Текст книги "Холодный оружейник. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Василий Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)

Дорога слегка уходит в гору. Пятерка Водных Клонов расходится веером. Разведка и мародеры. Вон, крайне правый уже присел у тела, из‑за которого я и создал клонов. Все же, обнаруженный труп шиноби, наверное, является значимым поводом усилить бдительность.

Перевалив невысокий и пологий гребень, я оказываюсь на краю не то чтобы долины, но некоего углубления. В эдаком блюдце сквозь зыбкую завесу дождя темнеют силуэты.

Поле боя. Поломанные клинки. Тела людей в темно‑синем либо черном. Похоже, столкнулись повстанцы и отряд, верный Мизукаге.

Тела, тела. Одинаковая униформа, одинаковые символы Кири. Одни лица, одни техники. Почти что сражение близнецов. Как они друг друга отливают? Гражданская война среди шиноби... интересно, скольких боевых единиц уже стоила эта заварушка Туману?

Редкие капельки дождя стекают по воткнутому в бесплодную землю оружию. Тела. Кровь, грязь и отрубленные конечности. Может, найдутся свитки с полезной информацией. Все равно трупов боятся глупо.

Меня подзывает знаками один из клонов. Нашел что‑то интересное? Ладно, подойду.

Надо же, один еще вроде как жив. Пар изо рта вырывается.

Я подхожу к еще дышащему человеку. Он смотрит на меня внимательными глазами, выглядывающими из‑за растрепанной красной челки. Кажется, тут имеет место немой вопрос. Можно и ответить.

‑ У вас два куная в животе и катана в левом легком ‑ выношу я вердикт ‑ проще говоря, шансов нет.

Человек ‑ молодой мужчина чуть поворачивает глаза. Смотри куда‑то влево и вверх. Совершенно не помню, что это означает. Пустота здорово проредила мои знания. Удивительно, что личность сохранилась.

‑ Я в курсе, парень ‑ раздраженно ответили мне.

Раздражение ‑ но не злость. Спокойствие ‑ а не отчаяние. Уважаю таких людей. Не думаю, что смог бы так реагировать на оглашение своего смертного приговора. Интересно, сколько он тут уже лежит, пришпиленный, как бабочка, в шепчущем что‑то безумное дожде? Трудно не уважать человека, сохранившего спокойствие в такой ситуации.

‑ Я могу что‑то для вас сделать? ‑ главное, чтобы он не пожелал чего‑то невыполнимого. В ином же случае... память шиноби, отданная в результате Сделки, может здорово мне помочь.

‑ Кроме как добить? ‑ спокойно спрашивает, без надрыва ‑ Можешь отнести весточку моей сестре?

‑ Плата?

‑ Какая плата, парень? ‑ человек закашлялся. Мне на лицо капнуло кровью. Горячо и липковато. Из раны на груди, прежде чем выступила новая порция крови, раздался какой‑то звук. Смахивает на хруст. Ну да, он же закашлялся. А меч все еще в теле. Которое шевелится при кашле.

‑ Я уже труп. Все, что мне осталось ‑ ждать, когда жизнь окончательно вытечет из тела.

Я недолго думаю. Он уже почти мертв. А мне может что‑то пригодится. К тому же, знавомое чувство некоего эмоционального подъема. Душа расширяется, точно воздушный шарик.

Значит, Сделка?

‑ У вас есть улучшенный геном, связанный с водой?

‑ Зачем тебе, парень?

‑ Я хочу во плату добровольно отданные стихию, силу и знания. Все, какие вы согласны мне отдать. Или все, кроме тех, которые не хотите отдавать.

‑ Идет, парень. Слушай, что передать...

Он умер, отдав мне плату. И я в четвертый раз смотрю на умерших таким образом. Кажется, это счастливая смерть.

‑ План. Великий План. Все за великий План ‑ проговорил мужчина, тараща на меня безумные глаза.

Вид он имел лихой и бомжатский. Темные сальные волосы до плеч окружали обтянутое темно‑серой кожей лицо. Лежал он, связанный черными цепями, на такой же, темной, выгоревшей, траве.

Странно, но от него не шло запахов. Как и окружающего мира. И даже ‑ меня.

Судя по всему была ночь. Тихая, облачная и безлунная.

‑ Великий План ‑ еще раз, чуть ли не вращая глазами, проговорил мужик напротив.

Я смотрел на него, и почему‑то и мысли не возникало повернуть голову, оглядеться.

Я видел картинку перед собой, слышал этого мужчину, и... все?

Ни шумов.

Ни запахов.

Ни осязания и чувства тела.

Как то странно все это.

‑ Жизнь за Великий План ‑ сказал пленник. Почему‑то нормальным голосом.

Внезапно ситуация изменилась. Уже я был связан. На фоне темного, почти черного, затянутого тучами, неба, виднелся силуэт. А перед ним, порочно сияющая белизной, обгрызанная снизу грязными, удерживающими ее пальцами, карточка с ладонь величиной.

На карточке светло зеленым, было нарисовано растение с растопыренными ветвями и листьями. Кажется, куст или какая‑то трава.

‑ Великий План ‑ на этот раз в голосе слышалось... благоговение?

Облака были темно‑серыми, точно дождевые тучи. Они почти недвижимо висели над головой, тем не менее, не рождая дождя. Типичная погода этих краев. И что я тут забыл?

Привычно вытянув чуть‑чуть Воды из почвы, я покрыл себя и одежду ею, точно тонким слоем. Мысленное усилие с выбросом энергии, которую называют чакрой, плюс определенный образ... Затем собрать Воду в сгусток на ладони. В влаге осталась грязь, пот и немного ржавчины. В местном климате обычный нож ржавеет довольно быстро. Однако приходится таскать его с собой. Иногда ночуешь в полуцивилизованных местах, с соседями. Не стоит нервировать окружающих и тех, кого они могут информировать, знанием о человеке, умеющем делать столовую утварь из Льда.

Вода отправилась обратно. Утренний туалет закончен. Теперь можно и в новый путь.

Все же, интересно, чего это мне такое приснилось?

Где‑то я читал или слышал, а может, принес это знание "из" или "сквозь" ту Пустоту, что окружала меня ранее... Как бы там ни было, суть это идеи в том, что вещие сны возможны. Это наши инстинкты, скрытая часть человека, некое "подсознание", говорит нам, что ему не нравится. Как умеет.

Теория интересная, хотя, на мой взгляд, столь же порочная, как новомодная среди простых людей портовых городов, религия с другого материка. Та, что о Всезнающем и Всеблагом Боженьке, который и Смотрит, и Судит, и по Попе Бьет.

Если внутри нас есть оно, такое умное и всезнающее, подсознание, чего оно, а не мы, сидит в уголке и не отсвечивает? Как‑то это, по‑моему, странно.

И все же, как, в таком случае, трактовать этот бред про "Великий План"? То, что, порой, "План", вовсе не план, а трава?

Бр‑р! Хватит думать о философских материях. Конечно, подозрительно, что две ночи назад, на следующий день после получения этого мудреного почтового контракта, я сумел провернуть еще одну, кажется, довольно выгодную, Сделку....

Двое суток назад. Окраины деревни Молчащие Холмы.

Прежде чем свернуть обратно на юг, я решил пополнить припасы. Да и что‑то тянуло меня в эту серую деревушку.

Я пообещал передать послание. Но срочность не оговаривалась. Я не сволочь ‑ но лучше двигаться более безопасными маршрутами, чем переть напролом, экономя время. Потерпит адресат недельку‑другую, я думаю. Все равно, если двигаться целенаправленно, то путь займет около месяца. Даже если срезать путь через центральный остров пешком ‑ а это по слухам опаснее, чем проделать почти весь путь до южного берега главного острова на корабле.

Так что можно сделать небольшой крюк. Думаю, никому от этого хуже не будет.

Но и наглеть не стоит. Аномалию, известную как Хрустальный Город, посмотрю позже, если выживу. Вряд ли она куда‑то денется.

Не то вечер, не то ночь. В этом сером мире есть только серые сумерки и темные сумерки. И деревенька впереди, с серыми очертаниями домов, размытых в вечной мороси Скорбных Земель, отлично вписывается в этот антураж.

Прямо идеальный пейзаж, подтверждающий полуофициальное название этой местности. Серый мир Скорбных Земель.

Чтобы узнать, у кого тут можно взять продуктов, лучше наведаться к тем, кто живет на отшибе. У них нечего брать. И они, думаю, расскажут обо всех недостатках тех везунчиков или мерзавцев, кто живут в двухэтажных домах в центре этой крошечной деревеньки.

Подхожу ближе. Интересно, хотя вряд ли стоит сразу менять дом, в который зайду первым. Смущают правда инструменты и камни, лежащие у входа в эту лачугу. Похоже, местные обитатели ‑ парии. Причем довольно сильно ненавидимые. Иначе с чего эту хибару закидывали не только камнями? Вон, в стену воткнулся серп, и не один. Кажется, весь это хлам, накиданный, надо думать, местными, стоит побольше домика. Даже если вычесть то, что уже начало ржаветь. А железо на севере, вернее, в Скорбных Землях, довольно дорого.

Подойдя поближе, я замираю у серой тканной занавески, висящей на входе. Не точно перед ней, ‑ это слишком рискованно, стоять так, лишившись из‑за непрочной ткани, значительной части обзора. Но рядом.

Серп лего выходит из стены. Значит, бросали, и не слишком профессионально. Иначе моих физических сил бы не хватило вынуть оружие из досок. Впрочем, откуда метатели серпов среди местных крестьян? Скорбные Земли. Здесь не воюют. А если и умирают насильственно, то по пьяни и от апатии. По‑моему, частая болезнь у местных. В таком‑то климате?

И как я мог подумать, что спокойно проживу здесь, сколько потребуется? Слишком тускло и мерзко. Точно гниешь заживо в этом климате. И не холодно, и не жарко. Если дождь, то слабая морось. Если нет осадков, то пасмурная облачность. Никак. Прямо‑таки, старая знакомая, Пустота. Только, как говорится, "с человеческим лицом".

Пустота с человеческим лицом. Н‑да.

Сквозь щель между занавеской и краем входного проема видна часть жилища. Чьи‑то ноги лежат на постели. Постель, ‑ просто тряпка, постеленная на грязной полу. Ноги не шевелятся. Спит? Возможно. Раннее утро, все же.

А еще моего разума касается аромат настоящего деликатеса. Этот восхитительный запах близкой Сделки...

‑ Ты готов мне отдать всего себя? ‑ спрашиваю я.

‑ Мне незачем жить. Бери все, что пожелаешь.

Полная отдача. Ранмару парит передо мной. Худой, большеголовый. Сиреневые волосы, серые глаза. И счастливая улыбка. Что они там все находят, в этой сквозящей мертвенной тишине. Хотя... это их дело.

На деревню наползает искусственный туман. Не моя работа. Даже в нынешнем состоянии, с силой ребенка Хаку, быстро прогрессирующей благодаря занятиям, а также полученным силам шиноби и монаха, я бы не стал использовать такую технику. Все же, подобное, ‑ это для монстров класса Великих МечниковСлишком большие затраты энергии, слишком большие сложности в организации собственных действий. . Туман не для меня. Во всяком случае, пока что. Стараясь держатся подальше от его создателя, я покидаю зону тумана, заполнившего деревню.

Удивительно. За эти полгода я получил второй улучшенный геном, третью стихию. И вот, только что, глаза. А сидел бы в доме ‑ уверен, что уже четыре месяца, как был бы мертв. Кстати о стихиях. Зайдя за гряду холмов, отделяющих меня от деревни, я достал бумагу, подобранную на том поле боя.

Разрезанная, влажная и чернеющая, словно ее облили не водой, а кислотой. Значит, глаза дали только улучшенное зрение. Плевать, все равно я в выигрыше.

Туман оборачивается почти прозрачным флером. Понятно, что он есть, но ничего не скрывает. Мой новый Трофей превращает высококлассную маскировочную технику в наряд работницы элитного борделя. Очаровательно. Всего лишь убил ребенка, который находился в осажденным жаждущими его смерти соседями, доме. И получил такой Трофей. Редкостная удача. Особенно, если учесть, что прошлая Сделка прошла часов тридцать назад.

Моя взгляд не проникает сквозь толщу земли и холмы дальше, чем на десяток метров. И радиус невелик. Наверное, обычное зрение, при меньшей точности обнаружения и угле обзора чуть меньше ста восьмидесяти градусов, увидит, все же дальше этого Трофея.

И все же, не сомневаюсь, что мои глаза сейчас горят красным.

     Наше время.

Да, мой пятый Трофей. Наверное, такой же ценный, как первый.

Казалось, бы, не так уж много они дают. Сфера обзора вместо конуса, возможность игнорировать маскировочные техники и, наверное, ген. Объем энергии у практикующих ее использовании, или, если угодно, резерв чакры, будет больше, чем у гражданских. А значит, наверное, я смогу их вычислить.

Я не слишком много знаю о подобных глазах. Хотя часто говорят о "великих додзютсу".

Бъекуган. Слабейшее, как на мой взгляд. У его носителей серые глаза. Зрачков то ли нет, то ли они одного цвета с радужкой. При активации, вроде бы, вены на висках и скулах, вокруг глаз, увеличиваются, вздуваются. Хотя, возможно, это явление вызвано чем‑то другим. И вены тут вообще не причем.

Дает он круговой обзор и возможность видеть в конусе природного, привычного зрения, систему циркуляции. Не так уж много для боя. Хотя и ограничивает возможность подойти со спины. К тому же, наверное, Хъюги, клан обладателей этих глаз, придумали тактику и техники, реализующие преимущества этих способностей. Вот бы у кого мне, в идеале, поучиться. Ведь что‑то схожее в способностях есть.

Шаринган. Сильнейшее из реально существующих додзютсу. По слухам, не меняет доступный угол зрения. Зато улучшает способности видеть в имеющемся конусе. Копирование техник, наведение иллюзий глазами. Клан Учих, владеющих этими глазами, наверное, по праву считается сильнейшим на материке.

Наверное, Поселение, Скрытое в Листе, основная база шиноби в Стране Огня, гордится тем, что и Учихи, и Хъюга принадлежит ему. Серьезный повод для гордости, верно? Правда, раньше поводом для гордости еще были Сенжу. И где они теперь, легендарные даже сейчас, шиноби, на равных противостоявшие Учихам? Уже двадцать лет, наверное, прошло, как осталась только одна из них. Зря, наверное, они объединились с заклятыми врагами. Хотя... что мне толку знать о той давней политике? Все равно истину, или хотя бы похожую на нее правду, восстановить невозможно. Даже если каким‑то чудом воскресить и допросить всех ключевых персонажей.

И, наконец, риннеган. Эти глаза, как честный торговец и попавший в Верхний Мир политик. Все о них слышали, но никто не видел. Легендарные глаза, которыми, вроде бы, обладал легендарный Рикудо. Человек, которому приписывают открытие способов манипуляции чакрой и победу над не то богом, не то демоном, имевшим кличку Дзюби.

Способности, естественно, не известно. Но, поскольку традиционно считается, что Рикудо был круче черепашьих яиц вкрутую (включая яйца Санби, демона‑черепахи), то приписывают им много чего. Владение всеми пятью основными стихиями, управление гравитацией, пространством и временем, способность воскрешать мертвых и призывать непонятных тварей из‑за края мироздания (впрочем, с этим порой справлялись и нормальные, нелегендарные шиноби, заключившие контракт на призыв с племенем упомянутых тварей), возможность высасывать чакру из людей и техник... Альфа Стигма, Ино Уэ, Го(а)дмод и все, что душе угодно в придачу...

Гм. И что это была за странная мысль в конце? Наверное, что‑то из памяти от жизни до Пустоты всплывает. Ну да. То, что полегче, как известно, того... не тонет. Что‑то более ценное осталось где‑то на дне моего черепа.

К тому же, все три наиболее известные разновидности улучшенных глаз, дают хорошенько повышенную сопротивляемость иллюзиям. То ли из‑за измененного восприятия, то ли у Учих и Хъюг просто мозги набекрень...

Мои глаза светятся красным, причем не как шаринган, а будто зрачок реально горит. Даже видны языки пламени. Я лично увидел, с помощью серебряного зеркала. Единственный, к слову материал, вернее, сочетание, который можно использовать как цветное зеркало при включенном додзютсу. Хотя зеркало тоже, того, полупрозрачное.

Итак, глаза внешне больше похожи на шаринган, а вот по функции кругового обзора, скорее, я смахиваю на мутировавшего Хъюгу. Вернее, Ранмару смахивал.

Надо бы не светить глазами на людях. А то не успею оглянуться, как глаза вырежут. Хотя в этого уже не почувствую.

Вот, кстати, впереди они самые. И какой резерв у каждого! Как лихо прыгают впереди! Обогнуть или посмотреть?

И почему они торчат на дороге? С моим радиусом обзора меньше сотни метров, будет подозрительно, если я так резко изменю курс. Точнее, будет так выглядеть, если ЭТИ меня уже заметили.

Печально. Придется идти вперед. Чувствую себя как животное на бойне. Вроде, и не охота идти под нож, но...

Куда еще?

Итак, подумай еще раз, Хаку. Если продолжишь двигаться вперед, то рискуешь оказаться в разборке шиноби. Если свернешь, то рискуешь засветить свои милые глазки. Или, по крайней мер, свои способности в области обнаружения. А вот чакру, может, и не заметят. Раньше же не замечали? Может, это у меня есть способности к скрыту, или у противников нет тех, кто может во мне почуять большой резерв чакры, но...

Решено. А что до того, чтобы не лезть в драку...

Я быстро рву взятую с собой тряпицу ледяным ножом. Такую вспышку чакры, как дает формирующийся ножик, они в этой кутерьме вряд ли заметят. Ткань поддается легко, без треска и хруста. Я сделал хороший нож.

Ткань быстро обматывается вокруг глаз. Заправить конец. Так, теперь максимально замаскироваться. Сосредоточение...

От глаз по телу прошла словно бы... звездная пыль? Приятная прохлада? Освежающая теплота? Ласковый туман? Или все вместе?

А, не важно. Просто выйду и постараюсь остановиться на расстоянии, с которого слепой подросток должен был почувствовать людей и, испугавшись, остановиться. Буду надеятся, что свет из глаз не пробьет веки плюс шесть или семь слоев грязной тряпки. Вот знал, что понадобиться! Не зря таскал с собой! Жадность, ‑ это не грех! Просто, как и всякая добродетель, она должна быть умеренной. То есть разумной.

Итак, выходим вперед, останавливаемся, и наблюдаем. Благо, для моих глазок то, чем я их скрывают от посторонних, преградой не является.

Так и поступил.

Сердце мое полнится скорбью, когда вспоминаю я увиденное вчера. Могу ли я иначе принимать то, что узрел? Имею ли право быть снисходительным к людским порокам, очевидным мне, но, все же, возможно, имеющихся и у меня?

Ну, как‑то так. Только без высокого слога.

Представьте себе такую картину. В поле сражаются, четверо на четверо, две команды шиноби. Из‑за поворота на дорогу, проходящую по краю поля, выходит ребенок с замотанными коричневого цвета тряпкой, глазами. Тут один из участников применяет Землю, нечто вроде Лабиринтной Плиты. Заслышав грохот, ребенок, дернувшись, замирает на месте. А противник не дремлет. То Водяным Хлыстом махнет, то Ядром запустит. Ну, или попытается раздавить очередной каменной плитой или поджарить Огненным Шаром. Это уж, смотря, на какой вы стороне. А ребенок чакрой не фонит, так что угрозу вряд ли представляет. Будете вы на него отвлекаться? Нет, конечно, вы будете держать его в поле зрения, уделяя, возможно, немного больше внимания, чем окружающим неодушевленным предметам. Хотя и не факт, что опаснее в такой ситуации ‑ стоящий на месте, в стороне, мелкий человечек, или не вовремя столкнувшийся с вами элемент пейзажа?

Наверное, я, все же, ошибался в отношении шиноби со спиралью‑и‑уголком. Эти четверо, носившие маски, не засоряли мир пафосом и патетикой. И даже не слишком, как мне кажется, отреагировали на меня.

Носящие знак Тумана, не скрывавшие своих лиц, впрочем, тоже меня почти проигнорировали. И правильно.

     Сутки назад.

Стою. Смотрю.

Восемь бойцов скачут, точно плоские камешки по воде. Прыжок заставляет тело двигаться по довольно крутой дуге. Странно. Я, когда научился двигаться быстро, старался привыкнуть прыгать вдоль поверхности, чуть поджимая ноги. Так проще менять траекторию. Я чего‑то не знаю? Нет, точно. Ну не станет же сразу восемь обученных шиноби прыгать, как не пойми кто? Умеют отталкиваться от воздуха?

Команда Листа, в масках. Четверка. Двигаются быстро. Но, кажется, неправильно. Уже успели получить ранения?

Пять трупов вдалеке. Свидетели или выбывшие участники? Кто знает...

Четверо шиноби в протекторах Кири. Ками его знают, что за фракция... Но, поскольку маски не мешают оценить возраст... Хотя все же далеко.

Прыг‑скок. Прыг‑скок. Туманник, пройдя в буквальном смысле сквозь Огненный Шар (кажется, успел за долю секунды покрыться пленкой из Воды. Интересный способ защиты), попытался ударить листовика мечом. Что там, катана, или вакидзаси, не знаю. Не большой специалист, как классифицировать изонутый клинок длиной сантиметров пятьдесят шестьдесят. Листовик парирует выхваченным ножами. Его напарник пытается зайти воднику вбок. Тот отпрыгивает назад, но не успевает. Попадание?

Стоп, а что это за синий силуэт чуть в стороне? И почему силуэты людей подсвечены синим? Ах, да. Чакра, как я мог забыть. Еще не освоился с новым зрением.

Тело водника мгновенно исчезает из‑под оружия второго листовика, накладываясь тут же на синий силуэт. И на прежнем месте ‑ деревянное бревно. Вернее, два куска дерева лежат на земле, а листовики уже отпрыгивают снова от техники Воды. Это была Замена? Надо запомнить, как она распознается.

Левее из травы, разрывая дерн, довольно медленно вылезает что‑то вроде коричневой стены. Еда она заканчивает формироваться, как об нее разбивается голубого цвета сгусток. Водяное Ядро или Водная Пуля? Техника, по сути, одна и та же. Эффекты схожи.

Водники отпрыгивают в сторону. Там, где они были, из земли вырастают колья. Острые на вид. Еще в полете, туманник создает нечто знакомое. Тонкие росчерки Воды отделяются от кистей и предплечий шиноби. Разлетаются веером, а потом с разных сторон летят в цель. Водяные Иглы?

Другой листовик разрезает в этот момент что‑то вроде моей Плети ‑ только у его противника она одна, толстая и медленная. Меч шиноби в маске рассекает Воду, но затем его владелец уходит в сторону. Похоже, можно сохранить контроль над отделенной частью, использую для атаки противника. Надо запомнить. Мои Плети ‑ похожая техника. Их, как и Кальмара, слабость в бою с мечником состоит как раз в том, что их могут расчленить. А если отрубленные части техники Воды ударят врагу в спину?

Мечник‑листовик в правой паре отпрыгивает назад. Горизонтальный взмах загоревшегося голубым клинка отправляет длинное облако чакры в мою сторону. Находящийся на пути техники шиноби Тумана снова прыгает вверх, пропуская атаку под собой. На вершине прыжка, он парирует атаку второго противника. Столкновение в воздухе? Мечник, отправивший в мою сторону облако, светящееся сине‑голубым, уходит от серии чего‑то среднего между Иглами и Ядром. С кулак создателя размером, плотные от испускаемого голубого сияния, шарики пролетают под ногами листовика.

Я стараюсь спокойно идти вперед. Не хватало еще попасть под технику. Вот, пролетела за спиной. Ух. Хотя, если бы остался на месте, кажись, тоже бы мимо пролетела. Надо лучше тренироваться.

Новый Огненный Шар. Туманники бросаются вперед. Тот, что умел покрываться Водой, впереди, второй за ним, след в след.

Левая пара. Зря я от них отвлекся. Тот, что был с хлыстом, сносит голову конохскому мечнику и своему товарищу. Не понял? Ах, да, в теле меч, и силуэт почти не светит чакрой. Мертв? Логично. Если товарищ мертв, но есть шанс, повредив его тело, поразить убийцу, то почему бы и нет?

Упс. Хлыстовику не повезло. Что‑то типа Водяных Игл, когда их применяешь при высокой влажности. Маленькие длинные камни налетели из воздуха. Кажется, будто просто облепили туманника, но это же была не галька... Все, силуэт погас. Мертвое тело чакру не выделяет и не вырабатывает.

Итого, трое листовиков в масках, против пары водников. И еще восемь трупов. Скверно.

Стоп. Это что, патриотизм? Не, вмешиваться не собираюсь.

Водники встали спиной к спине. Листовики их, не торопясь, берут в круг. А затем начинают разговаривать. Не понял, это как понимать? Что за нелепая тактика, встать на месте, спиной к спине? Пассивная оборона до добра не доводит, даже я знаю! И что за треп?

Так, надо расслабиться и постараться услышать. Все же, эти ребята говорят тихо, а до них двадцать метров.

Нет, ничего. Отдельные слова, может, и можно различить. Скорее даже, угадать по звукам. Но все равно, пользы от этого немного. Без контекста, не зная, правильно ли угадал слова по отдельным звукам...

Даже пытаться воспроизвести, что там услышал, бесполезно. Все, что интересно, это как один из водников накачивает чакру под землю. Забавно. Я так разжижаю землю, чтобы получить контроль над ней.

Кажется, время переговоров прошло. Листовики как‑то напрягаются, их силуэты светятся сильнее. Ускорение выделения чакры?

А затем земля под ногами всей пятерки взрывается грязевым гейзером. И тут же на поле и часть леса по правую руку от меня, расползается кисея тумана.

Подумав немного, я тихо, продолжая, как умею, ограничивать сияние своего силуэта, ухожу.

Это не моя война. Да и стоит ли залезать в конфликт? Мои навыки все еще не обеспечивают приемлемую вероятность выживания в бою.

Вспомнил. Эти, в масках, зовутся АНБУ. Подразделение не то чтобы элитное, в отличие от каких‑нибудь Ниндзя‑Защитников Всесветлого Господина Земель Великой Страны Огня ( и только так, с большими буквами!)... АНБУ, скорее, предназначены для... негромких дел. И профессионализм служащих там, конечно, выше среднего.

Но все же, учитывая соотношение потерь, даже тех, что я наблюдал лично, наводят на мысль, что один АНБУ стоит, минимум, пары простых шиноби Кири. Это Лист так крут, или настолько глубока пропасть между серой массой и тех, кого завербовали в структуру?

Как‑то вспоминается, что у Ягуры есть Инфернальный Батальон. А у меня есть Лед, неосвоенный еще Пар, глаза и основной талант. Мысль о эмиграции окрашивается в положительные цвета.

Надо, все же, сделать остановку на недельку, освоить техники предпоследнего Трофея, а затем рвануть к этой Теруми Мэй. Выполню обещание, а там посмотрим. Может, и действительно, свалю в другие страны.

А пока надо, наконец, покинуть окрестности деревни Молчащие Холмы.

А то, что ни день, то приключение...

Глава 9. Проникновение (infiltration).

Удобная все же вещь ‑ эти глаза. Можно обойти шиноби, спешащих по своим делам. И как‑то легче стал получаться Кальмар. Подумать только ‑ я получил такую силу почти даром. Не уверен, что, на что бы я не обменял их, передав плату Ранмару, оно мне было нужно. Можно сказать, получил даром.

Пар ‑ разрушительная стихия, способная разъесть все что угодно. Жаль только, что использовать можно лишь в замкнутых помещениях. Иначе Пар рассеивается очень быстро. Техники для городов, пещер или ближнего боя. И только если рядом нет союзников. Не панацея, далеко не панацея. Ни в каком смысле.

Где бы найти еще техники Огня. Из него и Воды должен состоять Пар. В памяти моего Трофея есть лишь упоминания, что Огонь хорош в техниках средней и высокой дальности. Разрушительных, бьющих по площадям на манер бомбы или конуса выдыхаемого пламени.

Как бы там ни было, я дошел до адресата. И теперь стоит решить, как доставить послание родственнице Трофея. Вряд ли я могу прийти открыто. В такие времена, как сейчас, у одной из командиров повстанцев просто обязана цвести и плодоносить паранойя. Во всяком случае, если она еще живой командир, как была пару месяцев назад.

Дома, палатки. Все стоит в шахматном порядке. Идеальный порядок жилья в постоянном армейском лагере. И управляемый хаос людей, кружащих среди полукапитальных и совсем некапитальных строений лагеря повстанцев.

Они тут уже несколько лет. А все, на что хватило фантазии ‑ это огромный квадрат, равномерно покрытый однообразными бараками и палатками. Только в центре несколько многоэтажных зданий из камня или бетона ‑ отсюда не разглядеть. Там, наверняка, начальство и сидит. Сразу видно ‑ людям не до роскоши, они борются. Или начальство ворует, но достаточно умно, чтобы не шиковать совсем уж нагло на фоне окружащей благородной бедности. Не называть же их бытие в открытую нищетой?

Пройти в деревню было легко. Конечно, вокруг стояли часовые, но я их видел гораздо дальше ‑ ночью или в тумане мои глаза точно лучше обычных. К тому же, после этого трофея я стал гораздо лучше чувствовать и скрывать силу. Ки, чакра, эмоции ‑ названий много, как и того, что под ними подразумевается. Главное, что я все это научился прятать.

Зря, что ли, почти пять недель осваивал новые навыки? Не все успел, конечно, но самое главное ‑ точно. Надеюсь.

Почему я подкрадываюсь в военный лагерь, а не иду вперед с открытым забралом? Все очень просто ‑ потому что меня попросили отнести послание, а не попытаться сделать это. Заметут на КПП ‑ как пить дать. И если у местных в охранке есть недоброжелатель Мэй ‑ то я помру в камере следствия. И перед этим мне будет довольно больно. И довольно долго мне будет довольно больно. После чего я, скорее всего, помру. Это как‑то не вписывается в мою жизненную концепцию.

Наконец, я нашел подходящего человека в лагере. Худой очкарик вышел из большого трехэтажного полукруглого здания. Догадываюсь, что он идет ко мне. Сортир ‑ идеальное место для засады. Так гласила память моего третьего Трофея. А моя собственная логика не видит в этом тезисе изъянов.

Как только он зашел в туалет, я резко ускорился ‑ еще одно трофейное умение ‑ и оказался у него за спиной до того, как дверь закрылась. Теперь связать...

Кран просто вырвало потоком вылетевшей из трубы воды. Даже без моих усилий она окатила не успевшего сосредоточиться и уйти в сторону шиноби. Я просто помог всей воде задержаться вокруг него, сковывая жертву.

‑ Тихо ‑ сказал я, замораживая воду вокруг человека.

Ни паники, ничего. Теплое, бархатное спокойствие. Кажется, именно так надо вести допрос по этой методике? Во всяком случае перед тем, как тыкать тлеющей сигаретой в глаза допрашиваемому.

Очкарик издает не поддающийся пониманию звук. Судя по общему ошарашенному настрою, он временно готов сотрудничать. Пока обойдемся без экстрима.

‑ Имя?

‑ Ч‑чоуджиро.

‑ Где я могу найти Теруми Мэй?

‑ А с чего я должен говорит тебе это?

Совершенно другой голос. Он боится за эту Мэй? Может, надо показать, что не желаю ей зла?

‑ Смотри ‑ попросил я и выдохнул сгусток кислотного пара в сторону кабинок. Та знакомства с Паром не выдержала. Вода и Огонь, слитые воедино. Эффект воздействия похожа на воздействие кислоты и ускоренное в тысячи раз гниение одновременно.

‑ И как это понимать? ‑ уже более нейтральным голосом спросил человек, глядя на почерневшее расползающееся дерево. Похоже, Пар ‑ лучший способ сказать, что я вроде как ей не совсем чужой. Даже врать не надо.

‑ У меня для нее послание. Мне нужно передать его лично.

‑ Главный корпус, второй этаж вниз, скажешь на посту, что от воробья ‑ быстро протораторил свою ложь пленник.

‑ Ты врешь.

Похоже, пришло время тех самых специальных воздействий. Техника заглушения криков уже действует. Я порой задаюсь вопросом, где работал мой Трофей. Тот, который родственник Мэй. А потом просто обращаюсь к его памяти. И уже не удивляюсь некоторым навыкам дознавателя в команде военной разведки Кири.