Текст книги "Игра: Дочки-матери (СИ)"
Автор книги: Валентина Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Блюда появлялись на столах, как в бальных танцах: парень с девушкой подходили, меняли блюдо, забирали использованную посуду и растворялись, сменив гостям запачканные салфетки.
– Матушка Наталья, вы что, всё это время дрессировкой слуг занимались? – шепнула я.
– Оставили вы с князем меня на хозяйстве, а я привыкла в трудах жить. Аннушка. Я и в салоне у тебя похозяйничала – придешь, удивишься!
– Поедете летом в имение, вот тогда и вы удивитесь, матушка – как я то там похозяйничала!
– Да уж писал, Сергей Петрович! Ты где пройдёшь – всюду большие перемены!
– Вся Россия кипит, – вклинилась в наш разговор Государыня, – и я знаю, кто тому причиной! Государь так занят, что я его почти не вижу. Сначала обижалась даже. А потом, как увижу его счастливое лицо, вся обида проходит!
Собрал он Совет со всеми князьями и высшими чиновниками и так загрузил их работой, как только во время войны было!
Гости стали разъезжаться. Музыканты собирать инструменты. Я подошла к ним.
– Хотите заработать и сами участвовать в неповторимом, небывалом развлечении?
Пригласила их приехать на место представления с инструментами и, как будет подан знак, начинать играть самые прекрасные медленные вальсы, плавно переходя от одной мелодии к другой, пока представление не закончится. Договорившись о знаке, мы расстались.
***
Я с Иваном Летуном стояла на горке с дельтапланами. Парнишка был зелёный от волнения.
– Представляешь, как красиво это будет под музыку, Вань? – отвлекла я его от переживаний, – Старайся не делать резких движений, наслаждайся полётом. Потом также плавно вернись за мной на гору. Я постараюсь почувствовать ветер – иди следом. Если ты получишь от полёта удовольствие, то и зрителям понравится.
Народу на лугу собралось, как в наше время, во время народных ярмарок и гуляний. Ведь мы не сказали: «Только с вашими детьми и племянниками», потому народ резонно решил, что это же не театр, ложи не ограничены. Господа захватили с собой слуг и их ребятишек, те рассказали знакомым... А еще говорят, что это «Москва – большая деревня».
Публика была разношерстной. Полиция вылавливала воришек. Знать расположилась в колясках, простецы расстелили дерюжки на траве и устроили что-то вроде пикников.
Мы с Иваном волновались больше, чем в поместье, и не только потому, что зрителей много. Простора деревенского не хватало. Сесть с дельтапланами свободно, было почти что негде, если только снова возвратиться на гору. А как ветер характер покажет?
Одно было хорошо: погода была солнечной и достаточно ветреной.
В деревне мы с ним неплохо отвели душу: и полетали вдоволь и крестьян поразвлекали перед отъездом.
У кареты царской семьи, окружённой охраной, прошёл переполох – Государь прибыл. Он не обещал приехать, но выкроил время для «сюрприза Аннушки».
Прозвучали рожки форейторов, видимо, вся царская семья уже в сборе.
Слуги незадолго до этого закрепили наши ремни, и мы были готовы. Чтобы не смущать голыми ножками публику, я присборила нижнюю юбку наподобие широких шаровар.
Зазвучала музыка. Я разбежалась первой. Почувствовав упругость под крылом, я взмыла в небо.
Иван, слегка отстав, последовал за мной.
Толпа не ахнула, не восторгалась. Толпа онемела. Я даже ощутила исходящий от неё страх.
Видимо в деревне жители не испытали такого шока потому, что пока строили дельтапланы и наблюдали за нашими с Ванькой тренировками, внутренне уже подготовились к этому событию.
В честь дня Ангела матушки я создала особый ансамбль: Иван был в голубом костюме, за спиной его развернулись два золотистых шёлковых полотнища, которые шлейфом тянулись за ним, как я видела в цирке у воздушных гимнастов; Сама я, понимая, как важно первое впечатление, оделась в белоснежное платье, а полотнища за спиной были нежно-розовыми.
Молчание продолжалось, пока мы, покачивая крыльями дельтапланов на вираже, делали круг над лугом.
И вдруг возник единый, как выдох, крик. Люди прыгали, кричали, смеялись и плакали. Я не учла эффекта толпы: общее чувство в духе, «в ментале», как говорили в моё время, объединило всех и, усиливая ощущения каждого, поразило толпу шоком.
Мы планировали над ними под звуки вальса, то взмывая вверх, то почти опускаясь к напряжённым лицам.
Постепенно медленный танец ветра успокоил людей, они расслабились, стали улыбаться и махать нам руками.
Детей сажали на плечи, мальчишки постарше карабкались на коляски и тянули вверх руки, как будто надеясь прикоснуться к нам.
Мы исполняли продуманный ещё в поместье танец: то парой кружили над лугом, то разъединялись и по кругу летели навстречу друг другу. Тут я использовала наработки мастеров фигурного парного катания.
Музыка вальсов сопровождала наши вариации и люди, отойдя от шока, прониклись красотой момента и наслаждались неповторимым, невозможным в этом веке представлением.
Прощально покачав крыльями, мы развернулись на посадку. Я собралась со всеми силами, чтобы красиво закончить представление. Не хватало после такого триумфа, упасть! Потому боль, которая внезапно поразила левое плечо, вызвала только чувство досады. Рука мгновенно онемела, дельтаплан дрогнул и накренился. Сделав неимоверное усилие, чтобы удержать руку на трапеции, я опускалась на горку, Иван следовал за мной.
А толпа опять замолчала.
Приземлившись, я оглянулась посмотреть на посадку напарника, и вдруг в глазах у меня замельтешило и потемнело.
26 глава. Песня про Ангелов
Часть 5
Песня про Ангелов.
Летели два ангела над Петербургом
И светлая музыка в небе плыла,
В небе покойном ни града, ни бури,
Лишь солнце сияло на нежных крылах.
Припев:
Ангел, постой, погоди -
Путь в небеса освяти!
Замерло сердце в груди...
Господи, Боже, прости!
И люди, подняв изумлённые лица,
Открыли сердца, чтобы чудо принять.
Смеялась и плакала стоя столица,
В сердцах благодарных храня благодать.
Припев.
Но чёрные души не выдержат света.
И в этой толпе оказался злодей:
На ангела сердце – прицел пистолета!
И кровь заструилась на лица людей...
Припев.
Злодей, ослеплённый божественным светом,
На вечную муку теперь осуждён.
Ангела друг исцелил, взял за руку,
И в небо умчались на веки времён.
Припев.*(Ноты)
Пришла в себя я уже в своей комнате, в постели. Во рту – противный привкус лекарства. Ко мне, вся в слезах, кинулась Наталья.
Оказалось, последние аккорды представления мне оценить не довелось. Под громкую музыку и приветственные крики народа, незамеченным прошёл выстрел из толпы.
Люди только увидели, что сердце «ангела» вдруг начало кровоточить, по белому одеянию расплылось яркое пятно и теплые капли окропили некоторые лица.
«Ангелы» приземлились на горке, в отдалении ото всех, и люди восприняли это как задуманную часть представления.
Аплодисменты не смолкали долго. Меня уже отвязали от дельтаплана, охрана зажимала мне рану, подозвали доктора царской семьи, Иван плакал... А народ всё аплодировал!
Пуля пронзила детское плечо насквозь и прошла рядом с сердцем, чуть выше и левее его. Стрелок был очень метким и промахнулся не по своей вине. Он привык стрелять по взрослым мишеням, у моего платья были пышные рукава «фонарик», а белый цвет вообще зрительно увеличивает объём...
Он просто не предполагал, что у меня такие узенькие плечи и грудная клетка.
Сотрудник тайной полиции, направленный Государем для расследования, узнал у охраны, о покушениях во время путешествия в столицу. Дотошно допросил всех участников этих событий.
Спросил у меня, готова ли я ответить на его вопросы. Я согласилась и коротко рассказала о попытке пиратов похитить меня, о встрече с иезуитом в имении, о первых двух выстрелах на постоялом дворе и попытке похищения в дороге.
– Что вы сами об этом думаете, княжна? – сделав над собой усилие, спросил этот жесткий во внешности и движениях господин. Было видно, что ему внутренне не комфортно воспринимать всерьёз ответы ребёнка.
– У меня ощущение, что действует не одна группа людей. Одни меня пытаются убить, а другие пытались выкрасть. Враги у России разные. Одни боятся того, что я несу Отечеству и хотят уничтожить. Другие завидуют и, думая, что я ясновидица, хотят выкрасть и использовать в своих интересах. Но поняв, что я не стану действовать против моей страны, так же уничтожат меня.
– А если заставят пытками? – с сомнением поинтересовался он.
– Богородица спасёт меня от предательства. Я помолюсь и поможет.
– Но как она поможет, если вы будете в руках врагов?
– Например: остановит сердце. Ведь в руках врагов будет только моё тело, а не душа.
Следователь, споткнулся пером, записывая мои ответы, опрокинул чернильницу и, не замечая растекающегося по бумаге пятна, ошеломлённо уставился на меня.
– И вы так спокойно говорите о смерти, мадемуазель? В ваши-то годы?
– В мои годы я знаю больше важных секретов, чем другие в старости. С теми знаниями, что мне оставлены, мне дана ещё и ответственность за эти знания и судьбу России.
Вот вы, служа в тайной полиции, не доверяете же секреты государства болтунам, слабакам и дуракам? Господь не глупее вас, доверяя тайны именно мне, он знал, что делает, верно?
Мужчина с облегчением, кивнул. А потом помялся и смущённо спросил:
– А как работают ваши «крылья»? Что их держит в воздухе? Мы всё осмотрели, но так и не поняли... – На лице этого крепкого, сурового человека мелькнуло почти детское, восторженное чувство.
– А что заставляет паруса на корабле, гнать его по волнам моря? Ветер. Вот и эти «крылья» слушаются порывов ветра, нужно только приноровиться и почувствовать ветер, как волну.
Когда сильная буря сшибает с ног, вы же понимаете, что воздух это не пустота, а что-то материальное? Просто он более слабый... как бы более жидкий, чем вода.
– А можно создавать такие «крылья» большего размера? – загорелся он.
– Можно, но при существующей технике, пока не реально. Ими сложно будет управлять, они будут тяжелы и потому станут падать. А то и просто из-за тяжести не поднимутся в небо. Вот, когда создадут приборы, которые будут двигать самолёты, как лодки, тогда – да! Можно будет даже создавать их из лёгкого металла, например, алюминия.
– Алюминий же мягкий, легко гнётся и ломается.
– Опытами можно установить: добавки каких металлов сделают его прочным, чтобы он, при этом, остался таким же лёгким. Как из меди сделали бронзу.
– Вы и правда обладаете разнообразными знаниями. А какие металлы нужно добавить в алюминий для прочности?
– Я не настолько всеведуща, – улыбнулась я, – хорошо ещё, что я помню направления, в которых стоит искать полезное.
– А что, можно ещё что-то придумать для полёта?
– Воздушные шары, – устало произнесла я, – большие шары из тонкой ткани, не пропускающей воздух. Наполнить их тёплым воздухом, а лучше гелием – это газ, более лёгкий, чем воздух. Они поднимутся... Снизу корзина с людьми и грузами... – я закрыла глаза.
– Простите княжна! Я забылся. Вы же ранены. Я оставляю вас, – как он собирал свои бумаги и уходил, я уже не слышала.
***
К воскресенью подготовилась к причастию и попросила провести службу в домовой церкви. Меня принесли туда на руках и посадили в кресло. Так, сидя, я и прослушала всю литургию.
Исповедь далась мне нелегко. Я рассказала о том, как вынуждена была впервые убить человека, чтобы защитить свою жизнь и жизнь подростка, который был со мной.
Священник назначил мне епитимию, но грех отпустил.
Через несколько дней я уже потихоньку ходила по комнате, приводя в полуобморочное состояние семейного врача. Андрей Павлович стонал о том, что рана должна окончательно зарубцеваться, прежде, чем вставать с кровати. А я помнила, что в наше время врачи разрешают, и даже советуют подниматься на третий день после операции. Потому спокойно отстранила его:
– Не паникуйте, доктор! Всё будут хорошо.
В мою спальню вошла матушка Наталья.
– Аннушка, к тебе пришла целая делегация! Две девушки и несколько парней из фехтовального и географического клубов. Что им передать от тебя?
– Я сама выйду.
Надев просторный халат, я вышла к гостям.
– Простите мой внешний вид, друзья. Я больна. Рада вас видеть. Располагайтесь.
– Мы знаем, вас ранили в небе. Про вас, Аннушка уже всюду песню поют. Кто придумал – неизвестно.
– Песню обо мне? – удивилась я, – Интересно! А как бы её услышать?
– Нам она понравилась, мы и выучили...– сказал Володя, – Мы с Татьяной в клубе пели её. Хотите споём?
– Конечно, хочу! – устраиваясь с ногами в кресле, с нетерпением произнесла я.
Он сел за фортепиано. Татьяна встала рядом, и они начали петь на два голоса. Текст и мелодия были простыми, но меня пробрало.
Мы помолчали.
– Спасибо. Вы хорошо спели. Странно только, меня-то, с моим характером и в ангелы записали...
– Так раньше только ангелы летали. Среди людей вы – первые. К тому же внешние образы вы подобрали, как у ангелов. А как ещё в песне вас называть? – сказал Володя, – Если бы я был поэтом, я бы тоже так назвал.
– Аннушка, а мы могли бы научиться летать? – робко спросила одна из девушек.
– Если вам родители позволят, я попрошу своего напарника по полётам Ивана Летуна открыть класс обучения.
Девчонки завизжали, ребята тоже были в восторге. Возбуждённо загомонили, начали спорить о том, кто первый поднимется в небо – ведь крыльев только двое!
– А нам можно сделать такие крылья? – смущённо спросил Володя.
– Для этого нужен особый материал – наши самолёты сделаны из морёного дуба. Я напишу в имение мастерам, чтобы выполняли ваши заказы и делали вам личные самолёты. Заказывайте нашему управляющему, пока они не использовали всю древесину на шкатулки, кареты и мебель. А то обычное дерево не выдерживает и ломается в полёте.
Позвали Ваню. Он пришёл радостный.
– Барышня Анна, как я счастлив, что вы выжили! Думал уже, что мне запретят летать после этого случая.
– Наоборот, Иван. Видишь этих молодых господ? Они хотят заказать самолёты нашим мастерам, хотят у тебя учиться полетам. Ты не против стать первым в мире учителем лётного дела?
Он аж задохнулся от переполнявших его чувств.
– Да я, Аннушка, я... Всю жизнь буду Бога за тебя молить!
– Вот вам учитель, друзья. Прошу вас платить ему за учёбу не жалея денег. Я, конечно, могу попросить матушку дать ему вольную. Но он – человек с давней мечтой о небе, человек со свободной душой. Он будет больше уважать себя и свой талант, если сам своим трудом, купит себе свободу.
Пришли газеты из заграницы, в них было написано, что не только в России, но и во Франции и Германии перевели, и распевали песню про «ангелов».
Вышел указ императора, который положил окончательный запрет на все тайные, в частности на масонские организации в Российской империи.
Ещё Екатерина II увидела в масонском ордене политическую угрозу и в 1783 году закрыла масонские ложи. Но их тайная деятельность никогда, по сути, не прекращалась.
В статьях разные журналисты рассуждали о том, как враги ненавидят Россию, что убивают даже детей, поднявшихся в небо. О том, что девочка, однажды уже спасённая Божией Матерью, снова спасена ею. Что выстрел в ребёнка, летящего в небесах, отвела божественная рука и пуля пронзила тело рядом с сердцем. О том, что я иду на поправку, а злодеев постигнет кара Господня...
О предыдущих покушениях во время морского путешествия и поездки из поместья, газеты молчали. Видно от них это скрыли, а может быть, им было приказано не связывать моё имя с нововведениями в России.
Реакция общественности была предсказуемой – уж очень получилась красивая и романтичная история.
***
Болеть и бездельничать я никогда не умела и не любила. Вон в последние годы той жизни, как мне ни было тяжко, пряталась от боли в книжки. Потому все книжки внука про эльфов, гномов, переселение в другие миры или времена перечитала.
В большинстве это было форменное издевательство над моим литературным вкусом. Плевалась, но читала.
Честно говоря, и читала-то только для того, чтобы с внуком на одном языке говорить. Чтобы Никитка мог делиться со мной прочитанным. Говорили с ним о качестве этих книг, о переборе с роялями в кустах, о недостатках чисто литературных. Учить ведь можно и на дурных примерах.
Я говорила:
– Такую тягомотину пустую, как этот... Долгорукий, например, любой грамотный графоман может гнать километрами! Обрати внимание, как автор постоянно тешит свои комплексы. У него явно проблемы с женщинами! Хотя... может быть делает это осмысленно, чтобы потешить комплексы своих читателей. Таких же тормозных мечтателей, о богатствах, которые сами валятся тебе на голову.
– Я и сам заметил это, – смеётся внук,– просто хочется узнать, не придумает ли он наконец, других комплексов! А то темы: пожрать, хапнуть артефактов, поязвить по поводу женского пола, получить задарма какую-нибудь должность или звание, которое ему некогда исполнять... И всё?
Уже «божественные» тире «сатанинские» качества примерил, благодаря артефактам... А дальше что? Когда он их, наконец использует, чтобы домой вернуться из психушки и уткнуться носом в грустную реальность своей никчёмной жизни?
Чисто игровые книги из серии ЛитРПГ и то честнее. Там и не скрывают, что это компьютерная игра, выраженная текстом. Там не требуется глубины, оригинальности, умных мыслей... Жвачка, она и есть жвачка!
– Только не заставляй меня читать это, – содрогалась я, – мне не требуется мозгового онанизма! Я не подросток, который путает литературу с этими бездарными поделками. Я уже и так нахлебалась из них всякой гадости.
Ну, что это за персонажи: придурковатые какие-то «боги» и «богини»; «демоны» и колдуны – некроманты на роли положительных героев; «герои» – закомплексованные слабаки, которые обрели внезапные бонусы в виде магических талантов, абсолютной памяти и небывалой физической силы...
Я за твою душу боюсь! Тебе только кажется, что ты свободен от влияния этих пустых книжек! Они, как тупенькая въедливая песенка, въедаются в мозг, даже такого завзятого книгочея, как я. Но у меня, хотя бы, есть ориентиры, чтобы не поддаться пустоголовию. А ты в опасности.
– Я тоже помню те книги, что ты давала в детстве читать. Но... и так жизнь грузит, хочется спрятать голову вот в такую жвачку, чтобы отдохнуть.
– Невозможно отдохнуть от жизни! – вздыхала я, – Это вариант внутренней смерти! Это для души алкоголизм и наркомания в одном флаконе...
Приехал из поместья князь. Ему рассказали о последних событиях, и он тут же пришёл ко мне в комнату.
– Прости меня, что отпустил тебя одну, девочка! Сам же чувствовал, что на тебя может начаться охота, а понадеялся на охрану.
– Если бы вы были со мной, то было бы то же самое. Противники подготовились неплохо.
– Я хотя бы не стал оставлять тебя одну на дороге. И тебе не надо было бы брать грех на душу – убивать в эти годы. Не пришлось бы самой себя защищать. Это и для взрослого мужчины то – тяжкая ноша для души.
– Да, гадкое ощущение. Даже собственное ранение не так угнетает, как это убийство. Но перекладывать грех на вашу душу – тоже не выход.
Вы же видите – одни стремятся меня убить, другие – похитить. А просидеть всю жизнь под замком не получится. Да я и не соглашусь сидеть взаперти, вы меня знаете.
А чем сильнее будет охрана, тем старательнее они будут готовиться к операции.
Тут скорее надо сделать из меня приманку, как сделал иезуит из Антоши. Надо отловить противников, допросить и высказать своё «фи» их руководству за границей.
– Я поговорю с Государем. Но подставлять тебя я не стану. В крайнем случае, найдём двойника.
– Разменять жизнь другого ребёнка на мою? Опять на те же грабли наступаете, князь? Я не согласна.
– Есть взрослые воры и воровки маленького роста. Убийцы и преступники, дожидающиеся в тюрьме или казни, или каторги. Можно обещать им прощение прегрешений, если отведут от тебя беду. Надо будет это обдумать.
Вбежала Наталья. Он радостно закружил её, подняв на вытянутых руках:
– Как я соскучился по вас, родные мои! – он чмокнул её в небольшой ещё животик, и, обняв, уткнулся лицом в её волосы, с наслаждением вдыхая запах любимой женщины.
Та было собралась что-то рассказать, но он шепнул:
– Потом, всё потом! – и утащил жену в спальню.
Я про себя хмыкнула: хорошо, что меня пока не мучают такие проблемы. Тельце Аннушки было хрупким, взросление его задерживалось. И слава Богу!
Со следующего утра отчим развил бурную деятельность по поискам моего двойника, или что-то вроде того.
Я была слаба и занятия в фехтовальном клубе, полеты на дельтапланах и другие подвижные занятия были мне запрещены. Я читала, но даже чтение в конце концов надоедает, если время от времени не отвлекаться на более активные действия.
С постоялого двора приехал охранник и привел в поводу мою Златовласку.
Я спустилась в конюшню.
– Здравствуй, красавица моя! – лошадка, похудевшая после ранения, всхрапнула и потянулась ко мне. Я дала ей приготовленную морковь и стала гладить золотистую, почти белую гриву, – мы с тобой странно связаны, даже раны у нас с тобой похожие. Тебя не было со мною в небе, чтобы снова прикрыть собою, – бормотала я ей в ухо. Лошадь прядала ушами, шумно дышала, потом притихла, положив голову мне на плечо.
Я обняла её обеими руками за шею, и мы долго стояли так, слушая дыхание друг друга.
***
Зима наступила как-то быстро. Снег выпал сразу и обильно. Морозов сильных пока не было, и заснеженный парк манил, как запах родника уставшего путника. Но тут доктор воспротивился:
– Знаю я вас, барышня! Вас, непоседу, только погулять в парк выпусти – вы на лошадь сядете и начнёте кругами по парку гонять! Нет, запрещаю!
– Андрей Павлович, миленький, но свежий воздух мне только на пользу пойдёт! Я же так быстрее окрепну. Я обещаю – на Златовласку не садиться! Можно, она просто со мной рядом бегать будет? Она ведь тоже раненая и ей легкие прогулки полезны. А всадника ей пока носить на себе не желательно – пусть сначала окрепнет.
Он смотрел с подозрением. И конечно был прав – трудно представить меня чинно гуляющей по дорожкам парка.
– Не садиться на Златовласку? – догадался он, – Нет, обещайте не садиться ни на какого коня!
– Обещаю, – вздохнула я.
Поискав выход из сложившейся ситуации, я его отыскала.
«Артур, ты хотел бы на время стать для меня конём?»
«Конь – хорошо. Но трудно. Я ещё не вырос!» – показал он прежнюю картинку, как растёт, растёт...
«Не надо расти так много, – успокоила я его, – я запрягу тебя в маленькие сани, и ты сможешь стать конём уже завтра!»
Я видела в конюшне старые детские санки, видимо ещё князь мальчиком играл с ними. Попросила конюха сделать упряжь на Артура, чтобы запрячь его в эти санки. Тот засомневался:
– Пес не будет слушаться, это же не лошадь!
– Меня он слушается. Мы с ним поиграем.
На следующий день доктор бессильно смотрел из окна, как я с воплями и хохотом носилась на собачьей упряжке по парку, а рядом, то и дело обгоняя, радостно мчались Златовласка и, привезённая из Москвы, стая братьев и сестер Артура.
Встретилась, наконец с воплотителем моих идей – управляющим князя.
Артемий Никанорович рассказал, что деньги, потраченные на салон и его обстановку быстро вернулись – цены на товар держались, как прежде, высокие, а интерес к нашим изделиям всё возрастал.
Другие мастерские попытались было копировать наши новинки, но управляющий через суд предъявил им такую сумму компенсации за подделку и снижение некачественной продукцией престижа салона «Женский уют», что они долго не могли оправиться.
Конкуренты пытались продавать подделки втихую, но даже за качественно выполненные, они получали одни слезы, а не выручку. Купить изделия в модном благотворительном салоне для богатых дам было престижно, потому клиентки и платили бешеные деньги. А купить с рук подделку могли только бедные или жадные, а с них много не заработаешь.
Столовая тоже стала давать неплохой доход, потому он скупил разорившиеся питейные заведения с хорошими зданиями и устроил подобные приличные столовые и ресторанчики по всей столице.
Полиция была довольна – в этих столовых никогда не было скандалов, драк и, тем более, убийств. Крепостные и наёмные работники охраняли покой посетителей, как будто это личные гости князя. Отдельные кабинеты для деловых встреч, торговых сделок и посиделок влюблённых парочек приобрели особую моду. Подозрительных личностей, воров и проституток, которые желали воспользоваться уединёнными кабинетами, гнали от порога. Возмущение их разбивалось о спокойную невозмутимость охранников:
– У нас не бордель и не притон.
После первых удачных опытов помощи обманутым вдовам, управляющий организовал безработных стряпчих и полицейских в детективное агентство «Поклон» по восстановлению справедливости. Девизом которого на каждом судебном заседании звучало:
– Защита вдов и сирот, это наш глубокий поклон их мужьям и отцам, сложившим свои головы за Отечество. Если мы не защитим их близких – позор нам, оставшимся в живых!
Сначала шло туговато – продажные судьи действовали по старинке: кто больше дал на лапу, тот и прав. Но Артемий Никанорович организовал пропагандистскую кампанию.
В журналах «Мужские секреты» рисовали убийственные шаржи на продажных судей, писали фельетоны.
«Поклонники» подкупали конкурентов и «сливали» информацию во все газеты о точных суммах взятки, данной судье, который помог мошенникам ограбить вдову!
После того, как несколько таких скандалов лишило этих судейских должности, выигранные в пользу обиженных суды, стали в столице правилом. К «Поклонникам» стали обращаться за помощью из других городов России. Князь обратился к Государю за помощью. Тот издал приказ организовать такие детективные агентства и в других городах, под негласным патронажем секретной службы.
Нина Константиновна, получив назад в своё владение столичный особняк с крепостными, устроила в нём, своего рода общежитие для вдов и сирот. Тех, кто желали бездельничать, паразитировать за чужой счет, предупреждали, что выгонят на своё довольствие, если они не станут трудиться для своего содержания и помощи другим страдальцам.
Постепенно несколько возвращённых вдовам домов, превратились в филиалы швейной фабрики «Женский уют». Вдовы, получившие назад своё достояние, использовали своих крепостных, домочадцев и спасаемых от нищеты женщин для пошива заготовок, по чертежам салона. Заготовки всевозможной фурнитуры к изделиям, бантиков, и розочек из ткани облегчало работу салона. В нем самом занимались уже окончательной «сборкой» изделий и подгонкой по фигурам заказчиц.
В эти импровизированные общежития светские дамы отсылали и поношенную взрослую одежду, и одёжки и обувь своих детей. Посылали пироги, жареных гусей, уток и кроликов. А в пост на праздники отсылали рыбу и фрукты.
Филиалам позволили шить фасоны из салона в упрощенном виде из более дешёвых материалов. Даже за испорченные изделия, которые салон у них не принимал, вдовы ухитрялись заработать. Но продавали эти изделия с пометкой на ленточке-бирке «Уценён за недостатки».
Легкие платья, колготки-уютки и легкие лифчики вместо громоздких и жестких корсажей понравились всем слоям женского общества. Хорошо расходились сандалии и тапочки.
А высоко ценились, по прежнему только изделия салона. В нем Нина Константиновна строго следила за качеством, и только в отлично выполненные изделия разрешала вшивать наш «фирменный знак».
***
Комиссар полиции попросил Артемия Никаноровича посодействовать женщинам, которые не по своей воле вышли на панель.
– Дайте тем из них, кто готов зарабатывать честным трудом, возможность вернуться к нормальной жизни. А то у нас то и дело расследуются случаи самоубийства проституток, которые недавно вышли на панель. А что тут расследовать? И так понятно – попыталась сломать свою честную натуру, чтобы выжить или дать возможность выжить своим детям, да не смогла.
Полицейское управление помогло отписать у государственной казны и оформить на благотворительное общество «Защита сирот» несколько доходных домов, отнятых у владельца по суду. Там селили бедствующих женщин с детьми и давали им работу от разраставшейся швейной фабрики. У кого из них мужья были инвалидами, или просто безработными, тем предлагали работу по силам: сторожами, истопниками, или дворниками в тех же домах.
27 глава. Испытание на прочность
Часть 6
Испытание на прочность
Меня рисует художник...
Он странно меня рисует.
Ну что происходит, Боже?
Мне кажется, он колдует!
Улыбка моя превратилась
Внезапно в усмешку злую,
В глазах распахнулась горечь...
И я, наконец, возмутилась:
«Зачем рисовать – такую?..
Зачем мне нужда и горе?
Откуда морщинки эти,
Откуда обрубки крыльев,
Откуда рубцы, ожоги,
Отёчные руки, ноги?
Когда же такое было,
Вы можете мне ответить?!»
«Сейчас, дорисую раны,
Зашью в миокарде дыры...
Ведь я не Господь, не гуру!
Я просто историк, дура!
Плевать мне на то, что было.
Я просто... пасу баранов!»
Как и обещала, я как-то утречком отправилась в свой салон «Женский уют» к девушкам.
Нина Константиновна и работницы встретили меня с радостью и слезами вперемешку.
– Аннушка, как мы плакали! Работать девчонки не могли несколько дней, ходили, как потерянные. Сейчас всех отпустило. Как ты?
– Хорошо. Я пришла, чтобы решить некоторые вопросы. Посоветовалась с Артемием Никаноровичем. Он сказал, что салон даёт хороший доход. Популярность ваших задумок, фасонов только растёт. Вы просто молодцы! В Москве тоже развернулся такой салон.
Пришло время и мне выполнять своё обещание. Я думаю, что вы уже разобрались, кто работает хорошо? А тех, кто ленился, или приструнили, или прогнали?
– Да некого было прогонять, – ответила Нина, – у всех или семьи на руках, или выкупиться хотят. Так что работали все отлично.
– Значит, на днях, вольнонаёмные работницы получат заработанную плату за все месяцы разом. Нина Константиновна, составьте список вольно – наёмных, и отдельно список тех крепостных девушек, кто хочет получить вольную, и передайте управляющему. Всё согласовано с князем, он подпишет.
Кто из бывших крепостных захочет остаться в салоне в качестве вольно – наёмных, может продолжать работать. Кто решил выйти замуж или уехать, подойдите к Артемию Никаноровичу. Я решила дать им приданное на прощанье. Он всё решит.
Мой голос потонул в воплях радости, выражений благодарности и слезах. Нина стала выкликать и записывать имена. Все притихли и выстроились в очередь.
А я пока прошла в другие помещения, чтобы осмотреть салон.
Он за это время изменился: наполнился придающими уют мелочами. В примерочном зале каждая кабинка, кроме трёх больших зеркал, приобрела вешалку для одежды, небольшой туалетный столик и вертящееся кресло.
На столиках, кроме наших журналов, лежали своего рода «пробники» – нашитые на картон лоскуточки-образцы имеющихся в салоне тканей. На такие же картонные «листы» были наколоты булавками всевозможные образцы бантиков, ленточек, тесёмочек, кружев...
