Текст книги "Восточные славяне в VI-XIII вв."

Автор книги: Валентин Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 39 страниц)

Часть первая
Славяне Восточной Европы в V–VII вв.

Глава первая
Культуры южного региона

Славянские древности V–VII вв. известны на обширной территории Средней и Восточной Европы – от Эльбы на западе до Днепра и Волхова на востоке и от побережья Балтийского моря на севере до Балканского полуострова и Пелопоннеса на юге. Важнейшими этнографическими признаками культуры славян того времени являются лепная глиняная посуда, домостроительство и погребальная обрядность. Именно по этим признакам славянские древности отчетливо выделяются среди синхронных, оставленных другими европейскими этноязыковыми группами – германской, балтской, фракийской, тюркской, финно-угорской.

Эти же элементы существенны и для дифференциации славянских древностей на отдельные культурно-племенные группы. Материальная культура славян того времени уже не была единой. Расселившись на обширнейших пространствах, славяне при взаимодействии с иноплеменным населением в культурном отношении дифференцировались на несколько локальных групп.

На основании археологических материалов V–VII вв. выделяются три крупные группировки славянства (Седов В.В., 1979, 101–143).

Первая характеризуется пражско-корчакской керамикой, подробное описание которой дано ниже, наземными срубными домами с типично славянским интерьером, а также захоронениями по обряду кремации умерших в грунтовых могильниках. В VI–VII вв. появляются первые курганные захоронения, которые весьма постепенно приобретают господствующее положение, вытесняя грунтовые трупосожжения. Эта группировка славян расселилась на широкой территории от верхней Эльбы на западе до Припятского Полесья на востоке, включая верхние и средние течения Вислы и Одры.

Более южные регионы славянского мира (лесостепные земли междуречья Днепра и Дуная, Среднее и Нижнее Подунавье и Балканский полуостров) принадлежали второй группировке, которой свойственны пражско-пеньковская керамика и полуземляночные жилища. Здесь также господствовали захоронения по обряду кремации, по наряду с ними рано появились трупоположения. Обычай сооружать курганы здесь не был известен, захоронения совершались в грунтовых могильниках.

В северо-западной части славянской территории раннего средневековья отчетливо выделяется третья группировка, для которой характерны своеобразная керамика суковского, дзедзицкого и других типов и наземное домостроительство. Северо-западная группировка обособляется и по погребальной обрядности. Вплоть до начала X в. здесь был распространен обряд трупосожжения с захоронениями, не фиксируемыми археологическими методами (разбрасывание остатков кремации на поверхности земли).

Эти три группировки славянства середины I тысячелетия н. э., нужно полагать, отражают диалектно-племенное членение на последней стадии праславянского языка. Славяне в то время еще говорили на общеславянском языке, однако не были монолитными в языковом отношении. Как свидетельствуют языковые материалы, праславянский язык в начале средневековой эпохи уже дифференцировался на диалекты, и это деление было достаточно глубоким (Бернштейн С.Б., 1961, с. 66–81). VI–VII веками завершается последний период праславянской истории. В результате широкого расселения славян создались условия для распада единого славянского языка и формирования отдельных самостоятельных языков славян (Филин Ф.П., 1962, с. 110). Распад общеславянского единства был весьма сложным процессом, состоявшим не только в членении славянской территории, но и в сложных миграционных перегруппировках различных праславянских племен. Диалектно-племенное деление праславян на поздней стадии их истории никак нельзя связывать с позднейшей трехчастной дифференциацией славянства.

В Восточной Европе, там, где по свидетельству Повести временных лет расселились восточнославянские племена, для начала раннего средневековья (V–VII вв.) по материалам археологии выделяется семь крупных культурных группировок: культура пражско-корчакского типа, культура пражско-пеньковского облика, древности колочинского типа, тушемлинско-банцеровская и мощинская культуры, древности, представленные длинными курганами и сопками (карта 1). Носители этих культур непосредственно или в качестве субстрата приняли самое активное участие в генезисе восточнославянского населения.

Карта 1. Восточная Европа в V–VII вв.

а – ареал культуры пражско-корчакской керамики; б – ареал культуры пражско-пеньковского типа; в – древности колочинского типа; г – тушемлинско-банцеровская культура; д – мощинская культура; е – культура ранних длинных курганов; ж – культура сопок; з – расселение летто-литовских и пруссо-ятвяжских племен; и – расселение финно-угорских племен.

Древности пражско-корчакского типа.

Наиболее существенным признаком культуры пражско-корчакского типа является керамика. Она представлена преимущественно высокими горшками с усечено-коническим туловом, слегка суженным горлом и коротким венчиком. Наибольшее расширение всегда приходится на верхнюю треть высоты сосудов (табл. I, 1–8). Поверхность горшков обычно коричневатая, иногда несколько сглажена. Орнамент отсутствует, лишь изредка встречаются горшки с косыми насечками по верхнему краю венчика. Вся керамика изготовлена без помощи гончарного круга.

Славянскую керамику третьей четверти I тысячелетия н. э. впервые обстоятельно описал чешский археолог И. Борковский, назвав ее пражской (Borkovský I., 1940). Позднее она была подразделена на две группы – пражско-корчакскую и пражско-пеньковскую (Седов В.В., 1979, с. 101–133). К настоящему времени выявлены и исследованы сотни памятников с пражско-корчакской керамикой на широкой территории от верхней Эльбы до Киевщины. Им посвящено множество научных статей в самых различных изданиях. Некоторые итоги изучения древностей с керамикой пражского типа в Чехословакии подведены Д. Бялековой, Й. Земаном и И. Плейнеровой (Bialeková D., 1962, s. 97-148; 1968, s. 619–625; Zeman J., 1976, s. 115–235; Pleinerová I., Zeman J., 1970, s. 72-732; Pleinerová I., 1975), в ГДР – в монографии И. Херрманна (Herrmann J., 1968) и в книге «Славяне в Германии», подготовленной ко II Международному конгрессу славянской археологии в Берлине (Die Slawen in Deutschland). В Польше получили характеристику пока памятники отдельных микрорегионов (Hilczerówna Z., 1967; Hachulska-Ledwos R., 1971; Szymański W., 1967). И. Хасегава предпринял попытку обзорной систематизации раннесредневековой керамики западнославянских областей (Hasegawa J., 1973; 1975). В меньшем количестве подобные древности встречены также на территории Югославии (Vinski Z., 1954, s. 71–82), Австрии (Mitscha-Märcheim H., 1953, s. 355–378), Венгрии (Bona J., 1968. s. 35–45), Румынии (Комша М., 1970, с. 275–287; Mitrea I., 1970, р. 315–369; Teodor Dan Gh., 1969, р. 253–307; 1973, р. 201–211; Székely Z., 1970, S. 125–130) и Болгарии (Въжарова Ж.Н., 1965; 1976).

Памятники с пражско-корчакской керамикой на восточнославянской территории известны в южной части Припятского бассейна, на Тетереве, в верховьях Буга, Днестра, Прута и в Закарпатье (карта 2). Для дифференциации славянской керамики на локально-этнографические группы первостепенное значение имеют целые сосуды. Фрагментарные материалы обычно не дают надежных оснований, а иногда приводят к ошибочным заключениям. Поэтому на карте особым значком обозначены памятники, в которых имеются целые сосуды, найденные в результате археологических изысканий или подобранные и склеенные из фрагментов в лабораторных условиях.

Карта 2. Славянские памятники V–VII вв. с керамикой первой (пражско-корчакской) группы.

а – поселения; б – грунтовые могильники; в – курганные могильники; г – святилище; д – памятники с целыми сосудами первой группы; е – памятники с целыми сосудами второй группы; ж – памятники колочинского типа.

Цифрами обозначены сравнительно хорошо исследованные памятники: 1 – Зимно; 2 – Могильно; 3 – Рипнев I; 4 – Рипнев II; 5 – Липа; 6 – Подрижье; 7 – Лубянка; 8 – Шепетовка; 9 – Климентовичи; 10 – Костянец; 11 – Зозив; 12 – Мирополь-Ульха; 13 – Городок; 14 – Хотомель; 15 – Хорск; 16 – Семурадцы; 17 – Петриков; 18 – Буда Шеецкая; 19 – Вилы; 20–25 – Корчак (поселения I, II, VII, IX и могильники); 26 – Тетеревка; 27 – Шумск; 28 – Райки; 29 – Барашевка; 30 – Киев (Почайна); 31 – Ходосово; 32 – Бовшев I; 33 – Бовшев II; 34 – Звиняч; 35 – Зеленый Гай; 36 – Рашков; 37 – Кодын; 38 – Гореча; 39 – Глубокое; 40 – Каменка; 41 – Дяково (урочище Надь-Эр); 42 – Чепа; 43 – Ужгород.

На врезке: общий ареал славянских памятников первой группы.

В приднестровских землях вместе с пражско-корчакской керамикой довольно широко представлена глиняная посуда пражско-пеньковского типа, оставленная другой славянской группировкой третьей четверти I тысячелетия н. э. Здесь имеются поселения, на которых обнаружены исключительно пражско-корчакские формы сосудов, но они очень часто сочетаются на одних и тех же поселениях с сосудами иных типов.

В Припятском Полесье сосуды пражско-корчакского типа были выявлены еще в 20-х годах XX в. работами С.С. Гамченко и И.Ф. Левицкого, но получили научную характеристику значительно позднее (Кухаренко Ю.В., 1955, с. 33–38; Петров В.П., 1963а, с. 16–38). По одному из первых исследованных здесь поселений в окрестностях с. Корчак Житомирской обл. эти древности стали называться памятниками корчакского типа. Первая их сводка для территории СССР была составлена Ю.В. Кухаренко (Кухаренко Ю.В., 1960, с. 111–124).

В последние десятилетия памятники с пражско-корчакской керамикой в Припятском Полесье весьма плодотворно исследовались И.П. Русановой (Русанова И.П., 1973; 1976, с. 12–55). Она убедительно показала генетическое развитие более поздней славянской керамики этого региона из посуды пражско-корчакского типа. Припятское Полесье находилось в стороне от славянских и неславянских передвижений второй половины I тысячелетия н. э., поэтому материальная культура славян развивалась здесь в очень спокойном русле. И.П. Русановой удалось разработать детальную хронологическую шкалу лепной посуды VI–X вв.

В верхнем течении Днестровского бассейна и в верховьях Буга памятники с керамикой пражско-корчакского типа успешно изучает В.Д. Баран (Баран В.Д., 1972). В последние годы он раскопал три поселения у с. Рашков Хотинского р-на Черновицкой обл. На селище Рашков III было исследовано 91 полуземляночное жилище в основном с печами-каменками. Эти жилища относятся к V–VII вв. Раскопками селища Рашков I изучено 80 жилищ-полуземлянок с печами-каменками и железоплавильный горн. Поселение датируется VII–IX вв. На поселении Рашков II, относящемся к VI–VII вв., открыто шесть полуземлянок с печами-каменками. Кроме пражско-корчакской посуды, на этих селищах встречены сосуды пражско-пеньковского облика, а также горшки, близкие к колочинским. Материалы раскопок пока не опубликованы (Баран В.Д., Некрасова А.Н., 1978, с. 293, 294; Баран В.Д., Карчина Л.Я., Некрасова А.Н., 1979, с. 296).

Большую работу по выявлению и изучению подобных древностей в Северной Буковине ведут Б.А. Тимощук (Тимощук Б.А., 1976) и И.П. Русанова. Ими исследована серия интереснейших поселений в Черновицкой обл. (Русанова И.П., 1980, с. 331; Русанова Л.Л., Тимощук Б.А., 1976, с. 389; 1978, с. 381; 1979, с. 397; Русанова И.П., Тимощук Б.А., Михайлина Л.П., 1977, с. 364, 365; Тимощук Б.А., Русанова И.П., 1975, с. 362, 363; Тимощук Б.А., 1978, с. 186–191).

В Украинском Закарпатье памятники пражско-корчакского облика изучали К.В. Бернякович (Бернякович К.В., 1957, с. 435–455), С.И. Пеняк (Пеняк С.И., 1968, с. 594–604) и В.Г. Котигорошко (Котигорошко В.Г., 1977, с. 81–99).

Основными памятниками славян этой группировки являются неукрепленные поселения – селища. Расположены они по берегам больших и малых рек, обычно на южных или восточных склонах первых надпойменных террас. Большинство селищ вытянуто вдоль береговых краев, размеры их 120–200×40–60 м. Изредка встречаются и более крупные поселения. Замечено, что ранние поселения имели меньшую площадь (100–200×30–40 м), постепенно их размеры увеличивались.

Для устройства поселений славяне выбирали земли, пригодные для земледелия и пастьбы скота, что уже свидетельствует о земледельческо-скотоводческой основе их хозяйства.

Разведками в Припятском Полесье установлено, что обычно селища располагаются гнездообразно на протяжении 2–5 км. Часто такие «гнезда» состоят из трех-четырех селищ, отделенных друг от друга пространством в 300–500 м, но встречаются и более крупные группировки поселений. Так, в окрестностях с. Корчак на р. Тетерев выявлена группа из 14 поселений. Ближайшие «гнезда» поселений находятся здесь на расстоянии 3–5 км.

Планировка поселений может быть исследована лишь на основе полностью раскопанных памятников, а таких пока очень немного. Единой системы в расположении жилых построек на селищах пока не наблюдается. Так, на селище Рипнев II, где раскопана площадь свыше 6000 кв. м., выяснено, что жилища располагались бессистемно на значительном расстоянии друг от друга (Баран В.Д., 1959, с. 102–113; 1963, с. 351). На многих поселениях жилища образовывали небольшие группы (расстояния между ними внутри групп от 1 до 10–15 м), разделенные значительными пространствами (до 15 м и более). Например, на поселении Корчак IX, раскопанном почти полностью, выявлено семь жилых построек, пять из которых концентрировались в средней части селища, а два других находились на расстоянии 80-100 м от этой группы построек (Русанова И.П., 1973, с. 32).

На поселении Корчак VII жилища располагались попарно на расстоянии 2–5 м друг от друга. Интервалы между группами достигали 10–40 м (табл. I, 10).

На поселении Бовшев I выявлено двурядное расположение жилищ. Очевидно, такую же планировку имело селище Корчак II, на месте которого при пахоте зафиксировано 14 пятен от жилищ, располагавшихся двумя рядами вдоль склона террасы р. Тетерев.

Среди поселений особое место занимает Зимновское городище – древнейший укрепленный пункт в ареале корчакской керамики. Оно устроено на мысе высокого коренного берега р. Луга, правого притока Буга. Городище занимает центральную часть мыса, выделенную глубокими рвами. Его размеры 135×14 м. Над долиной площадка городища поднята на 15–16 м (Аулiх В.В., 1972). Раскопки показали, что юго-западный край городища был укреплен деревянной стопой из стояков и закрепленных в них горизонтальных бревен и частоколом. С северо-восточной стороны оно имело крутой склон, недоступный для противника. В юго-западной части городищенской площадки открыто 13 кострищ, устроенных на глиняных вымостках. Скорее всего это остатки большой наземной постройки, может быть, разделенной на камеры и конструктивно связанной с бревенчатой оборонительной стеной.

Кроме фрагментов лепной керамики, на городище найдены многочисленные металлические предметы – орудия труда, бытовые изделия, принадлежности одежды и украшения, а также изделия из кости, камня и глины, в том числе литейные формочки, тигельки. Находки с несомненностью свидетельствуют, что здесь жили и работали ремесленники – кузнецы, ювелиры и камнерезы. Зимновское городище было ремесленным центром, поставлявшим окрестному славянскому населению необходимые металлические предметы, а также, по-видимому, политическим центром одного из племен или даже племенного союза.

В Польше подобным поселением было, очевидно, городище Шелиги (Szymański W., 1967).

В основной части области распространения керамики пражско-корчакского типа жилищами служили наземные срубные дома типично славянского интерьера с печью-каменкой или глиняной печью (Donat Р., 1970, s. 250–253; 1976, s. 113–125). На территории СССР наземные жилые постройки хорошо исследованы на поселениях VI–VII вв. Федорово I и Чепа в Закарпатье (Котигорошко В.Г., 1977). Это были срубные строения площадью 15–20 кв. м. В середине их обычно устраивали котлован площадью не более 8-10 кв. м с отопительным сооружением – печью, нижнюю часть которой вырезали из материкового останца, а верх долепливали из глины. Средние размеры оснований печей 1×0,8 м. Внешняя часть печи имела обычно прямоугольные очертания, внутренняя, топочная – овальные.

Подобные жилые постройки широко представлены на поселениях второй половины I тысячелетия н. э. на территории Польши.

Только наземные дома, очевидно, строились на городище Зимно. Однако сказать, насколько широко было распространено наземное домостроительство на поселениях с пражско-корчакской керамикой на Волыни и в Припятском Полесье, затруднительно, поскольку от наземных срубных построек в культурных отложениях остаются обычно лишь слабозаметные остатки, а иногда не сохраняется никаких следов.

Эта территория является периферией ареала пражско-корчакской керамики. Всюду на его окраинах, соседствующих с областью расселения второй славянской группировки, представленной в Днепро-Днестровском междуречье памятниками типа Пеньковки, наземные жилища сочетаются с полуземлянками, и последние часто господствуют (карта 3).

Карта 3. Распространение жилищ третьей четверти I тысячелетия н. э.

а – наземные дома со славянским интерьером; б – наземные дома с печью или очагом в середине; в – наземные дома неясного типа; г – полуземлянки с печью или очагом в углу; д – полуземлянки с очагом или печью в середине.

1 – Изборск (VIII в.); 1а – Псков (VI–VII вв.); 2 – Старая Ладога (VIII в.); 3 – Золотое Колено (VIII в.); 4 – Жабино; 5 – Узмень; 5а – Прудки; 6 – Городище; 7 – Гурки; 8 – Некасецк; 9 – Дедиловичи; 9а – Боровно; 10 – Красная Зорька; 11 – Шугайлово; 12 – Кислая; 13 – Близнаки; 14 – Демиденка; 15 – Устье; 16 – Тушемля; 17 – Мощины; 18 – Дешевка; 19 – Смольянь; 20 – Белокаменка; 21 – Мансурово; 22 – Форостовичи; 23 – Целиков Бугор; 24 – Колодезный Бугор; 25 – Стрелица; 26 – Заярье; 27 – Левкин Бугор; 28 – Тайманово; 29 – Нижняя Тощица; 30 – Щатково; 31 – Колочин; 32 – Подрижье; 33 – Ромош; 34 – Липа; 35 – Городок; 36 – Рипнев II и III; 37 – Оросиево; 38 – Петрово; 39 – Федорово; 40 – Чепа; 40а – Перехрестье; 41 – Демьянов; 42 – Бовшев I и II; 43 – Звиняч; 44 – Городок; 45 – Купин; 46 – Зеленый Гай; 47 – Колодривка; 48 – Незвиско; 49 – Горошево; 50 – Перебыковцы (урочища Цегильня и Лука); 51 – Рашков I, II и III; 52 – Пригородок; 53 – Каветчина; 54 – Устье; 55 – Сокол; 56 – Лука-Врублевецкая; 57 – Бакота; 57а – Бернашевка; 58 – Студеница; 59 – Кодын I и II; 60 – Глубокое; 60а – Черновка I, II, III; 61 – Козлов; 62 – Хуча; 63 – Малаешты; 64 – Одая; 65 – Селиште; 66 – Бранешты XIII; 67 – Реча; 68 – Ханска; 69 – Корчак I, VII, IX; 70 – Париевка; 71 – Голики; 72 – Кальник; 73 – Чертория; 74 – Кочуров; 74а – Кочубеевка; 74б – Пархомовка; 75 – Самчинцы; 76 – Семенки; 77 – Ладыжин; 78 – Скибинцы; 79 – Киев; 80 – Ходосово; 81 – Обухов; 82 – Сахновка; 83 – Крещатик; 84 – Домантово; 85 – Пастырское; 85а – Будищи; 86 – Пеньковка (Луг 1, урочище Молочарня, Андрусовка); 87 – Стецовка; 88 – Волошское; 89 – Игрень; 90 – Першего Травня; 91 – Хитцы; 92 – Будки; 93 – Комаровка; 94 – Авдеево; 94а – Каменево II; 94б – Букреевка II; 95 – Воробьевка; 96 – Лебяжье; 97 – Песчаное.

На многих исследованных поселениях Полесья и Волыни открыты полуземляночные постройки (Раппопорт П.А., 1975, с. 12–26, 116, 117). Они имели четырехугольные котлованы с длиной стен от 2,5 до 5 м. Наиболее распространенный размер 3–4 м. Глубина котлована от 0,2–0,3 до 1 м, реже – более метра. Стены жилищ в большинстве случаев были бревенчатыми срубными (табл. I, 11, 12). В Рипневе II срубы сложены не из бревен, а из плах. Иногда их промазывали глиной. В отдельных жилищах поселений Рипнев II, Зеленый Гай и Глубокое стены сделаны из горизонтальных плах, прижатых к земляным стенам котлованов с помощью столбов.

Полы жилищ были земляными или выстилались досками. Входы устраивались в большинстве случаев с помощью деревянных лестниц. Лишь в единичных жилищах (например, Корчак VII и IX) имелись вырезанные в грунте ступенчатые коридорчики, служившие входами.

Печи в славянских полуземлянках находились обычно в одном из углов котлована, противоположном от входа. На поселениях Припятского Полесья и Волыни господствовали печи-каменки, сложенные из необработанных камней (рис. 1). Основание их прямоугольное, реже – подковообразное. Поды печей – овальные или округлые – расположены на уровне пола жилища, изредка их подмазывали глиной или выкладывали каменными плитами. Нижние части печей, как правило, сложены из более крупных плоских камней, верхние – из мелких.

Рис. 1. Печь-каменка жилища 4 на поселении Корчак IX.

На поселениях в окрестностях с. Корчак четко выдержано положение печей в жилищах – все они устроены в северо-восточных углах домов (рис. 2). Основу печей обычно образовывали крупные каменные плиты (размеры 60×40 см при толщине 10–15 см), поставленные на ребро. Они служили боковыми и задней стенками печей и с наружной стороны обкладывались булыжным камнем. Сверху печи перекрывали большими плитами или выкладывали свод из мелких камней. Связующий материал не применяли, но пустоты между камнями забивали мелкими камешками и черепками. На поселениях Корчак I и VII в развалах печей найдены глиняные вальки, использованные при строительстве сводов вместе с камнями. Размеры топочных камер таких печей около 40×60 см, высота – не больше 50–60 см.

Рис. 2. Остатки жилищ-полуземлянок на поселении Корчак VII.

Глиняные печи хорошо исследованы только на трех поселениях (Рипнев, Подрижье и Городок близ Ровно). Основания рипневских печей были вырезаны в глиняном материковом останце, верхняя часть и купол сделаны из глины с использованием глиняных вальков. Размеры оснований таких печей от 0,8×1 до 1,2×1,4 м, высота – до 0,6 м. Площади топочных камер от 0,4×0,5 до 0,8×0,8 м.

В некоторых жилищах Рипневского поселения открыты материковые выступы-лежанки. В жилищах поселений Корчак VII и IX прослежены столбики, поддерживавшие лавки или нары у стен. Изредка в полуземлянках встречаются небольшие хозяйственные или припечные ямы. В большинстве случаев хозяйственные ямы – круглые или овальные в плане – устраивались по соседству с жилищами.

Определить, были ли срубные полуземлянки в наземной части снаружи присыпаны землей, невозможно. Земляная подсыпка делала жилища более теплыми. Однако в тех случаях, когда котлован полуземлянки имел небольшую глубину, по-видимому, наземная часть жилища оставалась срубной, не закрытой землей.

Крыши полуземляночных построек были двускатными, с коньком, сделанным из бревна, и положенными на него плахами. О двускатной кровле свидетельствуют открытые в котлованах некоторых жилищ две столбовые ямы, у середины двух противоположных стен.

Помимо глиняной посуды, на поселениях V–VII вв. встречено очень мало вещей. Особое место в этом отношении занимает лишь городище Зимно.

Самыми частыми находками являются обломки глиняных сковород (табл. I, 9) и глиняные пряслица (табл. II, 27, 28, 30, 31). Большинство пряслиц имеет биконическую форму и диаметры 2,5–3,5 см. Встречаются также округлые, цилиндрические и низкие уплощенные пряслица. Некоторые изделия украшены ямочным орнаментом. Попадаются так называемые глиняные хлебцы – круглые плосковыпуклые лепешки диаметром 8-10 см. Скорее всего эти предметы имели культовое значение. На городище Зимно найдена глиняная льячка (табл. II, 33).

Изделия из железа найдены единицами. Исключение составляют ножи, встреченные на многих поселениях. Они обычно имеют прямое лезвие, слегка дуговидную спинку и клинообразный черешок. Длина их с черешком 5-10 см. Клинок небольшого слабоизогнутого серпа найден на поселении Корчак VII (табл. II, 32). Фрагмент серпа обнаружен на поселении Звиняч. На селище Рипнев II открыты три железоделательные печи.

Богатый ассортимент предметов из железа происходит из Зимновского городища. Среди них имеются и орудия труда – ножи, косы-горбуши, токарный резец, и предметы вооружения – наконечники стрел, дротиков, копий, и детали одежды – пряжки (табл. II, 23, 24).

Кроме железных пряжек, в состав коллекции из Зимно входят бронзовые и серебряные различных типов – с круглыми, овальными и фигурными рамками, простой и шарнирной конструкции, а также прямоугольные «гитаровидные» (табл. II, 2, 3, 14–16). Многочисленны бляшки от поясов – двущитковые, круглые, трапециевидные и фигурные, прорезные и с рельефным орнаментом (табл. II, 6-11, 18–20), в виде фигурки птицы (табл. II, 1). Встречены также бронзовые и серебряные браслеты с утолщенными гранеными и округлыми концами (табл. II, 21, 25, 26), крученый браслет (табл. II, 29), колоколовидные и трапециевидные привески (табл. II, 5, 13, 17), бронзовый пинцет с расширенными концами (табл. II, 22) и т. п. Найдена византийская монета Юстина (518–524) или Юстиниана (527–565).

На основе металлических находок В.В. Аулих датирует поселение VI – первой половиной VII в. (Аулiх В.В., 1972, с. 86–90).

Предметы из цветных металлов на других поселениях единичны. Так, на поселении Зеленый Гай обнаружена бронзовая шпилька с утолщенной головкой, на поселении Рипнев II – лунница, сделанная из тонкой бронзовой бляшки и украшенная наколами, на селище Бовшев II – ромбовидная привеска. Из Рипнева происходит голубая пастовая бусина с ребристой поверхностью.

На основе, анализа керамического материала и вещевых находок рассматриваемые поселения Припятского Полесья датированы И.П. Русановой VI–VII вв. (Русанова И.П., 1973, с. 17–22). Хронология верхнеднестровских и западноволынских памятников разработана В.Д. Бараном, датировавшим их в пределах от конца V до VII в. включительно (Баран В.Д., 1972, с. 59–68). Для определения начальной даты пражско-корчакских древностей важна находка двух железных фибул позднеримского типа с высокой четырехугольной в сечении дужкой (табл. II, 4, 12) на поселении в урочище Кодын в Черновицкой обл. (Тимощук Б.О., 1976, с. 39). Они принадлежат к типу Bügelknopffibel и датируются IV–V вв. Только единичные экземпляры этих фибул заходят в первую половину VI в. Поселение Кодын должно быть датировано на этом основании по крайней мере рубежом V и VI столетий. На дне жилища, открытого Б.А. Тимощуком на поселении Гореча, встречен обломок амфоры позднеримского типа, относящейся ко времени не позднее V в. (Тимощук Б.О., 1976, с. 39). Таким образом, представляется несомненным, что культура пражской керамики начинается в V в.

Погребальными памятниками культуры типа Прага-Корчак являются грунтовые могильники и курганы. В V–VI вв. здесь безраздельно господствовал обряд трупосожжения. Кремация умерших всегда происходила на стороне.

Собранные в погребальном костре кальцинированные кости хоронили в бескурганных могилах или в курганных насыпях.

Грунтовые могильники известны на широкой территории, но пока в сравнительно небольшом количестве. В большинстве случаев это отдельные, случайно выявленные захоронения (Барашевка, Вилы, Звиняч, Ужгород, Хотомель). Наиболее крупные из исследованных могильников насчитывают не более 20 погребений (Шумск, Хорск, Тетеревка). В Шумске открыто и место, где совершались сожжения умерших, – мощное кострище, окольцованное ровиком.

Во всех выявленных захоронениях сожженные кости были помещены в глиняные урны или накрыты горшком, перевернутым вверх дном. Могильные ямки обычно круглые в плане, диаметром 20–80 см и глубиной 20–60 см. Заполнены они черной углистой землей.

Особняком пока стоят захоронения, открытые при случайных земляных работах в Ужгороде. Урны с сожженными костями были поставлены на кострищах диаметром до 3 м, на которых были сделаны вымостки из камней (Пеняк С.И., 1968, с. 596).

Кроме глиняных сосудов пражско-корчакского типа, в грунтовых могильниках почти ничего не встречено. Исключение составляют железная пряжка из Хорска, которую Ю.В. Кухаренко датировал VI–VII вв. (Кухаренко Ю.В., 1961, с. 7), глиняный «хлебец» (Суемцы) и оплавленная бусина из зеленого стекла (Тетеревка).

Курганные могильники обычно состоят из 10–50 невысоких, округлых в плане насыпей, окруженных кольцевыми ровиками (высота их 0,3–1 м, диаметры оснований 4-10 м). Известны курганы VI–VII вв. лишь в бассейне Припяти, на Тетереве и Буге. В область Днестровского бассейна они не заходят. Как правило, курганные группы состоят из насыпей с захоронениями, содержащими пражско-корчакские горшки-урны, и насыпей с более поздними погребениями.

Кремация умерших повсеместно происходила на стороне. Остатки трупосожжений помещались в основаниях курганных насыпей на небольших ритуальных кострищах, в урнах или ямках, вырытых в материке. В каждой насыпи находится по две-три урны корчакского типа. Кроме того, безурновые захоронения встречаются в насыпях на самой различной высоте. Таким образом, каждый курган представлял собой коллективную усыпальницу, по-видимому, принадлежащую патриархальной семье. Использовались курганы продолжительное время, поэтому наряду с сосудами пражско-корчакского типа в них встречаются обломки лепных горшков VIII–IX вв.

В некоторых курганах имелись кольцевые оградки вокруг погребений (Мирополь, Семурадцы). В курганах 1 и 2 в Мирополе зафиксированы четырехугольные деревянные конструкции из вертикальных стояков и горизонтально положенных бревен.

Наиболее полно исследованы курганные могильники между селами Мирополь и Ульха на р. Случь (Гамченко С.С., 1901, с. 360–384; Кухаренко Ю.В., 1969; с. 111–115), около сел Селец (Кухаренко Ю.В., 1968, с. 316–319), Климентовичи (Musianowicz К., 1975, s. 325–338), Семурадцы (Поболь Л.Д., 1969, с. 65–67).

Таким образом, в VI–VII вв. на рассматриваемой территории курганные захоронения сосуществовали с грунтовыми могильниками. С IX столетия здесь уже безраздельно господствовали курганы. Поэтому нужно полагать, что грунтовые могильники – более древние погребальные памятники, которые в VIVI II вв. постепенно были сменены курганами.

Основным занятием славянского населения V–VII вв., оставившего древности с пражско-корчакской керамикой, было земледелие, о чем свидетельствуют и топография поселений, и зерновые ямы, зафиксированные на них, и некоторые вещевые находки (серпы, обломки жерновов, глиняные «хлебцы»). Скорее всего, в западноволынских и верхнеднестровских землях, где земледелие имело глубокие традиции, оно было пахотным, хотя орудия обработки почвы пока на поселениях не встречены. В Полесском регионе земледелие могло быть подсечным. Кроме того, население занималось скотоводством, различными промыслами и домашними ремеслами. Византийский автор VI в. Маврикий Стратег сообщает, что славяне владели «большим количеством различного скота». Среди остеологического материала из поселения Рипнев кости домашних животных составляют 84 %. На первом месте стоят крупный рогатый скот и свинья, сравнительно небольшая доля принадлежит козам и коням. Виды диких животных и птиц представлены кабаном (91,7 %), волком (4,1 %), медведем (1,4 %) и тетеревом (2,8 %).