Текст книги "Игра: Дочки-матери (СИ)"
Автор книги: Валентина Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Прежде подружка панически боялась открыть свои плечи – комплекс, вбитый властной матерью, цвёл махровым цветом! Она имела длинные волосы и всегда носила их распущенными. Даже мне прикоснуться к её спине запрещалось. Это расценивалось чуть ли не как оскорбление. И даже могло вызвать у неё истерику.
Я провела с нею ещё несколько таких «уроков аутотренинга». Небольшими порциями, осторожно, я освобождала её от психологической зависимости.
В итоге, перед тем, как она вышла замуж и в будущем, она научилась носить, по её меркам, очень открытые сарафаны и поднимать свои прекрасные волосы в высокую причёску!
Она ещё меня убеждала, что у неё позвоночник выправился и спина сейчас почти ровная! Я видела, что реально мало что изменилось и сильно измениться не могло. Но её уверенность в этом, свобода в движениях и осанке сыграли немалую роль в её судьбе.
Сейчас я впервые сознательно подготовила врага к тому, чтобы он подчинился.
Я уже и без него знала, чьё имя он назовёт мне и не сомневалась в том, что оставшиеся на пиратском корабле матросы были зарезаны не случайно.
«Случились ножевые схватки. У нас ранен только один матрос. Из пиратов не выжил никто – они там были пьяными».
Капитан же знал, что пиратов мало. Почему не предложил им просто сдаться? Зачем ему был нужен такой ножевой бой, после которого не осталось свидетелей?
И если бой был ночной, почему они не вернулись сразу же утром? Раз пираты были на шлюпках, то их яхта явно была близко от берега. Что капитан там, на пиратской яхте, делал до полудня?
Слишком много к нему вопросов.
Недаром я играла с ним в словесные шарады. Не только он мастер двояких смыслов. Я ведь тоже владею словом. Как я ему подкинула прямой текст о его роли в пиратский истории: «Ведь враги не дремлют! И вы на эту роль годитесь больше всех!»
Но обвинить его напрямую – чревато! Откуда я знаю, сколько матросов выполняют его распоряжения осознанно? У нас бойцов то нет по сути. Слуги, которых взяли наши ребята, вряд ли владеют боевыми искусствами.
Хотя, стоит спросить.
Но посекретничать не удастся – говорить то приходится на расстоянии в присутствии моряков и капитана.
Я ещё продолжала задавать вопросы загипнотизированному помощнику, но уже с большим трудом переваривала полученную от предателя информацию. Дело не в моих умственных способностях – мерзость его откровений была для меня, как невыносимая вонь.
Особенно меня «порадовало», когда я выяснила, как капитан с помощником прикалывались надо мной во время «допроса». Оказывается оба корабля и обе команды принадлежали нашему капитану. Каждый сам по себе в отдельности. Наша яхта для открытых дел, а вторая для тайных операций.
Когда он рассказал о судьбе «моровой» деревни, стало понятно, почему он не испугался, что заразится от наших карантинных.
Выяснив у загипнотизированного помощника что капитан давно завербован масонами и выполняет их поручения, чего, впрочем и стоило ожидать, я приготовилась к обработке его сознания.
Переподчинила его княжичу Владимиру. Передала с ним словесную «записку» для наших ребят.
Уже готовилась разбудить «пациента», когда зарычал Артур.
– Княжна, ваш пёс, что своих не отличает? – услышала я раздражённый голос капитана,– если он сошёл с ума, или заболел, то его придется застрелить.
– Он просто выполняет все мои приказы! – громко сказала я, и тихо, только для подчинённого помощника, приказала: забыть, обо всём, что я спрашивала, исполнять мои приказы и приказы княжича Владимира... И разбудила.
– Так прикажите ему меня пропустить. О чём вы можете так долго болтать? Я ждать устал.
Подозреваю, что он пытался подойти незаметно, чтобы подслушать, да Артур зарычал и помешал. Не так уж долго длилось это моё уединение с помощником, на самом деле.
– Хорошо, капитан. Артур, пропусти
Тот подошёл недовольный. Видимо и правда, я сорвала его планы.
– Ну, что? Почему я не могу послушать?
– Да мы больше молчали это время. Я хотела, чтобы он расслабился. Вы помешали, капитан.
– Она пригрозила, что будет вместе со мной сидеть и молчать, а потом с радостным видом скажет, что я мужественно молчал, а она за это моё мужество простила меня... Чтобы все подумали, будто я что-то выболтал, а она меня покрывает, – ехидно сообщил помощник капитану.
– А что, идея неплохая! – засмеялся тот, – Мы посмотрим за тобой и тот, кто попытается тебя убить, будет пойман, как твой сообщник.
– Ох, ну прямо гениальное изобретение! – продолжил ехидничать помощник, – Ловлю на живца любой тупой рыбак знает! Только я не дурак! Я не стану молчать и изображать из себя «мужественного» молчуна. Я могу просто назвать того, у кого есть причины меня убить!
– Не стоит этого делать, – поспешила сказать я, – всем понятно, что ты способен солгать, подставив невинного человека. Веры твоим словам у меня нет, но ты можешь посеять сомнения и раздор в команде.
Пираты уничтожены, связь с вашими заказчиками отсутствует. А за время плаванья мы и так узнаем, кого ты боишься.
– Она верно сказала, – глядя помощнику в глаза, жёстко произнёс капитан, – не стоит распускать язык! Мы-то твоим словам не поверим, но раздора устроенного тобой, я не потерплю! Да, к тому же, мы можем не уследить и тебя кто-то прикончит за кустами.
У помощника сразу пропало ёрническое настроение. Это уже звучало недвусмысленной угрозой.
– Не стоит его убивать капитан, он ещё может нам пригодиться. Насколько я поняла – он единственный из команды знает навигацию.
– Кроме меня.
– Ну, вот – у нас появился шанс продолжить экспедицию на двух яхтах. Не сидеть на берегу в карантине, а сделать карантинным один из кораблей.
Так как помощника вашего мы подвергли опасности заражения, то он может пригодиться на карантинной посудине. Мало ли – вдруг бурей нас разбросает. Надо кому-то руководить яхтой.
– Вы ему доверяете? – поразился капитан.
– Нет. Но он нам нужен, как свидетель. Если мы не сумели его допросить, то в тайной полиции на берегу специалисты найдутся посерьёзней.
– Он уведёт яхту в неизвестном направлении, а пассажиров прирежет, как курят и скроется!
– Один с яхтой он не справится. Те, кто не заражён не захотят иметь с ним дело. А другие, из карантинных, полежав связанные пиратами, не захотят быть с ним заодно. Вы прикажете им следить за предателем и они будут рады исполнить ваш приказ.
– Хорошо! – Подумав, согласился капитан.
Мы вернулись к остальным. Капитан приказал карантинным отвязать помощника от дерева. Потом рассказал всем собравшимся о моем предложении сделать одну из яхт карантинной.
Товарищи по несчастью взвыли от восторга – настолько надоело им без толку торчать на берегу.
Все засобирались, сворачивая лагерь. Пока капитан инструктировал матросов из карантинной команды, я написала записку.
«Володя, я не могу тебе это сказать открыто. Даже записка может быть перехвачена врагами. А сегодня нам предстоит оказаться на разных яхтах. Потому разыграю спектакль с передачей записки – потом объяснишь это остальным. Доверять помощнику нельзя. Разговаривать при нем не стоит. Но слушаться он тебя будет лучше, чем капитана.
Когда останешься наедине, наверняка наедине, например в каюте капитана, пригласи помощника и дословно произнеси мой пароль. То, что увидишь и услышишь держи в секрете. Удачи».
Команда «зараз» наотрез отказалась принимать предателя своим капитаном. Капитаном почти единогласно был избран княжич Владимир. А предатель условным помощником.
– Малейшее сомнение и отправим его за борт! – бурчали матросы, – а то шлюпку украдёт и смоется от правосудия, пиратский прихвостень! Да ещё и заразу по всей России разнесёт – с него станется!
Пригнали две шлюпки с пиратской яхты и перевезли с берега весь скопившийся скарб.
Я стояла в стороне и молчала. Когда последние обитатели берега садились в шлюпки я смущённо позвала:
– Володя, я хотела тебе сказать кое-что по секрету. А то неизвестно, когда теперь увидимся. Мы же на разных кораблях поплывём.
Мужчины рассмеялись:
– Какие тут могут быть секреты, когда почти кричишь на далёком расстоянии. Любовные секреты на ушко шепчут.
– Вот вы вроде взрослые, а поглядеть на вас... – не закончила я фразу, но «заразы» насторожились, – я записку написала, прочитай, когда один останешься. Я вот тут положу и отойду.
Моряки с нашей яхты, что не знали про мой пароль, продолжали потешаться, пока Владимир шёл к моей записке, прижатой камушком:
– Надо же! Сопливая совсем, у туда же – любовные записки пишет! Княжич, дай прочитать! Уж больно интересно, что эта малявка может в записочках писать.
– Это неприлично – читать чужую почту! – спокойно сказал княжич, хотя у него горели от смущения уши. Наперерез к нему молча шагал капитан, явно намереваясь поднять моё послание первым. Он немного не успел, опомнился и остановился, чтобы не подойти слишком близко и не столкнуться с карантинным.
Володя подошёл к записке и, полный достоинства, склонился, чтобы её поднять.
– Оставьте её мне, княжич. Когда я брал на яхту подростков, а среди них девочку, я давал вашим родителям обещание беречь вас от опрометчивых поступков. Одним из них является легкомысленное поведение.
– Вряд ли можно расценить наши отношения, как легкомысленные, учитывая наше расстояние друг от друга. А прощальная записка друзей – это самое невинное, что только можно придумать в нашей ситуации, – вмешалась я, жёстким и высокомерным тоном удивив его – если вы, капитан, начнёте указывать княжичу или мне в личном общении, мы сочтём это как оскорбление.
Мы способны сами позаботиться о своей чести. И не совершим ничего опрометчивого, даже если нам придется наедине ночевать в одной палатке и под одним одеялом. Я доверяю княжичу Владимиру, как брату, и уверена, что он не оскорбит меня и не нанесёт вреда моей чести.
– Я так же уверен в благоразумии княжны Анны. Думаю, у вас тоже было время убедиться в её уме и благородстве. Она осталась одна на берегу с предполагаемыми чумными, рискуя своей жизнью. Потому, думаю, достойна всяческого доверия и уважения! – так же сурово отчитал капитана Володя, – Если между нами возникнет любовная переписка, то наши родные, скорее всего, обрадуются и решат устроить помолвку. Но мы к таким решительным поворотам судьбы ещё не готовы.
– Вы капитан, – улыбнулась я, – привыкли всё контролировать на своём корабле. Но мы не ваши подчинённые, а пассажиры и находимся сейчас не на вашем корабле, а на берегу. Расслабьтесь и больше доверяйте нам. Ведь княжичу и мне даже карантинная команда доверяет свои жизни!
– Ваши родители и вы так же доверили мне ваши жизни. Почему же вы не доверяете мне прочитать записку княжны?
– Потому, что вы не стали одним из наших родителей. И доверить тело, не тоже самое, что открыть вам свою душу, – жестким тоном продолжил Володя, – если бы вы просто спросили, возможно я и рассказал вам о содержимом записки, но вы повели себя оскорбительно, а это удивляет и напрягает меня! – подняв бровь и с интонациями высокородного перед нижестоящим произнес мой приятель.
– Я принял судьбу маленькой княжны слишком близко к сердцу, – пробормотал капитан, – видимо потому отношусь к ней, как относился бы к своим дочерям. А они у меня растут в строгости.
– Я воспитывалась в не менее благочестивой семье.
– Вы оскорбительно отнеслись не только ко мне, предположив во мне скверные желания в отношении этого ангела, или возможность подлых действий с моей стороны. Вы оскорбили это дитя, это чистое в помыслах и душе существо, запачкав её в присутствии команды своими грязными мыслями! Если бы вы были равным мне, я был бы обязан вызвать вас на дуэль! – добил подозрительного капитана Володя.
_
Капитан поклонился и отошёл, но было видно даже по его напряжённой походке, что он не сумел погасить недоверие и ярость.
Княжич, с расстояния вопросительно смотрел мне в глаза. Я твердым взглядом указала на моё послание в его руке.
Матросы, удивлённые нашей перепалкой с капитаном, примолкли. Те, кто ждал княжича, сели в лодки. Один из них, дождался его посадки и оттолкнув шлюпку сел в неё и сам.
Когда они отплыли, я задумчиво побрела в сторону шлюпки с капитаном.
– Почему вы не доверяете мне, Анна? – спросил он, взобравшись на палубу яхты. В шлюпке он напряжённо молчал, – я заподозрил ваше недоверие, когда вы остались наедине с моим помощником и приказали псу охранять вас. При помощи того молчаливого бойкота собирались проверить меня?
– Почему вы убили свидетелей на пиратской яхте? Почему не предложили им сдаться?
– Ах так это вызывает ваше недоверие? – почти искренно удивился он, – я надеялся захватить их спящими и связать. Я не предполагал, что они не спят и пьянствуют. Не мог знать, что они окажут яростное сопротивление.
– А стоило бы, – язвительно улыбнулась я, – ведь они ожидали свою команду с берега. Наверняка, как и вы, слышали перестрелку и были готовы к неожиданным событиям. Вы умный человек и ваше поведение как-то не вяжется с таким просчётом.
– Если вы не доверяете мне, то почему сейчас сели на мою яхту? Почему не остались в карантине?
– Во первых: я не заражена и рисковать понапрасну не намерена. Во вторых: вы отвечаете за мою жизнь перед Его Величеством, и случись что со мной вы не сможете сказать, что я была на другой яхте и вы ни при чём. Охотятся-то на меня, потому мне лучше быть рядом с вами. Если списать с корабля вашего помощника, ещё возможно, то вы то никуда не денетесь.
Мы стояли на палубе у борта, матросы разбежались по своим делам, а капитан напряжённо думал.
– Если кто-то из заражённых умрёт, мне всё равно не жить. Какая разница: казнят меня за одного или за всех высокородных пассажиров?
– Поэтому вам выгодно доставить нас живыми и здоровыми. Если это вы приказали своему помощнику связаться с пиратами, то он вас выдаст, чтобы свою жизнь спасти. Он сейчас на другой яхте и он моя страховка.
Если же меня попытаются «неожиданно» украсть во второй раз, то выглядеть это будет совсем подозрительно. И на своего помощника вы это уже не спишете.
Я отправилась в крохотную каюту, выделенную мне ещё в начале путешествия.
***
Владимир пригласил в каюту помощника, предложил ему сесть и выпить чашку чая.
– Нам с вами необходимо решить: как мы совместно будем управлять яхтой. Я астрономию и навигацию учил, так настоял мой отец. Но практики у меня, конечно же, не было. У вас с практикой всё в порядке.
Насколько серьёзно вы изучили навигацию, какие её разделы знаете особенно хорошо? Только без вранья – мы должны будем согласовывать наши действия. В случае опасности или непогоды нам будет не до выяснения отношений.
– Вы, что, действительно думаете, что капитан нам позволит самостоятельные действия? Наша задача – следовать за его яхтой и повторять его маневры.
– А если разразится ураган? Чтобы не разбить яхту о прибрежные скалы мы должны будем уйти в открытое море и тут уж будет не до амбиций капитана.
Его руководство действительно только в мирных условиях, а не в случае беды. Говорите!
Помощник вытянулся стрункой и стал монотонно рассказывать, чему его научил Капитан.
– Хорошо, – заключил Владимир, – моя теория ещё дополнена навигацией для дальних плаваний и более глубоким знанием астрономии. С вашими основами и практикой это неплохо.
Он повернулся к двери капитанской каюты и, как советовала Аннушка, произнёс пароль:
– «Вот вы вроде бы взрослые люди, а поглядеть на вас, так вы глупее меня!» – щелкнул ключом в двери и замер, услышав за спиной странный голос помощника.
– Володя, – нежно произнёс тот, – сейчас ты слышишь не предателя, а меня, Аннушку. Наверное это выглядит забавно, хотелось бы самой посмотреть! – княжич замедленно сел на привинченный к полу табурет и сглотнул пересохшим горлом. Помощник монотонно, с замороженным лицом продолжал, – Не пытайся с ним разговаривать или задавать вопросы. Он тебе не сможет ответить за меня – я ведь реально на другой яхте. Этот разговор, своего рода звуковое письмо.
Ты, наверное, слышал что-то о гипнозе. Масоны и иезуиты его точно применяют. Мне о нём известно также, как и многое другое из иной жизни.
Но использую я его тут впервые и не совсем уверена в результате.
Когда я уединилась с привязанным к дереву помощником, я его загипнотизировала и приказала ему слушаться беспрекословно только меня и тебя.
Отдавай ему приказы более свободного типа, не указывая конкретно, если он сам знает что нужно делать. Например говори: «Исполняй свои обязанности на пользу всему экипажу; Своими действиями приноси пассажирам только пользу; Будь внимателен и осторожен в плавании» и так далее. В приказах не противоречь сам себе, чтобы его не замкнуло. Если решил поменять что-то, то прежде произнеси: «Слушай новый приказ! Прежний о том -то и том-то – отменяю!»
А теперь слушай, что я от него узнала под гипнозом.
Главное – вы не заражены. Эта мертвая деревня занималась контрабандой и стала конкурировать с капитаном и его друзьями. Деревню просто всю убили медленным ядом, отравив им купленные продукты.
Об этом знают только капитан и его помощник. Матроса, который подкидывал отраву, «списали», как он выразился.
Второе по важности: обе эти яхты принадлежат нашему капитану. Одна для «честных» дел, другая для преступных.
Сам капитан с потрохами принадлежит масонам и выполняет в первую очередь их поручения. Ему в английском посольстве приказали, выкрасть меня. Там узнали про мои способности и тайные знания о будущем. Если они не смогут использовать мои знания на свою пользу и во вред России, то меня просто убьют, чтобы я не помогала Императору и своей стране.
Есть вопросы к капитану:
Куда делись оставшиеся в живых моряки с пиратской яхты? Сомневаюсь, что он прирезал своих же матросов.
Что он делал до обеда, когда ночью отправился «захватывать» пиратский корабль?
На всякий случай проверь на этой посудине все тайные места и предполагаемые тайники. Вдруг пираты спрятаны на яхте и вылезут однажды ночью, чтобы вместе с Помощником и его приятелями прирезать всех пассажиров?
Узнай у ваших слуг: кто и какими владеет боевыми искусствами? Примени их умения. Опроси ребят: что умеют делать в бою они. Только честно, без хвастовства.
Узнай по тихому, на кого из карантинных моряков можно положиться. Подумай, насколько можно им довериться.
Если увидишь меня на палубе в чём-то ярко красном – это сигнал смертельной опасности для вас. Срочно уводи свою яхту. Отправиться в порт не бойся – ведь вы не заражены. Сообщи тайной полиции всё, что с нами случилось и попроси помощи.
Я останусь на капитанской яхте до тех пор, пока наши ребята, слуги и учитель в опасности. Постараюсь их спасти.
Обрати внимание: капитан мог отдать какой-то приказ помощнику уже после гипноза. В приказном порядке заставь его рассказать всё, что может навредить вашему экипажу и оставшимся на капитанской яхте пассажирам.
И вообще, желаю тебе удачи во всём. Уверена, что тебе хватит знаний и сообразительности.
Сейчас отвори двери, которые ты, конечно же, запер. Помощника запертая дверь может насторожить.
Через пару минут после моих слов, он очнётся и станет самим собой.
Владимир отмер, как только Анна таким странным образом приказала ему отпереть дверь, открыл дверь и вернулся на табурет.
Помощник капитана помотал головой, лицо его приобрело осмысленное выражение.
– Что это со мной? Голова закружилась...
Говорите, что вы умнее меня? С чего это вы решили?
– Да вы думаете, что ваши секреты никто не раскроет, – подумав, сказал Владимир, – На самом деле, не такие вы и хитрые. Нужно уметь внимательно слушать разговоры моряков. Они тоже наблюдательными бывают.
Например, когда внезапно исчезает один из матросов, даже если он с другой яхты, разговоров и догадок не избежать.
Если деревня занимается контрабандой и кое-кому перешла дорогу, то внезапная гибель всех её жителей более чем подозрительна. Похоже, что роль небесной кары, на себя взяли их конкуренты... Не так ли?
– Кому ещё известны эти сведения? – напрягся его собеседник.
– Да немногим, но говорить их имена, я конечно же не стану. Но, всё равно боюсь, «чума» и небесная кара могут постигнуть всех моряков обеих кораблей.... На всякий случай, чтобы подстраховаться, капитан уничтожит всех нас и спишет на мор. Или вы надеетесь, что он доверяет вам, как самому себе? И не тронет вас, сохранит на память, как золотой слиток?
Думаю, если он совершит такую глупость, масоны его не поймут... И уж точно не простят того, что он оставил свидетеля. Возможно, что исправят его глупость и уничтожат вас обоих.
Княжич молча вышел из каюты. Помощник следовал за ним. Когда они остановились посреди группы пассажиров и свободных от вахты матросов, он спросил у него:
– Ответь мне: куда капитан мог девать матросов с пиратского корабля? Ведь не станет же он уничтожать своих матросов, со своего корабля!
Матросы и пассажиры замерли.
– Откуда мне знать? – озлился помощник, – я в это время лежал на берегу, связанный.
– Княжич, о чём это вы говорите? – спросил его один из подростков.
– Оба эти корабля принадлежат нашему капитану. Он ими действует, будто двумя руками.
Когда он отправился «захватывать» пиратскую яхту, он, по сути поднялся на неё, как хозяин, потому вряд ли зарезал собственных матросов.
Вот я и хочу понять: не спрятаны ли, где-нибудь в схроне, в трюме парочка пиратов, которые могут прирезать нас ночью?
Народ из карантинных загомонил, выясняя подробности. Поняв, что им может действительно грозить опасность, они разбились на две группы и пошли обыскивать все закоулки корабля, держа пиратских прихвостней на виду.
Натренированные в создании тайных схронов на той яхте, они обнаружили на этой яхте столько тайников, что поиски пиратов, невольно превратились у них в поиски пиратских сокровищ.
Прежние обитатели яхты прятали друг от друга свои заработки в тайных местах, для чего применяли всю свою соображалку.
Серьёзные и злые в начале поиска «карантинные», постепенно развеселились. То в одной части трюма, то в другой, то и дело раздавался довольный смех. Припрятанные золотые и серебряные монеты перемежались драгоценными камнями и украшениями.
Так весело с хохотом и прибаутками выволокли на свет божий троих матросов пиратской команды, накормили-напоили и связав, заперли в одной из кают. К ним для компании добавили обоих связанных сподручных Помощника.
Володя собрал всех и рассказал о том, что никто из них не был заражён.
– Капитан нашей яхты и его Помощник знали, что в деревне не было мора. Эта деревня занималась контрабандой и мешала капитану и его приятелям. Конкурентов решили устранить. Это по их приказу один из матросов весной отравил купленные жителями той деревни, продуты. Потом этого матроса они «списали», как я понимаю – не на берег, а в воду.
– Это Тимофея, что ли? – поразился один из карантинной команды, – Он пропал в начале весны. Так этот гад, Помощник сказал, что Тимошка украл кассу команды с зарплатой за три месяца и сбежал!
– Это что же получается? Капитан с помощником сами украли наш заработок, а списали на покойника Тимошку? – загомонили матросы.
– Так они знали, что мора не было? И молчали? Мы что, должны простить этим гадам и то, что мы натерпелись, каждый день ожидая мучительной болезни и смерти?
– Тихо, тихо! – остановил разозлённых моряков княжич Владимир, – никто им прощать и не собирается. Не подпускайте этих приятелей к пище, а то и нас отравят, но остальные-то матросы с той яхты и наши друзья думают, что мы моровые и поверят, что мы умерли от моровой заразы. Может для того и матросов с пиратского корабля оставили, чтобы они потом помогли Помощнику с приятелями побросать наши трупы в воду.
– Дайте нам их прикончить, а! На душе спокойнее станет!
– Нет. Мы их властям сдадим. Зачем нам самим грех на душу брать? Помощник будет слушаться меня, зная, что в случае неповиновения вы его «спишете», как он Тимошку. Он пока нужен нам, чтобы вести корабль.
– Так давайте, пойдём в какой-нибудь порт и сдадим их.
– Пока мы не можем оставить ту яхту. На ней ваши товарищи – матросы, которые не подозревают о подлостях капитана и наши друзья. О том, что я вам рассказал, знает наша Аннушка – Антошка. Она отправилась на ту яхту, чтобы помочь спастись остальным.
– А что она может там одна?
– Ну, не смешите меня! А то она нас не спасала! – рассмеялся княжич.
– А, ну да! Антошка же ясновидица.
***
Я проснулась со стоном, пыталась одурело помотать головой, чтобы стряхнуть, окутавший её туман и взвыла. Боль была невыносимой. Я никогда не напивалась до такого состояния, чтобы у меня утром болела голова. Да и вчера ничего не пила.
Правда... ела. Ела, принесённое коком с корабельной кухни. Соскучилась за время карантина по нормальной горячей пище и радостно хлебала щи, накрошив в миску с ними сухарей.
С трудом открыла глаза и увидела, что лежу на канатах в трюме. Вокруг вповалку валялись мои товарищи. Я со скрипом зубовным поползла к ним и начала щупать у ребят пульс.
Они крепко спали или были без сознания. Видимо их тоже накормили щами со снотворным. Оглядевшись, поняла, что здесь находятся все пассажиры: подростки из географического общества, их слуги и учитель Галактион. Недалеко от трапа лежал так же усыплённый Артур.
Почему я вчера не спросила, где остальные пассажиры? А ведь они не встречали меня на палубе, не зашли навестить вечером...
Ребята были чумазые, в испачканной одежде... Слуги обычно хорошо следили за их одеждой, стирали и сушили их вещи... Похоже – они все в трюме не первый день.
Вскарабкалась на трап... На выходе стояла решётка, сверху плотно прикрытая деревянным люком, или как он там называется...
Уныло сползла вниз и вошла в молитвенное состояние. Сняв тягостную атмосферу, царящую в привычной для морских путешествий, тюрьме, обратилась к старцу:
«Батюшка Серафим, помолитесь за нас. Я, самонадеянная дурочка, добровольно влезла в расставленную ловушку.
Спасительница, нашлась!
Ведь знала уже, что капитан – главный враг! Почему не отправилась на ту яхту с карантинными и Володей? Сейчас бы мчались к первому попавшемуся российскому порту за помощью для остальных пассажиров.
А теперь сама тут сижу взаперти и Володю с ребятами держу рядом. Они же без меня не догадаются удрать за помощью. Им даже в голову не придёт покинуть нас в беде».
«Аннушка, если бы не было выхода из этой ситуации, твоё чутьё просто не пустило бы тебя на эту яхту. Молись, думай... Твоя практика юродства – это же, своего рода, школа выживания! Никогда не опускай руки – ведь ты не одна, с тобою Всевышний».
Да, то что Всевышний со мною, сомневаться не приходится, – усмехнулась я про себя, – не оставляет он меня своими испытаниями!
Вот интересно: те, кто всю жизнь проживают мирно и относительно счастливо, они кто? Вымоленные своими предками, находящиеся под Господней защитой семьи? Святые? А может быть грешники, на которых Спаситель махнул рукой и просто даёт им возможность подышать последнее время перед предстоящими им вечными адскими муками?
Вот я живу вторую жизнь, из того, что помню, конечно. И обе эти жизни – сплошной испытательный полигон...
Это наказание за прежние грехи в других жизнях, наказание за грехи родителей или...
Бывает ли у Бога свой «спецназ»?
Раздались тоскливые подвывания – заключённые в трюм пассажиры стали приходить в себя.
Я ласково гладила Артура, ему ведь тоже предстояло проснуться после такой же гадости, что и люди. Он зашевелился и заскулил.
«Терпи, друг, мне тоже больно, как и другим нашим друзьям».
«Я болен? Я умру?»
«Похоже, что нет! Нас опоили чем-то враги с яхты. Но все мы живы. И боль, наверное, скоро пройдёт!»
«Кто наши враги?»
«Ищи их по «запаху» опасности для меня! Когда узнаешь – покажи!»
– Антошка! Ты тоже здесь? А как остальные? Где они? Что с ними? Умерли от моровой язвы? – как горох посыпались на меня вопросы ребят, – Почему нас держат взаперти? Капитан боится, что наши родные накажут его за смерть ребят от чумы?
– Тихо, тихо! Не гоните лошадей. Отвечу на все вопросы. Но сначала расскажите, что у вас тут происходило? Давно вас заперли?
– Почти неделю назад. Несколько дней после того, как наши заразились, мы ждали результатов карантина. Спрашивали капитана о самочувствии наших друзей. Он говорил: «Ждите. Пока ничего не известно. Никто ещё не заболел».
А потом Галактион стал волноваться. Говорил, что инкубационный период чумы короток и уже должны быть заметны признаки заболевания. Что от нас что-то скрывают, и он требует отправить здоровых подростков домой, а больным привезти доктора...
И однажды мы очнулись здесь, в трюме. Нам дают воду и пищу. Но мало. Правда, вчера даже котёл со щами принесли. Наставили на нас пистолеты, чтобы мы не прорвались наружу, пока открыта решётка, и опустили его на ступеньку трапа. Но обычно решётку не открывают и ничего не объясняют.
Понятно, их усыпили, чтобы они не взбунтовались, увидев, что я тоже в плену. Я вздохнула и рассказала им о событиях «на воле».
– Вы говорите, что вам мало пищи дают. Но вы как-то не очень похожи на голодных и истощенных от голода.
Они рассмеялись.
– А мы пользуемся тайниками, которые приготовили на случай захвата яхты пиратами. Мы пока в пиратов тогда играли, столько схронов тут понаделали!
И не только мы. Та команда княжича Владимира, которая тогда в моровой посёлок ушла, была нашими противниками. Ты ведь тоже была в их команде. Мы, как только в трюме оказались, стали простукивать и ощупывать тут каждую щель. Так что ещё немало тайников наших «противников» обнаружили.
Я чуть не заорала боевой индейский клич. Но, зажав рот ладонью, переждала приступ истерического смеха. Народ испуганно смотрел на то, как я давлюсь смехом – они явно испугались за мой рассудок.
– Друзья, – одолев нервный срыв, сдавленно выговорила я, – ведь эти тренировки на случай захвата пиратами, и изготовление тайников с пищей и оружием, посоветовала капитану я. Он согласился, видимо, решил, что схроны им потом пригодятся для контрабанды.
Когда наша команда занималась строительством тайников, я предложила ребятам самое лучшее, что можно было придумать для спасения, если пираты спустили пленников в трюм.
Мы сделали в трюме тайный выход наружу! И он выходит в мою каюту! Про него знают только те из моряков, что помогали нашей команде. Как то так получилось, что сдружившись, они тоже разделились на две группы и общались больше «со своими пассажирами». И те матросы, что помогали нам делать выход из трюма, сейчас все на «карантинной» яхте.
С ходу сообразив, почему я не стала ржать громко, они тоже позатыкали себе рты, и отсмеялись, сняв с души напряжение последних дней.
Быстренько шикнув на тех, кто с дури заторопился выбраться из трюма, я предложила продумать план спасения.
