Текст книги "Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи"

Автор книги: Василий Горн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

Г. Ивановъ, крутившійся гдѣ-то въ раіонѣ Изборска и раздраженный разгономъ «батькиной» ставки, прислалъ 25-го августа новую телеграмму С. Г. Ліанозову. Тонъ и содержаніе телеграммы были крайне оскорбительны для правительства, а чтобы еще болѣе подчеркнуть это, – копіи телеграммы адресовались въ Британскую миссію и въ Ревельскую газету Иванова «Новая Россія», кстати сказать, безпрерывно травившую правительство. Въ моемъ распоряженіи нѣтъ сейчасъ текста этой телеграммы, но, насколько помню, г. Ивановъ упрекалъ насъ въ вѣроломствѣ (очевидно по отношенію къ Балаховичу) и бездѣятельности, и кончалъ телеграмму такъ: «Мнѣ стыдно быть русскимъ министромъ».

Въ засѣданіи 27-го августа рѣшили воспользоваться случаемъ и радикально избавиться отъ непріятнаго сотрудничества. Большинствомъ семи противъ трехъ постановили телеграмму г-на Иванова, редактированную въ недопустимо грубой и оскорбительной формѣ и выражающую очевидно сожалѣніе Иванова о прежнемъ его участіи въ составѣ правительства, считать за отказъ и полагать его выбывшимъ изъ состава правительства.

Тогда же объ исторіи съ Балаховичемъ ген. Юденичъ разсказалъ такъ. Балаховичъ бѣжалъ изъ подъ ареста и съ кучкой своихъ партизанъ направился черезъ рѣку Великую въ расположеніе эстонскихъ частей. Когда посланные за нимъ кавалеристы хотѣли его нагнать, онъ разсыпалъ цѣпь и пригрозилъ стрѣльбой. Стоякинъ оказался будто бы не офицеръ, а бѣглый каторжникъ (впослѣдствіи это подтверждали даже клевреты Балаховича. В. Г.). Застрѣлили его, когда онъ сбѣжалъ (?) изъ вагона, гдѣ его держали подъ арестомъ. Собственно самого Балаховича генералъ не хотѣлъ подвергать сколько-нибудь длительному аресту, такъ какъ считаетъ, что самъ онъ не скверенъ, но окружающіе его – сплошь уголовные преступники. Изоляція Балаховича имѣлась въ виду на время очистки его отъ этихъ негодяевъ. Послѣ бѣгства Балаховича на квартирѣ у него нашли фальшивыя деньги. Изъ штаба Балаховича арестовали девять офицеровъ и въ томъ числѣ Звягинцева.

Противъ арестованныхъ офицеровъ возбуждены уголовныя обвиненія въ грабежахъ, вымогательствѣ, арестахъ съ цѣлью вымогательства, печатаніи фальшивыхъ денегъ, убійствѣ писаря Михайлова, собиравшагося донести о преступленіяхъ «штаба». Ни солдаты Балаховича ни эстонцы не заступились за него. Только горячился капитанъ Партцъ, начальникъ бронепоѣздовъ, но Пускаръ и его успокоилъ. Юденичъ хотѣлъ отпустить Балаховича въ Литву, но подполковникъ Іозефъ Балаховичъ, братъ «батьки», сказалъ Юденичу: «Не отпускайте его, онъ вамъ поклянется, что броситъ интриги, и когда будетъ обѣщать, честно будетъ вѣрить, что исполнитъ, а потомъ встрѣтитъ кого-нибудь и опять повернетъ все вверхъ ногами – ужъ очень онъ безволенъ». Иванова во Псковѣ никто не видѣлъ. Городъ пришлось оставить, такъ какъ противъ 25-ти большевистскихъ полковъ могли выслать только девять своихъ и эстонскихъ. На Изборскомъ фронтѣ (то есть по направленію къ эстонской границѣ) эстонское командованіе потребовало замѣны своихъ трехъ полковъ русскими (эти-то полки и оставили самовольно позиціи В. Г.). Прорвали большевики фронтъ и на русской и на эстонской линіи.

Разсказъ мѣрный, равнодушный. Тѣмъ же апатичнымъ тономъ генералъ Юденичъ высказывалъ предположенія объ отчаянномъ близкомъ будущемъ.

Гдовъ подъ угрозою и вѣроятно скоро падетъ. Остается Нарва и площадь до моря. Ее можно будетъ удержать недѣль семь-восемь, если эстонцы не уйдутъ, а если уйдутъ, придется отступить на эстонскую территорію, а паче чаянія, эстонцы потребуютъ разоруженія… онъ будетъ защищаться!

Конецъ рыцарскій, исполненный достоинства, но каково это было слушать только что сорганизовавшемуся правительству! Точно все дѣлалось нарочно, чтобы поставить его передъ пустымъ мѣстомъ.

Опасенія ген. Юденича тогда не сбылись, и хотя паденіе Ямбурга и Пскова сильно сократило бѣлую территорію, необходимость яснаго и опредѣленнаго политическаго руководства борьбой съ большевиками стала еще болѣе очевидной. Фактъ потерь самъ по себѣ краснорѣчиво свидѣтельствовалъ о необходимости «пересмотра» методовъ этой борьбы, а опредѣленно реакціонное содержаніе всей административной работы съ конца мая по середину августа, какъ бы подсказывало и направленіе, въ которомъ должна быть измѣнена тактика и программа дальнѣйшей борьбы. Благодаря такому естественному ходу умозаключеній, правительство, несмотря на крупныя неудачи у самаго преддверія его первыхъ шаговъ, было привѣтствовано со стороны самыхъ разнообразныхъ слоевъ и группъ.

Какъ я уже говорилъ выше, при самомъ своемъ появленіи правительство было поддержано, въ лицѣ большинства своихъ членовъ, – псковской думой, коопераціей, учительскимъ съѣздомъ, соціалистическимъ блокомъ, ревельскимъ Русскимъ Совѣтомъ, публично санкціонировавшимъ вхожденіе своего предсѣдателя въ составъ правительства, а затѣмъ послѣдовательно шли привѣтствія отъ бывшаго русскаго посла изъ Стокгольма, отъ ингерманландцевъ (31-го августа), отъ имени желѣзнодорожниковъ (16-го сентября), отъ карпато-русскаго конгресса въ Америкѣ (въ началѣ сентября), отъ эстонскаго правительства (29-го августа)[99]99
  На стр. 25 своей книги «Образ. Сѣв. Зап. Пр-ва» гг. Кузьминъ-Караваевъ и Карташевъ пишутъ такъ: «Правительство эстонское прямо заявляетъ, что оно признаетъ правительство Ліанозова и начнетъ съ нимъ переговоры послѣ того, какъ будетъ удовлетворена просьба правительства, обращенная къ союзнымъ державамъ и къ адмиралу Колчаку о признаніи независимости Эстоніи». Курсивъ мой. На самомъ дѣлѣ: въ обращеніи эстонскаго мин. ин. дѣлъ Поски отъ 29-го августа 1919 года за № 560 на имя нашего премьеръ-министра выражается удовлетвореніе по поводу демократической программы правительства, выражается готовность вступить съ нимъ въ переговоры о выходѣ Сѣв. Зап. Россіи къ морю, ни слова о непризнаніи или условномъ признаніи въ документѣ не содержится, а только говорится, что военную поддержку въ борьбѣ съ большевиками Эстонія согласна оказать лишь послѣ признанія ея еще и союзниками.


[Закрыть]. Большинство относящихся сюда документовъ приведено въ приложеніи къ этой книгѣ, здѣсь отмѣчу лишь выдержку изъ ингерманландскихъ документовъ, звучащую прямымъ укоромъ господамъ апологетамъ Гельсингфорскаго Политическаго Совѣщанія.

«Наиболѣе важнымъ политическимъ событіемъ послѣдняго времени является образованіе правительства Сѣверо-Западной Россіи. Правительство создано по настоянію и при близкомъ участіи союзныхъ военныхъ миссій Англіи и Франціи. Образованіемъ правительства была исправлена ошибка, допущенная по той или иной причинѣ русскими военными и гражданскими кругами въ отношеніи нынѣшней лѣтней кампаніи противъ большевиковъ, такъ какъ война велась безъ строго-продуманной опредѣленной политической программы, равно безъ надлежащей гражданской власти – а поскольку эта власть и была, она всецѣло осуществлялась реакціонными представителями военныхъ круговъ. Блестящіе результаты боевой дѣятельности потеряны, надо думать, преимущественно вслѣдствіе плохой политики. Объ этомъ можно и слѣдуетъ пожалѣть, но тѣмъ болѣе основаній принять извѣстіе объ образованіи демократическаго правительства съ чувствомъ удовлетворенія и радости»[100]100
  Изъ доклада делегатскому съѣзду ингерманландцевъ отъ 31-го августа 1919 года. Курсивъ мой.


[Закрыть].

Привѣтствуя правительство и обѣщая ему поддержку, ингерманландскій съѣздъ постановилъ вмѣстѣ съ тѣмъ: «Войти въ связь съ даннымъ правительствомъ для согласованной работы вообще и въ частности для осуществленія національно-культурной автономіи для ингерманландцевъ». Какъ видитъ читатель, вопреки утвержденіямъ въ свое время разныхъ Бибиковыхъ, Хомутовыхъ и самого генерала Родзянко, ингерманландцы даже не заикались о какой-либо «республикѣ», когда имъ пришлось свидѣтельствовать о пожеланіяхъ своей народности не передъ генералами, а даже передъ представителями самыхъ демократическихъ теченій русской общественности. Въ числѣ подписавшихся подъ обращеніемъ и привѣтствіемъ правительству на первомъ мѣстѣ стояло имя виднаго мѣстнаго дѣятеля, предсѣдателя ингерманландскаго комитета Г. Г. Тюнни, того самаго, котораго, по словамъ И. Т. Евсѣева, такъ безцеремонно грозилъ «повѣсить» лѣтомъ ген. Родзянко.

Что бы ни писали и ни говорили впослѣдствіи, но появленіе правительства съ опредѣленно отчеканенной демократической программой сопровождалось въ то время многими знаками выраженія симпатій и съ его именемъ связывалось много надеждъ въ борьбѣ съ большевиками. Предшествующія неудачи бѣлаго командованія словно не отняли вѣры въ конечный успѣхъ бѣлаго дѣла. Большевики несомнѣнно учли это обстоятельство, какъ они при мнѣ во Псковѣ учитывали настроеніе солдатъ эстонскаго демократическаго правительства («Идутъ подъ флагомъ свободы») и, послѣ безуспѣшныхъ атакъ на Гдовъ, начали форсировать мирные переговоры Москвы съ Ревелемъ.

Не ограничиваясь деклараціей, отдѣльные члены правительства въ первые же дни по его возникновеніи высказали свои взгляды печатно на ближайшія задачи правительства. Характерно заявленіе главы премьеръ-министра С. Г. Ліанозова, какъ человѣка, объединявшаго всѣхъ въ кабинетѣ и, по крайней мѣрѣ на первое время, служившаго какъ бы политической равнодѣйствующей въ нашемъ коалиціонномъ кабинетѣ.

Министръ предсѣдатель о задачахъ правительства (Бесѣда съ С. Г. Ліанозовымъ)[101]101
  «Свободная Роесія» № 2, отъ 27-го августа 1919 г.


[Закрыть]:

«По объясненію министра цѣль образованія правительства ясно намѣтилась само собою требованіемъ жизни. Необходимо было для продолженія успѣшной борьбы съ большевизмомъ ввести порядокъ и систему въ гражданское управленіе въ тылу и привлечь къ дѣлу освободительной войны симпатіи, какъ сосѣднихъ народовъ, такъ и союзниковъ, въ рукахъ которыхъ находятся всѣ средства для снабженія раіона борьбы продовольствіемъ и всякаго рода снаряженіемъ. Выяснилось съ очевидностью, что русская армія, совершающая чудеса храбрости и исполненія долга передъ родиной, не можетъ одна довести начатое ею дѣло до конца; она не представляетъ достаточныхъ гарантій сосѣднимъ народамъ и союзникамъ въ конечныхъ своихъ цѣляхъ и стремленіяхъ; было опасеніе, что освободительное движеніе, существующее нынѣ въ арміи – можетъ перейти впослѣдствіи, подъ вліяніемъ опытныхъ демагоговъ, въ длительную диктатуру военной власти, могущей анулировать завоеванія свободы и даже угрожать свободѣ сосѣднимъ демократическимъ государствамъ. При этихъ условіяхъ нельзя было, разумѣется, требовать довѣрія – надо было дать гарантіи фактами, а не словами. И такими фактами явились: образованіе коалиціоннаго демократическаго правительства сѣверо-западной области Россіи, признаніе независимости Эстонской Республики и широкая демократическая программа правительствъ, въ которую легко укладываются вопросы о признаніи независимости Финляндіи и Польши, а также и широкое самоуправленіе другихъ народовъ, населяющихъ возрождающуюся Россію».

Въ какомъ отношеніи стоитъ новое правительство къ другимъ русскимъ правительствамъ и къ верховному правителю адм. Колчаку?

Отношенія являются очень несложными. Правительство дѣйствуетъ на пространствѣ объявленной въ деклараціи территоріи совершенно самостоятельно и приняло на себя, какъ полноту власти, такъ и полноту отвѣтственности. Оно признаетъ всѣ существующія русскія правительства на пространствѣ занятыхъ имъ территорій, оно доводитъ до свѣдѣнія другихъ правительствъ о своихъ дѣйствіяхъ и мѣропріятіяхъ, но не ожидаетъ никакихъ санкцій или одобреній. Обстоятельства съ очевидностью доказали, что сношенія и полученія инструкцій и указаній отъ центральной власти, при современныхъ условіяхъ всеобщей разрухи, совершенно немыслимы, и что нужно дѣйствовать быстро и рѣшительно, а главное, не бояться отвѣтственности и дѣлать то, что требуется велѣніемъ долга совѣсти и интересами спасенія изстрадавшейся родины. Изъ этой формулы, опредѣляющей сущность новой власти, вытекаютъ и намѣренія правительства. По освобожденіи Петрограда правительство будетъ считать себя обязаннымъ находиться у власти ровно столько времени, сколько нужно для введенія разлаженной жизни въ ея нормальное русло, по соглашеніи съ Всероссійскимъ Правительствомъ. Если эти сношенія съ нимъ будутъ затруднены и освобожденіе другихъ областей Россіи затянется, то будетъ созвано областное народное Собраніе, которое и явится хозяиномъ Сѣверо-Западной Области Россіи».

Интервью написано со словъ С. Г. Ліанозова; а вотъ что онъ самъ писалъ въ № 9 той же газеты отъ 4 сентября по поводу будущихъ политическихъ судебъ Россіи. (Ст. «Sapienti sat> за подписью «Трибунъ» – псевдонимъ, подъ которымъ С. Г. много писалъ въ «Своб. Россіи»),

«Въ послѣднее время въ нѣкоторой части печати стали раздаваться голоса противъ «реакціонной» политики адмирала Колчака и добровольческой арміи ген. Деникина и опасности, которая угрожаетъ, какъ маленькимъ государствамъ, выдѣлившимся изъ территоріи Россіи, такъ и самой Россіи.

… Намъ хотѣлось бы обратить вниманіе боязливыхъ людей на другую сторону вопроса. Мы полагаемъ, что всѣ арміи, борющіяся противъ тираніи большевизма, должны быть поддержаны потому, что всѣ опасенія возможности «реакціи» являются лишь теоретическими выводами. Мы утверждаемъ, что «возврата къ прошлому» не можетъ быть не потому, что тотъ или иной генералъ хотѣлъ или не хотѣлъ этого, а потому, что это органически абсолютно немыслимо. Въ сознаніе населенія сверху до низу проникла мысль и жажда подлинной настоящей свободы, жажда равенства всѣхъ передъ закономъ, безъ всякихъ классовыхъ преимуществъ…

Масса всколыхнулась. Она стала сознательной въ лучшемъ смыслѣ слова. Получивъ свободу голосованія, она несомнѣнно легко разберется, кто ея друзья, и кто враги.

Принявъ большую дозу яда большевизма, она искренно захочетъ противоядія и это противоядіе она найдетъ не въ «возвратѣ къ прошлому» – о чемъ можетъ быть мечтаютъ непоправимые ортодоксальные монархисты, а въ устроеніи государственной и внутренней жизни на истинно-демократическихъ началахъ. Не бойтесь за русскую массу народа – она крестьянская масса болѣе, чѣмъ на 80 %, – она извергнетъ изъ себя ядъ большевизма, но мѣнять одну тиранію на другую она не будетъ. Не бойтесь и армій русскихъ – онѣ сплошь почти крестьянскія, – завоевавъ себѣ землю и свободу, онѣ не пойдутъ противъ свободы другихъ народностей и государствъ. Не бойтесь и вождей освободительной войны, если среди нихъ даже и окажется тотъ или иной съ «реакціонными» планами – за ними не пойдутъ массы, ихъ они не увлекутъ за собою, они останутся въ блестящемъ одиночествѣ…»

Все это писалось въ самый расцвѣтъ бѣлаго движенія, а потому И вѣрилось во многое такое, что въ настоящее время является полосой уже изжитого и горькаго прошлаго.

Пишущему эти строки пришлось высказаться тогда же о смыслѣ гражданской войны еще рѣшительнѣе, чѣмъ это дѣлалъ мягкій С. Г. Ліанозовъ.

«Быстрое продвиженіе большевиковъ ко Пскову», – писалъ я въ статьѣ «Роковая ошибка» («Свободная Россія» № 4 отъ 29 авг. 1919 г.) – вовсе не результатъ плохого военнаго руководства съ нашей стороны; причины этому лежатъ гораздо глубже и, будемъ говорить прямо, – въ перемѣнѣ настроенія народныхъ массъ. Всегда слѣдовало твердо помнить, что мы ведемъ не обыкновенную, а гражданскую войну, и что въ этой войнѣ, въ которой борющіяся стороны, каждая по своему, стараются упрочить свой общественный порядокъ, прежде всего необходимо обратить вниманіе на соціальное и политическое устроеніе занимаемыхъ войсками территорій. Чѣмъ вѣрнѣе будетъ взятъ политическій курсъ на мѣстахъ, чѣмъ меньше будетъ сквозить попытокъ вернуть отжившее старое и больше искренняго желанія пойти по уровню назрѣвшихъ требованій народа, тѣмъ легче будетъ задача борьбы съ большевизмомъ, тѣмъ скорѣе мы повернемъ сердца народа въ свою сторону. Народъ усталъ въ длинной гражданской борьбѣ, давно желаетъ мирнаго труда и созиданія, и тотъ, кто не на словахъ, а на дѣлѣ проявитъ честное намѣреніе оздоровить его жизнь, провести въ демократическомъ духѣ необходимыя ему экономическія и политическія реформы, тому раскроется и душа народа. Само собой понятно, что нельзя однимъ взмахомъ разрѣшить аграрный вопросъ, немедленно организовать и пустить въ ходъ мѣстное самоуправленіе, накормить всѣхъ голодныхъ, призрѣть всѣхъ разоренныхъ, но нужно теперь же приступить хотя бы къ предварительной работѣ въ этомъ направленіи, чтобы народъ понималъ, кто пришелъ ему на помощь, а солдаты (наши и эстонцы) знали, за что они воюютъ.

Къ сожалѣнію не такова была дѣйствительность. До самаго послѣдняго времени на мѣстахъ была политика, которая не только не внесла устройства въ мѣстную жизнь, но самымъ такъ сказать букетомъ своего существованія она убивала волю къ борьбѣ у солдатъ, охлождала симпатіи крестьянъ къ бѣлой власти. На устахъ святое имя учредительнаго собранія, на дѣлѣ – передача покосовъ помѣщику… Внѣдреніе въ сельскую жизнь подъ старыми опостылѣвшими народу ярлыками прежней администраціи, передача земскаго самоуправленія въ руки землевладѣльцевъ, оставившихъ въ народѣ печальную память своекорыстія и тупости близорукихъ опекуновъ народа, и врядъ ли нужно говорить объ отрицательномъ отношеніи глубокой толщи народа къ подобному политическому курсу. Такой политикой народа не проведешь!

Нѣкоторые господа давно усвоили себѣ странную манеру винить въ существованіи у насъ большевизма мужика. Это онъ-де провелъ ихъ въ учредительное собраніе, онъ де поддерживалъ ихъ силой крестьянскихъ штыковъ. Да, онъ, неграмотный – въ слѣпой вѣрѣ въ царство Божіе на землѣ, сбитый съ толку, обманутый. А что дѣлаютъ господа «критики»? Гдѣ ихъ образованіе, опытъ, когда они съ усиліями, достойными лучшей участи, безсмысленно цѣпляются за все старое, лукаво пытаясь повернуть вспять великое колесо исторіи. Нѣтъ, они ничему не научились, они ничего не забыли! И за это короткое время своего хозяйничанья они натворили столько дѣлъ, что врядъ ли ихъ скоро и расхлебаешь… Растлѣвающее вліяніе ихъ дѣятельности настолько подорвало довѣріе къ власти, что теперь нужна упорная и долгая работа, чтобы вернуть снова ту добрую и радостную улыбку, съ которой народъ встрѣчалъ впервые наши бѣлыя войска. И потому народившемуся сѣверо-западному правительству нашъ первый горячій совѣтъ: безъ жалости отметайте все отжившее старое, скорѣе дѣлайте народное подлинное дѣло, безъ колебаній и оглядокъ, сказавъ разъ навсегда господамъ реакціонерамъ твердо и прямо – намъ съ вами не по пути».

Въ другой статьѣ «Свободная Россія», № 2, члены правительства апеллировали къ энергіи и самодѣятельности населенія русской полосы.

«Необходима планомѣрная работа всего населенія, организація гражданской власти.

Громаднымъ шагомъ впередъ въ области гражданственности является фактъ организаціи сѣверо-западнаго русскаго правительства.

Его декларація – ясная, прямая и искренняя – указываетъ, куда и къ чему идетъ законная власть.

Кратко и ясно сказано: борьба идетъ рѣшительная не только съ большевиками, но и со всѣми попытками возстановить старый режимъ.

Этимъ положенъ конецъ всякимъ сомнѣніямъ и всякимъ темнымъ проискамъ реакціи.

Честно и ясно намѣчены рамки широкой гражданской свободы.

И остается только желать и требовать, чтобы все населеніе и, въ особенности крестьянство, взяло въ руки творчество новаго порядка въ указанныхъ деклараціей рамкахъ.

Нельзя сидѣть сложа руки – ждать, пока кто-то устроитъ жизнь и вздыхать по поводу обидъ уже полученныхъ.

Всякій человѣкъ – кузнецъ своего счастья. Только бараны ждутъ, чтобы ихъ остригли.

Все населеніе русской территоріи должно помнить, что трусамъ на войнѣ достается больше ударовъ, чѣмъ храбрымъ.

Въ гражданской жизни правъ только тотъ, кто организуется, строитъ свою жизнь, несетъ жертвы…

Горе тѣмъ, кто сидитъ сложа руки».

Объ образованіи правительства, его составѣ и программѣ мин. ин. дѣлъ С. Г. Ліанозовъ вскорѣ извѣстилъ пространной телеграммой адмирала Колчака, генерала Деникина, мин. ин. дѣла Архангельскаго правительства ген. Миллера, въ Парижѣ – Сазонова и Маклакова, въ Стокгольмѣ – Гулькевича, въ Лондонѣ – К. Д. Набокова и въ Вашингтонѣ – Бахметьева. Кромѣ посла въ Стокгольмѣ Гулькевича, не откликнулась ни единая душа.

Тогда, въ началѣ сентября, по порученію С. Г. Ліанозова, М. С. Маргуліесъ составилъ въ рѣшительныхъ выраженіяхъ подробную историческую записку о политическомъ и матеріальномъ состояніи сѣверо-западной арміи наканунѣ образованія нашего правительства. Записка была препровождена въ Лондонъ – г-ну Набокову, и въ Парижъ – г-ну Сазонову. Приведемъ сдѣланные въ концѣ ея «выводы».

«ВЫВОДЫ»

1) Правительство Сѣв. Зап. Области Россіи – спасательный кругъ, брошенный Сѣв. Зап. арміи; если онъ ее не спасетъ, ничто ее не спасетъ.

2) Всякій, кто ставитъ препятствія работѣ правительства, долженъ понимать, что этимъ самымъ онъ толкаетъ армію въ пропасть, на краю которой она съ трудомъ держится.

3) Экономическое и политическое состояніе Эстляндіи таково, что она долго не сможетъ противодѣйствовать большевистскому напору, потерявши нашу армію.

4) Въ этомъ случаѣ на сѣверо-западѣ Россіи образуется большевистская провинція, которая укрѣпитъ положеніе Совдепіи.

5) Свергнуть ее сможетъ только нѣмецкая армія фонъ-деръ-Гольца, на которую невольно обопрутся и русское командованіе и русскіе политическіе круги; толкать къ этому, значитъ сознательно измѣнять союзникамъ, въ странѣ которыхъ живутъ представители правительства Колчака и отъ которыхъ требуютъ помощи.

6) Не поддерживая правительства, взявшаго на себя крайне отвѣтственную и опасную задачу чистки арміи, идущей на Петроградъ, отъ преступныхъ элементовъ, всѣ, кто это дѣлаетъ, берутъ на себя лишній разъ отвѣтственность за все то, что будетъ твориться въ Петербургѣ надъ измученнымъ населеніемъ.

7) Борьба съ правительствомъ, лишая его матеріальной поддержки въ видѣ продовольствія и снабженія, ускореніе прибытія котораго – элементарный долгъ каждаго честнаго русскаго, – преступленіе противъ несчастнаго населенія Петрограда.

8) Не нужно правительству никакого оффиціальнаго признанія со стороны кого бы то ни было – нужна лишь дѣйственная помощь Сѣверо-Западной арміи, которую правительство съ огромнымъ для себя личнымъ рискомъ собирается спасти отъ полнаго исчезновенія».

Пункты 3, 4 и 5 этихъ «выводовъ» исторія впослѣдствіи иначе написала, но вся сила заключалась не въ нихъ, а въ попыткѣ рѣшительно подчеркнуть въ интересахъ дѣла необходимость не саботировать наше правительство, а, понявъ запросы гражданской войны, поддержать насъ морально, поскольку рѣчь шла о демократизаціи арміи, и матеріально, оказывая давленіе на союзниковъ въ смыслѣ ускоренія снабженія нашей арміи.

И опять таки: въ лучшемъ случаѣ – гробовое молчаніе.

И въ дальнѣйшемъ – дѣятельно помогалъ только одинъ посланникъ въ Стокгольмѣ г. Гулькевичъ.