Текст книги "Тропиканка. Том второй"
Автор книги: Вальтер Неграо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Не волнуйся, я недолго буду ходить в холостяках. Позаботься лучше о своем будущем, Далила. Кажется, только оно тебя раньше и беспокоило. Если я забросил баркас, то только потому, что у меня голова занята другим. Я кое-что придумал…
Подумать только, какая самоуверенность, удивлялась Далила: Кассиану мыслит! Что он там может придумать своими убогими мозгами? Ей вспомнились слова Серены о том, что ее сын скоро всех удивит. Ну что ж, материнское сердце – вещун.
Глава 24
Асусена невыносимо страдала. Все прежние беды казались пустяками в сравнении с ее теперешними ревнивыми сомнениями и муками гордости. Она так долго была женой Витора, что забыла о чувстве собственного достоинства. И вдруг это чувство проснулось и настойчиво заявило о себе. Асусена считала причиной своих несчастий мать, брата, Далилу. А оказалось, что Витор нагло обманывал ее, в то время как она ему безгранично верила.
Ей нужно было выговориться. Хорошо, что Далила с готовностью выслушивала ее исповеди.
– Как мне больно, Далила! Впервые я задумалась: а что, если я и в самом деле дурочка, а Витор – негодяй? Я словно прозрела.
Далила внимательно слушала подругу и старалась утешить ее. Она уже не ругала Витора, потому что этот подлец сам себя выдал. Так и должно было случиться. Сейчас главное – помочь Асусене переболеть Витором и как можно скорее полностью излечиться.
– Когда ты выздоровеешь, твоя жизнь изменится. Витор не ценит тебя, знать не желает ничего о твоих чувствах. Ты для него просто игрушка, – каждый день повторяла она, и Асусена с ней соглашалась. – Он из тебя просто веревки вьет, унижает на каждом шагу, а ты ему все прощаешь.
Далила оказалась настоящим другом. Она не только поддержала Асусену в трудную минуту, но и дала ей несколько полезных советов, как справиться со своим наваждением, не проявить слабость, когда появится Витор, держаться с ним с достоинством. Асусена обещала ей поставить Витора на место.
– Раньше я на все была готова ради него, Далила. Но он причинил мне такую боль. Никогда я не стану делить его любовь с другой.
И все же Далила с тревогой ждала этого момента. Она уже насмотрелась на своем веку на влюбленных без памяти девчонок. Они клянутся отомстить неверному возлюбленному, но стоит тому появиться – без памяти бросаются ему на шею. Но Асусена превзошла все ее ожидания. Откуда что взялось? Робкая голубка превратилась в тигрицу.
Как-то они с Далилой уже приближались к дверям школы, когда подъехал Витор и притормозил у ступенек. Он ждал, что Асусена, как всегда, сияя от счастья, бросится к нему. И вдруг – он не поверил своим глазам! – она прошла мимо, сделав вид, что не заметила его. Точно так же, как он в день открытия парка прошествовал в двух шагах от Асусены, не удостоив ее даже взглядом.
От возмущения Витор даже выпрыгнул из машины и ринулся за ней. Обычно он только ждал, когда Асусена покорно сядет рядом, и включал зажигание.
– Ты что, ослепла или с ума сошла? – грубо схватил он ее за руку.
– Нет, Витор, я очень хорошо тебя вижу. Именно поэтому и прошла мимо, – спокойно отвечала Асусена, вырвав свою руку и продолжая шагать к дверям школы.
Витор взглянул на ее решительно вздернутый носик, ставшие вдруг холодными и чужими глаза, в которых еще недавно было такое обожание, преданность, готовность на любые жертвы. Это была совсем другая Асусена, ее словно подменили. Он попробовал обратить все в шутку. Посмеялся над ее детскими выходками и дал понять, что совсем не сердится, а даже совсем наоборот – приглашает ее на прогулку по одному безлюдному пляжу.
– Никуда я с тобой не поеду! – отрезала Асусена. – Можешь взять с собой ту, с кем ты встречался вечером.
Витор не оправдывался. Нет, он сердито отчитал ее за вздорную ревность, ведь он деловой человек и ежедневно назначает встречи с десятком людей. Но Асусену его слова не убедили.
– Да, я такая – глупая, ревнивая, недалекая, – сказала она на прощанье с вызовом. – Но я еще не разучилась себя уважать.
Далила не верила своим глазам: неужели это безропотная рабыня Витора? Теперь она стала хозяйкой своей судьбы.
Через несколько дней Витор повторил попытку, но Асусена снова отказалась ехать с ним на пляж и заявила, что встречаться они будут отныне у нее в доме, как просила мать. Тут уж Витор пришел в настоящую ярость: значит, маменька и пигалицаподружка победили и Асусена теперь пляшет под их дудку. Он бы не поверил, что эта удивительная перемена совершилась в ней вовсе не под влиянием близких.
– Асусена! Это было великолепно, как ты его отшила! – хвалила ее подруга. – Только теперь ты стала настоящей женщиной, дочерью Серены Соарес. Все, довольно страдать по мужикам! Нам и без них хорошо, будем веселиться и поедем в парк к Франшику. Вперед!
Асусена была счастлива от своей решимости, но в то же время грустила и боялась, что Витор больше не придет. Поэтому Далила изо всех сил пыталась развлечь ее. Франшику принимал их с радостью, приглашал пообедать или поужинать, водил на аттракционы. И Далила с удовлетворением отмечала, что Асусена понемногу оттаивает, улыбается и беззаботно радуется развлечениям. Как бы им с Франшику хотелось, чтобы это дурное наваждение – Витор – навсегда выветрилось из ее сердца.
* * *
Семейство Веласкесов заканчивало ужин, когда Нейде позвала Летисию к телефону. С ней хотела поговорить какая-то женщина. Наверное, из приюта, подумала Летисия, как всегда, будут просить денег. Но она сразу же узнала голос из прошлого и побледнела.
– Это Иванильда! – прошептала она Нейде, прикрыв трубку ладонью.
Летисия была явно испугана, Нейде тоже забеспокоилась. Почему их так взволновало неожиданное появление Иванильды, бывшей няньки? Уже несколько лет она не давала о себе знать, и они надеялись, что она исчезла из их жизни навсегда. Но Иванильда почему-то оказалась в Форталезе и просила Летисию о встрече. По телефону она отказалась объяснить, в чем дело, только намекнула о неприятном происшествии с Витором. Летисия лихорадочно думала, в каком тихом месте, подальше от любопытных взглядов они могли бы поговорить с Иванильдой? Ну конечно, в хижине Рамиру, там никогда не бывает ни души.
Всю ночь она не сомкнула глаз, а рано утром поспешила в хижину. Ей пришлось снова солгать Рамиру, что она идет в парикмахерскую, и от него не укрылось, как она обеспокоена. Иванильда с нетерпением ждала ее. Они не виделись несколько лет. Вскоре после смерти Жорди она нашла себе место в другом доме, но иногда наведывалась к Веласкесам, и Летисия каждый раз давала ей деньги. Потом она перестала приходить, и Летисия вздохнула с облегчением.
Испуганная Иванильда рассказала ей о вчерашней встрече с Витором. Он узнал ее и требовал рассказать правду о гибели отца, угрожал заявить в полицию. Летисия была потрясена.
– Ты должна мне помочь, Иванильда. Мой сын тяжело болен, – призналась она. – Он ненавидит меня, обвиняет в смерти отца. Я для него – злейший враг.
Хильда уже догадалась, о чем ее просит Летисия. Нельзя, чтобы Витор снова увидел ее и окончательно удостоверился, что экономка Бонфинеи и есть его нянька Иванильда. Хотя Хильда все отрицала, но она чувствовала, что Витор ей не поверил и теперь не оставит ее в покое. Он очень хитрый, изворотливый и со временем угрозами или другим способом сумеет вытянуть из нее правду. Летисия умоляла ее немедленно уехать из Форталезы.
Как не хотелось Хильде покидать обжитое место! Она уже привязалась к Красотке, Бонфиню и их детям. У нее никогда не было настоящей семьи. Но она боялась Витора: он явно ненормальный, злой и беспощадный человек. Что, если он и в самом деле затеет судебное разбирательство против родной матери? И заставит свидетельствовать против нее бьющую няньку?
– Похоже, у меня нет другого выхода, Летисия, – вздохнула Хильда. – Придется уехать. Я не хочу причинять тебе зла, ты всегда помогала мне.
Они договорились, что уже сегодня вечером Летисия принесет ей сюда же, в хижину, билет на самолет до Рио и немного денег, все, – что сумеет достать. Но впредь она обещала помогать Хильде, чтобы ей не пришлось бедствовать в столице. Кто знает, сможет ли она найти работу. Летисия чувствовала себя в неоплатном долгу, потому что бывшая нянька отыскала ее и помогла предотвратить большую беду.
По крайней мере, Летисии казалось, что пока все уладилось. Но тревога не покидала ее: от Витора можно было ожидать чего угодно. Он словно подстерегал ее, следил за каждым ее шагом, чтобы в решительный момент нанести удар.
* * *
Асусена теперь бывала в парке у Франшику почти ежедневно. На душе у нее было тяжело, она старательно отгоняла мысли о Виторе. А Франшику помогал ей развеяться. Сначала они втроем бродили по его чудесному парку, потом хитрая Далила стала отлучаться под различными предлогами и оставлять их наедине.
Франшику уже не раздражал Асусену, как бывало раньше. Еще недавно центром Вселенной для нее был Витор. Теперь ее кумир рухнул с пьедестала, и она стала замечать людей вокруг, интересных, хороших людей. Она словно увидела Франшику другими глазами, поняла, почему его обожают мать, Далила, все знакомые. Он веселый, легкий, открытый человек, готовый в любую минуту прийти на помощь ближнему. Ей нравился Франшику. Как друг. Каждый день она открывала в нем новые достоинства.
Однажды они обедали вдвоем в новом ресторанчике. Франшику считал себя великим кулинаром и, как хозяин парка, наблюдал за кухней в этом ресторане, давая советы и наставления поварам. Он хотел угостить свою принцессу фирменными блюдами.
– Креветки просто чудо, Франшику! А белый соус такой мягкий, сладковатый. Очень вкусно, – хвалила Асусена.
Этот белый соус был личным изобретением Франшику. Он экспериментировал много дней, пока довел его до кондиции.
– Загляни в меню, принцесса, – он протянул ей меню, почему-то смутившись и покраснев. – Как называется мой соус? «Белая лилия».
– Неужели это в мою честь, Франшику? – Асусена была обрадована и польщена.
Подумать только – ее именем назван соус! Ей не терпелось рассказать об этом матери, похвалиться подругам.
– Да, Асусена, твое имя самое красивое на земле. Ты такая изящная, гибкая, сладкая, как белая лилия, – тихо говорил Франшику прерывающимся от волнения голосом.
И сердце Асусены вдруг гулко забилось. Редкая женщина осталась бы равнодушной к подобному признанию. А Франшику умел говорить о любви, словарный запас у него был довольно богатый, а на недостаток фантазии он никогда не жаловался. Часто женщины любят ушами. Асусена почему-то вспомнила, что Витор редко говорил ей нежные слова, разве только в самом начале их романа. Он всегда смотрел на нее сверху вниз, как на деревенскую простушку. А в последнее время стал просто грубым.
Франшику умел не только говорить любимой красивые слова. Он часто радовал Асусену подарками – цветами, игрушками, забавными мелочами. А однажды, когда она вернулась из школы, Серена с хитрой улыбкой сказала:
– Иди посмотри, какой подарок привез тебе Франшику.
Асусена бросилась к себе в комнату. Кто не любит подарков? Она нетерпеливо открыла красиво упакованную коробку, наверное, из самого дорогого магазина. Платье. Франшику с любовью выбирал его, правда, советами помогала Адреалина. Асусена, затаив дыхание, облачилась в это роскошное платье и надолго застыла у зеркала.
– Мама, у меня никогда такого не было, – растерянно глядела она в зеркало на незнакомую красавицу.
Серена радовалась и ахала от восторга. Еще месяц назад Асусена ни за что не приняла бы такого подарка от Франшику, чужого и даже неприятного ей человека. Но теперь все изменилось, они стали друзьями. И снова она невольно сравнивала. Витор никогда ничего не дарил ей, даже мелочей. Ему это просто не приходило в голову. Ведь она была для него собственностью, развлечением, и он мало заботился о том, чтобы делать ей приятные сюрпризы.
Когда вечером их навестил Франшику, Асусена встретила его улыбкой и сияющими глазами. Серена благодарила святого Франциска и молила его еще чуть-чуть подтолкнуть дочку к Франшику. Только он поможет ей забыть это чудовище – Витора. А сам Франшику готов был терпеливо ждать хоть целую вечность и любить за двоих, пока Асусена вместо второстепенной роли друга даст ему, наконец, главную роль.
Поздно вечером она лежала на кровати в своей комнате и, обняв своего медведя, вспоминала – не о Виторе, а о Франшику, о соусе «Белая лилия». Это было удивительно, но она все чаще возвращалась мыслями к Франшику. Витор лишь снисходил до нее, а Франшику любил ее по-настоящему. Она это чувствовала.
Вдруг под ее окном раздался странный шорох. Асусена испуганно вскочила. На подоконник легко впрыгнул Витор, и вот уже он стоит перед ней.
– Не ждала? Брось этого медведя и лучше обними меня, живого! – потребовал он, притягивая ее к себе.
Но Асусена уже опомнилась.
– Ты с ума сошел! Немедленно уходи отсюда. Рядом мать, Кассиану. Убирайся! – потребовала она.
Но Витор нагло развалился на ее постели и напомнил, что им разрешено встречаться в этом доме, вот он и пришел. Асусена была испугана не столько его появлением, сколько тем, что произойдет, если в комнату войдут брат или мать.
– Тебе разрешено приходить сюда через дверь, а не через окно. Выметайся! – в голосе ее прозвучали ледяные нотки.
Витор был так удивлен, что даже подчинился. Да, он придет завтра же ухаживать за ней на софе под присмотром маменьки. Сделает все, что она пожелает. Он умел вовремя уступать. Пусть Асусена немного покапризничает, женщинам это просто необходимо. Он выпрыгнул в окно и исчез в темноте.
А Асусена долго не могла заснуть, обдумывая свое положение. Витор долго не появлялся, и она стала привыкать к мысли, что потеряла его навсегда. Как только она его увидела, прежние чувства всколыхнулись в ней. И опять затеплилась надежда, что она ему все-таки нужна и он ее так и не смог забыть. И вот завтра вечером они явятся сюда оба. Она представила, как будет больно Франшику увидеть ее помирившейся с Витором. Асусена стояла словно на распутье. Что же ей делать?
И вновь Витор принес Дави благоприятное для него известие. Его информатор сообщил: Гаспар с Бонфинем уже обнаружили, что сорок девять процентов акций фирмы скупил у мелких держателей некто неизвестный. Они в панике! Ведь это может окончиться полным крахом. Пока они не подозревали, что это сделали Витор с Дави. Гаспар предполагал, что одна из конкурирующих фирм, воспользовавшись неурядицами и смутным временем в семье Веласкесов, задумала прибрать к рукам «Наве».
– Наша с тобой мина, подложенная под этих недоумков, взорвалась! – не скрывал своего ликования Витор. – Сейчас Бонфинь объезжает всех акционеров и пытается выведать, кому они продали свои пакеты. Но те будут молчать.
Дави снова помрачнел, потому что давно догадывался, кто поставляет Витору информацию о делах в фирме. Он все еще любил Оливию, ее встречи с другим причиняли ему невыносимые муки. Но еще больше страдал Дави оттого, что Витор, как видно, обманывал Оливию, а та простодушно рассказывала ему все об отце и Гаспаре. Впрочем, это не мое дело, убеждал он себя. Оливия потеряна навсегда, а сам он связан прочными деловыми узами с будущим хозяином фирмы.
Сейчас Дави больше всего хотелось бы избавиться от купленных акций. Он понимал, в какую грязную историю втянул его Витор. Совесть Дави была нечиста. Но Витор наотрез отказался перевести акции на свое имя, нужно еще немного подождать. Если Гаспар узнает, что эта операция – дело рук его собственного внука, он сразу же лишит его наследства и все пойдет прахом.
У Витора уже был наготове новый план. Он должен вернуть доверие деда, помириться с ним, чтобы завладеть теми десятью процентами семейных акций, которые причитаются ему как наследнику. И тогда у него будет контрольный пакет и решающий голос в совете директоров. Впервые у Дави зародилось сомнение: Гаспар Веласкес вовсе не такой простачок, он хорошо знает внука и едва ли бросится на шею Витору Но его патрон никогда не сомневался в своих способностях убеждать людей, даже таких хитрецов, как его родной дед.
– И знаешь, что я сейчас сделаю, Дави? Я отправлюсь к деду и поставлю его в известность, что они с Бонфинем пригрели змею на своей груди, то есть тебя. А ты взял и скупил добрую половину их акций, – Витор хохотнул своим дьявольским смешком, который так ненавидел Дави.
Он молча смотрел, как его шеф собирается на встречу с дедом, и раздумывал, есть ли у Витора копыта, хвост и маленькие рожки, не заметные в его густой шевелюре? Даже если он – сатана в облике человеческом, то я немногим лучше его, с горечью признал Дави. Пускай я не придумываю все эти козни, но я с успехом участвую в них.
Витор действительно решил не откладывать ни на один день визит к Гаспару. Вдруг Бонфинь сам выведает, что акции скупил Дави, тогда его дружеское предостережение запоздает. Он прямо прошел в кабинет Гаспара, предстал перед ним и заговорил, делая вид, что очень взволнован встречей:
– Я пришел сюда потому, что мне небезразличны интересы компании и я по-прежнему люблю тебя, ведь ты заменил мне отца. Мне стали известны очень важные сведения о том, например, кто скупил наши акции.
– Неужели ты решил позаботиться о нас, Витор? – не без ехидства перебил его Гаспар. – Ну и кто же их скупил, уж не ты ли сам?
Витор с большим трудом подавил вспышку ненависти и продолжал вполне спокойно и дружелюбно. Да, только сегодня утром он узнал, что именно тихоня Дави скупил сорок девять процентов акций фирмы, наверное, для какого-нибудь богатого конкурента «Наве», потому что у него самого нет ни гроша. А узнал он это, когда случайно «залез» в его компьютер. И тут же бросился предупредить деда, потому что «Наве» – его компания, которой он будет руководить и когда-нибудь передаст своему внуку.
Но Гаспара ничуть не тронул его монолог. Он смотрел на внука с иронией и возмущением, как будто сумел проникнуть в его мысли и разоблачить коварные планы.
– До чего ты циничен, Витор! Хочешь все взвалить на беднягу Дави. Это похоже на глупый розыгрыш. Не мог придумать чего-нибудь получше, – пытался пристыдить его Гаспар.
Витор в ярости покинул его кабинет. Он готов был признать, что проиграл. И он еще пытался разжалобить этого истукана своей любовью. Но судьба вновь помогла Витору. Вскоре после его ухода к Гаспару ворвался разгневанный Бонфинь:
– Ты прочно сидишь на стуле, шеф? Так вот, я узнал, что акции скупил Дави! Похоже, по поручению какого-нибудь иностранного концерна или могущественного предпринимателя.
Гаспар засомневался: не напрасно ли он обидел внука? Вдруг Витор действительно ни при чем? Это им с Бонфинем предстояло выяснить. Но кто бы ни стоял за этой интригой, он скоро узнает, что с Гаспаром Веласкесом шутки плохи.
* * *
Самюэль явился к Марие Соледад и Франшику с каким-то особенно торжественным видом.
– Теперь вы нашли друг друга, и настало время разрешить старую загадку, – заявил он. – Вот бортовой журнал с парусника, его вел ваш отец, Соледад. В нем и содержится ключ к разгадке исчезновения вашего состояния.
Бом Кливер уже говорил Франшику и Марие Соледад о кладе на паруснике, но они не обратили внимания на эти сказки. Мария Соледад бережно взяла журнал, но для нее он был только семейной реликвией, памятью об отце. Она погрузилась в чтение и словно унеслась в те далекие времена, когда они все вместе вышли на паруснике в открытое море. В этом журнале словно остался дух ее отца, его любимые словечки. А Франшику только мельком заглянул в него, в клад он не верил. Его клад зарыт в парке, и он собирался работать как проклятый, чтобы разбогатеть и выплатить долг Гаспару. Франшику считал, что обязан вернуть своему компаньону деньги, украденные у него Саулом.
Адреалина удивилась: весь день мать не отрывается от этого журнала. Что там может быть увлекательного, какие-то морские термины, направление ветров?
– Ну что ты, дочка, это очень интересно. А вот на этой странице и вправду упоминается о какихто деньгах, но тут все зашифровано, – : Мария Соледад показала им с Пессоа эту странную запись. – Наверное, Самюэль прав: мы должны поразмышлять над этой загадкой.
– Значит, твой дед был миллионером? Это клево! – Пессоа пришел в восторг. – Морской пират припрятал свои денежки, и нам предстоит их отыскать.
Они с Дцреалиной тоже заинтересовались журналом. Не из-за денег. Все, что таило какую-то тайну, влекло их как магнитом. Дело стоящее, есть над чем поломать голову. Когда Мария Соледад уехала по делам в Форталезу, они тут же завладели журналом и изучали его, лежа на пляже. Строили различные версии и тут же сами их отвергали. Утомившись от непривычного умственного напряжения, бежали к воде окунуться.
Мария Соледад, вернувшись домой, тут же хватилась журнала. Он исчез. Она только собиралась сообщить дочке хорошую новость: Ана Каролина скоро будет учиться в школе, ее записали на следующий учебный Год. Едва ли это обрадовало бы привыкшую к свободе Адреалину. Но сейчас школа на время была забыта. Они с Франсуа перерыли весь дом. Куда могла подеваться эта семейная реликвия?
Прибежали с пляжа беззаботные Адреалина и Пессоа и застали ужасный переполох. Мария Соледад была безутешна, наверное, журнал украли, когда в доме никого не оставалось. Ана Каролина вовсе не хотела подшучивать над матерью. Она только боялась, что их обругают за то, что они без спроса взяли журнал.
– Мамочка, я знаю, кто его взял, – с таинственным видом сообщила Дрена. – Это призрак моего деда Саула. Я иногда вижу его по ночам, он бродит по дому. Когда-то давно он украл чужие бабки и припрятал их, а теперь, когда мы сели ему на хвост, он заметает следы.
Мария Соледад даже уши закрыла, услышав такую версию. Адреалина тут же предложила, используя свои цыганские таланты, поговорить с призраком. Она обошла все комнаты в доме, приговаривая:
– Уважаемый призрак! Пожалуйста, не пожалей журнальчик и перестань водить нас за нос!
При этом она незаметно подбросила в комнату матери журнал. Они с Пессоа, хихикая, помчались снова на пляж. Впрочем, теперь их головы были отягчены постоянными раздумьями. На той странице, где речь шла о деньгах, все предложения начинались на букву В, а заканчивались на К. Что это значит, спрашивал себя и Дрену Пессоа?
А Мария Соледад вскоре обнаружила пропавший журнал у себя под подушкой и вздохнула: маленькие жулики, они хотели ее провести.
* * *
Вечер, о котором так долго мечтала Изабел, наконец состоялся. К ужину приглашенные собрались в доме Веласкесов. Франсуа должен был вручить портрет Эстеле. Ради этой цели и затеяла Изабел прием. Ей не терпелось взглянуть, как будет держаться в гостиной, на людях этот рыбак, избранник Летисии. То-то будет забавное зрелище. Сможет ли он вести светские беседы или станет только мычать в ответ что-нибудь нечленораздельное. Кроме того, у Изабел был тонкий нюх, и она за версту чуяла присутствие любовного треугольника: Рамиру ревнует к Франсуа, Франсуа не может скрыть, что неравнодушен к Летисии.
И предчувствие не обмануло Изабел, было за чем понаблюдать. Франсуа почему-то запаздывал, Летисия была чем-то обеспокоена, Рамиру внимательно наблюдал за ней. Изабел давно не испытывала такого наслаждения, как бы участвуя в чужой семейной драме.
Летисия и вправду не находила себе места, потому что из-за этой глупой вечеринки не смогла отнести в хижину деньги и билет для Иванильды. Она попросила сделать это Франсуа и теперь с нетерпением ждала его возвращения. Улетит ли сегодня Иванильда в Рио? Только после ее отъезда Летисия сможет вздохнуть с облегчением.
Она вдруг поймала испытующий взгляд Рамиру и через силу улыбнулась ему. Сегодня он снова спрашивал, что с ней происходит, почему она такая усталая, задерганная? Когда она отлучилась из дому, чтобы встретиться с Франсуа и передать ему пакет для Иванильды, он дожидался ее возвращения, чтобы узнать, где это она была? Ведь они собирались посмотреть один из домов, сдающихся в аренду. Летисия забормотала в ответ чтото невразумительное и в глазах его прочитала – он уже не верит ей. Все складывалось так неудачно в ее жизни.
Наконец появился Франсуа, и Изабел тут же запорхала вокруг него. Можно было приглашать гостей в столовую. Хорошо, что роль хозяйки взяла на себя Эстела. Летисия сейчас не в состоянии была бы выполнять ее. О том, чтобы поговорить с Франсуа на людях, не могло быть и речи. Рамиру не спускал с них глаз. И Летисия терпеливо ждала удобного момента.
За столом она украдкой поглядывала на Рамиру. Она с большим трудом уговорила его прийти на этот званый ужин. В душе он боялся выглядеть смешным в непривычном обществе. С вилкой и ножом он справлялся хорошо, но, когда подавали особые приборы для рыбы или набор стаканов, каждый из которых предназначался для особого напитка, Рамиру терялся.
Летисия отметила, что в этот вечер он держался великолепно – уверенно и непринужденно. Он умел быть самим собой, никого не изображая. Она им гордилась. Рамиру был уверен, что ему не о чем будет говорить с гостями. И ошибся. Гаспар и Бонфинь оказались родственными ему душами. Весь вечер они говорили о рыбалке, о морских окунях, о рецептах запеченной рыбы.
Выбрав момент, когда они увлеченно спорили, на что лучшее берет окунь – на креветку или малька, Летисия после десерта отозвала Франсуа в другую комнату.
– Ну как? Ты передал деньги Иванильде? Она уже уехала?
Франсуа виновато вздохнул. Эта женщина показалась ему немного странной. Она заглянула конверт, сказала, что денег слишком мало. Вед ей предстоит заново обосноваться в Рио, жить без работы. Пока она отказалась уезжать и хочет еще раз встретиться с Летисией. Франсуа был возмущен: почему эта Иванильда шантажирует ее?
Но Летисия объяснила, что Иванильда – не шантажистка, она сама напугана Витором, но не хочет уезжать из Форталезы, покидать насиженное место и семью Бонфиня. Она рассказала Франсуа все. О том, как Витор узнал свою няньку и стаи угрожать ей судебным расследованием. В тот вечер, когда погиб его отец, он с малышкой Амандой стоял возле лестницы и все видел.
– Что видел? – удивился Франсуа.
– Мой муж в самом деле погиб из-за меня, Франсуа, – тихо призналась Летисия. – Ты мой друг и должен знать правду. Я была унижена, доведена до крайности. Он часто устраивал мне сцены ревности, избивал…
Даже воспоминания о жизни с мужем причиняли ей невыносимые страдания. В тот роковой день Жорди заметил, что она долго говорила с кем-то по телефону, и тут же решил, что у нее появился любовник. Он ворвался в комнату, набросился на Летисию и стал душить.
– Я хотела убежать от него, но он догнал меня на лестнице. Он был вне себя и хотел убить меня! Я сопротивлялась изо всех сил и оттолкнула его! – Слезы бежали по лицу Летисии, каждое слово давалось ей с мукой. – я толкнула его. Ты понимаешь? Он споткнулся о край ковра и упал с лестницы.
– Успокойся! Не вспоминай больше. Так или иначе это был несчастный случай! – утешал ее Франсуа.
– Мой сын думает иначе. А сейчас, если он заставит Иванильду все подтвердить… Нет, я не вынесу этого! – говорила Летисия.
В одном Франсуа был уверен – нельзя давать Иванильде деньги, потому что она станет требовать все больше и больше, как все шантажисты. Когда-нибудь Витор ее найдет и предложит крупную сумму за ее показания. Зачем оплачивать несуществующий грех?
– Но что же мне делать, Франсуа? Помоги мне! Я больше не могу! – в отчаянии повторяла Летисия.
