Текст книги "Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи"

Автор книги: Василий Горн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

Глава XIII.
Земельная политика правительства. Противодѣйствіе планамъ правительства со стороны отдѣльныхъ военныхъ властей. Открытое дискредитированіе правительства. Дѣятельность министерства народнаго просвѣщенія. Самоуправленіе и народное образованіе. Книжная палата. Дѣятельность министерства общественнаго призрѣнія. Министерство почтъ и телеграфовъ. Министерство исповѣданій и духовенство. Внѣшняя политика правительства. Основные принципы ея. Признаніе эстонской независимости. Условія работы С. Г. Ліанозова, какъ министра иностранныхъ дѣлъ. Отвѣтная нота Эстоніи. Взаимоотношенія съ Финляндіей. Обмѣнъ нотами. Признаніе Финляндіи. Просьба Латвіи о признаніи ея независимости и отвѣтъ сѣв.-зап. правительства. Организація консульствъ въ Латвіи и Финляндіи.

Земельный вопросъ всегда являлся важнѣйшей проблемой русской внутренней политики, но его значеніе особенно выросло въ пореволюціонное время, въ условіяхъ гражданской войны.

На нашемъ сѣверо-западѣ земельный вопросъ, съ самаго начала появленія бѣлыхъ у власти, принялъ уродливыя, вредныя для движенія формы. Въ верхахъ арміи, а еще больше въ ея обозѣ, двигалось много помѣщиковъ, и, чего мудренаго, что, будучи матеріально заинтересованными въ сохраненіи своего землевладѣнія, они считали просто большевизмомъ санкціонированіе всѣхъ крестьянскихъ захватовъ, происшедшихъ за время революціи. По своей прошлой земской работѣ я знавалъ много земцевъ, которые теперь съ горечью спрашивали меня:

«Гдѣ же справедливость? Почему фабрики не экспропріируются, а только наша земля? Развѣ она не такой же предметъ буржуазной собственности? Вѣдь не всѣ же помѣщики получали жалованныя земли, многіе изъ насъ ихъ покупали за деньги, какъ купцы, промышленники свои фабрики, дома, заводы. Чѣмъ мы станемъ жить, если сельское хозяйство, бывшее нашимъ обычнымъ занятіемъ и средствомъ къ жизни, станетъ недоступнымъ намъ? Нѣтъ, если ужъ экспропріировать нашу землю, то пусть промышленники и фабриканты прежде обяжутся покрыть всѣ наши убытки, а пока. . трудно судить насъ за нашу косность въ земельномъ вопросѣ».

Большинство землевладѣльцевъ, впрочемъ, не развивало такой философіи; оно считало земельную экспропріацію грабежомъ, весь «вѣковой вопросъ» – поташничествомъ мужикамъ и требовало напрямикъ – «вернуть!» Этимъ окрикомъ проникнуты всѣ приказы, касающіеся земельнаго вопроса въ періодъ управленія бѣлой властью сѣверо-западнымъ краемъ, до появленія нашего правительства.

Иной психологическій процессъ шелъ на другомъ концѣ соціальной лѣстницы. Противъ ставшаго всесильнымъ помѣщика, съ его грознымъ и безапелляціоннымъ – «вернуть!» – къ концу лѣта 1919 года вновь стоялъ угрюмый, раздраженный крестьянинъ. Здѣсь скапливались всѣ горечи въ одну чашу. Помѣщичьи претензіи осложнились требованіями всевозможныхъ военныхъ властей. Деревня систематически эксплоатировалась, не получая взамѣнъ ничего, или очень мало. Требованія эти росли и росли, принимая чѣмъ дальше, тѣмъ все болѣе чудовищные размѣры, пока они, наконецъ, не приняли характера беззастѣнчиваго обиранія деревни оптомъ и въ розницу, натурой и деньгами.

«Къ концу лѣта 1919 г., писалъ въ своей запискѣ П. А. Богдановъ, деревня въ своей массѣ опредѣленно настроилась противъ бѣлыхъ. Формула – «бѣлые не лучше красныхъ» стала избитымъ мѣстомъ всѣхъ деревенскихъ разговоровъ. «Нѣтъ, видно опять придется уходить въ Ланеву рощу» (мѣсто пристанища зеленыхъ) – фраза, съ которой расходился волостной сходъ Прудской волости, Псковскаго уѣзда, когда-то радостно встрѣчавшій бѣлыхъ».

Тѣ же настроенія отчасти подмѣтилъ въ то время другой оффиціальный свидѣтель.

«Приказъ № 19 о пользованіи лѣсами вызвалъ большіе толки, я-бы сказалъ, нареканія крестьянъ. Крестьяне толкуютъ этотъ приказъ на всякіе лады, указывая, что съ приходомъ бѣлыхъ ихъ не только не надѣлили землей, но оставили въ силѣ прежнее ограниченіе».[163]163
  Хомутовскій приказъ № 19 отъ 28 іюня 1919 г., оставившій всѣ лѣса, а въ томъ числѣ и бывшіе надѣльные, въ вѣдѣніи военно-гражд. управл., при чемъ съ крестьянъ устанавливались сборы за выпасъ скота въ лѣсу, за собираніе грибовъ, ягодъ, мха и т. п. Цитата взята изъ рапорта гдовскаго коменданта полк. Саламанова отъ 18 авг. 1919 г. за № 370 начальнику петроградской губерніи.


[Закрыть]

Естественно, что устраненіе всѣхъ вышеназванныхъ причинъ должно было лечь въ основу политики всякаго правительства, которое хотѣло продолжать дѣло борьбы съ большевиками на сѣверо-западѣ Россіи.

«Новая земельная политика, говоритъ Богдановъ, должна была воочію показать крестьянскимъ массамъ сѣверо-запада, что интересы крестьянства въ этой новой политикѣ будутъ превалировать, что въ частности земля останется въ рукахъ мужика; что деревня перестанетъ служить объектомъ для военно – административнаго усмотрѣнія, что, наконецъ, а это самое главное, бѣлые лучше красныхъ, ибо они несутъ съ собой не только бѣлый хлѣбъ, но и миръ, и порядокъ, и свободу».

Эта мысль и была положена въ основу земельной политики сѣверо-западнаго правительства. Пунктъ 8-й деклараціи правительства поэтому говорилъ слѣдующее: «Земельный вопросъ будетъ рѣшенъ, согласно съ волей трудового земледѣльческаго населенія, въ Учредительномъ Собраніи. Впредь до рѣшенія послѣдняго земля остается за земледѣльческимъ населеніемъ, и сдѣлки купли и продажи на внѣгородскія земли воспрещаются, за исключеніемъ особо важныхъ случаевъ и съ особаго разрѣшенія правительства».

Не считая себя въ правѣ радикально разрѣшать земельный вопросъ на каждомъ отвоеванномъ у большевиковъ клочкѣ Россіи, правительство въ то же время хотѣло дать твердую базу для пользованія землей до Учредительнаго Собранія, не запутывая еще больше и безъ того достаточно запутанныя за годы революціи земельныя отношенія.

Вся дальнѣйшая политика сѣверо-западнаго правительства строилась, какъ развитіе п. 8-го деклараціи. Былъ отмѣненъ рядъ мелкихъ сборовъ за разные виды пользованія лѣсомъ, надѣльные лѣса вернули въ распоряженіе крестьянъ, П. А. Богдановъ выработалъ проэктъ временнаго землеустройства крестьянъ. Выработкѣ проэкта предшествовали объясненія Богданова съ земскими дѣятелями, волостными старшинами и представителями сходовъ крестьянъ ямбургскаго и гдовскаго уѣзда, во время поѣздокъ Богданова по области. 18 октября совѣтъ министровъ утвердилъ проэктъ Богданова въ такой редакціи:

Впредь до особыхъ распоряженій правительства Сѣверо-Западной Области Россіи, въ освобожденныхъ сельскихъ мѣстностяхъ по земельному вопросу примѣняются слѣдующія положенія:

1) Органы административной власти на мѣстахъ не входятъ въ разсмотрѣніе какихъ бы то ни было споровъ и тяжбъ о правѣ собственности и владѣнія внѣгородскими землями сельско-хозяйственнаго значенія.

2) Никто не имѣетъ права со дня прихода бѣлыхъ войскъ самовольно захватывать земли или, наоборотъ, возстанавливать свое нарушенное прежнее владѣніе подъ страхомъ наказанія по всей строгости законовъ военнаго времени и немедленнаго принудительнаго возстановленія фактическаго положенія, предшествовавшаго допущенному самоуправству.

3) Службы и пр. помѣщенія, живой и мертвый инвентарь (скотъ, лошади, с.-х. машины и орудія и т. п.) продолжаютъ оставаться въ распоряженіи тѣхъ лицъ, которыя владѣли ими до послѣдняго момента прихода бѣлыхъ войскъ.

4) Изъ лѣсовъ, какъ частновладѣльческихъ, такъ казенныхъ и прочихъ, кромѣ надѣльныхъ, образуется особый лѣсной фондъ, который поступаетъ въ распоряженіе Министерства Земледѣлія Сѣверо-Западной Области Россіи, согласно приказу отъ 28-го іюня 1919 года за № 190.

5) Такъ называемыя совѣтскія хозяйства, а также коммуны и коллективы, кои къ приходу бѣлыхъ войскъ окажутся безхозяйными, показательныя хозяйства и поля, племенные разсадники, питомники плодовыхъ деревьевъ и прочія агрикультурныя предпріятія прежней Совѣтской Власти, переходятъ полностью въ распоряженіе Земельныхъ Отдѣловъ или Уѣздныхъ Земствъ на мѣстахъ.

6) Исполненіе настоящаго постановленія возлагается на Земельные Отдѣлы, а гдѣ таковыхъ не имѣется, впредь до ихъ возникновенія, на волостныя и уѣздныя земства.

Дѣйствіе приказа Командира Отдѣльнаго Корпуса Сѣверо-Западной Арміи и Военно-гражданскаго Управленія отъ 19-го іюня 1919 года за № 13, «О временномъ правѣ пользованія землею» прекращается, при чемъ всѣ дѣла, возбужденныя на основаніи приказа № 13, подлежатъ немедленному прекращенію.

Постановленіе совѣта министровъ было немедленно опубликовано въ оффиціальномъ приказѣ министерства земледѣлія «всѣмъ учрежденіямъ и должностнымъ лицамъ къ безусловному исполненію» и распространено, кромѣ того, въ массѣ прокламацій на мѣстахъ, – правда, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, при упорномъ закулисномъ сопротивленіи военныхъ властей. Въ прокламаціяхъ, послѣ изложенія текста закона, стояла подпись – «Совѣтъ министровъ сѣв.-зап. области Россіи», а ниже:

Граждане, этимъ закономъ обезпечиваются Ваши права на землю. Охраняйте это Ваше священное право отъ всякихъ посягательствъ на него. Этотъ законъ выполняетъ одно изъ обязательствъ Деклараціи Правительства. Поддерживая на дѣлѣ всѣми возможными средствами Ваше Правительство, Вы самымъ лучшимъ образомъ защитите Ваши права на землю.

Отдѣлъ Агитаціи и Пропаганды при Совѣтѣ Министровъ Правительства

Сѣв.-Зап. Области Россіи.

Какъ пояснялъ Богдановъ въ помянутомъ засѣданіи правительства 18 октября, цѣли его проэкта сводились къ слѣдующему:

1) Въ области земельныхъ отношеній сохраняются тѣ, которыя имѣли мѣсто къ приходу бѣлыхъ войскъ, что должно дать увѣренность широкимъ крестьянскимъ массамъ, что реставраціонныхъ попытокъ у новой власти нѣтъ, и чтобы не запутывать земельныхъ отношеній еще больше;

2) изъять изъ рукъ администраціи (въ частности всякихъ комендантовъ) разбирательство конфликтовъ, возникающихъ на почвѣ землевладѣнія и землепользованія, чѣмъ положить, наконецъ, предѣлъ самоуправству органовъ военной власти;

3) отмѣнить приказы Родзянко о землѣ и прекратить всѣ возникшія по нимъ дѣла и тѣмъ внести успокоеніе въ деревню;

4) охранить отъ хищенія и захвата совхозы, коммуны, коллективы и др. совѣтскія имѣнія, питомники и хозяйства которыхъ могли бы впослѣдствіи послужить общеагрикультурнымъ цѣлямъ;

5) привлечь къ работѣ по урегулированію земельныхъ отношеній само крестьянство, въ лицѣ земствъ и возобновившихся спеціальныхъ земельныхъ отдѣловъ.

Къ сожалѣнію, всѣ эти благія намѣренія проводились въ жизнь тоже съ значительнымъ запозданіемъ. Въ продолженіе почти двухъ мѣсяцевъ со времени возникновенія правительства вредные приказы ген. Родзянко (№ 12, 13, 14 и т. д.) оставались неприкосновенными, а въ Гдовѣ надъ возобновившимъ свою дѣятельность земельнымъ отдѣломъ распоряжался гдовскій комендантъ Штейнъ. Законъ о землеустройствѣ приняли въ самый разгаръ петроградской кампаніи, когда военныя власти менѣе всего поддавались обузданію. П. А. Богдановъ въ своей запискѣ подробно останавливается на томъ впечатлѣніи, которое произвелъ законъ на мѣстахъ.

«Органы военной власти проявили полную растерянность. Въ то время, какъ агитъ-отдѣлъ штаба арміи распространялъ приказъ министра земледѣлія, гдѣ было полностью передано постановленіе 18 октября, въ видѣ прокламаціи, въ то время, какъ приказъ былъ расклеенъ въ Ямбургѣ и Гатчинѣ, въ Гдовскомъ уѣздѣ онъ не былъ опубликованъ вовсе, въ виду рѣзкаго вмѣшательства командира 2-го армейскаго корпуса, генерала Арсеньева, запретившаго завѣдующему гдовскимъ земельнымъ отдѣломъ Зеленскому, черезъ гдовскаго коменданта полковника Штейна, разсылку этого приказа на мѣста». Мотивы запрещенія лишь много позже были изложены Зеленскимъ при личномъ докладѣ П. А. Богданову. Они оказались весьма кратки и красочны.

Генералъ Арсеньевъ заявилъ:

«Какой тамъ приказъ министра земледѣлія. Правительства уже нѣтъ, и Богдановъ повѣшенъ».

Въ отвѣтъ на указаніе П. А. Богданова на недопустимость замалчиванія подобнаго факта (о немъ Зеленскій донесъ тогда, когда очутился внѣ предѣловъ досягаемости Арсеньева) Зеленскій чистосердечно признался, что боялся репрессій горячаго генерала.

Въ докладной запискѣ о результатахъ командировки отъ 5 ноября 1919 года чиновникъ особыхъ порученій при министрѣ земледѣлія, А. В. Волковъ, такъ писалъ о томъ же инцидентѣ П. А. Богданову:

«Завѣдующій земельнымъ отдѣломъ, по его словамъ, дважды ходилъ лично къ коменданту г. Штейну и каждый разъ получалъ одинъ и тотъ же отвѣтъ – «приказъ этотъ не слѣдуетъ распространять, такъ какъ министерство земледѣлія, да и все правительство, если ужъ не разогнано, то въ ближайшіе дни будетъ разогнано», при чемъ въ послѣдній разъ комендантъ сослался, что вопросъ этотъ подлежитъ компетенціи штаба 2-го корпуса, находящагося въ г. Гдовѣ».

Получивъ докладную записку чиновника Волкова, П. А. Богдановъ черезъ министра внутреннихъ дѣлъ въ категорической формѣ потребовалъ удаленія и преданія суду коменданта Штейна. Но, увы, это была запоздалая буря въ стаканѣ воды – кругомъ пахло общей катастрофой.

«Какъ реагировали широкія крестьянскія массы на «Положеніе о землѣ» – сказать трудно, говоритъ Богдановъ, ибо послѣдовавшая катастрофа сѣв.-зап. арміи смѣшала всѣ карты, можно говорить лишь объ отдѣльныхъ вѣстяхъ съ мѣстъ: онѣ опредѣленно были положительны и говорили о правильной линіи поведенія. «Положеніемъ о землѣ» пытались прикрыться отъ произвола мѣстныхъ комендантовъ.

Что касается отношенія бывшихъ помѣщиковъ къ опубликованному «Положенію», то оно было безусловно отрицательнымъ, ибо оно разбивало ихъ надежды на возвратъ ихъ земель. Типичнымъ примѣромъ въ этомъ отношеніи является письмо одного изъ псковскихъ помѣщиковъ Б., въ которомъ онъ сравнивалъ «Положеніе» съ большевистскимъ декретомъ о землѣ и указывалъ на его гибельность для крупнаго землевладѣнія».

Я не могу здѣсь подробно останавливаться на другихъ деталяхъ повседневной дѣятельности министерства земледѣлія. Она была очень разнообразна. Въ короткое время существованія правительства (3 ¹/₂ мѣсяца) министерство организовало лѣсныя заготовки, завело сношенія съ заграницей о покупкѣ сѣмянъ для обсѣмененія пустующихъ крестьянскихъ полей, изыскивало способы снабдить населеніе простѣйшими сельскохозяйственными орудіями (плугами, боронами, косами, серпами, – т. е. тѣмъ, что окончательно пообносилось и потрепалось за годы революціи), попыталось возобновить земельную участковую агрономію, помогало обстраиваться потерпѣвшимъ отъ гражданской войны, и даже частично, въ особо назрѣвшихъ случаяхъ, «рѣшило пойти навстрѣчу запросамъ жизни и деревни и содѣйствовать разселенію на хутора тѣмъ селеніямъ, которыя добровольно изъявили на это согласіе».[164]164
  Изъ отчета дѣятельности мин. земл., «Свобода. Рос.» № 86 отъ 31 дек. 1919 г.


[Закрыть]

Дѣлалось и предпринималось все то, что требовала практика текущаго дня и ближайшія политическія задачи, а если дѣло часто не спорилось, то виновата была главнымъ образомъ та экономическая и политическая обстановка, въ которой приходилось каждому изъ насъ работать.

Нѣсколько благопріятнѣе сложились условія работы для министра народнаго просвѣщенія Ф. А. Эрна. Военныя власти въ работу этого министерства не вмѣшивались, и у Ф. А. Эрна остались одни экономическія терніи, въ видѣ разоренное™ школъ, отсутствія пособій, учебниковъ; ближе къ фронту мѣшала наладить работу неустойчивость нашихъ бѣлыхъ границъ.

Министерство народнаго просвѣщенія поставило себѣ двѣ задачи:

1) спѣшно реорганизовать большевистскую школу, въ виду наступленія учебнаго года, снабдивъ ее элементарно необходимымъ и 2) немедленно прійти на помощь бѣдствующимъ учителямъ.

Незадолго до паденія Пскова, какъ я писалъ выше, Ф. А. Эрнъ выступилъ здѣсь въ общемъ собраніи учителей города и уѣзда, гдѣ были также представители отъ родительскихъ комитетовъ и общественныхъ самоуправленій, и предложилъ окончательно обсудить и утвердить проэктъ реорганизаціи большевистской школы, выработанный особой комиссіей изъ учителей и помянутыхъ организацій. Проэктъ былъ одобренъ и принятъ. Нѣсколько ранѣе проэктъ былъ также одобренъ собраніемъ учащихъ гдовскаго уѣзда.

Двухступенная совѣтская школа была перестроена на трехступенную, какъ это намѣчалось еще при временномъ правительствѣ. Первую ступень составляла трехъ и четырехъ-годичная начальная школа, вторую – высшее начальное училище и третью – среднія учебныя заведенія въ составѣ 4-хъ старшихъ классовъ; младшіе классы послѣднихъ, оставаясь при нихъ же, должны были конструироваться по курсу высшихъ начальныхъ училищъ. Непосредственная преемственность между тремя ступенями достигалась согласованностью программъ и единствомъ воспитательно-образовательныхъ задачъ. Обученіе на первой ступени – безплатное, на второй – также, если этого желало мѣстное самоуправленіе. Содержаніе учительскаго персонала было принято всецѣло на счетъ казны, равно и хозяйственные расходы училищъ второй и третьей ступени. Непосредственное завѣдываніе начальнымъ образованіемъ перешло въ руки общественныхъ самоуправленій.

«Въ цѣляхъ широкаго распространенія начальныхъ школъ, писалъ Ф. А. Эрнъ въ своемъ отчетѣ, министерство считало долгомъ удовлетворить въ полномъ объемѣ всѣ ходатайства земствъ и городовъ о поддержкѣ начальнаго образованія. Вслѣдствіе этого число народныхъ школъ въ Гдовскомъ и Ямбургскомъ уѣздахъ оказалось большимъ, чѣмъ въ свое время намѣчено было выработанными на мѣстахъ школьными сѣтями. Можно, слѣдовательно, съ увѣренностью сказать, что въ короткій, къ сожалѣнію, періодъ существованія министерства просвѣщенія с.-з. правительства школьныя сѣти, по крайней мѣрѣ въ двухъ земствахъ, были завершены, и населеніе было вполнѣ обезпечено начальной школой».[165]165
  Отчетъ Ф. А. Эрна, помѣщенный въ «Своб. Рос.» № 17 отъ 22 янв. 1920 г. Всѣ другія свѣдѣнія взяты мною оттуда же.


[Закрыть]

Всѣ высшія начальныя училища и бывшія среднія учебныя заведенія перешли на содержаніе казны.

Въ виду неустойчивости границъ территоріи с.-з.правительства, число названныхъ учебныхъ заведеній подвергалось колебаніямъ. Наиболѣе полно и длительно входившій въ предѣлы этой территоріи Гдовскій уѣздъ оказался и наиболѣе счастливымъ въ отношеніи правительственныхъ заботъ о повышенномъ образованіи. Въ г. Гдовѣ имѣлось реальное училище, общественная гимназія, учительская семинарія, профессіональная школа и высшее начальное училище, а въ уѣздѣ 9 высшихъ начальныхъ школъ; при чемъ гимназія, семинарія и три высшихъ начальныхъ училища уѣзда, какъ правительственныя учебныя заведенія, были открыты министерствомъ за время его трехмѣсячнаго бытія. Безъ всякаго колебанія министерство приняло на счетъ казны содержаніе ямбургскаго частнаго коммерческаго училища, какъ только г. Ямбургъ былъ занятъ бѣлыми войсками; предполагалось такъ же поступить относительно струго-бѣльскаго реальнаго училища, высшихъ училищъ ямбургскаго уѣзда и т. д.

Намѣчались планы широкаго внѣшкольнаго образованія, но тутъ сильно мѣшали этой работѣ условія боевой обстановки, хотя, говоритъ Ф. А. Эрнъ, «гдовское и ямбургское земства готовы были приняться всюду за него, гдѣ смолкалъ грохотъ пушекъ».

Рядомъ послѣдовательныхъ ассигнованій со стороны правительства учителя были избавлены отъ крайней нужды. На содержаніе приняли всѣхъ, оказавшихся въ нашей полосѣ педагоговъ, и почти всѣ они въ той или иной мѣрѣ приняли дѣятельное участіе въ работѣ министерства на пользу края.

Центральный аппаратъ министерства имѣлъ крайне скромные размѣры. Въ крохотной комнаткѣ при штабѣ снабженія въ Ревелѣ, имѣвшей на двери картонную вывѣску – «Министерство народнаго просвѣщенія» – помѣщалась вся канцелярія министерства, состоявшая изъ четырехъ человѣкъ, включая сюда сторожа и машинистку. Руководили всей работой двѣ, точно сросшіяся въ одну, души – старые испытанные педагоги: министръ Ф. А. Эрнъ и управляющій учебнымъ округомъ Е. М. Тихоницкій. Оба они теперь занимаютъ отвѣтственные посты по министерству народнаго просвѣщенія въ Латвійской республикѣ.

Въ числѣ общекультурныхъ задачъ, которыя ставило тогда министерство Ф. А. Эрна, отмѣчу еще учрежденіе такъ называемой Книжной Палаты. Въ ней предполагалось сосредоточить храненіе всѣхъ произведеній русской печати, выходившихъ на территоріи, отвоеванной у большевиковъ, и въ сосѣднихъ съ областью новыхъ республикахъ, съ тѣмъ, чтобы впослѣдствіи передать весь собранный матеріалъ петроградской Публичной Библіотекѣ. Начинаніе, которое я позволилъ бы себѣ теперь рекомендовать и нашей заграничной эмиграціи. Сколько бы ни издавалось въ настоящее время разныхъ «архивовъ» и «лѣтописей», они не могутъ замѣнить необходимости существованія особаго органа, собирающаго всю выходящую заграницей литературу. Многія брошюры, отдѣльныя книги, а въ особенности газеты, вышедшія заграницей и могущія впослѣдствіи имѣть большую цѣнность для всесторонняго освѣщенія переживаемой нами эпохи, за отсутствіемъ центра ихъ собирающаго, для потомства и исторической науки навѣрняка погибнутъ. Ф. А. Эрнъ хотѣлъ сберечь хотя бы часть этихъ сокровищъ.

Организацію всякаго рода помощи калѣкамъ, инвалидамъ, безпризорнымъ дѣтямъ, бѣженцамъ, семьямъ убитыхъ добровольцевъ въ борьбѣ съ большевиками, престарѣлымъ б. пенсіонерамъ, неимущимъ учащимся приняло на себя министерство общественнаго призрѣнія, во главѣ котораго стоялъ А. С. Пѣшковъ. Оставшіеся отъ прежняго времени пріюты, порожденіе гражданской войны – безпризорныя дѣти, бѣженцы – все это требовало немедленнаго участія, немедленной помощи со стороны правительства. А впереди предстояло приготовиться къ еще большему – принять въ свое вѣдѣніе множество разнаго рода благотворительныхъ учрежденій по периферіи и въ самомъ Петроградѣ, а главное, пріютить, устроить массу преждевременно-инвалиднаго человѣческаго матеріала и просто обобранныхъ людей. Трудное, неблагодарное дѣло, особенно ставшее безвыходно-тяжелымъ въ послѣдніе дни существованія арміи, когда бѣлыя деньги не имѣли цѣны, а фунтовъ въ распоряженіи правительства не было.

Кое-что А. С. Пѣшкову все-таки удалось сдѣлать. Онъ, между прочимъ, выработалъ и провелъ въ совѣтѣ положеніе о прежнихъ пенсіонерахъ. Старики-чиновники были взяты на учетъ, и нѣкоторые изъ нихъ потомъ получали пенсіи отъ нашего правительства. Часть бѣженцевъ тоже получила ту или иную помощь.

Министерство почтъ и телеграфовъ во все время трехмѣсячнаго существованія правительства оказалось фактически безъ почтъ и телеграфовъ, такъ какъ военное вѣдомство, принимая во вниманіе спеціальныя нужды учрежденій связи и военнаго контроля и сравнительно небольшіе размѣры нашей территоріи до начала наступленія, естественно желало сохранить пути и средства сношеній за арміей. Но противъ установившагося порядка сильно возражалъ министръ М. М. Филиппео и въ особенности начальникъ почтово-телеграфнаго отдѣла управленія военныхъ сообщеній. Они обращали наше вниманіе на то, что, распоряжаясь почтой и телеграфомъ безраздѣльно, армія приспособляетъ ихъ исключительно къ своимъ нуждамъ, сокращаетъ цѣлый рядъ обычныхъ для публики операцій (переводъ денегъ, свободная посылка телеграммъ и т. п.) и вовсе не заботится о техническомъ улучшеніи почтово-телеграфнаго дѣла. Соображенія были справедливы, но при той примитивной обстановкѣ, въ которой жило населеніе занятой полосы, мы считали, что элементарныя потребности обывательскаго общенія такъ или иначе удовлетворялись. Почта принимала и доставляла частныя письма, телеграфъ, при нѣкоторомъ военномъ контролѣ, давалъ возможность посылки и частныхъ телеграммъ. Проэкты добрѣйшаго М. М. Филиппео похоронили, поэтому, въ нѣдрахъ канцеляріи совѣта министровъ, а самого его заняли другими порученіями. Этотъ министръ нѣсколько разъ объѣхалъ фронтъ. Въ арміи его принимали хорошо; подкупающе дѣйствовало искреннее добродушіе этого человѣка, а отчасти (былъ такой грѣхъ!) щедрое одѣленіе папиросами встрѣчающихся воинскихъ частей. Табачекъ на фронтѣ – незамѣнимый другъ, и М. С. Маргуліесу, въ качествѣ министра снабженія, не разъ приходилось метаться въ поискахъ за папиросами, когда его бомбардировалъ телеграммами съ фронта М. М. Филиппео.

Министерство исповѣданій, бывшее въ вѣдѣніи И. Т. Евсѣева, занималось почти исключительно оказаніемъ помощи бѣжавшему и разоренному духовенству. Всѣ духовныя лица, бѣжавшія отъ преслѣдованій изъ Совѣтской Россіи, все духовенство, оказавшееся на занятой нами территоріи и въ эстонскихъ православныхъ приходахъ, цѣликомъ перешли на содержаніе, выдаваемое по смѣтамъ министра исповѣданій Евсѣева. Противъ самой широкой помощи духовенству ни разу и ни одного голоса не раздалось въ совѣтѣ министровъ. Къ чести руководящихъ круговъ духовенства, въ массѣ своей, конечно, право-настроенныхъ, они не вели противъ насъ никакой закулисной агитаціи или интриги, да и вообще почти не мѣшались въ политику.

Внѣшняя политика сѣв.-зап. правительства исчерпывалась, главнымъ образомъ, непосредственнымъ общеніемъ съ Эстоніей, Латвіей, Финляндіей и Литвой. Основнымъ положеніемъ, юридически опредѣлявшимъ позицію по отношенію къ вновь образовавшимся окраиннымъ государствамъ, служилъ п. 6 нашей деклараціи, гласившій:

«Населяющія отдѣльныя территоріи народности, входящія въ составъ единой возрождающейся Россіи, свободно избираютъ для себя форту управленія.

(Актомъ отъ 11 августа 1919 г. правительство Сѣверо-Западной Области Россіи признало независимость Эстоніи)».

Весь пунктъ былъ средактированъ довольно темно, а поясненіе, относящееся до Эстоніи, какъ бы подчеркивало, что автоматическаго признанія независимости окраинныхъ государствъ въ деклараціи с.-з. правительства не содержится. Такъ оно и было на самомъ дѣлѣ. Выдвигая либеральный принципъ широкой политической терпимости, с.-з. правительство сознательно избѣгало принимать на себя универсальное признаніе всѣхъ окраинныхъ новообразованій, не соприкасавшихся тѣсно съ его интересами и дѣятельностью. Въ такой позиціи не было ни капли торгашества, но сѣв.-зап. правительство старалось возможно меньше обострять свои отношенія съ другими бѣлыми правительствами, и безъ того отнесшимися враждебно къ признанію нами эстонской независимости. Внѣ спора какъ будто стояла одна Финляндія, независимость которой, въ концѣ концовъ, соглашались признать и Колчакъ и Деникинъ. Учитывая все это вмѣстѣ взятое, сѣв.-зап. правительство рѣшительно и опредѣленно признало независимость Эстоніи, такъ какъ при отсутствіи этого шага никакая организація здѣсь правительства и дальнѣйшая практическая работа вообще не представлялась возможной, признало оно также впослѣдствіи независимость Финляндіи, потому что она вообще была наканунѣ всеобщаго ея признанія и могла оказать намъ цѣнную поддержку въ движеніи на Петроградъ.

Поступая такъ, мы ни на минуту не предавали общероссійскихъ интересовъ. Окраины экономически всегда будутъ тяготѣть къ Россіи, а политически онѣ сами вернутся къ ней, какъ только въ Россіи утвердится прочный демократическій режимъ, негрозящій инородцамъ насильственной русификаціей, какъ это наблюдалось при старомъ режимѣ. Я самъ неоднократно слышалъ подобныя заявленія изъ устъ эстонскихъ государственныхъ дѣятелей, читалъ ихъ въ прессѣ, слышалъ, что въ томъ же смыслѣ всегда высказывались латыши. Эта мирная, не людоѣдская политика по отношенію къ окраиннымъ народамъ являлась на нашъ взглядъ лучшимъ средствомъ возсоздать прежнюю великую Россію. Ставъ на точку зрѣнія широкой терпимости, мы держались впослѣдствіи разъ принятаго курса, несмотря ни на какія вѣянія преходящей минуты и даже безтактности, которыми была такъ богата эстонская повседневная практика, о чемъ я уже не разъ говорилъ выше.

Тяжела была задача нашего министра иностранныхъ дѣлъ С. Г. Ліанозова. Противорѣчіе между дѣйствительностью и программой такъ ярко било въ глаза, что эстонцы крайне плохо вѣрили С. Г., что мелочи не должны итти въ счетъ, и что армія не питаетъ къ Эстоніи никакихъ враждебныхъ чувствъ. Иногда выпадали случаи, когда положеніе Ліанозова становилось просто невозможнымъ. Изъ безчисленной серіи безтактностей, легкомысленно усложнявшихъ наше положеніе, приведу на выдержку два случая, относящихся къ началу и серединѣ періода существованія правительства.

Въ сентябрѣ мѣсяцѣ Ліанозовъ, Маргуліесъ и я должны были поѣхать по дѣламъ въ Нарву. Когда мы пріѣхали на ревельскій вокзалъ, то оказалось, что вагонъ, въ которомъ надлежало намъ ѣхать, еще не прицѣпленъ. Сопровождавшій премьеръ-министра офицеръ для порученій сильно возмутился такой невнимательностью эстонской администраціи и попросилъ насъ обождать въ буфетѣ перваго класса, пока онъ уладитъ это дѣло. Я заказалъ себѣ чаю и подсѣлъ къ одному изъ столиковъ, за которымъ пили пиво и закусывали нѣсколько эстонскихъ офицеровъ. Спустя нѣкоторое время появляется нашъ адъютантъ и громогласно докладываетъ:

«Вагонъ сейчасъ будетъ готовъ. Эти чухны отчаянно копаются»..

У эстонцевъ физіономіи мгновенно вытянулись, поблѣднѣли, а у одного офицера стономъ вырвалось.

«Какое безобразіе!»…

Нашъ офицеръ былъ добрый, славный малый, но что подѣлаешь, когда естество претъ изъ всѣхъ щелей и въ минуты досады вырывается привитое старымъ воспитаніемъ – «чухны». С. Г. Ліанозовъ вполголоса сдѣлалъ замѣчаніе нашему офицеру, но произведеннаго впечатлѣнія уже не вытравишь. Эстонцы вскорѣ встали изъ за моего столика и, что-то раздраженно говоря по-эстонски, вышли изъ залы.

Въ другой разъ «увлекся» самъ ген. Юденичъ. Послѣ взятія Гатчины онъ поѣхалъ осмотрѣть состояніе этого города. Главнокомандующій и его свита сидѣли въ салонъ – вагонѣ. На одной изъ промежуточныхъ между Ямбургомъ и Гатчиной станцій въ вагонъ зашелъ корреспондентъ эстонскихъ газетъ и вѣжливо попросилъ ген. Юденича дозволить ему проѣхать нѣкоторое разстояніе въ салонѣ генерала. Юденичъ разрѣшилъ это корреспонденту, и, перейдя къ прерванному съ собесѣдниками разговору, видимо, совсѣмъ забылъ о пріютившемся гдѣ-то въ уголкѣ корреспондентѣ. Въ то время наша армія дѣлала непрерывные военные успѣхи, генералъ былъ въ благодушно-розоватомъ настроеніи и, обращаясь къ своимъ собесѣдникамъ, между прочимъ, пообѣщалъ имъ:

«Вотъ сначала возьмемъ Петроградъ, а потомъ повернемъ штыки на Ревель»…

Вернувшись домой, корреспондентъ помѣстилъ весь разговоръ въ эстонскихъ газетахъ, а можетъ еще и лично освѣдомилъ о немъ свое правительство. При первомъ же визитѣ въ эстонское министерство иностранныхъ дѣлъ С. Г. Ліанозовъ опредѣленно почувствовалъ, что эстонцы плохо вѣрятъ его миролюбивымъ завѣреніямъ. Слушая С. Г., эстонскій министръ какъ-то странно и загадочно улыбался. С. Г. Ліанозовъ въ то время ничего еще не зналъ о разговорѣ въ вагонѣ ген. Юденича и, такимъ образомъ, не понималъ, въ какое глупое положеніе ставилъ его разговоръ другого члена нашего правительства.

А сколько было то и походя обраниваемыхъ ругательствъ, въ родѣ «картофельной республики», «картошки» – не оберешься!

Функціи карающей Немезиды отправлялъ обыкновенно министръ внутреннихъ дѣлъ г. Геллатъ, и исполнялъ онъ эту задачу временами очень больно для русскихъ боковъ. Донимали больше, конечно, не прямо, а косвенно.

Въ отвѣтъ на признаніе независимости эстонское правительство прислало слѣдующую ноту:

Министерство Иностранныхъ Дѣлъ

Эстонской Республики 29 августа 1919 г.

№ 560.

Таллинъ (Ревель)

Господину Премьеръ-Министру

Сѣв.-Зап. Правительства.

Милостивый Государь,

Имѣю честь довести до Вашего свѣдѣнія, что Правительство Республики, съ чувствомъ глубокаго удовлетворенія ознакомившись съ содержаніемъ Деклараціи Сѣв.-Зап. Правительства отъ 13 августа, счастливо было найти въ означенной Деклараціи рѣшенія, касающіяся, съ одной стороны демократизаціи Сѣв.-Зап. Правительства, съ другой, возбужденія ходатайства передъ союзниками о признаніи полной независимости Эстоніи, каковая независимость уже признана самимъ русскимъ правительствомъ.

Съ своей стороны Правительство Республики выражаетъ готовность вступить съ Русскимъ Правительствомъ въ переговоры относительно предоставленія Сѣв. Зап. Россіи выхода къ морю черезъ эстонскіе порты.

Что касается активной поддержки, каковую Эстонія могла бы оказать Сѣв.-Зап. Россіи въ ея борьбѣ съ большевиками, то взгляды Правительства на этотъ вопросъ были изложены въ адресованномъ 16 августа генералу Маршу письмѣ, копія котораго была препровождена и Вамъ. Правительство Республики выражаетъ надежду, что положеніе Эстоніи найдетъ у союзниковъ должную оцѣнку, благодаря которой Эстонія получитъ возможность объединить свои силы съ русскими съ цѣлью борьбы съ большевиками.

Примите, Господинъ Министръ, увѣреніе въ моемъ совершенномъ почтеніи (Подпись) Лоска

Министръ.

Привожу и упоминаемое письмо къ ген. Маршу, послѣдовавшее въ отвѣтъ на скрытую угрозу Марша перемѣнить милость на гнѣвъ, если эстонское правительство не дастъ своему главнокомандующему ген. Лайдонеру немедленной инструкціи «начать обсужденіе подробностей совмѣстныхъ дѣйствій съ генераломъ Юденичемъ».