Текст книги "Кровь за кровь"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Виктор Доценко
Кровь за кровь

«Тупик»
Историко-приключенческий роман

1

Когда Юрий вышел из здания управления, ярко светило весеннее солнце. Он с удовольствием подумал, что выходные можно будет провести на даче. Отличный отдых после трудной недели! А она, неделя, действительно была трудной и началась, как ни странно, месяц назад. Именно тогда его вызвал полковник Логинов и вручил «дело».

Юрий Панков всего год как появился в отделе, но уже успел зарекомендовать себя способным следователем, у которого не задерживаются «дела» и в срок передаются для судебного разбирательства. Прочитав порученное ему «дело», Юрий пришел к выводу, что оно достаточно легкое, быстро провел опрос свидетелей и задержанных. Все было простым до удивления, и Юрий уже намеревался закрыть его, но… но особым внутренним чутьем следователя – которое у него уже начало вырабатываться – почувствовал, что за данным фактом спекуляции валютой стоит нечто большее. И впервые за время работы Юрий попросил у полковника Логинова неделю для проведения дополнительного расследования.

Полковник Логинов молча кивнул головой. Это произошло несколько минут назад, и вот Юрий уже на улице и решил сразу же ехать на дачу. Его родители уже несколько лет были в зарубежной командировке, и он находился под присмотром деда и бабушки. С тем большим удовольствием он ехал, что ему удалось выполнить просьбу деда, Сергея Петровича, – раздобыть кое-какие материалы из архива. Не забыл он и бабушку – купил ее любимый торт «Наполеон».

Еще издали он увидел деда, который что-то стругал на верстаке под навесом. Юрий попытался было незаметно подкрасться к нему, но отставной генерал-чекист, не поворачивая головы, пробурчал:

– И чему только вас в школе учат?.. Вероника Александровна! – крикнул он. – Встречай любимца!..

Затем отложил в сторону рубанок и крепко пожал внуку руку.

– Ну и слух у тебя, дедуня!.. Вот. – Юрий достал из «дипломата» несколько листочков. – Здорово пришлось покопаться. Но, по-моему, это то, что ты просил.

Хотя Юрий и довольно скептически относился к затее Сергея Петровича написать книгу воспоминаний, однако ко всем его просьбам относился добросовестно, стараясь как можно точнее выполнить все поручения.

– Спасибо, дорогой! Я очень ожидал эти сведения, – растрогался дед.

– Юрочка мой приехал! – Вероника Александровна трижды, по-русски поцеловала внука. – Голодный небось?

– Не без этого, – улыбнулся Юрий и вручил ей торт.

Спустя четверть часа Юрий уже сидел за столом и уплетал вкусный бабушкин борщ с различными пирожками, которые она всегда пекла к приезду внука.

После обеда Юрий, как всегда, решил поработать физически. Прополол несколько грядок, поиграл топором – подготавливая полешки для русской печки, устроенной под открытым небом (в кухне был газ). Получив необходимую, на его взгляд, дозу физической нагрузки, Юрий вынес свой «дипломат» на открытую веранду, решив немного поломать голову над злополучным делом.

Но поработать ему долго не удалось, подошел Сергей Петрович.

– Спасибо, Юра! Я уж думал, что ничего из этих материалов не сохранилось. И как тебе удалось разыскать? Я сам неоднократно просматривал архив этого отдела – и ничего!

– Случайно. По новому делу разыскивал дополнительные сведения, а нашел то, что нужно тебе.

– Что, Пашка новое дело подкинул? – усмехнулся отставной генерал.

Юрия всегда немного коробило фамильярное отношение деда к его начальству. Вот и сейчас он назвал полковника Логинова по имени. И хотя полковник был учеником деда и сам был почти мальчишкой, когда дед уже – полковником, но все же…

– Да нет, дело все то же. Я тебе рассказывал.

– Постой, постой! – с неожиданной настойчивостью сказал Сергей Петрович. – Ты сказал, что по этому делу искал материалы? Дело пожилой дамы с претензиями? Хелены Брайс?

– Да. Понимаешь, во время обыска мы изъяли квитанцию на получение багажа. Мы, естественно, получили этот багаж: небольшой чемодан с вещами и пятьюдесятью тысячами наших денег…

– А она, конечно, все отрицает: ничего не знаю, ничего не ведаю?

– Так все и было, пока… – Юрий сделал паузу, – пока… Дело в том, что в чемодане лежало фото молодой девицы, которая показалась мне чем-то знакомой… Я спросил Брайс, но она пожала плечами и тут же попросила сделать перерыв… Но самое интересное началось после перерыва: Брайс во всем призналась, даже в том, в чем ее и не просили, а про фото заявила, что это она сама в молодости…

– Поздравляю! Так что же тебе еще надо? – Сергей Петрович недоуменно пожал плечами.

– Понимаешь, дед, меня мучает это фото, вернее, мучало. Сначала я размышлял так: вероятнее всего – я просто ошибся, ибо откуда мне может быть знакомо лицо девушки, которой уже давно за семьдесят, да еще, ко всему прочему, иностранки? Но потом неожиданно вспомнил, что совсем недавно по твоей просьбе я занимался архивными материалами…

– Да не тяни ты! – нетерпеливо перебил Сергей Петрович. – Говори, что нашел?

– Ты будешь удивлен не менее, чем я в то время: в нашем архиве я нашел… – Юрий снова сделал паузу, – ее фотографию, но рядом с ней кто-то сидит на стуле…

– Это становится интересным! – Сергей Петрович радостно потер руки. – Можно предположить, что эта дама проживала у нас в России. Но… Она говорит по-русски?

– Настолько плохо, что только через переводчика можно общаться с ней.

– А у нее ты пробовал выяснить, кто изображен рядом?

– А тут началось и вовсе странное: Хелена Брайс твердо заявила, что не помнит этого человека, ссылаясь на то, что прошло слишком много лет, но мне кажется, что она была сильно взволнована, увидев этот снимок… А переводчик сказал мне потом, что в тот момент, когда Брайс взглянула на фотографию, она прошептала нечто похожее на «дьявол»…

– А что известно из дела, по которому проходила эта фотография? – Чувствовалось, что старого генерала заинтересовало все это, даже глаза заблестели, как у молодого.

– Здесь тоже прокол: почти весь архив того отдела пропал во время войны, когда бомба угодила в здание, а фото сохранилось случайно у одного из сотрудников… Так что в папке, кроме фотографии и фамилии сотрудника, сдавшего фото назад, ничего больше нет… Попытался найти того сотрудника, но он тоже погиб…

Что ты решил предпринять? – спросил Сергей Петрович.

– Выпросил у полковника ещё неделю: попробую разыскать кого-нибудь из тех, кто был связан с тем делом. Может, повезет – и наткнусь на кого…

– А потом повезет во второй раз и… вспомнят того, кто сидит рядом с твоей Брайс? – усмехнулся генерал. – Ну что ж, в этом есть некоторый резон. – Он задумался. – Послушай, ведь ты приехал сюда отдыхать, а не работать! Пока совсем не стемнело, пошли сразимся в теннис…

Дед знал слабую струну своего внука, влюбленного в большой теннис до самозабвения. В прошлом он даже выступал за команду университета второй ракеткой. Год назад они с Сергеем Петровичем с огромным трудом уговорили Веронику Александровну пожертвовать частью огорода и сада для того, чтобы устроить там теннисный корт. Корт удался на славу: высокая сетка окружала площадку со всех сторон. Покрытие было многослойным, верхний слой красно-кирпичного цвета, на котором четко выделялась белая разметка. Долгое время бабушка охала и ахала, не соглашаясь жертвовать землей «для забавы», как выражалась она, но что не сделаешь для любимого внука: вскоре корт был готов. Через некоторое время Вероника Александровна настолько увлеклась этой игрой, что не прошло и двух месяцев, как она, почти на равных, стала сражаться с Сергеем Петровичем, а играя с Юрой, совершенно забывала о своем «любимом внуке» и нисколько не щадила его…

В этот вечер Сергей Петрович был в ударе и выигрывал у Юрия сет за сетом.

– По-моему, ты сегодня лет двадцать сбросил! Вот не ожидал! – восхищенно проговорил Юрий, тяжело дыша.

– Просто я решил доказать тебе, что не нужно так изматывать себя на работе. – Сергей Петрович удовлетворенно похлопал его по плечу, и они направились под душ. – Ты знаешь, почему твоя бабушка почти перестала болеть? Посмотри, как она выглядит! Разве ей можно дать больше пятидесяти? А ведь ей скоро семьдесят исполнится!

– Ты хочешь меня уверить, что это все – теннис! – усмехнулся Юрий.

– Смейся, смейся! Как она стала заниматься им, у нее даже давление стало улучшаться! А участковый доктор? Так тот руками только разводит, говорит, что у бабушки время вспять повернуло! – Сергей Петрович говорил настолько увлеченно, что Юрий поспешно замахал руками:

– Верю, дедуня, верю!

После душа получилось так, что они отправились в кабинет Сергея Петровича. Бабушка занималась ужином и не мешала им. Находиться на открытом воздухе было просто невозможно: комары, или «крылатые собаки, только что не лают, но кусают», так говорил о них Сергей Петрович, настолько нещадно заявляли о своем присутствии, что они решительно направились в дом.

– Дед, ты мне уже давно обещал рассказать о том, что произошло с нашей фамилией. Ведь фамилия Панков, как ты говорил, была твоим псевдонимом. – Усевшись поудобнее в кожаном кресле, Юрий приготовился слушать.

Несколько минут Сергей Петрович сидел задумчиво и молчаливо. Юрий не прерывал этого молчания, хорошо зная своего заслуженного дедушку.

– Эту историю не расскажешь в двух словах, – наконец сказал Сергей Петрович.

– Но у нас еще завтра есть день, – настойчиво заметил внук.

– А рыбалка?

– Так и на рыбалке можно говорить, они же все равно не поймут, – улыбнулся Юрий.

– Кто не поймет? – удивился Сергей Петрович. – Ну, эти самые… – он сделал паузу, – …рыбы!

Они рассмеялись от души, потом старый генерал сказал:

– Ладно, уговорил… Это поможет мне выстроить нужную цепочку… – Он подошел к столу и взял какие-то записи и листки, принесенные внуком. – Это было очень давно, еще до гражданской войны. Учился я тогда в университете и мечтал стать учителем словесности. Отец был строг и твердо стоял на земле обеими ногами. Он был старовером и в молодости удалился от людей, построил себе дом и стал промышлять охотой. Хозяин он был умелый, и вскоре ему уже понадобилась хозяйка: одному было управляться трудно. Когда он выбирался со своего хутора, чтобы продать шкурки соболей, куниц, белок, то присмотрел себе ладную красавицу, к которой сватались уже многие. Звали ее Серафима. Она была горда и своенравна. Несколько лет провела в Петрограде, где закончила гимназию. Ее настолько захватила жизнь в городе, что она решила туда перебраться, но ее отец, староста деревни, и слышать ничего не хотел об этом. Твой прадед был угрюмым и немногословным человеком. Его уважали за огромную силу, он запросто выходил один на один с медведем, имея в руках только рогатину, и побеждал его. Когда он посватался к отцу Серафимы, то неожиданно получил отказ, видно, у того были другие планы по поводу выбора зятя. Раздосадованный вышел от него мой отец, и трудно себе представить, чем бы все это кончилось, но его неожиданно догнала подруга Серафимы и передала ему ее просьбу: ожидать ранним утром у околицы… Ты не удивляйся, Юрий, что я так все подробно знаю об этом: после смерти матери отец очень часто рассказывал нам, своим детям, эту историю…

– Так ты, дед, не один был у них из детей? – невольно воскликнул Юрий.

– Четверо сыновей было… – Сергей Петрович с грустью опустил голову.

– Извини, дед, больше не буду перебивать!

– В общем, обвенчались они тайно, и после некоторого скандала, учиненного старостой, который проклял свою дочь и не простил ее до самой смерти, даже на похоронах не был, стали они жить дружно, а мама и помышлять перестала о том, чтобы уехать куда-то от папы. Вскоре родился у них сын, мой старший брат – Иван. Насколько я помню, он был точная копия отца: такой же кряжистый, угрюмый… Через пару лет родился второй сын – Степан, потом, лет через пять, почти подряд, родились я, Варвара, моя сестра, и, наконец, Семка…

– А я только о Варваре Петровне слышал, – не без сожаления заметил Юрий. – Она, кажется, во время войны погибла?

– Да, вместе со своим мужем… в партизанах: предали их… – Сергей Петрович снова замолчал. – Странная у нас была семья, – продолжил он задумчиво. – Мне еще и пятнадцати не было, когда Иван вернулся из армии без руки, а Степан очень часто исчезал из дома, к нему все время приходили какие-то странные люди: добрые, всегда приносили каких-нибудь гостинцев, а Иван почему-то бесился из-за них. Тогда мне было все это непонятным и странным. А в воздухе уже носились слова, которые одних заставляли радоваться, других биться в злобе… Вот и получилось, что в нашей семье были и те, кто радовался, к ним относился Степан и отчасти – Варвара (которая полюбила одного из тех, с кем встречался Степан), а Иван относился к тем, кто был недоволен революцией, а отец… Отец не относился ни к тем, ни к другим. Он хотел только одного: чтобы его и членов его семьи оставили в покое и никто бы не вмешивался в его дела…

– И долго вы намереваетесь здесь секретничать? – услышали они голос Вероники Александровны. – Ужин уже на столе…

– Хорошо, идем! – отозвался Сергей Петрович. – Пошли, внук…

Разбудил его Сергей Петрович очень рано: солнышко только самым краешком позолотило своим светом верхушки деревьев.

– Ну, дед! – воскликнул Юрий, едва успев его поприветствовать. – Ты даже не представляешь, какой сон я сегодня видел!

– Вообще-то догадаться могу! – улыбнулся Сергей Петрович. – С казаками, вероятно, воевал?

– Всю ночь! – подтвердил Юрий. – От тебя действительно трудно что-либо скрыть… Меня продолжает смущать то, о чем говорил вчера: твое имя… Это действительно интересная история?

– Интерес только в одном: при рождении меня назвали Степаном, – несколько грустно улыбнулся Сергей Петрович.

– Это-то я понял! – воскликнул Юрий. – Коли все братья погибли, а живым остался только Степан, то естественно, что он – это ты…

– Ну, вот видишь, и от тебя трудно что-либо утаить, – снова улыбнулся дедушка. – Остальное все гораздо проще… как и смена фамилии. – Он опять задумался, вспоминая давно минувшее время. – Еще до того, как я окончил курсы красных командиров, мне посчастливилось поработать в ВЧК… На всю жизнь мне запомнилась одна встреча: вызвали нас в райком партии, меня сразу же после госпиталя, когда первое ранение залечил… Встречает нас секретарь райкома, фамилию, к моему огромному сожалению, я не запомнил, и говорит, что нас мобилизуют работать в ЧК… Я, конечно, в амбицию: как так, меня, коммуниста, в то время когда нужно с оружием в руках защищать революцию, направляют в ЧК?! Выслушал он меня внимательно, а потом и говорит: «Вы, молодой человек, прежде всего коммунист, а потом боец Красной Армии, иди и работай там, куда тебя посылает партия, – она лучше нас с тобой знает, что надо делать!» Всю свою жизнь я следовал этой заповеди и ни разу не пожалел… Послушай, мы так никогда до рыбалки не доберемся! Давай быстрей позавтракаем и в путь, на озере продолжим наши экскурсы в далекое прошлое…

Конечно, «озеро» – слишком сильно сказано: это небольшой прудик, но вокруг – благодать: тишина, покой, уютная красота, будто сам Левитан использовал для своих картин это место.

Через час они уже сидели на берегу и разматывали удочки. Всю дорогу Юрий с нетерпением ожидал продолжения рассказа дедушки. И едва только они устроились и Сергей Петрович деланно уставился на поплавок, Юрий спросил:

– Скажи, дед, а ты видел Дзержинского? Я много читал о нем, но все эти сведения какие-то вылощенные. Неужели «Железный Феликс» и – все?

– О нем действительно много написано, и мне трудно добавить тебе что-либо нового. – Он пожал плечами. – Расскажу, пожалуй, о моей первой встрече с ним… Когда я пришел в ЧК к товарищу Беленькому, как Мне и было предписано, а он был тогда начальник группы особых поручений при Коллегии ВЧК, он подробно меня расспросил: кто я, мою биографию, а потом попросил немного подождать и минут через пятнадцать предложил мне пройти к Феликсу Эдмундовичу. Когда я вошел в кабинет Дзержинского, он, выйдя из-за стола мне навстречу, поздоровался со мной за руку, предложил сесть и спросил, как мое здоровье. Я сказал: «Спасибо, сейчас чувствую себя хорошо». Потом Феликс Эдмундович неожиданно сказал: «Вы, конечно, не очень обрадовались назначению?» Ну, я взял и выложил все как на духу. Выслушав меня очень внимательно и ни разу не перебив, он очень долго и терпеливо стал мне рассказывать о работе чекистов и о том, что они нисколько не меньше участвуют в защите революции, да и погибают, как на фронте: с оружием в руках… Вот и подумай: человек занимал такой высокий пост в государственном аппарате, на нем было столько дел, что и троим, вероятно, было бы трудно их выполнять, а он считал своим долгом встретиться с каждым новым сотрудником и не только просто встретиться, но и внимательно выслушать его… Не могу говорить за всех, но я вышел от него с ясными мыслями и твердой уверенностью, что именно о работе в органах ЧК я и мечтал всю жизнь… О, клюет! – неожиданно воскликнул Сергей Петрович и дернул вверх удочкой. Ярко блеснув на солнце, в траву упала небольшая рыбка.

– Поздравляю с первым уловом! – воскликнул Юрий.

– Спасибо… – Дед покачал головой. – Вот ты смеешься, а не знаешь, что очень важно – начало! Как начнешь, так и пойдет. – Забросив удочку, он продолжил: – Я, например, даже и представить не могу, что было бы со мною, не пойди я в ЧК, к Дзержинскому! Линия жизни, вероятно, совсем бы другой была…

– А вдруг лучше? – лукаво спросил внук.

– А мне лучше и ненадобно. – Сергей Петрович замолчал, и Юрий подумал, что он обиделся, но дед вдруг сказал: – Зачем лучше? Нет, лучше не надо… С именем совсем просто: выполнял однажды задание одно, а Кедров мне и говорит…

– Кедров? – переспросил Юрий, много слышавший об этом человеке.

– Да, он был тогда моим непосредственным начальством. Он и «виноват» в том, что у меня стала другая фамилия. Говорит мне: – Послушай, Чирок, уж больно запоминающаяся фамилия у тебя: раз услышишь – и запомнишь, плохо это для чекиста… Ты бы хоть кличку для себя какую взял». Я пожал плечами и спросил какую. «А вот чем плоха Панков? Степан Панков! Вроде – ничего, а? Как ты думаешь?» Тогда уж и имя другое нужно, сказал я. «Можно и имя… Например, Иван…» Нет, Иваном не хочу. И тут же подумал о своем младшем брате, он еще жив тогда был, и любил я его больше, чем других братьев, и сказал об этом Кедрову, с чем тот и согласился… Так я и стал для всех Сергей Панков. И настолько сжился с этой фамилией, что она осталась со мною на всю жизнь! Во! Видишь? – Он снова выхватил удочку с уловом. – Я же говорил, что главное – начать…

– Значит, дед, ты в ЧК научился так стрелять?

– Нет, Юрий, на этот раз подвела твоя интуиция! – Он усмехнулся. – Да и трудно было бы догадаться – откуда… Виной всему была женщина – воистину справедлива здесь французская поговорка. Влюбился я в одну цирковую актрису…

– Влюбился? – недоверчиво переспросил Юрий и невольно взглянул в сторону дачи.

– Влюбился, да еще как! – подтвердил дед и кивнул по направлению взгляда внука. – Бабушка знает об этой страшной истории! – усмехнулся старый генерал. – Это было еще в Петрограде, когда я учился там… Мадам Боливар, как значилась она по афишам, была то ли из Германии, то ли из Франции и гастролировала по российским городам. Я не знал, как подступиться, но однажды столкнулся с ней в парковом тире, который держал один болгарин. Оказалось, что циркачка очень частая посетительница этого тира и никогда не уходила оттуда без призов, не делая ни одного промаха… Вот и решил я тогда, что это мой шанс.

– Не понял – какой? – удивился Юрий.

– Я рассуждал просто: подкараулю ее, и, когда она придет туда пострелять, я буду сбивать те мишени, в которые будет метить она, и этим заставлю обратить на себя внимание.

– Ох, дед, сложный ты человек! Я поступил бы проще: подошел и – здравствуйте, я – Юрий, давайте знакомиться…

– Она бы усмехнулась и подала знак кому-нибудь из сопровождающих, которых достаточно вилось около нее, и тебя бы вышвырнули куда подальше! Это сейчас все просто: «Здравствуй, я Петя… Привет, я – Маша, пошли в кино…»

– Не совсем так, но… похоже. – Юрий рассмеялся. – Так что же дальше?

– А что дальше… много дней провел я в том тире! А сколько денег перевел?! А все-таки добился своего: выбил однажды все мишени и забрал все призы.

– И мадам Боливар обратила на тебя свое внимание? – улыбнулся Юрий.

– Так бы, возможно, и случилось, но к тому времени окончились сроки ее гастролей в городе, и она уехала, а вскоре – революция…

– Революция тебя в Питере застала?

– Февральская – да, а Октябрьская – в Москве.

– Так в Москве и остался?

– Юра! – Сергей Петрович неожиданно пристально посмотрел на внука. – Я еще вчера хотел спросить тебя, но как-то выскочило из головы: ты задаешь такие вопросы, будто впервые слышишь обо мне…

– Не обижайся, дед, скажу откровенно: сколько я слышал о тебе от бабуси, от матери и отца, но никогда не вслушивался, и сейчас все настолько ново для меня – словно впервые! – Юрий смущенно поглядел на него.

– Ну, хорошо, коли так…

– А во-вторых, сам же сказал, что, рассказывая мне, ты выстраиваешь цепочку…

– Запомнил? – дед покачал головой и улыбнулся, потом снова дернул удочкой вверх, пытаясь подсечь неосторожную рыбку, но на этот раз она, сверкнув над водой, сорвалась и шлепнулась обратно. – Повезло ей… – Огорченно крякнув, Сергей Петрович заменил насадку и снова закинул ее подальше от берега. – Так ты спросил о Москве? Как ты помнишь, я оказался в Сибири… Направили меня с одной инспекционной поездкой в один из городков, с особыми полномочиями…

– Перегибы на местах?

– Хуже: контрреволюция… Не успел я доехать до того городка – гражданская началась… – Он замолчал ненадолго, как бы собираясь с мыслями. – Сейчас, с расстояния более чем полувека, все кажется таким нереальным, что удивляешься, а ведь было. – Сергей Петрович тяжело вздохнул. – Тогда и в плену у чехов побывал, но удалось бежать, и переодевался, и гримировался – чтобы добраться до родного дома… Добрался. – Он снова замолчал: нахлынули тяжелые воспоминания, защемило сердце тупой, ноющей болью… Столько лет прошло-пробежало, а не может забыть гибель своих братьев и отца: стоят они перед глазами, словно заставляя всякий раз отчитываться за жизнь свою… – В то время здорово меня помотало, пока снова до Москвы не дошел… – продолжил он свой рассказ, изредка бросая взгляд на поплавок. – А через несколько дней вызывает меня Кедров и неожиданно спрашивает: был ли я когда-нибудь в… и называет небольшой южный городок. Конечно нет, говорю, вообще никогда не был на юге… Вот и хорошо, говорит, туда и поедешь. Я в амбицию: вокруг люди революцию защищают, жизни кладут, а меня в тмутаракань отсылают! Усмехнулся он: не отдыхать тебя посылаю, а с важным поручением… Когда он ввел меня в курс дела и спросил, сколько мне нужно дней на сборы, я, под впечатлением серьезности поставленной задачи, готов был тут же отправиться в дорогу, но Кедров предоставил двое суток для подготовки, и мы распрощались…

Мне с большим трудом удалось уложиться в эти двое суток, чтобы успеть оформить все необходимые документы, получить жалование, заготовить хлеб и выяснить точный маршрут… Сейчас, вспоминая подробности той дороги, становится немного смешно: как можно было добираться до городка семь суток, а сейчас, даже если на поезде, затрачивается не более тринадцати часов? Да-да, не удивляйся: так в то время работала железная дорога…

Сергей Петрович задумался: как давно он уже не навещал тот городок, с которым накрепко связала его судьба? Лет десять минуло, не меньше… А ведь давал себе слово почаще наведываться.

Он взглянул на внука: деликатно отвернувшись, тот делал вид, что занят рыбной ловлей… Хороший парень: внимательный, заботливый…

«Дама с претензиями»? Интересное наблюдение! Нужно будет поехать завтра с Юрием и посмотреть на эту Хелену Брайс…

– Ну что, Юрий, бабушка-то, верно, совсем заждалась нас… Да и погода начинает портиться: пора возвращаться.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – вскочил Юрий и деланно вытянулся перед Сергеем Петровичем. – Разрешите искупнуться на прощание?

– Вольно! – подыграл ему Сергей Петрович. – Двадцать минут на купание, пять на одевание – и в путь! – Он начал не спеша складывать рыболовные снасти, с любовью поглядывая за тем, как плавает внук.

Он сам его учил плавать еще тогда, когда Юрий с трудом держался на ногах. Научился быстро и очень полюбил воду: всякий раз, когда они оказывались у воды, тот первым делом устремлялся к ней. Сергей Петрович усмехнулся, вспомнив, как однажды, отдыхая на море, они отправились на прогулку на теплоходе и при первой же остановке маленький Юра прыгнул прямо с борта в воду. Подумав, что он упал, за ним устремились человек двадцать спасать… Вот хохоту было.

– Тебе хорошо: не стыдно возвращаться с таким уловом, а мне каково? – хмыкнул Юрий, надевая одежду прямо на мокрое тело.

– Вот чудак, да кто же для бабушки экспертизу делать будет: где твои, где мои? Зажарит – и слопаем за милую душу! – Дедушка похлопал его по плечу.

Коша они вернулись, обед уже ожидал на столе, а Вероника Александровна нетерпеливо поглядывала в сторону ворот.

– Может быть, вас и кормить не стоит: ухой напитались? – сказала она, ехидно поглядывая на судок с рыбой и пытаясь определить, с уловом ли они явились.

– Почти не клевало сегодня, – заметил Сергей Петрович, деланно укладывая рыболовные снасти на место. – Так… кое-что…

– Будет тебе оправдываться, – махнула рукой Вероника Александровна. – Скажи, что рыболов из тебя никудышный, и все. – Она сняла крышку и сунула не глядя руку в судок. – Это надо же! – тут же воскликнула она и вытащила оттуда крупного окуня, пытавшегося вырваться из ее рук. В конце концов ему это удалось, и он шлепнулся прямо на пустую тарелку.

– Ты, мать, что, так и будешь ее сырой есть? – стараясь скрыть усмешку, воскликнул Сергей Петрович. – Может быть, не стоит это начинать в твоем возрасте…

Вероника Александровна хотела что-то достойно ответить на его шутку, но расшалившийся окунь, выпрыгнувший из тарелки, стал биться по столу, раскидывая приборы, не предоставил ей этой возможности, и все кинулись ловить рыбку во второй раз. Наиболее удачливым оказался Юрий: схватив ее, он бросил в судок и с радостной улыбкой осмотрелся.

– Даже здесь мне не повезло, – буркнул Сергей Петрович, хитро поглядывая на внука.

– Я так и знала, что рыбку наловил… – начала она, но Юрий, не удержавшись, фыркнул, и бабушка, взглянув на него, спокойно и уверенно закончила: —…наловил ты, мой старый генерал!

После обеда они немного поиграли в карты, оставив любимого внука в «полных дураках», затем Юрий с бабушкой уткнулись в телевизор, а Сергей Петрович отправился работать над своими воспоминаниями…