Текст книги "Кровь за кровь"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Дело шло к выздоровлению, когда к ним в палату зашел военком и зачитал список тех, кто должен был явиться в кабинет главного врача.

– Как ты думаешь, зачем это нас вызывают? – спросил рыжий парень, лежащий у самого окна.

– Ты заявление на Дальний Восток писал? – спросил его Захаров.

– Ну!

– Думаю, что по этому вопросу и вызывают.

– А как же я? Я тоже писал, – несколько обиженно спросил пожилой мужчина, лежавший рядом с Иннокентием.

– Не знаю… может, по возрасту не подошли? – неуверенно предположил Захаров…

Вызванных набралось человек тридцать. За столом сидели трое: главврач, военком и еще один мужчина средних лет, одетый в штатское.

– Вероятно, я вам не нужен? – спросил главврач, затем добавил, словно извиняясь: – Неотложных дел очень много…

– Спасибо, Александр Гаврилович! Постараемся не очень долго рассиживаться, – проговорил мужчина в штатском. Сказал он тихо, но его густой бас рокотом пронесся по кабинету.

– Занимайте, сколько необходимо! – заявил главврач. – Мое рабочее место – в операционной.

– Ну, что ж, будем знакомиться, – снова пробасил мужчина. – С вашими личными делами я тщательно ознакомился: несмотря на короткую службу, вы успели отличиться в боях, многие награждены… – Он сделал небольшую паузу и внимательным взглядом обвел присутствующих. – А я – капитан Осколков… По должности – заместитель начальника по борьбе С бандитизмом.

Раненые недоуменно переглянулись.

– Война в принципе закончилась, – продолжал Осколков медленно, как бы подыскивая точные слова. – Судя по вашим личным делам, почти все из вас окончили среднюю школу…

– Послушай, капитан! – неожиданно прервал его парень из палаты Захарова. Ему присвоили прозвище «молчаливый», и не только за то, что он, раненный в горло, долгое время не мог разговаривать, но и за то, что, когда эта возможность появилась, на все вопросы отвечал однозначно и не очень охотно. – Вы внимательно изучили наши личные дела, убедились, что здесь – коммунисты и комсомольцы… Так что агитировать нас – лишняя трата времени… Говори сразу: что от нас требуется? – Он снова обратился к Осколкову на «ты».

– Между прочим, я вам представился, – намеренно выделяя «вам», с улыбкой произнес капитан.

– Старший сержант Веретейников! – с некоторым вызовом ответил парень.

– Тот, что Героя получил… – шепотом пояснил военком Осколкову.

– Никакого Героя я пока не получдл, – услышав слова военкома, возразил Веретейников. – Хотя… Жизнь-то моя еще не окончилась: еще с Японией нужно точку поставить!

– Острый слух у вас, старший сержант, – снова улыбнулся капитан. – На «радио ОБС» мы не работаем, слушать его времени нет…

Раненые дружно рассмеялись: в то время каждый знал, что «ОБС» – «одна баба сказала» – так говорили о вымышленных или непроверенных слухах…

– Товарищ военком, огласите, пожалуйста, – обратился Осколков к майору.

– Не только приказ, но и «Звездочку» с собой прихватил. – Несколько суетливо военком вытащил из потертого портфеля бумаги и газету «Красная Звезда». – Награждать будут в Кремле, а сейчас я могу только вручить выписку из приказа и эту статью, озаглавленную «И один в поле воин».

Военком начал читать с некоторой торжественностью в голосе, Веретейников стоял по стойке «смирно»… «За мужество и отвагу, проявленные… – читал военком, и все присутствующие внимательно слушали его, поглядывая на Веретейникова. – …Присвоить звание Героя Советского Союза…»

Майор замолчал, и на некоторое время в кабинете воцарилась тишина. По лицу старшего сержанта медленно текли слезы. Наконец он хрипло проговорил:

– Служу Советскому Союзу!

К нему бросились раненые, обступили, пожимали руки, дружески стукали по плечам, поздравляя и радуясь вместе с ним.

Капитан Осколков тоже подошел к сияющему от счастья Веретейникову и протянул руку.

– От всей души поздравляю тебя, старший сержант! – проговорил он, выделяя на этот раз слово «тебя».

– Спасибо, товарищ капитан, – ответил Веретейников. – А почему вы, товарищ капитан, меня то на «вы», то на «ты» величаете? – прошептал он: видно, говорить ему было все труднее и труднее.

– Заметил! – усмехнулся капитан. – Никакой оговорки я не допустил: с незнакомым или малоприятным мне человеком, ну и конечно, с более Старшим по званию или по возрасту, я только на «вы», а с остальными – на «ты»… А почему, старший сержант, сам ко мне обращаешься то на «ты», то на «вы»?

– А у меня, товарищ капитан, как у вас – только наоборот! – тихо ответил старший сержант, хитро взглянув Осколкову прямо в глаза.

Все рассмеялись.

– Ну, что ж, вдвойне приятно! – Осколков еще раз пожал Веретейникову руку и повернулся к раненым. – Обменялись любезностями, пора вернуться к нашим баранам… Коль агитировать вас не нужно, то заявляю прямо: я пришел, чтобы предложить вам работу в нашем отделе. – Он внимательно осмотрел слушающих. – Все вы – фронтовики, труса не праздновали, многие отличились, за что и награждены, а работа у нас трудная… – Он нахмурился. – Во всяком случае, не легче, а иногда и тяжелее, чем на фронте… Золотых гор не обещаю: более того – с жильем у нас плохо: одиноким – общежитие, семейным пока комнату…

– А подробнее о вашей работе вы можете рассказать, товарищ капитан? – спросил рыжий паренек.

– Подробнее? – Капитан взглянул на него. – Собственно, название уже говорит за себя: бороться с бандитизмом! Война подняла всякую муть: бандитизмом занимаются не только уголовные элементы, но и дезертиры, и бывшие пособники и прихвостни фашистов, которым терять нечего, и скрытые враги нашей власти, готовые в любой момент ужалить исподтишка…

– И что же вы с ними делаете? – спросил Захаров.

– Некоторых – переубеждаем, других – наказываем, а с врагами… – Капитан неожиданно распахнул свой пиджак и выразительно ткнул пальцем в пистолет, торчащий из-за пояса. От частого вытаскивания оружия белая футболка протерлась и в разодранном месте виднелся свежий, еще красноватый шрам.

– На фронте? – снова спросил Захаров.

– Вы про ранение? Нет, это здесь, – капитан медленно запахнул пиджак. – Группу брали: их – девять, а нас – пятеро… Сдаваться не пожелали, огонь открыли…

– И что, ушли? – вырвалось у рыжего паренька.

– Четверых задержали, а один… – Капитан покачал со злостью головой. – Один ушел… Как раз тот, что меня продырявил, но, думаю, ненадолго. С вашей помощью, думаю, долго не погуляет на воле…

Именно приход к ним капитана Осколкова и решил дальнейшую судьбу Иннокентия Захарова… В отделе по борьбе с бандитизмом он проработал всего лишь несколько месяцев: снова был ранен, а после выздоровления его направили на учебу в школу милиции…

…Иннокентий Аристархович поставил фотографию на место и улыбнулся, вспомнив, как после окончания годичной школы милиции пришел в кадры управления. Начальник, пожилой полковник, внимательно просмотрел его [ичное дело, затем повернулся к своему заместителю, молоденькому майору с небольшими рыжеватыми усами, отпущенными, вероятно, для солидности.

– Ты говорил, что у Аникушина не хватает людей? Давай направим к нему этого молодца!

– Инспектором уголовного розыска? Он же еще неопытен, а участок большой! – пожал плечами майор, явно не одобряя решение своего начальника.

– Молодость – багаж недолговечный, а опыт – дело наживное! Как говорится: «Не умеет – научим! Не хочет – заставим!» Сам-то, лейтенант, как – не возражаешь? – спросил полковник Захарова.

– Разве можно что-нибудь возразить после таких веских аргументов, – улыбнулся в ответ Иннокентий.

Что это он сегодня? То философствовать начал, теперь воспоминания, а преступник гуляет на свободе! Интересно было бы с ним познакомиться. Ничего, дай время… А может, они уже встречались?..

2

Иннокентий Аристархович был недалек от истины: с преступником, который совершил подряд несколько преступлений, они уже встречались. Но этому минуло около шести лет, а сейчас…

За празднично сервированным столом ресторана «Метрополь» сидели двое. Первый сразу бросался в глаза: элегантно одетый, в модном галстуке, обхватывающем белоснежную сорочку; на пальце правой руки, матово поблескивая, удобно расположился массивный перстень с великолепным бриллиантом. Черные волосы с небольшим количеством седых волос были тщательно уложены. Портрет мужчины был бы неполным, если не сказать о красивых дымчатых очках в массивной оправе.

Его визави был одет гораздо проще. Нет, не дешевле: джинсовый костюм – лучшей американской фирмы, отличные итальянские сапожки, батник и, как бы в подражание своему партнеру по столу, золотой перстень – все это стоило больших денег, но если на первом мужчине все было подобрано со вкусом, то второй явно об этом не думал.

– Шеф, мы кого-нибудь ждем? – спросил тот, что помоложе, окидывая стол жадными глазами.

– Что ты, Петюня, так смотришь на жратву, будто только с лесоповала вернулся? – усмехнулся мужчина. Ему явно стало здесь скучно. Не дожидаясь ответа, сказал: – Это, Петюня, только для нас с тобой… – Увидев непонимающие глаза приятеля, добавил: – Юбилей у нас с тобой, Петюня! Юбилей! Десять лет совместной работы!

– Черт! И правда, червонец отстукало! – радостно воскликнул тот. – Опрокинем? Что будешь, коньяк, водку, шампанское? А, Гарик?

– Я за рулем! – сказал Гарик, накрывая ладошкой рюмку.

– Так я ж упьюсь, шеф! – искренне признался Петр, и было непонятно, радуется он этому обстоятельству или огорчается.

– А ты не злоупотребляй, не жадничай, – Гарик неожиданно замолчал и задумался.

Хорошо зная своего приятеля, Петр не стал прерывать его молчания. Не торопясь, он налил в фужер Гарика бананового сока, единственное, что пил Гарик в такие моменты. Себе Петр плеснул водки и стал за столом, терпеливо ожидая.

Не глядя на Петра, Гарик быстро выпил фужер сока, достал из кармана портмоне и вытащил оттуда деньги.

– Не обижайся, Петюня, тоскливо что-то. – Он положил сотенную на стол. – Пригласи кого-нибудь, отпразднуйте без меня… – Встал из-за стола и быстро направился к выходу.

Посидев несколько минут, ожидая, что Гарик, возможно, передумает и вернется, Петр пожал плечами и пошел звонить знакомым…

Гарик медленно шел по улице Горького, стараясь не обращать внимания на красноречивые взгляды слабого пола. Что ж, он еще в полном порядке и вполне может увлечь любую, но в данный момент не хотелось: который день депрессия, бывает редко, но уж вцепляется сильно! Ничего не хочется делать и никого не хочется видеть!

Свернув в первый же переулок, Гарик через несколько десятков метров подошел к ярко-красному «мустангу», открыл дверцу и сел за руль. Он завел мотор, но трогаться с места не торопился: ехать в принципе было некуда – Петр кутил в ресторане, к Виктории не хотелось (снова будет приставать с расспросами: где? куда? откуда?), у Иветки сломаться можно от выпивонов… Домой? Не с таким настроем.

– Простите, пожалуйста, – прервал его мысли приятный женский голос. – Вы не могли бы подбросить меня до Кутузовского? Генеральная сегодня, а я пьесу дома оставила. Ловила такси, да все неудачно…

Гарик внимательно оглядел ее с ног до головы. Довольно стройная, симпатичная, одета во все фирменное, но вульгарно, без малейшего намека на вкус. Тоже мне артистка нашлась! Гарик был почти уверен, что она обманывает, но решил проверить…

– Милая девушка! – Он обворожительно улыбнулся. – К моему большому сожалению, я сейчас спешу на важную встречу с иностранцами, и мне очень грустно, что не могу вас выручить в трудную минуту. Но… – Гарик выразительно посмотрел на нее снизу вверх. – Чтобы загладить мою нечаянную негалантность, через два часа буду ждать вас на этом же самом месте, и мы сможем где-нибудь посидеть за рюмкой чая… Не возражаете?

– Нисколько! – тут же согласилась девушка, но, вспомнив о «генеральной», добавила: – Думаю, что репетиция уже закончится к тому времени.

– Тогда до встречи! – усмехнулся Гарик.

– Меня Светой зовут! – несколько обиженно сказала она, не дождавшись, когда он сам спросит ее об этом.

– А меня – Вахтанг. Очень приятно!

– До встречи, Вахтанг… – жеманно произнесла девушка и подняла руку: около нее тут же остановилось такси. Кивнув еще раз Гарику, она быстро села в машину.

Едва такси отъехало, как Гарик забыл свою новую знакомую, и снова встал вопрос: что делать? Он рассеянно смотрел на прохожих, и вдруг глаза выхватили из толпы знакомую фигуру плотного коренастого мужчины. Он или не он? Гарика настолько это заинтересовало, что он рванул машину с места, обогнал мужчину и через зеркальце заднего вида рассмотрел его. Нет, не он, но похож сильно!

Мужчина напомнил Гарику о событиях шестилетней давности. Тогда он занимался совсем другими делами. Неожиданных встреч было много, но почему-то именно этот парень запомнился ему…

Седины тогда у Гарика еще не было, но одет был так же тщательно и модно: светлый полосатый костюм, однотонная водолазка и очки, правда, другой формы, да и машины не было… Он медленно шел по шумному проспекту, и со стороны могло показаться, что молодой человек просто прогуливается, не зная, куда деть свободное время. Но если бы кто-нибудь проследил за ним более внимательно, то мог заметить, как быстрые и цепкие глаза этого симпатяги как бы высвечивали и вели в многолюдной уличной толпе то одного, то другого мужчину.

Взглянув на группу бродячих цыган, которых всегда много летом в больших городах, Гарик брезгливо улыбнулся, поморщился: «Сопернички!» Но вот его взгляд насторожился, выхватив в уличной суете крепко скроенного бородатого мужчину. По всему, человека приезжего: он беспомощно оглядывался по сторонам и уже несколько раз о чем-то расспрашивал прохожих. Ему явно не везло: то ли вопрос был трудным, или мужчина попадал на приезжих – пожав плечами, они проходили мимо. Но вот одна сухонькая старушка, внимательно выслушав приезжего, указала клюкой в сторону и снова двинулась своим путем, утюжа старческими ногами асфальт. Бросив вдогонку старушке слова благодарности, бородатый устремился в указанном направлении.

Стараясь не упустить его из виду, Гарик направился за ним. Вскоре они оказались в огромном универмаге, который был забит до отказа: сплошная масса людей направлялась густыми потоками из отдела в отдел. Потоки сталкивались, смешивались, долго разбирались, кричали, ругались… У прилавков было не лучше: каждому хотелось купить именно ту вещь, которую уже кто-либо отобрал для себя и пошел оплатить покупку в кассу, а рядом, на Прилавке, лежала точно такая же вещь… Все лица были удивительно похожи друг на друга. Все, кроме одного…

Гарик внимательно следил за происходящим вокруг, не упуская из вида практически ничего и прежде всего – бородатого приезжего…

…Иннокентий Аристархович писал злополучную статью о мошенниках. Дело наконец сдвинулось, и рука легко скользила по листам. Именно события, связанные с Гариком, были положены Захаровым в основу статьи о мошенниках.

У Иннокентия Аристарховича имелась особенность, над которой часто подтрунивали коллеги: по каждому делу он заводил небольшую тетрадь, куда заносил свои впечатления, размышления и ошибки, совершенные им или кем – либо из сотрудников. Когда дело оканчивалось, Захаров собирал сотрудников, причастных к данному делу, и проводил внимательный и серьезный анализ: разбирались ошибки каждого, будь то рядовой сотрудник или сам Захаров. Многие скептически относились к подобным новшествам, но время показало, что благодаря этому и другим нововведениям человека, пришедшего со стороны (а он тогда в чине майора был назначен заместителем начальника отделения одного из самых неблагополучных районов города), отделение все меньше и меньше слонялось по кабинетам начальства, а вскоре и примером стало служить…

Просматривая записи шестилетней давности, Захаров во всех подробностях вспомнил то время. Начальник отделения бюллетенил, и Иннокентий Аристархович исполнял его обязанности, занимая и кабинет начальника, просторный, с четырьмя окнами, с высокими потолками. Т-образный стол захватывал едва ли не большую его часть. На центральной стене висел портрет Дзержинского. Два книжных шкафа были завалены специальной литературой.

На Захарове в то время висело довольно запутанное дело об ограблении. После допроса подозреваемого ничего не прояснилось, и Захаров решил еще раз прослушать запись допроса. Включил магнитофон.

– Где вы были за четыре часа до преступления? – раздался его собственный голос.

– Это во сколько? – спросил второй голос – низкий, прокуренный и нагловатый. Спросил с усмешкой, довольный тем, что не попался на удочку, закинутую начальничком.

– Посчитайте… – предложил Захаров.

– Что ты мне шьешь, начальник? Не был я там, в'ек свободы не видать, не был!

– Ну, хорошо… Где вы были в три часа третьего апреля?

– Третьего, в три?.. Не помню.

– Попытайтесь вспомнить! Это в ваших же интересах! – спокойно попросил Захаров…

…Между тем Гарик продолжал следить за бородатым приезжим, который внимательно рассматривал темный костюм… Недовольно поморщившись, он повесил костюм на место и неуверенно подошел к продавцу. Потоптавшись, ожидая, когда отойдет назойливый покупатель, он что-то спросил, но последовал, вероятно, ответ, явно не удовлетворивший бородатого мужчину: он обиженно махнул рукой и вышел из секции верхней одежды…

Прищурив черные глаза, Гарик пошел следом. А когда бородатый неловко ступил на эскалатор универмага, ведущий вниз, Гарик встал за его спиной и тихо проговорил:

– Извините, но мне показалось, что вы чем-то озабочены?

Бородатый вздрогнул от неожиданности и быстро обернулся. Увидев перед собой симпатичного интеллигентного мужчину, он с удовольствием начал ему жаловаться, стараясь выговориться, чтобы снять напряжение.

– Будешь тут озабоченным! Костюм хотел купить, а она, – он махнул рукой в сторону, – продавец в смысле, даже разговаривать не стала: размера, мол, вашего нет!

– Ну, это не проблема! – добродушно улыбнулся Гарик, помогая бородатому сойти с эскалатора. – Хотя прямо надо сказать – фигура у вас просто внушительная! – добавил он, усмехнувшись…

…Майор Захаров слушал запись допроса, медленно прохаживаясь по кабинету, изредка останавливаясь около стола, чтобы взглянуть в свои записи или сделать пометку для памяти.

– И куда же вы пошли после работы? – донеслось из магнитофона.

– Так я же говорил уже! – в сердцах воскликнул сиплый голос, в нем заметно чувствовалось волнение. – Пиво пошли пить…

– Третьего, после работы? – уточнил Захаров.

– Нуда…

– Один?

– Один… С кем же еще?

– А Киржаков?

– Тьфу, черт… забыл… с Киржаковым!

– А теперь послушайте меня: третьего апреля было воскресенье, и все не работали… А пиво вы пошли пить после того, как совершили ограбление.

Захаров нажал на кнопку «стоп», и голос мгновенно оборвался на полуслове. Немного посидев, размышляя над чем-то, он решительно поднял трубку телефона и набрал номер.

– Товарищ полковник?! Майор Захаров!.. Я по делу Киржакова и Виктюка… Алексей Ильич, я уверен, что с ними был третий!.. На девяносто процентов уверен… Ну, уж на семьдесят пять точно! И я прошу разрешить отпустить Виктюка из-под стражи… Гарантирую… Так… Хорошо… Под мою ответственность, товарищ полковник, лично проконтролирую… Я просто уверен, что именно третий прятал награбленное… Есть… Спасибо, товарищ полковник! – Захаров положил трубку на аппарат и радостно потер ладони…

…Гарик и его спутник, бородатый приезжий, медленно шли по небольшому скверу, утопающему в зелени. Увидев свободную садовую скамейку, Гарик сказал:

– Предлагаю сделать легкий привал. Дела не любят спешки. – Говорил он с еще большим акцентом, чем был у него. Вытащив из кармана пиджака жестяную коробочку с леденцами, открыл, бросил одну карамельку в рот – Курить бросаю, – как бы смущаясь, произнес он и тут же добавил: – Между прочим, тоже дефицит: монпансье… Угощайтесь!

Бородатый, не зная, как вести себя в данной ситуации, суетливо, чтобы не обидеть отзывчивого и любезного москвича, грубыми пальцами взял из коробки несколько леденцов.

– Так, – протянул Гарик, – значит, вам нужен костюм?

– Да… Вы знаете, там у нас хороших почти не бывает. Вернее, бывают, но редко! А тут еще у меня размер, сами понимаете… – Бородатый развел руками, как бы извиняясь.

– А вы откуда, Виктор Сергеевич?

– Из Сибири…

– О-о! Вот как?! И вероятно, нефтяник? – заинтересовался Гарик.

– Нет, почему, – пожал плечами бородатый, – я – егерь, – проговорив с небольшим пафосом, он тут же смущенно опустил глаза.

Искренне удивившись, Гарик повернулся к гостю.

– Это должно быть очень романтично! Помните, у Блока? – неожиданно спросил он и с чувством прочитал:

Там неба осветленный край,

Средь дымных пятен!

Там разговор гусиных стай

Так внятен…

Виктор Сергеевич, зачарованный профессиональным чтением, некоторое время молчал, потом удивленно спросил:

– Вы – артист?

– Было, все было… – несколько грустно проговорил Гарик и, опустив голову, задумался, вспоминая минувшее… Сибирский гость, не желая прерывать мыслей нового знакомого, смотрел на него во все глаза и молчал…

В некольких десятках метрах от скамейки, на которой они сидели, стояли ярко-красные автоматы газированной воды. Люди, изнывающие от палящего солнца, с нетерпением ожидали своей очереди, чтобы утолить жажду. Выпив живительной влаги, они тут же отходили по своим делам, не обращая внимания на молодого человека, находившегося слева от автоматов.

Это был Петр. Одет в джинсовый костюм, но куртку держал в руках. Через темные очки было незаметно, куда направлен его взгляд, а он внимательно наблюдал за Гариком и лениво жевал жвачку, делая вид, что кого-то ожидает. Когда Гарик взглянул в его сторону, Петр чуть заметно кивнул ему.

– …Да, душевные стихи! – проговорил бородатый. – И так знакомо написано…

– Вам дорогой костюм нужен? – неожиданно спросил Гарик, уверенный, что пора приступать к делу.

– Рублей за сто восемьдесят – двести… Не больше, а то еще детям кое-что купить необходимо. – Он улыбнулся. – Трое их у меня! Да и дорога… А у меня около четырехсот осталось.

– Серый вам подойдет?

– Конечно, и… – Он помялся. – Желательно финский, немнущийся…

– Из кримплена? Это можно. – Гарик снова обезоруживающе улыбнулся. – Это можно… Трудно, конечно, даже придется… – Он сделал выразительный жест пальцами. – Сами понимаете…

– О чем разговор! Конечно! Что, я не понимаю, что ли?! – догадливо заверил Виктор Сергеевич.

– Немного, – успокоил его Гарик, – в разумных пределах…

– Больше двадцати я не могу, – подумав немного, ответил сибирский гость.

– Это много, – с улыбкой возразил Гарик, – вполне достаточно и десяти. – Он поднялся со скамейки, встал и Виктор Сергеевич. – Помните? – Гарик снова встал в позу: – Помните лермонтовский экспромт: «Смело в пире жизни надо пить фиал свой до конца…»

Петр, заметив, что они встали со своих мест, моментально подобрался и чуть ближе подошел к ним.

– …Да-а-а! – протянул Гарик. – Сибирь!

– Приходилось бывать? – поинтересовался гость.

– Приходилось… – неожиданно нахмурившись, ответил Гарик, но тут же спохватился и улыбнулся: – Проездом… Так сказать, турне по Сибири…

– Проездом красоты не увидишь, – вздохнул Виктор Сергеевич. – Вот возьми, к примеру, Подмосковье… Оно мне тоже вроде нравится, но…

– Не фартит? – подхватил Гарик.

– Что? – не понял его приезжий.

– Я говорю, здесь не выпьешь из одной кружки с медведем! – вывернулся Гарик и вдруг заразительно расхохотался…

В этот момент их обогнал Петр и, доставая что-то из кармана, выронил оттуда небольшой сверток, но не заметил этого и невозмутимо пошел вперед…

Бородатый и Гарик мгновенно оборвали свой смех и оба уставились на сверток, оказавшийся у их ног. Прищурив глаза, Гарик взглянул на Виктора Сергеевича и тихо спросил:

– Интересно, что в нем? – Он явно хотел, чтобы именно сибиряк поднял сверток с земли.

Но гость растерянно смотрел на Гарика, не зная, что делать. Пришлось Гарику брать инициативу в свои руки: бросив взгляд по сторонам, он быстро наклонился и поднял сверток. Коща развернул платочек, перед ними зазеленели пятидесятирублевые купюры…

– Это же деньги?! – воскликнул озадаченно Виктор Сергеевич.

– Точно, деньги, и довольно много… – спокойно сказал Гарик и взвесил сверток, как бы прицениваясь. – Рублей пятьсот, не меньше. – Снова посмотрев по сторонам, сунул сверток в карман. – Вы помните, Виктор Сергеевич, лермонтовский «совет»?

Ошеломленный сибиряк стоял и молча взирал на Гарика, не зная, как реагировать на слова, сказанные новым приятелем. Может быть, он шутит? Но Гарик начал спокойно читать:

 
Беден, кто, судьбы в ненастье
Все надежды испытав,
Наконец находит счастье…
 

Читал, как всегда, вдохновенно и с пафосом, но закончить не успел – неожиданно вернулся хозяин свертка. Увидев, как моментально побледнел Виктор Сергеевич, Гарик прищурил свои черные глаза и тихо бросил ему:

– Спокойно, Сибирь, спокойно!

Когда хозяин свертка совсем приблизился к ним, Гарик уже улыбался своей обаятельной улыбкой.

– Молодой человек, – обратился он к Петру, – вы что, маму свою потеряли?

– Простите, пожалуйста, но мне не до шуток, – быстро и взволнованно заговорил Петр. – Вы случайно не видели здесь свертка? Маленький такой… там деньги! Понимаете?! В синем носовом платочке… Шестьсот рублей!.. Может, видели?

Гарик бросил на сибиряка строгий предупреждающий взгляд.

– Видите ли, молодой человек, разве мы… – начал Гарик, но парень перебил его:

– Я обратился к вам потому, что, кроме вас и женщины, здесь никто больше не проходил… Ее я уже спрашивал – она не видела… – Парень чуть не плакал и с надеждой смотрел на бородатого.

Виктор Сергеевич настолько растерялся, что не мог вымолвить и слова, и только хватал воздух ртом, словно задыхаясь от жары. Когда же наконец он обрел дар речи и хотел что-то сказать, его перебил Гарик:

– Молодой человек, неужели мы похожи на бесчестных людей?

– Нет, но…

– Позвольте… – снова начал Виктор Сергеевич, но снова перебил Гарик:

– Да вы взгляните на моего приятеля: от обиды он слова произнести не может! И не стыдно вам, молодой человек? Ищите-ка ваш сверток в другом месте: мы вашего свертка не встречали! И помочь вам, при всем нашем желании, ничем не можем! – Он театрально развел руками.

В этот момент мимо проходил какой-то старичок, и Петр бросился к нему:

– Скажите, папаша, вы не видели случайно здесь свертка? В синем платочке… Я потерял… Там шестьсот рублей! – В голосе его послышались явные слезы.

Старик остановился, и Гарик нахмурился: это не входило в его планы.

– Такие суммы, молодой человек, необходимо носить в сберкассу, а не в платочке, хотя бы и в синем! – назидательно проговорив, старик повернулся к Гарику и Виктору Сергеевичу.

– Правильно вы заметили, отец, – серьезно поддержал Гарик. – И если правда, что вы потеряли деньги и без них вам не прожить, то я, со своей стороны, могу вам помочь… – Он посмотрел на сибиряка и сделал вид, что лезет в карман.

Сибиряк облегченно вздохнул, но дальнейшие слова снова вызвали у него недоумение.

– Много, правда, дать вам не могу, но рублей десять – пятнадцать… – продолжил Гарик, шаря рукой по карманам. – Думаю, и мой приятель, да и папаша войдет в ваше положение… – Он выразительно посмотрел на растерянного старика, которому и отказаться было неудобно, и денег жаль.

– А-а! – воскликнул неожиданно Петр. – Я все понял!.. Это вы! Больше некому было… Это вы взяли деньги! – Он решительно указал пальцем на сибиряка.

Бородатый гость не выдержал и тихо прошептал на ухо Гарику, стоящему чуть впереди его:

– Это же деньги! – Голос его испуганно дрогнул.

– И большие! – подхватил Гарик мгновенно. – Правильно сказал отец, – стараясь отвлечь внимание на старика, он снова воскликнул, – в сберкассе нужно хранить деньги! В сберкассе! Пожилой человек дает ему хороший совет, хотел помочь ему и материально, а он… – деланно-возмущенно обратился он прямо к старику: – Ничего не давайте этому неблагодарному, и мы не дадим!

Петр тоже обратился к старику:

– Очень прошу вас, гражданин, побудьте здесь немного: это они взяли – больше некому было! Подождите здесь, я сейчас милицию приведу – пусть их обыщут…

Пока Петр уговаривал старика, Гарик быстро и незаметно сунул сверток в карман Виктору Сергеевичу. Все было проделано настолько неожиданно и четко, что сибиряк раскрыл от удивления рот и снова ничего не мог выговорить: его охватил страх. Сейчас приведут сотрудника милиции, их обыщут, и злополучные деньги найдут у него… Он попытался возразить и хриплым, мгновенно высохшим от волнения голосом выдавил несколько фраз.

– Что… Что вы делаете? Вы… Вы… – Вдруг он решительно цапнул рукой по карману, пытаясь вытащить сверток, но Гарик быстро перехватил его руку и, глядя прямо в его глаза, зло бросил:

– Я-то ничего не делаю… Я денег не брал!.. Может быть, вы нашли сверток и не вернули его хозяину?

Старик, заслоненный Петром от сибиряка и Гарика, ничего не видел, но чувствовал какую-то возню. Петр, услыхав последние слова Гарика, неожиданно повернулся и громко воскликнул:

– Я все слышал: это он взял деньги! – Он ткнул пальцем в бородатого гостя. – Я все слышал! Это он!

Виктор Сергеевич испуганно выдернул руку из кармана, оставив сверток в нем. Хозяин свертка повернулся и громко закричал в сторону:

– Милиция! Милиция!

Посреди площади стоял постовой милиционер, к которому он и бросился.

– Подождите! – нерешительно воскликнул Виктор Сергеевич, пытаясь остановить его, но Петр либо не захотел услышать, либо просто не слышал и продолжал бежать в сторону милиционера, увертываясь от проходящего транспорта.

Скрежет тормозов, резкие сигналы автомобилей были прерваны пронзительным милицейским свистком…

– Сумасшедший какой-то! – проговорил старик и, довольный, что не пришлось раскошеливаться, но опасаясь оказаться свидетелем, быстро удалился.

– Что вы наделали? Вы же… Вы же… – Виктор Сергеевич искал и не находил слов, пораженный наглостью своего интеллигентного попутчика. И на черта нужен ему был этот костюм? Свой почти новый… Прогулялся, называется, в Москву! Теперь неизвестно, чем все кончится… Попробуй докажи, что ты ни при чем! Что делать? Господи, надо же так влипнуть?!

– О том, кто я – знаю только я! О морали – потом! Сверток-то у вас, а этот шустряк уже близок к блюстителю порядка…

Виктор Сергеевич посмотрел туда, куда побежал Петр: действительно, тот уже стоял рядом с милиционером и, разговаривая с ним, указывал рукой в их сторону. Сибиряк понял, что это серьезно и ему не отвертеться.

– Что же делать? – растерянно спросил он.

– Так-то лучше! – усмехнулся Гарик. – В свертке – шестьсот рублей, а у вас около четырехсот… Так?

– Ну, так! – вздохнул обреченно гость.

– Давайте в залог ваш бумажник, и через час встречаемся на Курском вокзале у третьей кассы: там и поделим деньги поровну! Все! Быстрее!