Текст книги "Холодный оружейник. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

‑ Сволочь ‑ прошипел очкарик, когда я сломал ему второй палец.

‑ Все просто. Либо ты отвечаешь мне это сейчас и ложишься отдыхать, либо говоришь через пять минут и ложится отдыхать калека.

Тут ко входу в туалет кто‑то подошел. Новый источник информации. Неплохо. Главное, действовать правильно, чтобы не слишком увеличить вероятность раскрытия.

Очкарик получил по голове рукоятью ножа, а нового засранца я быстро втащил в только что открывшуюся дверь.

Вода блокирует. Моя ладонь затыкает рот. Иллюзорное пламя быстро ударило по конечностям второго пленника. Как он не прокусил мне руку ‑ сам удивляюсь.

‑ Очкарик уже доигрался ‑ проинформировал я очередного шиноби тумана, быстро сковывая его льдом. Если бы я его создавал, а не замораживал воду из водопровода, меня бы уже засекли. Иллюзия страшного ужаса ‑ еще одна часть Трофея. Да, того самого. Да, та самая негуманная техника допросов. Но я же не на всю мощь. Так, пугнуть чуток.

‑ Где находится Теруми Мэй? ‑ спросил я.

Все, клиент готов. Уже.

Ками, какой отвратительно подходящий месту запах стоит в этом сортире!

Самое удивительное, что стоило повязать повязку с того парня, после чего нагло пойти в пристройку к главному корпусу, как меня пропустили как своего. Похоже, можно было проникнуть на их базу иначе. Просто достать повязку и прийти. Типа, я из рейда вернулся. Ах, да, они же ходят отрядами, и мелких детей среди них нет. Хотя внутри лагеря на восьмилетку никто не обращает внимания.

Встав у заветной двери и убедившись, что внутри действительно подходящая по описанию женщина, я постучался.

Пол чуть вибрирует под ногами. Доски, к тому же недостаточно плотно прилегающие друг к другу. Вот и гуляют, когда к двери подходит силуэт, соответствующий женщине килограмм на шестьдесят‑семьдесят.

А стену тут, как и дверь, все же, непростые. Силуэт, излучаемую чакру, вижу. А обычные спектр сквозь дверь не пробивается. Выключаю глаза. Приберегу козырь.

‑ Да, да ‑ раздается женский голос. Немного мелодичный. Дверь открывается, и я вижу женщину с густыми волосами. Кажется, этот окрас зовется "цветом меди".

‑ Госпожа Мэй? ‑ спросил я, глядя на ее платье. Надо же, настоящий шелк. Декольте заканчивается где‑то между пупком и лобком. В разрезах низа ноги видны на всю длину. В таком не побегаешь. Одежда для мирной работы? Причем из шелка? Круто живут.

‑ Что случилось?

Я прошмыгнул внутрь и закрыл дверь.

‑ Некий Теруми Рин попросил меня передать вам послание.

Я сидел за столом и насыщался. По‑моему, Мэй смотрела на меня довольно одобрительно.

Еще до того, как почувствовал вибрацию пола и услышал топот, я их увидел.

‑ Кто‑то идет ‑ проинформировал я ‑ очкарик, парень с одним чужим глазом и пятеро парней в масках. Они почти на этаже.

Мэй кивнула и пошла открывать дверь.

‑ Мэй, беда ‑ сходу начал одноглазый ‑ у нас проникновение.

‑ И злоумышленник пленил двоих наших в сортире ‑ закончила Теруми.

‑ Он уже нашел вас?

‑ Да, Ао.

‑ Вы...?

‑ Нет?

‑ Я?

Теруми Мэй молчит. Но в воздухе как‑то висит ощущение, что она вот именно сейчас как‑бы удивленно подняла одну бровь.

‑ Можно забрать его для допроса?

‑ Нет ‑ крошечная задержка. Интересно, это из‑за раздумий, или чтобы обозначить паузу? Или чтобы кто‑то сделал какие‑то выводы по этой задержке? Все же, паранойя, как и стремление видеть сркытое в человеческих поступках, ведут к головной боли ‑ Ладно, заходите. Вы, оба. Охотники пусть возвращаются в караулку.

Мэй, очкарик и одноглазый прошли внутрь и сели напротив меня.

‑ Представляешь, Ао, что мне полчаса назад рассказали? ‑ лениво начал Теруми ‑ оказывается, нашу охрану может пройти восьмилетка, учившейся по случаю. Интересно, если бы его наняли убить меня, что бы вы делали?

‑ Госпожа Мэй, обещаю, виновные будут наказаны.

‑ Заткнись, Ао. ‑ Мэй касается пальцами щеки. Мизинец напротив губ. Ноготь среднего пальца касается левого виска ‑ А то я действительно убью тебя ‑ и тон меняется, голос с тихого, низкого, зовущего, переходит на нормальный, четкий командный тон ‑ Гораздо важнее то, что мой дядя погиб. Как и его группа. Сведения, которые нам передали через Хаку, уже устарели. Ничего не поделаешь, покойный, когда нанимал его, не оговорил срочность.

Одноглазый красноречиво покосился на меня.

‑ Считай, это мой кузен. Хаку Теруми.

‑ Я Юкки ‑ тихо заметил я.

‑ Серьезно?

Чай поднялся из чашки, тут же превращаясь в ледяной нож.

‑ Впечатляет. Управление водой и использование воздуха для замораживания. Глаза ты получил также, как и Пар?

Я кивнул.

‑ Был один мальчик, который просил его убить. Я попросил в оплату эти глаза.

‑ Никогда не слышала об этой способности ‑ задумчиво проговорила Мэй ‑ сколько тебе лет?

‑ Восемь. С половиной.

‑ Ты уже убивал?

‑ Да.

‑ Скольких?

Я принялся считать.

‑ Разбойники... семь, шесть, девять и пятеро. Один паренек, монах. Ваш дядя. Вот, пожалуй, и все.

‑ Точно?

‑ Н‑наверное ‑ скулы как‑то резко стали горячими. Я покраснел?

‑ Как умер мой дядя?

‑ Я заморозил ему мозг.

По‑моему на меня как‑то странно посмотрели все, кроме Мэй. Интересно, это из‑за способа эвтаназии или прозвучавшего признания в неоднократных убийствах?

‑ Опиши, что было до этого.

‑ Подробно?

‑ Пока можешь коротко.

‑ Я вышел на поле сражения и увидел, что один из людей еще жив. Подошел, оценил состояние.

‑ Что с ним было?

‑ Меч в левом легком и два ножа в животе. Учитывая, что я почти не умею лечить, и то, что вокруг других живых не было, он...

‑ Я поняла. Ты договорился поработать почтальоном. За весьма щедрую оплату.

Мэй плавно поднялась и села около меня. Я невольно поежился. Не люблю, когда люди находятся так близко.

‑ Какие условия принятия улучшенного генома? ‑ быстро спросила Теруми.

‑ Добровольное согласие ‑ не думая выпалил я.

‑ И все?

‑ Наверное.

‑ Посиди тут пока. А найду тебе место для сна. Не уходи, не посоветовавшись со мной. Понял?

‑ Да, госпожа Мэй.

Такой экспресс‑допрос. Похоже, меня взяли в оборот. Причем в хорошем смысле слова.

А еще, кажется, пища имела какой‑то неуловимый привкус...

И Мэй пила исключительно чай.

И с чего бы я после такого ужина так разоткровенничался, а?...

Кожа на скулах против воли натягивается, а края губ поднимаются вверх. Я... доволен?

Глава 10. Penetration.

Глаза, кажется, одновременно сдавливает и распирает. Болит задняя полусфера, точно картина давит на глазное дно, вызываю тупую боль.

Максимальная подпитка глаз. Предельный радиус обзора и высокое разрешение. Тяжело, конечно. А для дела надо.

Патруль из пятерых кадров с неслабым резервом, тускло и плотно горя силуэтами частично скрытой чакры, пролетает мимо. Быстро бегут, уменьшая промежутки между быстро движущимися патрулями. Конечно, медленные или находящиеся в засаде, были бы не так заметны, но...

Не уверен, что это вообще возможно, ‑ скрыть объект, охраняемые таким количество шиноби.

Ичи и Ни, слева и справа, соответственно. Напарники. Интересно, я им нужен только как глаза? Ладно, неважно.

Складываю ладони, образуя ими площадку. Мое пыточное ген, Синее Пламя, вспыхнув, становится точками, висящими в миллиметрах от кожи.

‑ Большая точка между кистей, это мы.

‑ Не засекут?

‑ Исходящий ток чакры прежний. Разве что заметят свет.

Ни молчит. Действительно, светомаскировка, ‑ его забота. Моя задача увидеть источники чакры и не дать засветить нам именно в этой области. То, что лежит вне области чакроэнергий, отдано под головную боль напарников.

Предложение, которое мне дала Мэй, было непривычным. Я присоединялся к ее организации ‑ за доступ к хранилищам свитков и к тренерам в будущем, после победы. И за тренировки с Ао сейчас.

И еще ‑ за каждую миссию мне обещали платить. Не так, как ее дядя. В менее приятной валюте. Но тоже щедро. Хотя за эту миссию мне обещали именно такую оплату, как раньше. В соответствии с рисками? Возможно.

Цель ‑ провести через охрану двоих соратников Мэй. Откликались они на Ичи и Ни. Носили маски, непроницаемые для моих глаз.

О том, что собой представляет объект и кому принадлежит, мне не сказали. Неприятно, конечно. И неспокойно. Но за такую плату, какую обещали мне, можно и потерпеть.

Удивительно, конечно, что я решился так рискнуть. Наверное, если бы не было того, удивительно мягкого допроса после ужина с добавками, я бы уже постарался уйти. Но, пусть это звучит парадоксально, именно такие меры, кажется, вызвали у меня некоторое доверие.

Вот если бы сходу поверили на слово, в затем, пообещав гигантскую сумму денег, отправили с двумя ренегатами Инфернального Батальона... Что тут сказать. Когда вам верят на ровном месте, а потом отсылают на опасную миссию с двумя спецами из подразделения для грязных дел, спокойнее себя чувствуешь, надеясь, что действительно, их начальство тебе, хоть немного, доверилось. На иголочку.

Я говорил, что после ужина у Мэй, проспал больше суток? А ведь никогда соней не был...

Парочка попеременно несла меня почти до внешнего кольца охраны объекта, после чего уже я должен был вести их.

И вот я вглядываюсь в секреты вокруг здания из серого бетона. Удивительно быстро порой несутся события, правда? Или просто Теруми уже взяла меня в оборот?

Проникнуть нам удалось почти чудом ‑ Ичи и Ни, когда услышали план, согласились с большим трудом. Еще бы ‑ требовалось пройти по дну довольно мутного ручья, минуя внешнее кольцо, с дна которого, возможно, придется, не всплывая, рыть ход. А ведь ресурс дыхательных масок составляет пятнадцать минут.

Однако мы успели. Благодаря чудо‑глазам я нашел нужную точку, после чего зафиксировал небольшое количество воды, а затем Льдом начал рыть ход. Затем открыл тонкое дыхательное отверстие ‑ по сути ледяную вентиляционную мини‑шахту, и убрал воду обратно в реку, оставив только лед, землю и воздух. Когда ледяная труба схлопнулась, снова отделяя нас от мира, я снял маску.

‑ Можно говорить. Только тихо.

‑ Где мы? ‑ спросил Ичи, едва снял дыхательную насадку со своей.

‑ Между третьим и вторым кольцами охраны, на глубине двух метров ‑ ответил я, сосредотачиваясь на контроле стихии ‑ медленно, тихо идем вперед.

Может ли лед течь? О, если за дело берется Юкки ‑ несомненно. А вместе с ним течет маленькая полость в земле, в которой находятся три человека. Главное ‑ не торопится, чтобы не вызвать обвал.

Я ведь уже делал так, и не раз. Вода медленно пропитывает землю, пока грязь не становится грязью жидкой, которая становится грязной водой. А та расступается, открывая путь капсуле со мной и остальными. Вернее, не расступается, механизм сложнее. Фактически, Вода, как и Лед, уходит вперед, пропитывать следующий кусок грунта. С какой‑то точки зрения, вокруг меня вообще ничего не движется. Есть ледяная капсула, яйцо, если угодно. Перед этим яйцом есть Вода, медленно уходящая кпереди в относительно влажную глину. И серо‑желтый грунт с чего‑то скользит вокруг. Его частички измельчаются, приближаясь ко Льду, обходят скорлупу, скрывающую воздух и троих людей. И, высыхая на ходу, уходят на за спину, постепенно слепляясь обратно, в глиняный псевдомонолит. А мы, ‑ стоим на месте. Как многое в мире относительно!

Так, по шагу в минуту, мы постепенно дошли до уходящей под землю бетонной стены.

‑ Мы на глубине девять метров ‑ заметил я.

‑ Уверен? ‑ голос у Ни оказался неожиданно гулким для тонкого юноши.

‑ Твердо. Я, пока копал, все время уходил чуть в глубину.

‑ Значит схемы врали. Это плохо.

‑ Ичи, я всего лишь должен провести вас через охрану. Командир операции ‑ ты.

‑ Можешь тихо прорезать стену, не повреждая то, что за ней?

‑ Кислота или взрыв отпадают. Остается разве что бурить. Льдом, например.

‑ Бури ‑ разрешил Ичи.

Я открыл заветную флягу.

Все же, вода, с которой работал давно и плодотворно, и жидкость, по‑быстрому вытащенная из воздуха или почвы, это немного разные среды.

Теплый Лед образуется легко. Частички Воды стабилизируются, постепенно этот процесс нарастает и все более упорядочивается, пока, наконец, передо мной не повисает, вертикально, вращающееся снежное кольцо.

Снег, ‑ это ведь тоже Лед. Мелко колотый, правда.

Но и снежинки могут царапать, особенно, если сделаны из воды, буквально пропитанной именно моей чакрой.

Кольцо вырастает в диаметре, после чего сближается с обнажившейся стеной. Вот так, без визгов сверл и грохота направленных взрывов.

Каким образом в стене не оказалось сигнализации, понятия не имею. Не иначе, как этим чудом объясняется то, что мне удалось пробурить в стену почти насквозь, оставив только тонкую перегородку с двумя дырочками на уровне глаз взрослого. Ледяной Вихрь ‑ техника не боевая. А вот для тихого взлома ‑ гораздо лучше взрывных работ.

Ичи прильнул к перегородке и всмотрелся. Мои глаза только дублируют.

‑ Я никого не вижу ‑ тихо проинформировал его.

‑ Пробивай, только тихо.

Лед, растаяв, проник сквозь отверстия и растекся по обе стороны стены. Небольшое преобразование воды в кислоту, охлажденный Пар, по краям, затем вода аккуратно опускает бетонную дверцу сбоку от входа, и мы внутри.

‑ Где выход?

Я напряг зрение до предела.

‑ Там и там ‑ лестницы наверх и вниз. Патруль на этаж выше. Ходят по кругу?

‑ Ты это понял, только посмотрев на них? ‑ усомнился Ни.

‑ Пока последние два метра бурили, уже на них насмотрелся. Кстати, Ичи, у меня не так много сил осталось ‑ проинформировал я.

‑ Сядь, поешь. Только следи.

Чем я, собственно, и занялся, наблюдая, как напарники, достав свитки, запечатывают в них стеллаж за стеллажом. Какие‑то ящики, оружие, мешки с древними на мой взгляд монетами ‑ все без разбора запечатывалось. Как выразилась Мэй: "Вам и так предстоит невозможный бандитский набег. Разбирать добычу будем потом"

В двух пролетах лестницы на нами, отгороженные всего лишь полуметром бетона, разбитого на пару перекрытий, ходили шиноби внутреннего караула. Их силуэты казались почти материальными. Сильные, на уровне коноховских АНБУ или выше. И не скрывают этого.

И при этом, практически под их ногами, в тылу, в свитках исчезают предметы, которые они должны защитить, если противник как‑то пройдет предыдущие слои защиты.

Ребенок и два носильщика‑запечатывающих. Действительно, " невозможный бандитский набег ".

Нии, прислушиваясь, на всякий случай, к окружающим звукам, упаковывает в устойчивый к чакре, влаге и Стихиям чехол, очередной свиток.

При таких темпах, еще через двадцать минут, пойдем назад. Напарники работают точно в соответствии с графиком патрулей. Действительно, поторопишься, ‑ скорее демаскируешь себя и остальных.

Выбрались мы тем же путем. Я даже не удержался и поставил на место дверцу, посадив ее на суперклей и закрыв отверстия землей, а сразу за ней наморозив глыбу Льда. Конечно, такая хилая обманка никого не обманет. Но на определенной дистанции я вполне могу почувствовать судьбу своего творения.

Как раз когда мы выбирались из реки, я почувствовал, как в этот Лед ударили. О чем я поспешил сообщить напарникам. По‑моему, Ичи бежал назад в три раза быстрее, чем к цели.

Ками, мы сделали это! Неужели Мэй и правда отдаст мне Его?

Старик передо мной был... старым. Бледная кожа туго обтягивала череп, увенчанный редкими бесцветными волосами. Грудь медленно, с трудом, вздымалась. Он дремал.

Патриарх. Великое сокровище своего клана. Уже не способный ходит на задание. Находящийся на попечении даже не внуков, а их детей и дальнейших поколений. Казалось бы, обуза.

В этом мире далеко не все переживает тридцатилетний рубеж. Даже в годы относительного мира, лишь десятая часть шиноби открывает пятое десятилетие.

Человек, видевший основание Поселений. Реликт, знамя клана, подтверждающее, что среди несущих эти гены есть умелые, способные дожить до такого возраста. И сильные, способные подхватить это знамя и позволить ему спокойную старость.

Слава, деньги, ‑ это важно. Но есть такое понятие, слово, которым люди моей профессии не любят разбрасываться.

Люди верят лидерам кланов, обеспечивающим старость своих дедов. Просто потому, что видят, пусть и крошечный, шанс на такую же долгую жизнь для своих детей. Ведь многие кланы порой вынуждены разбавлять кровь браками с перспективными представителями "чистых".

Старик открыл свои блеклые до прозрачности глаза.

‑ Что, парень, хорош? ‑ мне пришлось напрячься, чтобы услышать его тихий голос.

Полутемное помещение. Но, вопреки ожиданиям, воздух чист и даже свеж, а не просто... стерилен. Что же подвигло тебя? Усталость от жизни? Подчинение главной? Или же что‑то, именуемое благом клана, для тебя, нечто более осязаемое, чем...

‑ Мэй говорила о тебе, парень. Я не отказываюсь от обещаний. Ты выполнил то, о чем тебя попросили?

‑ Да.

‑ Хорошо. Каково оно ‑ когда тебе обещают все?

Я задумался. Вряд ли ему нужно знать, что чувствую я, когда неожиданно еще часть знаний становится моими. Без криков, без завоеваний. Просто становится частью меня.

‑ Не знаю. Но все они счастливо улыбались.

‑Хорошо. Действуй. Я отдаю тебе все, что ты готов принять.

И я принял дар.

Его силуэт потух. Мы остались вдвоем. Мэй вышла из тени и подошла к старику. Кто он ей? Дед? Прадед? Еще более дальний пращур? А может, непрямой родственник? В больших в прошлом кланах, могут быть линии, пересекающиеся раз в четыре, пять поколений.

‑ Действительно, улыбается. Похоже, он был счастлив перед смертью. Спасибо, Хаку.

Я поклонился. Молча, ибо не знал, что сказать.

‑ Иди, испытай... трофей. ‑ Мэй истолковала мое молчание по‑своему. Или, наоборот, поняла больше, чем я.

‑ Да, госпожа.

Помост с визгливым звуком скользит по туго натянутым канатам. Его толкают шестами два кузена Мэй. Не соплеменники, ибо и клановое имя, и доступные стихии у них иные.

Помост перемещается до определенного предела, после чего держащие тросы резко отпускают их. Настолько синхронно, что деревянный помост, на котором лежит одетое в шелк тело, падает прямо, оставаясь параллельным земной поверхности.

Я смотрю, как, вспыхнув вспышкой пламени, прямоугольная платформа исчезает, а затем плавно, за пару секунд, уходит в отсвечивающую желтым магму, тело.

Лава, наверное, светилась бы синим, активируй я глаза. Но нельзя. Здесь, на похоронах патриарха клана Йоган, нет стихии, кроме той, чье имя носит семья покойного. Потому густая масса, покрытая темно‑серой коркой, испещрена желтыми, светящимися разрывами‑трещинами. И на месте тело моего Трофея пышет провал в форме человеческой тени. Точно отпечаток души.

Мэй стоит рядом. И ее тихий шепот звучит, точно завещание моего нового Трофея. Она шепчет, и я слышу о том, что, возможно, действительно сделал бы лет через шесть. Или восемь. Или десять. Теперь, после того, что я слышу сейчас сквозь гул горячей Лавы, на это не решится нормальный человек.

Я, как и многие, с радость бы пошел на брак с девушкой из клана, вроде этого. Того, что сохраняет своих стариков. Впрочем, мне не светит брак с вхождением в состав другого клана.

Теруми хоть и тиха, шепча вместо декларирования громких доводов, но убедительна и категорична, и ее можно понять. Она проповедует сохранение кланов, а не истребление или ассимиляцию. Присоединение в результате брака клановой девушки с перспективным холостяком...

Юкки малочисленны. Скорее всего, крайне малочисленны. И их клановое имя должно сохранится. Как и перспективная, пусть и переродившаяся, родовая способность.

Проще говоря, если я переживу эту войну и не дезертирую, то ждет меня брак с бесклановой девушкой, которую одобрят наши генетики. А клан ждет долгая, на пять‑десять поколений, селекционная работа с возвращением генетического разнообразия при сохранении характерных для моей генетической линии, черт.

Кеккен‑генкай. Дар Крови. Наследственная черта. Клановая способность. Мой долг, по нашему договору, передать ее потомкам. Или, если угодно, клану. Поселению, что есть союз кланов.

Всего‑то и надо, завалить Ягуру, который считает, что Поселение‑Скрытое‑в‑Тумане, ‑ нечто иное...

Найти супругу...

Восстановить или создать заново клановые умения, базируемые на кеккен‑генкай...

Завести и обучить детишек, не оплошав в воспитании их в правильном ключе...

Не свихнутся и не сдохнуть в процессе...

И под все это я подписался ради еще одной способности, груза знаний и сомнительных преференций после победы...

Трещины по краям квадратного озера Лавы блекнут, постепенно исчезая. Словно тухнет жар ушедшей в другой мир души...

Клан Йоган...

Клан повелителей Лавы...

Вас теперь осталось лишь пятеро...

Теруми лишь двое, и оба полукровки...

А Юкки...

Найдется ли тот, кто отнесет мое тело в созданный им изо Льда саркофаг?

Глава 11. Craft

     Сюр.

Полигон выглядел серым. Плотная, точно бетон, чуть шершавая, темно‑серая земля. Вертикальные стенки цилиндрических ям и столбов. Картина справа напоминала тушу гигантского ежа. Холм, покрытый четырехметровым каменными иглами.

Проходя мимо, я посмотрелся в стоящую вертикально ледяную пластину. В ней промелькнула, от края до края, как бы не быстрее меня скользящая, серая тень. Лед кажется одновременно грязным, испачканном в чем‑то сером, и оплавленным. Как старое плохонькое зеркало. А я уже иду дальше.

Если справа, за несколькими стоящими линией Ледяными Щитами, лежит покрытый Каменными Пиками, Похоронный Холм, то слева...

Я развернулся и вытянул вбок правую руку. Воздух, поднимающийся со дна колодца, был теплым. В эту погоду, этого хватало, чтобы казалось, будто кожу жжет. Да, в мороз, и костер ‑ жар.

Подойдя еже ближе, я заглянул за край. Внизу, на глубине метров восьми, было темно. Хотя в особом режиме глаз еще были видны светло‑голубые, призрачные черты особой энергии, которая породила Лавовую Яму.

Идти дальше, к разлому, не хотелось. Все равно, тот уже остыл. В такую погоду ходить только чтобы посмотреть на трещину в земле... Как‑то нет настроения.

Лава, Пар и Лед. Земля, Огонь, Вода и Ветер. Иллюзии. Ужасающе просторный арсенал. Столько техник, энергоемких и не очень, медленных и не совсем... Кажется, перепробовал все. И до сих пор задумываюсь, есть ли мне польза от большей части полученных знаний?

Закончил испытывать Трофеи я только сейчас, два дня спустя. Чудовищно разнообразный арсенал, который весь хотелось перепробовать. Приходилось пытаться, делать передышку, и снова пытаться. Все‑таки, некоторые умения крайне энергоемки.

Пасмурно и стыло. Как будто и не возвращался из Скорбных Земель.

Свежий Трофей, нездоровое возбуждение от новых возможностей и подспудное ожидание, что вот теперь я стал ну очень сильным. Плюс погода. Какое‑то странное состояние души.

А еще вокруг парит слабый, холодный туман. Естественный, насколько я могу понять.

Повернувшись, я вышел из полигона и направился в штаб. Мне нужна не Мэй, а кое‑кто другой. Собственно, вот он. Идет туда, где я его хотел искать.

‑ Ао, мне нужно тренировать тело.

Довольно высокий, выглядящий почти старым, мужчина со стоящими торчком волосами какого‑то оттенка синего. Правый глаз, закрытый похожей на резиновую затычку от ванной, повязкой... Он не родной. С каким‑то секретом. Как и бумажки, болтающиеся под ушами на манер серег. Уж я‑то вижу.

Левый глаз у него черный. А вот закрытый, наверное, красный или серый. Не стоит ли проявить любопытство и спросить у него? Хотя... наверное, все же, не стоит. Моя полезность еще не настолько подтверденна, чтобы я был не на птичьих правах.

Одежда Ао тоже не проста. Впрочем, как и всех. Традиционное кимоно шиноби Страны Воды имеет ряд сообенностей, скрадывающих отрицательные стороны такой одежды в бою. Печати в ткани, усиливающие прочность, придающие при команде ткани твердость, служащие карманами... Даже Генины знают, как удобно иметь ножны на предплечьях, носящему одежду с широкими и длинными рукавами. Хотя некоторые все же предпочитают более континентальный стиль одежды. Больше выпендрежа, конечно. Но и глупого консерватизма, с другой стороны...

‑ Я заметил ‑ обрывает мои размышления Ао ‑ твои способности несбалансированны. Но сначала я хочу знать, что ты умеешь кроме управления стихией. Не здесь ‑ он поднял ладонь, останавливая мой порыв ‑ есть тут небольшой полигончик.

Доверенное лицо Мэй, с чего он так легко согласился возиться со мной? Хотя, к чему мне думать и пытаться найти нижележащие смысловые слои, если этим я вполне могу извести себя, стимулируя паранойю? Хватит того, что, значит, мое развитие контролируется одним из ключевых людей восстания, можно сказать, лично.

Хватит думать, во всяком случае, сейчас. Пора догонять Ао и следовать его командам.

Пот тек с меня ручьями. Хотелось воздуха. Больше, чем есть во всем мире.

М‑м, а вот и идея. Я, конечно, еще не пробовал сепаровывать воздух на составляющие, но...

‑ Что ты делаешь?

‑ Собираю кислород из воздуха.

‑ Интересная техника... ‑ начал Ао и вдруг замер ‑ только осторожно, ты понял, Хаку?

‑ Да.

Как я и думал, мои умения бороться ножом, копьем, мечом, посохом и молотом, оказались никуда негодными. Трофейные, что поделать. Другое тело, другие пропорции. Все это требуется подогнать под себя.

‑ Если бы сейчас было мирное время, ты бы только готовился к началу обучения. А сейчас... противно, что ты ведешь себя взрослее некоторых моих ровесников. Убийство слишком старит душу, Хаку.

Все, дыхание восстановилось. Я поднялся с земли.

‑ Я отдохнул, Ао‑сан. Какие будут указания?

‑ Слушаем, но не слышим, Хаку‑кун ‑ грустно усмехнулся тренер ‑ хорошо, вот тебе задание. Отжимания, сколько можешь. И не пытайся подкачивать кислород во вдыхаемый воздух.

На ужин я ушел в поздний вечер. Мышцы слушались плохо.

А сквозь сон, кажется, ощущал, как меня обрабатывают салатового цвета чакрой. Интересно...

Я сидел под деревом. В смысле, уполз под землю в месте, где два больших корня встречались со стволом. Как ни странно, тут была очень удобная ниша, свободная от мелких корешков. Не надо сдвигать лишней живой органики, ‑ значит, не надо тратить лишнюю чакру, рискуя засветиться.

Так, ледяная трубочка, покрытая землей, чтобы не белела, дает доступ к воздуху. Сидим на десятисантиметровой глубине, ждем. А пока можно и подумать.

Вторая неделя тренировок. Заданий новых пока не было, зато Ао гонял нещадно. А затем по ночам мне тело рихтовали чем‑то, похожим по цвету на применяемую в нашей больничке, лечебную медчакру. Надо бы, кстати, научиться там паре фокусов. Мало ли, пригодиться.

Все же, Ао, явно, специалист на несколько порядков более высокого уровня, чем я мог себе представить. Почувствовать, как я творю почти незаметную технику обогащения вдыхаемого воздуха кислородом, попытаться влезть в доверие задушевными разговорами, нарисовать мне несколько предпочтительных тактических схем чуть ли не на все случаи жизни... А я ведь ему и правда доверяю. Странно. Сам не заметил, как немного привязался к человеку, который всего‑то дюжину дней гонял меня по полю до полудохлого состояния, дал десяток‑другой достаточно общих советов...

Или, может, он просто первый, кто сделал это правильно? Прошлым, и единственным, кто пытался чему‑то научить, был Забуза. Но Момоичи был нахрапист, а оттого его предложение о сотрудничестве выглядело так... Все же, я даже тогда не был бедным одиноким сироткой, готовым пойти за каждым по первому зову. Наверное...

Все же, это доверие к Ао кажется мне... странным. Но ни в коем счете не подозрительным. Хотя...

"Если есть что‑то, что кажется не подозрительным, это подозрительно вдвойне." Хм. Я бы даже сказал, хм‑м.

Положительно, надо заглянуть в больничку. Вдруг научат.

Физические тренировки утром. Завтрак. Личное время ‑ Ао на совещаниях, а я сижу в учебных аудиториях. Да, хотя идет гражданская война, и у Мэй, и у Ягуры, активно обучают сторонников. Лекции по теории чакры, по печатям. Не ручным, а бумажным. Их столько видов... Сегодня, к слову, семинар по тактике действий в одиночку. По‑моему, для меня гениальнейшим ходом пока что будет применение тактики "Пара мало не бывает". Слишком я медленный и хилый, по сравнению с теми же чунинами. Хотя знаю и могу применять техники, которые им недоступны. Трофеи...

После обеда ‑ тренировки контроля. Их Ао, как оказалось, знал немало.

А после ужина я занимался своим хобби.

Идея эксперимента пришла мне в голову через день после того, как я увидел эту кузницу. Ао и Мэй на вопросы пожимали плечами, но пользоваться старой кузней разрешили ‑ активно использовалась другая, более новая.

Даже не знаю, чем это было вызвано. То ли я увидел, как в той, новой, куют мечи. А может, не вид обмазанного глиной перед закалкой клинка, а сама старая, брошенная кузня, вызвала это навязчивое желание? Или откликнулась детская мечта кого‑то из Трофеев? Я не жалуюсь и не сожалею о Сделках. Но, тем не менее, знаю о их механизме и побочных эффектах так мало...

А сон повторялся. Идея, полуоформленный образ, постоянно зудела на краю сознания, не то чтобы мешая сосредоточиться, не отвлекая... Но, все же, хотелось уже попытаться воплотить эту непонятную фантазию или успокоиться, признав ее неосуществимость.

Чтобы создать устойчивую, всегда горячую Лаву, пришлось постараться даже больше, чем в создании теплого Льда вокруг. Зато через три недели моих мучений это смотрелось очень красиво ‑ хранящее тепло по нескольку суток озеро лавы в окружении сияющего отраженным оранжевым светом, льда.

Противоположности. Свет расплавленного до иного состояния камня и уплотненного до консистенции жидкой каши, пламени. Пепел, сера и немного огня. И это пленено теплым лишь для меня, Льдом. Символом зимы и ночей далекого севера...

Долой поэзию. Мне выделили немного сырья, но моего резерва чакры надолго не хватит. Пора приступать.

Это ведь так просто ‑ ковать оружие, если начальные знания были у нескольких Трофеев, глаза видят гораздо больше обычных, а температура в горне полностью подконтрольна!

Сначала я превратил в ржавчину весь лом, который сумел выпросить. Немного Пара, по сути, Воды, чьи коррозийные свойства усилены Огнем, как ферментов. Пара минут, и вместо десятка килограммов поломанных кунаев и сюрикенов, в ледяном коробе осыпается невесомая рыжая пыль.

Затем пропитал ее своей силой, даже кровью полил. И начал выплавлять металл в крицну. Ржавое стало желтым, греясь в условиях, когда я Ветром изгнал воздух из пространства над расплавом. И отгонял то, что выделялось из жидкой массы. Остывающий металл застыл в форме, похожей на самородок. Я дал ему и себе отдохнуть, уйдя отсыпаться в каморку у входа. Кузня за спиной отсвечивала тем оттенком сине‑голубой чакры, что я считаю своим.

А сколько‑то часов спустя, проснувшись, я вновь прошел внутрь. И моя сила, чакра моих Трофеев, слитая воедино, свободно, точно запертый ветер, вырвалась, пропитывая ранее порожденные ею Лаву и Лед. И я кинул на решетку, лежащую над желтой, без пепловой корки, чуть вязкой массой, железо, что в моих глазах приобрело оттенок, напоминающий тот, что имели в них мой Лед и Лава.