Текст книги "Сладкое искушение (ЛП)"

Автор книги: Венди Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Но то было раньше. Сейчас же, я без малейших колебаний притягиваю Иву к себе. Она слишком худая. Я обнимаю ее рукой, и она рыдает у меня на груди.

– Пожалуйста, спаси меня, прошу, – всхлипывает она. Я лишь крепче обнимаю ее и с трудом сглатываю.

И ведь знаю, что нельзя давать обещаний, которых не сможешь сдержать, но тем не менее, я говорю:

– Я попытаюсь. Клянусь…

У отца есть связи, как и у Мариссы. Нужные люди есть во всех правоохранительных сферах – от грязных копов до подкупленных чиновников. Если я попытаюсь сорвать их делишки и сдать их властям меня убьют. На данный момент я бессилен, мне остается лишь рассчитывать на милость Ивы, что она сохранит мою тайну. Но клянусь перед самим собой… я буду наблюдать; смотреть и ждать подходящего момента, чтобы сдать Мариссу с ее отвратительным бизнесом.

Моя футболка еще влажная от слез Ивы, когда я оставляю ее у Мариссы. Внутри пусто.

Знакомство с Ивой ввергает меня в безрассудство. Слишком поздно для возвращения в безопасную нору. Выбор сделан, стоя на краю, обратно не слезешь. Я навсегда останусь на том обрыве, буду глядеть в адскую пропасть и ждать, когда меня обнаружат и устранят.

Вопрос только во времени. Осознание этого приносит умиротворение.

И это умиротворение, вкупе с безрассудством, толкают меня к городку Анны.

Когда я подъезжаю, с неба начинает падать легкий снег. Я прислушиваюсь к ее квартире. Слышу внутри шаги и сердце пускается вскачь.

Это глупо. Я дурак. Не следовало приезжать, но я уже не смогу остановиться. Тяга слишком сильна. Припарковавшись, я выскакиваю из машины и оглядываюсь вокруг. Изо рта вылетают облачка пара, пока я спешу подняться по ступенькам.

Человек внутри замирает, затем тихонько подходит к двери.

– Кто там? – спрашивает Патти. Ее громкий голос воодушевляет и я улыбаюсь.

– Кайден, мэм.

Дверь тут же распахивается, и я вижу широко распахнутые глаза и дикие рыжие волосы. Ее аура освещается радостью и любовью. Патти протягивает руки и обнимает меня. Черт возьми, у меня перехватывает дыхание. Я крепко обнимаю ее, сглатываю и пытаюсь отмахнуться от эмоций. Я не заплачу, но проклятье, эта женщина умеет засыпать чем-то теплым и золотым мою пустую душу. Аналогично и с Анной, я не понимаю, как кто-то такой добрый может заботиться о ком-то таком, как я.

Она немного отстраняется и обхватывает ладошками мое лицо, всматривается в него и снова обнимает.

– Анны нет. Она на пробежке, но скоро вернется. Па улице слишком холодно, сумасшедшая девчонка! – Она приглаживает свои волнистые волосы и улыбается. – Могу предложить тебе чаю?

Разочарование царапает своими коготками, ведь мне нельзя здесь задерживаться.

– Мне очень жаль, мисс. Я бы с радостью, но не могу.

– Понимаю, – шепчет она. – По она так расстроится, что не повидалась с тобой.

Правда? Ее предположение омывает меня еще большим потоком золотой теплоты, а осознание сотворенной глупости, тем временем, прорывается сквозь безрассудную умиротворенность. Действительно, не следовало приезжать сюда.

Патти сжимает мои плечи, когда я, наклонившись, чмокаю ее в щеку и ухожу. Ее глаза наполняются слезами.

По дороге к БМВ меня охватывает нервозность.

Глупо, глупо, глупо…

Я срываю с головы вязаную шапку, ерошу волосы, которые не стриг на протяжении четырнадцати месяцев. Они завиваются за ушами, когда я надеваю шапку обратно. Дойдя до БМВ, я открываю дверцу. Как бы меня это ни расстраивало, но я понимаю: то, что мы с Анной не встретились – к лучшему. Я столько сил потратил на…

Уловив что-то краем глаза, я резко оборачиваюсь. Да так и замираю, глядя на другой конец парковки. Поглощая взглядом все, начиная от светло-голубых кроссовок и черных спортивных штанов, подчеркивающих каждый изгиб ее тела, – черт меня дери – до тонкого джемпера, явно слишком легкого для такой погоды. Она стоит спиной ко мне. Смотрит вверх на падающий снег, не обращая внимания ни на что вокруг. Мне хочется встряхнуть ее и закричать: "Вместо меня здесь мог оказаться Князь или убийца с топором, но ты даже не заметила меня!"

Но я способен только стоять на месте и смотреть. А потом с моих губ слетает ее имя.

Она застывает перед подъездом своего дома и резко дергает головой. Ее розовые щечки моментально становятся пунцовыми, стоит ей посмотреть на меня.

– Привет, – шепчет она, вот так просто, так мило, и так типично для Анны.

– И тебе привет.

Мне следует уходить. Не надо было звать ее по имени. Не стоило вообще приезжать сюда. По даже понимая все это, я не в силах сдвинуться с места.

– Ненавижу День святого Валентина, – говорит она.

Сердце сжимается от едва уловимых отголосков грусти в ее тоне, но я все равно улыбаюсь такой прямоте.

– Да, хреновый праздник.

Хочется рассказать ей о своей убежденности в том, что это мой отец создал сей дурацкий праздник, как очередной повод для продвижения разочарования среди любовников, но мне совсем не улыбается упоминать его сейчас.

Она награждает меня легкой улыбкой, но затем резко становится серьезной.

– Что-то случилось?

Да. Да, случилось. Все ужасно. По прямо сейчас мне так хорошо, просто идеально.

– Я хотел проверить, что ты в порядке. Что и вижу.

Мне так сильно хочется подойти к ней, что я вынужден вцепиться в машину. Мы так и стоим, не в силах отвести взглядов друг от друга, кажется, что и не было тех четырнадцати месяцев, мы словно перенеслись к тому поцелую в переулке в Нью-Йорке. Весь достигнутый прогресс от расставания – забыт. Я понимаю это, и ей это известно, потому что она движется ко мне, зеркально отражая мою потребность в ней. Она спускается с тротуара и идет ко мне.

Отлично, маленькая Энн.

Наконец-то я снова смогу прикоснуться к ней. А затем неплохо бы добраться до сути этих их "поездочек" по каким-то делам. О последствиях подумаю позже. Прямо сейчас – Анна моя.

Только я собираюсь захлопнуть дверцу автомобиля, как ощущаю покалывание в затылке. Подняв взгляд к серому зимнему небу, я натыкаюсь на хорошо знакомое зрелище.

Два шептуна.

– Черт, – шепчу я. Отступаю на шаг, и этот шаг будто равен смерти. Анна тоже их видит и со страхом в глазах мчится спрятаться между двумя машинами. – Не вздумай искать меня, – говорю я, потому что это вполне в ее духе. – Я поеду в аэропорт. – Она кивает, осознавая, что я не останусь в городе, и ее подбородок начинает дрожать.

Холодный воздух начинает пробирать меня, пока я залезаю в машину. Я хочу уехать отсюда как можно скорее, пока шептуны не засекли нас вместе, и тем самым не поставить ее под угрозу.

Вот поэтому мне и нельзя видеться с Анной. Ни на мгновение.

Отъехав на достаточное расстояние, я со всей силы начинаю бить по рулю руками. Что есть мочи ору матом. Срываю шапку с головы и швыряю на пол машины.

Мы никогда не будем в безопасности. Она никогда не будет моей.

Глава 20. Ярость

"Я никогда не покажу тебе свою тайную сторону

Я держу её в клетке, но не могу контролировать, поэтому держись от меня подальше."

"Monster" Skillet

Встреча с Анной, пускай и мимолетная, кое-как помогает мне продержаться следующие несколько месяцев. Незаметно подступает мой девятнадцатый день рождения, и также незаметно проходит, отмеченный лишь сообщением близняшек и звонком из жалости от Блейка.

Моя жизнь всегда шла как по шаблону: я выполнял необходимые задачи и хорошо выкладывался на выступлениях, но теперь на выступления мне стало плевать. Я больше не растворяюсь, играя на барабанах. Слишком поглощен мыслями о жажде чего-то большего. Парни видят, что со мной что-то не то, и я слышу их разговоры на эту тему. По их мнению я подсел на наркоту типа кокаина. А мне слишком все равно, чтобы переубеждать их.

В мае у меня начинает сосать под ложечкой. С последней нашей встречи прошло три месяца, и у нее, насколько я помню, скоро день рождения. Мне нужно хоть что-то узнать о ней, убедиться, что она в порядке.

Я сижу в баре с Майклом, Беннетом и Раджем, как вдруг замечаю, что сидящая неподалеку группка девушек смотрит на меня, а затем рыпается в мою сторону. Тогда я беру мобильный и звоню Марне. Девушки замирают в ожидании. А во время разговора у меня срабатывает интуиция.

– Где вы? – спрашиваю я, когда Марна поднимает трубку.

– В Шотландии, лихой парниша, – щебечет она.

– Есть новости?

– Э-э… нет. Не совсем.

– Не совсем?

– В смысле – нет. Совсем нет.

Дурное предчувствие обжигает изнутри.

– Они все еще путешествуют?

– Нет.

Не успеваю я задать следующий вопрос, как слышу, что мои друзья кого-то громко приветствуют, а затем до меня доносится голос Анны Мэлоун.

– Привет, Кай! Ты же сегодня придешь?

– Кто это? – поспешно спрашивает Марна. – Другая Анна?

– Тише, – говорю я, обращаясь к Анне. Она вся сияет, но потом ежится.

– Ой, прости! Не знала, что ты разговариваешь по телефону. – Она улыбается и прикрывает свой рот, затем отворачивается к бармену, чтобы сделать заказ.

– Что за тупица, – буркает Марна.

– Расскажи, что еще ты слышала, Марн. Она слишком явно медлит.

– Ну, как я и сказала, – ничего.

Кожу начинает жечь. И как обычно, я представляю себе наихудший сценарий.

– Что-то стряслось. Кто-то пострадал?

– Нет!

Второй по ужасности сценарий.

– Они замутили?

Марна снова медлит, и на этот раз кожа вспыхивает болью, словно меня заживо едят муравьи. Она выдавливает из себя фальшивый смех.

– Нет… что за глупости.

Марна лжет. Она всегда медлит от неловкости, перед тем как соврать.

– Мне пора. – Звучит так же безжизненно, как я себя ощущаю.

– Кайден, подожди!

– Ты медлила, Марна. – Я все-таки говорю это.

Она начинает эмоционально отрицать.

– Пожалуйста, послушай. Это не то, что ты думаешь.

– Именно то.

– Нет, серьезно. Был лишь один моментик, крошечный поцелуй, но они не…

– Хватит, – яростно шепчу я, сжимая телефон. – Я не хочу это слушать.

Поверить не могу. В этот момент я вынужден признать сам себе, что хранил в себе надежду, будто Анна не позволит себе такого, несмотря на все ухаживания Коупа. По она все-таки сдалась, и, насколько мне известно, все может быть, ведь вместе они давно, просто новости до Марны только дошли. Может, когда я видел ее в феврале, они уже были вместе, – мысль, выбившая из меня весь воздух.

Всего за несколько секунд я снова возвел вокруг себя стены, через которые однажды пробилась Анна Уитт. Стены, обозначающие, что меня ничего не сможет задеть. Сжимаю зубы и сажусь ровнее.

Мне все равно.

Я ничего не чувствую.

Ничто не сможет меня задеть.

– Кай? – шепчет Марна на другом конце линии. Я едва слышу ее.

Передо мной Анна с работы, она смотрит в свой телефон. Ее аура излучает серое разочарование.

– Тьфу, – произносит она.

– В чем дело? – спрашиваю я. Марна начинает говорить, но я перебиваю ее, – Это не тебе, Марн. Подожди. – Я прижимаю телефон к плечу и смотрю на хмурящуюся Анну.

– Моя соседка по комнате возвращается домой, плохо себя чувствует – и ей не хочется видеть никаких гостей. – Она заправляет прямые пряди за уши.

Внутри меня поднимается отвратительная решимость доказать всем, насколько мне наплевать на некоторые события.

– Отлично, – говорю я. Анна в смятении сдвигает брови, хмурясь, пока я не продолжаю, – Значит, перенесем вечеринку ко мне.

Ее губы медленно растягиваются в улыбке.

– Серьезно? – Ее радостное возбуждение заставляет мои внутренности сжаться от чувства вины, но я не обращаю на это внимания.

Слишком долго я динамил эту девушку. И ради чего? Если моя Анна живет дальше… Я качаю головой. Не "моя" Анна. Она никогда не была моей.

Радж подскакивает к нам и хлопает меня по плечу. Я снова прижимаю телефон к уху, в то время как ребята начинают передавать другим, что я приглашаю всех к себе. Мои вечеринки всегда были эпичными, вот потому парни настолько воодушевлены.

– Мне пора, Марн. Веселье ждет.

– Не делай этого, Кай. Это не…

– Пока.

Я кладу трубку, и в животе все переворачивается. Впервые я не пытаюсь отстраниться или сбежать, когда Анна заговаривает со мной, игриво пихает руку или шлепает по колену. Она и сама ощущает разницу. Это очевидно по тому, как она всматривается в мое лицо, гадая, неужели я наконец-то увидел свет.

Да. Да, увидел. И он ослепляет.

Ее переполняет счастьем и радостью, она вся светится и сияет.

Я уделяю ей все свое внимание, но вот только в груди словно рой жалящих пчел поселился.

Не теряя времени, мы перемещаемся ко мне, и вскоре моя квартира под завязку заполнена людьми. Вечеринка охватывает весь жилой комплекс, потому что соседи открывают свои двери и присоединяются к веселью. Музыка разрывает колонки так, что дрожит пол, прямо как я люблю. Куда ни глянь – кто-то пьет, кто-то ширяется, танцует, тискается, падает на соседа, смеется. Анна сидит на диване между Раджем и Беннетом, играет в карточные алкогольные игры.

Прислонившись к стене, я поглядываю на проходящих мимо меня людей. Ярость внутри меня не утихла. Ее все еще можно разглядеть в моих глазах, когда Анна поднимает голову и перехватывает мой взгляд. И кажется, ее смущает то, что она видит, аура ее вспыхивает волнением и трепетом. Это замечает ее ангел-хранитель, который начинает нашептывать ей на ушко. Мне так и хочется посоветовать бедняге не тратить своего духовного дыхания.

Двумя пальцами я подзываю ее к себе. Ничего не говоря ребятам, Анна поднимается и нервно, но так решительно, пробирается через толпу. На нее поглядывают. Она останавливается передо мной, сбивчиво дыша.

– Что случилось? Ты в порядке?

– По правде говоря – нет.

– Э-э. – Она закусывает нижнюю губу. – Так… что с тобой?

Я бесчисленное количество раз говорил Анне, что не встречаюсь ни с кем с работы, да и вообще ни с кем, что у меня в жизни и так достаточно дерьма. Довольно много, чтобы она держалась на расстоянии, и все же она здесь.

– Со мной много чего, Анна. Но думаю, ты и сама все понимаешь, верно? – Я обхватываю рукой ее затылок и ощущаю легкую вибрацию от ее хриплого стона, когда притягиваю ее ближе. Ее аура взрывается шоком и эйфорией. Снаружи все нормально, но внутри меня трясет под управлением того, что я отказываюсь чувствовать.

– Я могу… помочь? – спрашивает она.

– Думаю, да.

Впервые за целую вечность, я отпускаю свое тело, снимая все запреты. Накрываю ее губы своими. От прикосновения к ее губам, меня пронзает сдерживаемое месяцами желание. Я резко разворачиваю ее, прижимая к стене, а она сжимает в кулачках мою футболку. Из другого конца комнаты доносятся одобрительные возгласы моей группы, но я едва их слышу.

Я понимаю, что надо сдерживаться, иначе сделаю ей больно. Прервав поцелуй, я беру ее за руку и веду к себе комнату. В ней полно народу. У меня не хватит выдержки ждать, пока все выйдут, потому тащу ее в ванную. В ту же секунду как за нами захлопывается дверь, она обхватывает мое лицо и мы снова целуемся. Она не возражает, когда я снимаю с нее футболку и джинсы. И явно не против, когда избавляюсь от собственной футболки и швыряю ее на пол.

– Матерь Божья, Кай, – выдыхает она, пробегая ладонями по моим груди и животу. – Всегда ходи без рубашки. – Ее взгляд резко возвращается к моим глазам, в ужасе от того, что она только что произнесла эту фразу вслух. Я снова целую ее, но она постоянно прерывается, чтобы снова посмотреть на меня. По какой-то непонятной причине мне это не нравится – в данный момент я не хочу быть объектом изучения. Я разворачиваю ее и прижимаю к двери ванной комнаты. И это оказывает желаемый эффект. Она кладет ладони на дверь, лицом оборачивается ко мне и со стоном прижимается бедрами к моему паху.

Мне этого мало.

Одной рукой я веду по ее телу и, скользнув по животу, залезаю к ней в трусики. Другой рукой придерживаю ее, и спустя минимум времени у нее начинают подгибаться ноги, она выбивается из дыхания и, извиваясь, стонет.

– Поверить не могу, – шепчет она между рваными вдохами.

Нас окутывает аромат ее похоти, и в этот момент внутри меня пробуждается такое знакомое чувство пустоты.

Она оборачивается ко мне и снова прикасается к моему лицу. Я закрываю глаза и позволяю ей медленно целовать меня. Внезапно я ощущаю под веками намек на сырость, и сильное желание заплакать. У меня и раньше бывали эмоциональные прорывы, но еще никогда мне не хотелось разрыдаться как ребенку. Горло угрожающе сдавливает.

– Кай… – Шепчет она мне в губы, но я не могу открыть глаза. Ее ладони опускаются вдоль моего тела и тянутся к джинсам. Она расстегивает их и, сделав резкий вдох, прикасается ко мне. Мои руки сразу оказываются на ее талии и сжимают ее.

– Анна… – Когда я рассеянно произношу это имя, меня охватывает самое печальное и щемящее чувство неправильности. Не ее прикосновений я хочу. Я так не могу.

Я осторожно беру ее за запястье и выдавливаю из своего горла:

– Подожди.

Открыв глаза, ловлю ее взгляд. Я отстраняюсь и с большим усилием застегиваю джинсы. Низ живота сводит от боли.

– Боже, – говорит она. – Прости, я… Что произошло? – Ее голос дрожит. Я прислоняюсь лбом к ее лбу; она очень милая девушка и не заслуживает места на терпящем крушение поезде моей жизни.

В этот ужасный момент я осознаю, что не собираюсь ни лгать, ни отговариваться. Я прочищаю горло и, выпрямившись, смотрю на нее.

– В прошлом году, когда я переехал сюда, – я снова откашливаюсь, – Я… была одна девушка. В Джорджии. Она вроде как… – язык отказывает мне, я еще никогда не говорил о своих чувствах вслух.

– Ты любишь ее?

Я вглядываюсь в стену над ее головой, а затем киваю.

– Да. И ее тоже зовут Анной.

– Ох. – Она фыркает и скрещивает руки на груди, опустив взгляд к полу. – Неудивительно.

– Прости меня. У меня был отвратный день и я абсолютный идиот, раз решил втянуть тебя во все это.

Она мотает головой.

– Нет, просто… забудь. Фигня. – Но ее аура твердит об обратном.

Когда она тянется за своими джинсами, я протягиваю ей футболку. Хватаю собственную и натягиваю через голову. Пока она дрожащими руками застегивает пуговицы, я подхожу к двери.

– Ты удивительная девушка, Анна Мэлоун. И мне действительно очень жаль.

Я замечаю, что на ее глаза наворачиваются слезы, стоит ей поднять голову, а затем я выхожу. И иду через переполненную народом квартиру. Мимо дивана с подшучивающими приятелями, мотаю головой на предложение Раджа пропустить по дорожке. Вместо этого выхватываю пачку сигарет у Беннета и покидаю квартиру. Выхожу навстречу ночи и выкуриваю целую пачку. И плевать, что весь завтрашний день я буду отхаркиваться смолой. Просто плевать.

На все.

Глава 21. Воссоединение

«Она видит краски сквозь мрак, она ищет прекрасное сквозь печаль.»

"Walk Away" The Script

Ей восемнадцать, она выпустилась и едет в Калифорнию. Об этом меня предупредили близняшки; я подготовлен и буду непоколебим. Она едет, чтобы ввести нас в курс событий – точнее, поведать тайну, о которой молчали большую часть последнего года, – а потом она уедет. Уверен, что Белиал не позволит ей задерживаться. У демонов грядет саммит в Вегасе, значит, у Анны есть окошко в пару-тройку дней, чтобы приехать незамеченной.

Это деловой визит, не личный, потому я не позволю себе примешивать сюда чувства. Марна говорит, что сейчас Анна путешествует без Коупа, и мне до смерти интересно почему, но спрашивать я не буду. Холод, спокойствие и собранность.

Но рассуждать так – это одно, а увидеть ее опирающуюся на перила палубы Блейка, смотрящую на утес и пляж, на котором мы занимались серфингом, совсем другое.

Когда я замечаю ее, всю в розовом и серебряном, с развевающимися светлыми волосами, как у сирены… все чувства, что я пытался подавить, обрушиваются на меня смертоносной волной. Но сильнее всего ощущается гнев. Меня бесит ее присутствие, я понимаю, насколько это иррационально, но котелок кипит от осознания, что она влюбила меня в себя, затем исчезла и сама полюбила другого. И похрену, что там говорит Марна. Я знаю Анну. Она бы не мутила с Копано, не испытывая к нему никаких чувств. Она, в отличие от большинства людей, не импульсивна.

Она правда счастлива с ним? Наслаждается ли прикосновениями к нему, как было со мной? Получается ли у Коупа контролировать себя, когда он наконец сблизился с кем-то физически? Интересно, а что если засадить ему в его идеальное личико?

Мы быстренько поднимаемся по ступенькам к дому Блейка. Мне хочется послать всех дружков Блейка к черту, чтобы не таращились на ее изумительную попку. Ну правда, чтоб меня, платье идеально подчеркивает ее тело. Такое сильное и подтянутое; какая же она свеженькая, и застенчивая как никогда. Я стою поодаль, пока Блейк крепко обнимает ее, а другие парни пытаются пофлиртовать. При виде нее внутри образуется пустота. Даже смотреть на нее больно, поэтому я стискиваю зубы и, оперевшись на перила, вглядываюсь в океан.

Блейк умный, он посылает всех лишних, и вот мы остаемся втроем. Анна принимает ту же позу, что и я, опирается на перила и погружается в мысли, при этом выглядя просто великолепно. Для нее настоящее будто праздник, когда для меня скорее пытка.

Злость возвращается с новой силой, наряду с желанием вспылить.

– Где твой парень? – спрашиваю я. Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, что она видит мой гнев. К черту холодность, спокойствие и собранность. Даешь что-то реальное. Хочу, чтобы она тоже бесилась. Я продолжаю: – Удивлен, что ты без него. Мне казалось, что Белиал и Алоцер уже организовали вам свадебку и к нынешнему моменту вы уже обзавелись толпой детишек из приюта.

Идеальная парочка и их идеальная жизнь. Вероятно, они не раз уже пожалели и меня, и остальных.

Блейк пытается отшутиться после моего комментария, но я не позволю ему разрядить ситуацию. Я хочу, чтобы Анна взорвалась. Я выпрямляюсь и поворачиваюсь к ней. Она открывает рот, но отвлекается, обратив внимание на мое тело. С последней нашей встречи я подкачался. От того, как она смотрит, меня переполняет животная гордость.

Наконец она произносит:

– Мы друзья. Просто друзья.

Чушь.

– Значит, ты со всеми друзьями зажимаешься по углам? – Я уже собираюсь предложить ей кандидатуру Блейка для чпока, но не успеваю – тот убегает в дом.

В глазах Анны мелькает грусть, но я на эту уловку не куплюсь.

– Я не думала, что так выйдет, Кай. Мы были…

– Благодарю, но детали мне ни к чему.

Она все также спокойна. Мне необходимо вызвать у нее ярость. Необходимо знать, что я по-прежнему могу пробудить в ней стерву, как она пробуждает моего внутреннего зверя. Необходимо понять, что она испытывает ко мне не только жалость.

Она пытается приблизиться ко мне, но я отхожу дальше. Мне надо выпить, да и напомнить ей, что она тоже Неф, ничем не отличающийся от меня – не идеального и проклятого. Я иду в бунгало и беру холодное пиво. Она смотрит на меня, сжав зубы. Она понимает, что я хочу вывести ее. Идет ко мне, пытаясь остановить и поговорить, но я увиливаю.

Когда она касается моей руки, меня охватывает пламенем. Я подавляю желание наброситься на нее и швырнуть на пол, чтобы она ощутила на себе мой вес. Я быстро отстраняюсь. Она не может трогать меня, когда хочет. Уже нет.

Анна следует за мной, полная решимости доказать мне, что ничего плохого не делала.

– Так дело в Коупе? – бросает она мне в спину. – Ты ведешь себя как… – я оборачиваюсь, измеряя ее взглядом, – … будто я изменила тебе. – Продолжает она тихим голосом, пронзающим меня в самое сердце, будто она не знала, что когда-то была моей.

Осознав, каким был идиотом, я ухожу. Подбрасываю бутылку в воздух, снова и снова, мечтая разбить ее на тысячи осколков. Анна все также идет за мной.

– Ты не имеешь права обижаться на меня, – говорит она. – Я слышала, что ты сказал ему тогда по телефону.

Ему. Внутри екает, но я отмахиваюсь. Анна должна понимать, что поступки важнее слов. Масса моих поступков кричала о любви к ней, но она предпочитает цепляться за неубедительные слова.

– Слова имеют силу, Кай, как и молчание. Ты перестал даже разговаривать со мной. Я не знала, что думать! А затем те твои слова? Что я, по-твоему, должна была почувствовать?

Я отказываюсь брать на себя ответственность за ее действия. Неужели она не слышала злости и сарказма в моем голосе во время разговора с Коупом?

– Никакие мои слова не толкнули бы тебя в его объятия, если бы ты этого не хотела.

Она оскорбляется.

– Да, ну, в одно безумное мгновение так оно и было, но я этого не планировала. И было это… неправильно.

У меня вырывается злорадный смешок – поцелуй их был "неправильным". Неужели Коуп хоть в чем-то неидеален?

– Видимо, у твоего драгоценного Коупа опыта маловато. Хотя подобные вещи должны выходить у него на инстинктивном уровне.

Она всплескивает руками и повержено опускает их.

– Ладно, это уже чересчур. Поговорим, когда вернется Блейк.

Слишком спокойная, она отворачивается. Что же нужно сделать, чтобы разозлить эту непоколебимую девчонку? Она подходит к краю бассейна, а у меня в голове щелкает, как можно ее подтолкнуть и вернуть с небес на землю.

– Что ж, это было неизбежно, – говорю я. Снова подбрасываю бутылку, когда она поворачивается ко мне лицом и смотрит с прищуром.

– Неизбежно? – переспрашивает. Я сдерживаю улыбку, улавливая в ее взгляде явную ярость. – Ну, прям как у тебя с той девицей с работы, Анной?

Откуда..? Я теряю бутылку и она с грохотом падает на деревянный настил.

– Твою мать. – Я поднимаю ее, изо всех сил пытаясь не показывать своего удивления. Чертова Марна. Заталкиваю обратно проснувшееся чувство вины. Я не прикасался ни к одной девушке до тех пор, пока не услышал об Анне и Коупе. Да и сейчас ничего не изменилось.

Но я не хотел бы, чтобы Анна узнала об этом, отчего я чувствую себя грязным уродом.

Слишком взволнованный, я зову Блейка. Мне не удалось заставить Анну потерять самообладание. Очко в ее пользу. Я рад, когда к нам присоединяется Блейк, потому что вдвоем у нас выйдет вывести Анну. В команде мы можем все. Крайне довольный собой, когда она наконец краснеет, я сажусь и погружаюсь в собственные мысли.

– Мне не нравится, когда люди оказываются фальшивками, многозначительно говорит она, и я хмурюсь. Вот, значит, как она думает? – Если вы присядете и помолчите хоть минутку, я объясню, зачем приехала и сразу уеду. А вы сможете продолжать свое веселье.

Скорее всего она блефует, взывая к нашей совести, но я сажусь ровнее, готовый внимать ее словам.

– Помнишь монахиню, сестру Рут, с которой я должна была встретиться во время нашей поездки? – Я киваю. Которая скончалась. – Ну, она явилась ко мне духом. Оказывается, она была ангельским Нефилимом. Она – потомок ангела-хранителя апостола Павла. И именно его меч Справедливости она передала мне.

У меня отвисла челюсть, как и у Блейка.

– Она нашла меня, чтобы рассказать о пророчестве. Пророчестве, в котором сказано, что демонов навеки свергнут с лица земли, и сделает это Неф, наделенный и светом, и тьмой.

Сердце в груди начинает отбивать барабанной дробью. Неф, наделенный и светом, и тьмой…

– Ты, – шепчу я. Она ловит мой взгляд и, удерживая его, кивает.

Пока в голове крутятся шестеренки, я могу только тупо смотреть перед собой. Анна – центральная фигура древнего библейского пророчества. Хотя чему я удивляюсь – ведь с самого начала было понятно, что она отличается от нас, но я не думал, что настолько. Это опасно.

– Перескажи нам пророчество, – прошу я.

Анна сглатывает и выдаст на одном дыхании.

– Времена, когда демоны наводнят землю, и человечество будет в отчаянии, станут великим испытанием. Восстанет Нефилим, что сердцем чист, и свергнет демонов с лица земли. Тем, кто раскаются – будет даровано прощение и путь обратно в рай открыт, но остальным дорога в ад.

– Черт, – шепчет Блейк. – Ты запомнила его?

– Пришлось. – Затем рассказывает, как узнав о пророчестве еще в прошлом году отправилась по миру в поисках союзников среди Нефилимов. О Сирии и встрече с Занией, дочерью Сонеллиона. Анна рассказывает о тяжелой судьбе Зи под гнетом князя Ненависти. В ее обязанности входило стимулирование ненависти и недоверия к женщинам на Ближнем Востоке. А еще у нее обнаружилась алкогольная зависимость. Анна считает, что когда наступит время, – она примкнет к нам.

Дальше она отправилась в Австралию к Флинну, сыну Маммона. Он – рыжеволосый боксер ММА, чьим жизненным наказанием стала жадность. Он оказался более чем счастлив пойти против Князей.

Я чувствую укол ревности из-за того, что на эту миссию ее отправили не со мной, но прекрасно осознаю, что с Копано куда безопаснее. Как бы мне ни хотелось это признавать, но я рад, что она была не одна, да и к тому же, будь с ней я – отец бы по-любому об этом прознал.

Мы получаем ответы на свои вопросы и кусочки мозаики постепенно складываются в очень важную картину.

– Сейчас мы просто составляем список союзников, – говорит Анна. – Спешка недопустима. Думаю, мы получим какой-то знак, когда надо будет начинать действовать.

В ней не чувствуется страха, только мудрость, и я поражен тем, какое бремя она носила весь прошлый год и не прогнулась под его тяжестью. Я не сомневался, что Анне было предначертано нечто великое.

Но такого удивительного и пугающего предназначения я не ожидал. Это… И тут Анна резко подрывается.

– Куда ты? – спрашивает Блейк.

Она демонстративно отряхивает шорты.

– Домой. Я рассказала вам то, ради чего приехала. Было… приятно повидать вас.

И все? То сеть она вывалила на нас бомбу и сбегает? Так и продолжая сидеть, я пристально смотрю на нее, но она избегает моего взгляда.

Они с Блейком обнимаются.

– Не уезжай, – говорит он.

– Так будет лучше, – бормочет она.

Значит, это не необходимость.

– А я рассказывал тебе какой упрямой она бывает, когда хочет? – говорю Блейку. Я стараюсь принять расслабленный вид, словно мне все равно.

– Это не упрямство! – Она упирается руками в бедра и я выгибаю бровь, пытаясь не улыбаться на ее реакцию. Указав на меня пальцем, продолжает: – И вообще, твоего мнения не спрашивали. Осел.

Блейк считает это высказывание очень забавным и ржет как гиена.

– Чувак, тебя только что назвали ослом.

– Вообще-то, я кобель.

Анна раздраженно поджимает губы, и я этим даже наслаждаюсь. Я готов подтрунивать над ней весь день, лишь бы она осталась.

– Да ладно тебе, оставайся, – упрашивает Блейк.

– Нет уж, – говорит она, а мне хочется отшлепать ее за такое упрямство. Она подходит ко мне и произносит: – Просто встань и попрощайся со мной, Кай. – И снова, я выгибаю бровь, а она продолжает: – Пожалуйста.

Я поднимаюсь на ноги и смотрю сверху вниз на эту девушку, сочетающую в себе сексуальность, дерзость и милоту.

– Нравится командовать? – спрашиваю. Я не готов отпускать ее. Она смотрит на меня, и я понимаю, что и она не готова уезжать, но ни за что не признается в этом. – Ну, тогда ладно, – говорю я. – Только сперва тебе не помешает немного остыть.

Она вскрикивает, когда я закидываю ее себе на плечо и с разбега прыгаю в бассейн.