Текст книги "Ангелы времени"

Автор книги: Валерий Гаевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Калидаггар перебил его:

– Да, ты снабдил, ты вооружил… Но прежде тебя вооружили Истиной, к которой ты так легковесно относишься и угождаешь старым привычкам. Осмысли это.

– Не повторяй мне эту фразу, Преосвященный! Иначе я начну ее повторять, опережая тебя. Что я должен осмысливать? Где бы вы были, послушники с планетоидов, если бы не Великий Приговор от Звездного Архитектора!

– Великий Приговор лишь подтвердил Истину. Мы знали ее всегда. Она сошла в мир и открылась через ученого. Это лишь одно подтверждение…

– Выходит так, что ваша Истина сама предпочла светский путь. Ей для своего торжества понадобились мозги человека, отрицающего религию, то есть вас! Ты читал Базис Имраэля?

– Много раз, – ответил Калидаггар.

– И что в нем осмыслил? Неужели то, что Бог отказался от своего творения? Бог, стало быть, этакий экспериментатор… Решил погасить звезду. Выключить свет в одной из комнат своей прекрасной Вселенной, потому что в комнате, вместо желаемых возлюбленных, выросли ненавистные и уродливые? Что ты осмыслил, Преосвященный?

– Не продолжай таких речей, Лобсанг, они скверны в сути. Нельзя сомневаться в выборе Бога. Это прямой путь ко Злу…

– А мы с тобой, Калидаггар, стало быть, ко Злу не идем? Мы ведь тоже остаемся в комнате, где выключили свет. Или ты все-таки предпочтешь выбраться через окно, когда поубавишь числом уродов и, таким образом, очистишься от собственного уродства? Или ты не урод, Преосвященный? Или твой Храм не уродлив? Или твоя Истина? Такая речь тебе уже не кажется светской? Ну же, осмысли это, Калидаггар!

Калидаггар поднял глаза и разжал свой «замок нравоучений».

– Кто передо мной? – спросил он с заметным испугом, который не могла закамуфлировать даже пресловутая татуировка.

Лобсанг Пуритрам засмеялся.

– Успокойся, Преосвященный, я пошутил! Видишь, какие у меня были учителя! Может, даже почище твоих храмовников! А ты говоришь, светские речи! Я, по-твоему, не теократ? Ну же, признайся, что я теократ! Только не сверли мне переносицу, головная боль мне сейчас некстати.

– Хорошо, – ответил Преосвященный послушно. – Признаю, что ты теократ.

– Вот видишь! Значит, договорились. Как всегда. Значит, светский язык больше не помеха? Тогда давай говорить о начале новой кампании. И ты, Преосвященный, будешь докладывать мне о положении всех дел, а я, Преосвященный, буду задавать тебе вопросы. Начинай…

– В республике разброд. По непроверенным данным, то ли убит, то ли бесследно исчез канцлер Атилла Левит. Военная верхушка и инженерная элита объединились. Канцлер обвинен в измене. В качестве подтверждения тому, его обвиняют в заговоре против Республики и передаче нам, то есть теократам, тридцати шести построенных каравелл. Очевидно предполагать, что это последние корабли, которыми разродились их верфи. Население астероидов в панике и полной дезорганизации. Самое правильное было бы нам вмешаться и каким-то образом снять напряжение. Республиканцы должны поверить, что послушники Храма не враги им. Что все это происки Гильдии… кстати, Атилла Левит исчез вместе с советником, мэтром Ронсаром. Это хорошая зацепка. Мы придем в Республику и установим там порядок по канонам Храма. Более того, мы объявим, что только волею Храма должен производиться отбор людей для Спасения…

– Но не раньше… – Лобсанг Пуритрам как бы отбил такт в речи Преосвященного, сделав этакий дирижерский взмах рукой.

– Не раньше, чем будет уничтожен главный рассадник безбожия в системе – Гильдия утильщиков и всех их сателлитов!

– Как идет испытание препарата?

– Успешно. Но, конечно, все пока в отрыве от реальных целей. Никаких новых модификаций нейроквантового замедлителя создать не удается. Твой Гильгамеш – воплощенный демон, но плоды его работы мы сакрализуем. И в этом убедятся все, очень скоро.

– Что на Поющей Нимфе? Меня обеспокоило последнее послание Калиаббата. Мы не можем потерять Нимфу.

– Я уже распорядился об отправке на Нимфу пятисот верных послушников Храма.

– Что ж, Преосвященный, я могу только восхищаться твоим умением оценивать ситуацию и действовать во имя Истины! Последний вопрос: когда мы собираемся нанести массированный удар по гильдии, используя сакрализованный духом наших братьев нейроквант?

– Очень скоро, Лобсанг, веди счет на дни. Пестрая Мара падет. Неибежно.

– Так как насчет выхода из темной комнаты, Калидаггар? – Пуритрам сделал еще один, польстивший ему самому, дирижерский взмах рукой.

– Когда миры будут подготовлены нами к Перевоплощению, святые воины и послушники Храма выйдут в космос Чистоты, оставив Богу его Творение. Ты сам понимаешь… Истина говорит, что невозможно быть свидетелями Творения. Это означало бы в какой-то мере стать над Богом, наблюдать за его работой, даже ассистировать ему!.. Нет, Лобсанг, мы лишь Предготовители. Избранные Предготовители. Осмысли это.

– О да, Преосвященный! Эту часть Истины мне всего приятней осмысливать…

(продолжение следует…)

Часть вторая. Фрагмент червертый

Воспоминания о цивилизации белой расы

Время твоего прихода близится, душа моя светлая, и еще одну удивительную историю хочу я рассказать тебе в продолжение тех, что слышала ты раньше о великом спектре человеческой проявленности, которая существует в космосе с самого его Творения.

Ты могла бы заметить, что я обошел в своих рассказах три цвета лучей, слагающих этот спектр, без которых немыслима цельность и гармоничность в видимом мире: это зеленый, синий и фиолетовый.

К сожалению, память моя даже при всем ее совершенстве об этих лучах знает совсем немного, по причине их отдаленности от центров слияния, каковым, например, является наш мир. Но это не значит, что они не стремятся в этот центр. Когда-нибудь я, возможно, сумею расслышать (а значит вспомнить) истории зарождения этих цивилизаций и то, какую они прошли или еще продолжают проходить эволюцию, куда привели их присущие им Гении, через какие испытания им довелось перешагнуть, как воздействовали они на проявленный мир, какими способностями и инструментами владели в прошлом и что понесли в будущее…

Все, что нам следует знать, – это то, что они к нам стремятся через бездны бездн, через пространство и время. И если это так, то значит, и этим лучам доведется когда-нибудь покинуть свои родные планеты и уйти в неизведанный космос в поисках иных не всегда гостеприимных берегов.

Теперь послушай то, что я знаю о цивилизации белой расы – могущественной, наделенной знаниями нравственной природы и магической веры в абсолютное божественное начало самого света.

Белый цвет всеобъемлющ, он очевиден для нас как совершенный растворитель и примиритель всех остальных цветов. Но он как никакой другой подвержен неустойчивости, его судьба принимать и изменять свое первоначальное звучание на оттенки привносимого в него цвета.

В своем идеальном исключительном состоянии он устойчив и способен доминировать над другими, но в состоянии контакта – изменчив, подвержен влияниям и даже может быть поглощен, хотя внутренняя духовная природа его неистребима, полна тайн и странного, почти мистического ореола значимости.

Он обладает силой внушать страх и трепет, обретая ипостаси кокона и савана, запредельной печали, уводящей сознание в непроявленные миры. Но он также может дарить человеку харизматические высоты просветления.

Белый цвет можно назвать двусмысленным в энергетике. Обилие его угрожает разуму, а недостаток угрожает чувственной природе. И, наконец, без белого цвета невозможна никая проявленность, никая подлинная видимость происходящего и творимого.

Как и у желтой расы, у белой было несколько центров цивилизации, или, как ты понимаешь, основных планет: Валхалла, Дэва, Трита, Асура и Сагара.

По преданию самой расы, первые люди появились на Сагаре, выйдя из древних и глубоких вод океана, который покрывал всю эту планету, без единого острова. Предание также объясняет, что поселенцы расы вышли из вод Сагары на колесницах, способных перемещаться во всех средах: в огне, в воде, в тверди и в эфире. Не найдя пристанища на Сагаре, они покинули эту планету и обосновались на других, на Дэве, на Асуре и Трите. По одной из версий, эти миры разделили между собой братья – первые зодчие белой расы, и каждый назвал своим именем свой новый дом. Каждый из братьев имел свой клан, отличающийся особыми привилегиями от других. Но все кланы были связаны великим нравственным обетом – дружбы, взаимопомощи и единой веры.

Вообще хочу сказать тебе, душа моя, что Зодчие у белой расы были всегда и величались они так, потому что владели различными творческими умениями, которые развивали и культивировали в себе и других, делясь добытыми знаниями и тем способствуя прогрессу расы. Паритет и сотрудничество считались символами их цивилизации. Зодчие не были бессмертны, но жили весьма продолжительно. Этому способствовал их нравственный обет, которому все хранили верность.

Однако, как это бывает в жизни, искушения и гордыня не обошли белых Зодчих.

Похваляясь друг перед другом своими достижениями в освоении планет, братья иногда ссорились и тем ослабляли скреплявшие их узы.

Тогда Трита, младший в триаде, предложил братьям укрепить их родственный союз, в качестве общего дела направить свои усилия на освоение самой дикой и непригодной к жизни планете – Валхалле, где, по такому договору, будут создан объединенный центр цивилизации, новый блистающий красотой и великолепием мир.

Кланы белых Зодчих отправили тысячи летающих колесниц на Валхаллу и начали ее терраформацию. Особенно преуспели в этом тритийцы, тогда как дэвиане и асуриане уступали им во многих науках и технологиях. Эта конкуренция длилась более ста лет, и Валхалла постепенно превратилась из холодной космической глыбины в настоящий зодческий рай…

Тогда же и совершили старший и средний братья предательство, недостойное нравственного обета расы. Перехватив в космосе колесницу Триты, они отконвоировали ее к Сагаре и, лишив управления, сбросили в первозданный океан. Сами же они воссели на Валхалле и оттуда стали управлять своими мирами-планетами.

Прошло еще несколько столетий, и тритийские кланы пришли в упадок и были поглощены асурианами и дэвианами.

Первые Зодчие ушли, на смену им пришли новые, и числом гораздо большим. Что-то из прошлого истории расы было забыто. А что-то нашло отражение в легендах.

Одна из легенд рассказывала удивительную вещь. Она говорила о том, что Трита не погиб в Сагаре, что великий Зодчий открыл в океане древний портал перехода в другие миры и что Сагара стала его обиталищем, а также что на дне Сагары он построил удивительный город, жители которого обрели бессмертие и пользуются невиданными плодами зодчества, несравнимыми с тем, что имела раса на Валхалле, Дэве и Асуре. Сам же Трита стал воплощением всепрощения и мудрости. И атрибуты его власти в сотни раз сильнее атрибутов других Зодчих. И окружил себя Трита великими учеными, мудрецами и девственницами-андрогинами, совершенствующими стоический дух подвижников, которых Великий зодчий готовит в будущие цари и владыки миров.

Наибольшую зависть к таким домыслам возымели асуриане, которые к тому времени начали заглядываться на владения дэвиан в Валхалле. Их военные колесницы часто теснили колесницы дэвиан в открытом космосе. Конфликты стали разрастаться в открытые войны, и с какого-то момента в цивилизации образовалось почти непрекращающееся противостояние. И если Валхалла продолжала оставаться по преимуществу нейтральной территорией, то Дэва, Асура и Трита превратились в поля сражений.

Перемирие возникло неожиданно и как раз-таки на почве легенды.

Много столетий ни асуриане, ни дэвиане не приближались к Сагаре, терраформацию которой они считали обреченным делом, а поверья о потусторонних чарах этой планеты дополняли сомнения и страх.

Все же любопытство и желание докопаться до истины пересилило распри и на время объединило кланы. На решение дэвиан также повлияло то, что их потери в сражениях не восполнялись, в то время как более совершенная военная наука асуриан позволяла им возрождать воинов, давая им второе рождение.

И вот асурианские и дэвианские Зодчие построили большой корабль, оснастили его новейшим оружием – тектоническими глубинными бомбами, способными воздействовать на планетарную тектонику. Так началось пахтание океана Сагары и одновременная разведка его вод.

И действительно, вскоре возымело действие оружие Зодчих: на поверхности Сагары поднялся первый остров с мощной горной вершиной. На этой вершине Шива, один из Зодчих дэвиан, решил основать маяк и поселиться на ней, чтобы нести вековой дозор над Сагарой.

Несколько упорных месяцев длилась совместная неистощимая работа бывших недругов. Над водами Сагары появилось еще несколько островов, но их явно было недостаточно Зодчим для того, чтобы основать здесь колонии. Возникло подозрение, что дэвианам и асурианам препятствует какая-то неведомая сила, какая-то неведомая технология. Эти подозрения подтвердились. Патрульные корабли Зодчих вскоре сообщили о том, что на поверхность Сагары поднимается из глубин некое громадное тело. Этим телом оказался корабль-город древних тритийцев. Легенда ожила перед глазами Зодчих…

И дэвиане, и асуриане были приглашены в город потомками клана Триты. Там предстали они перед совершенными и бессмертными подвижниками – истинной гордостью белой расы. Зодчие Триты поведали своим братьям о многих тайнах вселенной, которую они непрестанно изучали многие века, используя древний портал Сагары. Тритийцы не вели захватнических войн, а лишь совершенствовали свои знания и стойко хранили нравственный обет некогда единой расы. И помогал им в этом эликсир бессмертия, открытый Зодчим Дханвантаром – учеником самого Триты. Узнав историю предательства двумя братьями третьего, дэвиане принесли публичное покаяние перед тритийцами. Асуриане же отказались от такого благородного поступка.

За свое раскаяние дэвиане получили множество даров и секретов тритийского зодчества. Из асуриан такой чести был удостоен лишь один Майя. Но эликсир бессмертия асурианам не достался. Их предводители и Зодчие вознегодовали…

Покинув Сагару, асуриане объявили вечную вражду и войну дэвианам.

Эта война перекидывалась с планеты на планету, и даже гордость цивилизации Валхалла пострадала. Чтобы защитить планету, дэвиане использовали тритийскую технологию – окружили Валхаллу непроницаемым полем, которое фактически переместило планету в другое временное пространство.

В ответ на это асуриане начали строительство неуязвимого космического города, названного ими Трипурой. С помощью этого города они рассчитывали покорить все планеты белой цивилизации и даже вернуть себе Валхаллу.

Прошло еще несколько веков, но война не прекращалась, и, хотя дэвиане ухитрились разрушить Трипуру, развалить ее на части и одержать победу, многие из Зодчих испытали разочарование от неизлечимого раскола расы. Им вспоминались чудесные тритийские дворцы, преданность тритийцев нравственному обету и свобода, которой те пользовались, посвящая себя высотам познания, а не бесконечным битвам за влияние и власть.

Устроив между собой совет, часть прогрессивных Зодчих приняли решение покинуть систему и, воспользовавшись порталом Сагары, уйти в космические странствия в поисках новых миров.

Некоторые имена этих Зодчих мне известны. Это были: Арьяман, или просто Арья, Ахура Мазда, Индра, Дьяус Питар, Вивасват, Агни, Тваштар, Велес, Голубь, Свет, Ману, Гаруда, Пушья, Тиштрийя, Вишвакарман… Их были тысячи, будущих основателей цивилизаций, носителей белого луча из спектра проявленности человека.

Где-то в дальних глубинах космоса они еще не раз встречали своих тритийских братьев и обменивались с ними всем лучшим, что несли и знали. Тритийские братья платили им сторицей.

Зодчие асуриане также пускались в странствия, некоторые по принуждению своих кланов, некоторые по изгнанию, как, например, Майя – искуснейший маг и творец тончайших материальных иллюзий.

Судьбы расы были порой очень прихотливы, полны драматизма. Кто-то не выдержал долгих перелетов и возвращался на Валхаллу. Кто-то, желавший вернуться, терял обратную дорогу и поселялся на диких планетах среди других народов и других рас, внося свою лепту в общую историю и повествуя о преданиях своей космической прародины.

Когда-то очень давно один из белых лучей коснулся и нашего мира, и генерация, им порожденная, не иссякла, а проявилась в стремлении достичь великого объединения человеческих лучей.

Мы знаем, дитя мое, что белый луч присутствует и в нашем духе, в нашей крови, и он ждет новых оплодотворений, как я жду тебя, свет мой!

***

Летающий остров Цезаря Шантеклера вышел на орбиту вокруг Поющей Нимфы вскоре после того, как законный правитель, молодой князь Каспар Дереш, обратился к населению с сенсационным разоблачением миссии теократов на планете. К этому дню повстанцы Гефестиана Кумара и пришедшие им на помощь пираты Пестрой Мары блокировали на орбите восемнадцать каравелл со смешанными экипажами из офицеров флота и послушников Храма Лиловых Тог.

Большинство мирных нимфианцев были поражены цинизмом случившегося. На свет всплыла вся подноготная переворота, со времени, когда были взорваны корабельные верфи княжества и погибли несколько тысяч человек и киберов.

Что до кровавого жертвоприношения, устроенного советником Лжедерешей Мехди Калиаббатом в родовом замке правителей, – эта история окончательно настроила население Нимфы против страшных гостей.

Вместе с тем нимфианцы впервые и весьма подробно были просвещены князем о феноменальных возможностях нейроквантового замедлителя времени, благодаря которому в замке Дерешей удалось спасти почти пятьдесят человек усилиями самого князя и его друга, бывшего капитана Королевского флота Натана Муркока. Среди спасенных оказалось также семнадцать теократов. Все эти люди, предназначенные в жертву фанатиком Калиаббатом, проведя чуть меньше десяти профилактических минут в коконах биоактиваторов, живы, хотя совершенно ничего не помнят о случившемся. Для них, получивших смертельные раны, между моментом нападения и моментом иньекции нейрокванта прошли считанные секунды. Нейроквант усилил защитные функции организма, регенерацию тканей и иммунную систему в сотни раз.

Каспар Дереш объявил подданным о своем вхождении в Парламент Объединенных миров Нектарной звезды и начале массового производства нейроквантового замедлителя на фармацевтических заводах Поющей Нимфы.

Что касалось судьбы взятых в плен теократов, то им, по решению Парламента, надлежало сделать принудительные иньекции препарата Гильгамеша на территории военной базы княжества под наблюдением спецподразделений, сформированных Цезарем Шантеклером на летающем острове, которые должны были прибыть на Нимфу в ближайшие дни.

«Ближайшие дни» наступили весьма скоро.

Летающий остров появился возле планеты под охраной тридцати дракаров Гулливера-Черепка, сына адмирала Оди, имя которого, как и имена других членов Парламента Объединенных миров, постепенно приходило на слух всем жителям системы.

Каспар Дереш приказал подготовить для себя свою любимую «Нимфетку» и вместе с Натаном Муркоком вылетел на остров. Все его мысли и чувства устремились к той девушке, с которой его так удивительно соединила судьба.

Цезарь Шантеклер поселил Суллу Мануситху и его дочь в верхнем городе, в небольшом, но уютном доме, недалеко от виноградных плантаций своего любезного Винодела. До озера-фьорда от дома вела живописная лесистая долина – бесценное искусство терраформаторов, которым, как и всему великолепию острова, был обязан его некогда честолюбивый заказчик.

Мануситха, ныне претерпевший изгнанник, а в недавнем прошлом великий дипломат, миротворец, один из главных инициаторов Программы Спасения, все последние недели занимал себя грустными размышлениями о потерянных возможностях. О том, что все могло бы повернуться в истории миров Догорающей звезды совсем не так… Если бы он только знал, в каком направлении следовало искать! Если бы он сам обладал даром провидца!

Странно, думал он, а ведь никто в Королевском Дворе никогда не видел настоящего лица Гильгамеша. Почему этот человек обрек себя на такую причуду? И какое место в его жизни занимало шутовство? Откуда у гениального нейрохимика, внахлест всему, проявилась артистическая натура? Да и не просто артистическая – Гильгамеш долгие годы был живой совестью Двора, мало кому угодной…

Наука их сближала, хотя Мануситха ничего не понимал в нейрохимии, которую теперь впору следовало бы величать нейрофизикой или даже нейрохронокосмикой… Никто и думать не думал ни тогда, ни сто лет назад о том, что природа времени может оказаться живой, что высокие нейронные связи, их комбинации, их уникальное излучение есть ключ к управлению временем.

Думал об этом только один человек – Гильгамеш. Днем шут и кривляка, а ночью – великий экспериментатор, постигающий глубинные тайны, кажется, даже не вселенной, а самого Творения! И открывший их, не знающий, что это принесет и ему, и мирам. Но миры Нектарной теперь точно перевернутся!

Скачок в неизведанное открывает миллион новых возможностей. Тайна венчает тайну. Открытие венчает открытие. Цепочка тянется в бесконечность и обратно… Белый вакуум в космосе останавливает время, заставляет двигаться само пространство с немыслимой скоростью. Нейроквант сближает точки, разнесенные на световые недели, месяцы, возможно, скоро станут доступны и годы. Годы!..

Как бы он хотел вернуть свои прошлые годы! Как бы он хотел догнать своих двух дочерей и сократить грядущие годы их странствий до одного дня! Вот только Делия… Милая Делия вернулась. Отчаянная, сильная и, кажется, влюбленная. Не сломали ее испытания. И какие испытания! Монастырь на планетоидах и орбитальная тюрьма на Поющей Нимфе. Каспар Дереш – это ее выбор. Сама она говорит о нем, что это не выбор, а совмещенный алгоритм. Гармонический пик…

Сулла не скрывал своей радости. Вообще он был в восторге от острова, от того, что происходило здесь, от того, как тут работали люди. Шантеклер, которого Мануситха всегда считал взбаломошным выскочкой с гипертрофированным самолюбием, заслуживал совсем другого отношения. Сколько своих старых друзей здесь встретил бывший ректор, со сколькими теперь работал бок о бок! Парламент Обьединенных миров вовсе не фикция.

Теперь этот магнит притягивает взоры миллионов и миллионов людей. Правда, у этого магнита еще есть сильные враги. А время Великого Приговора близится. Но ясно, что дожидаться его ни в коем случае не следует…

Каспара Дереша привез на карете Шантеклера неизменный кучер Цезаря Голиаф Сааведра. Этот экзотический транспорт выбрал сам правитель Поющей Нимфы, испросивший разрешения нанять экипаж и кучера на целые сутки.

Молодой князь намеревался объехать на карете весь остров и пригласить в путешествие Делию и ее отца. Шантеклер дал согласие, но как истинно демократический человек сказал, что окончательное решение будет за Голиафом. Голиаф-Шпажист, прозванный теперь на острове Блистательным из-за невероятной яркости того самого алмаза, вернувшегося к нему от Тесея-Карбункула и украшавшего эфес шпаги островного героя, дружески согласился.

Вскоре карета с четверкой лучших в системе лошадей остановилась перед палисадником дома Мануситхи. Ни Сулла, ни Делия этого визита не ожидали. Каспар попросил Шантеклера сохранить интригу неожиданности и не предупреждать ректора.

Захватив с собой целую охапку цветов, привезенных с Нимфы, Каспар позвонил в дверь дома. Дверь открыла Делия, лучшая девушка во вселенной.

– Рассказать, как я соскучился? – спросил он с порога, улыбаясь.

– После меня, – ответила она и, подняв его руки с охапкой цветов к лицу, сама своим лицом раздвигая стебельки и листья, как настоящая нимфианка, поцеловала его в губы. Засмеялась тихо, не давая ему ответить, поцеловала еще и еще…

– Откуда ты знаешь наши любовные обычаи? – спросил он. – Поцелуй через цветы?!

– А это ваши? – она сделала вид, что удивлена. – Вот не знала… Пойдем скорей к отцу, отвлечем его от чтения, – она заглянула через его плечо в открытую дверь кареты. – Ты не один! Боже, откуда такая дивная повозка?! А впрочем, понятно… Это ведь Блистательный, я правильно говорю? Я видела его один раз на приеме у Шантеклера. Его нужно пригласить… господин Голиаф, прошу вас! – позвала она. – Окажите нам честь…

– Позвольте мне подождать вас здесь, госпожа. Мои лошади еще не разогрелись как следует.

– Подождать? Нас? О чем он, Каспар?

– Я хочу пригласить тебя и твоего отца в поездку по острову. К вечеру мы вернемся. По дороге остановимся в какой-нибудь замечательной таверне. Голиаф сказал, что в верхнем городе есть такие. Как тебе идея?

– Да, это здорово, но давай сначала спросим у отца.

– Конечно, давай. Только говорить буду я, хорошо? – Каспару, наконец, удалось ее обнять, вместе с цветами.

– Дочка, где ты? – послышался голос в глубине дома. – С кем ты разговариваешь? Мне показалось, или я слышал звонок в дверь… Мы ведь не ждали гостей…

Сулла Мануситха вышел в холл. Копна его знаменитых волос, порождающая короткие разряды электричества, как всегда была всклокочена, это и не удивляло, учитывая то, что в руках у Суллы был раскрытый томик Базиса Великого Приговора.

– Этот гость, папа, исключение на все времена!

– Да, я соглашусь… – проронил Сулла. – Молодой князь… Давно вы прибыли на остров?

– Два часа назад, – ответил Каспар и, выпустив Делию из объятий, сделал шаг вперед. – Господин Мануситха, я прошу руки вашей дочери!

***

На орбите вокруг Королевского Двора ускоренными темпами шло формирование армады Предготовителей от имени Бога, теократов, воинов-послушников Храма Лиловых Тог.

За время правления регента на Королевский Двор на разном транспорте прилетели и поселились десятки тысяч послушников. Каждый их них, согласно канону Храма, получил сакральную метку – печать разрешения «прикасаться к грешным мирам». Теперь к этой печати Храма должна была добавиться другая метка – «инъекция священного нейрозамедлителя».

Ритуал освящения был разработан адептами Храма наспех и ничем иным, как чтением особой молитвы при инъекции, не отличался, хотя в душах послушников он должен был приобрести санкцию божественного благословения. Имея такую санкцию, воин-теократ отвергался от мысли о творении им зла в любом насилии.

Большинство адептов Храма, однако, не снимали своих опасений относительно того, что создатель препарата Гильгамеш мог заложить в формулу нейрокванта некий сверхкод, вычислить который надлежало в будущем уже самим теократам. Поиск этого сверхкода они не оставляли.

Мало кто в мирах Нектарной звезды знал, что теократы имели и развивали свою науку, экспериментируя на своих же послушниках в монастырях на планетоидах. Объектом приложения сил Преосвященных Храма становились, по понятным причинам, психика и генетика. Желание пробраться к сакралам доминировало всегда, как и желание «совершенствовать» веру. Препарат Гильгамеша спутывалал все карты, а с другой стороны, встраивался в новый виток постижения Истины.

По приказу Самовозвеличенного весь нынешний почти разукомплектованный флот Королевского Двора поступал в распоряжение Лиловых Тог. Офицерскому же составу предлагалось добровольное участие в походе на утильщиков. Тандем, однако, предполагал полное подчинение теократам. Добровольцев нашлось немного, всего около пяти тысяч человек, да и то с репутацией не служак, а скорей флегматиков-фаталистов.

Преосвященный Калидаггар понимал, что таким «союзником» управлять будет нелегко, но ему требовались тактические консультанты и технический персонал, от которого со временем можно будет избавиться.

Уже третьи сутки на королевских фрегатах отправляли в космос вооруженные отряды послушников. На терминалах трех космических баз теократы перебирались на переоборудованные каравеллы, каждая из которых несла до тридцати десантных посадочных модулей, а те вмещали по двадцать пять человек. Все шло по отработанной схеме: каждая команда модуля дополнялась двумя послушниками с комплектами инъекторов нейрозамедлителя.

Один из эффектов нейрокванта не позволял пользоваться огнестрельным оружием. Преимущество отдавалось холодному – ножам и стилетам.

Огнестрельное оружие действовало только при выстреле в упор. Ни прицельный, ни беглый огонь на расстоянии не приносил видимых результатов. Хотя, возможно, это было и не так: выпущенные заряды или импульсные лучи, при видимости того, что они застывали в пространстве, – уже означали смерть для тех, кому предназначались.

Нечто подобное оценивал для себя один из молодых теократов Храма Алеф Дельтус, не так давно прибывший из монастыря Стоиков Духа, основанного на одноименном планетоиде Громоподобной Наковальни.

Двадцать три года назад Алефа Дельтуса выносила и родила суррогатная мать, имени которой он не знал и никогда не узнает. Об этой тайне своего рождения Алеф проведал, еще будучи десятилетним мальчиком.

Однажды ему довелось подслушать один страшный разговор, произошедший между смотрителем монастыря Преосвященным Калигаррифом и старшим наставником Сигмусом Луцием. Оба они находились в этот момент в бичевальном зале, оба истязали свои тела сенсорными имитаторами «огненного коврика». Ежедневные сеансы умертвления плоти были частью программы воспитания послушников, хотя впрямую назвать эти упражнения бичеванием было нельзя, но все же они учили главному – умению теократов преодолевать любую боль, через фантомное переживание последней.

Калигарриф сообщил Сигмусу о том, что Храму требуется новый генетический материал, что в закрытых женских монастырях на других планетоидах образовались «вакансии». Он так выразился: «вакансии для будущих рожениц». И ему, Сигмусу, выпадает честь отдать свои половые клетки для зачатия нового поколения послушников.

Эта, в высшей степени, необычная информация накрепко запала в сознание мальчика. Понимая, что он стал невольным обладателем тщательно оберегаемой тайны, Алеф Дельтус не решился передавать ее своим сверстникам, никому, кроме единственного друга – Бета Гаммуса. Друзья поклялись друг другу хранить тайну, но вместе с тем докопаться до истины. Для этой цели подростки предприняли одно рискованное дело – проникли в закрытую для послушников библиотеку монастыря.

Открытие ошеломило друзей: уже более ста лет Храм Лиловых Тог практиковал половое рабство и суррогатное вынашивание детей. В специальных женских монастырях-инкубаторах держались послушницы, принуждаемые к деторождению всю свою жизнь. Генетический материал отбирался тщательно. Женские яйцеклетки, взятые у молодых рабынь, оплодотворяли искусственно спермой самых выдающихся теократов, затем сформированные зародыши присаживались в организм-автоклав будущей роженицы. Рожденных младенцев забирали сразу, отдавая кормилицам и воспитанницам в другие монастыри. По истечении пяти лет, детей-мальчиков забирали в мужские монастыри навсегда. Никто из детей никогда не мог узнать своих родителей, но существовали списки тех, у кого производился отбор генетического материала…