Текст книги "Наследник (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

– Господин Назаров! – Каримов при виде вошедшей в кабинет группы людей не стал вскакивать как молодой мальчишка, но излишнюю солидность и вальяжность тоже мудро не проявлял. Не тот случай. Встал, как и положено мужчине, равному по статусу. – Я очень рад, что вы откликнулись на нашу просьбу!

– Здравствуйте, господин Каримов, – Никита пожал руку мужчине, по возрасту превосходящему его в два раза. – Видимо, ваше появление неспроста. Иначе что могло сорвать вас с благословенных теплых краев и окунуться в суровые северные будни! Знакомьтесь, пожалуйста. Барон Коваленко, мой генеральный управляющий, имеющий такие же права на ведение дел, как и я.

Представленные друг другу мужчины обменялись рукопожатием.

– Моя жена Тамара Константиновна, верный помощник и советник по особо важным вопросам, – Никита хитро ввернул необходимость присутствия женщины там, где ей, по мнению Каримова, нельзя было находиться.

Бахтияр не понаслышке знал о красоте женщин севера, но сейчас с трудом сдержал ноющую ломоту в зубах от вида молодой, пышущей очарованием молодой айол[1] в элегантном длинном платье из дорогой ткани, и с ярко выраженным жарким цветом ее каштановых волос. Он, как и подобает истинному джентльмену, осторожно обхватил теплые пальцы племянницы русского императора (Каримов знал об этом факте!), и склонился над ними, делая вид, что целует, но не прикасаясь губами. Зато внимательно рассмотрел кольца с камнями. От них шел давящий на ауру фон. Мощная защита.

Вскинув голову, Бахтияр жестом показал на молодого высокого чернявого парня с пронзительными, слегка навыкате, глазами, застывшего чуть в сторонке.

– Господа, позвольте представить моего старшего сына, помощника и наследника. Умид. Моя надежда на старости лет.

– Отец, – укоризненным баском проговорил парень, неловко поклонившись хозяевам концерна, приложив для верности руку к сердцу. Он только взглянул на Тамару и потерял спокойствие. Глядеть на чужую женщину, пусть и с открытым лицом, ему категорически запрещалось, о чем предупреждал отец перед приездом в Вологду. И предупреждал, оказывается, не напрасно. Мудр отец, очень мудр! Такая яркая роза, цветущая в невыносимо холодных снегах, могла кого угодно свалить с ног от восхищения. Злясь на себя, Умир то и дело косился на красавицу, сидящую рядом со своим мужем, и со страхом опускал глаза, боясь быть пойманным за непотребным Аллаху занятием. Ничего, что его невеста Наргиз тоже невероятно красива. Но ее красота – знойная жара юга, опаляющая и иссушающая. А эта женщина – глоток воды в раскаленной пустыне, которую пьешь, и не можешь напиться!

Поняв, что думает не о том, Умид жутко покраснел. Он вдруг почувствовал, как Тамара посматривает на него с тщательно скрываемой усмешкой. Эта айол сообразила, насколько потрясла парня своей внешностью. Стыдно! Как бы отец не узнал! Как же трудно скрывать эмоции? Очень хитер хозяина концерна, очень! Специально пришел с женщиной на переговоры!

– Никита Анатольевич, позвольте я вкратце обрисую ситуацию, – встал Айдаров, раскрыв кожаную папку с какими-то документами.

– Вы не волнуйтесь, Василий Федорович, – заметил опытный Коваленко дрожь в пальцах руководителя «Назаровских мануфактур». – Не все же так страшно, как вам кажется.

– Простите, Станислав Евгеньевич, – поднял голову Айдаров, – но ситуация за последнее время изменилась. Только факты, господа. Известно, что хлопок начинают собирать в сентябре-октябре, это самый оптимальный срок…

При этих словах Бахтияр кивнул. Если не опаздывать с посевом, хлопок вызревает как раз к сентябрю.

– У Каримовых весьма обширные плантации, и они работают не только с «Назаровскими мануфактурами», но и с английскими фабриками, – продолжил Айдаров. – И здесь начинается самое интересное. Господин Каримов начал бить тревогу два месяца назад. Собранный хлопок поступает на очистительные заводы, чтобы убрать из него семена, очистить от пыли, упаковать. После этого готовое сырье отгружается на наши мануфактуры, где, собственно, из него получают ткани. Так вот… Я зафиксировал резкое падение поставок сырья, и постарался как можно быстрее выяснить, что происходит. Возможно, какой-нибудь форс-мажор: сырье, например, испорчено. Но меня заверили, что я напрасно беспокоюсь. Но вторая партия пришла еще на несколько тонн меньше, чем было заявлено в контракте. По сути, на наших фабриках придется сокращать или время работы, или закрывать часть из них, чтобы обеспечить полную загрузку основных площадок.

– Хорошо, я вас понял, Василий Федорович, – Никита повернулся к Бахтияру. – Теперь-то вы можете объяснить ситуацию, господин Каримов?

– Для этого я сюда и приехал, – ожил представитель бухарского клана. – У нас возникли очень большие проблемы, серьезно бьющие по контракту. Клан Авлодовых развязал против нас войну. Нашли причину, называется. Один наш родственник, якобы, оскорбил младшую дочь ойла бошлиги, как по-русски… Голова?

– Глава рода? – подсказала Тамара.

– Да, хонум[2], все точно, – вежливо кивнул в ее сторону Каримов. – Дочь Главы рода. Самое странное, что все свидетели как один утверждали, что так и было, хотя этот мальчик всегда отличался благообразным поведением, набожностью и кротостью. Даже если он посмел оскорбить девушку, затевать вражду с применением оружия не стоило. Никто никого не убил, не нанес побои. Мы согласились выплатить, как говорят европейцы, компенсацию, но Авлодовы, всегда рассудительные люди, вдруг уперлись.

Каримов посмотрел на сына и тот с готовностью налил ему в стакан минеральной воды из бутылки, стоявшей у него под рукой. Мужчина сделал пару глотков и удовлетворенно кивнул.

– Чем же Авлодовы рассудительны, если вы с ними за последние годы трижды затевали войну? – проявил осведомленность барон Коваленко.

– Войны между кланами идут по разным причинам, – Каримов прикрыл глаза на мгновение, но потом зорко оббежал взглядом собравшихся. – В основном, это экономика, рынки сбыта продукции, желание приблизить своих людей к эмиру в качестве советников. Вы, вероятно, не знаете, но каждые пять лет благословенный бухоро амири Умар ибн Абдулахад, да продлит Аллах его безмятежные дни, проводит выборы советников среди самых известных и достойных в Бухаре Семей. Семь советников в течение пяти последующих лет помогают нашему эмиру в его нелегком деле управления народом. Да, бывают инциденты, когда в ход идут подкупы, убийства кандидатов, шантаж, захват заложников. Всякое бывает. Такова суетная жизнь. Поэтому Авлодовы никогда не стремились без причины переходить некую границу…

– Люди Авлодовых нанесли удар по складам с нашей продукцией? – нетерпеливо пошевелился Никита, уже поняв, к чему клонит Бахтияр.

– Да, сгорели два цеха по упаковке в районе Сархана, – подтвердил Бахтияр. – Мы не предполагали, что это поджог. Всякое бывает, поверьте. Люди не идеальны, беспечность в нас сидит гораздо глубже, чем самодисциплина. Но затем еще один пожар с гибелью четырех охранников. Склад большой, и потеря всего урожая, что скопился там, стал ударом для нас. На случайность уже нельзя было списать. Видеокамеры зафиксировали несколько машин с вооруженными людьми. Наши маги «привязали» джинна для охраны периметра, но его сумели каким-то образом нейтрализовать.

– Что-то еще осталось для отправки на мануфактуры? – нахмурился Никита.

– Есть еще один склад, но он находится далеко от Бухары, и на семейном совете было принято усилить его охрану. Туда перебросили сотню наших бойцов с магами в поддержку, – Каримов снова припал к стакану. – Извините. В горле от волнения комок стоит. Я больше к зеленому чаю привык, а от воды еще больше тянет пить.

– Не подумали, – развел руками Никита. – Я попрошу приготовить зеленый чай.

– Нет-нет! Не беспокойтесь! – Бахтияр мотнул головой. – Я уже заканчиваю. У нас осталось сырья на три-четыре месяца работы, тут Василий Федорович прав. Мы постараемся отгрузить все оставшееся сырье как можно быстрее. Но… Мой отец хотел бы, чтобы многоуважаемый Никита Анатольевич самолично посетил Бухару. У нас есть что обсудить. Я сам не уполномочен решать серьезные вопросы. А они, поверьте, таксир[3] Назаров, требуют быстрого решения.

– А мои личные представители?

– Нет, – Каримов сложил ладони лодочкой напротив сердца. – Не обижайте нас, Никита Анатольевич. Приезжайте лично. Мы гарантируем вам безопасность, а наше гостеприимство проложит прочный мостик в наших отношениях. Отец давно жаждет познакомиться с вами. Вы, может, и не знаете, но мой дед был лично знаком с вашим эээ… прадедом. Первое соглашение подписывалось в Бухаре.

Никита задумался. В Бухаре происходила не обычная межклановая война. В сердце ворохнулся червячок подозрения, что события в Вологде и в Бухаре имеют самую непосредственную связь. Или противник хочет, чтобы он покинул «Гнездо», или готовит какую-то акцию в Туркестане.

– Да, это удивительно, – Никита улыбнулся. – Вроде бы коллеги, партнеры, а лицом к лицу никогда не встречались. К сожалению, я не смогу тотчас же поехать в гости. Скажем, через неделю. Вас устроит такой срок?

– Несомненно! – обрадованно выдохнул Каримов. – Приезжайте со своей несравненной хонум Тамарой! Вы не пожалеете!

Короткий, как удар тонкого стилета, взгляд из-под бровей. Никита сразу понял, что предложение бухарца не понравилось жене. Ну, тут свои причины и резоны.

– Мы посмотрим, – уклончиво ответил Никита.

****

Каримовы откланялись и покинули здание «Изумруда», а в кабинете остались Никита с Тамарой, барон Коваленко и задумчивый Айдаров.

– У меня только два предположения, – сказал Станислав Евгеньевич, покручивая в руке пустой стакан. – Или бухарские кланы начали передел влияния, или к точечным беспорядкам приложил руку Ватикан.

– Я ни за что туда не поеду, Никита, – твердо произнесла Тамара. – И тебе не советую. А если ловушка?

– Как раз за себя я спокоен, – волхв ткнул пальцем в пол, намекая на инфернального слугу. – В любом случае уйду по сигналам маячков, которые расставил в нужных точках. Чужой мир исключаю…

– Перестань так шутить, – поежилась молодая женщина. – До сих пор кошмары снятся. У меня такое чувство, что Каримовы сами не могут урегулировать ситуацию, а союзников у них не оказалось. А как только император дал Назаровым статус кланового рода, тут же засуетились. Полагает, что у нас большая армия бойцов?

– Скорее, надеется на русский гарнизон, – усмехнулся Айдаров. – А если копнуть поглубже, то они держат в уме, что Никита Анатольевич является родственником императора. Вдруг пойдет навстречу, если вы попросите помощи.

– Седьмая вода на киселе я, – хмыкнул Никита, – а не родственник. Чужие проблемы решать не намерен, но съездить надо. Осмотрюсь, с людьми поговорю.

– И в качестве третейского судьи не вздумай вмешиваться, – подсказал барон. – Тамара Константиновна права. Бухарцы тоже следят за глубинными течениями в аристократической среде России, и мимо них не прошло известие о получении вами кланового статуса. Постараются уговорить вас с помощью среднеазиатского гостеприимства. А уж поверьте, оно не оставит равнодушным.

– Дед рассказывал, знаю, – Никита кивнул. – А вообще интересно, что у них на уме. Втягивать себя в чужие разборки не буду. Хватит. Интересы моего клана на первом месте.

– И это разумно, – вздохнул облегченно Коваленко. – Будете кого брать с собой в Бухару? Не одному же ехать?

– Пожалуй, Ильяс не откажется, – призадумался Никита. – Ну и парочку крепких отчаянных ребят захвачу. Поверьте, больше не надо.

– Как быть с мануфактурами? – Айдаров нервно крутил в руках позолоченную ручку, словно не знал, что с ней делать. – Снижать производство или работать по плану?

– Не переживайте так, Василий Федорович, – барон полистал какие-то бумаги в своей неизменной добротной коричневой кожаной папке. – У нас всего три фабрики, и судя по данным, которые поступили вчерашним вечером, дела обстоят неплохо. Казань пусть работает в полном объеме, а в Твери и Тобольске сокращайте выпуск продукции. У нас же только Казань работает на экспорт. Ничего страшного. Если через месяц обстановка не улучшится, подумаем, как быть. Хлопок можно закупать и в других местах.

– Хорошо, я дам распоряжение Твери и Тобольску, – кивнул Айдаров, скинув с себя груз беспокойства. Все-таки за его спиной был огромный штат работников, которых оставлять без содержания не позволяла совесть и обычный страх перед волнениями. – Надеюсь на визит Никиты Анатольевича к поставщикам.

– А если это тонкая игра Ватикана, я бы не доверяла Каримовым, – прервала свое молчание Тамара, все это время тревожно раздумывая о накатывающих событиях. Ее больше всего волновала безопасность семьи, детей и даже беременной Даши, которую в такой ситуации бросать тоже нельзя. – Кто знает, может те же Авлодовы гораздо ближе к нам в роли союзников…

– Нельзя отвергать и эту версию, – согласился Коваленко. – Я бы посоветовал, Тамара Константиновна, обратиться к императору. В таком случае поддержка спецслужб не помешает. Ничего зазорно в этом не вижу. Знаю, что каждый клан хоть раз да просил помощи у государства. И никто не вставал в горделивую позу, не примите за намек, Никита Анатольевич.

– Пустое, – отмахнулся Никита. – Я съезжу на пару дней и вернусь. Никто и не поймет, что меня нету в Вологде. Но сперва закончу начатое дело. Оно сейчас важнее.

Оказавшись в теплом салоне «Руссо-балта», Тамара прежде всего нажатием кнопки подняла прозрачную пластиковую перегородку, и только потом прижалась к Никите, обдав его запахом новых духов «Герлен», которым в последнее время отдавала предпочтение. Именно они будоражили обоняние Каримова, когда тот склонился в почтительном приветствии.

– Никита, мы опять влезаем в опасную игру, – прошептала она. – Я не прошу тебя отступиться, потому что уже поздно что-то менять. Но будь осторожен. Каждый твой шаг связан теперь с нами, с твоими детьми. Помни историю Назаровых, и ни на миг не теряй бдительность. Каримовы могут быть наживкой. А настоящий враг находится и здесь, и в Бухаре.

– Я введу в усадьбе военное положение, – кивнул Никита. – Ненадолго, пару-тройку деньков вся наша гвардия останется в имении. «Родники» придется эвакуировать тоже. Места для людей должно хватить. И еще, милая…. Поговори с дядюшкой и отцом. Чтобы спецслужбы усилили наблюдение за «Гнездом».

– Да, дорогой, конечно, – припав к губам Никиты, Тамара ощутила легкое головокружение, и с трудом прервав поцелуй, поправила ему воротник рубашки, выбившейся из-под костюма. – Ты становишься мудрее, муж мой. Но все равно командировка в Бухару – из разряда тех глупостей, которые необходимы для твоего самоутверждения. И от своего мнения я не откажусь.

– Когда-нибудь, к шестидесяти годам я стану мудрым дедом, и сидя в кресле-качалке буду поучать внуков, – пошутил Никита, вдыхая терпкий, на тонкой грани сладости и горечи, запах.

– Ой, Назаров, от тебя дождешься спокойной жизни, – усмехнулась Тамара, уютно устроившись в объятиях Никиты. – Скажи честно, как ты себя ощущаешь в окружении двух жен?

– Честно?

– Да, хочу от тебя услышать правду, и только правду, – ее кулачок постучал по колену волхва.

– Мне нравится, – улыбнулся Никита. – Я к тебе и Даше испытываю необыкновенные чувства, и тянет меня к вам одинаково.

– Ну, да, – закусила губу Тамара и усмехнулась, – вижу, как ты стараешься. Даша, кстати, сказала мне по секрету, чтобы я с тобой больше времени проводила. Ей сейчас нужно поменьше эмоций проявлять, побереги ее. Намек понял?

– Да, солнышко, я же понятливый, – Никита еще крепче сжал в объятиях ойкнувшую жену. – Как же я рад, что ты со мной!

– Цени! – Тамара легонько потрепала кончик носа Никиты. – И поцелуй меня еще раз!

Петербург, декабрь 2013 года

Никита

Давно он не садился за руль своего «бриллианта»; обиженно рыкнул мотором, верный друг несколько минут содрогался, словно хотел донести до хозяина свою обиду. Но потом, как и полагается, оттаял и радостно заурчал, мягко гася вибрации, идущие в салон.

Вдохнув в себя запах духов, до сих пор не выветрившегося после последней поездки девушек, Никита решительно вывел машину из гаража, развернулся на асфальтированном «пятачке» и выехал через распахнутые ворота, коротко просигналив деду Андриану. Старик в ответ помахал рукой, потом достал из кармана телогрейки маленькую плоскую коробку – пульт управления позволял открывать и закрывать массивное решетчатое полотно в радиусе десяти метров – и нажал на кнопку. Дождавшись, когда с мягким стуком ворота перекроют въезд, дед сгорбился и медленно пошел по дорожке к дому.

Никита воспользовался «домашним» телепортом не случайно. Сегодня у него была важная встреча в особняке тестя. Великий князь поддался уговорам старшей дочери Тамары и решил поговорить с Никитой в кругу людей, вхожих в кулуары императора. Об этой встрече не должны были знать приближенные, адъютанты, порученцы и прочие, кто отвечал за общественные связи советников Александра IV.

А точнее, у Константина Михайловича в кабинете сидел Житин Самуил Петрович – бессменный начальник Внешней разведки и контрразведки – и первый заместитель начальника Генштаба генерал Пронский. Если с первым Никита однажды встречался в неформальной обстановке, то Пронского он не знал. Невысокого роста, коренастый, весь какой-то цепкий, словно столетний дуб, раскинувший корни в разные стороны, с залысинами на висках и макушке, генерал производил впечатление домашнего дедушки, повидавшего жизнь, и прячущего в хитром прищуре глаз мудрость. Только стильный гражданский костюм портил картину, превратив доброго дедулю в некоего чиновника, скучающего от рутинной работы.

– Господа, я выступаю гарантом нашей неформальной встречи, – начал свою речь Великий князь, перед этим поставив плотную защиту от прослушивания, навесив блокирующие плетения на дверях и на окне. Потом не торопясь, с позволения гостей, разлил коньяк в пузатые фужеры. – Мой зять, Никита Анатольевич Назаров, хочет провернуть очередную авантюру, но ради справедливости, не им затеянную.

– Тогда пусть сам и расскажет, – играя добродушного дедушку, сказал Пронский, рассеянно, отточенными за долгие годы движениями, покручивая фужер в пальцах.

– Да, господа, – Никита, предупрежденный Меньшиковым, не стал вскакивать на ноги. Гостям не понравилось бы излишнее рвение молодого, поэтому, сидя в кресле, было легче пойти на контакт с прожженными волками. – Рассказ мой будет слегка расплывчатым, но без понимания ситуации вы вряд ли схватите суть происходящего.

– Молодой человек, вы недооцениваете профессионалов, – усмехнулся Житин, но разрешающим жестом позволил Никите говорить. – Мы выслушаем вашу историю…

…После того, как Никита замолчал, офицеры некоторое время попивали коньячок, глубокомысленно переглядываясь между собой. Великий князь пока просто сидел расслабленно, изучая замысловатые узоры на плотных обоях.

– Самуил Петрович, кажется, это ваша конюшня, – добродушно произнес Пронский. – Вы всех лошадок знаете в стойлах. Кто на что способен. Начинайте, а я продолжу, если возникнет необходимость.

– Хорош коньячок, Константин Михайлович, – подмигнул Житин хозяину, на что Меньшиков отреагировал правильно. Он просто выставил бутылку на столик, вокруг которого сидели гости. Дескать, угощайтесь, у нас нет официоза. Да и тонко порезанный лимончик возбуждает, одним только видом выделяя обильную слюну во рту. – Что ж, ахалтекинцы в моей конюшне представлены слабо. Из всех названных фамилий никто не претендует на породистость и благородство. Слабоват корень, хоть и идет, якобы, от эфталитов. Я бы еще покопался в их родословной, но не хватает людей, занявшихся бы этим. Махкамовы – клан очень влиятельный, с разветвленной сетью близкородственных семей. Контролирует девяносто процентов сельскохозяйственного рынка. Фрукты, овощи, пшеница, кукуруза, рис – неполный список всей номенклатуры. Активная торговля с Китаем, Афганистаном, Персией, Россией. Богатейшая семья с мощными финансовыми активами. Есть несколько банков, даже в Европе умудрились открыть парочку.

Житин прервался, сделал глоток и удовлетворенно кивнул. Коньяк ему нравился.

– Сильная личная армия. По официальным данным численность достигает тысячи двухсот боевиков. Но по данным разведки под ружье может встать еще около двух тысяч. Но это уже «мясо», состоящее из дехкан, фермеров и люмпенизированной массы, проживающей в подконтрольных Махкамовым районах. Мы подозреваем связь этого клана с британской разведкой, что прекрасно ложится в версию господина Назарова. Чтобы нагадить России, англичане охотно пойдут на сговор с Ватиканом. Неоднократно такие союзы фиксировались. Учитывая обширную разветвленную агентуру в Бухаре, Хиве, Самарканде, Шахрисабзе, Коканде, Махкамовы с большой вероятностью могут вписываться в схему.

– А каковы у них отношения с Каримовыми? – спросил Никита, очень внимательно слушая неторопливую речь Житина.

– Обычные. Напряженные. Надо понимать, что Бухарский эмират очень разнороден по своему наполнению. Помимо узбеков, таджиков и афганцев, составляющих большую часть населения эмирата, там есть и казахи, и туркмены, и персы. Евреи, конечно же! Без них никуда. Клан Махкамовых состоит преимущественно из коренных народов, и чужаков никогда не допускает в Семью. Так что перс или афганец вряд ли сможет там ужиться. А Каримовы давно тяготеют к русским, казахам, активно привлекают еврейский капитал.

Житин усмехнулся, на мгновение задумался и продолжил:

– Далее Авлодовы. Глава Рода очень недоверчивый человек. Окружил себя близкими родственниками. К остальным питает здоровое опасение. На него уже трижды покушались. Отравление, снайпер, подрыв машины. Живуч, подлец. Личная гвардия насчитывает пятьсот человек. Еще семьсот постоянно стоят под ружьем. В случае большого конфликта может выставить еще две-три тысячи штыков. Ситуация такая же, как и у Махкамовых. Своих бережет, а в мясорубку пускает слуг и рабов. Вообще, странная семейка. Я не удивился, Никита Анатольевич, когда вы рассказали, по какому поводу Авлодовы окрысились на Каримовых. Вполне такая история могла произойти. Люди очень обидчивые, много кровников. Знают, что в особо серьезных ситуациях привлекут своих родственников, сидящих на чиновничьих должностях. Вам рассказывали, какие страсти кипят, когда эмир набирает советников на пятилетний срок?

– Да, весьма поучительно, – кивнул Никита. Коньяк он допил, но следующую порцию наливать воздержался. Все-таки перед ним сидели умудренные жизнью люди, и сдержанность играла на руку молодому волхву. Старики пусть балуются напитком. Их право и привилегия. – Но тогда получается, что Каримов эту историю преподнес в ином ключе?

– Все может быть, – сказал Пронский. – Даже то, что ваш поставщик играет на стороне Ватикана. Опосредованно, конечно. Но тоже на их мельницу льет.

– Авлодовы контролируют всю золотодобычу Туркестана, – добавил Житин. – Самые крупные находятся в бассейне реки Зеравшан и в Кызылкуме. Могут купить всех и вся. В Бухаре подгребли под себя строительство новостроек, но не полностью. Там уже кланы поменьше возмутились такой наглостью, и объединились для отпора. Лет пять назад была крупная война, половину кварталов уничтожили что с одной стороны, что с другой. Авлодовы победили, но пошли на попятный.

– Они замечены в связях с британцами? – внимательно слушавший расклад ситуации, Константин Михайлович оживился.

– Как и многие другие, – усмехнулся начальник Внешней разведки. – Островитяне почему-то уверены в своем праве хозяйничать в Средней Азии. Но здесь не Индия, у которой под боком не было крупного игрока. А Россия к таковым относится, и терпеть выходки англосаксов не будет. Поверьте, работа идет.

– А что известно про самих Каримовых? – с интересом спросил Никита, желая совместить свои знания с информацией, крутившейся в глубинах русской контрразведки.

– Каримовы, как частный клан, одни из первых обратили внимание на Россию как на экономического партнера, – усмехнулся Житин, прекрасно прочитав любопытство в глазах парня. – Ради справедливости, на них первым вышел господин Назаров, ваш прадед, юноша. Он тогда только-только начинал развивать ткацкое предприятие, и туркестанский хлопок ему был очень нужен. Затраты на транспортировку невысокие, поставщик близко, и англичане не мешают. Сотрудничество сложилось благоприятное. За все время никаких нареканий. Но когда уже вы, Никита Анатольевич, начали совместно с Карповичем продвигать свой товар в Индию, Персию и Багдад, британцы заволновались. На Каримова попробовали давить. Господин Карпович отреагировал мгновенно. Он понимал, что благополучие предприятия и его финансового положения зависит от бухарцев. И обратился к эмиру напрямую. Конечно, без больших даров не обошлось.

– Почему мне об этом рассказал барон Коваленко, а не сам Карпович? – нахмурился Никита. – Мы отдаем три процента от своих прибылей, чтобы наше присутствие на арабском рынке тканей было ощутимым. Эмир об этом знает, но никаким образом не помог Каримову.

– Не могу знать, Никита Анатольевич, – Житин развел руками. – Вы уж сами с Карповичем разговаривайте. А по вашему партнеру скажу: в Бухаре его позиции слабоваты, если честно. Соперников сдерживает лишь присутствие экспедиционного корпуса русских. Зная, что Фархад Каримов заручился поддержкой генерала Вершинина, они предпочли затихнуть.

– У нас возникает вопрос: Каримов может играть на обе стороны? – спросил Меньшиков, потягивая напиток из фужера.

Житин ответил не сразу. Чувствовалось, что генералу не хотелось дать неверную информацию. Здесь была боязнь не ошибиться в раскладе сил и допустимости в игру человека, бросившегося в одиночку бодаться с Ватиканом. Да, Житин прекрасно знал о безрассудном решении Назарова, и втайне радовался, что его можно использовать против Западной католической церкви, усиливающей свое влияние в восточноевропейских княжествах и странах.

– Нет, Каримов не будет играть на обе стороны, – пошевелился Самуил Петрович. Скорее, он хочет чужими руками задавить врагов. Рассчитывает на вашу магию.

– Я не буду в одиночку драться за его территорию, – усмехнулся Никита. – Здесь он ошибается.

– Давайте исходить из ситуации, что затеянная возня в Бухаре и вокруг вашей туристической базы – звенья одной цепи, – Пронский возбужденно схватил пластинку лимона и отправил в рот, вызвав внутреннюю дрожь у Никиты. Он никогда не любил жевать этот цитрус без сахара, и подивился стойкости вкусовых рецепторов генерала. – Не приходила мысль в голову, что вас раздергивают, господин Назаров?

– Приходила, – признался волхв. – И все равно хочу съездить в Бухару, понять на месте суть происходящего.

– Тогда может произойти какой-то инцидент во время вашего отсутствия, – снова взял слово Житин. – Ватикан просто так не возбуждается, простите за пошлость. А он именно что сделал стойку после слов о приверженности к древним традициям гиперборейского Ордена. Ему нужны ваши связи с адептами Ордена, ведь так?

– Да, не буду этого отрицать.

– А вы сами-то знаете этих людей? Патриарх Назаров должен был передать вам свои связи, – Житин усмехнулся, поглядывая через стекло фужера на бесстрастного Никиту. – Молчите, если не считаете нужным раскрывать свои карты. Тогда у меня версия одна. Инквизиция будет давить на вас через самых любимых людей: жен и детей. Поэтому возможно похищение оных. Это как вариант. Неважно, когда произойдет акция. Будете ли вы в Бухаре или в Вологде – но нужно к ней готовиться. Обезопасить своих родных, увеличить охрану…

– Я вас услышал, господин генерал, – кивнул Никита. – Спасибо за информацию. Теперь мне лучше видны расклады в междоусобице бухарских кланов. Юрий Яковлевич, я могу рассчитывать на помощь генерала Вершинина? Вернее, на его незримое присутствие рядом со мной?

Никита смущенно хмыкнул, признавая превосходство армейских чинов перед своим самовольством. Куда без поддержки в чужой стране? Демон в рукаве – великолепный аргумент для излишне горячих, но мудрее будет позиционировать стоящих за спиной русских солдат с оружием в руках.

– Я свяжусь с комендантом, – Пронский сложил ладони вместе, словно хотел поаплодировать, но передумал. Так и застыл. – За Авлодовыми и Фархадовыми присмотрят. Но в любом случае думайте головой и заранее продумайте пути отхода. И не устраивайте там разборки в обрамлении местного колорита.

– Обещаю, – улыбнулся Никита.

После ухода двух влиятельных офицеров Константин Михайлович пригласил Никиту к столу, уже накрытому для ужина.

– Мать сказала, чтобы я тебя ни в коем случае не отпускал, – проворчал Меньшиков тихо в спину Никиты, когда оба мужчины появились в гостиной. Хитрюга Катя как будто знала, что зять не сразу побежит к своим ненаглядным женам, решила продемонстрировать себя во всей красе. Распустив длинные, переливающиеся темно-каштановыми волнами, волосы по спине, девушка в светло-голубом платье с неглубоким декольте и длиной, чуть-чуть не доходящей до колен, прошествовала к столу, и села так, чтобы Никита оказался рядом. Поправила цепочку с крохотной сапфировой капелькой, выпущенную поверх волнующего взор бюста, и скромно замерла, сложив руки на коленях.

Надежна Игнатьевна удивленно вздернула бровь. Она все прекрасно понимала и переживала за дочь, попавшую под обаятельную власть молодого зятя. Любой разговор о личной жизни девушка прерывала, не желая слушать ничего о замужестве, к которому ее исподволь готовили. Чем их всех пленяет Никита? – вот что больше всего мучило княгиню. – Таких парней по России хоть половником черпай, не вычерпаешь.

Разговор за столом крутился больше всего вокруг Миши и Полины. Надежда Игнатьевна сетовала на недостаток времени, хотя очень хотела приехать в Вологду на пару недель, чтобы вдосталь повозиться с внуками.

– Никита, а вы не думали о переезде в Петербург? – осторожно прощупывала почву женщина. – Можно ведь и не в самой столице жить, а где-нибудь поблизости. Хотя, что я говорю. Вологда в этом отношении ничем не отличается от пригорода. Но у вас же есть особняк на Обводном…

– Рано, матушка, – Никиту забавило желание княгини нехитрым ходом добиться, чтобы Тамара с детьми была рядом. – В Вологде у нас намечаются крупные изменения. Строится поселок, туристическая база, люди приезжают. Уже несколько местных дворянских родов прошение на вассальную службу подали. Я не могу вот так просто взять и бросить дело, на которое планирую потратить большую часть жизни.

– Возрождение родового имения – дело правильное, – Константин Михайлович положил на тарелку вилку и нож, промокнул губы салфеткой после уничтоженной с аппетитом запеченной радужной форели (коньячок сказывался!), и запил белым вином. – Не вижу в этом ничего страшного, мать. Мы же знаем, что в любой момент молодые могут появиться в Петербурге. Всего один шаг отделяет Вологду от столицы. Зачем переживать? Не заходят в гости? Есть свои причины. А Тамара частенько забегает.