Текст книги "Кровь за кровь"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

5

Татьяна Николаевна не вернулась через два-три дня, как обещала: случай оказался очень тяжелым, можно сказать, уникальным, и ей пришлось пробыть возле больного около трех недель, пока жизнь не оказалась вне опасности. Она соскучилась по сыну, несмотря на то что почти ежедневно разговаривала с ним по телефону. Экзамены он сдавал хорошо, и она, казалось, должна была радоваться этим успехам, и все же ее не оставляло беспокойство: несколько раз, по различным причинам, ей приходилось звонить очень поздно – после двенадцати часов ночи, – и никто не брал трубку. В такие дни Татьяне Николаевне было особенно грустно, а в голову приходили различные беспокойные мысли, и она с огромным волнением ожидала момента, когда вновь услышит его голос. И конечно, успокаивающие ответы Виктора, что он отключал телефон, чтобы выспаться перед экзаменом, не успокаивали ее – она слишком хорошо знала своего сына, чтобы не заметить смущения в его голосе. «Ничего, приеду – разберусь», – успокаивала она себя и снова окуналась в работу…

Когда она наконец вернулась, вошла в квартиру, то услышала тихую медленную мелодию, которая доносилась из комнаты Виктора. Татьяна Николаевна неслышно подошла к дверям и улыбнулась: Виктор сидел за столом, весь заваленный учебниками и тетрадями, в комнате было темно и горела настольная лампа, окна были зашторены. Виктор что-то писал. Когда мелодия кончилась и из радиолы стал доноситься однообразный и неприятный звук шипящей иглы, он встал, поставил другую пластинку, которая также была с медленной мелодией, подошел к окну и раздвинул шторы… В комнату мгновенно ворвался яркий дневной свет, от которого Виктору пришлось ненадолго зажмуриться, затем, сделав несколько гимнастических упражнений и все еще не замечая Татьяну Николаевну, он начал закрывать окно и неожиданно резко оглянулся назад, словно его кто-то толкнул в плечо…

– Мамуленька! – воскликнул он и, словно маленький, бросился к ней на шею. – Как же я соскучился по тебе!

И столько неподдельной радости было в голосе Виктора, что у Татьяны Николаевны показались слезы на глазах и она в который раз дала себе слово никогда не расставаться с ним на такой долгий срок.

– Ну, рассказывай, как ты тут без меня жил-поживал? Готовил ли себе или все всухомятку? А воротничок-то грязный… – скорее виновато, чем укоризненно, произнесла она. – Ну, ничего, сегодня объявляется банно-прачечный и хозяйственный день… А ты с этого дня – только заниматься и отдыхать! – Она повернулась, но неожиданно спросила: – Почему ты занимаешься с задернутыми шторами, да еще под музыку? Это что – новый метод?

– Никакой не новый… просто с музыкой легче заниматься, так как меньше устают клетки головного мозга, а дневной свет, да еще прекрасная погода меня очень отвлекают, понятно? – этаким менторским тоном объяснил Виктор.

– Понятно, товарищ профессор! – рассмеялась она. – У тебя случайно сейчас не перерыв?

– Могу прерваться, а что?

– Тогда вытряси дорожки, мне с ними тяжело управляться… Ну вот, говорила, отдыхать будешь, а сама сразу работать заставляю.

– Ничего, мама, это полезно, а то кровь застоялась, – успокоил ее Виктор и начал быстро и ловко скатывать дорожки в рулон.

Виктор вышел на улицу, а Татьяна Николаевна стала подметать полы. Неожиданно в его комнате она наткнулась на женскую заколку. Нахмурив брови, внимательно оглядела комнату, затем просмотрела его постель, но ничего больше не нашла…

Когда Виктор вернулся с улицы, полы блестели солнечными бликами и были еще мокрыми. Быстро разостлав дорожки, он сказал:

– Странно, мама, когда ты в доме, то в квартире какой – то особенный порядок. Вроде и я стараюсь его поддерживать, но у тебя он какой-то особенный…

– На то я и женщина, – улыбнулась Татьяна Николаевна. – Вот женишься… – проговорила она и посмотрела на него. Виктор опустил глаза и неожиданно покраснел. – …Приведешь ее в дом, и тоже будет особенный порядок, – будто ничего не заметив, договорила Татьяна Николаевна.

– Ну, когда еще это будет, – неуверенно протянул Виктор, хотел улыбнуться, но не получилось. – Пойду заниматься.

– Да, совсем забыла, тебе какой-то… «дикий» или как – то еще… звонил, сказал, что еще позвонит. Кто это?

– Да так… знакомый один, – не сразу нашелся Виктор и пошел к себе в комнату.

Татьяна Николаевна пожала недоуменно плечами: «Чего он так смутился? Что за «дикий»?

Едва Виктор вошел к себе в комнату, как раздался телефонный звонок, и Виктор моментально схватил трубку.

– Да, это я… Мама вернулась… Нет, зубрю помаленьку… Неплохо: две четверки, остальные – «пятаки»… Где научился? В школе! Два еще осталось… Хорошо, после экзамена можно, звони!

…Дикой вышел из автомата, сел в машину и отправился на улицу Горького к Центральному телеграфу.

Войдя в огромный зал, заполненный озабоченными и снующими людьми, он дождался, когда у интересующего его окошечка никого не было, и быстро подошел.

– Девушка-красавица, взгляни, может, есть что-нибудь? – явно заигрывая, произнес Дикой.

– Давайте ваш паспорт, посмотрю, – неожиданно смутилась она. Взглянув в паспорт Дикого, быстро посмотрела все письма. – Вам письмо. – Она кокетливо улыбнулась. – …Но не от девушки!

– Откуда это известно?

– Почерк неженский…

– А-а! – рассмеялся он. – А ты глазастая!.. До встречи, красавица!

– Вот еще! – фыркнула она, но долго смотрела ему вслед…

В машине он распечатал конверт и достал квитанцию, после этого поехал на Комсомольскую площадь, но на этот раз пошел на Ленинградский вокзал. По квитанции, которая была в конверте, получил в камере хранения небольшой чемоданчик и снова сел в машину. В нем лежало какое – то белье, а под ним несколько наполненных небольших матерчатых мешочков и записка, которая была короткой, но Дикой, прочитав ее, мгновенно вспотел от волнения: «В 19.00 будь на месте, поговорим. А.». Смахнув пот со лба, Дикой испуганно оглянулся, затем сжег записку и посмотрел на часы. Поездив по городу, чтобы немного успокоиться, он направился к месту встречи. Уличные часы показывали ровно семь часов, когда Дикой подъехал к Музею Революции и остановился. Буквально сразу же к нему, на заднее сиденье, кто-то подсел. Дикой машинально взглянул в зеркальце заднего вида и едва не чертыхнулся, так как сам, перед тем как подъехать сюда, надел на зеркальце специальный чехольчик, подчиняясь одному из правил инструкции: на таких встречах он не должен был видеть того, кто садился к нему…

– Поезжай прямо, – произнес мужской голос.

Дикой медленно двинулся вперед, волнение не проходило, и он сидел в огромном напряжении.

– Посылку отослал?

– Нет… Пока не с кем.

– А почему бы этого не использовать?.. Ну, который уже ездил?

– Виктор Быстровский? Он экзамены сдает сейчас… Последний – через неделю.

– Расскажи мне о нем!

– Семнадцать лет, заканчивает школу, спортсмен… Выглядит старше своих лет… Все его друзья в основном старше его. Любит хорошо жить… Познакомился с ним год назад, на танцах. Танцует как бог, одну девицу так подкидывал…

– Родители? – перебил его тот.

– Живет с мамашей… Известный профессор-медик. Отец погиб в войну, в эту…

– Ясно, что не в ту! – усмехнулся пассажир. – Деньги любит?

– А кто их, милых, не любит? Правда, он в них не очень нуждается…

– Хорошо, подумаю, что и как… А пока поближе к нему: празднуйте, веселитесь. Останови здесь. Связь та же – почта. Денег – не жалей, возмещу.

Услыхав, как захлопнулась дверца машины, Дикой сразу поехал вперед. И только тогда, когда свернул на другую улицу, остановил машину, достал платочек и снова вытер мокрый лоб…

6

«Свидетельство зрелости» получали в торжественной обстановке: из роно приехали представители, заводские шефы вручили каждому выпускнику красивую записную книжку и письменный набор. Было торжественно, играл школьный духовой оркестр. Говорилось много речей о том, какие они все были хорошие: и учителя и ученики, предлагались различные советы на предмет дальнейшей жизни будущих строителей этой самой жизни, обсуждались различные планы. Вроде бы все должны веселиться и радоваться, что наконец «отмучились», но многим бывшим ученикам да, чего греха таить, и учителям – было грустно. Вчерашние ученики как-то сразу повзрослели, стали серьезнее… Не обошлось и без слез: на сцену поднялась одна из выпускниц, высокая и стройная, комсомольский вожак школы, Завальникова Наталья. За ее сверхпринципиальный характер некоторые ее недолюбливали и прозвали «принцип сухаря»… Поблагодарив учителей школы, она от имени всех пообещала никогда не забывать школу, которая «Открыла им мир знаний», а затем попросила выйти на сцену Галину Ивановну Таше, учительницу, которая была у них самой первой и самой любимой… Неожиданно, когда пожилая учительница вышла на сцену, все выпускники встали и стоя начали аплодировать, приветствуя эту строгую, но удивительно добрую женщину, которая на всю жизнь останется в их памяти как нечто прекрасное и светлое. Осыпав всю цветами, ребята вручили ей огромный портрет с ее изображением, который нарисовал Сашка Нефедов, наверняка будущий знаменитей художник, а на портрете были прикреплены две фотографии: сначала они – первоклашки, потом – выпускники.

– Дорогие мои… дети, – произнесла Галина Ивановна, но дальше говорить не смогла и расплакалась, вслед за ней заплакала и «принцип сухаря»… Все начали аплодировать, а оркестр неожиданно заиграл туш… Виктору тоже вдруг захотелось пустить слезу, и он, чтобы никто не успел увидеть этого, быстро вышел из актового зала и пошел бродить по пустой школе. Стало еще грустнее, и он решил зайти в свой бывший класс. Вошел и сел за свою парту, она показалась какой-то маленькой и уже чужой… Немного посидел за ней, затем сказал:

– Вот и все! – встал и быстро пошел прочь.

При выходе из школы он наткнулся на Марину, которая бросилась к нему с ярко-красными розами.

– Вит, милый, поздравляю! Как я рада за тебя!

– И давно ты уже здесь? – спросил Виктор, удивленный и обрадованный одновременно.

– Часа два или больше… Господи, да какая разница – сколько! Главное – дождалась, и ты уже со мной! Пошли, – потащила она его за руку. – Нас ждет бабуся…

– Как – ждет?

– А так, она все знает и ждет. Напекла всякой всячины, сказала, что хочет поздравить тебя с окончанием школы.

…Странное и беспокойное чувство было у Виктора, когда он вышел от Марины. Бабушке он явно понравился, и Анастасия Васильевна не знала, чем бы еще угостить дорогого гостя, все время следила за тем, чтобы его тарелка не пустовала, и чуть не силой заставила перепробовать все изделия, испеченные специально для этого случая, а в середине веселья неожиданно достала из шкафа наливку собственного изготовления, гулять так гулять, и предложила выпить за них, молодых… И произнесла этот тост таким грустным тоном, что Виктор, когда они с Мариной танцевали, спросил:

– Ты что, все ей о нас рассказала?

– Вит, милый, ведь мы же договорились с тобой молчать еще целый год, пока я не окончу школу… Понимаешь, когда человек по-настоящему любит, то он все чувствует в отношении любимого человека… Она привыкла к тому, что я всегда сама делюсь с ней всеми своими секретами, и поэтому никогда не заговорит со мной сама, даже если почувствует что-нибудь… – Увидев его грустные глаза, она улыбнулась. – Вит, ну улыбнись и не думай об этом, мы вместе, и нам хорошо! Ведь правда, хорошо?!

– Правда, – тихо ответил Виктор, но чувство неловкости не проходило: ему казалось, что они обманывают Анастасию Васильевну и она об этом знает.

Когда он пришел домой, Татьяны Николаевны не было. На столе лежала записка: «Витюша! Ждала-ждала тебя, но увы… Срочно вызвали, часам к восьми буду. Поздравляю тебя с окончанием школы! В комнате тебя ожидает сюрприз… Мама». Виктор быстро прошел в свою комнату и неожиданно увидел стоящий на столе новый телевизор. На лицевой стороне красовалось название – «Звезда». У них был телевизор «КВН», как говорили о нем в народе: «Купил, Включил, Не работает»… Давно вышел из строя, и чинить его не было желания, так как смотреть его – уставали глаза… А сейчас перед Виктором стоял телевизор с огромным экраном, и он, быстро прочитав инструкцию, включил его в сеть и поднял верхнюю крышку, которая служила своеобразным пусковым устройством: поднял – включил, опустил – выключил… На экране появилось изображение кадра, но он еще раньше, по звуку, узнал, что идет картина «Веселые ребята». Он выключил в тот момент, когда из телевизора донеслось: «Вот как надо играть!» – затем писк, треск, какофония звуков. В этот момент зазвонил телефон.

– Да, я у телефона… Никуда я не пропадал… К вам? Нет, Сергей, дай-ка Нину к телефону… Слушай, Нина, собирайте все, что у вас есть, и быстро ко мне: вас ожидает здесь сюрприз… Ладно уж, тебе скажу, только не проговорись ребятам, – усмехнулся Виктор, прекрасно зная о том, что стоит сказать Нине Никифоровой, чтобы она никому не говорила, как можно было быть спокойным: через секунду всем все будет известно. – Мама телевизор купила в честь окончания школы, экран – сантиметров тридцать по диагонали!.. Давайте побыстрее, «Веселых ребят» увидите…

Через некоторое время к нему в квартиру всей гурьбой ввалился чуть ли не весь класс, и мгновенно комната наполнилась веселым шумом и завистливыми вздохами по поводу нового телевизора. Они досмотрели «Веселых ребят», а затем стали пить сухое вино и танцевать, празднуя вступление в новую жизнь… Когда все переобъяснялись друг другу в вечной любви, вынесли дружное решение: где бы они ни были, встречаться в первую субботу февраля в родной школе… Веселье продолжалось недолго: кто-то предложил пойти на Красную площадь, и тут же отправились всей гурьбой на улицу. Виктор не очень удивился, что матери до сих пор не было: «трудный случай»… Несмотря на поздний час, было уже около полуночи, улицы были полны выпускниками, и праздничное веселье, превратившееся в праздничное шествие, продолжалось до самого утра…

Когда Виктор рано утром пришел домой, Татьяна Николаевна была уже на ногах, и он, виновато глядя на нее, произнес:

– Доброе утро, мамочка! Спасибо за подарок! Я ждал тебя вечером, а потом у нас здесь был весь наш класс, и мы пошли гулять…

– Это ты меня извини… Очень трудный случай. – На этих словах Виктор улыбнулся. – Дай я тебя поздравлю. – Она обняла его и расцеловала. – Вот ты и стал у меня совсем взрослый… – Неожиданно ее голос дрогнул. – Пойдем завтракать.

Когда они вошли на кухню, Виктор восхищенно воскликнул:

– Какой прекрасный стол! И шампанское. – Но тут же укоризненно добавил: – Да ты, наверное, и не прилегла сегодня?

– Ничего, отосплюсь, – отмахнулась Татьяна Николаевна, довольная тем, что Виктору понравился праздничный стол.

Выстрелив в потолок и разлив чуть не половину шампанского на скатерть, Виктор наполнил фужеры.

– Ну что, Виктор, я могу тебе пожелать… Быть таким же честным и благородным всегда, поступить туда, куда тебе хочется. Ты уже решил куда?

– Нет, пока не решил…

– Когда ты был маленьким, то все время говорил, что станешь летчиком, как… папа. – Она залпом выпила шампанское и отвернулась, чтобы не показать Виктору свои непрошеные слезы…

– Ну, мама, ну, успокойся, пожалуйста… – Виктор обнял ее за плечи и прижался к ней, как бы защищая своим телом. – Хочешь, мы почитаем папины письма?.. Я сам тебе почитаю, хорошо?

Она согласно кивнула, и он быстро сходил в ее комнату за маленькой стопкой писем, перевязанных розовой ленточкой…

Слушая чтение сына, Татьяна Николаевна закрыла глаза, и перед ней возникли улыбающиеся глаза Николая, и настолько ясно, что она сидела не шелохнувшись, боясь, что они исчезнут и больше не вернутся. «Как хорошо, что ты пришел! Я столько лет ждала тебя, милый мой Коленька…» – шептала она, а Виктор, заметив, что она заснула, стараясь не шуметь, вышел из кухни и плотно прикрыл дверь. Затем отключил телефон и сам лег спать…

Он проснулся, когда часы показывали половину первого, и вначале долго не мог сообразить, что сейчас: день или ночь, но, раздвинув шторы, нашел ответ – яркий солнечный свет ворвался в комнату. Сладко потянувшись, Виктор взглянул на телефон, совершенно забыв, что сам его отключил. Они договорились с Мариной, что она ему позвонит после одиннадцати и разбудит, если он спит, а затем они отправятся куда-нибудь. Это молчание телефона задело его, стараясь не шуметь, он взглянул на кухню, но Татьяна Николаевна уже перебралась на свою кровать и еще спала. Прикрыв дверь в ее комнату, стараясь не греметь посудой, приготовил себе легкий завтрак, перекусил. Просмотрел свежие газеты, нервно взглянул на телефон, который стал уже его раздражать, но тот, словно это доставляло ему удовольствие, продолжал упорно молчать. Взяв с полки какой-то детектив, Виктор попробовал читать… Около трех часов к нему заглянула Татьяна Николаевна.

– А я думала, что еще спишь. Как славно я отдохнула! Проспала все на свете: столько дел… Ты обедать будешь?

– Буду! – неожиданно буркнул Виктор.

– Что с тобой? Голова болит? – забеспокоилась Татьяна Николаевна.

– Ничего у меня не болит, просто настроение паршивое, извини. Мы тут решили всем классом встретиться у Никифоровой… Ты мне не выделишь для этого денег?

– Сто рублей хватит? – она достала из сумочки деньги и положила ему на тол…

Наскоро пообедав, Виктор отправился прогуляться. Настроение у него было весьма пасмурное, ожидаемого звонка от Марины он так и не дождался и был на нее обижен. Проходя мимо сквера, увидел Дикого, который махнул ему рукой.

– Привет, Дикой! – ответил он ему сухо.

– Я слышал, что вчера аттестат получил?.. Поздравляю, молодец! Совсем самостоятельным человеком стал! Это надо как-нибудь отметить, чтобы эта бумажка хорошо служила! А? – Тут он усмехнулся. – Или перепить боишься?

– Ничего я не боюсь! – вспыхнул Виктор. Мелькнула злая мысль: «Не позвонила, значит, не хотела… Ну и пусть!» – Отметить можно, только не очень шикарно: в наличии рублей сто пятьдесят…

– Ну, ты меня обижаешь, какие могут быть счеты между друзьями! Сегодня я имею, завтра – ты… Короче, Склифосовский, бери пару-тройку чуваков, кого захочешь, и валите к сестрам Даниловым, часа через два… Все уже будет готово. А ребятам скажешь, что мать пятьсот отвалила за аттестат…

– Что за Даниловы?

– Забыл, что ли? Те, у которых тогда праздновали. Они же сестры: Верка и Надька. И еще… Марину свою сюда не тащи: повеселимся с настоящими чувихами. Я тебя с такой познакомлю! – Он причмокнул губами. – Высший сорт! Ладно, увидишь сам, к семи ждем, привет!

Ровно в семь часов они подходили к знакомому дому. Виктор решил, что будет гораздо лучше и спокойнее собраться той же компанией, как в тот раз. Когда они вошли в квартиру, все выглядело по-праздничному: даже небольшой плакат при входе явно предназначался виновнику торжества:

 
Ученье – свет, а неученых – тьма!
А Виктору – физкульт-ура!
 

– Ба-ба-ба! Старые знакомые! – воскликнул Дикой, увидев Никиту с Костей, а Виктору шепнул: – Правильно сделал. – И тут же крикнул: – Девочки, встречайте гостей!

В прихожую вышли сестры, которые, поздоровавшись с Виктором, тут же бросились на шею Косте с Никитой. За ними вышли две девушки, одну Дикой обнял за плечи:

– Это Маша, невеста наша!

Виктор сразу узнал ее: когда-то на танцах она была его партнершей и довольно недурно танцевала, но с тех пор он ее не видел. За два года она повзрослела да прибавила сильно в весе и вряд ли смогла бы проделывать такие па, которые ей удавались два года назад. Она улыбнулась ему, как старому знакомому, и чмокнула его в щеку. Дикой шутливо погрозил пальцем и повернулся ко второй девушке, стройной и высокой темноволосой шатенке, но не успел ничего сказать: она сама протянула Виктору руку.

– Меня зовут Лана, – сказала она просто и крепко пожала руку Виктора. – Поздравляю со знаменательной датой! – И не успел Виктор опомниться, как она тоже чмокнула его в щеку.

Все зааплодировали, отчего Виктор мгновенно стал пунцовым, а Дикой шлепнул его по плечу и поднял вверх большой палец.

Стол намного отличался от того злополучного вечера, на который намекал Дикой: различные сорта вин, коньяк, шампанское… О закуске и говорить было нечего: различные салаты, крабы, икра, фрукты… «Какие там пятьсот рублей!» – мелькнуло у Виктора…

– Вот это стол! – не удержал восхищения Никита. – Как в ресторане!

– Не уверен, что в ресторане найдется такой ассортимент, – усмехнулся Дикой. – Это наша Маша через Кремлевку все организовала… Она там в столовке работает, – добавил он.

Этот вечер отличался от того не только разнообразием вин и блюд, но и тем, что на этот раз все было подчинено только одной проблеме: никакой скуки. Все должны быть веселыми, и особенное внимание уделялось главному виновнику торжества – Виктору. Решили выбрать королеву вечера и единогласно выбрали – Лану! Была и корона, которая очень шла к ее длинным, роскошным волосам. Были различные интимные игры…

В общем, неожиданно для Виктора ему было приятно находиться в этой компании, тем более что рядом находилась нежная и удивительно чувствительная девушка. Правда, был момент, когда все могло кончиться по-другому: оказавшись случайно один около телефона, Виктор решил позвонить Марине. Но, несмотря на то что шел уже двенадцатый час ночи, к телефону никто не подошел, и, обозленный еще больше, Виктор поддался уговорам и выпил полфужера коньяку… Будто угадав его состояние, подошла Лана.

– Потанцуем? – предложила она.

Виктор не ответил, а просто подхватил ее сильными руками и начал танцевать. А она неожиданно прильнула к нему и обхватила его шею ласковыми, длинными и красивыми пальцами… И от этого прикосновения, а может быть оттого, что она так тесно прижалась к нему, Виктор неожиданно вздрогнул, и его тело потянулось к ней…

– Как прекрасно ты танцуешь! – тихо шепнула она ему на ухо. Ее тяжелая высокая грудь приподнялась во время глубокого вдоха, и Виктор ясно услышал биение ее сердца, его охватила опьяняющая истома, и он крепко стиснул ее в своих объятиях… – Тише, мой мальчик, ты же раздавишь меня, – проговорила Лана, сильнее прижимаясь к его широкой груди. – Какой ты сильный и ласковый, мальчик мой… мой, – шептала она, и от этого шепота Виктор совсем потерял голову и не помнил, как они оказались в другой комнате, где, усадив ее на кровать, он начал жадно целовать ее губы, шею, руки, колени… – Ну, подожди же, милый… мальчик мой, глупенький… Дай же мне раздеться…

– Вы еще долго дрыхнуть будете? – разбудил их утром голос Дикого. Мгновенно проснувшись, Виктор огляделся по сторонам, постепенно вспоминая вчерашний вечер. – Вставайте, вставайте, а то головушка-то, верно, бо-бо, давайте опохмелимся… – Подмигнув Виктору, он вышел из комнаты.

Виктору почему-то было ужасно стыдно, неловко, и он, закрыв глаза, молча лежал. Различные мысли метались в его голове: осуждал себя, с одной стороны, а с другой – искал выхода из создавшегося положения… Неожиданно он почувствовал нежный и легкий поцелуй в губы.

– Пора вставать, сонюшка, – нежно проговорила Лана.

Он открыл глаза и с любопытством увидел радостные, сияющие светом глаза Ланы. «Странно, – подумал он, – эти глаза, которые вчера только я увидел впервые и даже не знал о их существовании, неожиданно стали мне близкими и родными…» Он пристально смотрел на нее, и постепенно неловкость прошла.

– Не смотри на меня, глупенький мой мальчик… Я непричесанная, неумытая, ненакрашенная и похожа, наверно, на… – Но на кого она похожа, ей не удалось договорить: Виктор прервал ее на полуслове неожиданным поцелуем. – Ну, я даже зубки не успела почистить, – несерьезно нахмурилась Лана и положила ему свою голову на грудь.

– Ты очень красивая и… хорошо, что не блондинка.

– Это почему?

– Не знаю… Может потому, что не люблю блондинок.

– Это потому, что сам блондин!

– Может, ты и права. Однажды где-то прочитал, что лучшие пары бывают контрастными и потомство у них красивее.

– Ты уже и о потомстве задумался? – лукаво спросила Лана.

– Да нет… просто рассказываю то, что там было написано. – У Виктора появились в голосе какие-то металлические нотки, он быстро встал с постели.

– Ну, что ты, милый мой. – Она обвила его шею руками, простыня соскользнула, обнажив ее крепкое загорелое тело и грудь, полную и упругую, которая была скрыта от солнца и осталась нежно-розовой и удивительно волнующей… – Какой ты сильный и нежный, – снова шептала она, заставляя забыть Виктора о том, что где-то есть девушка Марина, которую он любит, что дома его ожидает мама, которая наверняка не находит себе места, так как не было случая, чтобы он не звонил ей, если где-то задерживался. Все это он забыл и ощущал только одно – нежную и ласковую девушку по имени – Лана…