Текст книги "Тропиканка. Том второй"
Автор книги: Вальтер Неграо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Аманда не могла не улыбнуться, вспомнив своего самоуверенного брата, который говорит ей: «Теперь берись за Франсуа покруче, ты уже взрослая, Аманда!»
– Но раз речь идет все-таки о детях, – продолжал Франсуа, – то ты должна тем более оценить мою твердость. Представляешь, что бы мне было за совращение малолетних? – Аманда при этих словах невольно поджала губы. – Не печалься, позволь мне угостить тебя мороженым.
Они уже остановились у террасы кафе, и Франсуа предусмотрительно открыл дверцу.
– Знаешь, хотя мне исполнилось восемнадцать, иногда я чувствую себя совершенным младенцем, – честно призналась Аманда и вылезла из машины. – А мороженое я съем с удовольствием, и с клубничным сиропом, и с шоколадом, и с печеньем, и с черешней. Да! Да! Угости меня скорее мороженым!
Все-таки это был прекрасный день рождения! Пусть пока еще и не произошло больших перемен, но возникли хотя бы обещания их…
* * *
Дома Аманду ожидал великолепный торт, который испекла Нейде. Плиниу вручил Аманде ключи от всех машин в доме, выразив надежду, что, несмотря на это, она подождет его рассчитывать.
Ее торжественно поздравили все слуги и служанки, и Аманда почувствовала, как все ее в доме любят. И ей это было приятно.
А когда она задула на торте все свечи и откусила первый кусочек, который буквально растаял у нее во рту, Витор сказал ей:
– Мне кажется, ты должна себе сделать подарок. Почему бы тебе не переселиться в комнату донны Летисии? Комната большая, просторная, и сразу понятно, что принадлежит она взрослой женщине.
– Нет, – твердо ответила Аманда брату, – эта комната останется по-прежнему запертой и попрежнему будет принадлежать той, которая нас бросила.
– Она умерла. Забудь о ней, – спокойно сказал Витор, с удовольствием отправляя в рот еще кусочек торта.
Разговор их был прерван телефонным звонком: Аманду поздравлял Гаспар. Аманда горячо поблагодарила деда за подарок: всю свою жизнь она мечтала именно о такой подружке.
Гаспар весело сказал, что они с Эстелой уже налили по бокалу шампанского, которое пьют за здоровье любимой внучки! Потом Гаспар попросил Летисию, он хотел поздравить свою дочь.
– Она пошла пройтись, – ответил Витор, взяв трубку. – Похоже, она решила заняться собой, дедушка. На нее действуют романтические флюиды твоей свадьбы.
И Гаспар понял, что в жизни Летисии произошли серьезные перемены к лучшему. Если уж она ушла из дома в день рождения дочери, то, значит, это что-то очень серьезное.
– Почему ты не сказал, что мама больше не живет с нами? – спросила Аманда, когда Витор положил трубку.
– Не хотел омрачать его свадебное путешествие, – ответил Витор, а про себя подумал: не хватало еще, чтобы встревоженный Гаспар примчался на всех парах в Форталезу и испортил все, что им, Витором, задумано – его игру с акционерами, выход на международный рынок…
Витор взглянул на сестру, которая сидела на противоположном конце огромного стеклянного стола, в котором отражались огоньки свечей, и очень серьезно сказал:
– Больше всего меня заботит будущее, Аманда, твое и мое. Сейчас я занят кое-какими перестановками в фирме, стараюсь все привести в соответствие с мировыми стандартами. Мы не можем допустить, чтобы кто-то нам помешал. Старики уже отжили свое. Их жизнь позади, им не нужны никакие перемены, никакое движение вперед, поэтому все они сейчас для нас только помеха. Главное дело сейчас ложится на нас, и только на нас. Кто бы ни вторгся в нашу семью – ловкачи, аферисты, любители чужого добра, – ничего у них не получится. Наше – это наше! – И Витор поднял бокал с вином. – За нас, Аманда! За будущее семьи Веласкесов!
Глава 13
Изабел Бонфинь повела себя как маленькая девочка, решив, что, переодев свою кузину, она надежно спрятала ее от всех. Разумеется, Бонфинь тут же узнал Илду, которую прекрасно знал, и загадка с немкой-экономкой мгновенно разъяснилась. Илда и Бонфинь всегда симпатизировали друг другу и очень были рады встрече. Бонфиню, правда, было неловко, что Изабел так обошлась с их родственницей, но и спорить с женой он не собирался. Все домашние дела женщины должны были улаживать сами.
С появлением в доме Илды – Хильдегарды многие проблемы Изабел благополучно разрешились. Собственно, она не придавала этим проблемам особого значения, иначе никому в доме давно не стало бы житья, но тем не менее время от времени она все-таки устраивала небольшой скандал Пессоа и Адреалине, которые отказывались прибираться у себя в комнате, не пускали туда Жанаину, говоря, что она нарушает их замечательный порядок.
Молодежь занималась йогой, слушала магнитофон, философствовала, развалившись на полу, и совершенно не желала никаких посторонних вторжений в свою жизнь. Но Илда, у которой был большой опыт работы с детьми, – она с гордостью говорила, что имела дело с тридцатью, да, с тридцатью подростками! – нашла общий язык и с этими. На время уборки она всякий раз выманивала их, пообещав им что-то вкусненькое на кухне, и великовозрастные дети бежали лакомиться со всех ног.
Дом Изабел сверкал теперь как стеклышко, как и обещала Илда. И даже молодежь смирилась с уборками.
Немало времени Пессоа с Адреалиной проводили и вне дома, валялись на пляже, купались, играли в теннис, а потом пили сок в баре Мануэлы, где Пессоа всегда шутливо заигрывал с Питангой.
Питанга часто помогала матери в баре. Она привыкла к работе официантки, и это не казалось ей таким уж тяжелым делом. К тому же и посетителями в баре в дневное время была в основном молодежь, так что Питанга как бы просто проводила время в своей компании.
Появление новой посетительницы Питанга отметила сразу. Изящная, стройная женщина с короткой стрижкой была не из тех, кто, примелькавшись за долгие пляжные дни, кажется доброй знакомой. Похоже, что красивая незнакомка была приезжей, и Питанга собралась было ее обслужить, но Мануэла сказала дочери:
– Погоди, погоди, я сама!
Наметанный взгляд Мануэлы никак не мог определить, к какой категории отнести эту приезжую: она не была ни отдыхающей, ни туристкой. А зачем тогда появилась на пляже? Именно это и собиралась выяснить Мануэла.
Женщина отказалась от всех деликатесов, служивших достопримечательностью бара, и заказала стакан мангового сока.
– А вы случайно не знаете сеньора Самюэля? – внезапно спросила женщина у Мануэлы. – Я приехала издалека именно к нему, он мне очень нужен.
– Не знаю я никакого Самюэля, – ответила Мануэла, вся ее любезность тут же растаяла, и она поспешила вернуться к стойке.
«Вот это кто, одна из бесстыжих подруг Самюэля, – заключила она. – Ему, видите ли, пришло в голову назначать у меня в баре свои свидания!..» И Мануэла почувствовала себя смертельно обиженной.
Зато Питанга не сделала таких скоропалительных выводов. Услышав, что посетительница разыскивает сеньора Самюэля, она сообразила, что здесь, на побережье, сеньор Самюэль только один. К посетительнице она подошла с ожерельями, и та, несмотря на свою озабоченность, была очарована их красотой и тут же выбрала себе одно из них.
– Я сообщу сеньору Самюэлю, что вы его разыскиваете, – пообещала Питанга, – но вам придется подождать. Это неблизко.
Лицо незнакомки просияло.
– Я подожду, подожду! – сказала она. – Мне так нужно, просто необходимо с ним поговорить. А пока я пройдусь по пляжу, погуляю. У вас здесь так красиво, просто замечательно!
Мануэла, заметив, что дочь разговаривает с «бесстыжей», как она ее окрестила, тут же напомнила Питанге, что той скоро идти в школу, и Питанга мгновенно исчезла из бара. Немного погодя ушла из бара и незнакомка, провожаемая неодобрительным взглядом Мануэлы. Она огляделась по сторонам и пошла по направлению к теннисным кортам, где обычно толпилась и шумела молодежь.
Не прошло и четверти часа, как в бар влетела Адреалина. Мануэла недолюбливала эту хиппи, девчонка была, по ее мнению, малость не в себе. Вслед за ней влетел Пессоа.
– Соку, сеньора Мануэла! – закричал он. – Соку! Дреночке плохо!
Дреночке, видно, и в самом деле было плохо, потому что Мануэла не успела поставить на стол сок, как Дреночка пулей вылетела из бара. Зато в окне мелькнула незнакомка, вошла и уселась в уголке. Пессоа выскочил вслед за Дреной.
«Какой-то сумасшедший дом», – вздохнула про себя Мануэла.
И будто в подтверждение ее мыслей у дверей зафырчал «джип» и в двери чуть ли не вбежал Самюэль. Питанга сообщила ему о незнакомке, он отвез Питангу в школу и помчался на свидание.
– Мне бы не хотелось, чтобы из-за ваших встреч пострадала репутация моего заведения, – ядовито прошипела вслед ему Мануэла, но он и внимания на нее не обратил, торопясь к одиноко сидящей в уголке женщине, рассеянно жующей бутерброд.
Женщина тоже вскочила ему навстречу.
– Сеньор Самюэль?
– Мария Соледад?
Они сели за столик, и было видно, что для этих двоих никто в мире больше не существует.
– Совсем стыд потеряли! – прокомментировала Мануэла эту встречу.
– У меня сердце чуть из груди не выскочило, когда я получила вашу телеграмму. Села в первый же автобус и тут же в аэропорт. Все, что вы написали о моем сыне, правда?
– Да, ваш сын в Форталезе. Когда я узнал, что на том паруснике была женщина с ребенком, все стало проясняться.
Глаза Марии Соледад наполнились слезами.
– Я потратила столько времени, разыскивая моего сына, и столько раз мои надежды не оправдывались. Я уже отчаялась, и вдруг – ваша телеграмма. Неужели я найду своего маленького Франсиску?
– Мы зовем его Франшику, – сказал Самюэль.
– Неужели? Так называл его мой отец… – проговорила растроганная Мария Соледад.
– Саул? – спросил Самюэль.
– Откуда вы знаете его имя? – удивилась Мария Соледад.
– Я знаю больше, чем вы полагаете, – таинственно ответил Самюэль. – Пойдемте, вы должны увидеть своего сына.
Эстер, которая принеслась на «джипе», вслед за Самюэлем, увидела только спину незнакомки и мужа. Она выпросила «джип» у Серены и помчалась нагонять мужа. Ей давно надоели все эти шатни: таинственная переписка, телефонные звонки! Сегодня она с этим покончит! Эстер приехала, чтобы застать своего благоверного на месте преступления. Но похоже, что преступление совершится в другом месте.
Первым тронулся «джип» Самюэля, следом «джип» Эстер.
– Сумасшедший дом! – снова вздохнула Мануэла, но она бы дорого дала, чтобы узнать, чем закончится эта история.
Самюэль отвез Марию Соледад в дом Франсуа, где по-прежнему жил Франшику. Марию Соледад поразил этот красивый большой дом, ей было приятно узнать, что ее сын живет здесь. Но сегодня он договорился с Плиниу, у которого был выходной, встретить с машиной у школы Асусену, поэтому его не было дома.
Поднявшись в комнату Франшику, Мария Соледад увидела любимую игрушку своего мальчика. Да-да, он никогда с ней не расставался. Не расстался и теперь. И если у нее и были какие-то сомнения, то теперь они окончательно рассеялись. Она в самом деле нашла своего сына! Мария Соледад стояла посреди комнаты, с волнением прижимая к груди смешного деревянного человечка.
– Только не уходите, – попросила она Самюэля. – Мне кажется, одна я не выдержу нашей встречи…
Внизу хлопнула дверь.
– Дождались, – сказал Самюэль. – Мы с вами столько ждали этого часа!
Но в дверь вошел не Франшику, а гневная Эстер.
– Неужели очень долго пришлось ждать, Самюэль? – спросила она с издевкой, окидывая взглядом с ног до головы бесстыжую вертихвостку. – Мне-то показалось, что она к тебе быстренько прикатила. Насмотрелся на Рамиру и завидно стало? Решил и себе дамочку из высшего света завести? Ты только посмотри на нее и на себя! Сколько тебе, старому хрычу, лет, и сколько ей! Но ты, милочка, забирай его себе. Ты уж с ним и оставайся! Обратно я его не приму. Объедков с чужого стола не ем! – выпалив все это, Эстер повернулась, и каблуки ее уже застучали по лестнице.
Мария Соледад недоуменно взглянула на Самюэля.
– Это Эстер, моя жена, – извиняющимся голосом сказал Самюэль. – Вы уж ее простите. Разошлась немного. Я ведь даже ей ничего не рассказывал.
Мария Соледад рассмеялась:
– Ах вот оно что! Так расскажите! Идите же, идите за ней и объясните ей все!
– А вы? Вы справитесь?
– Конечно! Это же мой сын! – после неожиданной сцены она обрела душевные силы для счастливой встречи.
Самюэль заторопился вниз, а Соледад осталась ждать, ждать своего сына, своего Франшику.
* * *
И вот по деревенской дороге снова мчались два «джипа» – Эстер и Самюэля.
Эстер гнала машину изо всех сил и обещала, что оба они, и Самюэль, и эта гадючка, еще будут у нее горючими слезами обливаться…
Самюэль ехал, насвистывая веселую песенку: таинственная история наконец близилась к своей развязке. И поскольку развязка обещала быть счастливой, он мог все рассказать Эстер. Как же она намучилась, бедняжка! С ее-то любопытством и ревнивым характером! И как, наконец, мирно и радостно будет у них в доме!
* * *
Мира и радости в доме добивался и Пессоа. Он терпеть не мог мрачной Адреалины. А тут она еще и поплакала. А теперь и вовсе собралась уходить.
Пессоа никак не мог от нее добиться, что же такое произошло? Что случилось? Стряслось? Не бывает же так, чтобы все вдруг взяло и сломалось на ровном месте!
– Дрена! Ну Дреночка! – прыгал он вокруг Адреалины, сидящей на полу. – Выпей молочного коктейля, это же лучшее лекарство от нервов, и поделись, что случилось?
Коктейль оказал свое действие, Адреалине стало явно легче, и она рассказала, что же произошло на пляже.
Беда была в том, что ее накрыли. И теперь ей, того и гляди, придется возвращаться к себе домой, а она этого не сделает ни за что! И поэтому лучше снова пуститься в бега и уйти от Бонфиней.
С этим решением Пессоа был не согласен в корне. Как это – уйти? Адреалина принесла в его жизнь столько радости! Он так к ней привязался. А теперь вдруг она уйдет?.. Дудки! Однажды такое уже было. Больше ему не хочется. Так что пусть лучше Адреалина расскажет все толково, и они непременно придумают какой-нибудь выход!
И вот, оказывается, какой была история Адреалины. Жила она с матерью. А отец… В общем, женаты они никогда не были. Женился отец Адреалины на жуткой мегере. А тут у матери стало плохо с работой, и на какое-то время Адреалину забрал к себе отец. А она от него сбежала. Ясное дело из-за мегеры. Отец-то у нее очень хороший человек. И вот теперь ее ищут. Но она ни за что к ним не вернется. А сегодня ее мать появилась здесь, значит, ее засекли и теперь ей нужно делать отсюда ноги…
Пессоа слушал Адреалину открыв рот: не Адреалина, а шкатулка с секретами! Подумать только, у нее есть мать, но нет отца, вернее, он есть, но с ними не живет. Вот так дела!
– Я знаю, что тебе нужно, Дреночка! – воскликнул он. – Тебе нужен нормальный дом и семья! Считай, что они у тебя есть. Бонфинь тебя удочерит! И дело с концом!
* * *
Франшику вернулся домой очень грустным. Кому бы понравилось, что девушка, к которой ты привязан всем сердцем, бросается в объятия другого и уезжает с ним? А именно так и поступила Асусена – взяла и уехала на машине с Витором.
А Плиниу еще и добавил:
– Ты, Франшику, поосторожнее с Витором! Вот уж с кем не стоит связываться!
Все это вместе было крайне огорчительно для Франшику: Асусена, внук Гаспара…
Франсуа еще не вернулся, но его дожидалась какая-то его знакомая. Франшику, в общем, ничего не имел против милых и красивых знакомых Франсуа, но зачем она взяла его игрушку? С ее стороны это уже была некоторая неделикатность, и он очень вежливо отобрал ее.
– Простите, но это очень личная вещь, – сказал он. – Понимаете? Поэтому не стоит обижаться. В холодильнике есть все – лед, пиво, сок, виски. Угощайтесь. Франсуа – широкая натура. Я бы и сам составил вам компанию, но у меня сегодня что-то очень уж тяжело на сердце…
И Франшику уже собрался подняться к себе наверх. Однако странная женщина все смотрела на него во все глаза и словно бы его не отпускала, и тогда он невольно пожаловался:
– Не везет мне с женщинами! Любимая девушка исчезла, даже не сказав «прости». А мать, которую я искал всю жизнь и наконец нашел, тоже куда-то исчезла.
– Я здесь, – сказала женщина.
– Я вижу, – сказал Франшику, – большое спасибо за поддержку. Простите, если вывалил на вас свои проблемы, но мне сегодня что-то не по себе.
Глаза женщины наполнились слезами, она стояла и плакала, и Франшику испугался.
– Да не огорчайтесь вы так! Неужели из-за меня! Погодите! Бросьте! Сейчас я сварю вам кофе, мы посидим, дождемся Франсуа…
– Я вовсе не жду Франсуа, – ответила женщина. – Я… я… пришла сюда в поисках того, кому принадлежит эта игрушка. Ты так часто плакал из-за своего Пакиту, так не хотел с ним расставаться… Так ведь, сынок?
Женщина подходила все ближе, и в глазах ее дрожали и мерцали слезы, и вдруг Франшику узнал ее!
– Мама! – воскликнул он и прижал к груди свою хрупкую, худенькую маму.
– Сынок, сынок, – твердила она, обнимая своего взрослого сына.
– Господи! Какая же ты у меня красивая! Настоящая королева! Как же мне было без тебя плохо! А теперь… мы нашлись, да?
– Я во сне слышала, как ты кричал, мой сыночек. Я всегда знала, что ты не умер, что ты зовешь меня, и все годы слышала твой голос.
Теперь они сидели рядом, не отрывая глаз друг от друга, держась за руки, и вспоминали прошлое. Они сидели счастливые, притихшие, но радость, переполнявшая Франшику, уже нуждалась в деятельности, в выходе:
– Поедем, мама! Я хочу познакомить тебя со своими друзьями! Ты знаешь, у меня теперь здесь очень много друзей!
Мария Соледад радостно ему кивнула.
Перво-наперво они отправились к сеньору Самюэлю. Самюэль уже успел рассказать все Эстер, и как же Эстер теперь раскаивалась! Она ругала себя, что могла заподозрить своего мужа в постыдных, недостойных поступках. С чего? Она же всегда знала, что у Самюэля золотое сердце! И все-таки камень наконец свалился с души Эстер, и в ней воцарились наконец мир и желанный покой.
Франшику пришел поблагодарить Самюэля. Кто, как не Самюэль подарил ему совершенно другую жизнь? Ведь Франшику перестал теперь быть человеком без роду без племени, у него появились семья, фамилия, корни. А главное, он был не один на свете – у него была мать.
Эстер с приветливой улыбкой встретила Соледад, стала извиняться перед ней.
– Но кто бы мог подумать, что в наши дни случаются такие истории? – только и могла сказать Эстер в свое оправдание. – Мы все очень рады за Франшику, вся деревня полюбила его от всего сердца.
Эстер усадила Соледад пить кофе.
– Сейчас и ужин разогрею, – сказала она. – Мы-то сами уже поужинали!
Но Соледад с Франшику отказались: они совсем не голодны, а до наступления ночи хорошо бы зайти еще и к донне Серене.
Франшику хотелось познакомить свою мать с Асусеной и конечно же с донной Сереной, которая всегда так тепло и ласково относилась к нему.
Не было человека в рыбачьем поселке, который бы не радовался за Франшику, и Соледад очень порадовало, что люди так тепло относятся к ее сыну. На долю ее мальчика выпала нелегкая жизнь, он мог бы замкнуться, озлобиться, но, слава Богу, он сохранил добрый, открытый нрав и отзывчивое сердце.
Соледад смотрела на всех счастливыми, радостными глазами. Она готова была любить всех друзей Франшику. Ей очень понравилась тихая голубоглазая Асусена, не говоря уже о донне Серене, которая тут же подарила ей на память одно из своих прекрасных ожерелий.
– Я вижу, одно вы уже купили, – сказала Серена, – так пусть у вас будет и второе на память о нас, о нашей деревне. А вы знаете, что сын у вас многообещающий бизнесмен? Он ведь строит аквапарк.
– Нет, еще не знаю, – ответила Соледад и с любопытством взглянула на Франшику.
– Я все тебе расскажу, – пообещал он. – Нам еще о стольком предстоит поговорить!
– А почему бы вам не заночевать у нас, – предложила Серена. – Места всем хватит.
– Нет-нет, – воспротивился Франшику. – Спасибо за приглашение, но мамочка будет спать у меня в комнате!
– А может, мне лучше поехать в гостиницу? – робко спросила Соледад.
Ее очень смущало, что она окажется незваной гостьей в совершенно чужом доме. Кто знает, как к этому отнесется хозяин, художник Франсуа.
Но Франшику только руками замахал. Что за мысли?! Все и всегда ей будут только рады.
Когда они вернулись, Франшику все суетился, чтобы устроить мать как можно удобнее, и Соледад с благодарной улыбкой смотрела на хлопоты сына.
– Если что-то понадобится, – говорил он, – я тут рядом, в комнате для гостей.
– Да я засну как убитая – я так устала…
– Наконец-то я смогу сказать: спокойной ночи, мамочка – слова, которые не говорил уже много-много лет, – растроганно произнес Франшику.
– А мне перед сном хотелось сказать тебе еще одну вещь, – Мария Соледад вдруг очень серьезно и даже как-то тревожно посмотрела на сына. – Ты знаешь, Франшику, что ты у меня старший сын и у тебя еще есть младшая сестра…
Франшику смотрел на мать с нежностью.
– Но это же прекрасно! – воскликнул он. – Еще один неожиданный и счастливый подарок! Второй за этот чудесный сумасшедший день! Я ведь так устал от одиночества!
* * *
– Папа! – с криком ворвался Пессоа к Бонфиню. – Ты должен удочерить одну девочку!
Изабел схватилась за сердце.
– Я так и знала, – простонала она. – Недаром они сидели там столько времени запершись. Я просто чувствовала, что они делают меня бабушкой! Нет, мне еще рано! – закричала она громко. – Я еще не готова! Я еще жена! Мать!
Пессоа с недоумением уставился на свою матушку. Она-то тут при чем? Бонфинь, чувствуя особую тему разговора с сыном, попросил:
– Зайди ко мне попозже, сынок, и мы все с тобой обсудим.
Спустя некоторое время, когда Изабел успокоилась и ушла из кабинета, к Бонфиню заявились Пессоа с Адреалиной. Они разыграли перед ним целую сцену. Адреалина красочно описала свое несчастное детство на улице, ужасы воспитательного дома, бегство из него, розыск… Они идут по пятам, они ее ищут…
– Никогда! Никогда я туда не вернусь! – повторяла она. – Даже под страхом смертной казни!
Бонфинь расчувствовался чуть ли не до слез. Он успел привязаться к этой бедовой и славной девчонке. И конечно, не собирался давать ее никому в обиду. В этом он ее и уверил.
– У нас в доме ты в полной безопасности, Адреалина. Ты принесла радость нам всем, а особенно нашему бездарному театральному режиссеру, – и Бонфинь с улыбкой посмотрел на сына.
– Бездарному?! – возмутился Пессоа. – Ты прав только в одном, папа, Дрена – самая клевая из девчонок! И мы с ней неразлучны!
– С этого дня ты моя младшая дочь, – сказал Бонфинь. – И я никому не позволю отнять тебя! Пусть даже мне придется добиваться удочерения через суд! – глаза Бонфиня грозно сверкнули.
Адреалина бросилась целовать добряка. Ей было немножко стыдно за свое вранье, но Пессоа тут же утащил ее наверх. Дреночка должна была выпить соку и расслабиться после таких потрясений. Музыка, пара йоговских упражнений, и все в порядке – Дреночка в безопасности.
– Я буду твоим агентом, – пообещал Пессоа, – вся обстановка будет у меня под контролем. Как только опасность минует, ты выйдешь на улицу! А пока я буду тебя развлекать и охранять. Ты ведь не уйдешь, Дреночка? Знаешь, как мне не хочется, чтобы ты уезжала?.. Стоит мне об этом подумать, и в душе появляется такая штука… Странная… Я не знаю, как она называется, но…
– И не говори ничего, Пессоа! Лучше обними! Обними меня покрепче! Эх ты, голова бедовая! – ответила своему другу Дреночка.
* * *
А в кабинете Бонфиня не умолкал телефон. Звонили озабоченные акционеры. Они хотели выяснить, что на самом деле творится в фирме. Слухи ползли самые отчаянные – близкое банкротство, полное разорение. Долгое время фирма «Наве» была самой стабильной, и вот ее акции не сегодня завтра упадут в цене. Звонили и работники фирмы. Они боялись увольнения.
Бонфинь всем советовал одно: обратитесь к Витору Веласкесу. А что он мог еще посоветовать? И, повесив трубку, озабоченно тер виски: что же делать? Что делать? Похоже, над фирмой сгустились грозовые тучи! Еще день, другой – и телефон начнут обрывать кредиторы…
Витор ведет фирму к гибели. За несколько недель он успеет развалить то, что строилось и создавалось долгие-долгие годы. Сколько сил пошло на то, чтобы их фирма прочно утвердилась среди надежных. Такая репутация дорогого стоила. И вот акционеры уже начали сомневаться в них. А что дальше? Что будет дальше?
