Текст книги "Восточные славяне в VI-XIII вв."

Автор книги: Валентин Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

Рис. 11. Один из курганов близ д. Казиха.

Карта 26. Область расселения кривичей псковских в IX–XII вв.

а – курганные могильники, содержащие насыпи с захоронениями по обряду трупосожжения; б – курганные могильники исключительно с трупоположениями; в – курганные могильники со специфически псковской особенностью – зольно-угольной прослойкой в основании; г – длинные курганы с зольной прослойкой в основании; д – памятники с находками браслетообразных завязанных височных колец; е – памятники с находками ромбощитковых височных колец; ж – жальники; з – каменные могильники эстов; и – грунтовые могильники эстов; к – могильники латгалов.

1 – Залахтовье; 2 – Желча Новая; 3 – Горско; 4 – Безьва; 5 – Жеребятино; 6 – Большое Заполье; 7 – Ново-Жуковская; 8 – Светлые Вешки; 9 – Городня; 10 – Грядище; 11 – Адамово; 12 – Васцы; 13 – Жидилов Бор; 14 – Муровичи; 15 – Кривовицы; 16 – Лезги; 16а – Лаоссина II; 16б – Линдора II; 17 – Виски; 18 – Малы; 19 – Веренково; 20 – Паниковичи; 21 – Конечки; 22 – Изборск; 23 – Лопотово; 24 – Новая; 25 – Паничьи Горки; 26 – Першина; 27 – Лыбуты; 28 – Голодуша; 29 – Ерусалимская; 29а – Волженец; 30 – Боркино; 31 – Батино; 32 – Поддубье; 33 – Дубровна; 34 – Головицы; 35 – Вязка; 36 – Заречье; 37 – Булавино; 38 – Каменка; 39 – Озерцы Средние; 40 – Подберезье; 41 – Любитово; 42 – Погорелки; 43 – Заозерье; 44 – Рогово; 45 – Пурышево; 46 – Шуруново; 47 – Волково; 48 – Чиплино; 49 – Макушино; 50 – Кирова; 51 – Шильско; 52 – Лапино; 53 – Арапово; 54 – Кишкина; 55 – Жадрицы; 56 – Опочка (урочище Пустошь Буракова); 57 – Опочка (урочище Святотечь); 58 – Укропово; 59 – Даниловка; 60 – Шильско; 61 – Кудово; 62 – Бабино; 63 – Огурцово; 64 – Пакрули; 65 – Шешки; 66 – Кицково; 67 – Казиха; 68 – Грицково; 69 – Глубокое; 70 – Янкевичи; 71 – Сатонкино (оз. Язно); 72 – Сатонкино; 73 – Яцково; 74 – Дыркино; 75 – Романово; 76 – Белено; 77 – Ильинское; 78 – Стрешено; 79 – Куловка; 80 – Бабынино; 81 – Осиновка; 82 – Прошково; 83 – Яновище; 84 – Бологово; 85 – Селище; 86 – Васюково; 87 – Чистово; 88 – Торопец; 89 – Финево; 90 – Дохино; 91 – Кузнецовка; 92 – Михайловское; 93 – Селяне I; 94 – Селяне II; 95 – Бенецкий; 96 – Векошане; 97 – Низинка.

Помимо бассейнов Великой и Псковского озера, такие курганы известны в верховьях Западной Двины и прилегающих районах Ловати и верхневолжских озер.

Научные раскопки курганов в этом регионе были предприняты в 70-80-х годах XIX в. А.С. Уваровым, Е.Р. Романовым, В.Л. Беренштамом, И.И. Васильевым и А.М. Кислинским (Беренштам В.Л., Васильев И.И., Кислинский А.М., 1885, с. 58–61). К 1899–1903 гг. относятся значительные исследования В.Н. Глазова, который раскопал несколько десятков насыпей в различных могильниках, расположенных в бассейне Великой (Глазов В.Н., 1901, с. 210–228; 1903а, с. 67–76; 1903б, с. 41–46; Спицын А.А., 1905 г, с. 71–74).

В первых десятилетиях XX в. псковские курганы исследовались В.Н. Крейтоном (Крейтон В.Н., 1913, с. 1–34; 1914, с. 1–24), А.В. Тищенко (Тищенко А.В., 1914б, с. 23–28), К.В. Кудряшовым (Кудряшов К.В., 1913, с. 241–264), К.Д. Трофимовым (Трофимов К.Д., 1909) и другими. Сводка данных о результатах исследований курганов на территории Псковской губернии в 1914 г. опубликована Н.Ф. Окулич-Казариным (Окулич-Казарин Н., 1914, с. 131–310; 1915, с. 125–131).

В 20-х годах XX в. небольшие раскопки курганов псковских кривичей были произведены археологами Тартуского университета (Tallgren A.M., 1925, s. 53–55; Nerman B., 1926, s. 44–74). Интересные курганы в 30-х годах восточнее Псковского озера исследовал Н.Н. Чернягин, материалы раскопок которого остались неопубликованными.

Наиболее существенные результаты получены при раскопочных работах, проведенных уже после окончания Великой Отечественной войны. Раскопками курганов занимались С.А. Тараканова (Тараканова С.А., 1951, с. 141–154; 1959, с. 117–127), Ф.Д. Гуревич (Гуревич Ф.Д., 1956, с. 103–106), Г.П. Гроздилов (Гроздилов Г.П., 1965, с. 74–77), Н.Л. Подвигина (Подвигина Н.Л., 1965, с. 293–296), В.В. Седов (Седов В.В., 1976б, с. 87–95; 1977б, с. 69–74), Н.В. Хвощинская (Хвощинская Н.В., 1977а, с. 62–68; 1979, с. 43, 44) и другие (Колосова И.О., 1979, с. 15; Тюленев В.А., Тюленева О.И., 1977, с. 36; 1978, с. 41, 42).

Эволюция погребального обряда в курганах псковских кривичей шла в основном тем же путем, что и в других восточнославянских землях. На смену захоронениям в длинных курганах в IX в. приходят погребения по обряду трупосожжения в круглых (полусферических) насыпях (табл. XLVIII). Некоторые исследователи полагают, что круглые курганы с одиночными или парными захоронениями стали сооружать уже в VIII в., что вероятно. Однако датирующие предметы, подтверждающие это, до сих пор при курганных раскопках не обнаружены.

Круглые курганы с сожжениями во всех особенностях погребального ритуала повторяют длинные насыпи. Обязательной деталью, как уже отмечалось, является зольно-угольная подошвенная прослойка. Образовывалась она в результате сгорания соломы и веток при разжигании огня с культовыми целями. Высота курганов 0,7–1,4 м, диаметры основания 6-12 м. Вокруг насыпей обычны кольцевые ровики с перемычками или без них.

Кремация умерших совершалась всегда на стороне, на специальных погребальных кострах. По-видимому, украшения и металлические части одежды сгорали при кремации, поэтому для псковских кривичей IX–X вв., как и в более раннее время, характерны захоронения без вещей.

Остатки трупосожжений, собранные с погребального костра, как правило, помещались в верхних частях насыпи. Очевидно, захоронения совершали в готовую насыпь. Лишь в виде исключения встречаются урновые погребения, основная же часть их представляет собой небольшое скопление кальцинированных костей. Поскольку захоронения обычно находились в самом верху насыпи, многие из них были разрушены дождевыми и талыми водами и ветрами. Поэтому в Псковской земле очень много так называемых пустых курганов, при раскопках которых погребения не встречены. Известны в Псковском регионе и курганы с захоронениями в основании. Единичны погребальные насыпи с трупосожжениями, совершенными на месте. В частности, таковы некоторые курганы у д. Ерусалимская (Тюленев В.А., Тюленева О.И., 1978, с. 41, 42).

В каждой круглой насыпи обычно бывает одно, изредка – два захоронения.

В единичных курганах с трупосожжениями найдены вещи. Так, из круглых курганов, исследованных в 1938 и 1939 гг. близ д. Городни Н.Н. Чернягиным, происходят бронзовая овальная пряжка, два пластинчатых браслета с узкими концами, спиральки и железные ножи.

Особняком стоят курганы с трупосожжениями, исследованные в Залахтовском могильнике (Хвощинская Н.В., 1977а, с. 62–67). Кальцинированные кости, собранные с погребальных костров, вместе с оплавленным и фрагментированным погребальным инвентарем ссыпали здесь в небольшие ямы округлых очертаний, вырытые в материке в центре курганной площади. В захоронениях женщин найдены пластинчатая гривна с привесками-бубенчиками, спиральный браслет, пластинчатые браслеты, браслет прямоугольного сечения, ажурная привеска в виде стилизованного изображения водоплавающей птицы, спиральки, фрагменты цепочек и подковообразной фибулы и стеклянные бусы. В захоронениях мужчин обнаружены предметы вооружения (меч, наконечники копья, топор, стрелы), а также удила, плеть, коса, нож и т. п. На основе находок трупосожжения датируются X в. Неславянский характер этих курганов очевиден. Существенно и то, что многие из более поздних курганов с трупоположениями в этом могильнике характеризуются неславянскими особенностями.

Переход от обряда трупосожжения к трупоположениям в регионе псковских кривичей скорее всего приходится на конец X и начало XI в. Дата весьма приблизительна, поскольку надежных данных для ее определения здесь нет. Наиболее поздние захоронения по обряду сожжения определяются по гончарным урнам-горшкам с линейно-волнистым орнаментом (Кривовицы, курган 3).

Ранние курганы с трупоположениями содержат захоронения в основаниях на зольно-угольных прослойках. В XII в. постепенно распространяются трупоположения в подкурганных ямах, которые господствуют во второй половине XII и в XIII столетии.

Похоронный ритуал представляется следующим. Сначала выжигали огнем место, предназначенное для курганной насыпи. Для этого использовали хворост и солому. В ранних курганах умерший положен на образовавшуюся после сгорания костра зольную прослойку. В поздних курганах в середине площади, занимаемой этой прослойкой, вырыта могильная яма, куда и помещен умерший. После этого яма была засыпана и сразу же сооружена насыпь. При этом вокруг ее основания образовывался кольцевой ровик, на дне которого зажигали ритуальный костер. Судя по раскопкам курганов в Себежском Поозерье, костер разводили обычно с южной стороны кургана, иногда их было два – с южной и северной сторон.

Положение умерших в курганах псковских кривичей общеславянское – на спине, головой к западу. Изредка встречаемая меридиональная или восточная ориентировка отражает славянизацию финноязычного или балтского населения.

На окраинах области расселения псковских кривичей наблюдаются некоторые особенности в развитии погребальной обрядности, появляются элементы, чуждые славянскому похоронному ритуалу. Так, в Себежском Поозерье трупоположения в грунтовых ямах под курганами получают распространение уже в XI в., что объясняется соседством с латгалами. Латгальский похоронный обряд в течение второй половины I и начала II тысячелетия н. э. характеризуется трупоположениями в грунтовых ямах (Седов В.В., 1977б, с. 72).

В Мальском могильнике, состоящем из курганов и жальничных могил, при раскопках наряду с обычными песчаными курганами исследованы насыпи с внутренними каменными сооружениями (Седов В.В., 1976б, с. 92, 93). По внешнему облику эти насыпи ничем не выделялись среди прочих. Однако после снятия дернового покрытия оказалось, что края курганов были сложены из плитнякового камня, положенного в четыре-пять ярусов. В центре кольцевой кладки на материке из такого же плитнякового камня был сложен ящик размерами 2,5–2,8×1,5–1,9 м и высотой 0,7–1 м. На дне ящика-саркофага находился скелет умершего, погребенного в таком же положении, как и в обычных курганах.

Курганы с каменными ящиками не имеют аналогий среди восточнославянских погребальных памятников. Трупоположения в сложенных из плитняка ящиках встречаются в могильниках Эстонии, относящихся к концу I и началу II тысячелетия н. э. (Selirand J., 1974, l. 76). Мальские ящичные захоронения, по-видимому, генетически связаны с ними. Сложенная из плитняковых камней обкладка этих курганов также восходит к эстским каменным могильникам. Нужно полагать, что Мальские курганы с каменными конструкциями оставлены ассимилированным славянами местным прибалтийско-финским населением (Sedov V.V., 1980а, р. 81–89).

Курганы с трупоположениями псковских кривичей беднее вещами, чем такие же смоленско-полоцкие. Собственных височных украшений псковские кривичи не имели. Лишь и немногих курганах встречены перстнеобразные височные кольца общевосточнославянских типов. Изредка попадаются трехбусинные или однобусинные кольца и их проволочные стержни (табл. LI, 1–3, 6–8). Шейные ожерелья состояли преимущественно из малого числа мелких стеклянных бусин синего, зеленого, желтого и белого цветов. Каменные бусины очень редки (табл. LI, 19). Привески – лунницы (табл. LI, 4), монетовидные или монетные (табл. LI, 5), бубенчики (табл. LI, 11) и прочие (табл. LI, 12) – единичны. Шейные гривны (табл. LI, 26) попадаются как редкое исключение. Чаще встречаются нагрудные подковообразные застежки (табл. LI, 15, 22), которые носили и женщины, и мужчины.

В целом ряде курганов найдены металлические браслеты и перстни общерусских типов (табл. LI, 9, 10, 13, 14, 16, 18). В захоронениях мужчин изредка встречаются поясные пряжки и кольца (табл. LI, 25, 27). В одном из Мальских курганов в области левого плеча погребенного обнаружены остатки кожаной сумки, в которой находились бронзовые поясные детали и серебряный пластинчатый широкосрединный перстень с завязанными концами. Поясной набор составляли пряжка, кольцо, наконечники, 16 ромбических и три миндалевидные бляшки с рельефным узором (табл. LI, 17, 20, 21, 23).

В очень немногих курганах встречены железные ножи. Иногда они лежали около пояса, иногда – в области ключицы или плечевых костей.

Глиняные сосуды (табл. LI, 24) найдены при единичных трупоположениях.

Особое место в регионе псковских кривичей по-прежнему занимает курганный могильник в Залахтовье (Трофимов К.Д., 1909; Кудряшов К.В., 1913, с. 255–263; Хвощинская Н.В., 1976, с. 18–24; 1977а, с. 62–69; 1977б, с. 118–120). Часть женских трупоположений этого могильника отличается специфическим набором нагрудных украшений. Он состоит из двух треугольных или пятиугольных ажурных блях, соединенных между собой несколькими рядами бронзовых цепочек. Бляхи-цепедержатели прикреплялись к одежде булавками с крестовидными навершиями. Во всех этих захоронениях найдены также остатки шерстяных тканей, расшитых по краям бронзовыми спиральками. Это наплечные покрывала, аналогичные литовско-латгальским. В этом могильнике многие погребенные имели восточную ориентировку. Курганная группа при д. Залахтовье является памятником разноэтничного населения. Это были кривичи псковские, прибалтийские финны (скорее всего западная водь) и, может быть, балты.

Область наиболее плотного распространения курганов с зольно-угольной прослойкой в основании соответствует ареалу псковских говоров, как он обрисован Московской диалектологической комиссией (Дурново Н.Н., Соколов Н.Н., Ушаков Д.Н., 1915; Дурново Н.Н., 1969.) По-видимому, псковские говоры восходят к племенному наречию псковских кривичей. «На основании показаний письменных источников, относящихся к территории Пскова, – пишет Р.И. Аванесов, – древние псковские говоры выделяются весьма ярко, в особенности по ряду характерных черт узкого чисто псковского значения, не соотносительных с чертами диалектных различий в общевосточнославянском масштабе… Характерно, что территория псковских говоров, как она определяется данными современной диалектологии, совершенно не совпадает с территорией Псковской земли XIV–XV вв. Это указывает, вероятно, на то, что образование их особенностей не связано по времени с формированием Псковской земли. Можно полагать, что специфические особенности древнего псковского говора, отразившиеся в псковских памятниках XIV–XV вв., сформировались в более ратною эпоху» (Аванесов Р.И., 1947, с. 131, 132).

На территорию псковских кривичей постепенно проникали словене новгородские. Здесь есть единичные сопки и более многочисленные жальники. С момента организации Новгородского государства псковские кривичи вошли в его состав.

Словене

На смену сопкам по всему их ареалу приходят круглые курганы, по внешнему виду одинаковые с погребальными насыпями других восточнославянских племен. Только одна весьма примечательная особенность выделяет новгородские курганы среди прочих – основания их обкладывались кольцом из валунов.

Курганы словен новгородских изучены в территориальном отношении очень неравномерно. Наиболее крупные исследования произведены в 70-80-х годах XIX в. на Ижорском плато, очень богатом курганными насыпями. Л.К. Ивановский раскопал здесь более 5500 курганов (Спицын А.А., 1896б). Многочисленный вещевой материал из этих курганов распределен по комплексам и хорошо сохранился, но дневниковые описания погребального ритуала до нас не дошли. Тот же исследователь раскапывал курганы в бассейне Мологи (Ивановский Л.К., 1881б, с. 7–15; 1884, с. 37–41).

В 1898–1901 гг. В.Н. Глазов раскопал около 400 курганов, расположенных в нескольких могильниках на восточном побережье Чудского озера (Спицын А.А., 1903а). В конце XIX и начале XX в. значительные исследования курганов проводил художник Н.К. Рерих. В различных пунктах Новгородской и Петербургской губерний им раскопано несколько сотен насыпей (Рерих Н.К., 1899а, с. 349–377; 1899б, с. 323–330; 1901, с. 60–68). К рубежу XIX и XX вв. относятся также курганные раскопки Л.Н. Целепи, проведенные в нескольких могильниках на территории Лужского уезда. Несколько позднее, в 1912 г., исследованием курганов Лужского уезда занимался Ф. Щитников (Щитников Ф., 1913, с. 35–50). В бассейне Мсты и на Валдае в первые десятилетия XX в. раскопки курганов проводили В.Н. Глазов и А.В. Тищенко (Глазов В.Н., 1904, с. 50–60; 1905, с. 97–106; Тищенко А.В., 1914а, с. 1–22). В бассейне нижней Мологи курганы копал А.А. Виноградов (Виноградов А.А., 1914). В последние десятилетия XIX и в начале XX в. новгородские курганы раскапывали краеведы и любители старины. Об этих раскопках в литературе остались лишь скудные информации. Материалы о курганах на территории Новгородской губернии собраны в сводке И. Романцева (Романцев И., 1911).

Дореволюционные исследователи много внимания уделяли и курганным могильникам, расположенным в юго-восточном Приладожье, в зоне контакта веси, словен новгородских и скандинавов. Еще в конце XIX в. крупные исследования курганов в этом регионе произвел Н.Е. Бранденбург (Бранденбург Н.Е., 1895). В начале XX в. здесь же раскопками курганов успешно занимался А.И. Колмогоров (Колмогоров А.И., 1914, с. 426, 427).

Из раскопок, предпринятых вскоре после Октябрьской революции, можно назвать исследования А.В. Арциховского на верхней Луге (Арциховский А.В., 1930б, с. 20–30; 1936, с. 187–194). В.И. Равдоникас продолжил раскопки курганов южного и юго-восточного Приладожья (Raudonikas W.J., 1930; Равдоникас В.И., 1934).

В 50-70-х годах раскопками курганов в Новгородской земле занимались многие исследователи, но преимущественно на ее окраинах. В восточных районах Новгородчины исследования проводили главным образом Н.В. Тухтина (Тухтина Н.В., 1966, с. 120–140; 1978б, с. 41; 1980, с. 36) и А.В. Никитин (Никитин А.В., 1974, с. 102–105; Сабурова М.А., 1974, с. 85–97). А.Е. Леонтьев и Г.Н. Пронин копали курганы в Бежецкой волости (Леонтьев А.Е., Пронин Г.Н., 1978, с. 272–282). Значительные работы проведены в бассейне верхнего течения р. Луга (Верхорубова Т.Л., 1980, с. 4, 5; Платонова Н.И., 1980, с. 26, 27; Пронин Г.Н., Мильков В.В., 1978, с. 30; Прусакова З.В., 1980, с. 27; Прусакова З.В., Лебедев Г.С., Башенкин А.Н., Колпаков Е.М., 1979, с. 31, 32).

Заметный вклад в изучение курганов Ижорского плато внес Е.А. Рябинин (Рябинин Е.А., 1976, с. 211–219; 1978, с. 32, 33; 1979б, с. 33, 34; 1980, с. 76–82). Исследуются курганы и жальники этого региона и другими археологами.

Курганы юго-восточного Приладожья обследовались и раскапывались А.М. Линевским и С.И. Кочкуркиной (Кочкуркина С.И., 1973), а в последние годы их изучает В.А. Назаренко (Назаренко В.А., 1974, с. 39–45; 1976, с. 96–100; 1979а, с. 106–115; 1979б, с. 152–157).

Большое исследование, в котором анализируются все курганные материалы и рассматривается вопрос о славяно-весских взаимоотношениях, принадлежит Л.А. Голубевой (Голубева Л.А., 1973; 1979а, с. 131–137).

В срединной части Новгородской земли еще в конце 40-х годов курганы с трупосожжениями в д. Борисово исследовала Т.Н. Никольская. Позднее раскопки производил А.В. Куза, а в последние годы плодотворно работает Г.Н. Пронин (Пронин Г.Н., 1979, с. 30, 31; Миронова В.Г., Пронин Г.Н., 1980, с. 20, 21). Раскапывают курганы и новгородские археологи (Конецкий В.Я., Верхорубова Т.Л., 1979, с. 16, 17). В.Я. Конецкий исследует также грунтовые могильники с захоронениями по обряду трупоположения, относительно рано (в XI в.) получившие распространение в окрестностях Новгорода (Конецкий В.Я., 1980, с. 11, 12).

Курганы с трупосожжениями новгородских словен известны почти исключительно в ареале сопок (карта 27). Можно отметить, что таких курганов больше всего в районах плотного распространения сопок. В Новгородской земле курганы с трупосожжениями в ряде районов выходят за пределы территории сопок. Очевидно, в IX–X вв. славянское население распространилось на северо-запад, в южные районы Ижорского плато и на восточное побережье Чудского озера. Словене направили своих переселенцев и на юго-восток. В IX–X вв. словене новгородские по Мологе достигают Ярославского Поволжья и продвигаются южнее, в глубь Волго-Окского междуречья.

Карта 27. Курганы IX–X вв. словен новгородских.

а – курганные могильники с захоронениями по обряду трупосожжения; б – синхронные курганные могильники кривичей псковских; в – курганы веси; г – курганы скандинавов; д – каменные могильники води; е – каменные могильники эстов.

1 – Калихновщина; 2 – Верхоляны; 2а – Залахтовье; 3 – Гусева Гора; 4 – Полище; 5 – Осьмино; 5а – Славенское; 6 – Жилое Горнешно; 7 – Курея; 8 – Озертицы; 8а – Бегуницы; 9 – Рапти; 10 – оз. Ретенское; 10а – Мерево III; 10б – Поддубье; 10в – Удрай; 11 – Городище; 12 – Полище; 13 – Глазова; 14 – Воймерицы; 15 – Подол (оз. Пелавино); 16 – Подол (оз. Люто); 17 – Кончанское; 18 – Далево; 19 – Низовка; 20 – Жерновка; 21 – Борисово; 22 – Рютино; 23 – Столбец; 24 – Ловницы; 25 – Бологое (Котово); 26 – Бологое (урочище Ладыгинский Бор); 27 – Валдайка; 28 – Потерпилец (оз. Крюково); 29 – Потерпилец (урочище Сопочный Бор); 30 – Тумашево; 31 – Левоча; 32 – Березовый Рядок; 33 – Дубровка; 34 – Хозютино; 35 – Подсосонье; 36 – Обрынь; 37 – Липино; 38 – Куженкино; 39 – Белено; 40 – Яновище; 41 – Шихино; 42 – Никольское; 43 – Бежецы; 44 – Сулецкий Борок; 45 – Маслово; 46 – Сарогожское; 47 – Пестово; 48 – Новинки; 49 – Тимошкино; 50 – Утишье; 51 – Либогощи; 52 – Владимирское; 53 – Манилово; 54 – Лопатино; 55 – Брейтово; 56 – Боженок; 57 – Пуйга; 58 – Рыжаково; 59 – Млевский Бор; 60 – Коллентов.

Круглые курганы с трупосожжениями в Новгородской земле расположены почти всегда в сочетании с погребальными насыпями других типов – сопками и курганами, содержащими захоронения по обряду трупоположения.

По данным раскопок сожжение умерших совершалось вне пределов курганной насыпи. Остатки сожженного покойника переносили и помещали в курган. Иногда в основаниях курганов бывает темная прослойка из золы и угольков, аналогичная подошвенным слоям сопок. Изредка крупные зольно-угольные прослойки встречаются и выше основания.

Остатки трупосожжений во всех случаях помещали в верхние части курганов. Очевидно, сначала сооружали курганную насыпь, а потом в нее переносили с погребального костра остатки кремации. Это – продолжение погребальных традиций, бытовавших ранее, во время захоронений в сопках. В Новгородской земле, как и в Псковской, довольно часто встречаются курганные насыпи без захоронений. По всей вероятности, в этих насыпях остатки трупосожжений были помещены сверху и со временем оказались размытыми или развеянными.

Большинство курганов содержит по одному-два захоронения. В группе близ д. Воймерицы раскопано пять курганов, в каждом из которых насчитывалось по три-четыре погребения – трупосожжения на стороне. Все захоронения помещены в готовые насыпи и находились сразу под дерном. В одном из курганов оказались кальцинированные кости лошади. Это или незавершенные сопки, или насыпи, занимающие промежуточное положение между сопками и курганами.

Около г. Бологое (имение Котово) Н.К. Рерих раскопал четыре кургана, в которых остатки трупосожжений были помещены в срединной части насыпи. По мнению исследователя, сначала устроили возвышение (насыпали нижнюю часть кургана), на него поместили кальцинированные кости, принесенные со стороны, а затем досыпали курган до полной высоты. В этом тоже можно видеть наследие погребального ритуала, существовавшего в период сопок.

Большинство захоронений в курганах Новгородчины не содержит урн и лишено вещей. Курганы с погребениями в глиняных горшках-урнах встречены только в Березовом Рядке, Бологом, Борисове, Воймерицах, Низовке и Подоле. Вся керамика лепная. По форме, тесту и обжигу она сопоставима с глиняной посудой из сопок, отнесенной выше к первому типу. Это слабопрофилированные горшки, довольно приземистые, со слегка округлыми в профиле плечиками, суживающимися книзу. Сосуды сделаны из грубой глины со значительной примесью дресвы или песка. Орнамент отсутствует. В Воймерицких курганах найдена глиняная урна, напоминающая сосуды второго типа из сопок.

Как и в более раннее время, вещевой материал обычно сгорал на погребальных кострах. В захоронениях оказываются лишь единичные и случайные предметы. В одном из курганов у д. Низовка найдено перстнеобразное височное кольцо, в кургане у д. Избоищи – бронзовый толстопроволочный браслет. Несколько раз в захоронениях встречены бронзовые лировидные пряжки и железные ножи. Из Воймерицких курганов с сожжением происходят стеклянные бусы голубого и синего цветов, бронзовые спиральки, браслеты и бляшка с тиснением.

Этот материал явно недостаточен для определения времени новгородских курганов с трупосожжениями. Очевидно, эти памятники следует датировать в целом IX–X вв. по аналогии с курганами других древнерусских земель (табл. LII). Верхняя дата новгородских курганов с трупосожжениями может быть определена началом XI в., поскольку в это время получает широкое распространение обряд ингумации, который приходит на смену ритуалу сожжения умерших и окончательно вытесняет его.

Курганы с трупоположениями новгородских словен представлены двумя основными типами. Наиболее ранние из них содержат захоронения в основаниях. В окраинных районах Новгородской земли такие курганы сооружались довольно продолжительное время. В срединной же части территории расселения словен очень скоро захоронения стали помещать в грунтовые ямы под курганами.

Наиболее ранние курганы с трупоположениями в грунтовых ямах датируются арабскими и западноевропейскими монетами первой половины X в. (Кшева, 24; Хрепле, 20), середины и второй половины X в. (Замошье, 3 и 7), рубежа X и XI вв. и первой половины XI в. (Замошье, 2, 8, и 12; Каменка, 47). Следовательно, уже в XI в. в Новгородской земле распространился обычай захоронения в грунтовых ямах. Сопровождающие эти трупоположения вещи (стеклянные позолоченные или посеребренные бочонкообразные бусы, щитковые завязанные перстни, витые браслеты с обрубленными концами, бубенчики с крестообразной прорезью) подтверждают эту дату. Пока трудно сказать, чем объясняется столь раннее распространение в Новгородской земле ямных трупоположений под курганами. В окрестностях Новгорода, на верхней Луге, а также в бассейне Мологи нередки могильники, целиком состоящие из курганов с погребениями в грунтовых ямах.

Сооружение этих курганов происходило так. Сначала на месте кургана выкапывали прямоугольную яму размерами 1,7–2×0,6–1 м и глубиной от 0,3 до 2 м. В бассейне среднего течения Луги встречены грунтовые ямы, края которых обложены камнем. После того как умершего клали на дно ямы, ее засыпали, сооружали насыпь и основание ее обставляли камнями. Обычно под одной насыпью находится одно захоронение. При двух одновременных трупоположениях рыли или общую могильную яму, или две ямы.

Одновременно с курганами, содержащими ямные захоронения, в течение XI в. сооружались насыпи с трупоположениями на горизонте. Число их постепенно уменьшалось, однако изредка их насыпали и в начале XII в. (курганы с находками монет второй половины XI в.: Калихновщина, 52, 53, 78; Кшева, 27). Позднее курганы с трупоположениями на горизонте не встречаются.

Курганных трупоположений выше горизонта, помещенных на специальных подсыпках, в ареале новгородских словен почти нет. Встречаются лишь ярусные трупоположения, но они оставлены финским населением лесной полосы Восточной Европы (Седов В.В., 1958, с. 3–11). Изредка попадаются также курганы с впускными захоронениями.

Как и все славяне, новгородцы клали умерших в курганы головой к западу. В Новгородской земле, особенно на ее окраинах, так же как и в курганах других древнерусских земель, прежде занятых финно-угорским населением, постоянно встречаются трупоположения с меридиональной ориентировкой (карта 28).

Карта 28. Курганные могильники с трупоположениями с меридиональной ориентировкой.

а – могильники с северной ориентировкой; б – могильники с южной ориентировкой.

1 – Челмужи; 2 – Симон-Наволок; 3 – Видлицы; 4 – Рабола; 5 – Горка; 6 – Гиттойла; 7 – Яровщина; 8 – Карлуха; 9 – Залувщик; 10 – Заозерье; 11 – Новая (выше деревни); 12 – Саньково; 13 – Леонова; 14 – Костино; 15 – Кириллино (ниже деревни); 16 – Щуковщина (против деревни); 17 – Новая; 18 – Усть-Рыбижна; 19 – Сязниги; 20 – Щуковщина; 21 – Сязниги (выше села); 22 – Щуковщина (выше деревни); 23 – Кузнецы; 24 – Балдино; 25 – Вялгозеро; 26 – Новосельск; 27 – Ганьково; 28 – Новинки; 29 – Ильино; 30 – Большой Двор; 31 – усадьба Лесницкой; 32 – Мозолево; 33 – Овино (8 км от деревни); 34 – Овино; 35 – Овниево (против деревни); 36 – Чимихино; 37 – Городище; 38 – Подбережье; 39 – Шахнова (против деревни); 40 – Плакун (Старая Ладога); 41 – Усть-Рудица; 42 – Рабитицы; 43 – Рябболово; 44 – Черновицы; 45 – Речка; 46 – Подберезье; 47 – Кшева; 48 – Дворец; 49 – Пустошь Морозовицы; 50 – Осьмино; 51 – Высоко; 52 – Верхоляны; 53 – Колодня; 54 – Малые Поля; 55 – Михацково; 56 – Адамово; 56а – Лаоссина II; 57 – Каменки; 58 – Булавино; 59 – Любитово; 60 – Дорохи; 61 – Курово; 62 – Браслав; 63 – Черниковщина; 64 – Заславль; 65 – Макаричи; 66 – Видогоща; 67 – Сводино; 68 – Мурава; 68а – Домжерицы; 69 – Любовичи; 70 – Волосовичи; 71 – Овсянники; 72 – Слобода; 73 – Заозерье; 74 – Трухоново; 75 – Харлапово; 76 – Черкасово; 77 – Ботвиновка; 78 – Костюковичи; 79 – Влазовичи; 80 – Гориводы; 81 – Мохов; 82 – Киев; 83 – Коханы; 84 – Дубровка; 85 – Доброселье; 86 – Синьгово; 87 – Манина; 88 – Колчино; 89 – Курганье; 90 – Кошары; 91 – Гочево; 92 – Ступеньки II; 93 – Богоявленье; 94 – Марфинка; 95 – Крымское; 96 – Стрелково; 97 – Апочницы; 98 – Городец Спасский; 99 – Земское; 100 – Городище; 101 – Буково; 102 – Вепрь; 103 – Ненашевское; 104 – Семеновское; 105 – Васильки; 106 – Пущина Гора; 107 – Березово; 108 – Шолохово; 109 – Подборовье; 110 – Гульцево; 111 – Высокино; 112 – Мозгово; 113 – Михайловское; 114 – Ягодино; 115 – Кощево II; 116 – Дуденево; 117 – Федово; 118 – Абакумово; 119 – Заборье; 120 – Юрьевская; 121 – Бустрыгино; 122 – Пестово; 123 – Митино; 124 – Минино; 124а – Кабожа; 125 – Пожаринцы; 126 – Вороново; 127 – Евчаково; 128 – Тимерево; 129 – Петровское; 130 – Мотордеталь; 130а – Корякиво; 131 – Шеляиха; 132 – Зиновьино; 133 – Конищева; 134 – Низовская; 135 – Кошелиха; 136 – Петрушино; 137 Княжьи Сосны; 138 – Черная.

Еще Л. Нидерле заметил, что обычай помещать тело умершего по направлению север-юг – неславянский, и в России он в большинстве случаев – финно-угорский (Нидерле Л., 1956, с. 220). Действительно, обращение к материалам могильников различных финно-угорских племен севера европейской части СССР выявляет исключительно широкую распространенность обычая погребения умерших в меридиональном направлении – от Прибалтики на западе до Северного Урала и Среднего Поволжья на востоке. Этот ритуал зафиксирован у эстов, суми, ливов, корелы, ижоры, веси, мордвы, мари и прикамских финно-угров. Обычай погребения умерших головой на юг или север был известен некоторым финно-угорским племенам уже в раннем железном веке и удержался среди мордовского населения вплоть до XVII–XVIII столетий. Все это говорит о тесной связи рассматриваемой похоронной обрядности с общефинно-угорскими мифологическими представлениями и о возникновении их в глубокой древности (Седов В.В., 1966б, с. 246–248).