Текст книги "Сладкое искушение (ЛП)"
Автор книги: Венди Хиггинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Хэллоуин всегда был моим любимым праздником: люди наряжались так, как не позволили бы себе в обычные дни. В этот день снимались запреты, и даже без воздействия наркотиков и алкоголя в воздухе витало пьянящее возбуждение.
Голова гориллы отвратительно воняет, да и внутри этой проклятой штуковины невыносимо жарко. Весь на нервах и в отсутствии вентиляции, я ужасно потею. Сквозь сетчатые отверстия для глаз я поглядываю на толпу. Сюда пришло, должно быть, не менее нескольких сотен человек, и все, чтобы посмотреть на выступление пяти групп. Мы сегодня не играем, хотя уверен, Радж, Майкл и Беннет где-то здесь.
Я напрягаю зрение, чтобы отчетливо разглядеть каждое лицо на этом поле. Мне интересно, какой костюм она выбрала. Мне она представляется этаким сексуальным ангелом – иронию мы оставим при себе.
Взгляд мой останавливается на взъерошенной светловолосой голове Джея. У него на глазу повязка, а на плече фальшивый попугай. Рядом с ним стоит невысокая зеленая ведьма в мерзком черном парике и в остроконечной шляпе. С мерцающим в области груди знаком, который среди всех присутствующих вижу один я. Сам себе ухмыльнувшись под прикрытием костюма, я начинаю успокаиваться.
Она пришла.
Я не собираюсь приближаться к ней. Я уже даже не уверен в том, что она ко мне испытывает. Слишком многое могло измениться за два месяца, особенно, учитывая, как я отверг ее. Она заслуживает лучшего.
Внутри начинает полыхать, стоит подумать о Копано. Да так, что мне хочется сорвать голову гориллы и вдохнуть воздуха, но я не в настроении показывать свою личину кому-то, кроме Анны.
Вполне возможно, что Коуп – единственный человек на земле, достойный Анны, но будь я проклят, если отдам ее ему. Стать ее возлюбленным – вот чего я хочу больше всего. Меня изводят фантазии о невозможном. О желаниях, которые не осуществить. Опасные мечты.
Теперь я смотрю только на Анну. Вот она бросает на себя взгляд, а вот смущенно скрещивает руки на груди, ей неуютно в обтягивающем черном платье. Мне предоставлен великолепный обзор на ее профиль. Взглядом я ласкаю контуры спины, переходящей в талию, затем округлую попку. Внутри рождается одурманивающее желание. Какое счастье, что мой чертов костюм такой просторный.
В голове немного проясняется, а пульс пускается вскачь, едва я замечаю, что она смотрит на меня. Узнала. Я не шевелюсь. Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность, прежде чем она машет мне. Этот простой жест наполняет меня радостью. Я поднимаю лапу и усмехаюсь, видя ее улыбку. Но тут я замечаю девушку, которая хватает Анну за руку и что-то говорит. Я напрягаю слух.
– … Кому ты машешь? – спрашивает девушка. На ней провокационный костюм Минни Маус.
– Э-э, вон той мартышке, – говорит Анна. – Он, кажется, смотрит на нас.
Поправочка, милая. Я смотрю только на тебя.
Они обе поворачиваются ко мне в ожидании, так что я поднимаю руку и чешу себе под мышкой, что вызывает у них смех. Кажется, это та девушка, что танцевала вместе с Анной на вечеринке в том домике у озера – как давно это было. До сих пор приятно вспоминать, как я увел ее у того идиота и его выражение лица. Одно из любимейших моих воспоминаний.
Анна отворачивается от меня и начинает грызть ноготь. Вот упрямица, совсем не изменилась. Но я слишком жаден и хочу лицезреть ее личико, пока есть такая возможность. Я не собираюсь заводить с ней длительные беседы. Подойду всего на минутку. На чуть-чуть. После чего сразу же уйду.
Я подхожу к ним и стягиваю голову от костюма, трясу взмокшими волосами и набираю в грудь свежего воздуха. Обе девушки округляют глаза. Костюмчик Минни, который в горошек, окрашивается дымкой красной ауры. Анна хмурится, заметив это. У той девушки нос с небольшой горбинкой, придающей лицу некоторую изюминку, хотя скорее всего, она этого не ценит. Когда дело касается нюансов собственных тел – все девушки такие.
Я смотрю на Джея и говорю:
– Гррр, приятель. – Он смеется и протягивает мне руку, которую я пожимаю. Клевый он.
– Что нового, чел? – говорит он.
Я выдаю ему очередную шутку про барабанщика, ведь он такое любит.
– Чем отличается барабанщик от сберегательной облигации? – спрашиваю я.
Он широко улыбается и его аура становится ярко-желтой.
– Не знаю, чем?
– Сберегательная облигация, спустя какое-то время, приносит деньги.
Он смеется и протягивает руку для очередного приветственного хлопка. Когда мы поворачиваемся к девушкам, цвета Минни успокаиваются.
– Это моя подруга – Вероника, – говорит Анна, ровным тоном. – А это Кайден.
– О, я о тебе наслышана, – говорит Вероника с широкой, понимающей улыбкой. Я заинтересованно поднимаю брови. Девчачьи пересуды. Супер. Нет ничего забавнее девчачьих тайных переговоров. А какие суровые наказания они придумывают парням за какое-то необдуманное слово. Парни любят поболтать за закрытыми дверями, но девушки нисколько не лучше.
Я сосредотачиваю внимание на Анне и понимаю, что мне не нравится зеленая краска на ее лице. Она скрывает все ее родинки. И что за фигня у нее на кончике носа? Клякса? Или бородавка? Только Анна могла попытаться скрыть свою привлекательность.
– Милая бородавка, – говорю я, после чего смахиваю эту хреновину с ее носа. Анна ахает, а ее друзья смеются.
– Я же говорила, что это глупо! – злорадствует Вероника.
Но Анна не реагирует. Она потирает пальцем нос, чтобы равномерно размазать краску, при этом очаровательно скашивает глаза. Я едва сдерживаю улыбку.
Мы смотрим друг на друга. Раньше мне было неуютно от ее взгляда: я ощущал какую-то уязвимость. Но теперь я лелею это ощущение, пускай оно и продлится всего мгновение.
Она скрещивает руки и произносит:
– У тебя так отросли волосы.
– A y тебя зад, – не подумав, отзываюсь я.
Ах ты ж блин. Вот как я мог ляпнуть такой комментарий про увеличение объемов? Ведь знаю, как девушки на такое реагируют, но… как-то само вырвалось. Ее друзья взрываются хохотом. И никакая краска в мире не способна скрыть шок, проступивший на лице Анны.
– Чувак, такого тебе не простят, – говорит мне Джей.
– Это же комплимент, – честно признаюсь я.
Вероника, продолжая хохотать, берет Джея за руку и уводит. По пути он одаривает меня предостерегающим взглядом. Его заступничество за Анну вызывает у меня еще большее уважение. Особенно теперь, когда я знаю, что у него на Анну никаких видов, – что на мой взгляд, просто дикость.
Тряхнув головой, я смахиваю волосы с глаз, а Анна тем временем переминается с ноги на ногу и кусает губы, вперив взгляд в траву.
Скажи уже что-нибудь, идиот.
Даже не представляю, что говорить. Может быть стоит извиниться за тот острый комментарий?
– Папа дал мне мобильный, – говорит Анна своим сладким голосом, вновь поднимая глаза. Темное небо и зеленая краска оттенили ее карие глаза так, что они кажутся темнее.
Я вынимаю свой мобильный из кармана и отряхиваю от шерсти. Подняв глаза, жду, когда она продиктует мне свой номер, пытаюсь записать, но никак не могу совладать с дурацким костюмом. Без вопросов, Анна выхватывает у меня телефон и сама вводит свой номер. Небольшое проявление фамильярности, будто ей позволено трогать мои вещи, но от этого простого действия меня бросает в жар. Мне хочется перекинуть ее через плечо и утащить в лес, чтобы заявить на нее свои права. Ладно. Она снова смотрит прямо на меня.
Мда. Она смотрит так, словно прочитала мои мысли. Я прочищаю горло.
– Как продвигается ваше общение с отцом и твое обучение? – спрашиваю я.
– Можно сказать, хорошо. – Тихо отвечает она, снова скрещивая руки на груди. – Теперь я знаю свой лимит в употреблении алкоголя и все такое…
Пытаюсь представить Анну пьющей. Интересно, а ее алкоголь раскрепощает или погружает в грустные размышления? Честно говоря, надеюсь, никогда этого не узнать.
Анна делает шажок в мою сторону и у меня замирает дыхание.
– Я начала понимать твои слова о том, что нам нельзя быть вместе. Раньше не понимала, Кай, но теперь все иначе.
Я не в состоянии дышать. Она одаривает меня своим фирменным взглядом – лишающим воли, после которого я согласен на все. Как же я расклеился. Я отворачиваюсь к сцене, откуда начинает играть музыка, и пытаюсь вернуть самообладание, но она подходит еще ближе и продолжает:
– Понимаю, встречаться слишком рискованно, но мы могли бы хотя бы говорить по телефону, когда твоего отца нет. Если захочешь.
Если захочу. Она даже близко не представляет, как я хочу. Но мне недостаточно таких крох. Я не мазохист. Все или ничего, где "все" доведет нас двоих до гибели.
– Плохая идея, – говорю я.
Даже сейчас, все то время, что мы стоим здесь, я ни разу не обеспокоился присутствием шептунов. Рядом с ней я постоянно превращаюсь в идиота, думающего лишь об одном.
Я отворачиваюсь от сцены и смотрю на громкоголосую группу ребят, стоящих позади нас, но никак не могу сконцентрироваться.
– Я постоянно думаю о нашей поездке, – шепчет она, ее слова пробирают меня до самых костей. – Ты вспоминаешь о ней?
Постоянно.
– Бывает.
Издав разочарованный вздох, Анна сжимает мой костюм своими кулачками. Это шокирует меня. Я смотрю куда угодно, но только не на нее.
– Зачем ты пригласил Джея на эту вечеринку? – вопрошает она.
Убедиться, что ты меня по-прежнему любишь. Но я не позволю ей вырвать из меня признание. Оно лишь усугубит положение. Какая ирония, ведь в итоге именно я все усугубляю. Своими выяснениями я сыплю соль на наши раны, снова и снова.
– Не знаю, – выдавливаю из себя я. Ну и что я творю? Истинный мазохист в поисках дозы боли, да еще и с садистскими наклонностями раз продолжаю раз за разом делать ей больно.
Она сильнее сжимает руки на моем костюме. Исходящая от нее страсть так велика, что меня начинает переполнять желание.
Дрогнувшим голосом она произносит:
– Я так больше не могу, Кай. Мне необходимо знать, что ты ко мне чувствуешь. Какими бы ни были твои чувства, я должна знать, чтобы поставить своего рода точку.
Вот и все – я ей небезразличен, но ее сей факт не радует. Пора мне прекращать мучить нас. Пора прекращать думать о ней, думать друг о друге, как бы больно это ни было.
– Я думал, что ты сможешь совладать со своими чувствами, – резко говорю. Но совершаю ошибку, заглянув ей в глаза, такие живые, даже в темноте.
– Это не так просто, – говорит она.
Я смотрю на нее с отчаянием. Пора сжигать этот мост – я внушу ей, что мне на нее плевать. Но разве мы уже это не проходили? Она же видит меня, как никто другой. Ох уж эта мания видеть лучшее в людях.
Нас окутывает дымом от ближайшего костра.
– Не зови больше Джея ни на какие вечеринки, Кайден. Если будет хоть малейшая вероятность встретить там тебя, я не приду. Мне слишком больно видеть тебя.
Даже сейчас, бросаясь такими словами, она остается милой, что затрагивает самые потаенные чувства.
– Так чего же ты пришла? – спрашиваю я.
Ее зеленое личико омрачается выражением печали и смятения. Потянувшись, она стягивает с головы черный парик. У меня весь воздух из легких выбивает. Длинных натуральных волос цвета меда больше нет. Передо мной стоит яркая блондинка с сексуальной стрижкой. Меня накрывает волна печали, ощущение какой-то утраты. Ей пришлось пойти на перемены. Со мной или без меня в ее жизни, она продолжает быть Нефом, и этого не изменить.
Я собираюсь с силами и говорю:
– В таком случае, лучше уходи.
Не надо. Не оставляй меня. Обними. Можешь перепачкать меня краской, Анна. Но скажи, что любишь. Покажи, что я тебе нужен. Продолжай мучить меня. Господи… она разворачивается и уходит. Прямо как в аэропорту Лос-Анджелеса.
Я должен отпустить ее. но меня начинает трясти.
– Подожди, – кричу я.
Она не останавливается. Пульс становится бешеным. Я пробираюсь сквозь толпу людей и бегу за ней, хватаю за руку и разворачиваю к себе.
Черт! Как она может вот так взять и уйти? Я дергаю ее на себя, понимая, что веду себя как абсолютный психопат, но у меня просто больше нет сил поступать как надо. Она – моя. Разве она еще не поняла? Ведь мои и тело, и душа прямо-таки вопят, требуя признать ее своей, во всех отношениях.
Она смотрит мне в глаза со смесью страха и надежды. Напоминая о том, какой я урод, раз продолжаю причинять ей боль. И снова, я все только порчу. Правильнее отпустить ее, но вместо этого я касаюсь ее лица идиотской горилльей лапой, проклинаю костюм за то, что он не даст мне насладиться прикосновением, проклинаю ее грим за то, что скрывает от меня ее кожу.
Мохнатым пальцем я стираю краску у нее над губой, но Анна отстраняется.
– Что ты делаешь?
– Я… – Вот оно. Безупречное коричневое пятнышко, одновременно невинное и сексуальное. – Хотел увидеть твою родинку.
В этот момент внутри моего костюма становится как в сауне. Больше всего на свете мне хочется поцеловать Анну. В последний раз ощутить вкус ее губ.
Даже не думай, горе-идиот. Сделаешь только хуже. Ей же лучше, если ты ее оттолкнешь.
– Чего ты от меня хочешь, Кай? – шепчет она.
Разве это не очевидно? Всего. Почему я не могу взять эти чувства под контроль? Почему вообще должен с ними что-то делать? Подобная несправедливость вызывает во мне ярость. Я крепче перехватываю Анну.
– Для начала? – рычу я. – Мне хочется познакомиться с каждой твоей родинкой.
Я чувствую, как она начинает дрожать и это доводит меня практически до точки кипения.
– Так дело только в физическом влечении? Это все?
Ненавижу себя за то, что не способен отпустить ее. Если я не в силах оттолкнуть ее, может получится вынудить ее сделать этот шаг?
– Скажи, что ненавидишь меня. – Ведь так было бы гораздо проще.
– Не могу. Я не испытываю к тебе ненависти.
От нее сладко пахнет жевательной резинкой. Все в ней манит меня.
– А могла бы, – уверяю я, притягивая ее ближе. – И должна.
Она пытается подавить подступающие слезы, когда произносит:
– Я отпускаю тебя, но только потому, что так надо. Надо двигаться дальше, но я никогда не возненавижу тебя.
Да. Отпускай. Живи. Может, тогда и у меня это получится.
Я заставляю себя разжать руки и отпустить ее. Она пятится назад, бросая на меня последний душераздирающий взгляд широко открытых глаз. А затем, как и в аэропорту, разворачивается и уходит, взмахнув напоследок своими светлыми волосами. И как и тогда, ни разу не оборачивается.
Резко натягиваю на себя голову от костюма. Пахнет она под стать моему настроению.
Создатель и Предатель. Как же я вас проклинаю.
Глава 14. Экзамен для Анны
«Мне очень не хватает аромата твоих волос и вкуса твоей чистоты.»
"Better Than Me" Hinder
Все шло хорошо. Мы не виделись с Хеллоуина – уже два месяца, если точнее. Но тем не менее, нельзя сказать, что опасность миновала. Угрозы всегда где-то за углом, на одну такую мы и наткнулись.
Вот и настало то, чего я так боялся семь месяцев, с момента знакомства с Анной. Она попала под подозрение. А я ведь мог бы уберечь ее от такой участи. Мог бы наступить на горло собственному эгоизму и обучить ее во время той нашей поездки. Вместо этого я все семь месяцев играл в игры, отталкивал ее от себя и снова приманивал. И вот теперь она вынуждена переступить через свои моральные принципы, чтобы сохранить собственную жизнь.
Честно говоря, я не знаю, справится ли она. Я, вместе с другими Нефами, попытался снабдить ее максимумом информации и советов. Сегодня мы все с ней, будем работать вместе, но свою часть плана ей придется выполнить самой. Ни за кого никогда так не переживал, как сейчас за нее.
– Детка, ты в порядке? – спрашивает Марна, потянувшись ко мне с заднего сиденья. Так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев, мне с огромным трудом удастся разжать руки.
– Да, – говорю я. – Все нормально.
Блейк, сидящий на пассажирском сиденье, хлопает меня по плечу.
– Прорвемся, брат.
– Просто не натвори глупостей, – бормочет сзади Джинджер, нанося очередной слой теней для век. – Одной твоей стрижки достаточно.
Проигнорировав ее, я провожу рукой по волосам, которые решился подстричь, изрядно накурившись.
– А мне нравится, – говорит Марна. – Миленько. Он теперь чем-то похож на бандита.
Блейк оборачивается к ним.
– Так преступники милые? Чувак, забей. Все девушки странные.
После чего Марна хихикает.
В зеркале заднего вида я ловлю взгляд Копано. Он оказался не в том месте и не в то время – остался в Атланте на каникулы, когда отец решил встретиться с другими американскими друзьями у нас дома, и пригласил на эту встречу всех нас. Нам было предложено поработать вместе на новогодней вечеринке, чтобы максимально подорвать нравственные устои людей. Но тогда мы еще не знали, что Анна попала под подозрение. К счастью, Белиал смог отстоять ее. Теперь, скорее всего, всю ночь за ней будут следить шептуны и докладывать Князьям, как она работает. Сможет ли она побыть плохой девочкой – ведь на кон поставлена ее жизнь.
Коуп будет работать впервые с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать, и я понимаю, что он согласился на это ради нас. Ради Анны. Чему я благодарен.
Мы паркуемся возле отеля и, перед тем как выйти, я прикладываюсь к фляжке. На ходу поправляю галстук и ощущаю, как цепь от бумажника похлопывает меня по бедру. Пытаюсь сосредоточиться на подобных мелких деталях, лишь бы не распсиховаться в конец. Слава богу, шептунов нигде нет. Пока.
После того, как мы заходим в затемненный зал, у меня занимает всего полсекунды, чтобы отыскать Анну. Она танцует вместе с всё той же Вероникой, ведет себя как ни в чем не бывало, будто это простая вечеринка, а не экзамен, на кону которого ее жизнь. Все волнения мгновенно отходят на задний план, стоит лишь посмотреть на плавные движения ее тела – как ее попка подпрыгивает в ритм музыки. Приходится поправить определенные части собственного тела через брюки, на что Джинджер фыркает, пробормотав: "Боже".
Плевать.
Анна улыбается и обмахивается руками, когда заканчивается песня. А затем она замечает меня и замирает. Мне хочется подойти и напомнить ей обо всех предостережениях относительно шептунов. Хочется прикрыть ее и защитить, забрать себе ее бремя, но ей придется действовать самостоятельно. И мне нельзя ее отвлекать, так что, лучше как можно меньше светиться перед ней; но тем не менее, при любой возможности, я буду следить и прислушиваться.
Проходит совсем немного времени и появляются шептуны – двое – и они следуют за ней, словно приклеенные. Мне хочется отогнать их от нее, очистить пространство от их присутствия. Она застывает, когда они первый раз подлетают к ней, но к моему удивлению, она сразу направляется к бару и решительно смахивает с себя напряжение.
Поняв, что с ней все хорошо, я принимаюсь за брюнетку в изумрудном платье и увожу ее для разговора в уголок, откуда смогу наблюдать за Анной. Мне удастся поддерживать беседу, отвечать, кивать, даже веселить ее, но в действительности, я почти не обращаю на нее внимания.
Я очень горд тем, как Анна показывает себя в баре, но, боюсь, ее подружка Вероника может добавить проблем. Кажется, она встречается с Джеем, и… о, фантастика просто. На него положила глаз Марна. О чем она думает? Не надо обрабатывать лучшего друга Анны. Ну не тогда же, когда Анне требуется вся концентрация, а не отвлечения на неожиданные драмы! Марна отрывается от него, и я извиняюсь перед девушкой и иду к ней.
Перехватываю Марну возле стола для покера.
– Ты что творишь? Давай без Джея? Оставь его, чтобы Анна ни на что не отвлекалась.
С грустным видом она шепчет:
– Прости. – Ох, черт. Похоже, ее игры с Джеем связаны вовсе не с работой.
К нам подходит хмурая Джинджер.
– Ей не за что извиняться. Она работает, чем и ты должен бы заниматься. Идем, Марн.
Она тянет сестру за локоть, а Марна бросает на меня через плечо виноватый взгляд, а затем они уходят, изучая всех несвободных парней. Я качаю головой и натыкаюсь на Коупа. Он за покерным столом, окружен раздраженными парнями с серыми от волнения аурами. Мы обмениваемся кивками.
Взяв у бара два бокала вина, я возвращаюсь к девушке в изумрудном платье. Я не любитель вина, но она явно из тех, кто предпочитает шардоне, так что приходится и мне его пить. Анна наконец заканчивает разборки с драмой Вероники и Джея и возвращается к бару. Сейчас за ней наблюдает только один шептун. Я быстро прячусь за кем-то, когда Анна поворачивает голову в моем направлении.
Возникает громкий хаос, люди начинают подскакивать с мест и бегут куда-то. Я растягиваю слух и киваю сам себе, разобравшись в чем дело.
– Что там такое? – спрашивает девушка в изумрудном платье.
– Драка за покерным столом, – говорю я. Она выпрямляется и пытается разглядеть, что там творится.
Зал переполнен бушующей энергией, ауры тускнеют под воздействием алкоголя и других веществ. Музыка становится громче. Брюнетка допивает свой бокал вина и жадно смотрит на мой.
Ухмыльнувшись, я подталкиваю его к ней, на что она улыбается и начинает поигрывать пальцами со своим жемчужным ожерельем. Меньше всего мне сейчас хочется разговаривать с ней. Я едва ли способен сконцентрироваться, но с летающими шептунами, я не могу позволить себе просто стоять и всю ночь приглядывать за Анной.
Когда я снова бросаю взгляд в сторону бара, я не могу поверить собственным глазам. Анна устраивает небольшое представление для столпившихся у бара, и пьет шот за шотом. Надеюсь она помнит свои границы.
– Ты какой-то отстраненный, – говорит брюнетка, попивающая мое шардоне.
– Прости, милая, – говорю я. – Здесь моя кузина и она конкретно напилась. Просто приглядываю за ней.
– Ах, как это мило. – Она придвигается ко мне, так что теперь мое колено находится точно между ее ног. На автомате моя рука тянется к ее затылку, и я пытаюсь перебороть себя и не отворачиваться больше к бару. Особенно, когда оттуда доносятся подбадривающие и улюлюкающие выкрики.
– На прошлой неделе я порвала с парнем, он мне изменил. Так что теперь мне хочется развлечься.
– Правда? – спрашиваю я. Подобные заявления должны бы меня обрадовать, как обычно. Она поглаживает мое плечо и немного раздвигает ноги. Пьяная.
От бара доносятся громкие вопли, а брюнетка всматривается мне за спину.
– Ого. Там твоя кузина?
Я оборачиваюсь. Анна, Марна и еще две дерзкие девушки забрались на барную стойку и танцуют. Шептун объят безумием, он прямо-таки джигу отплясывает, продвигаясь от одной жертвы к другой. Бармены выстроились буквально под девушками, заглядывают им под платья и делают вид, что страхуют их от падения. Извращенцы.
– Да, – рассеянно говорю я. – Та, которая э-э шатенка, с краю. – Марна.
– А, да они просто развлекаются, – говорит девушка. – Не волнуйся за нее. У нее явно все отлично. – Девушка прижимается носом к моей шее, когда к нам выдвигаются две другие безупречно прилизанные девушки.
– Таша, мы пойдем пропустим дорожку. Ты с нами? – Они одобрительно оглядывают меня. – Можешь взять его с собой.
Таша, брюнетка в изумрудном платье, смотрит на меня.
– Ты как?
– Не могу. – Киваю в сторону Марны, какое счастье, что у меня есть такая отмазка.
Она качает головой своим подружкам.
– Я остаюсь с Кайденом.
Они одаривают ее понимающими улыбочками и уходят. Проклятье. А я надеялся, что она тоже свалит. Она тянется к моему лицу.
– Знаешь, – шепчет она, – мы можем пойти в мой номер. Твоя кузина уже большая девочка. С ней ничего не случится.
– Э-э… – я оглядываюсь. Черт возьми, Анну, такую сексуальную в этом коротком платьице, абсолютно развезло.
Я ощущаю на себе чей-то взгляд и замечаю Джинджер за столом с каким-то парнем. Она хмуро смотрит на меня и указывает большим пальцем себе за плечо, намекая отвести девушку в ее номер. Я шарю глаза, отвечая, чтобы она не лезла.
Брюнетка водит пальцем вдоль линии подбородка, тянется вперед, чтобы поцеловать меня, а меня охватывает паранойя, что это увидит Анка. Шептун здесь и может подлететь ко мне в любой момент, поэтому мне нельзя открыто игнорировать приглашение Таши, но я ни за что не уйду далеко от Анны.
– Идем. – Беру девушку за руку и вывожу из зала, прокладывая путь как можно дальше от бара, где девушкам помогают спуститься.
Пожалуй, я потяну время, позажимаю ее в углу, и таким образом сделаю вид, что работаю ради продолжения. Не в обиду Таше, но я кину ее сразу же, как только пойму, что Анна в безопасности и мы можем уезжать.
Моя брюнетка в изумрудном платье оказывается куда пьянее и похотливее, чем мне показалось. Как только мы выходим из зала, она крепко хватается за мои плечи и, встав на цыпочки, прижимается к моим губам. Люди, хихикая, обходят нас, а один парень даже кричит:
– Снимите номер! – Я показываю ему средний палец, на что все начинают хохотать.
Я никак не могу оторвать ее от своей шеи, так что мы кое-как добираемся до пустого закутка возле туалетов. Снова прислушиваюсь к происходящему в зале, одновременно занимаясь самым влажным поцелуем в своей жизни. Не успеваю я вычленить голос Анны среди масс других, как шею начинает покалывать, а пространство вокруг нас темнеет.
В голове раздастся хихиканье, от которого волосы дыбом встают. Едва не вздрогнув, я отрезаю свой слух. Шептун занялся нами.
– О, Боже, да, – стонет Таша, в то время как демон нашептывает ей что-то на ухо, при этом отпихивая отчаянно борющегося ангела-хранителя.
Пора действовать.
Я отвечаю на ее поцелуй, теперь по-настоящему, перехватывая контроль и отправляя этот грязный комок отдыхать, и прижимаю ее к стене. Она стонет, ее голова безвольно отдается моим рукам. Она хватает меня за поясницу и притягивает вплотную к своим бедрам. Спустя минуту, мне кажется, что шептун улетел, но я не могу остановиться, чтобы проверить это.
Таша поднимает ногу, и я перехватываю ее, ощущая, как задирается ее платье. Ее ладони проскальзывают под мою рубашку и движутся к спине, в меня впиваются ее ногти. Моя рука поднимается выше, и вот уже оказывается под платьем, отчего она приходит в неистовство.
Мое тело занято делом, но разум далеко не здесь. Я замираю от приближающихся знакомых голосов и поворачиваю голову в ту сторону. Ни следа шептунов, но я вижу спину Джинджер.
– Ты чего? – бормочет Таша.
– Кажется, я слышу свою кузину, – шепчу я, так и не двигаясь. Она стонет от разочарования.
Их голоса отчетливы.
– Хватит. Это нечестно, – говорит Анна.
– Честно, – фыркает Джин. – Ты не лучше нас.
– Я и не думала ничего подобного.
У меня замирает сердце. Конечно же Джинджер отнеслась к Анне как последняя сука. Я скидываю с себя ногу девушки.
– Мне жаль, – говорю я, поправляя рубашку. – Мне надо кое-что проверить. – О, нет. Кажется, Анна бежит к туалету, ее тошнит. Таша отодвигается в сторону, и я тоже. – Наверное стоит позвонить твоим друзьям?
– Стой… ты уходишь?
– Приходится. – Мне совсем нс совестно бросать ее, к тому же она сняла номер в отеле. Уверен, дорогу до него она найдет. По на всякий случай, я достаю мобильный из ее сумочки и вкладываю ей в руку. – Позвони подругам.
Она кивает. А затем выкрикивает в спину:
– Погоди, дай свой номер? Встретимся в другой раз! – Но я даже не оглядываюсь.
В холле я отмахиваюсь от Джинджер, которая кричит:
– Эй! Тебе туда нельзя.
– Хватит контролировать всех нас!
– Да что в тебя вселилось, Кай? – сердито рычит она.
Если бы она только знала.
Я отворачиваюсь от нее и захожу в женский туалет.
– Анна? – вижу ее ноги в дальней кабинке. Сердце колотится и переполняется беспокойством. Как она смогла вынести дышащих всю ночь в спину шептунов. – Энн?
– Все хорошо, Кай, – говорит она, но судя по голосу, это неправда. Я должен увидеть ее, как-то помочь.
Я подхожу к кабинке и берусь за ручку.
– Тебе плохо. Впусти меня.
– Нет. Мне уже хорошо.
– Тогда, может, Марну позвать?
– Нет. Я хочу побыть одна. Уходи, вдруг духи снова объявятся.
Я испытываю прилив гордости, а затем толику печали, распознав в ее голосе предостережение. Теперь она всегда будет на страже и более осмотрительной. Я хотел, чтобы она пришла к этому, но не таким способом. Уверен, сейчас ей стыдно, она жалеет о содеянном, но, на мой взгляд, ничего дурного она не сделала. Такова уж жизнь Нефилима – мрачная и серая. И не имеет значения, какие эмоции она у нас вызывает.
– Ты сегодня… прекрасно справилась.
– Уходи, – говорит она. Кажется она на грани слез, мне хочется потребовать открыть дверь и обнять ее. – Я хочу побыть одна. Пожалуйста, уйди!
Меня убивает боль в ее голосе. Я прислоняюсь головой к двери кабинки под звуки отсчета секунд до полуночи.
– С Новым годом, – шепчу я и ухожу.
Глава 15. Первый день нового года в Большом Яблоке
"И слабый, и сломленный, сяду в круг и не скажу ни слова…
Все хотят попасть в рай, но никто не хочет умирать."
"Hospital for Souls" Bring Me The Horizon
Однажды я навсегда забуду, что такое спокойствие. Стоит только пережить одну острую ситуацию, как ей на замену приходит другая, гораздо острее. Через несколько часов после испытания Анны был объявлен срочный саммит в Нью-Йорке.
Анна не прошла проверку. Другого объяснения у меня нет. Нефов не призывают на саммиты, если только не будут разбирать проступок одного из нас. Мне казалось, что она справилась, но очевидно, она каким-то образом продемонстрировала свою истинную сущность. Отец прислал за мной, Блейком, Коупом и близняшками личный самолет. Меня тошнит. Весь полет я ощущаю на себе взгляды ребят и их жалость. Как и общий страх предстоящего.
Могу предположить, что Белиал сам доставит Анну в Нью-Йорк, ну или попытается сбежать вместе с ней. По если они сбегут, за ними вдогонку пошлют демонов и их выследят. Но в любом случае, Анна обречена.
Внутри закручивается тугой узел, состоящий из злости и ненависти, которые мне все сложнее сдерживать. Не представляю, как переживу эту ночь. Не представляю, как смогу молча наблюдать за пытками, уготованными Князьями для Анны.
Весь день я пытался держать лицо и закрыть сердце для любых чувств и эмоций, но их слишком много. Я больше не могу просто отключаться от происходящего. Не могу отстраниться. Не знаю, может быть ее чувства ко мне остыли – это не важно. Ведь я к ней неравнодушен, и я просто не смогу смотреть на ее страдания.
По пути к отелю я останавливаюсь возле магазина и при помощи фальшивого удостоверения покупаю бурбон. Придется поддерживать некую степень опьянения, чтобы не было заметно никакой связи между мной и Анной. Кроме близняшек, ее способен увидеть только их отец – Астероф, и это будет достаточно весомым аргументом, чтобы убить нас обоих. Впятером мы доезжаем до отеля, где сидим в тишине. Ждем. Обстановка в номере слишком накалена. Я переливаю бурбон во фляжку, когда Коупу звонит Белиал.
– Зайдите за Анной перед саммитом. Она в одном отеле с вами. Номер 433.
– Слушаюсь, Князь Белиал, – ровно отвечает он.
Конечно, Белиал позвонил Коупу с такими поручением. Я смотрю в стену и качаю головой.
Вскоре после этого мы собираемся, надеваем пальто и наматываем шарфы. Я ощущаю тяжесть во всем теле, пока мы спускаемся на этаж Анны.
