Текст книги "Принцесса демонов (СИ)"

Автор книги: Валентина Герман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Она закончила и замерла, ожидая моей реакции. Но я молчал, ошеломлённый и раздавленный, не зная, что мог сказать ей в ответ.

Что ж, надо признать, я ожидал и боялся чего-то подобного. Наслаждался каждой минутой, проведённой с ней рядом, и терзался опасениями, что, как только её жизнь вернётся в привычную ей колею, она очнётся от кошмара и снова взглянет на меня с высоты своего положения. Как только окажется дома, в привычной для неё дорогой обстановке, как только Орден перестанет нависать над ней чёрной тенью, как только она вспомнит о радуге перспектив, открывавшихся перед нею в той безоблачной жизни, что по праву принадлежала ей, – тогда же я перестану казаться ей достойным чего-то большего. Я понимал это. Я ждал. И всё же так надеялся, что этого не случится.

Белинда оказалась права, я оказался наивным дураком. Слепым, восторженным, беззаветно влюбившимся идиотом. Но всё-таки... этот отказ, прикрытый именем сестры, – зачем же так, Аманда?.. Чтобы избежать объяснений? Чтобы мне некого было убеждать?.. Или чтобы я не посмел больше тебя коснуться?.. Но неужели после всего, что было между нами, я заслужил лишь этого?..

– Очень жаль, – проговорил я медленно, с трудом узнавая собственный голос, – что вы не нашли в себе силы сказать мне это лично.

Она закусила губу, виновато глядя на меня, но так и не произнесла ни слова.

– Это вам, – я протянул ей коробку, что до сих пор держал в руках, и резко развернулся, не в силах более терпеть эту жестокую пытку. Никакие раскалённые пруты не шли в сравнение с тем, что она сейчас делала с моим сердцем. И я устремился к выходу, уже на пороге бросив: – Прощайте, Аманда.

Отступление третье, заключительное

АМАНДА

Я не понимала, почему Джер поступил так со мной.

Он исчез, даже толком не попрощавшись, оставил мне эту коробку, перевязанную трогательной голубой лентой, в которой я с замиранием сердца обнаружила девять пробирок, доверху наполненных мутновато-жёлтой жидкостью. Плазма крови кшахаров, как назвал её Ханнинг. Противоядие, способное спасти каждого, кто стал жертвой Ордена, и сейчас в моих руках было предостаточно, чтобы разом исцелить их всех.

Мне пришлось отправить Ордену этот дар через посредничество Аннабель: очевидно, что после такой значительной кровопотери я сама несколько дней просто не смогла бы держаться на ногах. Оставалось лишь надеяться, что Джер не подверг опасности Акко, иссушив его до полусмерти. Хотя всерьёз об этом я не волновалась: своего кшахара Джер любил без памяти и никогда не причинил бы ему вреда.

Но вот любил ли он меня?..

В последние недели мне всё чаще казалось, что я имею право надеяться на его искренние чувства. Всё, что он делал для меня, то, как прикасался ко мне и как смотрел... По всему моему телу разливалась обессиливающая дрожь от его жестов, его улыбок, просто от его присутствия рядом.

Но он оставил меня. Вот так, просто и неожиданно, так и не сказав мне ни слова о своих чувствах, да что там – почти ни слова вообще.

Две недели я терпела. Я ждала его, украдкой взглядывая по вечерам в окно в надежде увидеть там знакомый силуэт поверх распахнутых парусами кожистых крыльев. Я ждала, что он явится к порогу во время чайного перерыва или позднего ланча, беззастенчиво отставит в сторону дворецкого и со свойственной ему циничной беспардонностью шагнёт через порог гостиной. Меня ужасали его манеры, но я и любила его за них. Я любила его за всё, что он являл собой, всё, чем я никогда не была, и пусть я не соглашалась с ним во многом, это не мешало мне понимать его, и принимать, и прощать ему то, что, в сущности, было неважно. Манеры, циничные шутки, этикет... Какая бессмыслица! Ведь я любила его за честное сердце, и за благородность порывов, за мужественность, которую он ничем не выставлял напоказ, но тем не менее обладал ею в такой степени, какую не встретишь у иных идеально воспитанных и высокородных мужей.

Две недели.

В первый же день третьей я отправилась на Шэрринг-стрит – лишь затем, чтобы обнаружить необитаемой его крохотную квартирку, так и не избавившуюся до конца от следов сажи и тонкого шлейфа гари, одиноко витавшего в воздухе. Вся мебель была вывезена. Дверь – не заперта, лишь прикрыта. Светлые прямоугольники на обоях, там, где ещё недавно висели полки, да немного мусора на полу – вот всё, что осталось мне в память о человеке, спасшем мою жизнь и лишившем покоя мою душу.

Я нанесла визит и Белинде, но та с самым честным видом заверила меня, что уже пару недель не видела своего близкого друга. В следующие несколько дней я каждый вечер ходила мёрзнуть к маяку.

Потом я сдалась.

На девятнадцатый день после нашего возвращения в Виндсхилл за утренним чаем Аннабель передала мне свежую газету.

– Ты видела, Мэнни? Кажется, теперь и впрямь всё закончилось.

Я безучастно скользнула взглядом по строчкам, но такой заголовок и тем более фотография под ним, конечно, не могли оставить меня равнодушной.

"ГНЕЗДО РАЗВРАТА В СЕРДЦЕ ВИНДСХИЛЛА!

Городское детективное управление раскрывает подробности блестяще проведённой операции

Вчера сотрудниками детективного управления Виндсхилла была проведена беспрецедентная зачистка возмутительной язвы на теле нашего города. Известный всем жителям Орден Говорящих с Духами всегда пользовался репутацией серьёзной организации, чьи цели и подробности существования были недоступны для понимания обывателей. Покровительство сильных мира сего возводило представителей Ордена в разряд едва ли не святых при жизни, их боялись и даже наделяли сверхъестественными способностями, байки о которых наверняка слышал каждый ребёнок и взрослый.

Но никто из нас даже не представлял себе, что в действительности творилось в стенах древней крепости. Пока ваши дети спали в своих кроватках, пока вы доедали поздний ужин или возвращались домой в темноте, в подземельях Ордена происходили немыслимые, отвратительные оргии, абсолютно богопротивные и омерзительные для нормального человека действа и ритуалы. Сотрудниками детективного управления были обнаружены пыточные со всевозможными инструментами и инвентарём, ритуальный зал, богохульно оформленный, а также иные доказательства творившегося в этих стенах безумия. Глава Ордена, некий лорд Кэллиш, был застукан с поличным во время непотребного акта с участием нескольких особ женского пола, чьи личности, к сожалению, установить не удалось. Ещё несколько членов Совета, руководившего деятельностью Ордена, были схвачены при подготовке к подобным ритуалам.

После окончания операции нам удалось взять эксклюзивное интервью у инициатора и главного руководителя зачистки детектива Дадлоу (теперь, отметим, уже детектива старшего). "Мы готовились к этому дню несколько месяцев, – делится впечатлениями Дадлоу. – Проводили расследование, внедряли своих людей. Обнаруженные нами подробности повергли в шок не только меня, но и всё руководство детективного управления и даже высокие чины в столице".

Кстати, необходимо сказать, что королевская канцелярия уже отреагировала на события, встряхнувшие весь город, и заявила, что ни король, ни кто-либо из его высочайших помощников не мог подозревать о беспределе в организации, получавшей дотации как из церковной, так и из королевской казны. По заявлениям королевского пресс-атташе, цели и задачи существования Ордена являются предметом строжайшей секретности, однако преступления, выявленные детективным управлением Виндсхилла, необратимо дискредитируют руководство Ордена и непременно будут расследованы высшими инстанциями, а все виновные понесут весьма жёсткое наказание".

На этом заметка заканчивалась, напоследок суля читателям полную версию интервью и эксклюзивные подробности в следующем выпуске, и я, проглядев её до конца, невольно вернулась взглядом к фотографии, занимавшей едва ли не половину первой полосы главной газеты города. На ней Кэллиш, облачённый лишь в алую рясу, непристойно задранную до самых колен, сидел на каменном полу одной из таких знакомых мне пыточных, за одну руку прикованный к стене кандалами. Чуть дальше, на заднем плане, в сумраке виднелись несколько женских фигур в очень коротких сорочках или пеньюарах – настолько коротких, что у отдельных из-под подолов виднелись кружевные полоски сползших с бёдер чулок. Лиц не было видно: все они отворачивались или стыдливо прикрывались руками. Да и вообще, задний план с девушками был намеренно размыт, но ровно настолько, чтобы редакцию впоследствии не обвинили в непотребстве. А вот лицо Кэллиша очерчивалось ясно и чётко. Взлохмаченные седые волосы, исполненные ярости голубые глаза и столько презрения во всех чертах, столько ненависти в искривлённой линии губ и выпирающей остроте подбородка, что мне невольно казалось: я знаю человека, что стоял в тот миг по другую сторону объектива. Я знаю: только он мог придумать всё это, и задействовать свои бесчисленные знакомства, подключив к делу детективов, репортёров, путан и даже бывших послушников Ордена лишь для того, чтобы навсегда низвергнуть в пропасть гигантского, непобедимого демона. Чтобы вернуть жизнь тому мальчишке, которого он узнал среди обращённых и назвал – ох, и точно ведь! Дадлоу... – чтобы защитить его, и всех, кто пришёл бы следом за ним, и... меня.

Он возвратил жизнь мне, он сделал всё для этого, но сам так и не вернулся, чтобы сказать мне об этом.

Слёзы непонимания, разочарования, обиды обожгли мои глаза, и я резко опустила ресницы, чтобы скрыть их от наблюдавшей за мной сестры. Взгляд машинально пробежался по тексту, выхватывая бессмысленные фразы, заголовки, абзацы других статей.

«В Виндсхилл приезжает выставка знаменитого эпатажного художника Альфреда Джарольдиньо»

«Богослов Майкл приводит убедительные доказательства существования „частных ангелов“»

«Угроза загадочной эпидемии среди кшахаров не подтвердилась»

Я резко сложила газету и, поднявшись, отступила к окну.

– Что с тобой, Мэнни? – Аннабель возникла за моим плечом. – Ты не рада? Ведь всё закончилось.

– Да, – подтвердила я горько. – Всё закончилось, Энни. Даже то, что вовсе не должно было кончаться.

Я не видела лица сестры, но по голосу поняла, что она нахмурилась.

– Мэнни, ну, хватит уже. В конце концов, это глупо.

– Глупо – что? – переспросила я тихо и выдохнула: – Любить?..

– Это не любовь.

– Ты не знаешь этого, Энни. Мы с тобой можем быть абсолютно одинаковы внешне, но сердце-то у каждой из нас своё.

Тёплые ладони сестры мягко легли на мои плечи.

– Может быть. Однако моё всегда чувствовало, что будет для тебя лучше.

Я криво усмехнулась.

– Ну да. И ты, упрямица, всегда делала всё по-своему. Но кому, скажи, ты оказала услугу, когда сдалась Ордену вместо меня? Ты ведь едва себя не погубила.

– Я хотела защитить тебя, – тихо отозвалась Аннабель, и нотки раскаяния проскользнули в её голосе. – И даже если я ошибаюсь в чём-то, то лишь потому, что всегда хочу для тебя лучшего.

– Знаю, – улыбнулась я мягко. Я и впрямь не сомневалась в этом ни на мгновение.

После завтрака мы собирались нанести визит подруге. Я сменила платье, равнодушно позволила горничной уложить волосы, отправилась в спальню, чтобы подобрать серьги. Настроения наряжаться не находилось вот уже несколько недель, но я должна была делать вид, будто всё стало как прежде. Ходить к подругам, принимать гостей, посещать театры... Безумие закончилось, в мою жизнь вернулись спокойствие и размеренность, вот только теперь отчего-то они казались мне тоскливой и унылой пустотой.

Серьги я выбрала самые привычные и удобные: просто не хватило фантазии на что-то другое. Задумчиво оглядела шкатулку, приоткрыла нижнее отделение, где долгие месяцы лежали нетронутыми все мои кольца и браслеты. Теперь наконец я смогу снова носить их.

Удар в стекло заставил меня вздрогнуть, и я едва не вскрикнула от неожиданности. Пронеслась в голове сумасшедшая мысль, от надежды втрое быстрее заколотилось сердце. Но это наверняка просто птица...

Я обернулась к окну и едва не споткнулась на ровном месте.

– Акко?!..

Метнувшись вперёд, я распахнула створки, впуская кшахара, и тут же позабыла о морозном ветре, ворвавшемся в комнату.

– Акко! – я крепко стиснула его шею, прижимаясь к ледяной чешуе в неколебимой уверенности, что больше никогда не отпущу его снова. – Милый мой, родной... куда же вы пропали... почему...

Акко урчал что-то виновато и в то же время укоризненно.

– А что я? – принялась невольно защищаться. – Я вас везде искала. В Ордене, разумеется, потом на вашей квартире, и у Белинды, и на маяке. Акко, что произошло? Почему Джер исчез вот так? У вас всё в порядке?

Он мягко ткнулся носом мне в живот, прикрывая янтарные глаза. Я огладила его голову, чувствуя одновременно и облегчение, и ещё большую тоску, обволакивающую сердце.

– Я тоже скучала, дружок. По вам обоим.

Акко вопросительно поднял голову.

– Ну, конечно, по обоим, Акко. Не знаю, что нашло на Джера и почему он так повёл себя, но я ему повода не давала.

Акко внимательно посмотрел на меня, а потом указал носом в сторону окна.

– Ур-р?..

– Полететь с тобой? – переспросила я, и голос мой дрогнул. Колени подогнулись – К Джеру?..

Кшахар смотрел на меня выжидательно и почти моляще.

– Конечно, полечу, – заявила я вдруг без колебаний. В конце концов, глупо строить из себя обиженную и ждать, когда Джер сам явится, чтобы объясниться. Ждать и бояться, что это не случится никогда.

В моей гардеробной ещё оставалась пара тёплых плащей с той поры, когда бежать чёрным ходом среди ночи для меня было почти ежедневной нормой. Вот и теперь, закутавшись в один, я взобралась на спину кшахару.

Летели мы недолго, но направление оказалось мне неизвестным. Совершенно незнакомый район, небогатый, но аккуратный и чистый, с небольшими домиками из нарядного красного-белого кирпича, лепившимися друг к другу, будто новогодние пряники. Акко спустился к одному из них и приземлился на черепичную крышу рядом с приоткрытым металлическим люком. Двинул носом, распахивая крышку настежь, сложил крылья и спрыгнул внутрь, пружиня лапами, чтобы смягчить для меня удар. Спустившись на пол, я осмотрелась. Это, по-видимому, была старая голубятня: по углам ещё стояли ряды клеток, всё вокруг ощутимо пахло птичником.

– Твои будущие апартаменты? – улыбнулась я, оглядываясь.

Акко фыркнул. Да, наверное, если даже я отчётливо ощущаю пропитавший все стены запах, то для Акко это место ещё долго не станет уютным. Но если тут всё отмыть и перекрасить, а вместо металлического люка вставить окно...

Кшахар поманил меня за собой, и я тут же забыла и о голубях, и о неожиданно заполнивших голову планах по ремонту. Глупо, в самом деле... может быть, сегодня единственный раз, когда мне будет дозволено оказаться в этих стенах.

Дверь с чердака вела на узкую деревянную лесенку, спускавшуюся в коротенький коридор с парой дверей по бокам. Впереди проход раскрывался светлым холлом, и именно туда повёл меня Акко. Я замешкалась, скованная мгновенной неуверенностью и сомнением. Сняла плащ, перекинула его через перила лестницы, обернулась к кшахару. Акко вопросительно уркнул. Я кивнула – не то ему, не то самой себе – и шагнула следом.

Яркий солнечный свет проникал в небольшой холл сквозь высокое окно, на котором ещё отсутствовали портьеры. По углам высились башни из разномастных коробок, у входной двери стоял знакомый мне комод – я помнила его по прежней квартире Джера. Столешница, как и прежде, уже почти не просматривалась под грудами какой-то мелочи: коробками, бумажками, ключами, на углу приютились даже гвозди и молоток.

– Акко, это ты там? – послышался приглушённый голос Джера, и я вздрогнула, чувствуя, как слабеют колени. Звук его голоса отозвался в памяти всплеском образов и воспоминаний. Неужели увижу его, сейчас?..

– Дружище, захвати молоток, а? Там, на комоде оставил, кажется.

Вслед за этим до нас донёсся громкий скрежет, будто Джер двигал по полу что-то тяжёлое и деревянное.

Акко огляделся и потянулся было к комоду, но я остановила его. Взяла молоток сама, от напряжения крепко сжимая деревянную ручку, и ступила к двери. Сердце колотилось, как безумное. Шаг, ещё один... порог.

Джер сидел на корточках спиной ко мне и, склонив голову, сосредоточенно ковырялся в дверце распластанного посреди комнаты недособранного шкафа.

Я замерла на мгновение, разглядывая его, жадно и трепетно отмечая каждую мелочь. Его руки с налипшими кое-где опилками – вдруг захотелось, чтобы они коснулись меня, ласково и настойчиво, как прежде. Его волосы, немного спутанные и, как всегда, свободно рассыпавшиеся по плечам – как не терпелось сейчас же запустить в них пальцы... Рубашка его местами небрежно выбивалась из-под пояса, рукава были закатаны до локтя, голые ступни и щиколотки нелепо торчали из-под видавших виды костюмных брюк. Сердце, глупое, податливо сжалось от необъяснимой нежности.

Я сделала шаг, другой, третий, неслышно подступая вплотную.

– Ну, Акко где ты там... – Джер обернулся и уткнулся взглядом в подол моей юбки.

Замер, резко поднял глаза. Так же резко взвился на ноги, машинально отирая руки о рубашку, и продолжал смотреть на меня, не отрываясь. Столько эмоций сменялось на его лице, что я не могла понять, рад ли он видеть меня или напротив. Изумление. Надежда. Сомнение. Мрачное ожидание чего-то не слишком приятного.

– Аманда, – произнёс он наконец и бросил в высшей степени выразительный взгляд за мою спину. Не знаю, как Акко, но я съёжилась от осуждения и недовольства, отчётливо читавшихся на его лице. Сердце пронзило болью. Он не хотел меня видеть.

– Ваш молоток, – прошептала я, опуская глаза в нестерпимом разочаровании. Джер забрал инструмент, едва коснувшись моих пальцев, но от этого соприкосновения меня обожгло, будто молнией.

– Зачем вы явились? – тон его был откровенно недружелюбен. А я уже и сама жалела, что согласилась на эту затею. Одна, тайком, пробралась в дом к мужчине... Глупо. Бездумно. Да и Энни наверняка уже обнаружила пропажу.

Я посмотрела на него, чувствуя, как поднимаются изнутри обида и волнение.

– Хотела узнать, почему вы исчезли.

Он холодно усмехнулся.

– Почему исчез? Вы серьёзно? А вы ожидали, что я стану ползать перед вами на коленях и умолять вас снизойти до меня?

Тут уже я почувствовала себя уязвлённой.

– Я, кажется, никогда не просила вас умолять меня, Джер.

– О, как же!.. – презрительно фыркнул он, отворачиваясь. – Вы сказали всё достаточно ясно, Аманда. Повторять не нужно.

– Сказала? Когда?.. – я нахмурилась, пытаясь припомнить, а потом меня осенило. – Вот ведь... Аннабель?!

Джер хмыкнул.

– Ну, да. Очень удобно. Сначала вы прикидываетесь сестрой, чтобы бросить мне в лицо то, что боитесь сказать от своего имени, а потом, передумав, делаете вид, что этого не было.

– Прикидываюсь сестрой?.. – он окончательно запутал меня.

То есть Аннабель сказала ему, что она – это она, но Джер почему-то решил, что всё иначе?.. Впрочем, конечно, с сестры станется сыграть меня идеально: мы много забавлялись этим в детстве, знали привычки друг друга, жесты, любимые словечки. Вот только зачем?.. Мне невольно вспомнился утренний разговор. "Это не любовь", – сказала она уверенно. И потом: "Если я и ошибаюсь, то лишь потому, что стараюсь как лучше". Нотки раскаяния, проскользнувшие в этих её словах, тогда не зацепили моего внимания. Но теперь... ох, Энни. Вечно стремится изображать из себя старшую. Вечно пытается на свой лад избавить меня от проблем. А в итоге что? Только создаёт их больше...

Я подняла глаза, сознавая, что Джер уже с минуту смотрел на меня. Внимательно, настороженно, с проблеском глубоко затаившейся надежды.

– Почему же вы ей поверили? Вы ведь хорошо знаете меня, Джер. Что такого она могла сказать вам, что вы даже не подумали прояснить ситуацию?

Джер скривил губы, но в выражении его лица уже не было прежней уверенности.

– Она, – всё же не преминул выделить он, – сказала ровно то, чего я ожидал от вас.

На этом он замолчал, надеясь на мою реакцию, но я не произнесла ни слова – лишь слегка повела бровью. Джер вздохнул.

– Сказала, что вы считаете произошедшее ошибкой. Что мне не место рядом с вами. Что вы мне безмерно благодарны, но будете рады, если я сгину из вашей жизни и не стану мешать вам налаживать её.

Закончив, он посмотрел на меня, словно моля: опровергни эту жестокую ложь, рассмейся, убеди, что всё это не имеет смысла. Но я не шелохнулась. Меня терзало другое.

– И это – то, чего вы ожидали от меня, Джер? В самом деле?

Он растерянно моргнул. Потом взгляд его изменился, отражая одновременно неверие, и странное раскаяние, и надежду. Вдруг он подступил вплотную – подступил, но не коснулся меня. Дрожь прокатилась по моему телу, оставляя после себя почти болезненное томление. Коснуться его?.. Самой?.. О, как же хочется... Почти с изумлением я заметила, как мои пальцы скользят по его груди: пока я думала, они решили всё сами. Тёплая ткань рубашки. Твёрдое, напряжённое тело под ней. Джер вдруг поймал мою ладонь и прижался к ней губами, а другой рукой обхватил меня за плечи и крепко притиснул к своей груди.

Я прижалась к нему в ответ, вмиг забывая обо всём, что осталось снаружи. В его объятиях было тепло и уютно, я словно вдохнула глоток сладкого, так нужного мне воздуха и только теперь осознала, что до этого мгновения и вовсе не могла дышать. Я боялась говорить, не зная, о чём он думает, и он, кажется, боялся того же. Он осторожно гладил меня по волосам, одной рукой по-прежнему прижимая к себе, и не произносил ни слова.

Не знаю, сколько мы стояли так – минуту или вечность. Но потом я подняла голову с его плеча, находя его взор, полнившийся сумасшедше яркими эмоциями, и... потянулась к его губам. Совсем осмелела, безумная... Джер не заставил себя ждать и накрыл мои губы поцелуем: пылким, чувственным и головокружительно нежным. Прочь, прочь из реальности. Не осталось больше ничего, да ничего и не было нужно: просто эти мгновения, его прикосновения и объятия, его губы, ласкавшие мои.

Мягко подталкивая меня, Джер сделал несколько шагов к дивану и бережно опустил меня на подушки. Я не сопротивлялась, не хотела возвращаться в реальность, хотя где-то глубоко понимала, что, наверное, настало время остановиться. И, к моему удивлению, чуть погодя Джер сделал это сам. Отстранившись, он поймал мой взгляд, удержал его на какое-то время, а потом мягко улыбнулся, проводя по моей щеке пальцами. В его тёмных глазах плясали счастливые искорки, лишь немного ещё мешавшиеся с настороженностью. Он словно не был уверен, останусь ли я в следующую секунду той Амандой, которая с готовностью отвечала на его ласки, или же обернусь той, что надменно гнала его прочь, и расхохочусь ему в лицо, упиваясь своей над ним властью.

Я качнула головой, возражая собственным мыслям, и Джер чуть изогнул брови.

– Что?..

– Ничего. Просто хотела сказать вам... тебе. Ведь можно на "ты", Джер?.. Хотела сказать... – я опустила глаза, чувствуя, что краснею. Не пристало, конечно, девушке говорить подобное мужчине, но сейчас меня мало трогала извечная необходимость сохранять образ горделивой и неприступной. – Я с ног сбилась, пока искала тебя все эти недели. Я не хочу, чтобы ты оставлял меня. И если вдруг когда-нибудь ты услышишь от меня подобное, прежде чем сжигать все мосты, вначале убедись, что я – это действительно я.

Он усмехнулся.

– Да. Кажется, я понял уже свою ошибку.

Я провела пальцами по его подбородку.

– И всё же ты закончил начатое, несмотря ни на что.

Джер только передёрнул плечами, но в глазах его мелькнуло удовлетворение. Что ж, если он надеялся впечатлить меня, то ему удалось. Ведь поступки всегда говорят куда больше, чем любые слова и заверения.

– Не представляю себе, как ты провернул всё это. И кровь... где, помилуй, ты взял столько крови?

Джер рассмеялся и рассказал мне, с очевидным удовольствием. Дослушав, я с облегчением бросила взгляд в сторону Акко, радуясь, что тот подарок всё-таки оказался не от него.

Кшахар, кстати, копошился в углу, и старательно делал вид, будто его здесь нет, хотя исподтишка то и дело на нас поглядывал. Сводник чешуйчатый, подумала я ласково. Впрочем, сказать, что я была ему благодарна – значит ничего не сказать. Он спас мою жизнь, он исцелил Энни, он вернул нас с Джером друг другу. И всё это – не требуя ничего взамен. Ничего, кроме тепла и благодарности.

– Эй, Акко, – позвала я негромко. – Иди-ка сюда.

Он с готовностью скользнул к моим ногам и вытянул шею, требуя, чтобы его погладили. Что я и сделала, разумеется.

– Спасибо, – проговорила искренне. – За всё.

Он приподнялся на задних лапах и, дотянувшись до меня, преданно лизнул в щёку шершавым языком.

– Ну, вот, опять, – шутливо буркнул Джер рядом. – Дружище, имей в виду, я не стану терпеть, если ты будешь всё время лезть с поцелуями к моей девушке.

Прозвучало это, конечно, несерьёзно, но последние слова всё равно отдались внутри меня тёплым, звенящим трепетом. Я подняла глаза на Джера, но он сделал вид, будто не различил ошеломления в моём взгляде.

"Моей девушке"...

– Значит, Совет Ордена теперь отдадут под королевский суд? – я сменила тему, решив не демонстрировать ему своей излишней впечатлительности.

Ну, девушка и девушка...

Его.

Я подавила глупую улыбку.

– Их арестовали и завтра под конвоем направят в столицу. Конвой надёжный, – усмехнулся Джер, – лично заинтересованный в возмездии. И хотя нечеловеческих способностей больше ни у кого не осталось, не сомневаюсь, что сбежать ни одному из арестантов не удастся. Ну, а дальше... не знаю уж, что там решит король, но придётся им с епископом свернуть свои попытки изобрести сверхчеловека хотя бы на время. Повод для роспуска Ордена мы им дали достойный и красивый: не отвертятся, но и репутацию свою ничем не замарают. Ведь скажи мы людям правду, грязная тень пала бы и на епископа, и на самого короля – их протекторат в отношении Ордена ни для кого секретом не являлся. Обнародуй мы такую правду, нас, конечно, в живых бы не оставили. Но сейчас... чем строже они накажут Кэллиша и прочих, тем больше выиграют в глазах общественности. Ну, а когда всё уляжется и они осмелятся развернуть свои подпольные лаборатории в другом месте, все ниточки, ведшие к вам, уже оборвутся. Мы сожгли все рукописи, Аманда, и наши, и те, что ещё нашли в библиотеке Ордена. Уничтожили все свидетельства, все журналы Ханнинга, в общем – всё, что смогли найти. Теперь никто, кроме самих членов Совета, не сможет привести к вам, но я серьёзно подозреваю, что их-то уже больше не допустят до королевских тайных обществ. А сами, без протекции, они – ничто. Поэтому, надеюсь, для вашей семьи эта история навсегда закончилась.

– И для вас тоже, – отозвалась я, переводя взгляд с Джера на Акко и обратно. – В этом моя прабабка оказалась права: тайна нашего исцеления – одна из тех, что должна навсегда остаться нераскрытой.

Я ласково огладила чешуйчатую голову ластившегося ко мне Акко. Не знаю, возможно ли и впрямь обрести сверхспособности, используя одновременно и яд, и кровь кшахара, но даже если так, мы их не заслуживаем, раз готовы получить их такой ценой. Мы стремимся к целям и забываем о разборчивости в средствах. Мы заблуждаемся, забывая о простых истинах и с готовностью подменяя их на фальшивки. В мире полно ядов, отравляющих нашу кровь и наше тело – и когда-нибудь, наверное, мы найдём противоядия ко всем. Но от тех ядов, что травят разумы и души, существует лишь одно исцеление – человечность. Любовь к тем, кто вокруг.

– ...Аманда, ты носишь кольца? – спросил вдруг Джер, выводя меня из задумчивости.

И вгоняя в ступор. Кольца?.. Какие кольца?.. Сердце вдруг затрепетало – не поймёшь, от восторга или от тревоги. Ох, да неужели он и правда... Милостивые боги, и что же я отвечу ему...

– Я думал подарить тебе одно, – беззаботно продолжил Джер, – ну, чтобы различать вас с Аннабель.

– Ох!.. – я даже рассмеялась от неожиданности, и Джер удивлённо взглянул на меня. Потом, похоже, догадался, что взбрело в мою глупую девичью голову. Лицо его приобрело растерянное выражение.

– Кхм...

Я резко поднялась, оглядывая комнату в отчаянных поисках предлога, чтобы замять совершенно немыслимую ситуацию.

– А знаешь, у вас здесь очень мило. Светло и уютно... а чердак, ты ведь нарочно выбирал такое место, специально для Акко? Отличное решение, превосходная идея...

– Аманда, – оборвал он меня, и в голосе его звенели смешинки. Его рука нашла мою, и он мягко заставил меня обернуться. – Эй. Посмотри на меня.

Я вынужденно встретила его взор, пунцовея от смущения.

– Помнишь, ты как-то спросила меня, не намерен ли я сделать тебя своей женой?

– Помню. Это произошло, когда ты пытался соблазнить меня посреди ночи, – ответила я, защищаясь.

– Да, – отозвался Джер невозмутимо. – Так вот, тогда ответ был бы: нет. Однако сейчас... знаешь, эти недели без тебя показались мне вечностью. Я успел о многом подумать, кое-что осознать... и я понял, что, если бы ты только осталась рядом, я ни за что в жизни не захотел бы тебя отпускать, – его голос звучал немного натянуто, словно он смущался собственных чувств, озвученных вслух. – Я хочу, чтобы ты была со мной. И когда-нибудь я сделаю тебе предложение, Аманда. Но не сейчас, хорошо? Не сейчас.

Это было обещание, какого мне ещё не приходилось слышать: странное, но заставлявшее душу цвести, будто солнце – весеннюю вишню. "Когда-нибудь я сделаю тебе предложение..." Обещание любви, и верности, и твёрдого намерения преодолеть все трудности, которые ещё ждут нас впереди. А они предстоят, и Джер совершенно прав: сейчас ещё слишком рано.

Конечно, можно считать, кое в чём нам уже повезло: например, я всего лишь племянница графа Рейнервилль, а не его дочка. Будь я наследницей титула, мне бы подобное с рук не спустили. Но и без того проблем у нас достанет. Отец будет против. Хотя нет, он будет в ярости. Да и Энни, кажется, тоже...

Энни!..

– Джер, боюсь, мне пора возвращаться.

Вполне логичная фраза после моих размышлений, но после его признаний, согласитесь, чертовски странная. Я заметила, как изменилось его лицо, и тут же затараторила, спеша исправить собственную глупость:

– Я сбежала из дома, не предупредив никого. А мы с Энни собирались к подругам. Она наверняка с ума сходит, не застав меня в моих комнатах. Окно распахнуто... После всего, что мы пережили ещё совсем недавно, представь себе, какие мысли первыми придут в её голову?

Джер усмехнулся.

– Думаю, совершенно правильные придут.

Он склонился ко мне и легко скользнул губами по моим губам, посылая волну сладкой дрожи по всему моему телу.

– Мы ещё увидимся сегодня?

– Конечно. Я могу вернуться после обеда. Акко, залетишь за мной?