Текст книги "Тропиканка. Том второй"
Автор книги: Вальтер Неграо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
После школы Далила объехала три магазинчика, на которые ей указал Дави, и всюду договорилась о том, что там примут пробные партии ожерелий. Согласны были принять и кружева. Далилу порадовал успех ее переговоров. Общаясь с людьми, она чувствовала себя в своей стихии, она умела ладить с людьми, умела и постоять за свои интересы.
И хотя Кассиану не нравилась ее новая деятельность, Далила чувствовала: она создана именно для нее, а значит, Кассиану, который ее любит, рано или поздно придется с этим смириться.
Далила от всего сердца любила своего жениха. Она знала, что в самом главном, в самом важном может на него положиться, и поэтому не сомневалась: Кассиану добросовестно вникнет в любую проблему и примет справедливое и доброе для них обоих решение. Что, однако, не мешало им частенько ссориться, а потом, разумеется, мириться.
Гораздо больше недовольства Кассиану Далилу волновала ее подружка Асусена. После того как Витор так бесстыдно приставал к Далиле у себя в кабинете, она окончательно поняла, что ее подруга попала в беду. Далила очень надеялась на Франшику. Живой, обаятельный и к тому же так безоглядно влюбившийся в Асусену, он не мог не заслужить ответного внимания. Пусть поначалу Асусена посматривает на него просто из кокетства, но потом-то должна же она прозреть! Должна понять, кто каков и чего заслуживает! Далила и в магазины отправилась только потому, что увидела у дверей школы Франшику, который дожидался Асусену.
Вернувшись в деревню, Далила побежала к донне Серене рассказать о результатах своей поездки, а заодно узнать у Асусены, не пошло ли у них на лад дело с Франшику.
Увидев блаженное лицо подружки, Далила обрадовалась.
– Ну как? – спросила она. – Может, Франшику уже поцеловал тебя?
– Вы с матерью только и знаете: Франшику да Франшику! Сколько раз повторять, что я его знать не хочу! – резко оборвала Далилу Асусена. – Витор – вот единственный мужчина, которого я люблю и с которым я счастлива!
– Но ему же нельзя ни в чем доверять! – воскликнула Далила. – Он уже столько раз обманывал тебя! И вспомни, как ты из-за него болела! В каком была отчаянии! – Далиле очень хотелось как следует встряхнуть глупышку Асусену, чтобы дурь, напавшая на нее, соскочила.
– Если и отчаивалась, то только по собственному невежеству, из-за глупых предрассудков, – спокойно ответила Асусена. – Витор же ни к чему меня не принуждал. Я пошла с ним, потому что мне так хотелось, и было это не один раз, и мне было с ним очень хорошо!
Асусена будто поучала ее свысока, и Далила просто слышать этого не могла. Ей казалось, что Асусену подменили, околдовали – лепит себе чужие слова, а сама и глаза, и голову потеряла!
– Тоже мне, нашла себе пару! Да он – дрянь и больше ничего! – рассвирепела Далила.
– Не смей так говорить! – рассердилась и Асусена. – Что ты имеешь против Витора? Что? Скажи! Мне-то кажется, что ты хочешь разлучить нас из какой-то зависти, каприза, прихоти. Ты всегда была умненькой и хитренькой, Далила, а я – глупышкой. Ты верховодила, а я подчинялась. А теперь вдруг все переменилось, и тебе не нравится, что я чувствую себя взрослее, чем ты. Что ты и понятия не имеешь о том, что я испытала. Ведь женщина от этого становится более зрелой не только телом, но и разумом!
«Ну и дуреха! Что она такое городит?!» – возмущалась про себя Далила.
– Да ты как была, так и осталась безмозглой девчонкой! Тоже мне! Нашла в чем тебе завидовать! Если я и живу по правилам, то не потому, что они мне кем-то навязаны, а потому, что они – мои, они у меня и в голове, и в сердце. И до свадьбы я постараюсь дожить в том виде, в каком появилась на свет. И касается это только меня и Кассиану.
Как после этого Далила могла не рассказать Асусене о том, что произошло у нее с Витором в кабинете? Это был ее единственный реальный довод. Единственный способ образумить окончательно задуренную Асусену.
– Ну поверь ты мне! – умоляла она подругу. – Теперь ты видишь, что он подлец! Понимаешь? Подлец! И если ты с ним останешься, то тебе придется еще много-много страдать, пока ты наконец не прозреешь и не увидишь, какой он отъявленный мерзавец!
И что же Далила услышала в ответ? Казалось бы, что можно возразить против вопиющего факта: возлюбленный Асусены пытался силком поцеловать Далилу у себя в кабинете!
– Кассиану прав, ты кажешься легкомысленной и доступной, – начала вещать Асусена, но, увидев округлившиеся глаза и приоткрытый рот Далилы, спохватилась и добавила: – Нет, конечно, ты не такая, но такой ты кажешься. Витору это не понравилось, и он решил тебя проучить…
– Если ты и тут оправдала Витора, то, значит, не заслуживаешь моей дружбы и нам, подруга, больше не о чем разговаривать! – с этими словами Далила в бессильном возмущении хлопнула дверью.
Пробегая мимо удивленной донны Серены, она бросила на ходу:
– Мне иногда кажется, донна Серена, что ваша дочь окончательно сошла с ума!
Увидев, как его бедовая дочка вихрем ворвалась в дом с горящими щеками и слезами на глазах Самюэль задумчиво сказал:
– А не намылить ли мне шею Кассиану?
– Нет, папочка! Сегодня я поссорилась с Асусеной! И теперь не знаю, помиримся ли мы вообще когда-нибудь. Будь я виновата, то попросила бы у нее прощения. Но виновата она и не станет передо мной извиняться.
– А ты не чинись, доченька, сделай шаг первая, – посоветовал умудренный жизненным опытом Самюэль. – Вы ведь как сестры, и в будущем вам жить одной семьей. Всегда лучше получить рану, чем ранить самому…
Далила кивнула, она готова была сделать хоть сто шагов. На Асусену она не сердилась, она злилась на себя, что никак не может пробить глухую стену, в которую замуровали ее подругу. Вздохнув, она заторопилась к Кассиану. Рыбаки завтра уходили в море.
* * *
Рыбаки уходили в море, и Серена впервые не пошла на причал. С сыном она простилась дома. Простилась накануне и с Самюэлем. Но у нее больше не было мужа, который хотел бы помнить в море ее улыбку, которому был бы нужен ее прощальный поцелуй. Прощание – ведь не только печаль, это и радость тоже. Потому что, прощаясь, люди ждут возвращения, встречи…
И Серена принялась горячо молиться, прося, чтобы рыбаки вернулись на берег живыми и невредимыми:
– Не оставь наших рыбаков, святой Франциск, отведи от них сильные ветры и штормы! Дай им побольше рыбы! Присмотри за сыном моим, Кассиану. И за Рамиру тоже. Боюсь, что, кроме меня, некому за него помолиться.
На этот раз Рамиру оставил им рацию. Поэтому для экстренного случая у берега была связь с морем. Но ни одна из рыбацких жен не позволила бы себе тревожить мужа в море. Трудная работа рыбаков была для них священной.
Летисия осталась одна. Прощание далось ей трудно. Кровоточил еще разрыв с детьми, с домом. Летисия не была готова к новой разлуке. Она все хотела как-то оттянуть ее, как-то миновать, хотя в то же время понимала: разлука неизбежна, ни о чем просить Рамиру она не имеет права.
Рамиру смотрел на нее с состраданием. Он понимал ее душевное смятение и при этом знал: не ему избавлять Летисию от ее страхов и боли. Жизнь должна идти своим чередом. Каким бы ни было душевное смятение человека, оно не может изменить ход жизни. И каждый должен смириться с тем, что идет жизнь, и каждый должен научиться справляться с самим собой…
Рамиру был занят домашними хлопотами и заботами, стараясь, по возможности, обустроить житье-бытье Летисии без него. У нее не должно было быть недостатка в припасах, и он закупил рис, фасоль, сахар, мыло, накупил овощей и фруктов, оставил ей и денег.
– Не стесняйся, покупай все, что найдешь нужным, – говорил он, стараясь домашними хлопотами занять Летисию. – Когда человек несет каждодневную тяготу дел, она ему в помощь, он чувствует себя устойчивее, ему некогда думать о постороннем, душа его меньше тратится на ненужные переживания.
Летисия, видя его заботы, благодарно кивала. Она понимала, что должна отпустить Рамиру в море с миром в душе. Что он должен быть за нее спокоен, и она твердила и себе, и ему:
– Я справлюсь, вот увидишь, я справлюсь. Со мной будет все в порядке. Я буду ждать тебя у нас дома, где каждая вещь напоминает мне о моем Рамиру. Буду сидеть в натаем уголке и считать минуты, думая о тебе.
– И я буду с тобой каждую минуту, – ласково отвечал Рамиру. – Волны за бортом моей лодки донесут до тебя мое дыхание, полное любви и печали. А по ночам я буду смотреть на небо и видеть в сверкающих звездах твои глаза, а когда вернусь… Ты еще узнаешь, Летисия, какое это счастье, когда рыбак возвращается на берег. Нет в жизни ничего прекраснее, чем мужчина, который возвращается к любимой женщине…
И вот теперь Рамиру ушел в море, и она должна была справляться со всем, как обещала. Но, похоже, что все стихии взбунтовались против нее. Огонь в очаге никак не желал разгораться, вода проливалась мимо кастрюли. И все-таки Летисия упорно пыталась разжечь огонь и аккуратнее наливать воду.
– Ну как поживает жена Робинзона Крузо? – раздался веселый голос Франсуа. – Похоже, дрова сыроваты? Сейчас найдем посуше.
И он уже тащил охапку дров.
Летисия с благодарной улыбкой посмотрела на художника – дружеская помощь подоспела вовремя и была как нельзя кстати.
Однако Франсуа приехал не просто так. В первую очередь он, конечно, хотел узнать, как себя чувствует Летисия после визита Аманды, а во-вторых, спросить ее мнение о портрете Эстелы, который он наконец закончил.
Портрет Летисии очень понравился, и она хвалила его колорит, тонкую нюансировку…
– Я уверена, что и отец, и Эстела оценят его по достоинству, – уверенно сказала она и с тоской посмотрела на очаг, где едва-едва тлели дрова. – Нет, стряпня – это не мое призвание.
– Слушай, я приглашаю тебя пообедать, – бодро предложил Франсуа. – Я тут приглядел одно славное местечко на пляже, там все очень просто, без затей, но очень вкусно кормят.
Оказалось, что у Летисии нет здесь даже более или менее приличного платья, а идти так она отказалась наотрез.
Франсуа мужественно пообедал полусырой рыбой, припомнив тот вечер, когда угощал Летисию полугорелой. Тогда она с честью вышла из положения – воздушный салатик, который она приготовила, был очень вкусным.
– Никогда у меня не было склонности к готовке, – печально пожаловалась Летисия, – но ничего, придется привыкать.
– За мной ужин, – пообещал Франсуа. – Приходи как-нибудь, приготовим еду в микроволновой печке, послушаем музыку. Я тут купил компакт-диск Четвертой симфонии Малера, дирижирует Бирбиролли, представляешь?
– Еще бы! – сразу воодушевилась Летисия. – В Нью-Йорке я слушала, как он дирижировал Пятой…
– Так что приходи, буду рад!
И тут Франсуа со смехом рассказал утреннее недоразумение. Поутру он увидел Франшику, который нес наверх поднос с завтраком, и решил, что его приятель привел к себе женщину. Этот факт почему-то до крайности его возмутил. Не говоря дурного слова, он тут же позвонил в агентство по найму квартир и попросил срочно найти небольшую квартирку для его друга.
Пять минут спустя выяснилось, что к Франшику приехала его мать, которую он искал всю жизнь и наконец нашел. Матушка Франшику оказалась премилой и довольно молодой женщиной по имени Мария Соледад. Они очень быстро нашли общий язык, и теперь Франсуа даже рад своей гостье. Правда, кажется, она уже собирается уезжать. Но если вдруг Летисия ее застанет, то пусть не пугается и дурного не думает.
– Я приду как-нибудь, – пообещала Летисия, – вот только не знаю когда…
Мария Соледад собиралась уезжать на следующий день. Ей непременно нужно было успеть на работу, которой она очень дорожила. Франшику и огорчался, и радовался. Он уговаривал Марию Соледад перебраться в Форталезу. Они вместе с сестрой тут прекрасно устроятся. Франшику не терпелось узнать все и про сестру: какая она? Сколько ей лет? И… Неужели их отец не умер сразу после рождения Франшику?
– Нет, это твоя сводная сестра, – улыбнулась Мария Соледад нетерпению сына. – А вообще, все это крайне грустно. Мне просто не хотелось сразу омрачать нашу встречу.
В ответ на просьбы Франшику Мария Соледад рассказала невеселую историю своей любви. Она работала в аэропорту диспетчером, а ее возлюбленный был летчиком. И к тому же он был женат. Но они полюбили друг друга, вот так и родилась Ана Каролина. Когда об их отношениях узнала его жена, то устроила страшный скандал. Мария Соледад потеряла работу, и ее не взяли больше ни в одну авиакомпанию. Для нее настали черные дни, но длились они недолго, нашлась работа, и все пошло более или менее гладко. Они виделись, отец обожал свою дочь. А совсем недавно Мария Соледад вновь осталась без работы. Жить им стало не на что, и отец забрал дочку к себе. И естественно, что его жена возненавидела девочку. От такой жизни Ана Каролина сбежала. Сбежала как раз тогда, когда они договорились, что дочка все же будет жить у Марии Соледад, а отец будет давать им деньги, пока для нее не найдется другая работа. Вот теперь и работа нашлась, а Ана Каролина нет.
– Скорее всего, она побоялась, что я верну ее отцу, – со слезами на глазах объяснила Соледад, – наверное, она почувствовала себя отвергнутой. Отец даже нанял детектива, но он потерял след моей девочки именно в Форталезе.
– Успокойся мамочка, не плачь, – у Франшику просто сердце переворачивалось от сочувствия к матери и сестре, – вот увидишь, я ее отыщу! Всю свою жизнь я только этим и занимался. Я могу отыскать иголку в стоге сена, а уж отыскать маленькую леди в Форталезе мне сам Бог велел. Положись на меня! У тебя теперь есть опора в жизни!
Сквозь слезы Мария Соледад улыбнулась своему Франшику.
Франшику не мог не показать матери свой будущий аквапарк, который в этих жарких местах будет пользоваться бешеным успехом. Мария Соледад от души порадовалась тому, что сын ее твердо стоит на ногах, раз может позволить себе такие траты.
– Это не совсем так, мамочка! – честно признался Франшику. – Моя только идея, а деньги принадлежат моему другу Гаспару Веласкесу. Он относится ко мне прямо как к ближайшему родственнику, но о том, что он дал мне деньги, не знают даже у него дома. Потому что его домашние могут быть против нашего с ним акционерного общества. Но ведь от тебя, мама, у меня не должно быть секретов, правда?
– Правда, – согласилась Мария Соледад.
С большим вниманием осмотрела она все, что показывал ей Франшику, и уже будто видела сверкающие брызгами каскады, голубые бассейны, изящный павильон-ресторан на островке посреди искусственной реки. Зрелище обещало быть фантастическим, а главное, что завершения строительства оставалось ждать совсем недолго. Парк стал уже реальностью, воплотившейся мечтой.
После осмотра парка они зашли к Мануэле пообедать, а после обеда Соледад собралась отправиться за покупками, но собралась она за покупками одна. Поначалу Франшику очень расстроился, но потом сообразил, что, очевидно, его матушка хочет сделать какие-то особые, чисто женские покупки. Он отвез ее в центр города и пообещал вернуться на то же самое место часа примерно через три.
Но Мария Соледад отправилась вовсе не за покупками. Она отправилась повидать доктора Гаспара Веласкеса. Но дома его не застала. Зато узнала, что он овдовел, но совсем недавно женился и сейчас совершает свадебное путешествие.
– Вы можете оставить номер своего телефона, – предложила Аманда незнакомке, – или адрес и, наверное, имя и фамилию.
– Я не уверена, что доктор Гаспар помнит, как меня зовут, – ответила худенькая брюнетка, – лучше я как-нибудь еще раз к вам зайду. Ведь прошло столько лет… Большое вам спасибо.
– Меня зовут Аманда, и я внучка доктора Гаспара.
– Спасибо, Аманда!
Если у Соледад не состоялась встреча с Гаспаром Веласкесом, то ее встреча с Бом Кливером превзошла все ожидания. Слезы потекли по щекам старика, когда он узнал, что перед ним стоит женщина с парусника.
– Тебе плохо, папа? – испугалась Мануэла, которая и привела гостей к отцу.
– Что ты, доченька! – отвечал старик. – Никогда в жизни мне не было так хорошо! Я будто заново родился на свет и счастлив, как ребенок.
Много лет назад он поклялся, что богатство Саула достанется только его законным наследникам, и вот они стоят перед ним, живые и невредимые.
– Если бы не вы и не Самюэль, мы бы никогда не нашлись, – растроганно говорил Франшику.
– А Самюэль уже сообщил вам о кладе? – нетерпеливо спросил старый Бом Кливер.
– Мы успеем еще поговорить о кладе, – Франшику не хотел, чтобы стариком завладела его навязчивая идея. – Вы лучше покажите маме подзорную трубу. Ведь только благодаря ей я все вспомнил, – попросил он.
С каким волнением Мария Соледад вновь держала в руках отцовскую подзорную трубу! Она помнила ее с детства, отец всегда очень дорожил ею, но и сейчас она выглядела совсем как новенькая. Сразу было видно, что старый морской волк очень тщательно и бережно за ней ухаживал. Когда Бом Кливер протянул ее Соледад, она поняла, что ему очень больно с ней расставаться, но в то же время он готов передать ее законным владельцам.
Ласково погладив трубу, Соледад вернула ее Бом Кливеру.
– Никто не сможет беречь ее лучше вас. Пусть она у вас и останется, я буду знать, что она в хороших руках…
– Спасибо тебе, дочка, – растроганно сказал старый морской волк.
* * *
После визита к Бом Кливеру мать и сын погрузились в воспоминания и все никак не могли наговориться.
Франшику узнал, что многое из того, что он считал бреднями слегка тронувшегося умом старичка, было чистой правдой. Например, оказалось, что Франшику действительно потомок морских цыган.
Мария Соледад рассказала ему, что в древности был такой народ, который называли морскими цыганами. Жили они в Средиземном море, занимались рыболовством, а иногда и разбоем. Их преследовали, и тогда кое-кто из них перебрался сюда, к берегам Бразилии, среди них был и дед Франшику – Саул.
– Так, значит, я морской цыган? – радостно завопил Франшику. – Верю, мамочка, верю! У меня никогда не было ни кола, ни двора, и мне всегда нравилось бродить по свету! А уж свободу я люблю как никто! Вот здорово, да?
Глаза Франшику сияли, он чувствовал в своих жилах кровь морского бродяги, деда Саула.
– Послушай, мамочка, – Франшику придвинулся к Соледад поближе, – а что, если старый пират Бом Кливер не выжил из ума и все его бредни о сундуке, полном сокровищ, правда? Что, если морской разбойник Саул зарыл где-нибудь сундук с золотыми монетами?..
– И тебя зовут Али Баба и ты живешь в сказке? – ответила своему сыну-фантазеру Соледад. – Если бы твой дед хоть что-то нам оставил, то я бы об этом знала, – трезво заключила она. – Смотри-ка, уже стемнело, а твоего друга все нет. Пойдем-ка лучше на кухню, и я вам в качестве благодарности приготовлю вкусный-превкусный ужин!
– Ура! – обрадовался Франшику. – Наконец-то я увижу свою мамочку на кухне и в фартуке!
И романтическая история деда Саула и парусника окончилась приятной прозой: Мария Соледад надела фартук и принялась сбивать в миске яйца, сыпать муку, резать зелень…
Франшику расставлял на столе тарелки и чашки, поджидая возвращения друга.
Франсуа пришел в восторг от пирога, испеченного Соледад. А жаркое! Ни в какое сравнение с рыбой, которой он отобедал!
Франшику разглагольствовал с набитым ртом, строя розовые перспективы их будущей совместной жизни: Мария Соледад возвращается в Рио, срочно улаживает свои дела с квартирой, с работой и возвращается в Форталезу. Аквапарк приносит бешеные доходы, и Франшику строит прекрасный дворец для своей королевы-матери…
Виновато улыбаясь, Соледад взглянула на Франсуа.
– Вы уж простите его! Конечно, ему очень хочется жить со мной, но я, разумеется, понимаю, что это дело весьма отдаленного будущего. Так что вы можете не беспокоиться.
– Ну что вы! Буду только рад, если вы окажете честь поселиться здесь вместе с Франшику! – искренне воскликнул Франсуа. – Вы никак меня не стесните, а ваше общество будет мне необыкновенно приятно.
Соледад покраснела от удовольствия, а Франшику бросился обнимать своего друга, с которым они так часто ругались на словах и так много помогали друг другу на деле.
Глава 15
Рыбаки ушли в море, и Асусена с утра пораньше полетела на свидание с Витором. Так что когда Далила зашла к ней, ее уже и след простыл.
– Сказала, что ей что-то надо в библиотеке, поесть собиралась в городе, а потом в школу, – объяснила Серена.
Далила поняла, что примирение состоится чуть позже, и тоже заторопилась в город. Она собиралась повидаться с Дави, порадовать его печеньем, которое специально для него испекла донна Эстер, а потом повидать Оливию. Отец, уходя в море, попросил передать ей записку.
* * *
Витор сразу же заметил, что Асусена чем-то огорчена. И ему не составило большого труда добиться, какова же причина ее огорчения.
– Мы поссорились из-за тебя с Далилой, – призналась Асусена и вопрошающе посмотрела в глаза Витору. – Она сказала, что ты во время разговора пытался ее обнять.
– Далила меня просто не поняла. Я по-дружески пытался ее успокоить, но она была до того взвинчена, что уже, кажется, вообще ничего не понимала. Она устроила мне жуткий скандал и так на меня кричала!.. Но я понял, что тебя она очень любит. Так что вы, пожалуйста, не ссорьтесь из-за меня. Мне будет очень неприятно, если ты потеряешь лучшую подругу.
Этих слов Асусене было вполне достаточно, чтобы убедиться в благородстве Витора. «Надо же! Он даже не сердится на Далилу!» – вот что мелькало в ее головке. Тучи рассеялись, и вновь засияло солнце.
Время пролетело незаметно, и вот уже настал миг расставания: Витору было пора в офис, а у Асусены скоро начинались уроки.
– Я заеду за тобой в школу, – пообещал Витор, и Асусена счастливо улыбнулась.
Она не понимала, как может кому-то не нравиться Витор – прекрасный, умный, благородный Витор! Витор, который сказал ей сегодня: когда мы поженимся, свидетелями у нас будут Кассиану и Далила! Да-да, именно так ей и сказал сегодня Витор.
Направляясь к зданию своей фирмы, Витор повстречал Далилу. Она успела повидать Дави, поговорила с Оливией и пригласила ее, если ей понадобится, почитать книги с народными рецептами Самюэля, пока сам он в море. Теперь она спешила в школу. Но ее остановил Витор:
– Зайди ко мне на секундочку! Мне нужно поговорить с тобой об Асусене.
Если речь шла об Асусене, Далила не могла отказать даже Витору.
Витор провел ее в свой кабинет и плотно закрыл дверь. Здесь он чувствовал себя как в крепости. Никто не имел права переступить порог без его зова под страхом увольнения. Своенравная девчонка сейчас была целиком в его власти.
– Если уж я такой подлец, каким ты меня выставила, то воспользуюсь слзгчаем и поддержу свою репзггацию. Вам будет о чем поговорить с Асусеной, вы ведь с ней ближайшие подруги, почти сестры.
С этими словами Витор крепко обнял Далилу, прижал ее к себе, ища ее рот. Но тут же получил такой удар в живот коленкой, что упал, скрючившись от боли.
– Попробуй только подойди ко мне, гадина! Я так закричу, чертям тошно станет, – пообещала Далила.
– Думаешь, я не заставлю тебя молчать? – злобно прошипел Витор. – Я могу сделать так, чтобы ты замолчала навсегда. Чудовища и совершают чудовищные поступки.
Ох, как возмутилась Далила! Ее прямо-таки затрясло от яростного негодования! Да как он смеет грозить ей, этот трус поганый?! Жалкая мразь! Он и перед Кассиану стоял, опустив руки, только потому, что понимал – если не будет защищаться, то Кассиану не будет его бить! А теперь пользуется тем, что она женщина. Думает, что слабая. Но не на такую напал!
– Я тебя не боюсь, Витор! Ты что. думаешь что можешь вертеть людьми, как тебе вздумается? Да ты кем себя возомнил? Господом Богом, что ли?
– Да, я – Бог и могу делать все, что вздумается, – Витор уже занял свое директорское место за столом и обрел ледяное спокойствие. – Это у вас в деревне сила есть – ума не надо, а у меня здесь по-другому. И не думай, что я воспользуюсь физическим насилием, я еще найду способ с тобой посчитаться.
– А с тобой посчитается Бог, Витор. И ты получишь по заслугам! Бог дает каждому то, что он заслуживает, и тебя ждет печальный конец, Витор Веласкес. А мне ты гадок, и молчать я не собираюсь. Все узнают, какое ты жалкое, отвратительное ничтожество. А теперь открывай дверь! Быстро!
– Убирайся! – рявкнул Витор, и Далила вышла с высоко поднятой головой, пылающими щеками и неутоленной жаждой справедливости в сердце.
Витор кнопкой вызвал Оливию. Увидев серое лицо Витора, Оливия испугалась.
– Померить давление? Дать лекарство? – стала спрашивать она.
– Нет, – отмахнулся Витор, – мне нужно не лекарство, а доктор, – он притянул к себе Оливию и стал целовать ее.
– Оставь меня сейчас же, Витор! – Оливия с силой оттолкнула его. – Не смей этого делать!
Дверь открылась и тут же закрылась, так что ни Оливия, ни Витор не успели понять, кто это заглядывал.
– Почему – не смей? – продолжал настаивать на своем Витор. – Я же тебе нравлюсь, а уж как ты мне нравишься…
– Отпусти меня сейчас же! Здесь не место! – Оливия уже начала сердиться всерьез.
– Вот это правильно, – согласился Витор, – идем! Найдем другое местечко! – теперь он с готовностью отпустил Оливию и встал.
– Мне некогда, Витор. Я на работе, – Оливия уже приняла официальный тон и собиралась во что бы то ни стало его держаться.
Ей был до крайности неприятен этот инцидент, и она злилась на себя за то, что в чем-то этот наглец Витор был прав, раз он вновь и вновь возобновляет свои любовные притязания, очевидно, она так и не сумела поставить его на место.
– Подойди к окну на секунду, – позвал Витор Оливию. – Да не бойся ты, я тебя не съем.
Оливия подошла, окно выходило на доки, и там белел остов большой изящной яхты.
– Как только ее достроят, мы отправимся с тобой на Карибы, – пообещал Витор. – Как директор, я имею право дать тебе отпуск в удобное для тебя время. Ты же не будешь отрицать, что тебе нужно отдохнуть?
Оливия не успела ответить. За дверями кабинета поднялась какая-то суматоха. Зазвонили телефоны и на столе Витора. Искали доктора Оливию, На верфи – несчастный случай, рабочий получил травму.
Оливия сломя голову понеслась на верфь. Витор с усмешкой смотрел ей вслед. Рано или поздно, но она будет принадлежать ему – это дело решенное.
* * *
У рабочего оказался, слава Богу, только вывих, и рентген подтвердил это. Наложив тугую повязку, Оливия возвращалась к себе в кабинет, в свой медицинский отсек, и дорогой повстречала Дави.
В кабинет Витора заглядывал он и видел, как целовались Оливия и Витор, и теперь ему было очень горько. Теперь он знал истинную причину, по которой Оливия разорвала помолвку, – у нее был роман с Витором. Обман всегда как-то особенно больно уязвляет самолюбие, и Дави не мог не высказать своей обиды.
– Не говори ничего, Дави, – прервала его Оливия. – У меня не было и нет никакого романа с Витором. Поцелуй ровно ничего не значит.
– Нет, я все-таки скажу, потому что люблю тебя по-прежнему: женщинам от Витора нужно держаться подальше, это человек…
– Витор – отличный парень, ты на него наговариваешь, Оливия! – передразнив голос Дави, насмешливо прищурилась девушка.
– Я ошибался! Так ошибался! – горестно вздохнул Дави. – И теперь хочу, чтобы ты знала, с кем имеешь дело.
– Спасибо, Дави, но мне кажется, что именно я это знаю… – и Оливия свернула к своему медицинскому отсеку.
Она шла и думала, что, пожалуй, надо будет съездить к донне Эстер, такого кофе, как она, никто не варит. Полистать книги сеньора Самюэля, поболтать с Далилой. Вот уж кто был всерьез по душе Оливии, так это Далила…
* * *
Асусена битый час прождала Витора возле школы, но так и не дождалась. В конце концов, она поехала с Далилой домой, огорченная и подавленная.
Далиле совсем не хотелось пересказывать подруге, с которой они только что помирились, утреннюю сцену. Она всерьез положилась на Божье милосердие, которое должно было спасти Асусену и наказать Витора. Но свое мнение по поводу напрасного ожидания Асусены она все же высказала:
– Ну что? Ты же видишь, что Витор встречается с тобой только тогда, когда не может найти себе никого другого! Перестань обманывать себя!
– Нет, он любит меня, любит! – со счастливой улыбкой твердила Асусена. – Витора сегодня не отпустили с работы дела. Уж я-то знаю. Как жаль, что у нас в деревне нет телефона, а то бы он сегодня непременно позвонил мне и все объяснил.
Далила со вздохом покачала головой: нет, не в силах человеческих что-то поделать с этим сумасшествием!
* * *
Но в чем-то была права и Асусена. У Витора сегодня были дела поважнее, чем ухаживание за Оливией. Если раньше телефон обрывали акционеры, то теперь начали звонить и кредиторы. Их интересовали сроки платежей.
– Когда это мы срывали сроки платежей? – спрашивал Витор в ответ. – Все у нас в порядке. Можете приехать и сами убедиться. Я распоряжусь, чтобы все необходимые сведения были в вашем распоряжении, – любезно отвечал он всем.
Он готовил взрыв, удар и бум и радостно потирал руки, потому что рыбка взяла наживку.
Вечером Витор взял машину и поехал в деревню. Он счел нужным все-таки повидать Асусену. Все взрывы он любил готовить сам. А со взрывоопасными девчонками, вроде Далилы, предпочитал держать руку на пульсе.
Асусена просто обомлела, когда различила в быстро надвигающихся сумерках машину Витора.
Вот это да! И Далила еще смеет говорить, что Витор ее не любит! Да он на все готов ради нее!
А Витор уже входил в дом.
Серена с неприязнью смотрела на очередного представителя семейства Веласкесов. В том, что он посмел переступить порог ее дома, она видела почти что оскорбление, но сдержалась.
– Что тебя привело к нам, Витор? – спокойно спросила она. >
– Я приехал к Асусене, – ответил он, оглядывая просторную, просто убранную комнату, в которой все дышало уютом и чистотой.
В этой комнате хорошо было рукодельничать и секретничать, но Витор не был склонен ни к тому, ни к другому, и поэтому убранство вызвало у него лишь снисходительную усмешку.
На его усмешку ответила усмешкой и донна Серена.
– Зря потратил время, – сказала она, – у Асусены теперь другой парень.
– Как это?
– Да так! Что, у нас в округе холостых ребят, что ли, нет? Асусена встречается с другим и счастлива! – Серена не отличалась коварством, но озабоченность, появившаяся на лице Витора, ее порадовала.
– Вы имеете в виду Франшику? – уточнил Витор.
– Да, Франшику, – подтвердила Серена. – Парень вежливый, веселый и всем нам по душе, особенно Асусене. Так что ты уж больше не приезжай к нам, Витор, сделай милость.
– Я не понимаю, за что вы меня так невзлюбили? – спросил Витор.
То, что эта женщина, которую сам он и в грош не ставил, смотрела на него как на пустое место, почему-то задело Витора.
