенное чувство

личностности и автономии, которое выдает ее тесную связь с умами

других людей. Случайно ли, что почти все наши эмоции обретают смысл

лишь в отношении других людей? Гордость, высокомерие, тщеславие,

амбициозность, любовь, страх, милосердие, ревность, гнев, надменность,

гуманность, жалость, даже жалость к себе ни одно из этих чувств не имело

бы никакого смысла в социальном вакууме. Способность ощущать

неприязнь, благодарность, симпатию основана на случаях нашего

взаимодействия с другими людьми и имеет большое значение для

эволюции. Вы принимаете во внимание намерения других людей и

приписываете им способность выбора или свободной воли, на этом

основании вы применяете к их действиям свою богатую палитру

социальных эмоций. Но мы настолько сильно привыкли приписывать

действиям других людей мотивы, намерения и вину, что мы часто

распространяем

наши

социальные

эмоции

на

неодушевленные,

несоциальные объекты и ситуации. Вы можете «разозлиться» на ветку,

которая упала на вас, или даже на автодорогу или рынок акций. Стоит

отметить, что это один из основных корней религии: мы склонны наделять

саму природу побуждениями, похожими на наши, желаниями и волей, и

поэтому мы чувствуем необходимость просить, молиться, вступать в

сделки и искать причины, по которым Бог, или карма, или какое-то другое

наше представление о высших силах может нас наказать (индивидуально

или коллективно) природными бедствиями или другими несчастьями. Это

настойчивое

стремление

показывает

только,

насколько

сильно

индивидуальность нуждается в ощущении себя частью социального

окружения, с которым она может взаимодействовать и говорить на одном

языке.

6.

Свободная воля. Мы чувствуем, что в состоянии сознательно

выбирать между альтернативными вариантами действий с полным

осознанием того, что могли бы выбрать иной вариант. В норме мы не

чувствуем себя автоматом и не ощущаем свой разум пассивной игрушкой

случая и обстоятельств хотя при некоторых «заболеваниях», таких как

романтическая влюбленность, мы близки к этому. Мы пока не знаем, как

работает свободная воля, но, как мы увидим далее в этой главе, по крайней

мере два участка мозга ответственны за нее. Первый это надкраевая извилина

левого полушария мозга, которая позволяет нам воображать и предвидеть

различные возможные направления действия. Второй это поясная извилина

мозга, которая заставляет вас желать (и помогает выбрать) одно из действий

на основании иерархии ценностей, диктуемых префронтальной корой мозга.

7.

Самосознание. Этот аспект «я» почти очевиден; «я», которое

себя не осознает, оксюморон. Позже в этой главе я приведу аргументы в

пользу того, что самосознание, возможно, частично зависит от рекурсивного

использования мозгом зеркальных нейронов, что позволяет нам видеть самих

себя со стороны (аллоцентрически).

На этих семи аспектах, словно стол на ножках, держится то, что мы

называем «я». Однако, как мы уже знаем, они подвержены иллюзиям,

заблуждениям и расстройствам. «Я», как и стол, может стоять и без одной из

ножек, но если не хватает нескольких ножек, то устойчивость находится в

серьезной опасности.

Как появились в процессе эволюции эти многочисленные атрибуты?

Какая часть мозга задействована и какие нейронные механизмы лежат в их

основе? На эти вопросы не существует простого ответа конечно, никто не

оспаривает простоты утверждения «потому что Бог создал нас такими», но

именно потому, что ответы сложны и парадоксальны, нам не следует

отказываться от поисков. Я уверен, что, исследуя некоторые синдромы на

границе между психиатрией и неврологией, мы сможем подобрать бесценные

ключи к тому, как создается «я» и как поддерживается в здоровом мозге. В

этом отношении мой подход остается неизменным: необычные случаи из

практики помогут иллюстрировать нормальную работу. Я не утверждаю, что

«разрешил» проблему «я» (а хотелось бы!), но я уверен, что эти случаи

представляют очень многообещающие пути к разгадке. В целом, я думаю,

это неплохое начало для того, чтобы поднять проблему, которую до сих пор

многие ученые даже не принимали к рассмотрению.

Несколько важных замечаний перед тем, как мы рассмотрим

конкретные случаи. Первое: несмотря на странность симптомов, каждый

пациент относительно нормален в других отношениях. Второе: каждый

пациент абсолютно искренен и уверен в своих убеждениях, его невозможно

переубедить с помощью разумных доводов (они держатся так же, как

устойчивые предрассудки у людей вполне рациональных). Пациент с

паническими атаками мог бы «теоретически» согласиться с вами, что его

предчувствие смерти не «реально», однако при наступлении панической

атаки ничто не в силах убедить его в том, что он не умирает.

И последнее. Не следует слишком доверять психиатрическим

синдромам, потому что некоторые из них (надеюсь, не те, что приведены в

этой книге) крайне сомнительны. Например, синдром Клерамбо, который

состоит в том, что у молодой женщины развивается навязчивый бред о том,

что якобы сильно превосходящий ее по возрасту знаменитый мужчина без

ума от нее, хотя сам он и отрицает это. Проверьте в Google, если не верите.

(Забавно, но нет названия для реально существующего и распространенного

бреда, при котором мужчина почтенного возраста уверен, что молоденькая

красотка влюблена в него, но не подозревает об этом! Одна из причин,

возможно, кроется в том, что психиатрами, которые «обнаруживали»

симптомы и давали им названия, исторически были мужчины.)

Есть также синдром Коро сомнительное расстройство, поражающее

мужчин-азиатов, которые жалуются, что их пенис сжимается, и думают, что

в конце концов он совсем исчезнет. (Мой коллега Стюарт Анстис обратил

мое внимание на существование бреда противоположного характера у

некоторых пожилых жителей Кавказа якобы их пенис увеличивается, хотя в

реальности этого не происходит.) Синдром Коро скорее всего был выдуман

западными психиатрами, хотя не исключено, что он мог сформироваться из-

за уменьшенного образа пениса в мозговом центре, отвечающем за образ

тела, правой верхней теменной доле.

Не забудем и о другом замечательном изобретении, «оппозиционно-

вызывающем расстройстве». Этот диагноз иногда ставят умным, энергичным

молодым людям, которые осмеливаются ставить под сомнение авторитет

старших, уважаемых всеми личностей, например психиатров. (Хотите верьте,

хотите нет, но это диагноз, за который психологи действительно могут

выставить счет страховой компании пациента.) Этот синдром выдумал явно

выдающийся человек, так как любую попытку пациента оспорить свой

диагноз можно истолковать как свидетельство в пользу правильности этого

диагноза! Его неопровержимость встроена в само определение. Другой

пример надуманного заболевания, также официально признанного, «синдром

хронического недостижения результата» то, что раньше называлось

глупостью.

Помня об этих предостережениях, давайте попытаемся осмыслить сами

синдромы и выяснить их отношение к человеческому «я» и к его

уникальности.

П р е б ы в а н и е в т е л е

Начнем с рассмотрения трех расстройств, которые позволят нам

изучить механизмы возникновения чувства тела. Существование этих

заболеваний доказывает, что в мозге есть врожденный образ тела, и, когда он

не совпадает с сенсорными сигналами от тела, зрительными или

соматическими, возникающая в результате этого дисгармония может также

нарушить и ощущение человеком целостности своего «я».

А П О Т Е М Н О Ф И Л И Я : Д О К Т О Р , А МП У Т И Р У Й Т Е М Н Е Р У К У ,

П О Ж А Л У Й С Т А

Жизненно важным для ощущения своего «я» является чувство, что ты

находишься в собственном теле и обладаешь его частями. Хотя у кошки есть

неявный образ своего тела (она же не пытается втиснуться в крысиную нору),

все же она не может сесть на диету, заметив, что растолстела, или

разглядывать собственную лапу, мечтая, чтобы ее не было. Тем не менее

именно это происходит с некоторыми пациентами, у которых развилась

апотемнофилия

необычное

расстройство,

при

котором

совершенно

нормальные люди испытывают сильное и постоянное желание, чтобы им

ампутировали руку или ногу (термин «апотемнофилия» происходит от

греческого аро «от», temnein «резать» и philia «эмоциональная привязанность

к

чему-либо»).

Пациент

может

описывать

свое

тело

как

«сверхукомплектованное» или свою руку как «лишнюю». Складывается

ощущение, что пациент пытается донести до вас что-то невыразимое.

Например, он может сказать: «Не то чтобы я чувствовал, что это не моя рука,

доктор, наоборот, я слишком сильно ощущаю ее присутствие». Более

половины пациентов действительно доходят до того, что им ампутируют

конечность.

Апотемнофилия часто считается «психологическим» отклонением.

Была даже выдвинута идея, будто бы она происходит от фрейдистской

фантазии о самосбывающихся желаниях, только роль большого пениса

играет культя, остающаяся после ампутации конечности. Другие полагают,

что подобное состояние стремление привлечь к себе внимание, но почему это

стремление принимает столь странные формы и почему так много людей,

страдающих этим расстройством, держат свое желание в секрете большую

часть своей жизни? Ответа нет.

Честно

говоря,

я

считаю

эти

психологические

доводы

неубедительными. Рассматриваемое состояние обычно развивается с раннего

детства, и вряд ли десятилетний ребенок мечтает об огромном пенисе (хотя

ортодоксальный фрейдист не исключил бы и такой вариант). Более того,

больной может точно указать определенную границу, скажем, на два

сантиметра выше локтя, по которой он хотел бы ампутировать руку. Это уже

не какое-то смутное желание удаления конечности, как могло бы следовать

из психодинамической теории. Не может это быть и желанием привлечь

внимание, какой смысл так досконально представлять, в каком именно месте

следует отрезать конечность? И наконец, у пациента, как правило, нет иных

сколько-нибудь серьезных психических отклонений.

У меня есть и еще два наблюдения, которые я сделал, изучая таких

пациентов. Оба наводят меня на неврологическое происхождение болезни.

Первое: более чем две трети пациентов желают избавиться именно от левой

конечности. Такое неравномерное распределение напоминает мне о

бесспорно неврологическом расстройстве, соматопарафрении (описание

будет приведено позднее), при котором пациент, перенесший инсульт в

правом полушарии мозга, не только отрицает паралич своей левой руки, но

также настаивает, что эта рука ему вообще не принадлежит. Подобное редко

встречается при инсульте в левом полушарии. Второе: мои студенты Поль

Мак-Джош и Дэвид Брэнг и я обнаружили, что прикосновение к конечности

ниже линии желаемой ампутации вызывает большой скачок КГР

(кожногальванической реакции) пациента, хотя при прикосновении выше

этой линии или к другим конечностям ничего подобного не происходит. У

пациента на самом деле на полную мощность включается сигнал тревоги,

когда прикасаются к его конечности ниже указанной линии. Поскольку КГР

сфальсифицировать

очень

сложно,

мы

можем

быть

уверены

в

неврологической природе данного расстройства.

Как объяснить это странное расстройство с позиции анатомии? Как мы

знаем

из

первой

главы,

ощущения

от

нервов,

регистрирующих

прикосновение, сигналы от мускулов, связок и суставов проецируются на

первичную (S1) и вторичную (S2) соматосенсорные зоны коры внутри и

сзади постцентральной извилины. Каждая из этих областей коры содержит

систематическую,

топографически

организованную

карту

телесных

ощущений.

Отсюда

соматосенсорная

информация

отправляется

в

верхнетеменную дольку (ВТД), где она соединяется с информацией о

равновесии из внутреннего уха и зрительной обратной связью о

расположении конечностей. Вместе эти потоки информации составляют наш

образ тела: единое представление в реальном времени о нашем физическом

«я». Это представление тела в ВТД и, возможно, ее связи с задней долькой

островка отчасти врожденные. Мы знаем это, потому что некоторые

пациенты, у которых руки отсутствуют с рождения, живо ощущают

фантомные руки, что подразумевает существование некоего каркаса,

генетически вмонтированного6. Не нужно никакого усилия веры, чтобы

предположить, что этот мультисенсорный образ тела топографически

организован в ВТД таким же образом, как в S1 и S2.

Если какая-то конкретная часть тела, рука или нога, оказалась не

представлена в этом врожденном каркасе образа вашего тела, то в результате,

вероятно, возникает ощущение отчуждения или даже отвращения к ней. Но

почему? Почему пациент не просто безразличен к своей конечности? В конце

концов, ведь пациенты с повреждением нервов, ведущих к руке, и с полной

утерей чувствительности не выражают желания ампутировать руку.

Ответ на этот вопрос заключается в ключевом понятии неприятия

несоответствия, что, как вы увидите, играет решающую роль во многих

формах умственных расстройств. Общая идея состоит в том, что отсутствие

согласованности, или несовпадение, между результатами областей мозга

может вызвать неприятие, психоз, дискомфорт или паранойю. Мозг не

терпит внутренних аномалий, таких как несовпадение между эмоцией и

идентификацией в синдроме Капгра и часто готов зайти абсурдно далеко,

чтобы только не допустить этого несовпадения или объяснить его. (Я

подчеркиваю «внутренних», потому что к аномалиям во внешнем мире мозг

куда более терпим. Он может даже забавляться ими: некоторые люди

наслаждаются возбуждением, в которое их повергает разрешение

непостижимых тайн.) Не вполне ясно, где обнаруживается это внутреннее

несовпадение и возникает неудовольствие. Я предполагаю, что это

происходит в островке Рейля, центральной доле мозга (особенно в

центральной доле правого полушария) маленьком фрагменте ткани, который

получает сигналы от S2 и отсылает сигналы к миндалевидному телу, которое,

в свою очередь, рассылает ответные сигналы активации к остальным частям

тела.

В случае повреждения нервов поступления сигналов к S1 и S2 не

происходит, так что не создается никакого несовпадения или расхождения

между S2 и мультисенсорным образом тела в ВТД. При апотемнофилии,

наоборот, поступление сенсорных сигналов от конечности к картам тела в S1

и S2 не нарушено, но отсутствует место, куда должны отсылаться сигналы

для конечностей от образа тела, поддерживаемого ВТД7. Мозг не может

примириться с этим несовпадением, поэтому это расхождение является

ключевым для возникновения чувства «сверхприсутствия», умеренного

неприятия конечности и сопутствующего желания ампутации. Это

объяснение апотемнофилии пролило бы свет на повышенную КГР, а также

на невыразимую по сути и парадоксальную природу ощущения: часть тела не

воспринимается как часть тела.

Этим общим соображениям соответствует и то, что если даже просто

предложить пациенту посмотреть на его поврежденную конечность через

линзу, так, чтобы оптически уменьшить ее, ощущение этой конечности

делается гораздо менее неприятным, возможно за счет уменьшения

рассогласования.

Для

подтверждения

этой

гипотезы

требуются

эксперименты с контролем плацебо.

И наконец, в нашей лаборатории были проведены опыты со

сканированием мозга четырех пациентов с апотемнофилией и четырех

контрольных нормальных субъектов. В контрольной группе прикосновение к

любой части тела активировало правую ВТД. У всех четырех пациентов

сканирование показало, что прикосновение к той конечности, которую

каждый из них хотел удалить, не вызывало активности ВТД, в то время как

прикосновение к другим вызывало. Если мы сможем повторить результаты

этого эксперимента на большем количестве пациентов, это будет хорошим

аргументом в пользу нашей теории.

Не находящим объяснения в нашей модели аспектом апотемнофилии

являются сопутствующие сексуальные наклонности у некоторых пациентов:

влечение к людям с ампутированными конечностями. Эти сексуальные

обертоны, возможно, и заставили предложить фрейдистское толкование

этого расстройства.

Давайте сделаем другое предположение. Допустим, сексуальные

«эстетические предпочтения» определенной телесной морфологии партнера

диктуются отчасти формой образа тела, представленной и запечатленной в

правой ВТД и, возможно, в коре центральной доли. Это объяснило бы,

почему

страусы

предпочитают

в

качестве

партнеров

страусов

(предположительно, даже в отсутствие обонятельных сигналов) и почему

свиньи предпочитают свиней своего вида, а не человеческих.

Развивая эту мысль, я предполагаю, что существует генетически

определенный механизм, который позволяет шаблону образа тела (в ВТД)

перейти в лимбическую цепь, тем самым определяя эстетические и

зрительные предпочтения. Если я прав, то кого-то, чей образ тела

наследственно оказался без рук или без ног, будут привлекать люди, у

которых отсутствуют те же конечности. Согласно этому взгляду, людей,

которые хотели бы, чтобы им ампутировали ногу, будут привлекать

преимущественно люди с ампутированной ногой, а не рукой.

С О М А Т О П А Р А Ф Р Е Н И Я : Д О К Т О Р , Э Т О Р У К А М О Е Й

М А Т Е Р И

Искажение чувства принадлежности частей тела встречается также при

одном из самых странных синдромов в неврологии, который носит

сложнопроизносимое название соматопарафрении. У пациентов с инсультом

левого полушария мозга поврежден пучок волокон, ведущих от коры

головного мозга вниз к спинному мозгу. Так как левая часть мозга

контролирует правую половину тела (и наоборот), то правая половина тела

при этом парализована. Пациенты жалуются на паралич, спрашивают врача,

восстановится ли когда-нибудь их рука, и неудивительно, что зачастую они

находятся в депрессии.

При инсульте правого полушария мозга парализована левая половина

тела. Большинство таких пациентов, как и следовало ожидать, бывают

расстроены

параличом,

но

небольшая

группа

отрицает

паралич

(анозогнозия), а еще более малочисленная группа вообще приписывает

принадлежность своей левой руки не себе, а лечащему врачу, супругу, брату,

сестре или родителю. (Почему пациент выбирает того или иного человека,

остается неясным, однако мне это напоминает, как при синдроме Капгра

пациент также считает самозванцем того или иного из своих знакомых.)

У этой последней группы пациентов, как правило, обнаруживается

повреждение телесных карт в S1 и S2. Кроме того, инсульт разрушает

соответствующий образ тела в правой ВТД, которая в норме получает

сигналы от S1 и S2. Иногда также наблюдается нарушение островка в правом

полушарии мозга, который получает сигналы прямо от S2 и тоже участвует в

формировании образа тела. Конечный результат этой комбинации изменений

в SI, S2, ВТД и островке полное ощущение пациентом того, что рука ему не

принадлежит, утрата ощущения принадлежности. Последующее стремление

приписать

принадлежность

руки

кому-то

еще

есть

отчаянная

подсознательная попытка объяснить ее отчуждение (отголоски фрейдовского

понятия «проекции»).

Почему соматопарафрения встречается исключительно у пациентов с

повреждением правой теменной доли, а не левой? Понять это нам поможет

идея разделения функций между двумя полушариями мозга (полушарная

специализация). Эту тему я раскрою немного более подробно далее в этой

главе. Рудименты специализации, возможно, существуют даже в мозге

крупных обезьян, но у людей она гораздо более четко выражена и может

быть еще одним фактором, составляющим нашу уникальность.

ТРАНССЕКСУАЛЬНОСТЬ: ДОКТОР, Я ЗАПЕРТ В НЕПРАВИЛЬНОМ

ТЕЛЕ!

«Я» имеет пол: мы думаем о себе как о мужчине или о женщине и

ожидаем, что окружающие относятся к нам соответственно. Это настолько

глубоко укоренившийся аспект нашей самоидентификации, что мы едва ли

вообще думаем об этом пока не начнутся трудности, по крайней мере по

стандартам консервативного и конформистского общества. В результате

возникает «расстройство», называемое транссексуальностью.

Как и в случае с соматопарафренией, искажения или несовпадения в

ВТД могут объяснить симптомы транссексуальности. Многие мужчины,

ощущающие себя женщинами (MTF), ощущают свой пенис избыточным,

лишним словом, помехой. Многие женщины, ощущающие себя мужчинами

(FTM), сообщают, что чувствуют себя мужчинами в женских телах,

большинство из них ощущают фантомный пенис с раннего детства. Многие

из этих женщин также говорят, что испытывали фантомную эрекцию. В

обоих случаях рассогласование между полом образа тела, который, как ни

странно, включает детали половой анатомии, и внешней анатомией тела

приводит к глубокому дискомфорту и сильному стремлению снять

несоответствие.

Ученые доказали, что при внутриутробном развитии разные аспекты

сексуальности развиваются параллельно: половая морфология (внешняя

анатомия), половая идентичность (то, кем мы видим себя), половая

ориентация (то, какой пол нас привлекает) и пол образа тела (наше

внутреннее представление вашего мозга о частях тела). В норме эти аспекты

согласуются в течение физического и социального развития и находят свою

кульминацию в нормальной сексуальности, но они могут рассогласоваться,

что приводит к отклонениям, которые сдвигают индивидуума в ту или иную

сторону спектра нормального распределения.

Я употребляю слова «норма» и «отклонение» только в статистическом

смысле, относительно человеческой популяции в целом. Я не имею в виду,

что эти способы существования нежелательны или являются извращением.

Многие транссексуалы говорили мне, что они скорее готовы перенести

операцию, чем «излечиться» от своего желания. Если вам это кажется

странным,

подумайте

о

сильной,

но

безответной

романтической

влюбленности. Хотели бы вы избавиться от этого чувства? Простого ответа

не существует.

Личностность

В четвертой главе я объяснял роль системы зеркальных нейронов в