Текст книги "Кровь за кровь"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

Для Сергея выделили отдельную комнату, и он почти сразу уснул, переполненный всевозможными волнениями минувшего дня. Рано утром его разбудил топот подъехавшей лошади. Потянувшись до хруста в суставах, Сергей не спеша оделся и подошел к окну. То, что он там увидел, заставило его вздрогнуть и быстро подхватить маузер. У самого крыльца дома стояла Ванда и о чем-то разговаривала с Микитой, после чего тот вошел в дом, а девушка осталась у крыльца.

Осторожно приоткрыв окно, Сергей внимательно оглядел двор, оказавшийся, к счастью, пустым, сунул маузер за пояс, распахнул окно пошире и негромко позвал:

– Ванда!.. Ванда, подойди сюда!

Ванда оглянулась на знакомый голос и едва не вскрикнула, увидев Сергея. Затем настороженно положила руку в карман жакета и медленно подошла к нему.

– Что, не ожидала? – спокойно проговорил Сергей, чуть улыбнувшись, затем, уже более серьезно, добавил: – Отец что-нибудь передал для меня?

– Так это… – Она все еще никак не могла поверить в то, что Сергей, служащий в Чека, и здесь, с ними. – Вы? Ты с нами? – Растерянно и недоверчиво она смотрела на него, не зная, что предпринять. Сергей понял, что она не верит ему и нужно что-то придумать, и как можно быстрее: с минуты на минуту войдет Микита, и тогда… Тогда провал всей операции! Что же делать?

– О том, что я работаю в Чека, ни с кем, кроме отца, не разговаривай! – приказным тоном сказал он. – Еще, возможно, придется вернуться туда! – Он делал вид, что не замечает ее недоверия, и не давал ей опомниться. Быстро, но спокойно спросил: – Что еще, кроме привета, просил передать Седой?

Он рискнул, рассчитывая, что это принесет результат. Расчет оказался верным: услыхав про Седого, она почти успокоилась и облегченно вздохнула. Про пароль и Седого может знать только человек из Центра.

– Он очень беспокоился: добрались вы, то есть ты, до батьки Грома или нет. Вот послал меня… Но главное, из-за чего я здесь, в другом: завтра наши возьмут город! Фронт прорван.

Сергей едва не застонал от такой новости.

– Что с тобой? – воскликнула Ванда.

– Наконец-то! – воскликнул он, не без труда изобразив радость на своем лице.

– Батьке приказано поддержать своими отрядами с юга, а вам, Сергей Петрович, необходимо возвращаться в город.

– Хорошо! Правда, мне самому хотелось участвовать во взятии…

– Мне кажется, что там вы не меньше будете в этом участвовать! Скажите, а почему отец ничего не сказал мне о тебе, даже тогда, когда я ему сказала, что ты отправился реквизировать хлеб у кулаков? Почему он скрыл все от меня?

– А вдруг бы ты попалась? Ведь красные умеют вытягивать жилы не только у мужчин, но и у девушек! – Он испытующе уставился ей прямо в глаза.

– И ты подумал, что я смогла бы не выдержать пыток и выдать тебя красным? – Она явно обиделась. – Ведь я тебя…

– Мадамочка! – крикнул с крыльца Микита, прерывая ее признание. – Ходьте до батьки!

Она вздохнула, хотела еще что-то сказать, но Сергей наклонился и чмокнул ее прямо в губы. Она вдруг смутилась и с любовью посмотрела на него.

– Я ни на миг не сомневался в тебе! – серьезно ответил Сергей. – Помнишь, я тебе говорил, что все будет хорошо?

– Помню! – она с нежностью улыбнулась, поцеловала его и направилась к Миките…

10

…В кабинет Семенчука кто-то тихо постучал.

– Входи, Паша, входи! – сказал Федор, заканчивая разговор по телефону.

– Здравствуй, Федор! – прогнусавил тот.

– Здравствуй, здравствуй! – комиссар хитро прищурился. – Ну, с чем пришел? Решил самосознательно со своими мильенами расстаться? Добровольно, так сказать, отдать свои, нажитые неправедным трудом богатства трудовому народу?

Пашка тихо и гадливо захихикал.

– Все шуткуешь, Федор? Я так… просто… тебя попроведовать зашел.

– Неужто соскучился или о здоровье моем беспокоишься? – усмехнулся комиссар. – Ну, садись, коли так: гостем будешь! Рассказывай, как живешь-можешь?

– Жить-то живу, а вот мочь – не могу! Одно слово: жисть – индейка, а судьба – злодейка! – Он тяжело вздохнул.

– Что это тебя в такой кисляк бросило? Уж кому-кому, а тебе, мне кажется, грешно на жизнь жаловаться!

Немного помолчав, Пашка покосился на дверь и тихо произнес:

– Разговор к тебе имею…

– Говори, нас никто не слышит! – Федор с любопытством посмотрел на Пашку, но тот был серьезен, как никогда ранее.

– Хорошо, слухай, коли так. Намеднись дружка свово стренул…

– Уж не батьку ли Грома? – ехидно спросил Федор.

– Я ж не шутковать к тебе пришел, – обиделся тот.

– Ну, ладно-ладно, говори!

– Так вот… Сказывал тот верный человек, что батька собирается в село Белкино наведаться… – Пашка замолчал, лукаво поглядывая на комиссара: заинтересуется тот или нет этой информацией.

– И когда же он собирается это сделать? Не сказывал твой «верный» человек?

– Завтра поутру! – он хитро опустил глаза.

– С батькой хочешь разделаться? Но учти – с золотом все равно расстаться придется! И еще учти! – в голосе Федора послышался металл. – Вернее, заруби себе на носу: попытаешься свинью нам подложить – под землей найду! Понял?

– Да чего уж тута не понять! – испуганно промямлил Пашка, затем сгреб со стола свой пропуск, подписанный Федором, и, пятясь спиной, вышел за дверь.

Федор тут же поднял трубку.

– Василий, мухой ко мне!

Комиссар встал из-за стола и начал взволнованно мерить кабинет из угла в угол. Неужели можно наконец разделаться с бандой Грома? Значит, Сергей уже в банде! Но они же уговорились, что он склонит Грома ко взятию города! Значит, что-то не сработало… Эх, сейчас бы весточку от Сергея! Но упускать такой случай?! До Белкино же рукой подать: каких-то два-три часа рысью… Его мысли были прерваны Пашкой, заглянувшим в кабинет.

– Время-то ты не проставил, Федор! – проговорил тот, словно извиняясь за оплошность комиссара. – А часовой придрался и не пущает…

– Ты уж извини меня, Паша, это я по рассеянности. Давай сюда, проставлю…

Он взял у Пашки пропуск и намеренно сломал перо.

– От… будь ты неладна!

В этот момент заглянул Василий.

– Можно?

– Входи-входи, Василий, ты-то мне как раз и нужен!.. Выйди-ка, Паша, на минутку! Посиди в коридоре, я позову! – Комиссар говорил в угрожающем тоне, и встревоженный Пашка молча вышел за дверь.

Еще дверь не успела закрыться, как Семенчук закричал:

– Ты куда это перья положил, сукин ты сын! – а глазами показывал на дверь.

– Так в столе должны быть. – Василий догадался, что от него требуется, и включился в игру. – Намедни в ящик л ожил, сейчас найду. – Он подошел к комиссару и, выдвигая ящики стола, склонил свое ухо к Федору.

– Пашка встречался с кем-нибудь? – шепотом спросил тот.

– Только на рынке, с типом одним шушукался… Тот всегда там кремнями промышляет: часто его вижу… Более ни с кем!

– Отлично! – воскликнул Семенчук. – В следующий раз ближе нужно класть, чтобы сразу можно было найти! – громко сказал он, а шепотом добавил: – До самого утра не спускай с него глаз, а утром тебя Исаченко подменит.

– Есть, комиссар! – Василий вышел из кабинета.

– Паша! Зайди, дорогой! – ласково позвал его комиссар.

Дверь моментально открылась, и Федор усмехнулся: прямо под дверью стоял, вынюхивал.

– Давай бери свой пропуск и дуй отсюда: дел у меня хватает и без тебя.

Выждав несколько минут, пока не стихли Пашкины шаги, комиссар поднял трубку телефона.

– Соедините меня со Строговым!.. Строгов? Здравствуй!.. Тут вот какое дело: батько Гром в Белкино направляется… Утром!.. Откуда сведения? Пашка-гнус принес… ну, золотоискатель тот… Да нет, не думаю, что врет: он Грома как огня боится и хочет с ним разделаться с нашей помощью. Думаю, что отряда рабочих и наших красноармейцев будет вполне достаточно. Риск?.. Риск, конечно, велик – согласен, но очень уж заманчиво разделаться с бандой одним махом! Да и делов-то всего на один день: вечером уйдем, а к обеду уже будем здесь!.. Ну, добро! – Комиссар повесил трубку и дал отбой.

Ближе к вечеру, когда Федор, уладив все намеченные им дела и выпросив для осуществления плана уничтожения банды Грома требуемое количество людей, уже собирался направиться к исполкому, где был объявлен сбор, в кабинет ввалился Василий.

– Что случилось? – вскочил из-за стола Федор.

– Ничего… – растерялся Василий. – Пальто зашел свое взять: на улице-то холодно стало ночью!

– А Пашка где? – нахмурился Федор.

– Пришел домой, разделся и лег спать…

– Тебе кто разрешил оставить пост? – взорвался комиссар.

– Я думал… – начал Василий, но Семенчук перебил его.

– Быстро к нему и глаз с него не спускать! Понял? А если куда решит отправиться – арестовать! Смотри, головой отвечаешь!..

– Слушаюсь, комиссар! – несколько обиженно ответил Василий и быстро исчез за дверью.

…Во дворе здания исполкома собирались рабочие, вооруженные винтовками, а вскоре к ним присоединился и отряд красноармейцев.

– Привет, земляк! – радушно воскликнул пожилой рабочий, подходя к худому красноармейцу. – Табачком не богатый?

– Найдется, однако. – Тот прислонил к дереву свою винтовку и полез в карман шинели. Они уселись на скамейку, свернули по козьей ножке и с удовольствием затянулись.

– Случаем не знаешь, на кой леший нас собрали сюда? – поинтересовался рабочий.

– Да учения навроде какие-то… – пожал тот плечами.

– Навроде – в огороде!.. Уж не вы ли нас учить собираетесь? – усмехнулся рабочий.

В этот момент, стараясь не привлекать особого внимания, к ним неторопливо подошел Пашка-гнус. Он присел рядом и начал деловито переобувать ботинок. Потом вытащил кисет, скрутил цигарку.

– Огоньку не найдется, мужики?

– Как не найтись: во, прикуривай! – Пожилой рабочий протянул ему свою цигарку.

– Куда это вас опять гонют? – как бы невзначай поинтересовался Пашка.

– А шут его знает… Учения какие-то, – отозвался тот.

– Ну-ну… – Пашка вернул его цигарку, потопал несколько раз переобутой ногой, как бы проверяя, все ли в порядке, и, попрощавшись, пошел со двора. Его глаза продолжали «бегать» по сторонам, выискивая своего прилипчивого Василия.

Его слежку он приметил сразу и поэтому спокойно и не спеша, выйдя из здания Чека, отправился в свою хлипкую хибарку. Затем демонстративно медленно разделся и улегся спать, притушив «летучую мышь», но через некоторое время выглянул в окно – Василия уже не было…

Сейчас, спрятавшись в переулке, Пашка продолжал свои наблюдения до тех пор, пока солдаты и рабочие, построившись в колонны, не двинулись со двора исполкома.

Тем временем Василий, накинув свое пальто, сразу же вернулся к домику Пашки. Заглянув в его окно, он разглядел уснувшего Пашку и, обиженно ворча на комиссара за его незаслуженную нахлобучку, уселся на скамейку ближайшего дома с таким расчетом, чтобы видеть выход из Пашкиного домика.

Поздно ночью к особняку Яна Марковича, осторожно поглядывая по сторонам, подобрался Пашка. Он тихо постучал в окно: три быстрых удара и два с небольшими промежутками. Окно вскоре приоткрылось, и в него выглянул Ян Маркович.

– Ну! – нетерпеливо произнес он.

– Завтра утром город можно брать голыми руками: клюнули! Большой отряд солдат и рабочих ушел в сторону села Белкино. Я их даже проводил немного. – Самодовольный Пашка преданно смотрел на Яна Марковича.

– Тогда вот что: скачи к батьке Грому и передай, чтобы до десяти часов утра он со своими хлопцами напал на город по плану, который мы с ним разработали ранее: первым делом – вокзал, потом – Чека, телеграф и так далее… Передай, чтобы не мешкали там: быстро, весело и неожиданно! – Ян Маркович хлопнул Пашку по плечу. – А Виктору скажи, чтобы ко мне поспешил: он мне здесь понадобится! Ясно?

– Как не ясно! Чай, моя кровь…

– Смотри – Ванду береги!

– Вы не сумлевайтесь: жисть положу, но…

– Ладно, иди с Богом! – перебил Ян Маркович и прикрыл окно.

…Было уже четверть второго ночи, когда Семенчук закончил просматривать бумаги, переданные Сергеем. «Толковый парень! – улыбнулся комиссар. – Отметил именно то, что мне самому не очень нравится…»

Он отложил в сторону те бумаги, что не несли никакой важной информации, встал из-за стола и по привычке заходил по кабинету. Федор никак не мог понять, почему Пашка скрывал факт наличия у него племянника. Кроме того, Пашка вообще отрицал какое-либо наличие у себя родственников… Странно!

Федор прикрыл кабинет и направился к выходу.

– Товарищ комиссар, – обратился к нему часовой у входа. – Тут до вас одна барышня приходила. – Он смущенно улыбнулся. – Вот… оставила цей пакет… Еще она просила передать, что это запросы, нет, ответы на запросы Панкова…

– Так что же ты не принес ко мне?

– Так вже ж поздно и нет никого, а пост оставлять я не мог.

– А, ну правильно: пост оставлять никогда не нужно! – машинально проговорил Федор, просматривая документы. Неожиданно он наткнулся на небольшой снимок молодого парня и, чертыхнувшись про себя, тут же бросился на улицу.

Он чуть ли не бежал, с трудом сдерживая себя. Улицы были пустынны и тихи, словно перед грозой. Когда Федор подошел к домику Пашки, от стены противоположного дома отделилась одинокая фигура, и комиссар машинально сунул руку в карман за револьвером, но тут же узнал Василия.

– Ну, как? – тихо спросил Федор.

– Все в порядке, комиссар! – бодро ответил Василий. – Спит как убитый… Несколько раз подходил, заглядывал в его окно: даже не ворочается!

– Так, – облегченно вздохнул комиссар, но сразу же встрепенулся: – Не ворочается, говоришь? А ну, пошли!

Он решительно подошел к дверям Пашкиного домика и громко постучал: никто не откликнулся. Он постучал еще, но результат был тот же. Комиссар с силой пихнул плечом в дверь, и она широко распахнулась. Федор подскочил к постели и откинул в сторону одеяло – там были уложены в кучу старые вещи, которые и создавали видимость спящего человека.

– Наверное, когда я бегал за пальто… – виновато произнес Василий.

– Эх! – огорченно выдохнул Федор. – Сейчас это уже не имеет никакого значения! – Он задумался немного, потом решительно бросил: – Вот что, бери коня – и стрелой в село Белкино: верни отряд! Что-то здесь не так… Я буду у себя в кабинете!..

…Перед развернутой на столе «трехверсткой», кроме Грома, начштаба и Сергея с Вандой, сидели командиры сотен.

– Так и будем действовать, – подытожил Гром, – пополудни выступаем… Все!

– Что ж, господа, пора в дорогу! – Сергей поднялся со стула. – Ты со мной? – спросил он Ванду.

– Нет, мне еще одного человека дождаться нужно… к сожалению! – добавила она и смущенно опустила глаза.

Сергей настороженно взглянул на нее, но спросить, кого Ванда ожидает, не решился.

– Тебя проводят до города, – сказал Гром и крикнул: – Микита!

– Я здесь, Батько! – пробасил тот, входя в комнату.

– Проводишь их благородие до самого города! И чтобы ни одного волоска с него не слетело! – приказал Гром и встал из-за стола. – И не жаль тебе нас покидать? – Он протянул руку Сергею.

– Жаль! – откровенно признался Сергей. – Но, я думаю, ненадолго! – Он усмехнулся.

– Будем надеяться! Ну, до встречи…

– До встречи, Гром! До свидания, начштаба! – Сергей хлопнул его по плечу. – Приготовь лошадей и жди меня во дворе: скоро выйду, – кивнул он Миките.

– Что ж, Ванда, будем прощаться? – Сергей подошел к ней, взял за руку, но девушка неожиданно чмокнула его прямо в губы и тут же отвернулась.

Это произошло при всех, и Сергей смущенно оглянулся: он хотел спросить Ванду – кого же она ожидает, но наткнулся на пристальный взгляд начштаба и вышел в свою комнату, чтобы собраться в дорогу.

Завязывая галстук, Сергей услышал лошадиный топот и выглянул в окно. Было темно, и рассмотреть приезжего оказалось невозможным. Голос показался Сергею знакомым, и он, едва хлопнула входная дверь, окликнул Микиту.

– Кто это там приехал? – поинтересовался он.

– Да-а… батькин компайнен. Золотишком вместе промышляли… Вы не глядите, что он весь в дырах да заплатах ходить: своим золотом он может тысячи людей содержать! А где припрятано, даже батьке не открывает… Во как!

«Вот и главная закавыка! – взволновался Сергей. – Как же ты, Федор, отпустил его?!» – Все это промелькнуло в его голове, а вслух он, стараясь быть спокойным, сказал:

– Хорошо, сейчас выйду! Лошади готовы?

– Готовы! – откликнулся тот, кивнув в сторону оседланных лошадей, и направился к ним.

Стараясь не шуметь, Сергей быстро подскочил к дверям и прислушался…

– …так что город без охраны почти: хучь голыми руками бери ево, – захихикал Пашка-гнус. – Не позднее десяти вы должны ударить с юга! К этому времени деникинцы с севера подоспеють, и будет краснопузым конец!.. Виктор уже ушел?

– Какой Виктор? – удивился батько, опрокидывая привычно стопку самогона.

– Связной, из Центра! – Пашка заметно начал волноваться. – Племяш мой…

– Да здесь он! – буркнул начштаба пьяным голосом, указывая на дверь. – Почему-то Сергеем назвался, конспиратор! – хмыкнул он и начал тоже наливать себе самогону.

Сергей быстро отскочил к окну, выхватил маузер и широко распахнул створки окна. Дверь медленно приоткрылась, и Паша, вглядываясь в темноту комнаты, тихо и не очень уверенно позвал:

– Виктор…

Сергей понял, что нельзя медлить ни секунды: стремительно повернувшись, он выстрелил, и Пашка, словно ожидая этого, моментально сиганул в сторону с таким проворством, что можно было только удивляться.

Сергею некогда было раздумывать над этим: сделав еще несколько выстрелов в открытую дверь, он кубарем вывалился в окно.

Почувствовав что-то неладное, к нему устремился Микита. Падая на землю, Сергей выстрелил в его сторону дважды. Микита, а рядом с ним и еще какой-то бандит, медленно повалились на землю и уже более не шевелились: пули Сергея поразили одного в голову, другого прямо в сердце. Вскочив на ноги, Сергей бросился к одной из оседланных лошадей, стоящих невдалеке…

Когда начштаба, мгновенно протрезвевший от смертельной опасности, просвистевшей у самого его уха, выскочил вместе с Пашкой в сени и осторожно выглянул из-за косяка, Сергей уже скакал за воротами, стреляя на ходу в тех, кто пытался его задержать.

– Догнать подлюгу! – чуть не плача визжал начштаба. – Батьку убил!

Но мужиков и не нужно было подгонять: разъяренные вероломством незнакомца, оставившего после себя во дворе несколько трупов, они и без приказа вскакивали на коней и мчались в погоню…

Начштаба беспомощно огляделся: вокруг валялись многочисленные трупы.

– Вот, сука, что понаделал! Что твоим пулеметом прошелся! Ну, я из тебя кровушку-то выпущу! По капельке выпущу! По капельке! – озверело хрипел он.

Когда начштаба с Пашкой вошли в дом, то увидели Грома, уткнувшегося в тарелку. Со стороны могло показаться, что он просто перепил, если бы не смотреть в тарелку, полную его крови.

– Надо же: прямо в лоб угодил! – приподняв голову Грома, проговорил Пашка, явно восхищаясь этим выстрелом. Затем задумчиво добавил: – Пуля-то мне выпущалась…

– Да нет, вот твоя пуля-то! – бросил начштаба, загибая рукав кителя, пропитавшийся кровью. – Это был первый выстрел… Батьку он второй шибанул… Ну-ка, перевяжи меня, Ванда! – Он сбросил со стула мертвое тело еще одного мужика, смахнул со стола посуду, высвобождая место для перевязки.

Ванда вздрогнула от неожиданности: она до сих пор не могла прийти в себя от разыгравшейся на ее глазах трагедии, сотворенной Сергеем. Человеком, которого она полюбила. Она вдруг вспомнила слова отца: «Ты, дочь, присмотрись к нему повнимательнее…» Почему эти слова пришли ей только сейчас, а не ранее? Как же она могла поверить ему, когда увидела его здесь? Вспоминая эту встречу, она поняла, что он просто заморочил ей голову, не давая сосредоточиться и сопоставить одно с другим. И вообще, как она могла влюбиться в него? Да, конечно, в нем что – то есть и это что-то заставляло неровно биться ее сердечко! Да, сейчас она поняла, что он враг, и потому у них не может быть ничего общего. В себе он воплощал то, что лишило ее семью их привычной жизни: имение, деньги, земли… Он принадлежал к стану врагов ее семьи, и она обязана бороться с ним и подобными ему. Сейчас Ванда поймала себя на мысли, что, окажись он здесь, она ни секунды бы не сомневалась и выстрелила в него, не задумываясь.

Конечно, в глубине души она пыталась найти хотя бы какое-нибудь оправдание тому, кого она любила, но… Ванда услышала, что ее имя кто-то назвал, и она пришла в себя.

– Да, я слушаю!

– Третий раз прошу тебя перевязать! – буркнул начштаба.

– Сейчас! – Ванда быстро оторвала кусок белоснежной занавески и начала умело перевязывать руку.

– Он вчера, сволочь, такие фокусы здесь вытворял своим маузером, что в твоем цирке… Осторожнее! – поморщился он от боли. – Мясо-то живое! – Что ты все ищешь? – спросил он Пашку, рывшегося по карманам батьки.

– Сейчас, погодь!.. – Он вытащил наконец бумажник и достал из него две половинки фотографии. – Твой отец отдал одну половинку моему Виктору, а вторую – батьке, для паролю, значит… И вот что получилось… Значит, Виктор в Чека! Жив ли? – Он тяжело вздохнул, взглянув на Ванду. – А ты куда смотрела? Разве не знала, что он чекист?

– Я знала, что он чекист, но он сказал, что так надо, что это специально… – начала оправдываться Ванда.

– Да что теперь толковать! – махнул рукой начштаба.

– Это уж конечно! – согласился Пашка, поглядывая подозрительно на Ванду.

– Что смотришь? – взорвалась девушка. – Или, может, меня уже в красные записал? – Она двинулась на него, сбрасывая накопившееся напряжение. – Да кто ты такой, чтобы указывать или подозревать меня, дворянку? Или, может быть, ты потерял больше, чем наша семья? – Трудно было поверить, что в таком красивом и хрупком теле может быть столько ярости и злости. Разъяренная тигрица и то, наверно, поджала бы хвост и ретировалась в лес.

Пашка понял, что он зашел слишком далеко, и уже не рад был, что связался с девушкой. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в этот момент в комнату ввалился один из командиров сотни. Он тяжело дышал и был весь потный.

– Ну что, все в порядке, Семен? – спросил начштаба.

– Поймали? – подскочил к нему Пашка, тут же забыв про Ванду.

– До самой реки гнались: еще троих хлопцев снял наповал, а когда в воду бросился и поплыл, там я его и вбил! Только круги по воде пошлы… – Он налил себе полный стакан самогону, взглянул на мертвого Грома, крякнул с досады и залпом опрокинул самогон себе в рот.

– Ладно, иди! – облегченно проговорил начштаба. – В семь готовьтесь: пойдем на город!

– Хорошо, начштаба! Все будет в полном ажуре! – Он повернулся и вышел, покачиваясь то ли от усталости, то ли от алкоголя.

– Что-то не нравятся мне эти круги! – задумчиво проговорил Пашка. – Сейчас я поеду в город, выдели мне свежую лошадку, а вы смотрите тут, не опаздывайте с выступлением – ровно в десять будьте в городе… Вам, Ванда, лучше здесь остаться! – вежливо сказал он девушке…