Текст книги "Тропиканка. Том второй"
Автор книги: Вальтер Неграо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 20
Утром Рамиру проснулся в роскошной спальне Летисии. По крайней мере, такой она казалась ему после хижины на берегу моря. Первое, что пришло ему в голову, – он никогда не сможет привыкнуть ко всему этому ни за год, ни за два, ни за всю оставшуюся жизнь. Но ведь они решили, что переехали только на время, пока Летисия не поправится. Летом он подыщет для них небольшой домик или квартиру.
Гаспар и Эстела встретили его с искренним радушием, обращались с ним как с членом семьи. Чуткая душа Рамиру не уловила ни тени снисходительности или недовольства. Только Аманда изобразила удивление и чуть поморщила носик, но грозный взгляд деда заставил и ее быть приветливой с этим странным пришельцем.
Больше всего мучений доставляла Рамиру необходимость спускаться к столу. Не только потому, что он не умел как следует пользоваться приборами и боялся допустить оплошность. Просто не привык еще к новым домочадцам, и разговор за столом не клеился. Но Летисия старательно ограждала его от неловких ситуаций. Пока что они завтракали и ужинали вдвоем у себя в спальне.
Летисия не могла удержаться от удовольствия купить Рамиру новую одежду, туалетные принадлежности, хотя понимала, что это будет не совсем приятно ему. Увидев дорогую шелковую пижаму, Рамиру остолбенел.
– Летисия, дорогая, что это? Ведь в ней впору к обедне идти, а не спать.
– Смотри, что я хочу тебе подарить, милый, – Летисия, как любая дочь Евы, с удовольствием расставляла на столике свои приобретения. – Это одеколон, гребешок из слоновой кости, пена для бритья, шелковые носки… Ведь ты мне купил новые платья, когда я пришла к тебе в хижину. Ты не представляешь, как мне было приятно выбирать все это для тебя.
Летисия с мольбой смотрела на него, и Рамиру сдался. Он принял ванну, побрился и облачился в ненавистную пижаму. Чего только не сделаешь ради любимой женщины. Летисия просто расцвела, вернувшись к привычным условиям жизни, а в хижине она тихо угасала. Поэтому Рамиру решил молча терпеть и постараться свыкнуться с ее миром.
В это время внизу в гостиной Гаспар тихо беседовал с женой, внучкой и Нейде. Он напомнил им о том, в какое щекотливое положение сейчас попал Рамиру, как трудно ему войти полноправным членом в их семью. Но муж Летисии обязательно будет жить в этом доме! При этом Гаспар строго посмотрел на внучку, и Аманда опустила глаза. Все обещали вести себя с Рамиру деликатно, сердечно, как с близким человеком.
Гаспар был жестким и решительным человеком. Если Витор еще только мечтал управлять людьми, то его дед умел это делать. Летисия должна быть счастлива, сказал себе Гаспар, но для этого ей необходим Рамиру. Поэтому он уже отвел этому человеку определенное место в их доме, в семье и в жизни. Гаспар не собирался в ближайшие дни указать новому зятю на это место. Нет, все произойдет постепенно, незаметно для Рамиру. Прежде всего, необходимо найти ему занятие по душе, все остальное приложится. Сделать это было нетрудно, фирме очень пригодится такой человек.
Вечером Гаспар предложил Рамиру посидеть с ним на террасе, выпить и поговорить. Рамиру охотно согласился. Разговор о работе Гаспар начал издалека:
– Ты думаешь, я не мечтаю бороздить моря, как ты, ловить лангустов? Море, солнце, романтика – об этом я мечтал всю жизнь. Но вынужден сидеть в душном офисе и подписывать бумаги. Как я завидую тебе, Рамиру!
Рамиру задумчиво кивал. Он недавно вернулся из плавания, но уже соскучился по морю и едва ли смог бы существовать без своей работы. От романтики Гаспар незаметно перешел к улову. Улов на этот раз оказался превосходным, рыбаки вернулись с полными трюмами. В прошлый раз по вине Дави с продажей товара вышла небольшая заминка, но больше это не повторится, заверил Гаспар. Фирме очень нужен товар такого качества. Бонфинь только что заключил договоры с японцами и немцами. Клиенты уже ждут первых поставок лангустов и рыбы.
– Мне пришла в голову мысль. Не хочешь ли ты стать моим представителем, – вдруг предложил Гаспар. – Завтра же поедешь в деревню и купишь весь улов сразу. Сделку заключай от моего имени.
Гаспар предложил хорошую цену. И Рамиру подумал, что было бы неплохо помочь Самюэлю продать улов. Самюэль был отличным рыбаком и главой артели, но перед коммерческими операциями пасовал. Бедняга до сих пор не мог забыть, как Дави заставил его подписать какую-то бумажку с убытком для артели.
Рамиру согласился завтра же отправиться в деревню, погрузить улов на грузовик и доставить в холодильник. Они с Гаспаром ударили по рукам. Рамиру совершал выгодную сделку, ведь часть улова принадлежала и ему. Но пока он и не подозревал, какие грандиозные планы строит Гаспар, обдумывая его судьбу. В ближайшем будущем фирме потребуется много свежей первосортной рыбы для отправки за рубеж. Придется создать. особый экспортный отдел для закупок улова у всех рыбацких артелей вокруг Форталезы. И главой этого экспортного отдела Гаспар предполагал сделать Рамиру Соареса.
* * *
Рано утром Рамиру был уже на ногах: ему предстояло важное дело. Плиниу дожидался у гаража, готовый доставить его в деревню. Так как Рамиру не захватил с собой ничего из одежды, то пришлось переодеться в купленные Летисией элегантные светлые брюки и рубашку. Сначала он хотел отдать эти тряпки Нейде, чтобы та вернула их в магазин, но потом одумался. Он боялся огорчить Летисию.
– Как ты хорош, Рамиру! Глаз не отвести, – не могла удержаться Летисия от полушутливого возгласа при виде этого чудесного преображения.
Когда она обнимала его, у Рамиру кружилась голова, как и двадцать лет назад, когда их любовь только зарождалась.
– А как вкусно от тебя пахнет, – шептала она, прижавшись щекой к его щеке. – Ты пользовался одеколоном, который я тебе подарила?
– Только мне не хватало одеколона, – грустно усмехнулся Рамиру. – Нет, дорогая, это крем для бритья. Он такой пышный, нежный и пахнет мороженым. Ты тоже нежная, мягкая и замечательно пахнешь, Летисия!
Несмотря на трудности, медовый месяц у них продолжался. Их все так же страстно тянуло друг к другу, как в первые дни, когда Летисия прямо со свадьбы отца пришла к нему в хижину. Рамиру никогда не блистал красноречием, но сейчас ласковые слова сами слетали с его губ:
– Ты волшебница, любовь моя, и околдовала меня. Зачем ты это сделала?
– Я перестаралась с колдовством. Теперь мне придется глаз не спускать с моего рыбака, – ответила Летисия. – Берегись! Даже смотреть не смей на других женщин, а то я их всех превращу в мерзких жаб.
И Рамиру обещал смотреть только на нее одну, потому что он однолюб и другие женщины ему не нужны. Она проводила его до машины и долго смотрела вслед. Все это уже немного походило на настоящую семейную жизнь, о которой она мечтала: Рамиру, ее дети и отец. Может быть, Витор со временем одумается и вернется к ним. По утрам они будут провожать Рамиру в офис. Ведь не век же ему ходить в море. Их жизнь вступила в пору зрелости, когда покой, уют и комфорт так необходимы.
* * *
Но свое будущее Рамиру видел совсем иным, чем Летисия и Гаспар. Он не мог жить без моря и без своей работы. Поэтому им овладело беспокойство, когда он увидел свою деревню и рыбаков на берегу. Как они встретят своего бывшего вожака, вдруг ставшего мужем Летисии Веласкес? Он уже пожалел, что переоделся в эти дорогие шмотки. И конечно, дурак Маджубинья, увидев его, радостно завопил:
– Смотрите-ка, наш Рамиру вырядился как богач! От него даже одеколоном пахнет. А машину с шофером тебе тоже подарила Твоя дамочка?
– Пойдем, Рамиру, ко мне, поговорим спокойно, подальше от этой язвы Маджубиньи.
Самюэль поспешил увести друга, заметив, что тот смущен и раздосадован таким приемом.
Но и сам он с трудом скрыл удивление при виде необычного облика Рамиру. Особенно поразили его шелковые носки и туфли, которые они сроду не носили. Значит, Летисия заставила его обрядиться во все это. Неизвестно, чего она потребует завтра. Самюэлю стало обидно, что Веласкесы так быстро прибрали Рамиру Соареса к рукам.
О продаже улова они договорились быстро. Цена действительно была хорошей, Самюэль вынужден был это признать. Задело его только то, что они теперь с Рамиру как бы стояли по разные стороны прилавка: он покупает у них рыбу! Скоро, чего доброго, выбьется в большие начальники. Самюэль не знал, что такое зависть. Сейчас он испытывал только обиду, потому что Рамиру Соареса – главу их артели – украла у них эта всесильная женщина. Он был своим человеком в деревне, а теперь на глазах превращался в чужака.
Рамиру тоже почувствовал, что деревня приняла его как чужого, мужа миллионерши, прикатившего к ним на роскошной машине с шофером. Он даже не предполагал, что это причинит ему такую невыносимую боль. Почему они все думают, что он поселится навсегда в чужом доме Веласкесов и забудет о них? Нет, в артели его жизнь и работа, он никогда не расстанется с морем и с друзьями – это Рамиру решил для себя окончательно и твердо.
Стараясь не замечать любопытных и неодобрительных взглядов, он с удовольствием занялся вместе с Самюэлем делами. Они пересчитали ящики с лангустами и взвесили на весах весь улов, составили договор начерно. Осталось только прислать грузовик и отвезти товар в холодильники. Рамиру и Серене предложил помощь – вызвался отвезти их поделки в палатку на ярмарку. Он хотел быть с деревней и артелью, как и раньше, разделять их заботы, их праздники. И на открытие аквапарка он обещал Асусене обязательно прийти, хотя Летисия чувствовала себя слабой и избегала шумных мероприятий.
Пока Рамиру с Плиниу укладывали коробки с поделками в багажник машины, Самюэль с Сереной успели обменяться мнениями. Их больше чем кого-либо волновала судьба Рамиру Соареса.
– Что-то не похож он на счастливого человека. И глаза тоскливые, – украдкой шепнула ему Серена. – Мне даже жалко его. Он как рыба, выброшенная на берег.
– Помяни мое слово: недолго он выдержит эту жизнь в золотой клетке, – отвечал Самюэль куме. – Летисии Веласкес не удастся отнять у нас нашего Рамиру.
* * *
Мария Соледад обещала сыну вернуться в Форталезу ко дню открытия его парка. И она сдержала слово. Рано утром с помощью Франсуа она перенесла свои чемоданы в комнату Франшику и снова расположилась там, уже на долгое время, может быть, навсегда. Теперь ее заботило только одно – поскорее найти Ану Каролину, и тогда вся ее семья будет в сборе. Фотографии дочери она второпях положила в один из чемоданов и сейчас никак не могла их отыскать, чтобы вручить Франшику.
Его любимое детище – аквапарк занимал все помыслы Франшику. Но он сумел, оторваться от него на час, чтобы встретить мать и осуществить давно задуманное.
– Мама, поисками Аны Каролины я займусь сразу же после открытия парка. А сейчас я хочу представить тебя моему другу, компаньону и помощнику Гаспару Веласкесу! – торжественно объявил Франшику.
Он и не заметил, как смутилась мать. Не обращая внимания на то, что она пытается что-то сказать ему, он усадил Марию Соледад в машину и поспешил в город. А Мария Соледад ругала себя за то, что раньше не рассказала сыну правду. Даже сейчас, по дороге к дому Веласкесов, у нее не хватило мужества объясниться с ним. И только когда они вступили в просторный холл дома и им навстречу вышла Нейде, Мария тихо попросила:
– Сынок, позволь мне несколько минут поговорить с Гаспаром наедине. Я тебе все объясню потом. Да-да, мы с ним знакомы.
Тут только Франшику заметил, как взволнована мать. Он был изумлен и обижен: мать, оказывается, знает Гаспара и скрыла от него это. У нее есть какие-то тайны, которыми она не делится даже с ним, родным сыном. А Мария в это время, затаив дыхание, входила в кабинет Гаспара. Путь на Голгофу, наверное, был бы легче для нее. Почему же она так боялась этой встречи?
Гаспар поднялся навстречу из-за стола и долго вглядывался в ее лицо, не узнавая. И вдруг память что-то подсказала ему. В глазах Гаспара мелькнуло удивление, потом радость. Он считал эту женщину погибшей. Много лет назад прочитал в газете о трагедии с парусником и о том, что никому не удалось спастись.
– Соледад, это ты? – все еще не верил он. – Почему же ты молчала все эти годы, не разыскала меня?
– Потому что мне было очень стыдно, Гаспар, – со слезами отвечала Мария Соледад. – Мне и сейчас трудно смотреть тебе в глаза. Когда я узнала, что мой отец так с тобой поступил… Он подставил тебя, Гаспар. Ты имеешь право выгнать меня вон.
Но Гаспар обнял ее и усадил на диван. Соледад напомнила ему о счастливых временах, когда он был молод и полон решимости покорить мир. Тогда его порой предавали даже лучшие друзья, но сейчас даже это вспоминалось без обиды.
– Как мне было больно, тяжело, когда я узнал, что вы утонули – ты, Саул и малыш, – вспоминал он. – Я долго переживал потерю своего друга, компаньона – твоего отца. Он был моим кумиром. Зло, которое он мне причинил, давно забылось.
И они надолго замолчали, уносясь мыслями в прошлое. Их многое связывало когда-то – дружба, общее дело. Гаспар очень любил малыша Франшику. И тут Соледад сообщила ему радостную новость: Господь был милостив к ним, они остались в живых, она и мальчик. И он сейчас рядом, в соседней комнате. Мария Соледад позвала сына. Вошел Франшику, с недоумением глядя на мать и Гаспара: почему мать плачет, а Гаспар утешает ее и они обнялись, как близкие друзья.
– Что здесь происходит, мама? – удивленно спросил он.
Кто был поражен больше всех, так это Гаспар Веласкес: его старый друг Франшику оказался внуком его старого друга и сыном Марии Соледад.
– Так это ты Франсишку Пимпа, как называл тебя Саул! Тот самый малыш, которого я так любил! – он смотрел на Франшику так, словно впервые его видел и тот только что свалился ему на голову.
И все же Марии Соледад нужно было объяснить сыну, что же связывало их с Гаспаром. Это было непросто сделать. Но Гаспар сам великодушно взял на себя эту нелегкую ношу.
– Франшику, малыш, начнем с самого неприятного, болезненного и горького, чтобы покончить с этим и больше к этой теме не возвращаться.
Когда-то в Рио Гаспар рассказывал Франшику о своем компаньоне, друге, который его предал. Ему неприятно было вспоминать об этом, он давно поставил крест на этой истории.
– Но сегодня я должен сказать тебе правду, сынок, – поморщился, словно от боли, Гаспар. – Этот мой компаньон, который меня обманул… Его звали Саул, Франшику. Это твой дед.
Так Франшику пришлось пережить еще одно сильное потрясение накануне самого счастливого для себя дня – открытия аквапарка. Но Гаспар заверил их с Соледад, что зла не помнит, и они по-прежнему его лучшие друзья. Правда, когда они ушли, Гаспар показался Эстеле очень озабоченным. Он обещал жене рассказать эту историю, когда немного придет в себя.
– Судьба проделывает с нами забавные фокусы, Эстела. И вот тут-то нам приходится быть очень осторожными, чтобы не наделать глупостей, – задумчиво говорил он.
На открытие парка Гаспар так и не пошел. Не захотел оставить одну больную дочь. Летисия казалась ему очень грустной, наверное, потому, что Рамиру исчез с утра и больше не появлялся. Гаспар замечал, что между его молодоженами пробежала черная кошка. Они то смотрят друг на друга влюбленными глазами, то ссорятся и спорят. Что могло случиться? Уж не ревность ли стала причиной их размолвок?
Глава 21
В день открытия с раннего утра парк «Морские цыгане» заполнили толпы людей, жаждущих отдохнуть и повеселиться. Заработали аттракционы на радость детям всех возрастов, зашумела ярмарка с многочисленными киосками и лотками. Все столики в кафе и барах уже были заняты посетителями. Молодежь с нетерпением ожидала ежегодного традиционного бала, на котором выбирали королеву моря, самую красивую девушку в Форталезе и окрестностях.
Туристы атаковали палатку Серены и охотно покупали ожерелья из ракушек, кружева и поделки местных мастериц. Серена даже и мечтать не могла, что торговля у них пойдет так бойко.
– Заходите, заходите! За погляд денег пока не берем! – весело приглашала она покупателей.
Единственным грустным человеком на этом празднике была Асусена. Прошел час, другой, а Витор так и не появился, как обещал. Далила с Кассиану напрасно приглашали ее погулять по парку, полакомиться мороженым. Она стояла как прикованная у своего киоска, ее глаза искали в толпе Витора.
Мимо прошли Оливия с Изабел, заглянули к Серене и купили несколько безделушек. Оливия тоже с нетерпением ждала Витора. Он обещал заехать за ней, чтобы вместе отправиться в парк, но почему-то не сдержал слово. Она была удивлена: значит, что-то случилось. Но Оливия, в отличие от Асусены, умела хорошо владеть собой, улыбаться и скрывать свои огорчения.
– Что с тобой, Асусена? Ты кого-то ждешь? – ласково спросила она, заметив, что девушка сама не своя.
– Да, своего любимого, – простодушно призналась Асусена.
Оливия только вздохнула на это: еще одна подруга по несчастью. Наверное, женщинам на роду написано – ждать и надеяться. Нет, она не позволит, чтобы Витор испортил ей праздник, как испортил его Асусене ее парень. Оливия внимательно осмотрела весь парк, пообщалась со знакомыми под аккомпанемент болтовни Изабел. Мать больше всего волновало, что друг Летисии Веласкес, этот Рамиру, не отходит от киоска своей бывшей жены и все время поглядывает на нее. А самой первой дамы Форталезы почему-то нет. Но Оливию совсем не интересовала личная жизнь гранд-дам. Хотя бы в своей собственной разобраться.
И вдруг появился Витор. Тут же отыскав их с матерью, он рассыпался в извинениях. Он так замотался, что заснул, сидя в ванной. Его сморило от усталости. Оливия выразила искреннее сочувствие. Они побродили по ярмарке одни, Изабел тут же предусмотрительно оставила их. А потом Витор пригласил ее поужинать и искупаться в бассейне.
Свет померк в глазах Асусены, когда она увидела Витора, болтающего с докторшей и ее матерью. Он делал вид, что не замечает ее, и вскоре вовсе исчез. Витор хочет наказать ее за то, что она подчинилась матери и не желает встречаться с ним наедине, как прежде. Она ни в чем не винила Витора, только своих родных, которые портят ей жизнь, делают ее несчастной. Мать и брат терпеть не могут Витора и делают все, чтобы разлучить их.
Асусене даже некому было пожаловаться на свою судьбу. Далила ее не понимала, для нее Витор – негодяй и чудовище. Только с отцом она может поделиться своим горем. Отец внимательно выслушал ее, но, похоже, и он был настроен против Витора.
– Нет, девочка, твоя мать ни в чем не виновата, она просто слишком хорошо знает Витора и каждый день молит святого Франциска, чтобы он открыл тебе глаза. Все мы хотим тебе добра. Витор – плохой человек, – говорил Рамиру дочери.
Но даже он ни в чем не убедил Асусену. Весь смысл жизни сосредоточился для нее в Виторе. И чем больше родные предостерегали ее против него, тем сильнее она ожесточалась против всего мира. Теперь к ее безрассудной любви добавилась еще и ревность. Интуиция подсказывала Асусене, что у Витора появилась другая. Конечно, не докторша, она ведь помолвлена с Дави.
Пока Асусена страдала от его холодности, Витор проводил время с Оливией, поужинал с ней, а потом украдкой сорвал несколько поцелуев на пустынном пляже. Сопротивление Оливии подстегивало его самолюбие. Но главное, что заставляло его преследовать девушку, – это информация о Бонфине: удалось ли старику заключить договоры, когда он возвращается? Все это он мимоходом выведывал у доверчивой Оливии.
* * *
Адреалине очень не хотелось идти на открытие парка. Ее седьмое чувство подсказывало, что она непременно влипнет в какую-нибудь историю. Но восьмое чувство Пессоа тоже не дремало, оно заверило хозяина, что все будет в ажуре. Да и не мог Пессоа пропустить такое зрелище, не покататься на аттракционах, не поглазеть на хорошеньких девчонок. И он убедил старушку Адреалину, что без них праздник не может состояться. – Если же появится кто-нибудь подозрительный, они всегда успеют унести ноги.
Пессоа, этот большой ребенок, нуждался в развлечениях так же, как в еде и питье. И Адреалина не смогла ему отказать, хотя на душе у нее было тревожно. Но когда они обошли ярмарку, перекусили и пошли к аттракционам, она забыла о своих опасениях. Пессоа беззаботно наслаждался американскими горками и каруселью вместе с малышами. Разница в возрасте его нисколько не смущала. Они только что купили еще два жетона, чтобы покататься на чертовом колесе, как вдруг Адреалина услышала за спиной знакомый голос. Прямо к ним приближались ее мать и Франшику.
– Для меня очень важно твое мнение, мамочка. Как тебе все это? – спрашивал Франшику, показывая на детскую площадку.
– Грандиозно, сынок! Аттракционы замечательные! – искренне хвалила Мария Соледад. – А какая архитектура! Это проект Франсуа? У него замечательный вкус.
Адреалина схватила за руку Пессоа и увлекла его в толпу. Они спрятались за широкой спиной какой-то необъятной мамаши в окружении целого выводка детишек. Но Франшику уже заметил их и весело помахал рукой.
– А вот, мамочка, площадка для самых маленьких, и я хочу познакомить тебя с моими близкими друзьями. Они будут нашими постоянными клиентами, я уверен.
И Франшику, быстро лавируя в толпе, подвел Марию Соледад к Адреалине и Пессоа. Всего на одно мгновение глаза Соледад и Дрены встретились. Пессоа не успел опомниться, как его подружка вырвала свою ладошку из его руки и умчалась прочь как вихрь. А Мария закричала ей вслед:
– Ана Каролина, доченька, родная, вернись! Догоните ее, а то она снова скроется!
Франшику помчался было за Адреалиной, но тут же вернулся, заметив, что матери очень плохо, она вот-вот лишится чувств. Он заботливо усадил Марию Соледад на скамейку и попросил Плиниу принести стакан воды. До него еще не дошел смысл происходившего: Дрена – его сестра? Бред какой-то! Не может этого быть.
Зато за беглянкой устремился Пессоа. Он только на минуту опешил, но быстро пришел в себя. Дрена приучила его ко всякого рода неожиданностям. Надо было поторапливаться, недаром он называл свою подружку «беглая». Вскочит в какой-нибудь грузовик – и поминай как звали.
Он догнал ее далеко за пределами парка, на пустынном берегу. Они постояли молча, чтобы отдышаться. Пессоа разглядывал Адреалину как диковинку. Подумать только – Ана Каролина! Да эта девчонка просто ларчик с секретами. Откроешь крышку – и неизвестно, что в нем найдешь.
И Пессоа стал мягко уговаривать Адреалину не пускаться в бега, а вернуться к матери. Старушке даже стало плохо. Ведь не хочет она довести родную мать до инфаркта? На глаза Адреалины навернулись слезы. Она призналась Пессоа, как соскучилась по матери. Пусть будет что будет, но ей хотелось повидать Марию Соледад. И еще мучило любопытство: почему это Франшику называет ее мамой? Что за новоявленный братец?
Торжествующий Пессоа вернул Адреалину родным. И даже растрогался, когда они бросились друг другу в объятия.
– Доченька, где ты пропадала все это время? Как ты могла сбежать? – Соледад целовала свою ненаглядную девочку, все еще не веря, что так неожиданно отыскала ее.
– Мамочка, я жила в очень хорошей семье, не переживай за меня. Ты не отдашь меня снова отцу? – вдруг с беспокойством спросила Ана Каролина.
Нет, Мария Соледад никому больше не отдаст свою девочку, это она торжественно обещала. Наконец они собрались все вместе, у них появилась семья. Будущее виделось ей безоблачным и лучезарным после тяжких лет одиночества, напрасных поисков и несбыточных надежд.
* * *
Но праздник был отмечен не только счастливыми встречами. Не обошлось и без скандалов. Франшику и в голову не могло прийти, что скандал разразится на балу, который должна открыть морская королева. Все девушки Форталезы с нетерпением ждали этот ежегодный конкурс красавиц, шили наряды и надеялись на счастливый случай.
Королевой выбрали Питангу. Далила говорила себе, что она ни чуточки не обижена. Действительно, она не была ни завистливой, ни злой. Конечно, в душе ей хотелось побывать королевой моря, но она умела соизмерять свои желания с возможностями. Гораздо больше ее беспокоило другое: Кассиану – принц и должен танцевать с королевой. Ревность оказалась сильнее мечты о королевской короне.
Давно уже Далила замечала, что Питанга неравнодушна к ее жениху. Кассиану уверял ее, что они с Питангой просто хорошие друзья. Но Далиле очень не нравилась эта дружба. Она со своим женихом только и делала, что ссорилась и выясняла отношения. Зато Питанга с Кассиану всегда ворковали как голубки, словно были созданы друг для друга.
Но Далила сумела подавить в себе ревнивое чувство. Она же современная девушка! Нельзя позволять мелким обывательским предрассудкам управлять собой. Она могла бы запретить Кассиану танцевать с королевой. Но Далила не сделала этого. Наоборот. Гордясь собственным великодушием, Далила сама предложила Питанге танцевать с ее женихом на балу. Это была веселая шутка: она отдала королеве своего Кассиану как бы напрокат, всего на один танец. При этом погрозила Питанге пальцем. Та покраснела и опустила глаза.
И вот это мгновение наступило. Под крики и рукоплескания толпы на постаменте появилась Питанга в королевской короне, с алой широкой лентой через плечо. Мануэла не поскупилась на туалет для дочери. Девушка была очень хороша – стройная, нежная, со светлыми волосами и глазами, она мало напоминала жгучих тропических красавиц, к которым привыкли в этих местах. Сотни восторженных глаз устремились на Питангу. И Далила вместе со всеми хлопала в ладоши и приветствовала новую королеву.
Питанга взяла принца за руку и пригласила на танец. И тут вдруг Далила заметила, как смотрел на нее Кассиану – с восторгом, восхищением и обожанием. Он не имел права так смотреть ни на одну девушку, кроме своей невесты. Этот взгляд поразил Далилу в самое сердце. Пока королева с принцем кружились в танце, она стояла, окаменев от обиды и злости.
Когда танец закончился, молодежь, окружив королеву и принца, радостно скандировала:
– Поцелуй, поцелуй, поцелуй!
Этот поцелуй был неотъемлемой частью обряда появления королевы и принца, в нем не было ничего необычного. Далила, отдавая жениха «напрокат», как бы давала согласие и на этот невинный поцелуй. Но вдруг Питанга с готовностью запрокинула голову и потянулась к Кассиану. Их губы встретились в настоящем, долгом и страстном поцелуе.
И тут Далила потеряла голову и бросилась к ним:
– Оставь его! Не прикасайся к нему, бессовестная! – крикнула она, отталкивая Питангу. – Я думала, ты моя подруга, доверяла тебе, а ты…
– Прости меня, Далила, я не хотела! – только и могла прошептать испуганная Питанга.
Кассиану сдерживал разъяренную Далилу. Самюэль утешал плачущую Питангу. Народ вокруг бушевал. Кто-то был доволен происшествием. А кому-то, наоборот, не понравилось, что ревнивица испортила такую красивую сказку. В жизни и без того мало радостного. Скандалов, ссор и ненависти им хватает и дома, в повседневности. Большинство пришедших повеселиться и потанцевать на одобряли Далилу. А Франшику метался между соперницами и уговаривал:
– Давайте мириться! Мир и любовь. Спокойно, господа! Праздник продолжается.
Но ему не удалось погасить ссору. Наоборот, пожар все разгорался. Далила взяла под руку Кассиану и как свою собственность хотела увести с праздника, подальше от соблазнов. Но принц вдруг воспротивился.
– Никуда я не пойду! Что я, марионетка, чтобы послушно исполнять твою волю? – заявил он твердо. – Ты попросишь прощения у Питанги за эту безобразную сцену. Она ни в чем не виновата. Все кричали – «Поцелуй, поцелуй!» – ну мы и поцеловались.
Тут Далила окончательно вышла из берегов: он еще осмеливается защищать эту бесстыжую и заставляет просить у нее прощения.
– Вот что, оставайся с ней, целуйся, обнимайся. Можешь жениться на ней, а на меня не смей больше даже смотреть! – в сердцах выговорила она жениху и убежала.
В это время Франшику бодро выкрикивал:
– Все в порядке, праздник продолжается! Дамы и кавалеры танцуют. Музыка!
Снова загремела музыка, и молодежь радостно устремилась на танцплощадку. Бал разгорался, и неприятное происшествие стало понемногу забываться. Только королева исчезла и больше не появлялась в парке. Питанга горько рыдала у себя в комнате. Не только от обиды, что Далила унизила ее на глазах у всех в такой день. Питанга давно и безнадежно любила Кассиану и не знала, как ей справиться со своим чувством.
И Далиле было невыносимо тяжело. Они и раньше ссорились с Кассиану. Ко сегодняшняя ссора не похожа на прошлые, она должна непоправимо изменить их отношения. Далила торжественно поклялась самой себе и матери, что ни за что не простит Кассиану эту измену, как бы он ни упрашивал и ни убеждал ее.
* * *
Рамиру вернулся в дом Веласкесов только поздно вечером. Его с нетерпением ждали. Внизу, в гостиной, молча сидели Гаспар, Эстела и Аманда. Они не поехали на открытие аквапарка, потому что Летисии снова стало хуже. Она тосковала, поглядывала на часы и жаловалась на нездоровье. Но Гаспар понимал, что причиной ее дурного настроения была не болезнь, а Рамиру. Единственное, что нужно было сейчас Летисии, – это его присутствие. Они планировали, заехав на открытие парка, отправиться на фазенду и отдохнуть на природе всей семьей. А вместо этого Рамиру весь день провел в деревне, со своими детьми и бывшей женой.
– Наконец-то явился наш рыбак! – ехидно заметила Аманда.
Она уже не скрывала своей неприязни к странному избраннику матери. Донна Летисия вовсе не выглядела счастливой, наконец-то заполучив своего Рамиру. А он, вместо того чтобы быть с ней, скитается неизвестно где, занимается своими делами. Теперь Аманда была уверена – у матери с ним ничего не получится, слишком разные они люди. И как могла мама совершить такую мену, когда у нее была возможность устроить свою жизнь с умным, интеллигентным мужчиной ее круга!
Несмотря на ворчание Аманды, Гаспар с Эстелой встретили Рамиру, как всегда, очень приветливо, расспросили о делах, о празднике. Правда, Гаспар, грустно вздохнув, сообщил ему, что Летисии очень плохо и она давно его ждет. И Рамиру понял этот мягкий упрек. Он поспешил подняться в спальню. Летисия неподвижно лежала на постели, устремив глаза в потолок. Эта поза красноречивей слов выражала ее боль, отчаяние, ожидание.
Рамиру взял ее за руку, погладил по голове, как ребенка. Летисия тут же с готовностью отозвалась на ласку, она никогда не умела мстительно молчать и дуться.
– Где ты был так долго, дорогой? Я так соскучилась! – обиженно спросила она.
Рамиру охотно описал ей свой богатый событиями день. Они договорились с Самюэлем и выгодно продали фирме свой улов. Потом он отвез Серену с девочками и их побрякушками на ярмарку. Торговля у них пошла отлично.
