Текст книги "Ангелы времени"

Автор книги: Валерий Гаевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Алеф Дельтус воспитывался в монастыре Стоиков Духа. О других планетах системы Нектарной звезды он знал мало. Труды теократов в разных источниках настоятельно подчеркивали только одно: «там обитает Зло». Оно растет, множится, оно вещественно, оно разумно и безбожно. Оно овладевает науками, окружает себя комфортом, оно нежится в своих извращенных формах прогресса, оно безнаказанно крадет божественную энергию. Оно не принимает никаких учений никаких пророков, оно лживо и полно скрытой злобы. Оно блудливо и многолико. Оно порочно. Оно рядится в праздничные одежды и глумится над всем, что есть суть божественного Творения. Оно не достойно сострадания. Оно не принимает Истины о Предготовителях и Очистителях, каковыми являются теократы.

Полгода назад Алеф Дельтус получил «печать разрешения» прикасаться к этому Злу, без страха попасть под его черное влияние. Теперь любые его, Алефа Дельтуса, деяния принадлежат санкции Бога, идущей через Храм.

Алеф Дельтус прилетел на Королевский Двор вместе с двумя сотнями собратьев на каботажном сухогрузе. О судьбе своего друга Бета Гаммуса он ничего не узнал. Бет Гаммус участвовал в десанте на Вторую Луну Пестрой Мары. Мог ли он остаться в живых? Алеф хотел в это верить и молился про себя «бессловесной молитвой стоиков».

Королевский Двор поразил воображение молодого теократа богатством, роскошью и масштабами того, что мог сотворить человек. Странное сознание того, что в скором времени все это должно стать материалом Бога, не укладывалось в голове.

То же, что по канонам Храма величалось «многоликостью», не раздражало и никак не ассоциировалось со Злом.

Еще меньше ассоциировались со Злом люди этого мира. Они были несчастны, и эта несчастность никак не маскировалась пестрыми одеяниями. Если все миры Нектарной звезды таковы, то тогда в чем смысл воинственных целей, которые преследовали Преосвященные?

Алеф боялся делиться своими мыслями с другими послушниками. Молодому теократу повезло больше других. Его не поселили в бараках столичного военного гарнизона, он устроился в номере одной из пустующих гостиниц. В его распоряжении оказался кибертер с огромной библиотекой в памяти. По вечерам Дельтус вылетал в мегаполис, заказывая себе гравикар. Он хотел видеть Зло воочию, пытаться понять его проявления. Да, он видел нечто: пьяные драки на улицах, совершенно голых проституток, гуляющих по городу, он видел бесчинствующую молодежь, видел и людей, поджигающих себя на крышах небоскребов и выбросившихся оттуда, он видел проколотые пластиковые головы киберов, но все это было лишь проявлениями отчаяния, а не Зла…

Три дня назад, его, «отпавшего от стада» послушников, вычислил один из Преосвященных, выполняющий миссию надзирателя в гарнизоне. В гостиничный номер к Дельтусу явились все еще действующие агенты Департамента защиты. Дельтус не оказывал никакого сопротивления, но это и не было арестом, хотя на него зачем-то надели наручники и в таком виде доставили к Преосвященному.

Сановный теократ устроил ему допрос, весьма похожий на такие же, что бывали в монастыре.

– Послушник Алеф Дельтус, как нам понимать ваше странное отшельничество? Вы игнорировали все наши специальные сборы, не отмечались в списках, не посещали практикумов относительно того, как нам надлежит осуществлять Предготовление на Пестрой Маре… Вы помните, для чего Храм прислал нас в миры Зла, послушник Алеф Дельтус?

– Я помню, Преосвященный, – ответил Дельтус и почувствовал вдруг, что все внутри него как-то замыкается, холодеет и в то же время протестует. – Сколько утильщиков, сколько мужчин и женщин, сколько детей я должен убить во время нейроквантового десанта на Пеструю Мару? Вы ведь хотели бы убедиться и быть уверенным в моей стойкости именно в этом деле?

– Да, я хотел бы, послушник, но… – Преосвященный теократ осекся, он не ожидал такой прямоты.

Алеф Дельтус продолжал:

– Я обучен владению всеми видами оружия, в особенности холодного. Я прошел все испытания воина-теократа по самым сложным категориям… Я знаю высшие каноны Храма наизусть. Мне также ведом путь духовного накопления харизмы очищения, и я помню все молитвы на удержание этой харизмы в трех высших центрах астральной эманации… Каков мой путь, Преосвященный?

– Да, я изучил ваши личные данные, послушник… Они весьма высоки. Я бы даже сказал, слишком высоки… – Преосвященный пытался понять напористость молодого теократа: не является ли она признаком агрессии, идущей от влияния Зла.

– Какой мой путь, Преосвященный? – повторил свой вопрос Дельтус, глядя перед собой невидящим взором стоика.

– Ваш путь, Дельтус, таков… – Преосвященный наконец-таки снял свои подозрения. – Сегодня вы присоединяетесь к остальным послушникам в гарнизоне. Завтра в объявленное время погрузитесь на один из десантных фрегатов в составе армады, и, наконец, главное: Храм в вашей душе претворяет Истину, послушник! Это и есть ваш путь. Другого нет. Вы свободны.

– Свободен, – повторил Дельтус со стоическим смирением и добавил, тихо, как можно более тихо для самого себя: – Свободен, всегда!

***

Каспар Дереш сдержал слово: Гефестиан Кумар получил четыре межзвездных каравеллы. Самоотверженные орбитальные повстанцы Поющей Нимфы, благодаря которым были перехвачены и блокированы несколько тысяч теократов, включая тех, что прибыли с Королевского Двора, заслужили эту награду. Неясным оставался только один вопрос: все ли они имели готовность покинуть систему, теперь, когда появилась надежда, правда, очень призрачная надежда спасти миры Нектарной, а возможно, и саму звезду…

Да и хотели ли эти люди, чтобы кто-то ручался за их жизни? Не было такого поручителя. Не было и веры. Теократы ушли с арены. Безумные религиозные фанатики уступили место безумным фанатикам от науки… На меже этих разделений люди сходили с ума. Пасовали все, даже самые крепкие, самые мужественные. Кто их учил мужеству, их семьи, обреченные вчера, сегодня, завтра?

Разве приходил к ним Спаситель? Разве утешал он их, неприкаянных, брошенных и обреченных? Нет. Устами теократов Он говорил нечто иное: вы материал, люди, вы глина, которую Господь уже завтра перемесит, и вот для этого мы здесь! Мы всегда были здесь. Мы ждали. Тысячу лет мы ждали. Храм наш ждал Предготовления. Там, на планетоидах Громоподобной Наковальни, мы ждали, предготовлялись внутренне и бесконечно страдали от вашего Зла.

Вы заключили нас в монастыри, вы отодвинули нас, трепетных и богослышащих… Теперь вы узреете Истину, теперь вы поймете нас, изгоев, схимников и пристрастных смиренцев! С молитвами мы придем убивать вас!

Гефестиан Кумар отринул от себя весь этот кошмар вопрошания и умаления… Кто он был для таких речений, что слышал в душе своей? Кто предначертал ему его опыт? Ни разум, ни сердце не состязались друг с другом. Но и сердце и разум страдали в нем. Он боролся… Да, он боролся за малую цель: уйти, покинуть обреченные миры с несколькими десятками сотен подобных ему, не видавших добра ни в благоденствующем прошлом, ни в смятенном настоящем, ни в безмолствующем будущем.

Бог, великий Бог-творец отрицал его личную жизнь и жизнь всех, кому он уготовил Перетворение.

Последний корабль с последней сотней теократов Гефестиан Кумар доставил на военную базу лично. Пилотировать фрегат он попросил Гулливера-Черепка, капитана-предводителя. Ради такого случая Гулливер, обычно никогда не оставляющий свой расписной дракар, согласился, прихватив для надзора за пленными послушниками десяток своих «отпетых» молодцов.

Здесь, на базе, расположенной в сотне километров от родового замка Дерешей, имевшей свои собственные посадочные терминалы и примыкавший к ним обширный полигон с множеством управляемых трансформируемых сооружений, в бараках-накопителях собрали всех до последнего воинов-теократов, находившихся на Нимфе, включая более двадцати Преосвященных адептов.

Сюда же с летающего острова Шантеклера прибыло спецподразделение нейроквантового заслона – так назывался этот отряд, состоящий из людей Приама Пересвета, Натана Муркока, Альберта Карузо и Голиафа-Шпажиста.

Стараниями великолепной четверки подразделение было увеличено с сорока до пятисот человек, пополненных за счет добровольцев города-притона Рыжего Гаргантюа, бывших пиратов и некоторой части населения самого острова – в основном молодых ученых, взявших в руки не только инъекторы с препаратом, но и оружие. Вообще, последним отводилась в отряде особая роль – психологический контроль над всеми эффектами нейрокванта, их аналитика и возможная коррекция.

На базу прибыли также личные помощники доктора Гильгамеша – Жермен Дэваль, доктор Дарий Скилур, Терциния Вальехо, военный советник Парламента Объединенных миров Флавий Могол, от Гильдии утильщиков – мэтр Флориан и, наконец, кибер-советник Дамиана Гомера Моисей.

Судьба Моисея оказалась к нему в высшей степени благосклонна. Заботливая госпожа Гелеспа Гомер после известной трагической поломки кибера лично отвезла Моисея на Пеструю Мару, где «благосотворенного» мудреца поправили лучшие зодчие кибер-анклава Гильдии.

Князь Каспар Дереш появился на базе к началу совета. Лицо молодого правителя, несмотря на серьезность предстоящего разговора, светилось радостью: отец Делии дал согласие на их брак. Каспара Дереша приветствовали вставанием и аплодисментами. Аплодировал и Гефестиан Кумар, хотя и чувствовал себя не в своей тарелке среди всех приглашенных за круглый стол.

– Господа, как ближайшему представителю доктора Гильгамеша и члену Парламента Объединенных миров, мне, Дарию Скилуру, бывшему пресс-аташе ректора Королевской Академии, доверено право поставить перед вами вопрос относительно правомочности или неправомочности нейроквантового эксперимента, который мы намерены провести здесь на военной базе Княжества. Боюсь, что наша первоначальная реакция, вызванная лишь частичными знаниями о нейроквантовой прививке, была поспешной, а само решение не продуманным. Во-первых, нам до конца не ясны религиозные установки наших врагов, объявивших войну всей цивилизации Нектарной звезды. Сознание этих людей представляется нам диким и пугающим. Об этом могут свидетельствовать недавние события, произошедшие в замке правителя.

Мы не можем быть уверены в том, что агрессивный фанатизм теократов будет преодолен с помощью препарата в одинаково успешной форме… Да, действительно, на острове монсеньора Шантеклера было создано уникальное военно-научное подразделение, которое сегодня в полном составе прибыло на базу и ждет ваших распоряжений. Мы получили некоторый положительный опыт нейроквантовой прививки на Второй Луне. Мы также знаем опыт наших десантников, сумевших решить масштабную военную задачу за несколько секунд, усилиями всего сорока человек…

Сейчас эти люди, перенеся стресс, в полном составе вошли в подразделение Заслона. Они готовы контролировать ход эксперимента, они также готовы и к худшему – вступить в схватку с теми теократами, чья психическая инверсивность может обернуться хладнокровием убийц… Притом, заметьте, никакая действующая армия в своем обычном, так скажем, состоянии не сможет противостоять пяти-шести тысячам нейроквантовых фанатиков. И, наконец, последнее и самое трудное… Этот вопрос я должен адресовать вам, князь Дереш…

– Трудный вопрос? – повторил Каспар, в который раз пробуя это словосочетание «на вкус». – Что же, задавайте ваш вопрос, доктор Скилур. Я буду надеяться, что народ моей планеты поддержит меня в его решении.

– Вопрос, князь, как раз и касается вашего народа… Видите ли, жесткость задуманного нами эксперимента такова, что она требует потенциальных жертв, то есть людей, мирных жителей, которых необходимо иметь здесь на базе в качестве…

– Я понимаю… – Каспар Дереш побледнел.

Наконец-то ему все стало ясно. Он сам испытал на себе нейроквант совсем недавно. Теперь он представил себе картину, от которой волосы зашевелились на затылке.

Сидевший за столом Натан Муркок уловил исходящие от князя волны ужаса. Ведь тогда в замке они оказались свидетелями того, что успел натворить Мехди Калиаббат в одиночку, свидетелями мертвых кукол, стоявших повсюду: в комнатах, коридорах, на лестницах, в кроватях, всех закутках, куда проник вездесущий фанатик с одним-единственным стилетом в руках. На оружии не осталось ни капли крови, и реального внешнего времени прошло всего три секунды…

Каспар понимал, что от него требовалось. Без наличия таких кукол-статистов, или как бы еще их назвали сами теократы, без наличия в их руках оружия – эскперимент с инъекцированием и трансформацией сознания воинов-послушников не принесет, возможно, никаких результатов. Конечно, будет контроль и заслон, и любой малейший случай смертельной агрессии нейтрализует одна из команд того же Муркока или Приама Пересвета, ведь для этого они сюда и прибыли – потенциальные спасатели потенциальных жертв…

Определенно, надо думать, что теократов тренировали, по крайней мере, тех, кто прилетел сюда с Королевского Двора. Может быть, лучше отказаться от эксперимента? Но уже слишком поздно. Все зашло слишком далеко. Парламент сам решил отдать послушникам Храма препарат Гильгамеша. И мысль принявших такое решение ясна: только так можно прекратить войну в системе.

Но где взять таких добровольцев, готовых послужить куклами для инъекцированных теократов? Да и возможно ли нормально объяснить людям необходимость «такой помощи» с непредсказуемыми последствиями?

Каспар Дереш поднялся со своего кресла. Он чувствовал безумное волнение и ужасные муки совести.

– Я не знаю, как поступить, – сказал он. – Наверное, я плохо представлял себе последствия, соглашаясь на такой шаг… Боюсь, что ни мои солдаты, ни, тем более, мирные жители не согласятся послужить живыми манекенами для вероятных религиозных убийц…

– Не согласятся? – подал голос Жермен Дэваль. – Это лишь в том случае, если вы не расскажете им все.

– Но я уже рассказал! То есть я озвучил нимфеанам идею принудительного инъекцирования теократов. Под каким, по-вашему, предлогом я могу пригласить на полигон мирных жителей?!

– Вопрос резонный, – в разговор вступил мэтр Флориан. – Однако представьте, князь, что моя родная планета уже несколько месяцев находится под угрозой вторжения теократов. Как, по-вашему, должна реагировать Гильдия на те же самые страхи, что испытываете сейчас вы?

Каспар принялся обходить стол кругами, по временам останавливаясь и рассматривая в обзорные окна полигон – серую выжженную землю, мало чем напоминающую его цветущую планету. Эта пепельная равнина – настоящий девственный вид и облик Поющей Нимфы… Что же ответить собравшимся? Как поступить?

Они провожали его взглядами. Они молча сопереживали ему, еще не привыкшему принимать бескомпромиссные решения.

Неожиданно с места поднялся Гефестиан Кумар. Этого седого, простого вида человека, хромавшего на одну ногу, в зале знал только сам князь, Натан Муркок и сидевший рядом экзотически одетый капитан-предводитель, сын адмирала Оди Гулливер-Черепок.

– Прошу прощения у уважаемого собрания, и вы, князь, извините… Я не очень понимаю, зачем меня пригласили сюда… Я не вхожу ни в какой Парламент, и мысли мои далеко отсюда, князь, вы знаете…

– Как ваше имя, представьтесь, – попросила Терциния, сидевшая между своим любимым Дарием и обновленным кибером Моисеем.

Каспар Дереш подошел к Гефестиану.

– Господа, этот человек спас жизнь мне и той девушке, которую я люблю больше всех на свете. Этот человек вернул честь дому Дерешей. Представляю вам моего личного друга, предводителя повстанцев Гефестиана Кумара!

– Вы хотели нам что-то сказать, уважаемый Гефестиан, – Дарий Скилур поднял руку.

– Вы говорите: куклы! Манекены! Или как их еще назвать… Добровольные статисты. Что вы скажете, если я найду вам таких людей и приведу их сюда на базу? Как ваш совет посмотрит на такое предложение?

– Кто эти люди? – спросила Терциния.

– Вся моя армия, госпожа. Около пяти тысяч человек. Я знаю, молодой князь дарует нам свободу, и очень скоро мы покинем систему на четырех каравеллах, которые ждут нас на орбите. Больше всего на свете мы хотели свободы. Свободы от государств, от собственных страхов… Мы боролись за эту цель, мы ее заслужили. Я от всей души ненавидел теократов. Я отлавливал их по всем орбитальным базам, на всех кораблях и терминалах, разоружал и свозил сюда, как диких псов. Я понимаю ту цель, которую вы ставите… Вы хотите лишить их агрессии, их запрограммированности… Надеюсь, господа добрые, у вас это получится. Поэтому, князь, воспользуйтесь моими повстанцами. Они верили вам – вы их не обманули. Они поверят вам еще раз. Вот мое слово!

– А вы сами, верите в нейроквантовое спасение, Гефестиан? – вопрос Терцинии, наверное, хотели задать друг другу многие сидевшие за столом.

– Это напоминает вопрос о том, верю ли я в Бога! Да, я верю, но больше всего я верю в свободный космос, – ответил Гефестиан без малейшего лукавства.

– А вы знаете, какой он там, за пределами системы?

– Нет. Но хочу узнать.

– Хотите, я расскажу вам?

– Это мое самое большое искушение, госпожа… Самое большое. Надеюсь, я не успею его растерять, прежде чем здесь все закончится.

***

Вне всяких сомнений, пуля Симона Креза должна была отправить Атиллу Левита на тот свет. Теперь он хранил ее в кармане, как сувенир и напоминание о случившемся. После инъекции нейрокванта «вестница смерти» вышла сама – организм вытолкнул ее, как чужеродного паразита. Канцлер был поражен и не находил слов для выражения своей благодарности мэтру Ронсару.

В тот момент они могли бы разрешить ситуацию быстро и просто – разоружить всех, кто был на платформе, но мэтр Ронсар думал иначе и удержал канцлера от гневного порыва. Нужно было дать возможность развернуться конфликту во всем объеме, наблюдать со стороны. И такой стороной мэтр Ронсар считал Пеструю Мару. Оставаться в Республике, без поддержки гвардии, при угрозе вторжения теократов…

Все эти мысли приходили на ум канцлеру, и он не переставал ими делиться с советником, пока тот уверенно вел его по пустующей транспортной магистрали внутри огромного инженерного комплекса, похожего на разрезанный многоэтажный пирог, в поперечных линиях которого, как в гнездах кассеты, были вложены восемь новехоньких Ковчегов Спасения. Корабли на стапелях возвышались над уровнем на две верхних палубы, еще четыре были объектами обозрения на нижних уровнях. Именно здесь обычно совершались посадки тех, кто покидал систему Нектарной навсегда. Атилла Левит вспоминал, что здесь творилось, когда наступали такие дни… Провожающих сюда не пускали.

Уже закончилось действие нейрокванта, за время действия которого они успели посетить медицинский блок, где мэтр Ронсар попытался воспользоваться сканером и осмотреть рану канцлера. Но никакое оборудование их не слушалось. Медкиберы даже если и воспринимали команды, ответить ничего не могли и казались просто «мертвыми», застывшими в патоке полного замедления всех своих логических цепей.

В одну из таких попыток Атилла Левит увидел висящую в воздухе пулю, ту самую, что вышла из его раны. Нейроквантовое поле заживляло все ткани. Еще можно было видеть рубец раны, но он затягивался на глазах. Мэтр Ронсар присвистнул, взял пулю из воздуха и протянул ее канцлеру.

– Одевайся, Атилла. Я не врач, но мое желание перестраховаться на твой счет уже ни к чему. Надо уходить отсюда. Мы и так потеряли уйму времени для себя, конечно… Там, в обычном пространстве, пройдут считанные секунды, и нам бы лучше было не терять и их. Отправимся на стоянку флаеров. Когда закончится действие препарата, мы сможем подняться в воздух. В двадцати километрах отсюда астероид Кабал, там старая база контрабандистов. Будем просить посадить нас на какую-нибудь их посудину.

– Рон, ты все-таки уверен, что мне следует покинуть Республику?

– А как ты сам думаешь? Вся твоя политическая поддержка, все, на кого ты мог опираться, сейчас в руках заговорщиков, а завтра и те и другие могут оказаться под теократами. Они будут ломать все, что вы построили, и никто, кроме тебя, о том не пожалеет. Теперь ты без раздумий должен войти в Парламент Объединенных миров и вместе с ним вынести теократам мировой приговор!

– А что же до Великого, Рон?

– Великого не будет. И предопределенности больше не будет. И все благодаря тому, что сейчас находится внутри нас и вокруг нас.

– Ты о нейрокванте?

– Да, Атилла. Хочешь называть это чудом – называй, но сегодня нейроквант спас твою жизнь, разве не так?

Действие препарата завершалось. Пройдя мимо киберохраны, они зашли на стоянку флаеров, без лишних колебаний выбрали один из них. Оставалось подождать минут десять. Молча просидели в кабине.

Пространство включилось так же неожиданно, как и выключилось два часа назад. Больше всего это состояние напоминало окончание сна наяву. Сжимая злосчастную пулю в кармане камзола, канцлер, холодея, подумал: а вдруг в этом сне он уже давно убит и лежит сейчас на платформе визы и над ним склонились насмехающиеся Лидий Мусагет и Симон Крез… Но нет, тело сигнализировало о своем полном здоровье, более того, оно словно омолодилось…

Полет на флаере в атмосферном туннеле к астероиду Кабал занял минут десять. Мэтр Ронсар оказался заправским пилотом и изрядным лихачом.

– Заблокируй свой обруч связи, Атилла. Никто не должен знать, где ты.

Канцлер кивнул.

– Как мы найдем твоих контрабандистов? Насколько я помню, на Кабале ничего, кроме свалки старой техники терраформистов и заброшенного кобальтового карьера, нет…

– Ты уже сам ответил на свой вопрос. Есть карьер, и есть свалка – лучшего места для таких ребят не придумать, – ответил мэтр Ронсар, выравнивая полет флаера и снижая скорость.

– А как насчет киберохраны?

– Она наверняка вся подкуплена.

Атилла Левит недоверчиво посмотрел на советника.

– Чем сейчас можно кого-то подкупить, Рон?

– Ты слышал о кибернаркотиках?

– Доводилось…

– Это наше изобретение. Утильщики разработали его лет восемь назад. Во все времена должна быть валюта, даже для машин. Киберы на Пестрой Маре не бастуют и заводов не взрывают.

– Значит, и твой мир совершенством не назовешь, – вздохнул Атилла Левит.

– Да что вы, господин канцлер! Мы – чистое порождение Зла! Так считают теократы, по крайней мере…

Флаер пошел на посадку. Астероид Кабал напоминал по форме потрепанную раскрытую книгу, внутри которой кто-то сделал тайник – аккуратную прямоугольную выемку, доверху засыпанную «драгоценностями» – давно отслужившей свой срок техникой. Где-то там, в котловане карьера-тайника, копошились люди. Назвать их контрабандистами по нынешним временам язык не поворачивался, но у этих «старателей свалок» должна быть хоть какая-нибудь летающая посудина. Почему мэтр Ронсар выбрал именно такой путь, было понятно: Гильдию уважали все, кто занимался поживным промыслом в системе.

– Никогда не думал, что буду просить помощи у тех, кого еще лет пятнадцать назад объявил вне закона, – Атилла Левит философски покачал головой.

– Да, – согласился мэтр Ронсар. – В таком случае нам, утильщикам, легче: мы никого не объявляли вне закона уже более ста лет. И знаешь почему? На Пестрой Маре никогда не писались законы.

– Значит, вы полные анархисты, – заключил канцлер. – Ума не приложу, как вы там живете…

Мэтр Ронсар промолчал, потом, как бы невзначай, но очень миролюбиво и весомо заметил:

– Без предателей!

***

Пестрая Мара – красивейшая из терраформированных планет Нектарной звезды… Огромный экваториальный океан, опоясывающий планету, разделял ее на две половины. Зеленый и красный материки. Города-анклавы… Сотни городов юга и сотни городов севера, сотни городов на архипелагах…

За двести лет непрерывного освоения Пестрая Мара превратилась, на зависть другим мирам, в настоящую жемчужину системы. Климатологам здесь удалось невероятное – создать мир без зимы. Флюоресцентный слой так замечательно распределил необходимое количество света на планете, что первоначально искусственная атмосфера, удерживаемая глобальным силовым полем, превратилась во вторично-естественную.

Гравитационные шахты-корректоры навсегда изменили магнитосферу планеты, выровняв ее пеструю мозаичность. Дотошная Гильдия добилась самой лучшей в мирах Нектарной экологии. Океан Мары превратился в настоящего кормильца планеты: морской зверинец для тысяч видов, из которых не был утрачен и не выродился ни один.

Одновременно с этим Мара была раем для изобретателей и технарей всех мастей. О подземных лабиринтах Красного материка ходили легенды. Упадок городов-анклавов, как всегда и везде, начался с объявления Великого Приговора.

Пестрая Мара стала строить свои Ковчеги Спасения, и, хотя паники и суицида здесь никогда не наблюдалось, Гильдия теряла прежний блеск и порядок. Некоторые города-анклавы объявили о своей полной или частичной изоляции, о выходе из технологических цепей. Нарушались связи, разрывались отношения. Но большая часть великих разумников и зодчих не теряла надежды и искала выход. Поэтому, как только на горизонте возникли идеи Дамиана Гомера, а потом и Гильгамеша – Гильдия встрепенулась.

Армада теократов вышла на орбиту вокруг Мары и распределилась так, чтобы начать нейроквантовый десант одновременно. Командующий армадой Преосвященный адепт Калидаггар больше всего удивлялся только одному странному обстоятельству – отсутствию пиратских дракаров – верных союзников и защитников Гильдии. Озадаченный этим обстоятельством Преосвященный призвал к себе военных советников – капитанов бывшего королевского флота. На флагмане в распоряжении Калидаггара их было всего трое.

Никто из господ капитанов никакого четкого мнения не сформулировал. После короткого совещания все сошлись на том, что пираты, по всей вероятности, намерились вступить в открытое наземное сражение. Силы расставлены, однако пираты могли не ожидать столь масштабного захвата космоса вокруг планеты, а это дает послушникам Храма все преимущества. Нужно начать одновременный десант на все крупные города, то есть бросить на сакральное Предготовление все силы одним ударом.

Калидаггар не сомневался в таком выборе – другой перед ним, в сущности, не стоял. Поэтому всем каравеллам и фрегатам армады был отдан приказ начать полномасштабную выброску на планету зла. Тридцать семь тысяч воинов-послушников на трехстах модулях и пятидесяти фрегатах осуществили рассредоточенную высадку вблизи пятисот самых крупных городов-анклавов Пестрой Мары. Таким образом, на каждый город приходилось по семьдесят четыре нейроквантовых Предготовителя.

Уже через час на флагман начали поступать сотни синхронных сообщений о полной готовности начать инъекцирование.

Преосвященный Калидаггар потребовал от своих капитанов-советников одновременную связь со всеми кораблями и модулями.

– Хвала Храму, братья мои! – обратился он к тысячам послушников, что ожидали команды и уже начали произносить слова очищающей молитвы, держа пистолеты-инъекторы у шейных артерий. – Сегодня вы осуществляете предначертание Истины! Бог пожелал избрать вас к Предготовлению своего прихода. Идите в мир Зла без боязни и страха – верните испорченную Глину Творения Господу, пусть очистится она от скверны демонических душ, захвативших ее в телах всех населяющих этот мир. Нет для вас слова «жертва», братья, есть для вас слово «предготовление». Помните об этом. Храм послал вас сюда, и да свершится сакральный промысел! Хвала Храму!

За несколько дней до прихода армады во все города-анклавы Пестрой Мары решением Парламента Объединенных миров были внедрены бойцы-инструкторы из спецподразделений нейроквантового Заслона, доставленные сюда на дракарах и кораблях флота адмирала Оди с Поющей Нимфы.

Количество бойцов-инструкторов возросло почти до двадцати тысяч и было пополнено добровольцами из числа теократов, прошедших принудительное инъекцирование нейроквантом на полигоне Нимфы в тот самый день, когда Гефестиан Кумар предложил своих людей в качестве «кукол» для эксперимента.

К бойцам Заслона добавились также теократы, плененные еще на Второй Луне Пестрой Мары. Все эти люди больше не считали себя послушниками Храма.

Наконец, в подразделение вступило не менее тысячи наследников костлявого пращура, присоединившихся к флоту адмирала Оди, в том числе вся вольная братия его сына Гулливера-Черепка. Капитан-предводитель Тесей-Карбункул также привел в Заслон пять сотен отважных пиратов.

К началу военных действий летающий остров Цезаря Шантеклера в режиме «полной тени» подошел к Пестрой Маре на расстояние десять тысяч километров. Весь Парламент Объединенных миров был собран здесь. Доктор Гильгамеш продолжал оставаться в Лаборатории Второй Луны и контролировал все события.

Дамиан Гомер, Гелеспа и кибер Моисей приняли предложение Цезаря и поселились в доме недалеко от Суллы Мануситхи. В холостяцкой компании с бывшим ректором теперь жил бывший канцлер Республики Атилла Левит. Делия перебралась в родовой замок своего суженого. Каспар Дереш решил не принимать участия в совете, а посвятил себя налаживанию отношений с кланами, переговорами, связанными с расширением производства препарата Гильгамеша.

События на Пестрой Маре стали центром внимания миллионов людей Нектарной. Нейроквантовый захват и нейроквантовый Заслон начались почти одновременно. Больше сорока тысяч человек с двух сторон этого противостояния в сотнях городов-анклавов сделали себе инъекции замедлителя…

То, что произошло вслед за этим, могли наблюдать абсолютно все очевидцы, чьи радары, экраны и визоры находились за пределами планеты.

Пестрая Мара, эта красивейшая из терраформированных планет Нектарной звезды, исчезла с радаров, экранов и визоров…

В это же время Преосвященный адепт Калидаггар, в оцепенении застывший у экрана в рубке флагмана, лицезрел свое, по-видимому, последнее зрелище в жизни, так же как и все те, кто находился в кораблях, оставшихся на ближней орбите вокруг мира Зла.

После исчезновения планеты на ее месте образовалась нечто напоминающее белый волчок – вихревой стержень, на котором, словно сверкающие плети, вращались, порожденные непостижимой энергией нейрокванта, протуберанцы. Подобно протуберанцам звезды, они отделялись от стержня и, пройдя по сфере, втягивались снова, захватывая в гибельный центр крохотные точки, все точки, что плавали на поверхности пузыря уже несуществующей орбиты…

Эти белые плети показались Преосвященному карающими бичами некого Белого ужаса самой пустоты. Все корабли армады исчезли в этой пустоте, как мухи, приклеенные выстреливающим языком ненасытной лягушки-монстра.

– Предготовление коснулось и нас! – прошептал Преосвященный Калидаггар и упал на колени как подкошенный. – Смятение Храму!