Текст книги "Сладкое искушение (ЛП)"
Автор книги: Венди Хиггинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Одна из песен Джея оказывается офигенной. По моему настоянию наш менеджер связывается с ним по телефону, чтобы договориться о записи. Когда Джей соглашается, менеджер хлопает меня по спине, вероятно думая, что моя улыбка вызвана нахождением новой песни, но в мыслях моих лишь то, что когда мы будем записывать ее, Анна приедет поддержать Джея.
Паленые кочерыжки. Кое-кто играет с огнем.
Вдохновленные свежим материалом для следующего выступления, мы в рекордные сроки разучиваем песню Джея. С наступлением вечера, чтобы успокоиться, за полчаса до начала я выпиваю три стопки "Джека". Зал переполнен. Выйдя на сцену, я вылавливаю взглядом Джея. Он стоит в первом ряду с кудрявым парнем, который помогал ему с написанием песни. У меня сердце замерло. Я оглядываю все пространство вокруг, но ее нигде нет.
Почему она не пришла? Может, что-то случилось?
После выступления я ухожу за сцену, зная, что Джей подойдет. Меня сразу же окружают фанатки, но я не могу сосредоточиться ни на одной из них. Когда появляется Джей, я сразу направляюсь к нему. Пытаюсь быть вежливым, потому что впервые Джей мне не улыбается. Протягиваю руку и он медленно ее пожимает. Его аура снизу оранжевая, скорее всего, это остаточное после концерта, а выше – она вся из серого опасения. Интересно, как много ему рассказала Анна.
– Приятель, ты отлично поработал над песней, – говорю я. Серая дымка становится немного меньше.
– Спасибо, чувак. Вы так зажгли! Это было просто… Bay!
Я ухмыляюсь.
– Ну, э-э…. а где Анна?
И снова серый начинает преобладать, когда он отвечает:
– Дома.
– А. – Как-то неожиданно, что она не захотела прийти. Напрягшись, сразу начинаю себя накручивать – а вдруг она уже выкинула меня из головы. – Как она?
– Ну, бывало и лучше. – Его слова подобны ударам по ребрам.
Мне остается только кивать. И впервые с тех пор как я вернулся в Атланту, я уезжаю домой ничем не накидавшись и без девушки.
Компанию мне составляет только горькое разочарование.
Я потерял счет дням, как и чувство времени. Повезло еще, что наш менеджер привык делать рассылку сообщений о предстоящих репетициях и концертах.
Вспомнив о вечернем выступлении, я поднимаю свое обнаженное тело с шелковых простыней, на которых отключился. Кто-то звонит, когда я принимаю душ. Я выхожу из ванной и, вытерев голову полотенцем, проверяю голосовую почту и застываю от слов Джинджер…
– Хой! Жопалицый! Мы дома у твоей малышки Анны. Немедленно перезвони.
Пульс мой бешено ускоряется. Какого дьявола они забыли у Анны дома? У меня в голове не укладывается, что она сейчас с другими Нефами. Трудно представить такое. Что они успели растрепать обо мне Анне? Джин, скорее всего, запугивает ее до усрачки.
Едва сдерживаясь, я перезваниваю ей. Сомневаюсь, что отца колышат мои телефонные разговоры, но я уже ни в чем не уверен. Он сейчас наверху. Собирает свои вещи в поездку на выходные, но я не смогу расслабиться, пока он так близко.
– Фарзуфик дома? – интересуется Джинджер приторно-сладким голоском, от которого у меня волосы становятся дыбом.
– Да, – цежу я сквозь зубы.
– Елки. Тогда мы пока побудем здесь.
– Вы чего творите? – спрашиваю я.
Должно быть, она расслышала наезд, потому что сразу отозвалась:
– Не парься. Мы не пытали бедолагу. А вот она пытает нас своим американским холодным чаем.
Проклятье, Джин. Тщательнее подбирай слова. Хотя очевидно, что она не похищала Анну и не собирается обсуждать ее, зная, что отец дома и может подслушать.
– И не думай, что отвертишься от встречи с нами, – говорит она, когда я не отвечаю.
Я занят. Сегодня у меня концерт в клубе "Двойные двери".
– Когда, сегодня? Погоди.
Я задерживаю дыхание, пока Джинджер беседует с Анной и Анна отказывается идти с ними. А затем в трубке раздастся низкий бас.
– Сходи, – говорит он, а у меня останавливается пульс. Какого хрена там забыл Копано? Мне казалось, у него нет времени на каникулы, и он под завязку загружен учебой в долбаном Гарварде. Неужели он говорил с Анной? Мне неожиданно становится интересно, что она о нем подумала.
– Пожалуйста, – просит Марна. После долгой паузы Анна шепчет:
– Хорошо.
Меня распирает после звонка. Хочется верить, что Анна согласилась прийти из симпатии к Марне и желания увидеть меня, а не из-за соблазнительного мягкого голоса и очарования Копано. От этой мысли мне хочется все крушить.
Меня она любит, напоминаю себе я. Она снова увидит меня и вспомнит об этом.
Я роюсь в комоде, пока не нахожу красную футболку. Ту самую, в которой Анна ушла домой после знакомства с моим отцом. Как же чертовски сексуально она на ней сидела.
Услышав, что отец спускается в подвал, я отбрасываю футболку и быстро стираю с лица слишком сентиментальное выражение.
Он вторгается в мою комнату в бежевом костюме, оглядывается и принюхивается, после чего подходит ко мне.
– Я отправляюсь в Нью-Йорк.
– Приятного отдыха, сэр.
Он кивает.
– Все как всегда. Какие у тебя планы?
– Сегодня выступаем, а потом поработаю за кулисами.
– В последнее время ты много трудишься. – Говорит он с каплей гордости в голосе и опускает руку на мое голос плечо. Затем проводит пальцем вдоль небольшой поросли волос у меня на груди. – Надо бы удалить их лазером. Ведь ваше поколение предпочитает отсутствие волос?
– Да, сэр, – говорю я, хотя ни одной жалобы пока не слышал.
Он сжимает мой бицепс и его взгляд скользит к моему животу, изучая мое тело.
– Тебе бы не помешало набрать немного массы. Четче обрисовать пресс. Пора увеличить визиты в тренажерный зал. Чтобы девушкам было с чем сравнить своих пузатых мужчин.
Он смеется и притворно ударяет меня в живот, а я подыгрываю, согнувшись с громким "уф", и тоже смеюсь. Обожаю такие сладкие моменты между отцом и сыном.
Я безмерно рад, когда он уезжает.
Как и перед прошлым шоу, я выпиваю три стопки "Джека", чтобы успокоиться. На этот раз Анна точно придет, и я весь на нервах. Перед выходом на сцену я переминаюсь с ноги на ногу, трясу руками и разминаю шею. Радж пялится на меня, как на ненормального, потому что обычно я спокойно стою, прислонившись к стене.
А все дело в том, что я слушаю голос Анны с момента ее прибытия к клубу. Слышу ее спустя несколько недель и меня переполняет ангельское вуду, от которого я становлюсь сущим психом. Я даже улыбаюсь.
Мы выходим на сцену и я смотрю ровно вперед, жаждая визуального контакта, но она отворачивается.
ОНА НЕ СМОТРИТ НА МЕНЯ.
Меня начинает грызть паранойя – неужели, она так быстро выбросила меня из головы? Может, она влюбилась в другого? Или все еще злится на меня? Я качаю головой на эти мысленные вопросы и хватаю себя за промежность, чтобы напомнить самому себе, что я – мужик. Хозяйство пока на месте. Неплохо бы выпустить пар.
Ее внимание приковывается к Джею, как только мы начинаем играть его песню, и я заставляю себя сосредоточиться на барабанах. Она пришла сюда ради своего лучшего друга, чтобы поддержать его, такова уж она. Вот и все. Больше я смотреть на нее не собираюсь.
Во время короткого гитарного соло, где мне не надо играть, я все-таки снова поднимаю глаза. В этот раз она смотрит прямо на меня. Вокруг все как будто замолкает и исчезает. В ее взгляде теплота. Между нами еще ничего не остыло.
Марна отводит ее в сторонку как раз вовремя, мне пора возвращаться к игре. Мне становится гораздо легче, теперь я в состоянии сосредоточиться на музыке. Анна, похоже, подружилась с ребятами. В следующей песне я растворяюсь целиком, впервые за неделю получая настоящее удовольствие.
А затем песня заканчивается, и я как полный идиот поднимаю глаза…
Анна и Коуп застенчиво смотрят друг на друга, прислонившись к ограждению. Я прислушиваюсь к ним.
– …очень бы хотелось услышать твою историю, – говорит Копано.
О да, конечно, он хотел бы услышать ее "историю". С виду Копано весь таком милый и идеальный, но я-то знаю, какой он на самом деле, с его двойным проклятьем. В нем смешались похоть и гнев. А еще я просто уверен, что он решил, что наконец-то встретил свою идеальную вторую половинку и с удовольствием дал бы себе с ней волю.
И вот они смотрят друг на друга, стоя слишком близко, причем она не отходит, а меня охватывает безумная ревность. Естественно, она смотрит на меня именно в этот самый момент, и я не успеваю скрыть эти эмоции.
Она ахает и переводит взгляд себе на ладони. Я смотрю на Копано, а он на меня. На его лице мелькает разочарование, когда он улавливает мои посылы "куда подальше".
Вот так, приятель. Иди. Лесом.
Меня колбасит от грядущей вечеринки, и я предпочитаю подстраховаться. Перед тем как выйти из машины, я достаю из-под сиденья пятую бутылку "Джека" и присасываюсь к ней, чтобы Марна и Джинджер не смогли разглядеть между мной и Анной никакой связи. Их это не касается, плюс не хочу, чтобы они меня допекали.
Думая о голосовом сообщении Анны, я прихожу на вечеринку и представляю, как она мчится ко мне и обнимает.
По такому не бывать, верно? Меня окружают девчонки, но среди них нет Анны. Я замечаю ее в толпе, и чем же она занята? УХОДИТ В ДРУГУЮ КОМНАТУ ВМЕСТЕ С КОПАНО.
Что за херня! Он совсем охамел!
Меня охватывают наихудшие страхи и тревоги; может, она пришла сегодня вовсе не из желания увидеть меня, а потому что ее вынудили? Но хуже всего другое – вдруг она меня разлюбила и теперь питает симпатию к Копано? В конце концов ему подвластно все, чего не могу я. Разве Копано смог бы запланировать путешествие лишь для того, чтобы соблазнить ее, а затем, когда обстановка накалится, бросить ее в аэропорту?
Нет.
Я не хочу слушать их, но иначе просто не могу. Мой слух проникает сквозь стены и я слушаю шутливую беседу Анны и Копано, после которой он рассказывает ей историю о том, как отказался от жизни Нефа и поступил в Гарвард.
Черт подери, мне дурно. Надо выпить.
Возле кухонного стола меня приветствует платиновая блондинка с бутылкой текилы. Какая удача. Я о текиле. Здесь так шумно. Я оглядываю толпу и вижу, как Анна ловит каждое слово Копано, пропитанное ой-каким-очаровательным африканским акцентом. Она поднимает глаза и видит, как я забираю у кого-то рюмку. Затем она поворачивается спиной ко мне, как к пустому месту, а у меня внутри все обрывается.
Поверить не могу. Просто не верится, что мне кто-то стал настолько важен. Следовало бы радоваться, что она выбросила меня из головы. Она может становиться проблемой Коупа, а не моей, но я вовсе этому не рад. Мне так чертовски грустно, что это даже убого.
Следом за печалью приходит ярость, сжигая все на своем пути. Вот уж не ожидал, что Анна окажется столь непостоянной. Сегодня любит меня, а завтра забывает.
Потребуется побольше текилы.
– Милая, одолжишь на минутку? – спрашиваю у блондинки.
– Только если пообещаешь побеседовать со мной потом. – Улыбается она.
Я касаюсь ее подбородка и говорю:
– Договорились. – Затем хватаю бутылку, лаймовые дольки и стопки, и иду к своим друзьям, собравшимся около Анны и Коупа. Стоит мне встать рядом с ней, и меня снова одолевает чувство предательства.
Она вся такая из себя миленькая и невинная рядом с Коупом, но я видел ее под кайфом и когда ее ломало перед новой дозой. Слышал ее мольбы продолжать. Я знаю ее. Знаю ее сладкий привкус невинности и соль, когда она о ней забывает. Я замечаю ее быстрый взгляд на бутылку, полный жажды, потому что в отличие от остальных, знаю, куда смотреть.
– Кто хочет текилу? – спрашиваю, глядя на нее.
Она извивается от дискомфорта, пока остальные отзываются, и я передаю им стопки.
– Коуп? – говорю я, потому что еще не забыл, как он проигнорировал мой посыл отступить. – Анна? – хочется сказать им перестать притворяться идеальными, ведь они такие же испорченные, как и все мы.
Но они просто смотрят на меня, явно недовольные. Отлично.
– Ах да, – говорю я. – Чуть не забыл. Принц и принцесса никогда не опустятся до такого. Что ж, так выпьем за нас, простых плебеев.
Теперь всем неуютно, но мне плевать. Хочется засмеяться. Ведь это такая крутая шутка, разве нет? Штука под названием жизнь, где нам делают больно, где мы работаем до потери всех ощущений, а когда внутрь нас просачивается какое-то чувство, кто-то обязательно найдет его и воспользуется, делая еще больнее.
Мы выпиваем наши стопки, по груди растекается жар. Я вижу, как она впивается рукой в столешницу, стараясь не смотреть на меня и так желанный ею напиток у меня в руке.
– Вкусная содовая, принцесса? – интересуюсь я.
– Тебе не за что меня ненавидеть, – шепчет она.
Ее слова колют мою грудь, словно надувшийся шар, и какие-то полсекунды я ощущаю себя полным дерьмом.
– Если вас интересует мое мнение, я бы сказала, что принцесса предпочитает темного рыцаря, – говорит Джинджер.
Если темный рыцарь – я, то Джин ошибается.
– Ей это только кажется, – отзываюсь я, но сомневаюсь, что она предпочтет меня принцу Коупу. Я даже смотреть не могу на реакцию Анны.
В конечном счете, пока никто не видит, я присасываюсь к бутылке и осушаю ее до дна. Ставлю пустую бутылку на стол и иду во двор к деревьям, куда уже перешли остальные. Тяжело опускаюсь на шезлонг и откидываюсь на его спинку, поглядывая на Коупа и Анну, которые даже не думают на меня смотреть. Если они хотят удалить меня из кадра, я не буду упрощать им задачу. Меня это не устраивает. Я не милый и далеко не неудачник.
Марна предлагает сыграть в "Правду или вызов", и я решаю не тянуть кота за хвост.
– Я начну. Вызов: пускай Коуп поцелует Анну.
Поцелуй монаха и монашки. Блестяще. Я откидываюсь на спинку шезлонга, скрестив руки на груди, и наслаждаюсь их бегающими смущенными взглядами. Неожиданно Анна поднимается, как я полагаю, чтобы убежать от меня подальше, но вместо этого она идет прямиком ко мне и пинает шезлонг ногой. Я теряю равновесие и, как полный идиот, падаю на землю. Но, посмотрев на нее снизу вверх, видя ее горящие глаза, я лишь ухмыляюсь.
Моя девочка. Я рад, что смог пробить ее хоть на какие-то эмоции.
Джинджер и Блейк взрываются от хохота, когда Анна уходит. Джей следует за ней, а за ним и Марна. Я пытаюсь прислушаться к ним, но осознаю, что слишком перепил для этого.
Копано одаривает меня тяжелым взглядом. Я поднимаюсь на ноги.
– Какие-то проблемы? – спрашиваю я, выставив руки. Говорю как собственный долбаный папаша. Коуп лишь разочарованно вздыхает.
Прежде чем он успевает ответить, мне кричит Марна. Меня охватывает волнение, я забываю о Коупе и захожу за угол дома. Марна и Джей проходят мимо меня, но я игнорирую это, потому что перед глазами у меня только Анна, стоящая со скрещенными на груди руками и опущенной головой. Я подхожу к ней и встаю напротив, моя злость сразу же утихает, сдаваясь перед чувством нежности. Я не могу подобрать слов. Знаю, что повел себя как урод.
– Прости, – шепчу, в шоке от самого себя.
– Ты тоже прости, что опрокинула шезлонг.
– Нет, я заслужил.
Она смотрит на меня и мир становится чуточку ярче. У меня появляется чувство полной безопасности от того, что мы просто стоим, вдвоем. Знаю, это глупо и мимолетно, но я смотрю в ее глаза и вижу, что она по-прежнему неравнодушна ко мне, и одного этого мне уже достаточно.
Мне нельзя трезветь, пока рядом близняшки. Нельзя, чтобы кто-то прознал о моих чувствах, поэтому я лезу в карман за флягой и делаю глубокий глоток. Фу, бурбон и текила – не лучшее сочетание.
Я уже не так пьян, как десять минут назад, но мне придется поддерживать это состояние. Вместе с Анной мы возвращаемся к остальным. Когда мы садимся, я ощущаю странное покалывание в затылке и оглядываюсь в поисках шептунов. Ребята смеются и играют в "Правду или вызов", а я никак не могу отделаться от этого чувства. Мой слух все еще ослаблен из-за алкоголя, но я слышу, как около задней двери какая-то девушка зовет меня по имени, а обернувшись, я замечаю в окне платиновую блондинку.
Она ищет меня, а я пока не хочу с ней общаться. Поэтому я поднимаюсь и прячусь за деревом, пока Блейк говорит ей, что меня здесь нет. Какой он молодец.
Я ожидаю, что меня отпустит это чувство, но ничего не меняется, так что я остаюсь настороже.
– Все изменяют, – говорит Джинджер.
– Неправда, – не подумав, отзываюсь я. У всех выпучиваются глаза, а мне хочется пнуть себя за то, что сказал это так громко и четко. Остается только пожимать плечами. – Ну, не все.
Джинджер предпочитает считать, что все изменяют, потому что она способна соблазнить девяносто девять процентов мужчин. По, справедливости ради, стоит заметить, что это прокатывает только с теми, кто предрасположен к изменам, как и в моем случае – я снимаю лишь тех, кого возбуждаю сам.
– А тебе-то с какого хрена знать? – огрызается она. Я ненавижу свою жизнь, а она свою не меньше, но Джин слишком УЖ ядовита.
– Да куда уж мне. – Меня что-то колет изнутри, будто надо проверить периметр на наличие шептунов. Не хочется беспокоить остальных, но ощущение, что за нами наблюдают, никуда не исчезает. – Но точно знаю, что мне надо выпить.
Я, подобно радару, сканирую пространство вокруг, пока иду в дом. По внутри ощущение пропадает. Это что-то именно на улице. Я иду обратно и застываю на краю крыльца.
Нет. Кровь пульсирует во мне, пока огромный темный дух кружит вокруг Анны. Не могу разобрать его черт, но выглядит он смутно знакомо. Ребята не шевелятся до тех пор, пока дух не улетает. Марна тихо отправляет Джея подальше. Он поднимается на крыльцо, а я быстрым шагом иду к остальным.
Дело плохо.
– Готова поклясться, что это был Азаэль, – говорит Марна. – Но что он делал?
В ушах появляется звон. Азаэль. Посланник Сатаны. Мой мир переворачивается, меня как будто в воздух подвесили. Пожалуйста, только не это. Только не ее.
– О чем ты умолчала? – выпытывает Джинджер.
Я встречаюсь взглядом с Анной. Надо увести ее отсюда. Я растягиваю слух на максимальный диапазон слышимости и ловлю звуки чьих-то шагов, доносящихся из-за угла дома. Сердце начинает бешено колотиться, стоит лишь осознать, что слишком поздно бежать. Я медленно поворачиваю голову в сторону шагов, и в тот же момент оттуда появляется крупный мужик и совершенно спокойно идет прямо к нам. Он лысый и коренастый, с козлиной бородкой и с густым янтарным знаком на груди.
Белиал.
Меня тут же отпускает, пускай я ему по-прежнему не доверяю, независимо от слов Анны, но лучше он, чем другие Князья. Ведь при необходимости, эта тварь может запросто и в шею вцепиться. А когда он видит меня и мой знак, именно это желание и мелькает у него в глазах.
– Тебя трудно найти, – говорит он Анне. Черт, а вживую его голос звучит еще более зловеще. Интересно, зачем он сюда заявился и чего от нее хочет. Я чувствую вес кинжала у себя в кармане, и без единого колебания готов воспользоваться им, каким бы большим ни был противник.
Затем Анна представляет всех нас. Когда очередь доходит до меня, отец ее обрывает.
– Сын Фарзуфа. – Выплевывает он, и сразу становится понятно, что они с моим отцом друг друга недолюбливают. От его взгляда внутри все переворачивается, меня переполняет отвращением к самому себе. Я не достоин его дочери. Я киваю и опускаю глаза.
– Ты уходишь со мной, девочка. – Говорит он Анне. – Пора начинать твое обучение.
Все силы уходят на то, чтобы не вскинуть голову и не заорать: «НЕТ!». Я не хочу, чтобы ее погружали в такую жизнь, но уже слишком поздно.
Анна послушно подходит к нему, словно он позвал ее на прогулку в парк. Она чуть улыбается мне, и я понимаю, она таким образом успокаивает меня, говоря, что все в порядке, но я слишком на взводе. Я не могу позволить, чтобы с ней что-то случилось. Растянув слух, я провожаю их, но они молчат. А затем они исчезают из моего диапазона слышимости. Уезжают. И я не могу ее уберечь.
Глава 12. Треугольник
"Я и не мечтал о том, чтобы познакомиться с такой, как ты.
Я даже не думал, что потеряю такую, как ты."
"Wicked Game" Chris Isaak
После нескольких минут оцепенения, я лезу в карман за ключами. Джинджер хватает меня за руку, впиваясь в кожу пальцами, когда я пытаюсь вырваться.
– Куда ты собираешься? – шипит она.
– Работать, на другой вечеринке.
– Херня!
Она смотрит на меня с подозрением, я отвечаю ей пристальным взглядом. Она всегда видела меня насквозь. Блейк отцепляет ее коготки от моей руки и говорит:
– Порядок, братан. Увидимся.
Марна протискивается мимо них и крепко обнимает меня. Спустя мгновение я расслабляюсь и отвечаю на ее объятие, после чего ухожу. Не глядя на Коупа.
Мне надо убедиться, что Анна в целости и сохранности добралась до дома, – внушаю сам себе. Выезжаю на шоссе и проталкиваю слух как можно дальше, изучая каждую машину, но ни в одной из них Анны и Белиала нет.
Я не успокаиваюсь, пока не оказываюсь на расстоянии мили от жилого комплекса Анны. Поворачиваю в парк, останавливаюсь на заброшенной заправке и прислушиваюсь. Слышно, как Анна перемещается по своей комнате. Шорох одежды и постельного белья. Ложится спать? Она начинает напевать песню Пинк, и я едва не смеюсь от того, что она спокойна, в то время как я на грани срыва.
Час ночи, Анна в безопасности. Понятия не имею, куда делся Белиал. Неужели он пришел на вечеринку только для того, чтобы отвезти ее домой? Я на это не куплюсь. Слишком странно. Останусь еще ненадолго и послушаю.
Сложно не задремать параллельно с Анной, потому что звуки ее дыхания так успокаивают. В какой-то момент мой подбородок уже опускается на грудь, но я нервно дергаюсь под завывания осеннего ветра. Чуть больше трех часов. Надо бы уезжать. Я в последний раз прислушиваюсь к квартире. А затем едва не подскакиваю.
Анна и Патти визжат.
Я вожусь с ключами и, наконец, заведя мотор, давлю на газ.
Дерьмо! Как я мог заснуть? Я же знал, что что-то не так!
В квартире творится сущий хаос, Анна и Патти истошно вопят. Я ускоряюсь. Я не могу понять, что там происходит. Удар в дверь заставляет пульс биться еще сильнее, в лобовое стекло начинает барабанить дождь, сбивая еще сильнее.
– Это мой друг Коуп, – слышу слова Анны и меня бросает в дрожь.
Какого. Хрена.
Этот долбаный интриган походу скрывался где-то неподалеку!
– Здесь были шептуны! – говорит ему Анна. – Я их видела….
Шептуны? Стоп… она их увидела? Моя бедная девочка – у нее дрожит голос. Я быстро поворачиваю к ее жилому комплексу, заезжаю на дурацкий бордюр и, кажется, гроблю цветочную клумбу.
Пофиг.
Перед глазами красная пелена. Как у бешеного быка.
Зачем шептунам на нее охотиться? Кто прислал их? И почему здесь Коуп?
Я паркуюсь сразу на двух местах, вылетаю из машины, и, перепрыгивая через три ступеньки за раз, врываюсь в квартиру Анны. Она кричит и прижимает руки ко рту. Я выпрыгиваю и вынимаю кинжал, когда слышу хриплый голос:
– Ради Бога, что происходит?
Твою мать, это просто пожилой сосед. Анна втаскивает меня в квартиру и захлопывает дверь.
– Ты что здесь делаешь? – кричит она на меня. На ней поношенная обтягивающая футболка и мягкие голубые шортики, а еще очаровательный, съехавший на бок конский хвостик. Мне хочется вытолкнуть Коупа из комнаты, чтобы он не видел ее такой.
Краем глаза я улавливаю движение, но это всего лишь Патти. На сердце становится чуточку теплее, когда она испытывает облегчение при виде меня.
– Они могут вернутся в любую секунду, увидят нас вместе и доложат твоему отцу! – Продолжает кричать на меня Анна. – Уезжай домой!
Нет, я хочу понять, что происходит. Хочу, чтобы она рассказала мне о демонах, что они с ней делали. Так же, как и Копано. Скрестив руки, я оборачиваюсь к нему и внутри меня что-то надламывается. Он не выглядит самодовольным, от него исходит решительность, он словно показывает, что будет защищать ее до последнего и не сдвинется с места. Да и с чего бы? Ведь его Анна не разворачивала у порога и не посылала восвояси.
– Да, я пойду, – с долей горечи говорю я. – Тебе есть кому помочь.
Я отмахиваюсь от ее неуверенной попытки остановить меня, а она и не думает бежать за мной. Я слишком зол для очередных сказок. Хватит с меня их болтовни, хотя мне до смерти хочется послушать про шептунов.
Позади меня раздаются тихие шаги, но слишком тяжелые для Анны. Сжав кулаки, я поворачиваюсь лицом к Копано. Дождь льет на нас как из ведра, а козырек подъезда едва ли защищает от капель.
– Давай пойдем куда-нибудь и поговорим, – говорит Копано.
– Можем говорить здесь. Она никогда не пользуется своими способностями. – Как чудесно, ткнуть его носом в этот факт – как много он не знает об Анне.
– Не расстраивайся, Кай, – успокаивающе произносит он. – Я просто забочусь о ней.
Верно. Если под "забочусь" он подразумевает влечение и трепет.
– Ну конечно.
– Даже ты готов рискнуть собой ради нее, брат.
Так значит, по его мнению, я тоже испытываю к ней влечение и трепет. И что?
– Потому что я хорошо ее знаю. А у тебя какая причина? Полагаю, ты, типа, хотел бы тоже узнать ее получше?
– Ты ясно дал понять, что она не свободна. – И все же он занялся ею. – Будь благоразумен. На карту поставлено слишком многое. Я просто хотел помочь.
Ах ты ж боже мой. И как он собирается помогать? Подставлять ей плечо для рыданий? Он так же бессилен против Князей и шептунов, как и я. Он может лгать самому себе, но только не мне. Он ее хочет.
– Ты ничего не можешь сделать, Коуп!
Он пытается успокоить меня, что бесит еще сильнее.
– А что будет, если Фарзуфу донесут, что ты приезжал и утешал Анну. Он использует эту информацию против тебя, для него нет оружия лучше, чем наши привязанности. Не ври сам себе, он и от тебя спокойно избавится.
– Да, – с чистой злобой говорю я. – Некоторым из нас приходится задумываться о таком. Спасибо, что напомнил.
Меня слишком отвлек наш разговор, так что тяжелые шаги я улавливаю поздно. Глаза Коупа расширяются, когда он всматривается мне за спину, и я разворачиваюсь, выбросив свой складной нож и выставив его перед собой. Где всего в паре шагов от нас стоит Белиал, выглядя подобно смертоносной бомбе.
Он с улыбкой смотрит на мой нож, по его лицу стекают капли дождя.
– Опусти его, мальчишка. Простите, что прерываю ваш праздник тестостерона.
Трясущейся рукой я складываю нож и убираю в карман. Босая Анна бегом спускается по ступенькам и останавливается рядом с нами.
Она смотрит на Белиала и кричит:
– Папа! – Она прижимает руки ко рту, глядя между нами. Когда Белиал поворачивается лицом к ней, руки ее безвольно повисают по бокам и лицо мрачнеет.
– Это был ты, – шепчет она. – Ты подослал их.
Я резко поворачиваю голову к Белиалу и вижу, как у него напрягается челюсть. Вдруг все проясняется, и я едва не оседаю. Он подослал к ней шептунов. Анна не находится под подозрением, а ее отец не хочет ей навредить. Он пытается ее натаскать. Он заставил ее признать и увидеть демонов. Это прекрасно и ужасно одновременно.
Обернувшись к нам с Копано, Белиал делает шаг вперед и нависает над нами, пристально глядя. Очевидно, что этот мужчина хочет защитить свою дочь, и сейчас он смотрит на нас, как на угрозу. Меня опаляет стыдом от осознания той глупости, из-за которой мы спорили, когда на карту поставлены проблемы покрупнее.
– Этому, – говорит Белиал, указывая между Коупом, Анной и мной, – не бывать. Анна вас больше не должна волновать. Вы меня услышали?
Я киваю, но ни за что на свете не перестану думать об Анне. Я уже слишком увяз.
– Тогда проваливайте отсюда, – тихим голосом приказывает он. – И научитесь владеть собой.
Анна смотрит вниз на землю, на падающие капли дождя. Я ухожу, ни на кого не оборачиваясь и не глядя, залезаю в машину и еду сквозь шторм. Глядя только вперед.
«Послание любви» Кайден Роу.
Как написать послание любви,
Когда перед глазами чистый лист.
Как чувства мне облечь в слова.
Когда я нежности не испытал.
А мысли вихрем в голове,
Все превращают в клевый бит.
Который я в слова пытаюсь обратить.
О да, в слова пытаюсь обратить.
Мы словно день и ночь,
Как лед и пламя.
Сгораем, словно свечи на ветру,
Отбрось свои сомненья, право, – я искру разожгу.
А после, в сумраке ночи,
Сплетаясь в пламени сияющих огней,
Своею нежностью меня ты очаруй
И в омут пылкой страсти затяни.
ПРИПЕВ:
Позволь мне быть с тобой, не уходи
И пламя рвется из груди.
Когда ты рядом, я живу,
Отбросив страхи и страданья.
Согрей меня своим теплом,
Я жажду твоего касанья.
Твоя улыбка дарит целый мир,
И я не в силах от нее закрыться.
И как тебе любовное посланье?
Затронул душу я твою?
А если нет, то я не сдамся —
Добьюсь того, чего хочу.
Будь уверена, все так и будет, детка
Повысь же ставку, задачу усложни.
Теперь скорее приближайся к микрофону.
Привет, ты запоешь через 1,2,3…
ПРИПЕВ:
Пламя роз и синева фиалок —
Избитая фигня, она не для тебя.
Мое послание любви увидишь ты во взгляде —
Под маску лжи лишь только загляни.
Глава 13. Хорошая ведьма, плохой примат
"Что ты прекрасна, милая, и дело не в тебе,
Дело во мне – я чудак."
"Whataya Want from Me?" Adam Lambert
Я всегда воспринимал жизнь, как игру. Шаг за шагом перемещался по игральной доске, из всего выжимал удовольствие, но в остальном всегда чувствовал себя отстраненно. Пока не случилось нечто особенное, изменившее все и вся. Жизнь для меня по-прежнему – игра, только правила у нее изменились. И теперь каждый ход слишком зыбкий и несет за собой неизвестность.
Снова и снова я вспоминаю тот вечер – тот отель, и как она сидит на кровати. Этот образ въелся в мой разум – она прижимает руки к практически обнаженной груди, в то время как флюоресцирующая розовая аура обволакивает ее, удивительно красивая.
Этот образ. Он сносит мне крышу. Режет без ножа.
Теперь она в безопасности – если это понятие вообще можно применить к Нефилиму – под опекой отца. Каждый раз, когда отец уезжает в Нью-Йорк, мне приходиться подавлять желание съездить и проведать ее. Я напоминаю себе, что нас могут засечь шептуны, что я и так уже достаточно искусил судьбу, проведя с Анной столько времени. Я потерял осторожность.
Я работаю только тогда, когда отец находится в Атланте. Я знаю: чертовски опасно ограничивать себя всего несколькими перепихами в неделю, но Анна заразила меня своей жаждой чего-то более существенного. Только ей подвластно заполнить глубокую пустоту в моей душе.
Прошло больше двух месяцев с нашей последней встречи. На прошлой неделе, заприметив Джея на одной из вечеринок, я поддался порыву отчаяния.
– Слышал о тусе в честь Хэллоуина? – спросил тогда я. Старый-добрый Джей, как я и рассчитывал, воссиял после моего приглашения. Не уверен, что он приведет Анну, но попытка не пытка.
Возможно, она не придет. Умная девушка не пришла бы. Хэллоуин – любимый праздник демонов, именно в эту ночь они больше всего любят нашептывать свои пустые, но такие сладкие обещания.
Я не показал отцу свой костюм. Лучший, чтобы спрятаться от всех людей. Только одна девушка сможет узнать меня в костюме огромной гориллы. По сияющему красному знаку на груди примата.
