Текст книги "Игра: Дочки-матери (СИ)"
Автор книги: Валентина Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
– Подумать только – настоящая ясновидица! – продолжал поражаться матрос, – Вот бы нам на корабль такую!
– А как же плохая примета про женщин? – ехидно спросила я, – Значит примета неправильная?
– Не-е! Про баб примета то-очная! – возмутились матросы, – Вон сколько неприятностей от одной только хилой девчонки случилось, а если бы баба была, нам бы вообще полный кирдык наступил!
Дружный хохот долго витал над прибрежной полосой.
***
(Воспоминание из прошлой жизни).
Я сидела на телевизионной передаче в зрительном зале. Тема тут сегодня была моя – «экстрасенсы». Пригласили они победителей нескольких лет «Битвы экстрасенсов» и пытались вести с ними диалог, как обычно, на своём языке, на языке прагматиков.
Я внутренне ухохатывалась. «Как вы видите, или слышите?» – задаёт идиотский вопрос ведущий. Те что-то мычат, чуть ли не руками готовы объяснять. Не понимают, что ли, что тут им даже язык глухонемых не поможет?
Потому, что в зале сидят не глухонемые, а незрячие духом.
Вспомнила, как одна писательница телеведущая однажды в передаче вела полемическую беседу со священником.
Он, как и большинство священников обладал и пользовался ассоциативным типом речи.
У прагматиков, когда они читают Библию, «Откровение» Иоанна Богослов или Псалтырь Давида, глаза в узелок завязываются и мозги отъезжают! А священники-то их не просто читают, а ведь некоторые ещё кое-что и понимают!
И вот с таким православным батюшкой эта писательница пыталась спорить на богословские темы. Я ржала всю передачу!
Она даже не поняла, что они с ним говорят на разных языках: он как бы языком акварели, а она на языке плаката!
Писательница «убеждённо» доказывала прописные истины советской антирелигиозной пропаганды, приводила в пример (конечно же!) толстовство*. В эмоциональном плане это выглядело примерно так: «Все интеллигентные образованные люди, и я в том числе, считаем так, и не иначе! А значит, мы правы!»
Священник велеречиво и, если судить логически, неубедительно пытался доказать ей что-то. Она, не дослушивая, обрывала. Вообще не вникая, а может быть и неспособная вникнуть, в то, что тот пытался доказать.
В результате, священник, поступил, как довольно талантливый психолог: сделал растерянный вид, показывая зрителям, что ему просто не дают слово сказать! И все её высказывания стали выглядеть начальственным хамством!
Более того – помните передачи, как в Штатах «разоблачали» коммунистов? Вот-вот: это стало похоже на продолжение политических гонений, названных в пропаганде «охота на ведьм»!
Я упала!
Этому священнику явно не хватало способностей полемиста, и он бы проиграл любому грамотному, спокойному, внимательному собеседнику. Но в данном случае он победил иным способом – завоевал сочувствие зрителей.
А писательница, со-ведущая одной из передач, даже не поняла, что батюшка выставил её ретроградкой и гонительницей церкви.
Сейчас ситуация была чем-то схожа с той передачей. Прагматики уже почти уверились, что припёрли экстрасенсов к стенке, что никакими особыми способностями те не обладают, потому что ничего не сумели объяснить и доказать. А значит, эти победители «Битвы экстрасенсов» притворяются ясновидцами, а вся их передача – сплошной блеф!
Я решила вмешаться.
– Простите, пожалуйста, – обратилась я к ведущему, – но вы неверно видите режиссуру этой передачи!
Вы сейчас, как немцы, которые поймали брянского партизана и долго его пытают. Он уже давно орёт: «Я всё расскажу! Прекратите пытки!»
А они русского языка не понимают и продолжают его пытать!
Вот и вы сейчас с экстрасенсами в сходной ситуации: Вы, как бы, не понимаете русского языка, а они немецкого! Вам просто нужен переводчик.
Я не экстрасенс, просто интуитивистка, но мне понятны затруднения экстрасенсов, их бесплодные попытки объяснить то, чему не придумано слов в человеческих языках.
Давайте, я сыграю с залом в одну забавную игру, чтобы вы поняли ситуацию.
– Ну, попробуйте! Если это будет интересно, то мы даже оставим это в передаче, – самодовольно произнёс ведущий, осторожно тряхнув пышно уложенными волосами.
Я вышла в центр.
– Есть сегодня в зале художники? Отзовитесь, пожалуйста!
– Ну, я художник... Правда я пока только учусь в художественном училище.
– Выйдите сюда, ко мне. Вам сейчас предстоит сыграть главную роль в этом спектакле. Представьтесь, пожалуйста.
– Я не актер, а художник, – засмеялся парень, – Александром меня зовут.
– Давайте, представим себе, – обратилась я к залу, – что мы с вами живем на планете Дальтония. И все мы: и я, и вы, и все народы на планете – дальтоники! – в зале рассмеялись, – Все мы видим мир в чёрно-белом свете. И художники на этой планете есть, но они все, как вы понимаете – художники графики.
Иногда на планете рождаются странные люди, которые говорят, что видят множество цветов, а черный и белый только часть из этого разнообразия. Что мир на самом деле необыкновенно красив. А если бы он был чёрно-белым, то это было бы очень грустно.
Этим людям никто, или почти никто не верит. Но написано немало фантастических книг, возможно подобными не-дальтониками, которые рассказывают о сказочно прекрасном мире. Потому только из фантастики появилось слово «цвет». Но слова, по мере необходимости, придумывают народы. Потому нет слов: красный, синий, желтый, оранжевый и так далее. Потому, что люди не видят этих цветов и не нуждаются в названиях того, чего не видят.
Представьте себе, Александр, – обратилась я к художнику, – что вы сейчас на этой планете Дальтонии вместе со всеми нами. Не надо морщиться. Условие таково, что вы продолжаете видеть так же, как и сейчас. Но, рождённый на этой планете, вы так же не знаете, как называть цвета, их оттенки... Ну, нет таких слов!
Условия игры понятны? – он кивнул. Я с вопросительной миной повернулась к залу. Те подтвердили.
– Господа Дальтонцы! – обратилась я к залу, перед вами человек, который утверждает, что видит разные цвета, о которых говорится в фантастических книжках.
Кто этот человек? Сумасшедший? Но, в обычной жизни, он вполне разумен.
Лжец, который, чтобы прославиться объявил себя особенным?
Или он на самом деле видит то, что остальным не доступно?
Александр, вот перед вами лежат лимон и апельсин! – изобразила я движением руки присутствие этих фруктов. Все мы видим, что лимон светлее, а апельсин темнее. А что видите вы?
– Лимон жёлтого...
– Стой, Саша! Мы же договорились – названий у цвета нет!
– Лимон... такого нежного цвета... какой бывает в сердцевине ромашки. Только немного иного оттенка. В нем присутствует слабый отсвет цвета, который на листьях... Уф-ф! – растерянно рассмеялся Александр.
– Но мы не знаем цвета, который в сердцевине ромашки! Сердцевина просто темнее белых лепестков, но светлее листьев. А как вы видите апельсин?
– Его цвет... светлее и нежнее, чем бывают полоски на яблоках... Где то между цветом лимона и яблока... Правда, цвета на различных сортах яблок тоже разные... – растерянно протянул Саша.
– А какие цвета на яблоках и чем они отличаются от цвета моей кофточки? – ухватив суть игры, лукаво спросила девушка из зала, показав на свою синюю блузку.
– Цвет твоей блузки напоминает цвет грозового неба... Правда на закате у неба бывают и такие цвета как у яблока...
Заразившись весельем, зрители засыпали художника подобными вопросами.
– Тише, тише господа дальтонцы! В итоге мы с вами видим: Александр не способен внятно объяснить, как он видит цвета, в чём особенность его зрения.
У нас есть все основания предполагать, что он всё-таки решил нам солгать! О, а это даже рифмуется!
Все-таки Саша решил прославиться, заявив, что мы с вами просто бездари незрячие, а он вот такой – особенный, «гениальный». Потому мы и не способны его понять. А так как мы с вами не глупые, а некоторые даже и одарённые люди, то поверить в это нам мешает обычный здравый смысл!
Народ в зале притих. А экстрасенсы, первыми поняв, что я сделала, встали и зааплодировали мне.
– Но экстрасенсы вообще не говорят внятно, как и каким органом они видят! – решил вернуть себе бразды правления ведущий.
– Хорошо, – обернулась я к нему, – Вот вы видите этот апельсин. Чем вы его видите?
– Глазами!
– А как бы вы это поняли, если бы вам ещё в детстве не сказали, что вы видите именно глазами, а не ушами, например?
– Закрыв глаза, я перестаю видеть. Отсюда вывод – я вижу именно глазами.
– То есть вы это поняли опытным путём? А теперь представьте себе, что у ясновидцев, у каждого из них, свой опыт. И он зачастую отличается от опыта других ясновидящих.
Одни из них видят внутри себя ассоциативные образы, другие зрительные картинки, третьи голос или текст. Помните: «Мене, текел, фарес»*?
Вы ждёте от них одного конкретного прагматичного ответа. А у них такого единого ответа просто нет!
Далеко не все из нас до точности знают, как работает мобильная связь, что такое радио или телевизионная волна. Но мы все ими пользуемся.
Экстрасенсы тоже, зачастую не отдавая себе отчёта, пользуются волнами, такими, как телевизионные, как радио или мобильная связь.
Одни волны передают мысли и эмоции, другие информацию из будущего, третьи из прошлого...
Но они и сами не понимают, как они настраиваются на эти волны. На практике это выглядит примерно так: Я не знаю, как работает этот мысленный мобильник. Да и не пытаюсь понять. Я просто внутри себя делаю определённое усилие, как бы нажимаю на определённые клавиши, и получаю связь и информацию.
А почему они видят по-разному?
Просто с этих невидимых волн информацию считывает наш мозг. Когда мы задаём себе вопрос, (а иногда и спонтанно) он как компьютер расшифровывает для нашего сознания нужную информацию в том виде, в той форме, в какой мы способны её воспринять.
Что это будет: «автоматическое письмо», картинка, образ или слово – зависит только от особенностей восприятия ясновидца.
Вот вы, наверное, посмеиваетесь, когда экстрасенсы на своей передаче «шаманят», а потом удивляетесь, что они такими на вид дурацкими способами иногда получают реальный результат. Просто у каждого из них свой способ настройки на собственную интуицию, на компьютер своего мозга. А какими силами они сами себе это объясняют, тоже зависит от личности менталиста. Потому откровенно злобные старательно служат «тёмным силам», а спокойные, добрые... правда иногда и слащаво-фальшивые тоже – «светлым силам».
– Откуда это известно вам? Вы что, тоже экстрасенс?
– Увы, нет! Мне далеко до восприятия этих победителей «Битвы экстрасенсов. Я просто была послушницей православного игумена. Потому, несмотря на то, что менталистка я слабая, я понимаю суть явления.
***
Давно уже наступил и отгорел на горизонте рассвет, небо погасило расцвеченный алым горизонт и сияло холодным жемчужным цветом. Тишина ожидания была тягучей, каждая минута казалась бесконечной.
Взрослые по очереди дежурили, с косогора тревожно ждали возвращения яхты. Их успокаивало только то, что бывший Антошка спал у своего костра, для уюта обняв спокойного пса.
Значит всё в порядке – ясновидица не тревожится.
Только к полудню появились две яхты. Подойдя к берегу, обе бросили якорь.
С нашей яхты к нам направились три шлюпки.
Капитан, подойдя ко мне, молча посмотрел в глаза.
– Арестовали мы их. Допрашивать не стали – это ваше право, – ответила я на его немой вопрос, – им было сказано, что по шлюпкам стреляли наши люди. О том, что они сами друг друга перестреляли, вашему помощнику с приятелями не известно. А как у вас дела?
– Мы пытались по тихому, без боя арестовать пиратов. Проникли на яхту, но связать их не удалось.
Случились ножевые схватки. У нас легко ранен только один матрос. Из пиратов не выжил никто – они там были пьяными. Допросили перед смертью двух раненых, но им ничего известно не было. Главари были тут с вами.
Из тех, кого вы заразили на корабль никто не вернулся. Две окровавленные шлюпки с трупами мы потопили в море.
– То есть допрос ничего не дал? – покачала я головой, – Однако! Надо бы сказать вашему помощнику и его приятелям, что допрос дал результаты, которые говорят не в их пользу. Разделить всех троих, чтобы они не могли договориться об ответах. Сейчас у них кляпы во рту.
То, что вы арестовали яхту, приведёт их в шок, потому допрашивать надо на берегу, в виду яхт. Если позволите, я приму участие в допросе.
– Хорошо, княжна... Только... жестокость допроса может вам не понравиться.
– А я помогу обойтись без физического воздействия. Дайте мне две фляжки с самогоном и водой. Принесите кружку и бутылку вина.
Первыми допрашивать будем матросов.
Одного из приятелей помощника привели на берег. Кляп не вынули. От рук, связанных сзади, как поводок тянулась верёвка, которую держал один из наших «зараз».
Мы с капитаном держались на карантинном расстоянии от связанного.
– Мы арестовали яхту пиратов. Выживших после ночного штурма, допросили. Нам теперь очень интересно, что вы можете сказать в своё оправдание, – произнёс обтекаемы фразы капитан. Я с уважение покосилась на него – и не соврал ведь!
– Пить! – попросил тот сразу, как только вынули кляп.
Я демонстративно, на его глазах, налила в кружку вина, потом из фляжки плеснула туда же самогона. Поставила кружку на песок посредине между нами, отошла к капитану и кивнула «заразам».
Один из конвойных забрал кружку и напоил арестованного. По лицу того было видно, что он тянет время, чтобы обдумать ответ. Ну и жажда после нескольких часов с кляпом во рту, понятное дело.
– Я ничего не знаю. Спрашивайте своего помощника, капитан. Мы только выполняли его поручения.
– Твой ответ как раз говорит, что ты что-то знаешь. Я же не сказал, что нам сообщили пираты на допросе. Может быть тебя оклеветали. Я не стал говорить, что было сказано о тебе и твоём предательстве. Я хочу услышать именно от тебя о твоем участии и сравнить ответы.
– Я уже сказал, что ничего не знаю.
– Ну, тогда он нам не нужен, господин капитан. Пусть свяжут ноги и отнесут его в овраг, – спокойно сказала я, снимая берет. Матросы хмыкнули, увидев мои косы.
– Почему в овраг? – забеспокоился арестованный.
– Тебя всё равно заразили, но позже остальных. Даже если ты не заразился, из-за тебя, предателя, продлевать карантин глупо. Кому охота сидеть тут ещё месяц?
Потому из этой фляжки я добавила в вино яду.
– Как – яду?! – взвился пленник, – Получается, чтобы я ни ответил, я всё равно сдохну?! Тогда зачем этот спектакль? А если я ни в чём не виноват? Может быть вы приговорили невинного человека?
– Нам пока что известны ответы только пиратов с корабля. Ты себе помочь не захотел, оправданий мы не услышали, – ответил капитан.
– А если ты не очень виноват, то для исправления этой ошибки у меня есть противоядие, – показала я рукой на вторую фляжку, – только поспеши, скоро у тебя в желудке начнутся сильные боли, потом тебя парализует и до того, как умрёшь, ты двое суток не сможешь двинуть ни ногой ни рукой. А в овраг, мы тут видели, иногда заходят лисы, поохотиться на мышей и крыс. Ещё до того, как ты сдохнешь, они тебя обгложут. Правда и сами потом передохнут, отравившись тобой, и будут валяться вокруг твоего трупа.
Предатель поплыл. Зарыдав, он умолял меня дать противоядие. Сказал, что они с другим матросом только относили записки в английское посольство. Им настрого приказали про это не говорить, а то родных накажут.
Я показала стражам на кружку, они поставили её опять на полпути к нам. Налив в неё вина, я плеснула из фляжки с водой и предатель взахлеб выпил это пойло, всхлипывая от пережитого ужаса. Его увели в сторону.
– А где этот овраг? – спросил капитан.
– Понятия не имею. Не знаю, есть ли тут овраги вообще.
– И лис тоже нет?
– Почему нет? Где-то же они есть.
Капитан и оставшиеся напротив нас «заразы» расхохотались.
Второй матрос, также запуганный беспомощностью подтвердил слова первого.
– А почему ты не сказала, например: волки? – спросил капитан меня, -Их после войны много развелось и они страшнее, потому, что пробовали человечину.
– Самое страшное, что я могла придумать – это мыши и крысы. Они бы глодали дольше. Волк разорвёт мгновенно, а это быстрая смерть, лёгкая. И даже немного благородная. Сравните фразы: «волки разорвали» или «мыши обглодали».
– Не понял, почему «мыши и крысы»? Вы же сказали «лисы»!
– Вы слышали одно, а они совсем другое. Они несколько часов лежали связанными на земле. В траве вокруг них шуршала всякая живность. Тело замлело, чувство беспомощности они уже испытали. Я усилила эти впечатления, сказав, что перед смертью они будут беспомощны целых двое суток!
А потом я говорю: «иногда заходят лисы, поохотиться на мышей и крыс». Заметьте: лисы заходят «иногда», а мыши и крысы там постоянно и их множество, раз они даже лис привлекают.
Каждый из них невольно увидел себя, связанного, парализованного, в кишащем мышами и крысами овраге...
– Бр-р! – передёрнулся капитан, – Жуть какая! А я то думал, чего это они так быстро сопли распустили! И как это вам в голову пришло?
– Вы, мужчины, смеётесь над женщинами, которые визжат, едва заметив мышку. Или большого паука, например. А в женщинах сидит бессознательный страх пещерных жителей. Множество мышей и крыс это очень страшно! Как и множество пауков.
Даже женщина, если у неё в руках палка, в страхе и ярости может убить волка. А спастись от кишащих в подземелье крыс или пауков – трудновато будет.
При упоминании волка, медведя, тигра у мужчин включается инстинкт охотника – этим вас не запугаешь. А вот оказаться беспомощным перед множеством мелких тварей...
Капитан с изумление покосился на меня.
Привели помощника
С ним допрос начали с того же, что и с его приятелями. Но его не напугали ни страх перед заражением – Похоже, он уже заметил, что «заразы» чувствуют себя хорошо и возможно, не заразились.
В яд он тоже не очень-то поверил.
– Запугиваете? – хмыкнул он, – я бы тоже так попытался. Но такие трюки проходят только с дураками.
– Мне твои ответы нужны только для того, чтобы сверить показания пиратов с корабля и твоих приятелей. Даже в городском суде их показаний было бы достаточно. А мне, как капитану, нужно только в глаза твои подлые посмотреть.
Сколько я для тебя сделал? Грамоте научил? Навигации учил? С сопливого возраста помогал тебе, как собственному сыну.
Но, как говорится: «Сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит!»
– Если бы я был глупым, как другие твои юнги, толку бы много было? Сколько их за эти годы, что я с тобой, у тебя перебывало? И где они?
Я добился всего только благодаря своему уму. И к тебе подлизаться, чтобы учил, и с матросами ладить тоже мозги нужны. А вот когда ты на корм рыбам пойдёшь, то наследницами яхты твои дочки будут. Ты же мне яхту в наследство не подпишешь!
Как сыну помогал? А платил немногим больше простых матросов. Мне, чтобы свою посудину купить, нужно было побольше денег иметь...
– Этих твоих слов достаточно для смертного приговора. Продался иностранцам, чтобы денег на яхту насобирать? Англичанам Родину продал?
– Ну, это ты переборщил! За предательство Родины мне бы побольше отвалили! Им всего-то нужна была падчерица князя. За эту соплячку я бы получил меньше, чем за провоз одной партии кокаина.
Капитан закатил глаза.
– Так ты мою яхту этой мерзостью опоганил? Ты же знал, что я с таким товаром не связываюсь.
Зачем им нужна была девочка? Чтобы князя шантажировать?
– Вот отправьте меня в полицию. Там, может быть, и отвечу.
– У нас нет такой возможности – ведь ты мог заразиться. Разносить из-за тебя мор по всей стране я не стану. Потому в полиции тебе не бывать. А капитан судна на корабле исполняет роль судьи и священника, потому имеет право приводить приговор в исполнение.
– Я не доверяю вашему суду. Лучше подожду решение городского судьи в любом порту. Если я заражён, по вине этой курицы и подхвативших моровую язву людей, то вы ответите за это! Потому, что это убийство. А доказать мою связь с пиратами вы не сможете.
Мне сказали, что эта девчонка наследница земли с железными залежами в ней.
Один очень влиятельный человек хочет эти земли прибрать к своим рукам, потому решил выкрасть соплячку для того, чтобы на ней жениться. Князь бы её не выдал за него, у них какие-то разногласия.
С чего это вы взяли, что этот корабль, что вы захватили – пиратский? Может быть, это такая же яхта, как и наша. Её просто наняли для перевозки богатой невесты.
Если вы надеетесь продать посудину, то вам это не удастся. Родственники хозяина подадут на вас в суд. Заявят, что это вы пиратски захватили яхту и перебили всех моряков на ней. Так что вы поплатитесь!
– Для этого они приплыли сюда, связали всех бывших на берегу людей, Среди них несколько знатных подростков и княжича Владимира. Заявили, что для моего шантажа. Я должен был за возвращение похищенных людей отдать девочку. Её спасло только то, что она была в мальчишеской одежде. А ещё то, что её приняли за мальчишку, заражённого чумой.
Так что это, как не пиратство?
– Кого связали? Кто? – побледнел предатель, – по ним же с берега стреляли!
– Тебе это сказали, а ты и поверил? – капитан усмехнулся, – свидетелей пиратства твоих приятелей слишком много, и ты признался при свидетелях, что имел с ними дело.
– Но вы их убили! А ваши свидетели... Я скажу, что это сговор. Вы просто решили пополнить свой кошелёк за счёт жизни моряков этой несчастной яхты.
– Я же наследница железных рудников, – вмешалась я, – другие пассажиры тоже из очень знатных и богатых фамилий. Что нам эта нищенская посудина? Это тебе она кажется несбыточным богатством, по бедности. Потому про сговор с целью похитить яхту можешь сразу же забыть.
Мне даже не интересно тебя наказывать, настолько ты жалок. Я разговариваю с тобой только по одной причине – из любопытства.
Я может быть даже попрошу отчима не отправлять тебя в шахты. Если ты сможешь быть мне полезен и расскажешь что-то интересное про это похищение.
О похищении ради замужества можешь даже не говорить – нет таких глупых соперников у князя. Те, кто достаточно богаты или знатны, чтобы заказать моё похищение через английское посольство, делать этого не станут, ведь пока я подрасту, у них есть время с князем помириться и они могут просто посвататься.
И так? В чём ты можешь быть мне полезен?
– Ни в чём! – буркнул он, – Это такие люди, что для них не только жизнь твоего отчима, но и жизнь императора – игрушки! А что тогда для них значит моя жизнь?
Как мне объяснили необходимость тебя похитить, я уже рассказал. А что там на самом деле, меня не касается. Если бы я знал слишком много, то после этого похищения меня бы убили и всё!
Но в голосе его проскользнуло затаённое злорадство. Боже, какие в этом веке простые люди! У них же всё на лице написано. И голосом врать не умеют совсем! Это как у маленьких детей мелькает на мордашке хитренькое выражение, когда им просится на язык: А я что-то знаю, но не скажу!
Для моей интуиции тут вскоре совсем работы не станет и она зачахнет.
– Господин капитан, – отвела я его в сторону, – у меня есть просьба: прикажите привязать предателя к дереву покрепче и оставьте нас с ним наедине. Совсем наедине.
– Надеетесь его разговорить? Видимо на корабле есть ещё их соглядатай и потому он не решается говорить. Похоже, что он боится своих работодателей, больше, чем суда.
– На то я и рассчитываю, – засмеялась я, – я тоже заметила, что он будто на публику играет. Выдал свой бизнес с наркотиками, хотя его никто за язык не тянул. А ведь не дурак. Зачем? Отвлекает внимание от чего-то более важного?
– Мне расскажете потом? Мне же интересен результат.
– Мне тоже нужен помощник! Ведь враги не дремлют! – улыбнулась я, – И вы на эту роль годитесь больше всех!
Капитан удовлетворённо кивнул, отошёл от меня и стал распоряжаться.
Вот-вот! И этот тоже.
Он даже не обратил внимание: я не дала ему обещания всё рассказать! А ведь и он вроде бы не дурак! Я про себя фыркнула.
Оставшись наедине с помощником, я помолчала, потихоньку постукивая ногтем по донышку медной кружки.
– Я знаю, кто здесь главный. И это не ты.
Он тоже молча смотрел на меня.
«Артур, охраняй меня! Никто не должен быть близко. Никто не должен слышать наш разговор!»
– Я сейчас посижу тут молча с тобой, песенки помурлычу, а потом, радостная вернусь к команде. Знаешь, что я им скажу: «Он был бесстрашен, как лев! Он не сказал мне ни слова. Я всё ему прощаю! Я уважаю его мужество, потому всё ему простила. Ведь никто же не пострадал, никто не погиб...»
– Зачем ты это скажешь? – настороженно спросил арестованный.
– Чтобы мне никто не поверил. Ведь я произнесу эти слова фальшивым голосом, едва скрывая радость на лице.
–То есть, ты меня подставишь? – озлился он, – Все подумают, что я тебе что-то рассказал, но ты это скрываешь!
– Ты всё понял верно. Тот, кто тебе приказывает, подумает, что ты всё мне выдал, но ты же в этом не сознаешься и он прикончит тебя, несомненно. Ты все исполнишь, как я хочу, даже если сейчас крепко уснёшь и добровольно не скажешь больше ни слова. Как будто ты мне всё во сне рассказал, представляешь?
– Гадина сопливая! Чтоб тебе сдохнуть! – рванулся он ко мне, забыв про путы.
– Ти-ихо, ти-ихо! – глядя в его вытаращенные от ярости глаза, протяжным голосом с сонными интонациями заговорила я, ритмично постукивая по донышку кружки, – Тебе уже нет никакой необходимости спешить куда -то, что-то говорить, что-то делать... За тебя уже всё сделали, всё решили... Ты слушаешься того, кто приказывает... Ты не виноват... Виноват тот, кто приказывает тебе... Те, кто тебе приказывают очень плохие и страшные люди, потому ты их слушаешься... Ты крепко засыпаешь... Но продолжаешь внимательно слушать мой голос...
В той жизни я впервые ввела человека в транс, не понимая, что делаю.
Лёльке, моей подруге было очень больно. У неё был сильный сколиоз – искривление позвоночника. Народ таких девушек сочувственно называет горбатенькими. Обычно быстрая, горделивая подружка лежала несколько дней в постели, не смея шелохнуться и скулила, как щенок.
– У меня такое уже было не раз. Это защемление нерва, – пояснила она, – Обезболивающие не помогают. Я от них уже одурела, ничего не соображаю, а боль всё равно невыносимая. Когда я лечилась в детских санаториях, там обычно специальным массажем это исправляли.
– Лёль, у меня тоже почечные боли бывают такими, что белого света не видишь. Но я научилась снимать или хотя бы заглушать боль.
Недавно я читала книги психолога Владимира Леви. Он объясняет основы самовнушения. Я попробовала следовать его рекомендациям, но это меня только рассмешило: оказывается, я умею это делать с детства.
Он там советует медленно водить взглядом по стенке вверх и вниз, чтобы войти в медитативное состояние. Честно говоря, во время этого упражнения чувствуешь себя полной идиоткой. Но я попробовала, чтобы понять – что это вообще такое: транс.
Довольно быстро войдя в требуемое состояние, я поняла, что я это проделывала довольно часто, просто не знала, что это называется трансом.
Я могу это делать, просто выравнивая дыхание в ритме шагов, шагая в одиночестве по вечернему городу. Вхожу в него, когда пишу стихи. Новый ритм стихотворения, собственное сердцебиение, дыхание – всё помогает мне войти в состояние транса.
В детстве, я, видимо интуитивно, искала способ, как снять или уменьшить боль и научилась входить в особые состояния.
Но упражнения этого Леви какие-то механические, скучные и тупые. Я могу предложить способ более интересный.
–Ну, предложи! – хмыкнула Лёлька, – я попробую.
– Нет, у тебя не получится, – улыбнулась я, – по крайней мере не здесь, не в городской квартире, и не сейчас. Просто мой способ называется: «подоить корову»!
Я в детстве помогала маме на ферме. Так вот, когда доишь корову, то она отдаёт молоко только в определённом ритме.
Ты ритмично сжимаешь руки на дойках, корова шумно дышит, струйки молока размеренно и звонко ударяются о дно ведра, потом постепенно ведро заполняется молоком и струйки тихо шуршат. Ведро, которое ты держишь между коленями, сначала лёгкое и холодное, постепенно теплеет от молока и наливается тяжестью. Ноги тоже наливаются приятной тяжестью и теплом... Ты закрываешь глаза и вся отдаёшься блаженному состоянию...
– Люба, ты говоришь так, что я невольно это представляю, хотя никогда коров не доила и вообще, как городская жительница, я их боюсь. Но твой голос вгоняет меня в сон, тем более, что я уже две ночи почти не спала из-за болей.
– В сон вгоняет? Слушай, а может быть это у тебя так проявляется состояние транса? Я ведь эти приёмы только сама на себе испытывала... Лёль, давай, я попробую тебе помочь? Научу тебя снимать боль. Если моих знаний не хватит, возьму что-нибудь из формулировок этого психолога.
– Что я должна делать?
– Ты расслабься, насколько сможешь, я стану тебе подсказывать, что представлять. Ну, примерно, как я сама бы вводила себя в транс. Ты постарайся исполнять, что я сказала, но если интуиция найдёт тебе свои образы, представляй их. Хорошо?
Лёлька со стоном легла на спину.
Я говорила ей, про разгорающееся тёплое солнышко внутри, про горячий летний песок, в которые она погружает ступни ног. Сначала она шутливо комментировала свои ощущения. Я попросила её замолчать и молча искать способ поставить сместившийся позвонок на место, чтобы снять защемление...
Не помню, что я ещё ей «подсказывала», но в какой-то момент я ощутила перемену в её состоянии. Внешне она вытянулась стрункой. Внутренне я перестала ощущать её эмоции.
Решив, что ей просто удалось, наконец, расслабиться, я решила дать ей ясную образную подсказку:
– Представь, что у тебя все позвонки встали на своё, удобное для них место, что ты пластичная, гибкая, сильная... кошка... пантера... Багира! – Лелька вдруг, будто в судороге, выгнулась дугой.. Она почти встала на мостик, касаясь затылком и пятками постели. Не успела я испугаться, как она вновь расслабилась.
Так как она продолжала лежать неподвижно, я испугалась – не потеряла ли она сознание от такой «гимнастики». И стала её трясти, чтобы привести в себя.
Она спокойно села на диване, прислушалась к своим ощущениям...
– Представляешь – совсем не болит!
Как ты догадалась? Багира – это же мой любимый персонаж из Маугли! Ну, ты сама понимаешь, почему.
– Я не догадалась, просто искала наиболее пластичный образ для позвоночника.
– Ты даже не можешь себе представить, что я ощутила: я как будто наяву превратилась в пантеру! Я даже не могу тебе описать это! Я была ею!
Тогда я не сразу поняла, что это был не урок аутотренинга, как я думала, а просто гипноз.
А поняв это, стала осторожно убеждать Лёльку, что её проблема не так безнадёжна, как ей кажется. Рисовала её спину в разных проекциях, показывая ей самой особенности внешнего её искажения. Доказывала на конкретных примерах одежды, что ей нужно носить, чтобы её спина выглядела просто немного сутулой. Стала кроить и шить ей одежду под её особенность...
