Текст книги "Отражения (Трилогия)"

Автор книги: Вероника Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 86 страниц)

Мэй сидел на постели, теребя струны лютни, и всем своим видом показывал, как он относится к моей затее и ко мне. Очень отрицательно.

– Пора спускаться!

– Куда? – хмурый взгляд из-под чёлки.

– С небес на землю! Тебя все ждут.

– Я не пойду.

– Ну-у-у-у-у... Хочешь обидеть хозяек? Нехорошо!

– Ты же притащил какого-то придворного хлыща...

– «Хлыща»! И где только нахватался?... Между прочим, Шэрол – молодой человек с приятными манерами и, что самое главное, с правильным отношением к жизни. А судя по детскому блеску в глазах, он будет и благодарным слушателем того, что ты исполнишь.

– Ну вот, вы с ним уже на короткой ноге! – съязвил эльф, и я неприятно удивился тону мелодичного голоса: можно подумать, стараюсь для себя, а его заставляю делать что-то неприличное и отвратительное!

– На короткой или на длинной – какая разница? Граф может познакомить тебя с высокопоставленными персонами, которые обеспечат проход во дворец... Тебе же это нужно?

– Нужно, – нехотя подтвердил Мэй.

– Конечно, всё произойдёт не за один миг – придётся потерпеть, но усилия того стоят. Спускайся! Если через пять минут не появишься, притащу за ухо!

– Сам тогда играть будешь! – он ещё и огрызается?

– Сыграю, отчего же не сыграть... Хворостиной по твоему белому заду!

– Это с чего ты взял, что... – он вовремя осёкся, но я уловил мысль:

– Ах, он у тебя другого цвета? Не ожидал... В общем, поторопись, иначе пунцовый зад я тебе обеспечу!

Мне вслед что-то полетело, но наткнулось на захлопнувшуюся дверь и, жалобно звякнув, прервало свой полёт...

Не знаю, угроза ли подействовала, или же доводы разума взяли верх, но не прошло и двух минут, как Мэй осчастливил всех нас своим присутствием. Графини, как зрители подготовленные, не выказали особенного потрясения, хотя эльф постарался произвести впечатление, выбрав из своего скудного гардероба шёлковый костюм цвета осеннего неба и позволив серебристым локонам небрежными волнами падать на плечи и спину... Так вот, графини удержали своё восхищение в узде, а на Шэрола смотреть было и смешно, и грустно: молодой человек растерянно подался вперёд, а потом совершенно обмяк в кресле, хлопая ресницами. Хорошо хоть, рот от удивления не слишком широко раскрыл... Насладившись произведённым эффектом, эльф галантно поблагодарил хозяек дома за предоставленный кров и предложил немного скрасить холодный вечер приятной музыкой, если, конечно, присутствующий кавалер не будет против. Кавалер против, разумеется, не был, и Мэй с отрешённым видом непризнанного гения извлёк из лютни первые звуки...

Наверное, он играл и пел замечательно. Не знаю. Не могу ничего сказать. По двум причинам: во-первых, музыка всегда была для меня камнем преткновения – по крайней мере, правильно воспроизвести услышанную мелодию мне не удавалось ни разу, а во-вторых... Я гадал, насколько полезен окажется Шэрол для выполнения поручения Совета эльфийских Кланов. Правильно ли я поступил, устраивая первое «представление» перед этим зрителем?...

Тягучий ритм старинных баллад заставлял расслабить сознание и позволить мечтам хоть ненадолго поверить в своё осуществление. Судя по мягкому мерцанию глаз молодых людей и затуманенному взгляду старой графини, Мэй оказался великолепным менестрелем, о чём я не преминул ему сообщить, когда одевался, чтобы проводить графа домой: Шэрол пришёл пешком, и мне не хотелось отпускать его одного. Тем более, что нужно было кое-что обсудить.

– Лэрр, Вы даже не представляете, какой праздник подарили всем нам! – поделился со мной своим восторгом молодой человек.

– Праздник? – я деланно удивился. – Насколько знаю, до Середины Зимы ещё слишком далеко, так что...

– Бросьте лукавить, Вы прекрасно меня поняли! – укоризненно вздохнул Шэрол, сворачивая на узкую улочку, ведущую напрямик к Четвёртому Лучу. – Встретить здесь эльфа, да ещё услышать, как он поёт... Это настоящее чудо!

– Ну, уж и чудо, граф!... Пение, как пение...

– Вы не понимаете! Я много читал о красоте и талантах этого народа, но увидеть собственными глазами... О таком и не мечтал!

– Не собирались путешествовать на юг?

– Путешествовать? О нет, лэрр, я не принадлежу к числу тех, кто лёгок на подъём...

– А Вы пробовали? Один раз сделайте над собой усилие – вдруг понравится?

– Может быть, я и последую Вашему совету... – задумчиво кивнул граф. – И всё же... Как это было замечательно!

– Рад, что смог угодить такому искушённому в развлечениях человеку, как Вы.

– Искушённому... – он криво усмехнулся. – Куда уж мне... Вот Роллена... Кстати, лэрр, как Вы думаете: уместно ли будет пригласить её?

– Куда?

– В дом Агрио, – граф смущённо отвёл глаза.

– Вряд ли. В любом случае, Вам стоит обсуждать это с хозяйками дома, а не со мной.

– Но эльф прибыл вместе с Вами и... – он осёкся, не решаясь продолжить.

– Хотите сказать, что я могу влиять на него? Увольте! Эльфы не подчиняются людям.

– Но он может прислушаться к Вашей просьбе... – робко предположил Шэрол, и я устало нахмурился:

– Если он не захочет петь, я не смогу его заставить. Вы это хотели узнать?

– Я надеялся...

– Вот что, дорогой граф: возможно, Хиэмайэ согласится немного развлечь меня и моих гостей. Не очень многочисленных, конечно... Вы можете пригласить тех, кого сочтёте нужным, прошу только об одном: никаких склок и ссор в доме Агрио возникнуть не должно. Ну и, конечно, графини не могут нести убытки от своего гостеприимства... Я понятно изъясняюсь?

– Вполне, – он потрясённо склонил голову чуть набок. – Я и не подумал... Конечно, нужно будет каким-то образом отблагодарить хозяек...

– Положим, Вы уже внесли свою долю, – успокаивающе улыбаюсь. – А все остальные... Надеюсь, Вы сможете им объяснить? Ненавязчиво, но доступно?

– Постараюсь, лэрр. Если Вы обещаете упросить эльфа...

Во дворе дома Галеари, несмотря на поздний час, кипела жизнь. Факелы, собаки на сворках, дюжие лакеи в ливреях и обеспокоенный сухонький мужчина лет пятидесяти, нервно кутающийся в просторный плащ, создавали невероятный шум.

– Шэрол, мальчик мой, где ты был? Ушёл, ничего не сказав...

– Отец, я же предупредил, что проведу вечер с друзьями, – молодой человек старался говорить, как можно мягче, но первая попытка умиротворить старого графа не удалась:

– Недавно приехала Роллена и рассказала, что ты поссорился с неким кровожадным лэрром... Я позволил себе усомниться, потому что, как следует из свидетельств очевидцев, обитатели Горькой Земли вовсе не склонны к выяснению отношений по пустякам, но... Она была так убедительна, что я начал волноваться и...

– И поднял весь дом на ноги! – тяжело вздохнул Шэрол. Чувствовалось, что забота отца была ему в тягость. А вот я... Почувствовал укол зависти. Моё времяпрепровождение, например, интересовало Магрит только в том случае, если уроки не были выполнены либо надлежало привести себя в порядок к визиту родственников, дабы не ударить в грязь лицом... Хотя, чего греха таить: ваш покорный слуга постоянно это делал. Ударял в грязь, то есть.

– Значит, я показался dou Роллене кровожадным? – насмешливо кланяюсь белокурой прелестнице, прячущейся за спиной старого графа. – Отчего же? Неужели, слова и действия дали повод считать неотёсанного провинциала опасным?

Она молчит, кусая пухлую губу. Отвечает отец Шэрола:

– Прошу простить юное воображение, благородный лэрр! Дама была обеспокоена участью своего кавалера... Да и меня, старика, заставила поволноваться... Ну, слава богам, всё разрешилось благополучно, и я могу спокойно отправиться в постель... Доброй ночи, господа!

Когда старый граф в окружении слуг и сопровождении Роллены, на прощание подарившей мне весьма грозный взгляд, ушёл в дом, Шэрол усмехнулся:

– В постель, как же! С книгами своими будет возиться, знаю я его...

– С книгами?

– На службе ему мало, можно подумать!

– А кем у нас служит папа? – любопытство высунуло нос из норки.

– Хранителем Королевской Библиотеки, – с тщательно скрываемой гордостью проворчал Шэрол.

Ай-вэй, какая удача! Мне несказанно повезло...

– Как Вы думаете, граф, Ваш отец не будет против моего визита?

– С какой стати? – пожал плечами молодой человек. – Думаю, он даже будет рад поговорить с живым лэрром... О, простите!

– Ничего... – я задумчиво пожевал губами. – Скажем, завтра во второй половине дня... Предупредите, что я загляну к нему по месту службы.

– С удовольствием! Со своей стороны хочу спросить: когда будет возможна новая встреча с эльфом? Для меня и... ещё для кого-нибудь?

– Не раньше, чем послезавтра. Или нет, лучше – через два дня. Он слишком устал с дороги...

– Тогда, через два дня в это же время? – настойчиво уточнил Шэрол.

– Именно так! Будем ждать Вас и уповать на Ваш талант в выборе приглашённых, – подмигиваю.

– Постараюсь не обмануть Ваше доверие, – он совершенно серьёзно и уважительно поклонился. – Может быть, отправить с Вами слуг? Уже темно, и на улицах неспокойно...

– В столице? – хохотнул я. – По сравнению с иными краями у Вас тут тишь, да гладь! Не тревожьтесь, граф, со мной ничего не случится... До встречи!

...Шарахнувшись в сторону от неожиданно пересёкшей мой путь тени, я пожалел, что отказался от щедрого предложения Шэрола, но в следующий момент облегчённо вздохнул, потому что напугавшим меня сгустком мрака оказался не кто иной, как Курт.

– А ты что тут делаешь? Кошельки срезаешь? Так ведь все уже давно спят... – удивляюсь, а паренёк, довольный тем, что заставил вздрогнуть лэрра, ухмыляется:

– Да вот, за Вами шёл...

– Для чего? Опять сказать «спасибо»?

– Ну да!

– За что на этот раз?

– Вы же мне разрешили послушать, как эльф поёт, – пояснил воришка.

– Ах, это... Но как же ты слушал?

– Под окном сидел, – улыбка Курта становится ещё шире.

– Под окном, значит... И сильно замёрз?

– Ну, есть маленько... – соглашается парень.

– Мог бы и в дом зайти!

– Кто б меня пустил? Разве что... – он хитро прищурил один глаз.

– Нужно было просто постучаться и попросить, – нравоучительно заметил я. – Открыть дверь легче, чем распахнуть сердце, правда, кто не умеет делать первое, не обучится и второму... А тот, кто предпочитает прокрадываться в дом тайком, не достоин ни второго, ни первого!

– Да не крался я... – обижается воришка. – Постоял в саду немного, делов-то...

– Ладно, я не сержусь... Просто в следующий раз приходи открыто. Просто позови меня... Понял?

– Что ж не понять? – шмыгнул носом Курт. – Только я б лучше в дом Книжника наведался, он побогаче будет...

– Книжника? А, ты имеешь в виду Галеари... Ну уж нет, и не думай! Не нужно доставлять неприятности этим милым людям.

– Да не буду я!... Вы уж меня совсем за негодяя держите!

– Прости, но среди воровской братии у меня знакомых нет, так что понятия не имею, можно ли вам доверять или лучше спрятать кошелёк понадёжнее.

Парень было надулся, но сообразил, что я всего лишь хочу его поддразнить, и махнул рукой:

– Всё бы Вам смеяться...

...Курт плёлся за мной почти всю дорогу, стараясь, впрочем, не попадаться на глаза редким патрулям. Я, в свою очередь, делал вид, что не замечаю тощей фигуры, мелькающей на границе зрения. Зачем воришка шатался по ночному городу? Хотел меня ограбить? Ерунда! Он прекрасно знает, что взять с лэрра нечего... Тогда в чём причина? Не мог же парень волноваться о моей безопасности, рискуя собственным благополучием? Городской Страже, боюсь, он не смог бы доказать, что всего лишь прогуливался в ночи со своим приятелем... Забавно. Хочет выслужиться? Но я ясно дал понять, что не могу обзавестись слугой. Так почему же...

В таких нелепых раздумьях я поднялся на второй этаж особняка Агрио, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить женщин. Но предвкушение мирного сна в тёплой постели позорно сбежало, стоило мне переступить порог своей комнаты: в кресле, развёрнутом к двери, вечным укором восседал эльф.

– Почему не спишь? – я бросил плащ на соседнее кресло и слегка озябшими, несмотря на перчатки, пальцами начал стаскивать со спины перевязь с кайрой.

– Жду тебя, – холодно ответил Мэй.

– Зачем? – сажусь на кровать и стаскиваю сапоги.

– Чтобы удостовериться, что ты вернёшься.

– Могло быть иначе? – поднимаю бровь.

– Ты волен поступать, как вздумается, – голос эльфа с каждым словом становится всё холоднее, и я морщусь:

– Выпил бы вина, а то совсем, как... ледышка.

– По-твоему, я должен веселиться или падать на колени со словами благодарности? После того, как, поддавшись на твои уговоры... – листоухий старается казаться оскорблённым. И у него неплохо получается.

– Подарил благодарным слушателям чудесный вечер, – блаженно растягиваюсь на постели.

– Чудесный... Ты вообще не слушал, ЧТО я пою и КАК играю, – язвит Мэй.

Ах вот, в чём дело! Он просто обиделся.

– Видишь ли, мой милый мальчик... – раздавшееся из кресла шипение заставило меня улыбнуться ещё довольнее. – У меня слишком много забот, чтобы наслаждаться музыкой. Я думал, правильно ли поступил, заводя знакомство с графом Галеари. И потом... В том, что касается музыки, я не могу считаться ни ценителем, ни любителем, увы. Этим талантом не наделён, каюсь. Так что, не дуйся: ты очень хорошо играешь и очень красиво поёшь. Только я – не тот человек, от которого тебе нужна похвала...

– Дурак ты... – доносится из кресла, и я удивлённо сажусь, поворачиваясь в сторону Мэя.

– Дурак? Ну зачем же так категорично... Я не семи пядей во лбу, это очевидно, но и до той крайности, о которой ты упомянул, пожалуй, ещё не дошёл.

– Учёный дурак... – фырканье стало насмешливее.

– Вот что, l’hassy! Я устал бегать по улицам и надрываться, чтобы обеспечить тебе беспрепятственный доступ в королевский дворец! Если что-то не устраивает, могу отойти в сторону и предоставить полную свободу действий!

Вдох в комнате висит тишина, потом слышу:

– Тебе совсем не понравилось?

– ЧТО?!

– Как я пою?

Наивно-детский тон вопроса вызвал к жизни витиеватое ругательство, окончание которого я проглотил, когда заметил заинтересованно высунувшиеся из-под серебристых волос уши.

– Я уже сказал: ты хорошо поёшь! Особенно о несчастной любви...

– Правда?

– Правда! Продолжай в том же духе, и вся столица будет у твоих ног!

– Ты так думаешь? – теперь он горделиво задирает нос.

– Да! Иди спать!

– Хочешь, я сыграю... для тебя?

Подушкой, что ли, в него кинуть? Нет, не поможет... Вздыхаю:

– Играй! Куда уж мне деться?...

Он обрадованно подносит к губам флейту.

...Чистый, чуть низковатый звук инструмента, поплыл по комнате. Старая мелодия. Очень старая. Ровная. Сильная. Спокойная. Невыразимо-печальная и столь же светлая. Незаметно для самого себя шепчу в такт музыке:

Счастье – песок в дрожащих руках:

Мимо мечты проплыли.

Лоно души накрыла тоска

Тенью драконьих крыльев...

Мелодия обрывается. Эльф задумчиво опускает флейту и спрашивает:

– Интересно, какие они?

– Кто?

– Драконы.

Я поперхнулся.

– Разве ты их ещё не видел? Ты же...

– Моё обучение не закончено, – горестно вздыхает Мэй. – А так хочется поскорее...

– Насмотришься ещё!

– А ты... видел? – лиловые глаза серебрятся любопытством.

– Видел, – признаюсь. А зачем лгать? Чем шире паутина лжи, тем больше шансов у тебя самого же в ней и запутаться.

– Расскажи... – робкая просьба.

– Не буду.

– Почему? – лёгкая обида в голосе.

– Чтобы не создавать ложное впечатление. Сам всё увидишь. В своё время.

– Скажи хоть... они красивые?

Задумываюсь, вспоминая. Красивые ли? Грозные. Сильные. Стремительные. Уверенные. Мудрые. Язвительные. Хитрые. Вредные. Могущественные. Ребячливые. Очаровательные...

– Да. Иди спать уже!...

Утром, позавтракав недоеденным накануне куском сыра и удостоверившись, что рецепт притираний эльфийского доктора позволяет брить голову не каждый день, я направился в южную часть города – квартал Медных Закатов, где располагалась лавка купцов иль-Руади. Мне позарез нужны были две вещи, достать которые можно было только при участии моих знакомцев из Южного Шема. Вот только, кто из них будет в лавке за хозяина? Успел ли старый Акамар поведать об оказанной мной услуге и наказать сыновьям уплатить отцовский долг?...

Открывая дверь, я услышал знакомый перезвон колокольчиков. Ай-вэй, как давно это было! Вон они, малыши, прямо над порогом... Не удержавшись, щёлкаю по голосистым кусочкам металла, добавляя к хозяйской мелодии своё излюбленное окончание, и, не успевает затихнуть испорченная песня, слышу:

– Ах ты, рыжий негодник! Опять дорвался!... Вот погоди, поймаю и...

Из задней комнаты, шаркая остроносыми туфлями без задника, с удивительным для своего возраста и веса проворством выскакивает грузный старик. Чёрные, как угли, глаза подслеповато щурятся, но я более, чем уверен: Мерави всё так же зорок, как и в последнюю нашу встречу.

– О, простите, господин, я...

– Приняли меня за кого-то другого, почтенный?

– Да, служил в лавке один... негодник, вот я и...

– Бывает, – сочувственно пожимаю плечами. – Я не в обиде.

– Вот и славно, господин... – старик запахивает узорчатый мекиль поплотнее. – Чем могу быть полезен?

– Вы – не знаю, почтенный, а вот Ваш хозяин... Я хотел бы с ним переговорить. Это возможно?

– Разумеется, господин! Подождите минутку... – он, кряхтя и прихрамывая, исчезает за занавеской, а я улыбаюсь.

Эх ты, старый лис! Вон, как бежал, когда по привычке хотел обругать своего незадачливого помощника...

Правая рука Заффани – моего тогдашнего нанимателя – толстяк Мерави считал меня совершенно неподходящим для работы, несерьёзным и безответственным юнцом. Я довольно скоро устал доказывать обратное и начал вести себя в полном соответствии с его фантазиями. Только в общении с ним, разумеется... В частности, моё вольное обращение с колокольчиками – предметом гордости всей семьи, поскольку их отливали по заказу ещё прадеда Акамара – раздражало Мерави необыкновенно. Уж не знаю, почему...

– Что Вам угодно, благородный лэрр? – голос, вырвавший меня из забавных воспоминаний, принадлежал именно тому человеку, которого я мечтал, но не надеялся застать в Виллериме.

Со времени достопамятной встречи в трактире Акамар даже слегка помолодел, если таковое возможно: глаза блестят, уголки рта довольно подняты, и образующиеся при этом морщинки ясно говорят об одном: старик счастлив. Интересно, по какой причине? Белоснежный мекиль слегка помят... Забавлялся с наложницей? А что, дедушка ещё ого-го!

– У меня к Вам дело, h’assary. Важное и личное.

Он понимающе кивает и отсылает Мерави прочь, а сам подходит ближе.

– Я Вас слушаю.

– В конце лета Вы путешествовали по Ольмскому тракту, – начинаю издалека. – Останавливались в одном месте для встречи с... покупателем, который желал сохранить свою покупку в тайне. Ваш телохранитель занемог, и Вы упросили некоего молодого человека занять его место... Он был не в восторге, но помог Вам. Помните?

Тёмные щёлочки глаз совсем сжимаются. Левая рука старика медленно тонет в складках мекиля.

– Вы обещали оплатить свой долг, верно? Настало время.

– Кто Вас послал? – Акамар выговаривает слова тщательнее, чем пережёвывают пищу.

– Вообще-то, никто, кроме моей дурной головы.

Рука купца начинает прокладывать путь из вороха ткани наружу, а я, догадываясь, с каким «гостинцем» она предстанет передо мной, нарочито небрежно откидываю полу плаща и демонстрирую старику рукоять висящей за спиной кайры. Движение замирает, но, уверен: сухие пальцы только крепче сжимаются на кривом кинжале.

– Ай-вэй, дедушка! В Вашем возрасте – и в драку лезть... Нехорошо! Никого помоложе не нашлось? А как же прекрасные внучки, которых Вы так охотно прочили мне в жёны? Или они не могут защитить честь семьи лучше, чем её глава? Вот расскажу Юдже, чем Вы забавляетесь: она Вас не похвалит!

Проходит очень долгая минута прежде, чем морщинистые губы шепчут:

– Не может быть... Это... Вы? Но...

– Хотите сказать: мой внешний вид претерпел значительные изменения? Увы, увы... Время не стоит на месте, значит, и нам негоже от него отставать!

Старик беззвучно шевелит губами, но по характерному движению пальцев, будто перебирающих нанизанные на нитку бусины, можно понять: он возносит богам молитву. Благодарственную? Хотелось бы верить...

Пожалуй, поверю: тёмный взгляд Акамара теплеет, как раздутые угли, и раздаётся повелительное:

– Мерави, старый плут! Хватит подслушивать! Живо вели накрыть стол!

– У меня неотложное дело, h’assary... – пытаюсь напомнить о цели своего визита, но радушие купца из Южного Шема беспощадней песчаной бури:

– Даже самые важные дела не стоят удовольствия мудрой беседы за чашечкой taaleh!

– Разве что, за одной... – приходится смириться с участью гостя.

...Разумеется, пришлось поглотить упомянутого бодрящего напитка куда как больше. Хорошо, что Акамар, помня о времени суток, велел заварить «хрустальный» taaleh, но всё равно, я напился на год вперёд. И даже вынужден был дважды встать с низенькой кушетки, с трудом выбравшись из вороха подушек, чтобы... Ну, да речь не об этом.

Обычаи родины моего должника устанавливали непреложное правило: за трапезой можно говорить о чём угодно, кроме дел. Поэтому обсуждалась, преимущественно, погода, непредсказуемая, как женский нрав. Сравнение поздней осени с капризной красавицей, не желающей обнажаться перед законным супругом, навело старика на пристальное внимание к моей скромной персоне. Под оценивающим взглядом тёмных угольков я почувствовал себя неуютно и попробовал сменить тему:

– Каким ветром Вас занесло в Виллерим, дедушка?

– Надеюсь, попутным, – Акамар вынырнул из своих мыслей. – И встретив Вас, молодой человек, я вижу: боги были милостивы к моим старым костям...

– Вы говорили, что уже не водите караваны, – напоминаю.

– На счастье или на беду, нет. Я приехал из-за моей любимой малышки... Сола хотела увидеть снег.

– Сола? Ещё одна внучка?

Он гордо улыбнулся:

– Моя младшая дочь.

– О! – восхищённо качаю головой. – Вы меня поражаете, дедушка... Сколько ей лет?

– Скоро исполнится пятнадцать.

– Невеста на выданье...

– Она пока не думает о замужестве, – вздохнул старик, и я попытался его утешить:

– И впрямь: куда торопиться? Пусть увидит свет... Узнав, каковы обычаи других народов, начинаешь бережнее относиться к своим.

– Ваши бы слова, молодой человек, да в её сердце! – он снова уткнулся в меня изучающим взглядом.

– Надеюсь, Юджи поблизости не наблюдается? – осторожно осведомляюсь, памятуя об истовом желании купца породниться.

– Кто произнёс моё имя? – занавеска, заменяющая дверь, отодвинулась, пропуская в комнату мою знакомую йисини.

Должно быть, женщина только вернулась с улицы: смуглые щёки кажутся темнее из-за румянца, на чёрных волосах тают хрусталики снежинок. Короткая шубка из меха горного волка падает на одну из придверных кушеток, и женщина, оставшись в своём «форменном» одеянии, грозно спрашивает:

– Ты назвал моё имя, чужестранец. Что тебе нужно от меня?

Йисини чужды условности этикета, она признаёт только силу. Силу тела или силу духа – тут особой разницы нет. Но сила должна присутствовать, потому что только сильный человек заслуживает того, чтобы его выслушали. Слабый достоин лишь быстрой смерти в поединке. Таковы правила Дочерей Йисиры, и не мне их менять. Я и не буду.

Встаю и насмешливо улыбаюсь воительнице:

– Да вот, зашёл подарок вернуть.

– Какой? И – кому? – крылья бровей сдвигаются к переносице.

– Твой – тебе, разумеется! Помнишь? Такая ладошка-растопырка...

– Растопырка?! – мгновение Юджа охвачена негодованием по поводу столь неуважительного отзыва о своём медальоне, но...

Крик, который я слышу, заставил бы Мирриму умереть от зависти. Это даже не боевой клич и не выражение радости, это... Наверное, так встречают друга, с которым долго не виделись, или человека, который дороже, чем друг.

Проходит миг, и она уже сжимает меня в объятиях. Слишком крепких, чтобы быть до конца искренними, поэтому я вовремя ловлю пальцы, подбирающиеся к рукояти кайры:

– Э нет, милая, эта игрушка не для тебя!

– Ну, посмотреть-то можно? – не хуже маленького ребёнка канючит она.

– Только из моих рук!

– Ладно... – унылое согласие.

Вынимаю оружие, провожу пару простых перехватов вверх-вниз. Юджа следит за сталью в моей руке, как заворожённая.

– Где взял?

– Почему – взял? Мне подарили! – обиженно оправдываюсь, и йисини восхищённо цокает языком:

– Ну, если тебе такие подарки дарят... Кстати, она ведь не одинока, да? И где же «сестричка»?

– Дома.

– Пошли, покажешь!

– Непременно, милая, но не сейчас. У меня дело к твоему дедушке.

Только сейчас замечаю, что старик совершенно масляным взглядом смотрит на меня и Юджу.

– Дедушка, давайте, всё же, займёмся...

– Ах, какая пара... – вздыхает Акамар, а йисини, пользуясь моментом растерянности, заглядывает мне за спину:

– Ой! Прелесть! А что там дальше? – шаловливые пальчики пытаются отогнуть воротник, и я судорожно отмахиваюсь:

– Потом! Всё – потом!

– Зануда! – женщина плюхается на кушетку, изобразив смертельную обиду на лукавом личике.

– Дедушка, мне нужна Ваша помощь, если можно так выразиться...

– Какая пара!... – купец продолжает витать в облаках: только с третьей попытки удаётся вернуть его на грешную землю.

– Прежде всего, могу я просить Вас доставить в Академию, лекарю по имени Гизариус, несколько десятков листов бумаги?

– Хоть сотен! – кивает старик. – Какая малость...

– А во-вторых... Лично для моих надобностей, но в качестве подарка, мне нужна бутылка хорошего вина.

– Насколько хорошего? – щурятся тёмные глаза.

– Такого, что молодым добавляет мудрости, а старым – огня в крови.

– Хм... Я понимаю, о чём Вы говорите... Дорогое, правда, но... Для Вас, молодой человек, и луны с неба не жалко!

– Луну я не прошу, дедушка... Зачем мне луна, когда рядом есть луноликая! – подмигиваю йисини, чем вызываю у Акамара очередной приступ умилённого бормотания: «Какая пара!...»

Пока Мерави копается в винном погребе (судя по времени отсутствия старика, оный погреб три раза обегает весь квартал), в мою голову приходит дурацкая мысль:

– Дедушка, а как Вы относитесь к музыке?

– Музыка бывает разной, молодой человек, – мудро замечает старик.

– В исполнении эльфа, например?

Купец замолкает, тщательно обдумывая услышанное.

– Я только один раз в жизни имел удовольствие насладиться... Но это было так давно, что и сам не верю в случившееся.

– Есть возможность освежить воспоминания!

– Каким же образом?

– Видите ли... Вместе со мной в столицу прибыл эльф...

Даже щёлочки стариковских глаз расширились, что уж говорить о внучке!

– И он иногда... поигрывает. Если Вы найдёте немного времени, то я бы предложил посетить дом графини Агрио, в котором мы остановились и... Насладиться, так сказать. Только еду и напитки прошу принести с собой: графиня, знаете ли, не в состоянии устраивать пиршества...

– Даже если бы у меня осталась крохотная горсть мгновений, я бы потратил их на то, чтобы услышать пение эльфа вновь... – мечтательно ответил на мою путаную тираду Акамар. – Разумеется, я приду! С девочками, если это возможно...

– Буду совершенно счастлив!

...Откланяться мне удалось только через полчаса, и в дом на Третьем Луче я возвращался в очень быстром темпе, потому что день предстоял долгий – с посещением Королевской библиотеки. Но сцена, развернувшаяся перед моими глазами на кухне, едва не заставила забыть о загодя составленных планах.

Равель занималась приготовлением чего-то мясного, а рядом... Рядом на столе болтал ногами мой знакомый воришка! Я поставил корзину с дарами Юга на пол у двери и ласково поинтересовался:

– Что ОН здесь делает?

По моему тону оба поняли: сгодится только правдивый ответ. Девушка бесхитростно улыбнулась:

– Юноша назвался Вашим другом, Ив, к тому же...

Я подошёл к парнишке. Тот, справедливо полагая нападение лучшей защитой, набычился:

– Вы же сами сказали, что я могу...

– Мои слова касались прослушивания музыки, а не шастанья по дому!

– Я не шастал... – он было огрызнулся, но оставил попытки спорить, уставившись на мою руку с вытянутым пальцем, кончик которого остановился точно между испуганных глаз, на дюйм не дойдя до переносицы.

– Если из этого дома пропадёт хоть одна – самая завалящая – паркетина, я... Слышишь? Я найду тебя, где угодно, и сам – медленно и печально – отпилю твои пальцы. Один за другим. Понял?

Парень ошарашено молчал, зато Равель не выдержала:

– Ну зачем Вы так? Юноша не сделал ничего дурного...

– Этого Вы знать не можете! – отрезал я, выходя с кухни, но девушка не угомонилась: догнав меня через десяток шагов, Равель вцепилась в мой рукав:

– Почему Вы так грубо с ним разговаривали, Ив? Он ведь предложил помочь по хозяйству... даже принёс замечательный окорок...

– Окорок?! А полгорода за ним не бежало с криком: «Держи вора!»?

– Как это? – опешила она.

– Милая Равель, этот юноша – обыкновенный воришка, и если его поймают с поличным, ему грозит потеря руки, а то и двух разом! А Ваше тёплое отношение только поощрит его на новые кражи... Ведь не на свои же деньги он мясо покупал?!

Девушка молчит, видимо, потрясённая услышанным, но когда я уже собираюсь извиниться за жёсткость, светло-голубые глаза наполняются чем-то, подозрительно похожим на восхищение:

– Как же я сразу не поняла... Вас волнует его судьба, и поэтому Вы так строги... для его же блага... Простите, что я усомнилась в Вашем благородстве, Ив!

– Милая Равель... – подбираю слова, чтобы объяснить: не в благородстве дело, просто я устал и вспылил, увидев воришку в доме без моего согласия, хотя сам же и разрешил... В общем, хочу признаться, что думал вовсе не о парне, да и вообще, особенно не думал, но в этот момент вижу в дверях кухни Курта, который, несомненно, отчётливо слышал всё до единой реплики, и теперь смотрит на меня странно поблёскивающим взглядом человека, увидевшего чудо сразу после того, как ему доказали: чудес не бывает.

– Да ну вас всех... В самом деле! – скрывая смущение, спешу подняться наверх, чтобы, под аккомпанемент лютни за стеной, хоть несколько минут посидеть и подумать о том, как причудливо и опасно воплощаются в жизнь мои обещания. Опасно – для меня же самого...

Установив себе срок – пока тень от ветки, похожей на рыболовный крючок, доберётся до выщербленной ножки кресла – я вытянулся на постели. Подводить промежуточный итог потерям и обретениям.

Сколько времени нахожусь в столице? Три дня, не больше. А сколько всего уже имело наглость произойти? Во-первых, подвернулось под руку очень удобное для проживания, хотя и не слишком богатое место... Впрочем, деньги – дело наживное. Что-нибудь придумаем... Во-вторых, заведено дважды нужное и полезное знакомство. Почему дважды? Потому что поможет достичь поставленных целей и мне, и эльфу. Мэй добьётся внимания высокопоставленных придворных особ, а я... Я получу доступ к тому, что никогда не бывает лишним, хотя зачастую приносит одни неприятности. К знаниям. Королевская Библиотека, разумеется, уступает моей домашней, но, скорее всего, хранит несколько книг, интересующих вашего покорного слугу. Осталось только обаять Хранителя... В-третьих, я взвалил на себя обузу в лице юного вора. Совершил непростительную ошибку? Создал ступеньку для будущего успеха? Пока не знаю. Может быть, не узнаю никогда... Курт. Не плохой и не хороший. Обыкновенный. Но боюсь, моя беспечность нарушила равновесие его души. Если парень утвердится в мысли, что я имею намерение позаботиться о его судьбе... Ох, вот тогда придётся туго! А если... Акамар не откажет, но имею ли я право просить его? Попробую. Получится – хорошо. Не получится... Головная боль продлится несколько дольше, чем хотелось бы. И ещё одно. Равель.