Текст книги "Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи"

Автор книги: Василий Горн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 42 страниц)

Наряду съ затрудненіями, чинимыми эстонцами по поводу въѣзда, они начали стѣснять нашихъ должностныхъ лицъ въ ихъ необходимыхъ и частыхъ передвиженіяхъ между Нарвой и Ревелемъ, гдѣ была база снабженія арміи. Наши чины ѣздили, конечно, не даромъ, а за установленную для всѣхъ плату, но они обязывались имѣть разрѣшеніе на проѣздъ, полученіе котораго иногда отнимало до 2–3 дней. Срочныхъ курьеровъ поэтому вовсе нельзя было посылать.

Высылки, выселенія и прочія затрудненія, одно время сыпавшіяся, какъ изъ рога изобилія, изматываютъ нервы окончательно. Лѣвая нашего кабинета снова пускается въ паломничество. Послѣ переговоровъ съ предсѣдателемъ Учредительнаго Собранія с.-д. Реемъ, 12 сентября устраивается въ помѣщеніи Учр. Собранія собесѣдованіе съ с.-д. фракціей парламента. Съ нашей стороны были Ф. Г. Эйшинскій, П. А. Богдановъ и я, со стороны эстонцевъ – предсѣдатель Учр. Собранія Рей, члены фракціи Астъ, Ойнасъ, Олескъ, мин. вн. дѣлъ Геллатъ и рядъ другихъ депутатовъ с.-д., фамиліи которыхъ у меня не сохранились въ памяти.

Бесѣда затянулась до глубокой ночи, но пропасти между «нами» и «ими» все же заполнить не удалось. Мы подробно ознакомили ихъ съ задачами нашего правительства, съ нѣкоторыми сторонами практической дѣятельности, какъ то: сношенія съ заграницей, отношенія къ Колчаку, внутреннія взаимоотношенія, планы демократизаціи арміи, исканіе контакта въ работѣ съ эстонскимъ правительствомъ. Слушали внимательно, иногда ставили вопросы, просили разъясненій. Въ концѣ концовъ мы перешли къ тѣмъ практическимъ злоключеніямъ, ради которыхъ было затѣяно объясненіе съ с.-д. фракціей и которыя главнымъ образомъ сыпались со стороны вѣдомства, возглавляемаго членомъ фракціи г. Геллатомъ. Цѣнно было объясниться лицомъ къ лицу, въ обстановкѣ менѣе оффиціальной, почти товарищеской. Увы, оказалось, что г. Геллатъ во время одного изъ докладовъ какъ-то незамѣтно испарился изъ фракціонной комнаты, и всѣ практическія нужды, въ кругу людей непосвященныхъ въ ежедневную практику мин. внутр. дѣлъ, по необходимости пришлось свести къ одной общей жалобѣ на то, что эстонская демократія опредѣленно мѣшаетъ нашей работѣ вмѣсто того, чтобы содѣйствавать ей. На это мы услышали изъ устъ одного участника совѣщанія г. Ойнаса довольно оригинальное утѣшеніе:

«Поддержать мы васъ по-прежнему не можемъ, но вы можете воспользоваться нашей критикой, какъ орудіемъ воздѣйствія въ вашей средѣ на генералитетъ».

Невольно вспомнился эпизодъ изъ Крыловской басни «пустынникъ и медвѣдь – эстонская «критика» сплошь и рядомъ была весьма сокрушительнаго свойства. Образчикъ ея г. Геллатъ сейчасъ же показалъ своимъ товарищамъ.

Нашъ разговоръ съ соц.-демократами происходилъ 12 сентября, а 17 сентября въ эстонскихъ газетахъ было пропечатано новое для насъ позорище.

«Maalit» № 195_ 17/ІХ (русскій переводъ).

Закрытіе русской газеты.

Полуоффиціальный органъ сѣверо-западнаго правительства вчера закрытъ по слѣдующему распоряженію:

Телефонограмма № 1722.

Начальнику Ревельской городской милиціи.

Предлагаю вамъ немедленно арестовать редактора русской газеты «Свободная Россія» А. Н. Троицкаго, а газету «Свободная Россія» закрыть навсегда за помѣщеніе сообщенія въ 19 номерѣ подъ заглавіемъ «Валюты».

Слѣдственное дѣло прислать мнѣ.

16 сентября 1919 г.

Министръ внутреннихъ дѣлъ Геллатъ.

Вотъ эта невинная замѣтка:

ВАЛЮТЫ

Вслѣдствіе предполагавшагося со среды 17 сентября установленія твердыхъ курсовъ со стороны Эстонскаго Правительства, валютныя сдѣлки банками болѣе не производятся. Коммерческій міръ также воздерживается отъ оборотовъ.

Эстонскія марки вслѣдствіе этого, а также вслѣдствіе слуховъ о посылкѣ мирной делегаціи къ большевикамъ, понизились на 10—15 процентовъ.

Нововыпущенные казначейскіе знаки сѣв.-зап. фронта, печатанные въ Швеціи (петроградки), постепенно крѣпнутъ.

Г. Т.

Въ любой демократически управляемой странѣ такая замѣтка прошла бы совершенно безъ вниманія. Что переговоры съ большевиками пугали эстонскую буржуазію, объ этомъ тѣ же эстонскія газеты писали открыто. Замѣтка отразила только биржевое настроеніе и ничего больше.

Арестованный редакторъ буквально вопилъ, такъ какъ носились слухи, что министръ внутреннихъ дѣлъ хочетъ выслать его «за проволоку». Кромѣ того, въ самый нужный моментъ правительство осталось безъ газеты, лишившись ея въ формѣ, грубо роняющей его престижъ. Снова приходилось бросить очередную работу, выручать изъ петли несчастнаго редактора и какъ-нибудь замазывать новую щель «въ русско-эстонскихъ отношеніяхъ».

Сначала пошелъ къ г. Геллату нашъ министръ юстиціи Е. И. Кедринъ. Геллатъ не принялъ его тотчасъ же, и старикъ, подождавъ въ пріемной 2–3 минуты, «во имя достоинства Россіи», не сталъ больше дожидаться и вернулся раздраженный ни съ чѣмъ. Тогда я пошелъ уже не къ г. Геллату, а къ предсѣдателю Учр. Собранія г. Рею. Онъ явно симпатизировалъ намъ, хотя и не всегда рѣшался плыть противъ общаго фракціоннаго теченія въ своей средѣ.

Рей не былъ еще, видимо, въ курсѣ происшедшаго инцидента. Выслушавъ мои объясненія и жалобы, онъ выразилъ мнѣ искреннее сочувствіе, находя съ своей стороны, что г. Геллатъ просто погорячился, что онъ его сейчасъ вызоветъ сюда изъ засѣданія парламента и, послѣ личныхъ объясненій со мной, все уладится. Дѣйствительно, г. Геллатъ немедленно пришелъ въ кабинетъ предсѣдателя, но сумрачный, злой его видъ не предвѣщалъ ничего хорошаго.

«Ваше правительство заплатило очень дурно за оказанное ему гостепріимство. Инкриминируемое газетное сообщеніе пытается уронить нашъ денежный курсъ, я закрылъ газету по жалобѣ нашего министра финансовъ» – сказалъ мнѣ Геллатъ… Спорю по существу замѣтки, указываю на небывало высокую двойную кару – закрытіе газеты и высылка редактора, обращаю вниманіе на то, что газета была подцензурная и, слѣдовательно, замѣтка была оффиціально пропущена – ничего не дѣйствуетъ. Геллатъ стоитъ на своемъ – «теперь сдѣлать ничего уже нельзя», суровой кары будто бы требовалъ министръ финансовъ. Тотъ же любезный г. Рей устраиваетъ мнѣ немедленное свиданіе съ министромъ финансовъ Кукомъ. Выясняется, что г. Кукъ никакихъ конкретныхъ мѣръ отъ своего коллеги не просилъ и вполнѣ будетъ удовлетворенъ моимъ предложеніемъ помѣстить соотвѣтствующее отъ редакціи опроверженіе инкриминируемой замѣтки.

Опять вызывается г. Геллатъ. Разсказываю ему весь разговоръ съ г. Кукомъ и прошу отмѣнить наложенную кару. Тогда Геллатъ говоритъ, что кара послѣдовала не только за указанную замѣтку, а что наша газета-де вообще занимаетъ позицію, враждебную эстонцамъ. Онъ говорилъ явную неправду, меня это взорвало, и я назвалъ его методъ расправы необоснованнымъ, «чисто большевистскимъ».

«Такъ что же?» – послѣдовалъ отвѣтъ – «я только противъ большевистскихъ теорій, а противъ ихъ метода рѣшительныхъ дѣйствій ничего не имѣю, находя его совершенно правильнымъ».

Мы разстались очень холодно. Передаю всѣ перепитіи бесѣды г. Рею. Онъ не высказываетъ своего мнѣнія, но ясно, что вполнѣ согласенъ со всѣми моими доводами, такъ какъ еще разъ идетъ къ Геллату, чтобы убѣдить его отказаться отъ рѣзкой мѣры противъ газеты.

Тутъ же въ кабинетѣ толпится нѣсколько буржуазныхъ депутатовъ парламента. Они наперебой выражаютъ мнѣ сочувствіе, а одинъ вполголоса проситъ повѣрить, что не всѣ эстонскіе дѣятели раздѣляютъ такую убійственную противъ русскихъ политику.

Рей возвращается назадъ совсѣмъ смущенный. Очевидно, была большая перепалка, но… Геллатъ остался при своемъ.

«Простите, что не удалось ничего сдѣлать. Я истощилъ всѣ аргументы, а онъ остался непоколебимъ, вѣдь не могу же я изъ за этого инцидента вызывать министерскій кризисъ!» – сказалъ мнѣ г. Рей.

Спустя нѣсколько дней вмѣсто «Свободной Россіи» стала выходить «Свобода Россіи», а редакторъ Троицкій былъ высланъ въ Гдовъ. Изъ 5—6 ревельскихъ газетъ за пострадавшаго литературнаго собрата заступилась только одна «Maalit», откровенно заявившая, что какой-то злой рокъ неустанно толкаетъ руководителей внутренней эстонской политики по пути, явно гибельному для будущихъ русско-эстонскихъ отношеній. «Maalit», кстати сказать, въ скорости тоже упокоенная тѣмъ же г. Геллатомъ, считалась правой газетой.

Задѣтый, видимо, писаніями газеты «Maalit», эстонскій «Sotsialdemocrat» старался всячески разсѣять создавшееся у русской публики непріятное впечатлѣніе.

«У насъ нѣтъ ни малѣйшей злобы или ненависти къ русскому народу», – доказывала эта газета, – «Было бы большой радостью для насъ, если бы русскій народъ опять сталъ на путь демократическаго развитія и сталъ итти по направленію къ свободѣ, культурѣ и демократизму. Если русскій народъ дѣйствительно станетъ на эту дорогу, тогда, можетъ быть, настанетъ время, когда мы сами добровольно и безъ давленія извнѣ, начали бы искать сближенія и связи съ Россіей. Разнаго рода экономическіе интересы дѣлаютъ ближайшую связь съ Россіей для насъ весьма желательной. Можетъ быть даже когда-нибудь случится, что мы сами добровольно и безъ принужденія вступимъ съ Россіей въ федерацію. Но это должно случиться вполнѣ добровольно, поистинѣ безъ принужденія.

И если это когда-нибудь случится, т. е. когда бывшіе русскіе инородцы найдутъ, что для нихъ отнюдь не является опаснымъ, а, наоборотъ, только выгоднымъ снова вступить въ ближайшую связь съ Россіей – вотъ тогда на самомъ дѣлѣ будетъ создана великая и могущественная Россія» [113]113
  Цитирую по перепечаткѣ въ «Своб. Россіи», № 2 отъ 19 сент. 1919 г.


[Закрыть].

Эстонскій совѣтъ министровъ утвердилъ постановленіе г. Геллата. Этотъ способный, рѣшительный, но крайне націоналистически настроенный министръ понемногу сталъ окрашивать своими взглядами всю эстонскую политику, направляя утлый корабликъ своей республики опредѣленно къ совѣтскимъ берегамъ. Буржуазная сердцевина эстонскаго кабинета слабѣла съ каждымъ днемъ, не находя себѣ опоры въ соціалистически-настроенномъ парламентскомъ большинствѣ. Спустя два дня послѣ утвержденія совѣтомъ министровъ расправы съ нашей газетой, умѣренные члены кабинета Поска и Яксонъ вышли въ отставку. Не рискну опредѣленно связывать этотъ выходъ съ описаннымъ инцидентомъ, но тогда же намъ стало извѣстно, что Поска, за день до своего ухода, въ интервью съ финскимъ корреспондентомъ Тіандеромъ, высказалъ большое неудовольствіе дѣйствіями мин. внутр. дѣлъ Геллата, закрывшаго «Свободную Россію».

Въ борьбѣ съ реакціонными тенденціями нашего штаба было еще два средства. Открытая апелляція къ общественному мнѣнію, въ видѣ созыва намѣченнаго съѣзда общественныхъ дѣятелей и введеніе въ составъ военнаго министерства договореннаго при началѣ нашей коалиціи завѣдующаго политическимъ отдѣломъ въ арміи, на правахъ товарища министра.

Первая комбинація – созывъ съѣзда – являлась предусмотрѣнной и самой естественной для представителей демократіи. И тѣмъ не менѣе, по зрѣломъ, какъ казалось тогда, обсужденіи всѣхъ pro и contra, отъ созыва съѣзда пришлось отказаться. Формально этого вопроса не рѣшали въ совѣтѣ министровъ, съѣздъ до поры до времени просто отложили.

Противъ съѣзда опредѣленные доводы выставлялись со стороны М. С. Маргуліеса и С. Г. Ліанозова. Послѣ потери Пскова и прилегающаго къ нему района наша собственная территорія сократилась по крайней мѣрѣ на ²/₃. Изъ городовъ остались только прежніе «Царевококшайски» – Гдовъ и Ямбургъ съ частями ихъ уѣздовъ и почти полнымъ отсутствіемъ интеллигентнаго элемента. «Кого могутъ послать эти глухіе углы?» «Гдѣ надежда, что представители этихъ захолустныхъ деревень и посадовъ смогутъ достаточно проникнуться всероссійской важностью совершающихся случайно въ этомъ уголкѣ крупныхъ политическихъ событій?» – спрашивали оппоненты. Словомъ, это не опора въ борьбѣ правительства.

Оставались многочисленные бѣженцы. Среди нихъ имѣлось достаточно интеллигентныхъ людей, но, будучи оторваны отъ родной почвы, перебрасываемые туда и сюда, они упали духомъ и представлялись нашимъ коллегамъ вообще малоактивнымъ элементомъ, къ тому же сильно зависимымъ на мѣстахъ отъ военныхъ комендантовъ.

Такимъ образомъ, на съѣздѣ до поры до времени поставили крестъ. По всей вѣроятности эта тактика тоже была ошибкой и главнымъ образомъ лѣвой части кабинета, разсчитывавшей собрать болѣе авторитетный съѣздъ послѣ новаго расширенія бѣлой территоріи и потому такъ легко согласившейся съ доводами своихъ болѣе правыхъ коллегъ.

Въ качествѣ лица, которое проектировалось «запустить» въ военное министерство, прочили извѣстнаго Б. В. Савинкова. Его опредѣленно поддерживалъ М. С. Маргуліесъ; онъ считалъ, что Савинковъ и по своему прошлому и какъ человѣкъ рѣшительный можетъ импонировать нашей военной средѣ. Открыто, разумѣется, не говорилось, на какой постъ хотятъ его пригласить, и военные могли думать, что рѣчь идетъ о портфелѣ министра внутреннихъ дѣлъ, который въ то время совмѣщался въ рукахъ мин. исповѣданій И. Т. Евсѣева. Савинковъ въ описываемое время состоялъ, въ числѣ другихъ шести, представителемъ Колчака въ Парижѣ и, по имѣвшимся черезъ г. Кирдецова свѣдѣніямъ, былъ весьма не прочь пойти въ составъ нашего правительства.

Горячія пренія по этому вопросу произошли 21 сентября на квартирѣ у С. Г. Ліанозова. Въ сборѣ оказались всѣ, включая нашихъ генераловъ – Юденича и Пилкина.

Предложеніе о Савинковѣ сдѣлалъ М. С. Маргуліесъ. Не помню, какъ онъ его мотивировалъ, но должно быть болѣе или менѣе пріемлемо, потому что въ дальнѣйшемъ пренія пошли не о необходимости приглашенія, а исключительно о личности Савинкова.

Ген. Юденичъ рѣшительно возражалъ противъ Савинкова. Онъ не хочетъ-де сидѣть рядомъ съ убійцей и скорѣе согласенъ на приглашеніе въ наше правительство г. Алексинскаго, – тоже, молъ, человѣка лѣваго и съ богатымъ политическимъ прошлымъ.

Контръ-адмиралъ Пилкинъ, наоборотъ, поддерживалъ кандидатуру Савинкова, полагая, что разъ Савинковъ является въ Парижѣ представителемъ адмирала Колчака, то онъ и для насъ пріемлемъ.

Я, не имѣвшій ничего общаго въ партійномъ прошломъ съ Савинковымъ и лично не знавшій его, но за то имѣвшій исключительно по прошлой же дѣятельности хорошія воспоминанія объ Алексинскомъ, высказался за Алексинскаго и противъ Савинкова. Главнымъ образомъ выдвинулъ то соображеніе, что Савинковъ, какъ представитель Колчака, непризнающаго эстонской независимости, не подходитъ къ духу нашей деклараціи, и эстонцы его появленіе въ составѣ нашего правительства истолкуютъ, какъ шагъ для себя непріязненный.

М. С. Маргуліесъ на это коротко бросилъ мнѣ:

«В. Л., вы совершенно не представляете себѣ современнаго Алексинскаго».

П. А. Богдановъ, какъ эсеръ, тоже подалъ голосъ противъ Савинкова, но изъ оговорокъ его видно было, что партійныя путы на этотъ разъ сильно стѣсняли его личныя тяготѣнія.

Остальные шестеро молчали, но, видимо, склонялись на сторону Маргуліеса и Пилкина. Выходило 8 – за, 4 – противъ. Голосованія, однако, не производили, но, въ виду выяснившагося общаго настроенія въ пользу Савинкова, мы съ Богдановымъ потребовали, чтобы въ телеграммѣ Савинкову было опредѣленно подчеркнуто, что онъ приглашается при условіи полнаго пріятія нашей деклараціи, т. е. въ томъ числѣ и по вопросу о признаніи эстонской независимости. Намъ казалось, что Савинковъ такого условія не сможетъ принять и вся комбинація сама собой падетъ. Не предрѣшая пока ничего опредѣленнаго, большинство собравшихся сочло необходимымъ прежде всего выяснить настроеніе эстонцевъ. Почти всѣ оказались согласны въ томъ, что вызвать Савинкова, вопреки желанію эстонцевъ, значило итти на крупный и вредный для нашего дѣла скандалъ. Эту деликатную миссію поручили С. Г. Ліанозову, какъ министру иностранныхъ дѣлъ.

Черезъ пять дней мы съ Маргуліесомъ ѣздили по другому поводу въ Нарву вмѣстѣ съ эстонскими министрами. М. С. зазвалъ въ наше купэ эстонскаго мин. иностранныхъ дѣлъ Пійппа, и я прямо спросилъ его, какъ будетъ реагировать эстонское правительство на приглашеніе въ нашъ составъ г. Савинкова. Г. Пійппъ отвѣтилъ, къ моему удивленію, что онъ лично за Савинкова; думаетъ, что и другіе министры будутъ за него же.

Еще спустя нѣсколько дней кандидатура Савинкова подверглась спеціальному обсужденію среди лѣвой части кабинета.

Въ собраніи участвовали Богдановъ, Эйшинскій, Пѣшковъ, Филиппео и я; происходило оно въ помѣщеніи пѣшковскаго министерства общественнаго призрѣнія. Моя бесѣда съ г. Пійппомъ и переговоры С. Г. Ліанозова, которому сказали, что для эстонцевъ совершенно безразлично, войдетъ или не войдетъ въ наше правительство Савинковъ, окончательно разсѣяли всякое сопротивленіе этой кандидатурѣ. Насколько помню, при голосованіи никого не оказалось противъ. Единственный воздержавшійся былъ Богдановъ, исключительно, я думаю, изъ опасеній гнѣва партіи.

Почему-то переговоры съ Савинковымъ повелись не прямо, а черезъ нашего редактора «Свободы Россіи» г. Кирдецова. Отвѣтъ послѣдовалъ столь же непрямой. Адъютантъ Савинкова г. Дикгофъ-Деренталь телеграфировалъ Кирдецову изъ Парижа такъ (передаю содержаніе телеграммы по-русски):

«Савинковъ проситъ сообщить, отъ кого исходитъ предложеніе, отъ васъ или отъ правительства. Если отъ правительства – телеграфируйте Савинкову и оффиціально президенту делегаціи Львову. Савинковъ, являясь однимъ изъ оффиціальныхъ представителей Колчака, не можетъ пойти въ переговоры безъ разрѣшенія Омска или по крайней мѣрѣ делегаціи (въ Парижѣ. В. Г.)».

Обращеніе къ «Парижу», упорно вредившему намъ буквально на каждомъ шагу, являлось явной безсмыслицей. На затѣю былъ поставленъ крестъ и разговоры о Савинковѣ больше не возобновлялись.

Глава X.
Отсутствіе у сѣв.-зап. правительства военной конвенціи съ Эстоніей. Письмо И. И. Поски объ условіяхъ военнаго сотрудничества. Отвѣтъ эстонскаго правительства на ноту Чичерина. Ревельская конференція. Проектъ о нейтральной зонѣ. Отношеніе къ переговорамъ отдѣльныхъ балтійскихъ государствъ. Давленіе слѣва. Эстонскіе делегаты въ Псковѣ. Игра въ оттяжку. Большевики усиливаютъ агитацію. Спасеніе сѣв.-зап. арміи только въ наступленіи. Отозваніе миссіи Гофа. Политика Антанты и интервенція. Правительства и демократіи. Черчилль и Ллойдъ-Джорджъ. Помощь «изъ подъ полы». Выселеніе изъ Ревеля сѣв. зап. правительства. Квартирная «конференція» въ Нарвѣ. Мин. Геллатъ и «воля народа». Заступничество русскаго соц. блока за сѣв.-зап. правительство. Заговоръ Балаховича – Иванова. Тайная слѣжка справа за членами правительства. Юрьевская конференція». Колебанія Поски и давленіе Учредительнаго Собранія. Зигзагъ англійской политики. Или наступленіе, или разоруженіе. Поска – одно, его правительство – другое. Разъясненіе Европѣ точки зрѣнія балтійскихъ государствъ. Разноголосица между лимитрофами по поводу мира съ большевиками. Отзывы латвійскихъ государственныхъ дѣятелей

…«Такъ-называемая военная конвенція, о которой мы раньше уже говорили, такъ и осталась неподписанной. Это – одно изъ роковыхъ упущеній сѣв.-зап. правительства, подорвавшее въ корнѣ всю его послѣдующую дѣятельность» – пишетъ г. Кирдецовъ на стр. 247 своей книги «У Воротъ Петрограда».

Да, формально эстонцы не обязывались помогать намъ въ походѣ на Петроградъ, но не потому, что мы уже признали ихъ независимость, какъ пишетъ дальше г. Кирдецовъ, а потому, что этому мѣшала усталость маленькой страны отъ безпрерывной войны, ропотъ населенія и опасная съ эстонской точки зрѣнія политика русскихъ командныхъ верховъ. Соціалистическое большинство парламента опредѣленно гнуло эту линію еще въ моментъ образованія нашего правительства. Изъ за спины И. И. Поски то и дѣло доносились диссонирующіе съ его увѣреніями голоса отдѣльныхъ парламентаріевъ. Но для нашихъ цѣлей было важно не только совмѣстное продвиженіе къ Петрограду, – въ крайнемъ случаѣ для насъ было бы достаточно, если бы мы имѣли вполнѣ благожелательный для нашей арміи тылъ и хотя бы кое-какую активную поддержку на крайнихъ флангахъ, во избѣжаніе обхода нашей арміи. Ради одного этого слѣдовало признать эстонскую независимость; я уже не говорю о томъ, что признаніе независимости автоматически вытекало изъ нашего credo, независимо ни отъ какихъ торгашескихъ соображеній. Мы тогда, да и теперь увѣрены, что искренняя честная политика по отношенію къ этой маленькой народности, проведенная до конца, гарантировала бы русскіе интересы лучше всякихъ «военныхъ конвенцій», за которыми въ сущности вѣдь не стояло никакой реальной санкціи, никакого кулака, который могъ бы принудить эстонцевъ къ совмѣстному вмѣстѣ съ нами выступленію на Петроградъ. Г. Кирдецовъ самъ признаетъ, что англичане меньше всего могли и желали намъ помочь въ этомъ направленіи, ссылаясь въ такихъ случаяхъ на свой демократизмъ и нежеланіе вмѣшиваться во внутреннія дѣла молодой республики. Наскоки ген. Марша въ счетъ не идутъ: онъ въ концѣ концовъ остался одинокъ и не получилъ поддержки въ Лондонѣ.

И однако, несмотря на тысячи ошибокъ, на грубое пренебреженіе элементарнымъ политическимъ чутьемъ эстонскаго народа, извѣстные круги эстонской интеллигенціи не оставляли мысли помочь намъ активно до самаго конца нашего существованія въ Эстоніи.

Боровшіяся въ Эстоніи двѣ партіи – за и противъ дальнѣйшей интервенціи – долгое время не могли придти къ обоюдному соглашенію. Интервенціонисты въ совмѣстной борьбѣ съ нами видѣли спасеніе своей страны отъ лавы большевизма, анти-интервенціонисты, наоборотъ, одно наше присутствіе у границъ Эстоніи считали постоянной угрозой ея государственному существованію. Но пока обѣ эти чашки качались то въ одну, то въ другую сторону, сочувствующіе намъ элементы не разъ пытались опредѣленно придти намъ на помощь, не взирая на отсутствіе формальной военной конвенціи. Примѣровъ тому было немало. Они проскальзывали въ оффиціальныхъ письмахъ, въ разговорахъ и въ совершенно опредѣленныхъ дѣйствіяхъ.

Въ архивѣ С. Г. Ліанозова, напримѣръ, имѣется весьма недвусмысленное оффиціальное письмо бывшаго тогдашняго эстонскаго министра иностр. дѣлъ И. И. Поски, относящееся къ первымъ днямъ существованія нашего правительства и касающееся опредѣленныхъ обѣщаній помочь намъ въ походѣ на Петроградъ. Къ сожалѣнію, этотъ архивъ не удалось пока вывезти ни въ Парижъ, ни въ Берлинъ и я позволяю себѣ только сослаться на заявленіе С. Г. Ліанозова, сдѣланное мнѣ въ личномъ его письмѣ изъ Парижа отъ 24 іюля прошлаго года.

«Соглашеніе, пишетъ онъ, было въ томъ смыслѣ, что если въ теченіе 30 дней состоится признаніе Эстонской Республики Парижскимъ Совѣщаніемъ, то Эстонская Республика обязывается не заключать мира съ Совѣтской Республикой и активно выступить съ нашими силами и Финляндіей противъ Совѣтовъ».

Соглашеніе состоялось въ двадцатыхъ числахъ августа, а вскорѣ послѣ этого начались упорныя приставанія съ мирными переговорами со стороны большевиковъ. Поска, какъ я говорилъ уже, прибѣгъ къ кунктаторской политикѣ, предоставляя сѣв.-зап. арміи использовать выигрышъ времени для боевыхъ цѣлей.

На чичеринское радіо отъ 31 августа эстонское правительство отвѣтило не сразу, но положительно.

Отвѣть эстонскаго правительства [114]114
  «Своб. Россія, № 19 отъ 16 сент. 1919 г.


[Закрыть]

«Московскому нар. ком. иностр. дѣлъ.

Въ отвѣть на вашу радіограмму 1175 и въ дополненіе къ моей 568 честь имѣю сообщить, что военныя дѣйствія между «Эсти» и Росс. Соц. Фед. Сов. Республикой были вызваны вторженіемъ русскихъ вооруженныхъ силъ въ предѣлы Эстонской республики и война борющимися сторонами, вслѣдствіе военныхъ дѣйствій, была перенесена на русскую территорію не изъ-за какихъ-нибудь аннексіонистскихъ цѣлей Эстонскаго народа, но единственно ради самозащиты; поэтому, если Росс. Соц. Фед. Сов. Республика готова начатую съ ея стороны безъ всякой причины войну окончить, то со стороны Республиканскаго Правительства нѣть никакихъ препятствій для приступленія къ переговорамъ и къ опредѣленію взаимоотношеній между обѣими республиками въ будущемъ. Республиканское Правительство предлагаетъ къ упомянутымъ переговорамъ приступить въ городѣ Псковѣ и полагаетъ, что ихъ можно бы начать 10 сентября с. г. Прошу отвѣта и свѣдѣній относительно распоряженій для пропуска Эстонской делегаціи черезъ фронтъ.»

Впослѣдствіи Поска оттянулъ эту встрѣчу сначала до 15, а потомъ до 17 сентября.

14-го сентября въ Ревель, по предложенію эстонцевъ, съѣхались представители финскаго, латвійскаго и литовскаго правительствъ, чтобы сообща обсудить, какъ реагировать на предложеніе большевиками мира. По тому времени миръ съ большевиками представлялся очень опаснымъ экспериментомъ, и Эстонія, къ которой первой обратились съ мирными предложеніями большевики, естественно стала искать опоры въ совѣтѣ и содружествѣ другихъ лимитрофныхъ государствъ.

Въ совѣщаніи участвовали отъ Финляндіи – президентъ Стольбергъ, министръ иностранныхъ дѣлъ Хольсти, отъ Латвіи премьеръ Ульманисъ, министръ иностранныхъ дѣлъ Мееровицъ, отъ Эстіи – премьеръ Штрандманъ, министръ иностранныхъ дѣлъ Поска, отъ Литвы – министръ торговли Шимкусъ (нашъ профессоръ московскаго техническаго училища Шимковъ) съ представителемъ литовской арміи. Совѣщались, конечно, въ закрытомъ засѣданіи. Засѣданіе открылъ Штрандманъ и сказалъ очень сердитую рѣчь по адресу Россіи, отозвавшись попутно о нашемъ сѣв.-зап. правительствѣ и арміи весьма пренебрежительно. Въ тѣхъ же тонахъ говорили Стольбергъ и Ульманисъ. Только профессоръ Шимковъ помянулъ добрымъ словомъ Россію, подчеркнувъ, что если всѣ говорящіе теперь являются представителями свободныхъ республикъ, то они этимъ обязаны русской революціи.

Наше правительство слѣдило за этой конференціей съ напряженнымъ вниманіемъ. Не безъ давленія полк. Пиригордона, вечеромъ того же дня состоялось наше совмѣстное со съѣхавшимися министрами засѣданіе. Отсутствовали только финляндцы, поспѣшившіе на отходящій пароходъ. Отъ сѣв.-зап. правительства были командированы М. С. Маргуліесъ и я. Содержаніе бесѣды воспроизвожу по вполнѣ точной записи М. С. Маргуліеса.

«Сѣли за столъ. Предсѣдательствуетъ Штрандманъ, докладываетъ Поска, Вы знаете, говоритъ Поска, телеграмму, полученную нами отъ Чичерина (раньше было предложеніе отъ меньшаго калибра большевиковъ – мы отмалчивались, теперь передъ нашимъ народомъ нельзя больше молчать), Вы знаете и нашъ отвѣтъ. Мы послали делегатовъ въ Псковъ, на которыхъ возложено двѣ задачи: 1) потребовать, чтобы и другимъ тремъ республикамъ было сдѣлано предложеніе о мирныхъ переговорахъ; 2) чтобы мирные переговоры велись одновременно со всѣми четырьмя республиками. На первое требованіе уже данъ отвѣтъ: вчера со стороны большевиковъ сдѣлано аналогичное предложеніе Латвіи, Литвѣ и Финляндіи. Получивъ отвѣтъ и на второй вопросъ, наши делегаты должны немедленно вернуться обратно. Намъ теперь желательно знать, какъ Ваше правительство относится къ этимъ переговорамъ, при чемъ Вы, разумѣется, можете быть увѣрены, что ни ваше правительство, ни Ваша армія не будутъ преданы.

Маргуліесъ. Мы въ этомъ не сомнѣвались и я считаю долгомъ своимъ заявить передъ присутствующими, что Ив. Ив. Лоска насъ своевременно предупредилъ о началѣ переговоровъ и для насъ сюрпризомъ было лишь рѣшеніе послать делегатовъ на сегодня.

Поска. Я въ субботу заходилъ къ Степану Георгіевичу (Ліанозову), но узналъ, что онъ въ Финляндіи[115]115
  С. Г. выѣзжалъ въ Финляндію по настойчивой рекомендаціи А. И. Каминки не пренебрегать «оппозиціей» и по другую сторону залива. Наши уважаемые антагонисты, гг. Карташевъ и Кузьминъ – Караваевъ съ компаніей, работали противъ насъ денно и нощно, какъ кроты. Надо было показаться въ Гельсингфорсѣ и по возможности, путемъ бесѣдъ, разсѣять нежелательные толки и среди своихъ и среди финновъ. Оффиціальнаго представителя мы не имѣли въ Финляндіи.


[Закрыть].

Маргуліесъ. Благодарю Васъ. Что касается вашего отношенія къ переговорамъ, позвольте отвѣтить вамъ тѣмъ, что я считаю политической аксіомой: кто началъ переговоры съ большевиками, тотъ на ⁹/₁₀ уже побѣжденъ ими. Вѣдь большевики ползучи, какъ лишай, и способы ихъ проникновенія въ народную душу неуловимы; открыть передъ ними двери въ эту душу, значитъ впустить ихъ въ нее. Разумѣется, мы не претендуемъ на то, чтобы вы пожертвовали вашими интересами для защиты нашихъ, но для насъ и для васъ переговоры съ большевиками – гибель. Вы спрашиваете, чего мы хотимъ теперь, когда вы вступили въ переговоры? Двухъ вещей: первое – тяните ихъ, чтобы наша армія, снабженіе которой вопросъ 10 дней, могла перейти въ наступленіе, которое спасетъ насъ и васъ; второе – и впредь въ такіе отвѣтственные моменты, какъ тотъ, который мы переживаемъ, дѣлитесь вашими планами съ нами.

Поска. Затяжка неизбѣжна. Четыре правительства должны и у себя и между собой сговориться объ условіяхъ мира, о которыхъ еще не говорили въ деталяхъ, и у Васъ будетъ достаточно времени, чтобы развить наступленіе арміи, которой мы отъ души желаемъ успѣха, ибо она насъ избавитъ отъ необходимости вести переговоры.

Маргуліесъ. Тогда позвольте передать вамъ просьбу ген. Родзянко – создать ему спокойный тылъ. Вы знаете о событіяхъ въ Нарвѣ третьяго дня, гдѣ эстонскіе солдаты ранили нѣсколькихъ русскихъ офицеровъ на почвѣ срыванія погонъ. Было бы желательно, чтобы эти большевистски-настроенныя части были переведены изъ Нарвы.

Штрандманъ. Я протестую противъ названія какой-бы то ни было эстонской войсковой части большевистски-настроенной – у насъ такихъ частей нѣтъ.

Маргуліесъ. Меня крайне радуетъ утвержденіе военнаго министра[116]116
  Штрандманъ былъ одновременно и премьеромъ и военнымъ министромъ.


[Закрыть], я его немедленно передамъ командующему арміей. Во всякомъ случаѣ желательно разобрать это недоразумѣніе и устранить его причину.

Поска. Наше войско хочетъ знать, за что оно борется, а вотъ союзники не признаютъ нашей независимости; не признаютъ ея, ибо Колчакъ ея не признаетъ…

Изъ остальныхъ присутствующихъ никто не проронилъ ни слова.

Требованія, которыя были намѣчены конференціей по отношенію къ большевикамъ, по словамъ эстонской газеты «Päewaleht», сводились къ слѣдующимъ четыремъ пунктамъ:

1) Политическую границу между Россіей и Прибалтійскими государствами опредѣлить на этнографическихъ основаніяхъ;

2) По той сторонѣ этнографической границы должна быть широкая нейтральная полоса, на которой совѣтское правительство не имѣетъ права держать своихъ войскъ;

3) Порядокъ въ нейтральной полосѣ поддерживается какимъ-либо нейтральнымъ государствомъ;

4) Совѣтская Россія должна передать свой флотъ какому-либо нейтральному государству.

Что это за «нейтральное государство?» – делегаты разъясняли по разному, смотря по тому, кто съ ними говорилъ.

По словамъ, напримѣръ, латышскаго мин. иностр. дѣлъ Мееровица выходило такъ, что нейтральная полоса будетъ находиться впереди нашего фронта, нашей базой предполагается сдѣлать исключительно Ивангородъ (зарѣчную часть Нарвы, который перейдетъ въ полное владѣніе сѣв.-зап. правительства, а передача большевистскаго флота въ руки какого-то нейтральнаго государства дастъ намъ возможность спокойно подвозить военное снаряженіе для арміи (слѣдовательно для борьбы съ тѣми же большевиками!) черезъ Гунгербургъ. Но какъ будутъ воевать въ такомъ случаѣ наши войска, сидя за нейтральной зоной, къ чему они тогда вообще будутъ существовать и кто будетъ охранять эту «нейтральную зону» – благожелательный въ то же время къ сѣв.-зап. арміи, стремящейся по самому своему назначенію къ уничтоженію всякаго нейтралитета съ большевиками? – всѣ эти недоумѣнные вопросы такъ и остались неразъясненными.