Текст книги "Тропиканка. Том второй"
Автор книги: Вальтер Неграо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 28
Витор после разговора с дедом и Бонфинем испытывал что-то вроде легкого разочарования и презрения к обоим старикам.
Как же легко они заглотили наживку! Добыча без всякого дополнительного с его стороны усилия полезла в капкан. Ну не идиоты ли эти старики! Да сам Бог велит обманывать этих дураков, на чувствах которых так легко сыграть! И такие люди имели власть, деньги! Нет, их действительно пора было задвинуть в тень, столкнуть в небытие. Дали обвести себя вокруг пальца, как малолетние дети! Они и впрямь впали в детство со своими стариковскими представлениями о чести и порядочности. Грех не раскрыть рот, если прямо в него падает перезревший плод.
Он объявил Дави о полном успехе их предприятия и сообщил, что им теперь следует прикупить пару новых костюмов, ибо оба они возвращены на свои прежние места. Суть интриги, объяснил он Дави, заключается в том, что ему удалось все свалить на Дави и что в будущем он, Витор, пообещал выступить в роли разоблачителя своего друга, а на самом деле все будет наоборот. Не Витор будет следить за Дави, а Дави за Бонфинем. Необходимо каждое движение этого типа держать под контролем. Мозги у него размякли, и это будет нетрудно.
– Не отходи от него двадцать четыре часа в сутки, – предупредил он Дави. – Главное, чтобы он и близко не подошел к той статье доходов, откуда мы взяли деньги.
– Значит, это моя новая обязанность – следить за Бонфинем? – с каким-то странным выражением лица произнес Дави.
Но Витор, упоенный своей победой, не заметил этого.
– Совершенно верно. А этим лопухам я сказал все наоборот: что тебя надо снова взять на работу, чтобы мы могли следить за тобой и выявить твоего сообщника! А у тебя, – потирал руки Витор, – великолепный сообщник! Все отлично! Сеньор Гаспар сияет от счастья. Он вот-вот принесет мне на блюдечке акции, принадлежащие нашей семье, и тогда… Ну ладно, пошли в магазин! Нам нужна новая, изысканная одежда!
На следующий же день оба молодых человека появились в офисе. Бонфинь не мог скрыть своих чувств при виде Дави. Он был убежден, что все зло шло от этого человека, и ему было неприятно делать вид, что он рад видеть Дави.
Зато Гаспар пребывал в эйфории. Накануне вечером он поделился с Летисией и Амандой результатами разговора с Витором.
– У меня сегодня очень счастливый день, – объявил он обеим женщинам, – и знаете почему? Я помирился с Витором, и он возвращается на фирму.
Аманда подпрыгнула от радости.
– Как здорово, дедушка! Теперь я могу вздохнуть спокойно!
Реакция Летисии была более сдержанной.
– Это правда? – недоверчиво спросила она.
– Правда!
– И что же будет?
– Завтра мой внук приступит к работе, – с торжеством произнес Гаспар и поторопился прибавить: – Это все благодаря Эстеле. Она уговорила меня поговорить с Витором, попытаться понять его.
Аманда была на седьмом небе от блаженства.
– Значит, ты понял, дедушка, что мой брат вовсе не такой монстр, как ты думал?
– Да, я ошибся, – с удовольствием признал Гаспар, – это верно. Конечно, Витор многое делал неправильно, но у него и в мыслях не было пойти против меня. Я думаю, то, что произошло, послужило для нас обоих хорошим уроком.
Тут Аманда заговорила о том, что ее больше всего волновало:
– Это все чудесно… Но когда он вернется домой?
С лица деда и Летисии исчезло оживленное выражение, точно Аманда брякнула какую-то бестактность.
– Что такое? – заметив это, произнесла Аманда. – Я сказала что-то не то? Насколько мне известно, это по-прежнему его дом, не так ли?
Летисия была вынуждена ответить:
– Аманда, я думаю, что Витор не вернется. Во всяком случае, до тех пор, пока здесь будет жить Рамиру…
Аманда скривилась.
– А он здесь еще долго будет жить? – осведомилась она.
Гаспар попытался перевести разговор на другое, но Летисия остановила его:
– Нет, Аманда права, нам с Рамиру надо поскорее найти для себя жилье, чтобы Витор смог вернуться в дом.
Аманда обратилась к деду и матери:
– Знаете, что я вам скажу? Я дождаться не могу той минуты, когда он вернется! Мне очень одиноко без него!
Гаспар и Летисия переглянулись и оба вздохнули.
* * *
Следующий день Летисия и Рамиру посвятили поискам дома. Они объездили несколько агентств, посмотрели несколько вариантов, которые им там предложили, но так ничего и не выбрали. Дело было в том, что пара домов приглянулась Летисии, но Рамиру считал, что все это слишком дорого.
Летисия повторяла ему, что она получает кое какие дивиденды со своих акций, что может помочь им с оплатой, но Рамиру об этом и слышать не желал.
– Летисия, все дело в том, что Рамиру привык сам содержать семью, – успокаивала ее Эстела, – и его оскорбило бы, если бы было иначе.
– Но это же глупость! – в отчаянии проговорила Летисия. – Это ужасная глупость! Здесь Рамиру очень неуютно! Но если он и дальше будет отвергать мою помощь, то я не знаю, чем это все закончится!
Эстела понимающе кивнула:
– Да, ситуация у вас непростая… Мы с Гаспаром живем с вами в одном доме и часто видим то, чего нам не следовало бы видеть… Рамиру вчера не ночевал дома, правда? И еще я обратила внимание, что и днем ты практически с ним не бываешь.
– У меня тоже есть свои дела, Эстела, – как бы оправдываясь, произнесла Летисия. – И я должна ими заниматься. И в этом мне очень помогает Франсуа. Мы с ним часто встречаемся, подолгу разговариваем. Он великолепный друг.
Эстела покачала головой:
– Извини, Летисия, но что это за дела такие, что заставляют тебя обратиться за помощью к другу, а не к мужу?
Лицо Летисии приняло горестное выражение.
– Есть некоторые вещи… – запинаясь, произнесла она, – которые я не могу обсуждать с Рамиру… Например, проблему с Витором. Рамиру слишком зол на Витора, чтобы помочь мне принять в отношении сына правильное решение.
Эстела кивнула. Ситуация была ей ясна. Но она сказала, что ей кажется, Летисии следует поговорить с Витором, объясниться с ним напрямую. Как полегчало ее отцу на душе после того, как он встретился с внуком! А для Летисии нет иного способа наладить отношения с сыном. Только в личном разговоре они смогут решить все свои проблемы.
– Франсуа мне тоже это советует, – призналась Летисия. – Он даже предложил переговорить с Витором и организовать нам встречу. Но я просто умираю от страха, когда подумаю о том, как он может на это отреагировать!
– Перестань умирать от страха, – проговорила Эстела, – и попробуй поговорить с ним. Вы должны во всем разобраться. В конце концов, он твой сын, верно?
– Мой сын, – медленно повторила Летисия.
* * *
Роль миротворца была не то чтобы не по душе Франсуа, просто он не слишком верил в то, что ему удастся договориться с Витором.
Гораздо с большим удовольствием он дал бы выход своей ярости и отмутузил бы как следует этого сынка, чем вести с ним дипломатические переговоры. Но это никак не помогло бы Летисии, а только все осложнило.
Поэтому Франсуа скрепя сердце отправился в офис Витора. Он решил ни на что не обращать внимания, в том числе и на насмешливый тон, которым сразу заговорил с ним сын Летисии, осведомившийся, уж не руки ли его матери явился просить у него Франсуа… Но с этим уместнее обратиться к рыбаку, вовсю куражился Витор.
– Я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, – не изменившись в лице, произнес Франсуа, – но, по-видимому, я слишком большой оптимист.
– Вот именно, – подхватил Витор. – Наивный оптимист. Моя мать всегда славилась тем, что умела делать из людей марионеток…
Франсуа проглотил и это заявление.
– Я не уйду отсюда, пока не скажу все, что хотел, – объявил он. – Раз ты занимаешь кабинет вице-президента, значит, хоть в чем-то можешь вести себя как взрослый человек… Напрягись, Витор!.. Постарайся говорить о матери как взрослый человек и не изображай из себя беспризорного сироту.
– Ладно, – Витор поднял обе руки, показывая, что сдается. – Послушаем, что нам скажет благородный друг семьи рыбака, преданный адвокат моей матери. Только побыстрее излагайте суть дела, ладно?
– Уж я тебя не задержу, – пообещал Франсуа.
– Итак?
– Твоя мать хочет встретиться с тобой и поговорить. Без нервов, в каком-нибудь тихом месте, чтобы вы могли спокойно обсудить ваши проблемы.
– А какие у нас проблемы? – удивился Витор.
– Смерть твоего отца, например, – терпеливо произнес Франсуа.
– Вы хотели сказать – убийство моего отца? Уж не хочет ли донна Летисия издать книгу «Почему я убила своего мужа?».
Франсуа поморщился:
– Если ты закончил свое представление – вернемся к просьбе Летиеии. Ты в состоянии говорить серьезно?
Лицо Витора действительно приняло серьезное выражение.
– Хорошо, я весь внимание.
– Твоя мать хочет поговорить с тобой, – продолжал Франсуа. – А я предлагаю для встречи свой дом как нейтральную территорию.
– У тебя там случайно нет лестницы? – не удержался от колкости Витор. – А то будь осторожен.
– Витор, у меня мало времени, – Франсуа для пущей убедительности показал на свои часы. – Дай мне ответ. И я уйду.
Витор рассмеялся:
– Ладно, уговорил. В два часа у тебя дома. Идет?
– Отлично, – согласился Франсуа. – Пойду передам это твоей матери.
– Лети на крыльях любви, – сказал Витор ему вслед.
* * *
Мануэла и сама не заметила, как получилось, что они заговорили с Питангой о ее отце.
В последнее время девушка чувствовала себя такой одинокой, такой заброшенной. Мануэла всю жизнь старалась заменить ей отца, но сейчас она поняла, что это у нее выходило плохо. Питанге необходима защита, опора. Но где ее взять? Питанга сама как-то проговорилась, что как плохо, что умер отец… Ей его очень не хватает.
– Он не умер, – вдруг вырвалось у Мануэлы.
Питанга была потрясена. Она привыкла думать, что ее отец умер, что его нет на свете. Значит, мама все время скрывала от нее правду? Зачем? Где ее отец? Кто он? Питанга засыпала мать вопросами, и Мануэла была вынуждена рассказать ей свою печальную историю.
Конрад, так звали отца Питанги, был моряком, молодым и красивым. Они познакомились с ним в тот самый прекрасный в жизни Мануэлы день, когда на нее надели корону морской королевы. Конрад пригласил ее на танец. Они влюбились друг в друга…
– Но если вы любили друг друга, – перебила ее Питанга, – почему он ушел? Ушел, даже не узнав про меня, есть я или нет?
– Мы тогда жили в деревне, – объясняла мать. – Я и твой дед. Женщины косились на меня. Я была очень веселой и общительной. Я жила спокойно и безмятежно, как будто этот мир был для меня большой игрушкой, в которую я играла… Я отдалась Конраду со всей страстью, но твой отец не хотел связывать себя никем и ничем… – Глаза у Мануэлы сделались мечтательными от нахлынувших воспоминаний. – Он был как зверь лесной. Хотел быть свободным. Его судьба – весь мир. Его жена – приключение… И он оставил меня, уплыл далеко, на Восток. Мы больше не виделись.
– А почему тебя выгнали из деревни? – спросила Питанга.
– Это произошло несколько позже, – лицо Мануэлы омрачилось. – Но до того как Конрад оставил меня, Самюэль пытался объясниться с ним. Они даже подрались. Но Эстер поняла все не так. Она решила, что я посягаю на ее мужа, долгое время мучилась ревностью, а потом подбила женщин, чтобы они выжили меня из деревни…
Питанга счастливо зажмурилась.
– Мама! Значит, у меня есть отец! Я знаю, что он жив, я это чувствую!
Мануэла покачала головой:
– Жив или нет – какой нам в этом прок. Он никогда не вернется, Питанга.
Питанга зажала ей рот ладонью.
– Не говори так. Я буду жить надеждой. Я уверена, отец когда-нибудь даст знать о себе!
* * *
Перед приходом Летисии для свидания с сыном в его доме Франсуа уговорил Марию Соледад с Франшику пойти куда-нибудь прогуляться.
– Почему мы должны уходить! – ворчал Франшику, одеваясь.
– Но ведь это дом Франсуа, – смущенно напомнила сыну Мария Соледад.
Это такая мелочь, что о ней нечего и говорить, – небрежно заметил Франшику, тем не менее позволяя увести себя.
Мария Соледад удалилась вместе с сыном, перед уходом пообещав Франсуа научить Франшику приличным манерам.
Летисия и Витор пришли почти одновременно. Летисия очень волновалась, зато Витор был совершенно спокоен. Он не рассчитывал услышать ничего нового.
– Ты был еще совсем ребенок, – стала рассказывать Летисия, – а Иванильда была тогда вашей нянькой… Я многое от вас с Амандой скрывала, мне хотелось, чтобы вы думали об отце хорошо. Но теперь я расскажу тебе все.
…Жорди, ее муж, был болезненно ревнив. Она никогда не изменяла ему, но он ей не верил. У них не раз случались страшные сцены. Она просила развод, но Жорди воспринял это ее предложение как доказательство ее вины. В тот день они, как это случалось часто, поссорились. Все произошло из-за звонка друга, которого она давно не видела. Жорди был нетрезв, он набросился на нее с упреками и стал ее бить. Она упала на стеклянный столик и порезалась до крови. На лестнице, послушно прижавшись друг к другу, сидели дети, одетые для прогулки вместе с Иванильдои. Жорди схватил жену за горло, стал душить, и тогда она, чтобы высвободиться, изо всех сил толкнула его… Он зацепился за ковер лестницы наверху и покатился вниз. Это был несчастный случай… Да, она действительно толкнула его, но только для того, чтобы защититься от его жестокости, чтобы не было такого… например…
С этими словами Летисия расстегнула платье и показала сыну длинную царапину – след глубокой раны, которую она получила тогда, порезавшись о стеклянный столик. Царапина шла через весь бок.
– Это единственное видимое доказательство того, что твой отец обращался со мной жестоко, – проговорила она. – Душевная мука не в счет. Это было еще хуже, но от слов, упреков, обвинений следов не остается. Мне очень жаль, мой мальчик…
– Дай еще посмотреть, – проговорил Витор. Летисия снова показала ему шрам.
Лицо Витора как будто смягчилось.
– Прости меня, мама… Я не думал о тебе и вел себя как последний эгоист. Мне и в голову не приходило подумать о твоих чувствах, о том, что пришлось тебе пережить. Прости меня, – и Витор вдруг разразился неудержимыми рыданиями.
Летисия испугалась, стала его успокаивать. Витор рыдал, уткнувшись лицом в ее колени.
– Ну успокойся, – уговаривала его Летисия. – Теперь мы будем вместе. Мы будем любить друг друга. Ах, если бы я не была такой слабой, я бы рассказала тебе все раньше об отце! От скольких мучений избавила бы я тебя и себя, нас обоих! Прости меня, Витор! Прости, что я считала тебя плохим! Но я не была уверена, что ты меня поймешь!
Витор, как будто сделав над собой усилие, оторвался от матери и вытер лицо носовым платком.
– Все, мама! Давай забудем об этом. Я чувствую себя так, точно наконец похоронил отца. Теперь я все понял. И мне стало стыдно… Ты столько лет жила в таком аду, пытаясь уберечь меня и Аманду. Ты вела себя благородно, мама. Я уважаю тебя и еще больше люблю за это… Но мне теперь надо побыть одному. Мне надо много перетрясти у себя в голове и в жизни тоже.
Летисия улыбнулась сквозь слезы.
– Иди, сынок. Мне тоже надо привести в порядок свои мысли. Последние часы были для меня очень трудными… Иди, теперь у нас будет время, чтобы быть вместе, мы еще много будем говорить… Нам еще много надо сказать друг другу. – И, глядя сыну вслед, она повторяла: – Спасибо, спасибо, спасибо…
Глава 29
Вернувшись домой радостной и умиротворенной, Летисия объявила Рамиру:
– Любимый, сегодня – счастливейший день в моей жизни.
Рамиру, знавший от Аманды, что Летисия была у Франсуа, угрюмо осведомился:
– Это встреча с Франсуа тебя так радует? Летисия точно спустилась с небес на землю.
– Я встречалась с Витором, – стала объяснять она, – и, думаю, нам удалось выяснить наши отношения.
– А при чем здесь Франсуа?
Летисия вновь пустилась в объяснения. Франсуа предложил ей встретиться с ее сыном в своем доме. Он помог ей встретиться с Витором. Если бы только Рамиру знал, как это было чудесно – Витор снова был с ней таким же ласковым, любящим, каким был в детстве.
– Да, мне не мешало бы это видеть… Только это видел не я, а Франсуа, – возразил Рамиру. – Но ты хотя бы могла рассказать мне, что происходит за моей спиной. Не с неба же свалилась эта радость? Все устроил Франсуа! Ты предпочла разделить с ним этот важный момент, Летисия! Ты все скрывала от меня, не сказала ни слова об этой встрече!
Упреки Рамиру застали Летисию врасплох, но она все же попыталась объяснить, как было дело. Франсуа отыскал Витора, предложил ему встретиться с матерью, и он согласился, а его, Рамиру, в это время дома не было, так что она не успела его предупредить.
Рамиру с горечью произнес:
– Я говорю не только о сегодняшнем дне, Летисия. Дело в том, что вы с Франсуа хорошо друг друга понимаете. Вы с ним говорите на одном языке о чувствах, о разных вещах, о которых я и представления не имею. Такие разговоры не для неотесанного рыбака…
И снова Летисия словно наткнулась на невидимую стену, пытаясь достучаться до Рамиру. Ведь он же не смог бы стать посредником между ней и сыном, не так ли? Витор бы и слушать его не стал. Он бы не смог с ним договориться. Иное дело – Франсуа, он – сторона нейтральная, он умеет разговаривать с людьми. Рамиру воспринял слова Летисии как выпад в свою сторону.
– Ясно, Франсуа – образованный, умеет выбирать умные слова, а я-то уж точно оттрепал бы мальчишку за ухо и поставил бы перед тобой на колени.
Летисия замолчала и замкнулась в себе. Она впервые отчетливо представила себе ту пропасть, которая вечно будет разделять ее и Рамиру. И впервые подумала: а стоит ли пытаться ее преодолеть, эту пропасть?..
* * *
Питанга видела, что у Кассиану с Далилой отношения не ладятся, и она решила напрямую поговорить об этом с Далилой. В конце концов, сама же Далила как-то обмолвилась, что Кассиану надо выбрать кого-то из них. Так вот, она готова объясниться с Кассиану, если, конечно, Далила не против.
Далила пренебрежительно ухмыльнулась. Нет, она не против. Она готова довезти на своем «джипе» Питангу до деревни. Пусть попытает счастья.
– Ты что, с ума сошла? – проговорила присутствовавшая при этом разговоре Асусена.
– Полезай в машину, – не слушая подругу, обратилась к Питайте Далила. – Я тебя лично доставлю к Кассиану.
– Ты с ума сошла, – снова произнесла Асусена.
Далила яростно обернулась к ней:
– А что, твой брат дикарь, людоед? Он же не слопает Питангу, правда? А я хочу, чтобы эта история хоть как-нибудь закончилась, тогда я выброшу Кассиану из головы и займусь своей жизнью.
…Через два часа Питанга, унылая, подавленная, пришла домой.
– Все, мама, – сказала она Мануэле. – Все кончено. Я поговорила с Кассиану, открыла ему свое сердце. Он любит Далилу. Я должна похоронить все свои надежды…
Мануэла понимающе усмехнулась и прижала голову дочери к своей груди.
– Так будет лучше. Жаль, что от этой болезни нет лекарства. Но ты еще найдешь свое счастье. Посмотри на меня, Питанга. Двадцать лет я думала только об одном мужчине, и чего же добилась? Я живу одна, мне не с кем поделиться ни горем, ни радостью. Некому меня поддержать. Но я не хочу, чтобы твоя жизнь стала отражением моей. Научись ценить себя, Питанга! А остальное, дочка, придет само собой тогда, когда ты меньше всего будешь этого ожидать…
* * *
После разговора с Питангой несколько смущенный Кассиану постучался в дом Эстер и Самюэля. Далила плакала в своей комнате, но, увидев Кассиану, вытерла слезы и заявила, что он, Кассиану, сделал правильный выбор. Питанга – добрая, деликатная, она понимает Кассиану и со всем соглашается. Она идеально ему подходит, не то что… некоторые… И пусть он не беспокоится, она, Далила, счастливой парочке мешать не намерена. Кассиану молчал, пережидая бурю, с видимой скукой поглядывая в окно, а Далила беспрепятственно продолжала свой монолог… Они с Питангой, наверное, о свадьбе уже договорились? И о том, что она родит ему восемь сыновей? Что ж, она, Далила, желает им обоим счастья. Чего же он ждет? Чтобы она еще помогла сшить Питанге свадебное платье?
– Я жду, пока ты успокоишься, – ответствовал Кассиану, – чтобы спросить тебя кое о чем.
– Как ты думаешь, имя «Далила» подойдет нашему с тобой кораблю?..
…В этот же вечер Далила и Кассиану объявили родным о своей помолвке.
* * *
Адреалина, которая опять гостила у Пессоа, позвонила матери и сказала, что в этот день они с Франшику не должны отлучаться из дому. Она намерена им кое-что сообщить. Марию Соледад слегка напугало это обещание дочери, но тем не менее она удержала Франшику дома до прихода Пессоа и Адреалины.
Адреалина с самым торжественным выражением лица попросила всех сесть. Когда присутствующие выполнили ее просьбу, она проговорила:
– Так вот, представьте себе, что вы отправляетесь в кругосветное путешествие…
– Лучшие отели к вашим услугам, – поддержал ее Пессоа, – лучшие самолеты… Впрочем, если вас затошнило от самолета, что вы скажете?
– Конечно, купите яхту, – продолжала Адреалина, – яхту с золотыми бортами, и продолжите свое путешествие…
– Но что мы будем делать на берегу? – любопытствовал Пессоа и получил от Адреалины ответ:
– Вы купите себе машину, например «феррари».
Франшику заерзал на месте.
– Вы нас для этого собрали? – спросил он. Адреалина рассмеялась:
– Нет, мы еще даже не начинали своего важного сообщения! Но приступим. Итак, мы с Пессоа раскрыли секрет, где найти деньги. Секрет клада нашего дедушки, Франшику!
– Мы вычислили номер счета в банке! – выпалил Пессоа. – И у меня прямо руки чешутся поскорее добраться до этих денег. Я…
Мария Соледад зажала ему рот рукой.
– Вы что, серьезно? – обратилась она к дочери.
– Да! – пропела Адреалина. – Да-а-а!
– Вы и в самом деле нашли это место? – не верила Мария Соледад.
– И заметь! – Адреалина подняла палец. – Это смогла сделать только твоя дочь. Потому что тип, который меня сопровождает, он только музыку слушал!
– Ну да! – обиделся Пессоа. – Ты забываешь, что компьютер-то мой! Так что мое участие в этом деле бесспорно! Все слышали?
– Итак, – произнесла Адреалина, – вот номер счета старого пирата Саула.
– Дай посмотреть, – проговорил до этой поры молчавший Франсуа, – да, это походит на номер банковского счета!
– Неужели это и правда номер счета старика Саула? – воскликнул Франшику. – Но что это за банк?
– Надо обратиться в посольство Кюрасао, – предложил Франсуа.
Франшику подмигнул.
– Предоставьте это мне! Я это сегодня же выясню!
Франшику обратился за помощью к Гаспару Веласкесу и через несколько часов уже знал адрес конторы.
– Остается только съездить туда, – доложил он своим домашним, терпеливо ожидавшим его возвращения от Гаспара, – и проверить, есть ли на этом счету деньги…
* * *
Витор пришел в дом Бонфиня и, воспользовавшись тем, что Изабел отправилась предупредить о его появлении Оливию, остановил домоуправительницу, которая при виде Витора попыталась выскользнуть из гостиной.
– Постойте, мне надо с вами поговорить.
– Нам не о чем говорить, – резко возразила та, – я уже вам ясно дала понять, что я не тот человек, за которого вы меня принимаете.
– Совершенно верно, – кивнул Витор. – Ты не сообщник убийцы, я в этом ошибся. Извини.
Ты всего лишь няня – моя и Аманды. Ты заботилась о нас, когда мы были маленькими. Ты была ласковой и доброй, и мы любили тебя.
Пораженная его словами, Иванильда остановилась.
– Послушай, – продолжал Витор, – сегодня я говорил с матерью. Она все мне рассказала. И тебе нечего меня бояться.
– Летисия рассказала вам все? – не поверила своим ушам Иванильда.
– Да, все, что произошло в тот день, когда умер мой отец. Для меня это было большим облегчением. Наконец я смог выбросить из головы все свои подозрения.
Иванильда была поражена. У нее словно камень с души свалился. Она не имела права и рта раскрывать, пока донна Летисия ей не позволила. Она рада, что сын с матерью наконец нашли общий язык. Это и правда был несчастный случай. Она и сейчас обмирала, вспоминая, что вынесла бедная Летисия из-за мужа. У него от ревности ум за разум затлел. Что она такого сделала, Летисия, чтобы с ней так обращались! Она, бедняжка, все кротко сносила. Если бы отец не подслушал тот телефонный разговор Летисии с этим Рамиру, ничего бы не произошло.
– Рамиру? – насторожился Витор. – Ты ничего не путаешь? Того человека ззали Рамиру?!
– Да, его звали Рамиру, – продолжала Иванильда, не заметив, как сильно Витор переменился в лице. – Я хорошо запомнила это имя. Это был обычный телефонный разговор, но ваш отец вдруг совсем озверел. Он хотел убить Летисию. Она сопротивлялась, и все закончилось трагедией, вы знаете. Если бы не тот телефонный разговор…
– Да, – медленно произнес Витор, потирая лоб. – Телефонный разговор с Рамиру… Судьба распорядилась по-своему.
– Ваш отец не позволял ей даже иметь друзей, – объяснила Иванильда. – Она жила как в аду. Это был настоящий ад.
– Да, представляю, – проговорил Витор, стараясь овладеть собой. – Значит, Рамиру. А ты не знаешь, о чем они говорили?
Иванильда наморщила лоб, стараясь припомнить подробности того давнего разговора, но в этот момент спустилась готовая к прогулке Оливия в сопровождении Изабел.
– Извини, что так долго пришлось ждать, – сказала Оливия.
– В день свадьбы этой девушке придется начать наряжаться с раннего вечера, – съязвила Изабел.
– Ни за что не поверю, – возразил Витор, полностью придя в себя. – Ей не надо прихорашиваться перед свадьбой. Она и так слишком хороша.
– Боже! – воскликнула Изабел. – Как ты галантен, Витор! Пойдем, Хильдегарда! Молодые хотят побыть одни.
– Куда ты меня поведешь? – спросила Оливия.
– Да я хотел с тобой прогуляться, но не знаю, что вдруг на меня нашло, – скорбно усмехнулся Витор. – Давай останемся у тебя дома. Поговорим, выпьем чего-нибудь…
Ему и в самом деле было не по себе. Витор ругал себя на чем свет стоит. Матери снова удалось обвести его вокруг пальца! Сделать из него марионетку! До каких же пор он будет принимать ее слова на веру!
Он думал, что она откровенна с ним, а донна Летисия сочла необходимым утаить от него самое главное.
Она не произнесла имени Рамиру. Роковое имя! Значит, этот Рамиру и в прежнее время не оставлял ее в покое, вот почему отец был так сильно возмущен. Вот в чем разгадка его отношения к жене. Мать снова попыталась манипулировать им, Витором, и ей это почти удалось.
Но это было в последний раз, подумал Витор. Это было в последний раз.
Первым, кого увидел Витор, входя в родной дом, оказался Рамиру.
Витор изобразил, что встреча с Рамиру была для него неожиданностью.
– Здравствуйте! Я совсем забыл, что вы живете теперь со мной под одной крышей. У нас даже комнаты по соседству, сеньор Рамиру. Но не подозревайте меня в дурных намерениях – я принес в этот дом пальмовую ветвь мира. Я, так сказать, явился с миротворческой миссией. Мир, – Витор шутовски поклонился, – именно то, что и нужно было этому дому.
Рамиру с некоторой брезгливостью произнес:
– Это ненадолго. Под одной крышей мы не останемся. Я и твоя мать скоро съедем отсюда.
– Но почему? – подвижная физиономия Витора изобразила недоумение. – Почему? Какая жалость! Однако помните, вы всегда можете вернуться обратно. Двери этого дома для вас открыты, – он сделал широкий жест, – настежь.
– Вот это класс! – проговорила Аманда, появляясь в дверях. – Я просто балдею! – И потащила брата к себе наверх.
– Иди сюда, сядь рядом. Я соскучилась по тебе. А ты сильно изменился. Подумать только, общаешься с Рамиру на равных.
Витор усмехнулся:
– Никогда не следует презирать врага, пусть даже он безобиднее мухи. Потому что и такое мелкое и гадкое насекомое способно нарушить планы человека, – изрек он.
– Это ты о Рамиру? – догадалась Аманда.
С лица Витора мгновенно слетела маска доброжелательности.
– Этот человек убил нашего отца, Аманда, – угрюмо сказал он.
Аманда засмеялась. Рамиру, этот жалкий тип, – и вдруг убийца. Витор стал терпеливо ей объяснять. Их отец был человек грубый и ревнивый. Но она, их мать, донна Летисия, сама подала повод к такому отношению. Отец узнал о ее связи с Рамиру, и тогда донна Летисия, боясь потерять состояние, убила отца.
– Прекрати, Витор, – Аманда зажала уши руками. – Это ерунда!
– Нет, это правда. У меня есть свидетель. Иванильда, наша нянька… Как ты думаешь, почему она вдруг исчезла после того якобы несчастного случая? Ее подкупили, Аманда, чтобы она не наболтала лишнего.
– Витор, это бред! – воскликнула Аманда. Витор вдруг зашелся в истерическом крике:
– Никакой не бред! Иванильда мне все рассказала. Мать столкнула отца с лестницы! И сделала это в нашем присутствии, не постеснялась убить отца при его же детях! Это не женщина, это сам сатана! Мы не можем, не должны допустить, чтобы она избежала наказания! Ведь это был нага отец! И тем более мы не должны допустить, чтобы этот тип, ее сообщник, вошел в нага дом и положил лапу на наше имущество. Они убили отца! Подкупили прислугу! Они всю жизнь лгали и притворялись, а теперь собираются безнаказанно разыгрывать счастливую супружескую пару! Нет, Аманда, этого нельзя допустить! Это жестокие, бессердечные люди, мясники, их место в тюрьме!
Аманда в ужасе смотрела на брата. Ей показалось, еще немного – и у него выступит пена на губах. Никогда она не видела Витора в таком состоянии. В голове у нее промелькнула мысль, что у него какое-то психическое заболевание.
– Витор, – она осторожно тронула брата за плечо, – если у тебя есть свидетель, давай поговорим с дедом.
Витор выпрямился, глаза у него сверкнули злобой.
– Нет, не годится, – жестко сказал он. – Дед стал лучшим другом Рамиру. Он его не выдаст. Ты еще этого не поняла? Положись на меня. Я вернулся домой, и теперь ты сможешь мне помочь.
Аманда пролепетала:
– Хорошо.
– Вдвоем мы справимся с этим делом. – Витор притянул к себе сестру и крепко обнял ее. – Нельзя оставить это преступление безнаказанным… Ты на моей стороне?
– Да, – вынуждена была сказать Аманда.
* * *
Далила при каждом удобном случае уговаривала Франшику не отступаться от Асусены и продолжать настойчиво ухаживать за ней. Она, Далила, уверена, что рано или поздно Асусена ответит Франшику взаимностью. В этом у нее нет сомнений, тем более что Витор – не для Асусены.
Она чувствовала, что Франшику не безразличен ее подруге, но есть какая-то тайна, которая не позволяет Асусене оставить Витора и отдаться своему зарождающемуся чувству к Франшику. И он сам чувствовал это. Он всячески пытался отвлечь Асусену от ее тяжелых мыслей, развлечь ее, порадовать.
– Понимаешь, – говорил он девушке, – когда приходит грусть, не позволяй ей укорениться. Прогоняй ее.
Асусена грустно отвечала, что порой грусть бывает сильнее ее.
Франшику готов был сделать все, чтобы прогнать ее грусть. И не терял надежды. Когда-нибудь Асусена его полюбит. Конечно, с ее стороны пока была только дружба, но ему и этого достаточно. Он не хочет ее торопить, он просто хочет помочь ей забыть Витора.
