Текст книги "Кровь за кровь"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Виктор Сергеевич снова взглянул в сторону милиционера, направляющегося в их сторону, быстро достал бумажник и протянул его Гарику. Открыв его и проверив деньги, Гарик быстро поднял руку и остановил проходящее мимо такси.

– Садитесь быстрее! – негромко приказал он Виктору Сергеевичу. – Я себе еще поймав…

– Спасибо! – пролепетал сибиряк, испытывая что-то вроде благодарности, что хотя бы по отношению к нему новый знакомый оказался таким добропорядочным и не бросил одного. Едва такси отъехало, он машинально обернулся, но Гарика нигде не было видно…

Такси остановилось перед зданием Курского вокзала. Виктор Сергеевич взглянул на счетчик и машинально полез во внутренний карман, но тут же вспомнил, что бумажник отдал «полосатому» знакомому. Достал сверток в синем платочке. Таксист, молодой парень с веселыми голубыми глазами, удивленно взглянул на странного пассажира.

– Из деревни, что ли?

– Почему?.. – спросил Виктор Сергеевич и хотел добавить «так думаете», но оборвал себя на полуслове и расширенными глазами посмотрел на водителя.

– Что с вами?

– Там… там… – но более не смог ничего сказать.

Водитель взглянул на сверток; в синем платочке были аккуратно уложены нарезанные газетные листочки.

– Все понятно, – вздохнул водитель, – объегорили. Цыгане?

– Какой ужас! – прошептал побледневший сибиряк. – Что же делать?

– Что делать? В милицию ехать!.. – нахмурился водитель.

3

В полупустом подземном переходе стояли Гарик со своим напарником. Гарик раздраженно выговаривал Петру:

– Ну чего киксуешь? Зачем нам уезжать отсюда?

– Мне кажется, что нас высветили! Нутром чую, что засекли менты! – упрямо повторял Петр.

– Послушайте, юноша. – Гарик снова вернулся к своим изысканным манерам, и лишь по напряженному взгляду можно было заметить его нервозность. – Если вам, юноша, кажется, то креститься нужно! И вообще – не заставляйте, юноша, меня нервничать… Ты взгляни вокруг! Посмотри, какие ходят упакованные! Одни приезжие! Да мы озолотимся тут… Да перестаньте кукситься, юноша! Научитесь видеть в нашей работе наслаждение! Или романтику!

– Не скажешь же ты, что ляпуху гражданам строишь только из-за романтики! – усмехнулся Петр.

– Чудак же ты, Петюня! Для меня деньги имеют значение постольку, поскольку кушать хочется и одеваться недурно, а так… – Гарик вытащил из кармана бумажник, взятый у сибиряка, и бросил его напарнику. – Деньги – дерьмо! Можешь взять их себе… – Он встал в позу и с выражением прочел:

 
Люблю тебя безумно, страстно,
Тебя, свободу страшных оргий,
Как жрец пред идолом, восторге
Перед тобой хочу упасть…
 

Знаешь, Петюня, кто это? – внезапно спросил у него Гарик, но тот смущенно захлопал глазами. – Это Бодлер, юноша! Бодлер! Ты мало читаешь, юноша… А читать надо!

– Боюсь я… – плаксиво проговорил Петр, растерянно вертя в руках бумажник. – Понимаешь, боюсь! Чувствую, мы у них на глазу! Давай мотанем куда-нибудь в другой город. – Парень нервничал всерьез, и это вконец вывело из себя Гарика.

– Ну что ты скулишь? Тебя-то это меньше всего касается: чуть что – ты в стороне… Это меня каждый раз «списывают».

– Так я о тебе, шеф, и волнуюсь: я же пропаду без тебя! – говорил Петр тихо и жалобно, что несколько растрогало Гарика.

«Хоть и врешь ты, Петюня, а мне все-таки приятно! – подумал Гарик. – Но оставаться тебе в этом состоянии нельзя ни в коем случае: страх – плохой помощник. И чего он закапризничал? Все было как обычно. А может, именно потому, что слишком уж гладко? В общем, непонятно… А вдруг Петр прав и кто-то вспомнил совсем еще молодого студента? Трешник оттащил… И как по-глупому попался?! На следующий день пошел в то же самое место: загребли с поличным». – Гарик поморщился, вспоминая свой провал десятилетней давности.

Тогда он учился на третьем курсе ГИТИСа, на актерском отделении. Однокурсники относились к нему с большим уважением и даже любовью: веселый, отзывчивый (всегда выручит в трудную минуту деньгами, обижался, когда ему пытались возвращать долг), Георгий Дживоргян, или, как его звали однокурсники, Гоша, любил блеснуть перед ними: устраивал различные, как он говорил, пикники, причем всегда за свой счет, по любому поводу сорил деньгами – будь то на подарок кому-либо или на общественные нужды.

Особой его страстью был преферанс, а играл не очень хорошо: чаще проигрывал, но любой проигрыш выплачивал тут же. Собственно, именно карты и толкнули его на кривую дорожку. Хотя денег родители присылали вполне достаточно, но однажды Гоша познакомился с мужчиной, который мгновенно стал его кумиром. По натуре они чем-то были похожи: беззаботно относились к жизни, к деньгам, были контактны, и оба любили преферанс. Как-то Гоша проиграл по-крупному, и наличных денег не хватило, чтобы рассчитаться. А карточный долг – долг чести! Новый знакомый выручил его, но только до вечера. Всеми правдами и неправдами пытался Гоша раздобыть денег, но какие у студентов средства?

Не собрав и половины требуемой суммы, Гоша пришел на встречу с новым приятелем. К удивлению Гоши, упреков не было, а было предложение! В тот момент оно показалось Гоше интересным и заманчивым: он тут же согласился. Это же целый актерский этюд! И какой! Не просто с заученными фразами на маленькой сцене, а по – настоящему, с импровизацией, и сценой является – жизнь. Тщательно отрепетировав, – а Гоша изображал тогда пострадавшего растяпу, терявшего деньги, – они начали «работать».

Все шло удачно, и вскоре волнение и неуверенность прошли: деньга сыпались, как из рога изобилия. Все проходило без сучка без задоринки, но… Гоша считал и считает до сих пор, что по нелепой случайности его узнал один из прежних потерпевших…

Суд, учитывая его первую судимость, а также ходатайство коллектива курса, где учился подсудимый, определил наказание лишением свободы сроком на три года.

Озлобившись на весь свет, Гоша, вместо того чтобы извлечь урок из наказания и попытаться встать на честный путь, выбирает другой: нарушителя и отказника (так называются осужденные, отказывающиеся от работы). Отсидев до звонка свой срок, Гоша вышел на волю с твердым решением жить так, как ему хочется.

В институте восстановиться не удалось, и он стал проводить время на студиях различных жанров: в кино подрабатывал в массовках, эпизодах, в театре – на различных подсобных работах, в художественных – позируя перед молодыми студийцами…

Дни, месяцы бежали беззаботно, а потому быстро. Легкая жизнь, словно мираж в пустыне: тянет, заманивает все сильнее и сильнее. Девочки, карты, рестораны – все это требует денег, и Гоша, превратившись в Гарика, начинает потихоньку готовиться к тому, чем занимался до осуждения и за что был осужден. Гарик понимал, что нужен толковый напарник, и подыскивал его очень тщательно. Перебрал многих своих знакомых, но… один не внушал доверия своим видом, другой не подходил по возрасту, третий не мог и двух слов связать…

Петра он нашел случайно, точнее сказать, сам Петр наткнулся на Гарика. Случилось это в Киеве. Когда Гарик со своей новой подругой выбрался из такси, чтобы поужинать в одном из центральных ресторанов города, к ним подошел молодой парень с бледным лицом и ввалившимися глазами, одетый в видавший виды костюм. Дрожащим голосом он попросил выслушать его. С брезгливой гримасой на лице приятельница Гарика просила не обращать внимание, на всяких там… Она так и сказала: «на всяких там…» Но что-то заставило Гарика выслушать парня, который поведал им, что оказался обворованным на вокзале и остался без денег и документов. И если у Гарика есть возможность выручить его, так как на билет в общем вагоне не хватает всего рублей восемь, то он обещает вернуть эти деньги по почте.

Улыбнувшись, Гарик полез в карман и тут же задал вопрос, до какого города необходимо добраться этому парню. «До Москвы!» – ответил тот. Тогда Гарик, желая дать ему денег еще и на пропитание в пути, спросил о стоимости билета. Неожиданно парень замялся, но тут же спохватился и назвал сумму, которая не соответствовала действительности. Извинившись перед подругой, Гарик отвел парня в сторону.

– Что же вы, юноша, на таком пустяке прокололись?

– Простите, не понял… – растерялся парень.

– Цену билета хотя бы узнал, – усмехнулся Гарик и тут же добавил: – Один работаешь?

– Я не понимаю вас… – залепетал парень.

– Что ты ваньку валяешь: я тебе не из уголовки! – вспылил Гарик. – Ладно, – тут же остыл он, – вот тебе червонец: посиди где-нибудь в кафе, а в десять часов сюда подходи – дело есть! Но на билет больше не проси, понял?

– Хорошо… – пожал парень плечами, словно не понимая, что от него хотят.

Гарик не ошибся в новом знакомом: Петр оказался на редкость толковым парнем. Отсидев два года за воровство, он занялся самым простым видом мошенничества, основанным на доброте и жалости людей, готовых прийти на помощь постороннему человеку в беде, но это давало мало, и Петр с большой радостью согласился работать с Гариком.

Репетировали долго, тщательно, обговаривая всевозможные мелочи, которые могут возникнуть в «работе», как они говорили. После того как с первого же раза им удалось «нагреть» растяпу на четыреста рублей, Петр, уверовав в своего нового приятеля, безоговорочно принял его покровительство и стал называть не иначе как уважительным «шеф»…

Уже три года они работали вместе. Все было настолько отлажено, а взаимопонимание настолько полным, что риска почти не было. Только дважды «объекты» не захотели молчать и прямо указали на то, что деньги они подобрали (один раз пакет еще был у Гарика, и он тут же вернул его со словами, что хотел пошутить, и, естественно, «пострадавший» Петр тут же ему поверил, и стал благодарить за возвращенные деньги, и предлагать четвертую часть находки, отчего Гарик, конечно, «благородно» отказался. Во втором случае, когда пакет оказался уже у «объекта» и он сказал об этом, Петр, взяв пакет в руки, поблагодарил человека и тут же исчез. Гарик, бросив «объекту» в лицо несколько уничижающих слов, спокойно удалился)…

Сейчас Гарик понял, что Петр действительно напуган и его необходимо как-то успокоить. Говоря ему о романтике и о других глупостях, Гарик кривил душой: деньги, и только деньги – вот ради чего он занимался этим и шел на риск.

– Хорошо, – решительно сказал он Петру, – я проверю – накололи нас или нет…

– Каким образом? Уж не в милиции ли? – усмехнулся Петр.

– Молод ты и неопытен, – со вздохом ответил Гарик, потом выразительно посмотрел на него и недобро усмехнулся. – А узнаю, конечно, в милиции…

– Шутишь? – не поверил Петр.

– Нет, не шучу. – Глаза Гарика стали серьезными.

Его молодой напарник застыл в изумлении, широко раскрыв рот. Это показалось Гарику настолько забавном, что он рассмеялся, вынул из кармана пятидесятирублевую купюру и залепил ею раскрытый рот Петра. Затем повернулся и пошел прочь, бросив по дороге:

– Замри на время и через три дня ежедневно ожидай меня с трех до пяти там же…

Петр кивнул в ответ головой, и пятидесятирублевая бумажка, отлепившись от губ, стала медленно падать на землю, причудливо кувыркаясь в воздухе. Петр проводил ее взглядом до самой земли, но послышались чьи-то шаги, он быстро поднял купюру и сунул в карман.

Телетайп мерно отстукивал строчки текста: «Срочно примите меры к розыску и задержанию преступника, который под видом оказания помощи в приобретении товаров широкого потребления с помощью «куклы» совершает мошеннические действия… Его приметы: рост – средний, глаза – карие, широкоплечий, с небольшой сутулостью… Производит впечатление интеллигентного и воспитанного человека…»

Закончив диктовать, капитан Зубарев вернулся к себе в кабинет и снова пригласил Виктора Сергеевича. На столе лежал злополучный синенький платочек с нарезанными листочками газетной бумаги.

– Сколько же вы отдали преступнику? – спросил капитан бородатого гостя, который сидел перед ним на стуле, виновато опустив голову.

– Что-то около четырехсот там было. Точно не знаю… Все, что было, отдал… вместе с бумажником. – Он тяжело вздохнул.

– Как же вы попались на такую простую приманку? Механика этого мошенничества, товарищ Глебов, очень проста: в ваш карман он положил сверток, заготовленный заранее точно в таком же платочке, но без денег… Они называют – «кукла».

– Так, значит, и тот, второй, был заодно с этим «полосатым»! – невольно воскликнул Глебов.

– Ну, наконец-то разобрались.

– Кто бы мог подумать?!

– Неужели у вас не возникало никаких подозрений? Если бы вы сказали о том, что нашли сверток, то у них бы все сорвалось! – Капитан явно был недоволен.

– Сейчас-то легко рассуждать, а там… – Виктору Сергеевичу вспомнилось все до малейших деталей. Сейчас, когда действительно можно было спокойно анализировать, он понял, что каждый раз, когда он делал попытку заявить о находке, его перебивал то «полосатый», то «потерпевший». – У них так все отрепетировано. – Сибиряк тяжело вздохнул. – Только вы не подумайте, товарищ капитан, что я пытаюсь выгородить свою вину… но они не давали мне даже слово лишнее вставить: каждый раз перебивали…

– Да, стыдно, товарищ Глебов, вы же егерь! Как же вы теперь будете в глаза браконьерам смотреть? – Зубарев укоризненно покачал головой.

– Господи, вы думаете, что я хотел те деньги присвоить? Да я даже кричал тому парню, а он, не слушая, побежал к милиционеру…

– И тут-то ваши нервы не выдержали: вы испугались? – усмехнулся Зубарев.

– А вы бы не испугались? – несколько по-детски спросил Виктор Сергеевич. – Сами посудите: сверток с деньгами у меня, я же не знал, что там нет никаких денег, свидетелей никаких… Попробуй докажи, что не я их прикарманил?

Капитан вздохнул и устало провел рукой по волосам.

– Да-а-а! Вот таких, как вы, они и выискивают, чтобы обмануть!

Каждое слово капитана словно тяжелый камень ложилось на Виктора Сергеевича: под их тяжестью он все сильнее и сильнее сгибался. Всей душой сибиряк проклинал свою поездку в Москву, желание приобрести дурацкий костюм, неразборчивость в знакомствах. Как он мог так легко попасться на дешевую приманку? Ну, что ж, впредь наука… Стыд-то какой! Прав капитан: сам ловит браконьеров, борется с ними, а приехал в столицу и… «Собственно, это же тоже браконьерский метод! – осенило Виктора Сергеевича. – Обходным путем, «с заднего хода», приобрести себе костюм!» Только сейчас до сибирского гостя дошло, как мерзко он выглядит сам в этой истории! Что же ему делать? Как смыть пятно со своего честного имени? Не выдержав внутренних переживаний, Виктор Сергеевич резко поднялся со стула и заговорил быстро, сильно волнуясь, что его могут не понять или перебить:

– Товарищ капитан! Вот я перед вами!.. Прошу вас… Давайте так… Ну, по-мужски!.. Забудем это! А? Все забудем! Ничего не было! И меня не было!.. Можете вы мне поверить, что это урок на всю жизнь? Очень прошу вас, поверьте мне, товарищ капитан! Если вы мне не поверите, то даже и не знаю, как я смогу жить дальше. – Последнюю фразу сибиряк проговорил тихо, как бы для себя, и столько в голосе было горечи и безысходности, что капитану стало жаль гостя.

– Ну-ну, не надо так расстраиваться, товарищ Глебов! Приятного, конечно, мало, но мы же мужчины, и я вам верю! – твердо и без всякого намека на улыбку сказал Зубарев. – А вот искать вашего «полосатого», как вы его окрестили, мы будем вместе! Пойдемте-ка со мной…

– Куда? Искать? – растерялся Виктор Сергеевич.

– Искать рановато, – улыбнулся капитан. – Фоторобот попробуем составить… Слышали о таком?

– А как же? – впервые улыбнулся и Глебов. – Детективы моя страсть.

В небольшом зале они заняли места рядом с пультом, за которым сидел еще один сотрудник. Когда погас свет, на экране возник контур человеческого лица.

– Вы знаете, – несколько неуверенно проговорил Виктор Сергеевич, – у него несколько удлиненный овал снизу и широкий вверху…

– Треугольником? – спросил сотрудник за пультом. Он тут же нажал какие-то кнопки, и на экране побежали овалы разных форм.

– Вот-вот! – остановил сибиряк. – Нет, чуть назад… Еще… Вроде бы такой…

Теперь, на фоне найденного овала, побежали глаза различной формы…

– Стоп! – снова воскликнул бородатый гость. Он настолько увлекся этой работой, что начал командовать отбором и не заметил, как, улыбнувшись, переглянулся Зубарев с сотрудником…

Точно таким же образом подобрали нос, прическу… Постепенно на экране появилось лицо «полосатого».

Некоторое время Виктор Сергеевич молча смотрел на экран, потом со злостью произнес:

– Похож! Удивительно, но факт: очень похож… Может, какие детали и не совсем точны, но в основном… он!

– Судя по вашему тону, – капитан с лукавинкой перевел взгляд с экрана на Глебова, – в фотороботе можно узнать вашего «полосатого»… Ну, что ж, спасибо вам, Виктор Сергеевич! – и, повернувшись к сотруднику за пультом, приказал: – Срочно размножить и разослать по отделениям… Виктор Сергеевич, билет-то цел?

– К счастью, он лежал в паспорте, в другом кармане. – Затем немного помялся и тихо произнес: – Спасибо вам, товарищ капитан.

Недалеко от отделения милиции Гарик остановился: идти или не идти? Риск, конечно, достаточно большой, но слишком уж заманчиво – узнать, состоит ли он в розыске или нет? Он старательно подобрал одежду: хлопчатобумажная рубашка в мелкую зеленую клеточку, темно-серые брюки, сандалии. Чуть грима и накладка на зубы тоже немного изменили его внешность, хотя и не настолько, чтобы его не узнать. Возможно, присутствие риска и увлекало его в этой операции: игрок по натуре, Гарик не мог обходиться без опасности. Спокойная жизнь без встрясок и волнений угнетала его, приводила в уныние. Опасность, риск, азарт действовали на него, как морфий на наркомана, взбадривая и поддерживая его жизненный тонус.

Решительно открыв дверь отделения милиции, Гарик подошел к дежурному офицеру.

– Извините, как мне повидаться с начальником отделения? – старательно выговаривая каждое слово, спросил Гарик.

– По какому вопросу? – поинтересовался старший лейтенант.

– По личному, – не стал вдаваться в подробности Гарик.

– Начальник болен, – пожал плечами дежурный.

– Тогда его заместитель, – немного подумав, настойчиво проговорил Гарик. Он решил: раз пришел сюда, то нужно во что бы то ни стало все выяснить.

– Поднимитесь на второй этаж, одиннадцатая комната… Налево вторая.

Перед кабинетом под номером одиннадцать Гарик остановился на мгновение, еще раз внутренне собрался и тихо, как бы робея, постучал.

– Войдите! – раздался из-за дверей голос Захарова.

В кабинет протиснулся растерянный мужчина средних лет. Иннокентий Аристархович, занятый мыслями о злополучном ограблении, не сразу переключился на вошедшего, хотя и сработала зрительная система: майор сразу понял, что с вошедшим приключилась какая-то беда, что это явно приезжий… Что еще?.. Профессия?.. И тут Захаров окончательно отошел от своих мыслей, а толчком к этому было то, что мысли о профессиональной принадлежности посетителя наткнулись на противоречия. И эти противоречия не дали возможности определить род занятий вошедшего.

– Слушаю вас… товарищ?.. – Захаров предложил посетителю назваться.

– Скажите, вы здесь за начальника? – словно не разобрав скрытого вопроса, спросил Гарик.

– Майор Захаров, исполняющий обязанности начальника отделения, – невозмутимо ответил Иннокентий Аристархович и снова повторил: – Слушаю вас…

– Меня зовут Фарид Саханов, – ответил после неболь шой паузы, как бы ушедшей на решение вопроса: стоит ли разговаривать с исполняющим обязанности или пойти в другое место. – Издалека я к вам приехал, – продолжил он с укоризной, – а он меня обобрал…

– Кто «он» и в каком смысле «обобрал»? – Захаров пожал плечами.

– Если бы я знал, – вздохнул Гарик. – Жучара! – ругнулся он в сердцах.

– Расскажите все подробнее…

– Подробнее?

– Да-да… прошу вас…

– Приехал я в Москву три дня назад, а завтра уже уезжаю… Туда-сюда ходил… Смотрел, детям покупал, жене покупал, себе хотел костюм купить… Там нет, тут нет: ходил, ходил… нет, а тут он подходит, говорит: «Почему такой усталый, хмурый? Может, чем помогу?» Я и пожаловался, что не могу костюм купить, а завтра уезжать нужно. – Гарик тяжело вздохнул, махнув рукой. – Не печалься, говорит, помогу, и переплатить-то всего нужно десять рублей… Подумал я, подумал: что мне по городу мотаться? Десять рублей деньги небольшие: отдам их и буду с костюмом…

– И что дальше? – нахмурился Захаров.

– А дальше этот чертов пацан-растеряха…

– Какой пацан?

– Ну, тот, что целую пачку денег в платочке уронил… Он уронил, а тот поднял…

– Ничего не понимаю, – прервал Захаров, – кто уронил и кто поднял?

– Ну, этот молодой уронил, а тот, что мне помощь свою предложил, поднял…

– Так-так, и что же дальше? – спросил Иннокентий Аристархович, хотя все уже давно понял: мошенничество! «Снова сигнал, и на этот раз в моем районе!» Слушая пострадавшего, он нажал кнопку селектора: – Валентин Степанович, принесите мне телефонограмму из пятого отделения… Простите, слушаю, – обратился он к посетителю.

Он не заметил, как Гарик вздрогнул, когда шел разговор по селектору, и дальнейшее волнение пострадавшего приписал тому, что последовал рассказ, как ему пришлось расстаться с деньгами…

– Как он был одет? И опишите его, – попросил Захаров, когда Гарик со всеми подробностями рассказал, «что с ним приключилось».

– Одет как дипломат: полосатый костюм, иностранный, очки темные, тоже оттуда… Весь такой модный: галстук, ботинки… И очень интеллигентный: никогда и не подумаешь на такого! – Он вновь покачал головой.

– Можно? – В дверях показался худосочный, но очень высокий лейтенант.

– Да, Валентин Степанович!

Лейтенант быстро подошел к столу и, мельком взглянув на посетителя, положил листок с текстом перед Захаровым.

– Я вам нужен?

– Нет, можете идти! – Иннокентий Аристархович взял телефонограмму и внимательно прочитал ее. – Может, приметы какие заметили? – спросил он Гарика.

– Приметы? – Гарик задумался, словно вспоминая, а сам решал: как же вести себя дальше? Что говорить? Ему стало совершенно понятно, что в руках человека, сидящего перед ним, какие-то сведения о нем. Хорошо еще, что у него действительно не имеется ни на лице, ни на руках каких – либо примет…

Руки? Гарик мгновенно вспотел от волнения: говорил он здесь о том, что трудяга, или нет? Если говорил, то все пропало: вряд ли можно рассчитывать на то, что сотрудник, сидящий перед ним, лопух! Гарик внимательно и тщательно вспомнил весь разговор с момента, как он вошел в этот кабинет. Нет, вроде о профессии не говорил. Значит, он просто бухгалтер совхоза и на поездку по рублику откладывал…

– Примет вроде никаких… Чуть выше меня, а может, мне так показалось, и в плечах вроде Бог не обидел… Чернявый тоже, как и я. – Гарик решил чуть придерживаться своего портрета. – Да и вообще если говорить откровенно, то он чем-то даже на меня похож!

– А вы смогли бы его узнать?

– В любой момент! – оживился Гарик. – Я его на всю жизнь запомнил: разбуди – узнаю! В толпе узнаю!

– В толпе? Это хорошо… – Захаров встал из-за стола и вытащил из книжного шкафа альбом. – Может быть, здесь найдете?

Гарик несколько суетливо принял Альбом, но потом взял себя в руки и стал медленно перелистывать, внимательно вглядываясь в фотографии. Его быстрые и колючие глаза цепко впивались в них, нервы напряглись, и гулко стучало в висках. С большим трудом он удерживался от желания скорее захлопнуть этот чертов альбом, чтобы случайно не наткнуться на свое изображение.

– Какие лица! – наконец облегченно перевел Гарик дух, переворачивая последний лист: его фотографий в альбоме не оказалось. Окрыленный первой удачей, он успокоился. – Никогда не подумаешь, что такой человек может оказаться подлецом и забрать твои кровно заработанные денежки… В этом альбоме его нет: Можете вполне положиться на мою память…

– А «кукла» у вас? – спросил Захаров.

Гарик машинально потянулся к своему карману, но, моментально сообразив, что ему не может быть известна эта терминология, он спокойно вытащил из кармана платочек и промокнул на лбу пот. Интересно, заметил или нет майор его неосторожный жест?

– О какой «кукле» вы спрашиваете? – Гарик искренне удивился.

– Ну, о той, что вам всучили вместо денег! – Захаров не обратил внимания на ошибку посетителя.

– А? Вот как! «Кукла»? Надо же, как назвали! Действительно, «кукла»! Вот она. – Гарик вытащил сверток.

– Ну, что ж! – Захаров поднялся из-за стола. – Адрес вы свой оставили: как найдем, сообщим!

– Товарищ майор, а может, у вас еще есть альбом? Я бы посмотрел… – предложил Гарик.

– Альбомы, конечно, есть, но… – Майор пожал плечами. – Они не здесь…

– Обидно! – огорчился посетитель. – Без денег мне все равно делать нечего… Может, туда поедем, где они находятся?

– Сегодня уже поздно, – взглянув на часы, ответил Захаров. – Если успеете до отъезда, приходите завтра: с утра и займемся…

– До завтра он может исчезнуть! Может, лучше сейчас, как говорится, по горячим следам? – настаивал Гарик.

– Нет, благодарю вас, конечно, за желание, столь горячее. – Несколько нахмурившись, Захаров взглянул на посетителя. – Но сегодня уже поздновато…

– Ну, что ж, нельзя так нельзя… – стушевался Гарик и отвел глаза в сторону. – Значит, завтра? – Он задумался, как бы высчитывая свои возможности. – Во сколько вы будете на месте?

– В девять…

– Хорошо… Товарищ майор, если вас не обременит моя просьба: не сможете ли вы мне одолжить до завтра целковый?.. Можете поверить: завтра утром отдам! – смущенно проговорил он и посмотрел в глаза Захарову.

Ни слова не сказав, майор спокойно вытащил бумажник и протянул Гарику бумажный рубль. Потом улыбнулся и добавил:

– Надеюсь, что вас уж больше не обманешь?!

– Ну что вы?! – воскликнул Гарик. – Спасибо вам большое – Он пожал руку Захарову и тут же вышел из кабинета.

Майор задумчиво посмотрел вслед посетителю: какое – то странное ощущение осталось после его ухода. Странность заключалась и в излишней настойчивости, и в каких-то цепких и быстрых глазах… А если подумать, то потеря трехсот с лишним рублей кого угодно заставит быть настойчивым. А глаза? Что глаза… Конечно, зеркало души… Но, находясь перед лицом сотрудника милиции, куда обращаются только в крайнем случае, кто будет спокойно вести себя? Вряд ли найдется такой человек… Размышления Захарова были прерваны осторожным стуком в дверь. Неужели вернулся?

– Войдите! – быстро воскликнул Захаров.

– Разрешите, товарищ майор? – заглянул в кабинет лейтенант.

– Слушаю вас, Валентин Степанович! – досадливо вздохнул Захаров.

– Телетайпограмму только что получили…

– Давайте. – Он взял листок у лейтенанта, и тот быстро вышел.

«…Активизируйте розыск и задержание преступника, о котором сообщалось 25 июня… Возьмите под контроль места наиболее вероятного появления преступника: торговые объекты, кафе, рестораны, кинотеатры… О проделанной работе доложить к 23.00. 29 июля…»

Захаров положил перед собой два текста и еще раз внимательно прочитал их. Рассказ сегодняшнего пострадавшего полностью совпадал с тем, что было уже известно о преступнике. Значит, и его обманули те же самые мошенники. Ладно, хватит ломать голову об этом деле, пусть Лукашев продолжает им заниматься. Захаров нажал кнопку селектора.

– Геннадий Матвеевич, зайдите ко мне!

– Слушаю, товарищ майор! – ответил звонкий голос.

И буквально через минуту в кабинет вошел полноватый капитан. Поредевшая шевелюра была тщательно прилизана.

– Пришел еще материал по твоему отделу. – Майор передвинул его телетайпограмму. – Займись подробнее и… вот еще. – Захаров протянул ему свои записи, сделанные во время опроса потерпевшего. – Проверь заодно и это… – И пояснил, увидев непонимающий взгляд: – Пострадавший только что здесь был: механика та же самая – с «куклой»… Кстати, вот она, – кивнул Захаров на пакет с нарезанной бумагой. – Поколдуй и над ней…

Иннокентий Аристархович подошел к сейфу и вытащил оттуда папку с надписью: «Дело Киржакова и Виктюка»…

– Я могу идти? – невозмутимо проговорил капитан.

– А, извините, Геннадий Матвеевич, конечно! – Захаров досадливо поморщился.

Едва капитан вышел, как неожиданно зазвонил телефон.

– Слушаю, майор Захаров!

– Привет, Захаров! Это Максим, – услышал он в трубке голос своего давнишнего приятеля, с которым они учились еще в школе милиции.

Долгое время у Максима было прозвище «Водолаз». Дело в том, что они носили форму точно такую же, как у сотрудников милиции: глухой, застегнутый до самого подбородка, китель, прозванный среди сотрудников «скафандром». А Максим, после того как школу они закончили и получили направление на работу, продолжал носить этот «скафандр» даже тогда, когда и форму сменили.

Позднее Захаров узнал, что не из большой любви Максим всегда ходил в форме и на работе и дома, а потому, что он был в семье седьмым ребенком и в этой огромной семье было только двое работающих: отец и он сам…

К радости друзей, они получили направление в Москву, да и по службе продвигались почти одновременно: стоит одному получить очередное звание, как вскоре получает и другой… Сейчас Максим возглавлял отделение милиции у Курского вокзала.

– Извини, Кеша, что отрываю тебя от дел: я не очень задержу тебя…

– Слушай, брось ты свои реверансы! – делая вид, что сердится, прервал Захаров друга. – Говори, зачем я тебе понадобился: ведь без дела тебя силком не заставишь позвонить.

– Ну, ты не прав, старина! – обиделся Максим. – Как ни позвонишь, то в управлении, то совещание, то прием…

– Ладно-ладно, шучу! – усмехнулся Захаров. – Что стряслось у тебя? Помощь нужна или совет?

– Скорее – совет… Ты уже ознакомился с телетайпограммой о мошенниках?

– О «полосатом интеллигенте»? Ознакомился… Более того, с полчаса назад у меня был пострадавший от него…

– Как, еще один?! – невольно воскликнул Максим.

– Представь себе…

– Это становится интересным… Это меняет дело…

– Почему? – не понял Захаров.

– Я тебе звоню потому, что был просто уверен: они работают в твоем районе…

– Из чего ты исходил?

– Понимаешь, все пострадавшие указывают твой район, а рассылает свои жертвы он по разным вокзалам города… И Панькин мне с Киевского звонил: туда «полосатый» тоже от тебя отослал… А сейчас, выходит, и к тебе?

– Нет, мой до вокзала не доехал: случайно раньше в «куклу» полез и сразу же к нам в отделение…

– Тогда моя версия не лишена…

– Это точно! – Захаров задумался. – Надо помыслить…

– Мысли-мысли, Спиноза! Желаю удачи, пока!

– Пока, Максим… – Из трубки раздались короткие гудки, а Захаров продолжал держать ее в руках. Очнувшись, он удивленно взглянул на трубку, пожал плечами. Медленно положив ее на аппарат, тут же снова схватил и набрал номер.

– Максим? Извини… Что хотели приобрести твои пострадавшие? На чем их подловили?