Текст книги "Отражения (Трилогия)"

Автор книги: Вероника Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 86 страниц)

– Вы переворачиваете всё с ног на голову, – нехотя пробурчал Шэрол.

– Разве? Отнюдь! Зачем милейшая Роллена решила испортить настроение графине Агрио? По какой причине? Думается, делить им нечего и некого, встречаются они редко, да и Равель не принадлежит к числу людей, нарывающихся на зряшную ссору... Так почему же было просто не проехать мимо? Потому, что она узрела мою персону рядом с девушкой и... возможно, её самолюбие было уязвлено.

– Вы ещё скажите, что она приревновала! – фыркнул молодой человек.

– Почему бы и нет? – я от души веселился. – У меня больше шансов завоевать расположение женщины, чем у Вас, дорогой граф. О нет, я не хвастаюсь и не стремлюсь Вас унизить, просто таково теперешнее положение вещей... Очень редкие люди обращают внимание на содержание, не ослеплённые формой...

А форма, в самом деле, получилась – загляденье! То, что обычно не привлекало взгляд, вдруг приобрело значительность... Хотя, всё объясняется даже проще, чем требуется: я играл роль. Человек, который выходил на улицу... Да нет, который открывал глаза утром в доме Агрио, не имел ничего общего с Джероном. Ну, совершенно НИЧЕГО. Это был вполне уверенный в себе мужчина, хорошо изучивший не только свои собственные возможности, но и место, которое занимал в мире. Спокойный, позволяющий себе ответить ударом на удар, а не спешащий уйти в сторону, только бы не столкнуться с кем-то интересами... В общем, сильный мужчина. Сильный не столько физически, сколько... да, наверное, духовно. И вспышка интереса у Роллены, и нелепая страсть Юджи тому подтверждение. Но боги, как это больно – понимать, что люди вокруг очарованы не тобой самим, а маской, которую... ты даже не выбрал сам. Которую тебе навязали. Удачно, не спорю, но... А ведь потом её придётся снимать. И что произойдёт, когда лэрр Ивэйн исчезнет? Кто останется?

Нет, сейчас мне некогда переживать по этому поводу. У меня есть дело. И я хочу довести его до логического завершения. Продолжим задавать вопросы:

– Впрочем, мне нет никакого дела до истинных мотивов вспышки ярости у Вашей возлюбленной. Важно другое: она втянула в свою месть Вас. Почему Вы позволили ей это сделать?

– Я не позволял...

– Вас заставили?

Он отвернулся.

– Что же, граф? Что послужило достаточным поводом для Вашего отчаянного поступка?

– Вам этого не понять...

– Позвольте мне судить самому.

– Я... я люблю Роллену.

– И почему же Вы считаете, что я не смогу этого понять? Думаете, что любовь мне недоступна?

Шэрол болезненно вздохнул.

– Сначала Вы показались мне простым и открытым человеком, не носящим камня за пазухой... Но теперь я убеждаюсь, что первое впечатление было неверным.

– Это открытие для Вас? Если да, то мне жаль того времени, что Вы провели в библиотеке! Первое впечатление почти всегда ошибочно, потому что человек – самое загадочное явление природы!

– Да, наверное, так и есть... На Вашем примере это особенно хорошо видно.

– Польщён услышанным, хотя и подозреваю, что это не комплимент, – я подмигнул графу, и он растерянно расширил глаза. – Но почему я не должен понимать любовь?

– Такие люди, как Вы, никого не пускают внутрь... Не открываются перед чувствами.

– Вы так много знаете о природе отношений, и так глупо себя ведёте... Нехорошо, граф. Нужно использовать полученные знания, а не складывать их в сундук... Далеко не всегда нужно «пускать»: наступает миг, когда стены любой крепости падают. Перед завоевателем, пришедшим покорять. Можно противиться, бороться, убегать, но... Не поможет. Любовь подстерегает нас в самых неожиданных местах и, как правило, бьёт без промаха... Всего один удар, и уже невозможно вспомнить, как выглядел мир, в котором ты не пробовал вкус ЕЁ губ...

Я говорил, а передо мной, на расстоянии вытянутой руки, лениво потягивалась Мин, улыбаясь той самой странноватой улыбкой полу-женщины, полу-ребёнка, полу-меча... Улыбкой, которая предназначалась мне одному...

Шэрол вздрогнул, как от удара, когда последнее слово растворилось в воздухе камеры.

– Ну так что, граф? Вы ошиблись и на этот раз!

– Да... – признаёт он. – С Вами опасно спорить.

– Опасно? Просто необходимо! Как же иначе можно узнать, прав я или нет?... Итак, Вы действовали во имя любви. Ваша страсть к Роллене настолько сильна?

– Я... не знаю. Но я не могу жить без её взгляда.

– А что она? Разделяет Ваши чувства?

– Я очень на это надеюсь...

– Но не уверены? Вы... были близки?

– О таких вещах не спрашивают!

– Почему? – я искренне удивился. – Это очень важно. Так были или нет?

Шэрол, определённо, смутился. Наверное, и покраснел, но свет факела не позволял разглядеть всех подробностей.

– Похоже, были... Не стоит на меня обижаться, граф! Я бываю бесцеремонным, но никогда не переступаю черту... Просто я хотел уточнить, как близко она допустила Вас к телу. Следующий закономерный вопрос: Вы у неё один?

– Ну, знаете! – он возмущённо дёрнулся, зазвенев оковами.

– Это тоже немаловажно, поймите! Мной руководит не праздное любопытство, а желание докопаться до Истины.

– Можно подумать, что Вы – дознаватель, – осторожно заметил Шэрол.

– В каком-то смысле, в каком-то смысле... Вы у неё один?

– Я был у Роллены первым! – почти выкрикнул он, и я недовольно покачал головой:

– Орать совершенно незачем...

– Ваши вопросы не закончились? Я устал.

– Отниму ещё немного Вашего драгоценного времени, граф... Меня откровенно радует, что между Вами и Вашей возлюбленной такие нежные отношения, но они – не повод разрушать чужие жизни. Вы знали, чем грозит эльфу употребление «росы»?

– Да!

– ВСЕ детали?

– Что Вы имеете в виду? – молодой человек насторожился.

– Видите ли, граф, сие зелье оказывает потрясающий эффект на магические способности листоухих. Проще говоря, наделяет Могуществом самого заурядного заклинателя.

– И что?

– А то! Но кроме усиления способностей к волшбе, «роса» внушает эльфам ярость и страх, и они не могут контролировать своё отношение к окружающим... Они начинают видеть во всём угрозу. Если Вы пока не догадались, поясняю: Мэй мог убить всех присутствующих в доме. И убить весьма жестоким способом.

– Не может быть... – глаза Шэрола округлились.

– Так и было бы, если бы он задержался в гостиной, а не поднялся ко мне в комнату... В этом Вам и всем остальным повезло.

– Но... Я не мог подумать...

– Верю. Однако недостаточная осведомлённость не освобождает от ответственности, дорогой граф. У Вас есть время: посидите и подумайте над тем, что натворили... И над тем, что, к счастью, не случилось. Дабы ошибок осталось только две.

– Две?

– Помните? «Должен умереть» и «из-за Вас»?

– Да, но...

– Со второй мы, худо-бедно, разобрались. А что касается первой...

– Где же там ошибка?

– А с чего Вы взяли, что «должны умереть»? – ухмыльнулся я и постучал в окошечко на двери, вызывая охранника.

Шэрол уставился на меня, как на идиота.

– Вы, должно быть, не знаете... Приговор уже подписан.

– Вот как? – дверь камеры распахнулась. – Подписан? Вы когда-нибудь делали ошибки при письме? Наверняка, делали... Но такую ошибку очень легко исправить, не так ли? Хотя бы просто зачеркнуть...

И я шагнул в коридор, оставляя молодого человека наедине с ватагой сомнений.

Хорошо, что удержался и не ляпнул... Первый, как же! Если учесть, что братец Роллены – придворный маг, вопрос о девственности не имеет смысла. В общем-то, даже магии нужно не особенно, чтобы из прожжённой шлюхи сделать невинную девицу накануне первой брачной ночи. Другое дело, что можно установить сам факт вмешательства в естественный ход вещей. Если задаться целью. Но милейший Шэрол вряд ли мог помыслить о таком коварстве юной прелестницы...

Нет, я никого ни в чём не обвиняю. Просто... Она не похожа на саму целомудренность. Впрочем, я могу и ошибаться. А поскольку вижу так много ошибок в поступках и помыслах других, не имею права отрицать, что и сам способен заблуждаться...

И всё-таки, что со мной случилось? Почему я так странно себя чувствую? Хочется, с одной стороны, раскинуть руки крыльями и взлететь, а с другой... Погрузиться в толщу земли и неисчислимую тьму мгновений смотреть, как пробивается к свету бесконечно хрупкий, но невероятно сильный росток... Что со мной?

Почему даже сырой воздух тюрьмы, пропитанный зловонием умирающих тел и разлагающихся рассудков, кажется мне ПРАВИЛЬНЫМ? Не единственно возможным, но отвоевавшим право на существование? Как будто окружающий мир встряхнулся, подобно мокрому псу, и ворсинки Сущего, сбросившие с себя капельки иллюзий, заняли предписанное испокон веков место... Какое странное ощущение... Словно я пытался разобраться в сложной задачке и... Нет, пока не нашёл решения, но понял, каким путём нужно к нему идти, и усталый, но довольный учитель ободряюще похлопал меня рукой по плечу...

Фрэлл! Меня, и в самом деле, кто-то коснулся!

– Только не проси теперь свести тебя с Ролленой! – запричитал у моего уха Ксо, и я едва не оступился.

– Подслушивал?

– Куда же без этого? Тонкий нюх и чуткий слух – главные добродетели начальника сыска! – хитро прищурился толстячок, поджидавший меня у двери камеры Шэрола.

– Зачем ты ходишь за мной? – я почти разозлился.

– Забочусь о твоей безопасности, любезный племянник! – мимо нас прошагал караул.

– Со мной ничего не случится!

– Мне бы такую уверенность... – мечтает Ксо.

– Хорошо, раз уж ты здесь...

– И не проси! – лысая голова судорожно дёргается из стороны в сторону.

– Ну что тебе стоит?

– Не позволю!

– Ты не понимаешь... Мне нужно...

– Это-то меня и пугает, – вздохнул кузен. – То, что тебя тянет на подвиги неизвестно, во имя чего.

– Какие подвиги? – хлопаю ресницами.

– Ну, поговорил с этим парнем, и что? Он сразу превратился в невинную жертву обстоятельств?

– Я не утверждаю...

– Но пребываю в полнейшей уверенности – это хочешь сказать? Тьфу на тебя! И слушать ничего не хочу!

– Ксо... Я же не прошу тебя творить чудеса...

– Поверь, это было бы безопаснее!

– Ну, пожалуйста... – жалобно заглядываю в маленькие глазки, на дне которых плещется знакомое изумрудное море.

Ксаррон недовольно отворачивается.

– Я прошу...

– Только не думай, что уговорил!

– Не буду, – стараюсь удержаться от торжествующей улыбки.

– Она сейчас в приёмной коменданта тюрьмы, – мрачно сообщает кузен.

– Что же ты сразу не сказал?!

– Чтобы ты не мчался туда, сломя голову! Пойдёшь, как все нормальные раненые люди – медленно и гордо...

– Спасибо! – чмокаю толстячка в блестящую лысину. Разумеется, после происшествия с Магрит, я принимал меры предосторожности, и не приближался к активным чарам без Вуали. Если в тот раз урон был нанесён всего лишь искусно созданным украшениям и причёске, то сейчас моя излишняя «открытость» могла вызвать весьма нежелательные последствия... Не думаю, что Ксаррон не сумел бы с ними справиться, но очки, заработанные в таком зигзаге Игры, были бы записаны вовсе не на мой личный счёт.

– Тьфу на тебя ещё раз! – он ожесточённо потёр клочок кожи, которого коснулись мои губы.

– Идёмте, дорогой дядюшка, а не то... Я Вас до смерти зацелую!

Перспектива столь ужасной кончины подстегнула кузена, и к приёмной мы шли наикратчайшим путём...

Она не пожелала сесть ни на одно из кресел у мрачно-чёрного и совершенно чистого стола.

Стройная фигурка в простом белом платье. Ни следа украшений – одно тонкое полотно, в котором, наверняка, холодно: я вижу, как дрожат хрупкие плечи...

Роллена обернулась на звук шагов, и несколько мгновений – пока вошедший не был узнан – васильковые глаза сияли надеждой. Но недолго. Моё появление вызвало на прекрасном, но чрезмерно бледном лице презрительную гримаску, и белокурая голова снова продемонстрировала мне свой затылок.

Я хмыкнул, пересёк комнату и присел на край стола, оказавшись с Ролленой лицом к лицу.

– Что Вам угодно, сударь? Я жду коменданта и не намерена... – надменно начинает девушка.

– Терпеть моё присутствие? Понимаю.

– Как Вы вообще сюда попали? – запоздалое удивление. – А, благодаря своему дяде! Конечно, с такими связями...

– Насколько я знаю, Ваш брат – придворный маг, так что Ваши возможности столь же широки, любезная сударыня!

Она поджала губы.

– Могу я узнать, что привело Вас в эти унылые стены?

– Я не обязана отвечать! Тем более – Вам! – подбородок гордо взлетает вверх.

– Разумеется. Но я и так знаю: Вы пришли добиваться свидания с Шэролом.

Васильки глаз вспыхнули.

– Вам-то что до этого?

– Ровным счётом ничего, сударыня. Только ведь, Вас не пускают, верно? Да и я бы, на Вашем месте, не рвался: кандалы графа Галеари не украшают...

– Сволочь! – тонкие пальцы сжимаются в кулачки.

– Простите, но не я отдавал приказ об аресте, любезная сударыня!

– Это всё из-за тебя! – на бледной коже начинают выступать пятна гнева.

– А вот здесь Вы не правы. Полностью. Я не тянул Вас за язык. Не заставлял оскорблять графиню Агрио. Случившееся – целиком Ваша заслуга, и только Ваша.

Стараюсь говорить спокойно, ровно, не выделяя слова, а придавая одинаковое значение каждому из них.

– Мерзавец!... – тонкая ткань мнётся от яростных движений пальцев, вцепившихся в платье.

– Ответьте на мой вопрос, и я оставлю Вас наедине с Вашим горем, сударыня... Зачем Вы задели Равель? Она Вам не ровня, особенно по красоте, так почему Вы просто не прошли мимо?

– Какая разница?! – она чуть не плачет от злости.

– Мне любопытно.

– Возьмите Ваше любопытство и засуньте... – Роллена подробно описала, что и как я должен сделать, чтобы доставить себе удовольствие.

Восхищённо аплодирую:

– Браво, сударыня! Вас этому научил Шэрол? Сомневаюсь... Значит, кто-то из предыдущих гостей Вашей спальни?

– Да как Вы... – пунцовая краска залила щёки.

– Признаться, я так и думал. Девственность Вы потеряли задолго до знакомства с графом Галеари.

– Да! Довольны? Это всё, что Вы хотели знать?

– Нет, не всё. Вы оскорбили Равель, потому что хотели привлечь моё внимание, верно? Зачем?

– Зачем женщина привлекает внимание мужчины? – красавица облизнула верхнюю губу. – Вы прекрасно знаете, зачем.

– Вас сопровождал Шэрол, но его присутствие нисколько не помешало... – мозаика начала складываться. К сожалению. – Вы кидаетесь на любого встречного?

– А если и так? – вызов на грани истерики.

– И Шэрол это терпит? Только не говорите, что он не знает о Вашей... слабости! – подпускаю в голос участливости.

– Шэрол... – васильковые глаза набухли слезами.

– Должно быть, ему очень больно наблюдать за всем этим... – ещё один крохотный укол. Ну же, дорогуша! Реагируй!

– Не смейте о нём говорить!

– Почему же?

– Вы не стоите даже его мизинца!

Вот как? Неужели, чувство взаимно? А почему бы и нет, собственно?... Продолжим.

– Очень может быть, – киваю. – Жаль, что такой великодушный молодой человек обречён расстаться с жизнью.

– Вы... Вы могли бы его спасти, да? Снять обвинение? – в голосе Роллены проскальзывает надежда.

– Возможно.

– Сделайте это! Прошу Вас! – она падает на колени. – Всё, что хотите, только сохраните ему жизнь!

– Всё, что хочу? – насмешливо приподнимаю бровь, и девушка трактует сей жест превратно.

– Всё, без исключения! Вам... нравится моё тело? Возьмите его!

– Щедрое предложение, – делаю вид, что задумываюсь. – Очень щедрое... Самое любопытное, что совсем недавно женщина, не менее прекрасная, чем Вы, также предложила себя в качестве платы за услугу, но...

– Но? – взгляд Роллены готов померкнуть или воссиять.

– Я отказался. И был прав, отвергая то, что предлагают ВЗАМЕН. Потому как... Настоящий Дар приносится не ЗА, а ДЛЯ... Не стоит торговать телом, сударыня. Даже во благо. Спасённый не поймёт такую жертву и не примет её.

По мертвенному перламутру щёк ручейками потекли слёзы. Я нагнулся и, закусив губу от боли в груди, поднял Роллену с колен.

– А вот плакать не нужно, милая... От рыданий глаза краснеют, а личико опухает, и красота меркнет... Обещайте, что не будете плакать!

– Мне нечему радоваться... – всхлипнула девушка.

– Но и грустить пока рано! Подумайте о чистоте своей души, раз уж тело Вам не удалось сохранить в первозданной невинности...

– Я... я не хотела... я не могла... он был сильнее... он всегда был старше и сильнее...

– Кто?

– Герис...

Занятно.

– Мне жаль, что заставил Вас вспомнить...

– То, что я никогда не забывала? Не жалейте, сударь! Он раскаялся... потом. И даже сделал так, чтобы Шэрол решил... – заплаканное лицо скривилось от старой боли.

– Не продолжайте, – я взял Роллену пальцами за подбородок. – Оставьте то, что прошло, спать глубоким сном в дальней комнате Вашей памяти и думайте о будущем.

– У меня нет будущего, – прошептала она. – Когда голова Шэрола отделится от плеч, я перестану быть... Спасибо Вам, сударь.

– За что? – я удивился. Очень сильно.

– Вы не дали мне совершить ещё одно падение. И не стали смеяться надо мной...

– Я никогда не смеюсь над тем, кто попал в беду.

– И это делает Вам честь... Простите, мне нужно уйти.

– Разумеется...

– Прощайте!

Роллена тихо покинула комнату, а я задумчиво царапнул ногтём полированную столешницу.

Была ли она искренна со мной? Фрэлл её знает... Хотя, эмоциональный фон казался очень даже правдоподобным. Здесь и сейчас. Вдох спустя всё изменится, и место несчастного ребёнка вновь займёт холодная и расчётливая придворная красавица. Да, так и будет. И она возненавидит меня. Возненавидит за то, что я смог на несколько минут приподнять маску с её души... Роллене не нравится то, что прячется в глубинах. Мне... в принципе, всё равно. Честно говоря, если бы всё это происходило год назад, я бы со спокойной совестью оставил события, как есть. Но сейчас... Наверное, во всём виновато волшебное слово «любовь». Прикоснувшись к этому странному чувству, нельзя сохранить в первозданной целостности тщательно взлелеянный цинизм. Не получается. Никак. Они любят друг друга? Очень похоже. И пусть в случае Шэрола любовь смешана с благодарностью за то, что «его сочли достойным внимания», а в случае Роллены – за то, что «её приняли со всеми недостатками»... Я не хочу рвать ниточку, которую они протянули между своими сердцами. Она и так до невозможности тонка...

Как же поступить?

Из коридора заглянул Ксо. Удостоверившись, что девица ушла, кузен тщательно прикрыл дверь и укоризненно цокнул языком:

– И что ты будешь делать ТЕПЕРЬ?

– Теперь? – рассеянно поднимаю взгляд.

– Когда утонул в чужих проблемах.

– Каких проблемах?

– Две исповеди за один день – не многовато ли? – забота выглядит почти искренней.

– В самый раз.

– Только не оправдывай их обоих!

– Не буду... Скажи, её слова правдивы?

– Понятия не имею.

– Я серьёзно спрашиваю!

– Ну что ты привязался?!

– Ответь! – сам удивляюсь своей смелости. Требовать что-то у Ксо... Абсурд! Но кузен уступает моей атаке:

– Зануда... Да, её изнасиловал брат. Лет семь назад. Одержимый приступом страсти.

– Какая гадость!

– Не спорю. Хуже всего, что он не удержал Дар под контролем, и нарушил равновесие, вплетя в её тело своё стремление к удовлетворению похоти...

– Заклинание?

– Неполноценное... Так, ошмётки. Но девочка пострадала.

– Почему же никто...

– Сначала не заметили, а Герису стыдно было сознаваться. Собственно, это до сих пор скрывается. Странно, что Роллена проболталась тебе, – испытующий взгляд исподлобья.

– А потом?

– Потом... Изменения зашли слишком далеко. Стали её частью.

– И ничего нельзя сделать? Не верю!

– Наверное, можно. Однако, это сложное занятие, требующее врачевания не только тела, но и души. И думать забудь! Ты для этого не годишься!

– Я и не...

– По глазам вижу: уже готов осчастливить весь мир! Так вот, я запрещаю, слышишь?!

Он сжал мои плечи тисками пальцев и безжалостно встряхнул меня, заставив взвыть от боли.

– Отпусти...

Хватка стала ещё твёрже.

– Мне больно!

– Я знаю, – ледяным тоном сообщил кузен. – Я хочу донести до твоего беспечного сознания очень простую мысль: не вмешивайся!

– Во что?

– Ни во что!

– Почему?

– Потому! Не прикидывайся глупее, чем на самом деле! Не надо помогать людям, если они сами не желают себе помочь!

– Ксо... Отпусти. Пожалуйста...

Пальцы разжались, но выражение лица стало мягче не стало:

– Что с тобой происходит, Джерон? Куда подевалась твоя извечная осторожность? Ты, часом, не влюбился?

Я вздрогнул, отводя взгляд в сторону. Ксаррон нахмурился.

– Угадал? Только не это... – горький вздох. – Выкинь из головы сейчас же!

– Что?

– Любовь!

– Какую любовь?

– Кто она? – маленькие глазки воткнулись в моё лицо, как иглы.

– Да нет никого... – лепечу, понимая, что ещё глубже вязну в расставленной ловушке.

– Тебе нельзя любить!

– Почему?

– Почему, почему... Потому что это опасно для тебя, в первую очередь! Ты и в здравом уме ухитряешься попасть в самые нелепые ситуации, а уж, одурманенный чувствами... Даже боюсь себе представить, что натворишь!

– Ксо... Я не нарочно...

– А как же! Разумеется, не нарочно! Забудь, прошу тебя! ЗАБУДЬ!

– Я не могу.

– Можешь!

– Как?

– Просто прикажи себе, и всё... Хотя... Ты же не умеешь приказывать, – сожалеет. Почти убедительно.

– Ксо, я буду осторожен...

– Да? – он грустно усмехнулся. – Я наблюдал твою осторожность сегодня. Дважды. Ты поступил глупо и безрассудно, вмешиваясь в чужие дела, однако... Мне понравилось, как ты вёл допросы. И я даже подумываю устроить тебя на работу в... своё ведомство.

– Ты серьёзно? – чувствую, как мои глаза сами собой округляются.

– А что? Будет у нас маленькое семейное дело... Прибыльное, кстати.

– Ксо... Видишь ли... Я, в некотором роде, несвободен...

– Знаю, – он откровенно ухмыляется.

– Магрит проговорилась? – спрашиваю и боюсь услышать подтверждение своих предположений.

– Зачем же? Рогар доложил.

– О чём доложил? – переспрашиваю, думая: уже пора краснеть или ещё подождать?

– О приобретении кой-какого имущества... За казённые средства, между прочим! Так что, в какой-то мере, ты теперь и моя собственность! – ухмылка становится до невозможности довольной.

– Ты... всё знаешь?

– Полагаю, интимные подробности прошли мимо старого больного Ректора, но я узнал достаточно.

– Если ты об этом заговорил... – тщательно подбираю слова. – Скажи, зачем он втянул меня во всю эту историю с наследниками?

– Зачем? Ему ничего не оставалось. Сам посуди: увидев, как легко ты справился в трактире с обученными и не особенно хилыми бойцами, Рогар взял это себе на заметку, и, по прибытии в Улларэд живенько договорился с Лакусом о замене.

– Замене... А почему меня поменяли на Рикаарда? Что он там вообще делал?

– Это такая запутанная история... Она мне не очень-то интересна, потому я не вникал.

– Но кое-что, всё-таки, знаешь! Рассказывай!

– Малолетнего хулигана выкрали из дворца. Не спрашивай, кто – всё равно это не имеет отношения к делу!... В общем, исполнителями были подручные Лакуса, но заказчик не объявился в указанный срок, и наш барышник решил: не пропадать же добру! Разослал приглашения заинтересованным лицам и назначил аукцион. Сам понимаешь, за неинициированный Мост можно пободаться, если есть средства и желание... Рогар старался не доводить дело до торгов, но Лакус побоялся, что покупатели будут недовольны, зря совершив столь долгий путь, и... Тогда старикану пришла в голову светлая мысль. Предложить твою кандидатуру.

– Да уж, светлая...

– Своего он добился, надо признать... Правда, ты его здорово напугал, когда обычное сонное зелье вызвало едва ли не агонию.

– Обычное? Да оно наполовину состояло из чар!

– Как водится... На ТЕБЯ не рассчитывали, – рот Ксо ехидно кривится. – Ну а потом... Потом он решил тебя купить.

– Зачем?

– У него спроси! – пожал покатыми плечами кузен. – Жалко, наверное, стало такой товар из рук упускать.

– А почему он не купил принца? На кой фрэлл нужна была такая сложная комбинация?

– Хм... Допустить публичную продажу? Заявить всему миру, что наследник престола похищен? Это как-то... самонадеянно. Я так понял, что на аукционе собрались люди, сведущие в своём деле, и легко установили бы личность принца, а дальше... Слухи разнеслись бы по всем Шемам в мгновение ока! Думаешь, соседи упустили бы такую возможность? То-то! Так что, твоё вынужденное участие в этом деле предотвратило осложнение политических игр.

Я слушал Ксаррона внимательно, хотя и понимал: он не скажет того, что мне необходимо. Итак, поступок Рогара получил объяснение, и вполне допустимое, но... Но. Но. Но. Кто был тот таинственный заказчик? И почему не явился за товаром? Возможно, Ксо знает... Да нет, знает наверняка! Но не желает углубляться в детали. И самое неприятное... Как он сказал? Я являюсь и его собственностью? Фрэлл! Вот что, действительно, важно!

– Слушай, Ксо... Мне сейчас не до...

– Рогара? Догадываюсь!

– Мне нужно немножко времени...

– По-моему, он не шибко настаивал на твоём скором прибытии, я прав? Так что, не волнуйся: праздники – в твоём полном распоряжении!

– А... потом?

– А потом мы с тобой кое-куда наведаемся, – он хитро подмигнул, а у меня сердце провалилось в пятки.

– Куда?

– Магрит тебе ещё не сказала? У Созидающих ожидается Пробуждение.

– А я-то здесь причём?

– Положено присутствовать всем, кого пригласят. Или ты хочешь огорчить Танарит отказом?

– Н-нет... Это... очень лестно... Но я не понимаю, почему...

– Она так пожелала. Этого достаточно?

– Для неё – да.

– А для тебя?

– Тоже... наверное.

– Отвертеться не удастся! Хорошо ещё, что есть несколько недель... Как раз успеешь выздороветь.

– М-да-а-а-а-а... Тебе легко говорить!

– Если не будешь увлекаться глупостями, а займёшься самим собой, всё пойдёт куда проще! – авторитетно заявляет Ксаррон.

– Я, всё же...

– Да оставь ты эту парочку в покое! – возмущённо воскликнул он. – Послезавтра голову отрубят, и все дела!

– Мне не нравится это решение.

– Тебя не спросили! – презрительное фырканье.

– Он... не заслуживает смерти.

– А чего он заслуживает? Восхищения? – кузен, определённо, злится. – «Роса» – не самый благородный способ сведения счётов! Галеари виновен, и точка.

– Виновен. Но благодаря ему я познакомился с очень симпатичным молодым человеком... и спас ему жизнь. Этого мало для того, чтобы дать преступнику шанс?

– Симпатичным? Это ты Кьеза имеешь в виду? Я бы не сказал... Впрочем, дело твоё.

– Кстати, о птичках... Кто бросил в него «осколки»?

– Не скажу.

– Почему? – я обиделся.

– Ты же любишь сам до всего докапываться, верно? Вот и докапывайся, – меланхоличное предложение.

– Ага, сначала запрещаешь что-либо делать, а потом... – то ли удивляюсь, то ли негодую. Сам не понимаю. Совсем кузен меня запутал...

– К тебе случившееся отношения не имеет, успокойся! Это... местные придворные дрязги.

– А кто автор заклинания?

– Слушай, ты мне надоел! Столько вопросов сразу... Я что, всеведущий?

– По крайней мере, всемогущий, – нагло и беззастенчиво льщу.

– Да уж... Если бы был таким, нашёл бы способ тебя приструнить, – уже почти беззлобно ворчит Ксо.

– Я – само послушание!

– Угу. Особенно это было заметно, когда ты ушёл.

Напоминание о прошлом заставило сердце сжаться. На один миг.

– Я не мог оставаться.

– Ты сбежал.

– Мне нужно было подумать.

– Ты просто струсил и решил спрятаться от действительности! И как, получилось?

Я промолчал, но Ксаррону не нужны слова подтверждения или опровержения. Он и так всё знает.

– Получилось? Нет, нет и нет! Поэтому я и прошу тебя: успокойся. Остановись. Остуди чувства. Вспомни: сталь может не выдержать закалки...

– К чему ты это говоришь?

– К тому же самому... Ты не собираешься вернуться к своим любимым графиням? Кажется, сегодня твоего эльфа ждут во дворце...

– Он не «мой» эльф!

Я шёл по улицам Виллерима, но мои мысли затерялись в таких далях, что если бы кто-то смог оные дали обозреть, то несказанно бы удивился. Мир не так велик, как безгранична пропасть разума...

Почему мне встретился Ксаррон? Да, его помощь неоценима и своевременна, но почему – он? Мне стыдно принимать от него что-либо. Да, стыдно! Из-за того, что... Ему совершенно наплевать на меня: всё, что делает, он делает, желая угодить Магрит. Это её заботит моя безопасность. Её беспокоят мои ошибки. Её пугают мои поступки. Насколько сильно? Не знаю. Не смею предполагать. Возможно, всего лишь в силу привычки. Возможно, потому, что ей жаль потраченного на меня времени, чтобы дать результату своих усилий бесславно и бессмысленно пропасть... Но даже за это я благодарен сестре. Даже за такую малость. Потому что не заслужил и этого...

Ксаррон всегда был влюблён, сколько себя помню. Конечно, по его меркам (и уж, конечно, по меркам Магрит), несколько десятилетий – не срок, но... Он не оставляет надежду. Могу понять кузена: моя сестра – само совершенство. Она легко могла бы получить место в Зале Свершений. Если бы хотела. Но почему-то возня с младшим братом привлекала её больше, чем возможность держать в своих руках судьбы мира... И теперь Ксо пытается выслужиться, оберегая меня? Возможно, в этом есть смысл... Но помогать ему я не намерен! Вот ещё! У меня своих дел по горло...

У парадного входа дома Агрио стояла карета с королевским гербом, а в холле меня ждал разъярённый Мэй.

– Где ты пропадаешь?! Нас хочет видеть принц!

– На ночь глядя? – пока я наносил визиты, день опасно приблизился к вечеру.

– Ты бы ещё задержался! Пошли скорей! – он потащил меня за рукав.

– Я бы переоделся... и пообедал...

– Нет уж, времени и так мало!...

Карета катилась довольно плавно, но отдельные неровности брусчатки заставляли морщиться от боли. Эльф возбуждённо тискал чехол лютни, а лиловые глаза вспыхивали лихорадочным огнём.

– Держи себя в руках, – советую, не в силах больше выносить его ёрзание по сиденью кареты.

– А? – он вынырнул из облака своих мыслей.

– Дырку протрёшь.

– Где? – Мэй растерянно оглянулся по сторонам. – А, ты снова шутишь!...

– Не шучу. Ты так волнуешься, словно к невесте едешь...

– Вот ещё! – он обиженно насупился.

– А что, невестой пока не обзавёлся?

– Твои шутки... – эльф, видимо, собирался выразиться покрепче, но вовремя спохватился.

– Я слушаю.

– Как ты вообще можешь об этом говорить после того...

– После чего? – лукаво щурюсь.

– Сам знаешь! – Мэй делает вид, что разглядывает улицу, неспешно шествующую за окном.

– Не знаю. Расскажи, сделай милость!

– И почему ты такой? – тихий вздох.

– Какой?

– Насмешник.

– Ой ли? Большей частью, я смеюсь над собой. Над другими – только, если они успешно на это напрашиваются... Что ж, если я такой плохой, как ты говоришь... Почему ky-inn вернулась к тебе?

Он молчит.

– Не можешь придумать ответ? Жаль. Я же такой бесчувственный шутник, как ты говоришь... Что мне помешало посмеяться над тобой? Была и возможность, и повод имелся, но стрелы насмешек не ранили сердце...

– Что ты сказал? – лиловые глаза сверкнули. – Повтори!

– Я спросил, почему не...

– Я не об этом! Повтори... те стихи, которые только что произнёс!