355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вадим Старк » Наталья Гончарова » Текст книги (страница 38)
Наталья Гончарова
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 04:48

Текст книги "Наталья Гончарова"


Автор книги: Вадим Старк



сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)

Глава седьмая. ГЕНЕРАЛЬША ЛАНСКАЯ

Потом выходи замуж, только за человека порядочного.

А. С. Пушкин

Род Ланских

Наталья Николаевна вторично вышла замуж семь лет спустя после смерти Пушкина. Ее вторым мужем стал генерал Петр Петрович Ланской. Он родился в семье Петра Сергеевича Ланского и Елизаветы (Изабеллы) Романовны Ланской, урожденной Лепарской, 13 марта 1799 года, то есть был на несколько месяцев старше Пушкина. Мать Петра Петровича приходилась родной сестрой генералу Станиславу Романовичу Лепарскому, чье имя навсегда осталось в русской истории в связи с содержанием в Сибири декабристов. В 1826 году он был назначен комендантом Нерчинских рудников и Петровского Завода, где они отбывали каторжные работы. Заключенные отзывались о нем самым лучшим образом. К примеру, барон А. В. Розен писал: «Станислав Романович Лепарский честнейший человек, в чем свидетельствует огромное число декабристов». За год до смерти брата Е. Р. Ланская отправилась в Сибирь навестить его. Сохранился ее акварельный портрет, написанный 26 сентября 1838 года Николаем Александровичем Бестужевым.

Род Ланских (или, в древности, Лонских) – польского происхождения. Их родоначальник в России Франциск Ланской выехал из Польши в середине XVI века. Его внук Петр Дмитриевич в 1585 году первым в семье был пожалован за службу землей. В составе обширных владений рода с конца XVIII века числятся земли под Петербургом, так что по ним названы были Ланская дорога (позже шоссе), ведущая в предместье Ланское, мост через Черную речку, соединяющий Старую и Новую Деревни. Именно вблизи Ланского шоссе за Черной речкой произошла дуэль Пушкина с Дантесом. Возникшая неподалеку железнодорожная станция также стала именоваться Ланской.

Если отец Петра Петровича, Петр Сергеевич Ланской, дослужился только до чина действительного статского советника и в 1805 году скончался пятидесяти трех лет от роду, то его родные дядья достигли самого высокого положения. Один из них, Василий Сергеевич, был министром внутренних дел с 1823 по 1827 год и членом Государственного совета. В Петербурге ему принадлежал большой барский дом на Мойке, неподалеку от Синего моста, в котором поселился, приехав в столицу, и умер Д. В. Веневитинов, а позднее во флигеле жил М. Ю. Лермонтов в квартире, снятой бабушкой Арсеньевой. Павел и Сергей Сергеевичи стали сенаторами, а Степан Сергеевич получил придворное звание гофмаршала. Его сын Сергей, виднейший деятель Крестьянской реформы, также занимал министерские посты, а в 1861 году, еще при жизни Натальи Николаевны, получил графский титул. Тетка, Ольга Степановна Ланская, была замужем за другом Пушкина Владимиром Федоровичем Одоевским. Поэту она была хорошо знакома, с ней и с другими представителями этого рода он виделся в доме князя Одоевского. Так, в марте 1834 года он сделал в дневнике запись о встрече у Одоевского с Надеждой Николаевной Ланской, урожденной Масловой, в первом браке Полетикой, женой генерал-майора Павла Петровича Ланского (брата Петра Петровича): «3 марта. Был я вечером у кн. Одоевского. – Соб.<олевский> любезничая с Ланской (бывшей Полетика), сказал ей велегласно: „Le del n’est pas plus pur que le fond de mon – cul [153]153
  Небо не прозрачнее недр моего… зада (фр.).


[Закрыть]
“. Он ужасно смутился, свидетели (в том числе Ланская) не могли воздержаться от смеха. Княгиня Од.<оевская> обратилась к нему, позеленев от злости, – Соболевский убежал». Знаком был Пушкин и с Сергеем Степановичем Ланским, и с его женой Варварой Ивановной, урожденной княжной Одоевской, и с его матерью Марией Васильевной, тешей князя Одоевского. Сергей Степанович даже упомянут в коллективном стихотворении, среди создателей которого был в первую очередь Пушкин, «Надо помянуть, непременно помянуть надо»: «Ланского, что губернатором в Костроме…»

Член Союза благоденствия, масон С. С. Ланской действительно в ту пору был костромским губернатором. Возможно, Пушкин был знаком с ним еще в годы петербургской юности. С конца 1834 года они снова стали встречаться в Петербурге у Одоевского. Сохранилось воспоминание о том, как Пушкин с Сергеем Степановичем «колко и едко» говорили о религии. Дом в Машковом переулке, где Одоевский занимал маленький флигель, принадлежал семейству Ланских. Пушкин не раз бывал в нем, в том числе и с Натальей Николаевной. В. В. Ленц вспоминал о встрече с ней в ноябре 1833 года, произошедшей именно в этом доме: «Благородные, античные черты ее лица напоминали мне Евтерпу Луврского музея, с которым я хорошо был знаком. Князь Григорий (Волконский), подошед ко мне, шепнул на ухо: „Не годится слишком на нее засматриваться“».

Однако самым знаменитым представителем рода оказался другой граф Ланской – двоюродный дядя Петра Петровича, Александр Дмитриевич, с 1780 года фаворит Екатерины II, офицер Кавалергардского полка, в 1783 году произведенный в чин генерал-поручика и назначенный шефом Кавалергардского корпуса. Кроме графского титула он получил в феврале 1784 года звание генерал-адъютанта.

В близком соседстве с пушкинским Михайловским, в десяти верстах от Новоржева, на большой дороге было расположено родовое поместье Ланских, село Посадниково. Артемий Григорьевич, прадед Петра Петровича, в 1736 году возвел там церковь Казанской Божьей Матери, сохранившуюся и до сей поры. В конце 1770-х годов Посадниково перешло к Дмитрию Артемьевичу, а затем к его жене Ульяне Яковлевне и старшему сыну Александру Дмитриевичу. Им был построен еще один храм – во имя Святого Николая, точная копия знаменитой петербургской церкви, так называемой Чесменской или Иоанно-Предтеченской, возведенной по проекту архитектора Ю. Фельтена.

Александру Дмитриевичу на Псковской земле стало со временем принадлежать и обширное село Велье. Во время путешествия, предпринятого Екатериной II в 1780 году для обозрения земель, отошедших к России в результате первого раздела Речи Посполитой (1772), она посетила Велье. В ее свите находился и Ланской. Ему-то спустя два года и было пожаловано Велье с обширными землями. По распоряжению императрицы архитектор Д. Кваренги начал проектировать для него громадный дворец, но ввиду неожиданной смерти фаворита проект остался лишь на бумаге. Ныне территория Велья принадлежит Пушкинскому заповеднику.

После кончины 26-летнего фаворита, случившейся 25 июня 1784 года в Царском Селе, скорбящая Екатерина II покинула свою летнюю резиденцию. А. Д. Ланской был похоронен на окраине Царского Села на специально устроенном кладбище, которое также стали называть Ланским. Год спустя по повелению императрицы в Екатерининском парке был установлен памятник в честь Ланского. Этот памятник упоминает Пушкин в своей записи о случайной встрече А. О. Смирновой-Россет с императором Николаем Павловичем в исторический день казни декабристов, 13 июля 1826 года.

От огромного состояния Александра Дмитриевича ничего не досталось той ветви рода Ланских, к которой принадлежал Петр Петрович. Он и шесть его братьев и сестер были воспитаны рано овдовевшей матерью. Петра Ланского определили в Пажеский корпус, из которого в 1818 году он был выпущен корнетом в лейб-гвардии Кавалергардский полк. Тогда в петербургском обществе он мог встречаться с Пушкиным, годом ранее окончившим Лицей. А 23 апреля 1834 года штаб-ротмистра Ланского пожаловали в флигель-адъютанты; в том же году титулярный советник Пушкин стал камер-юнкером.

Первый и второй мужья Натальи Николаевны не могли не встречаться в свете. Но Александра Петровна Ланская, в замужестве Арапова, старшая дочь Натальи Николаевны от второго брака, в своих воспоминаниях произвольно примешала имя отца к дуэльной истории Пушкина с Дантесом, с которым Ланской был однополчанином. По ее рассказу, во время свидания Дантеса с Натальей Николаевной, подстроенного Идалией Полетикой в служебной квартире ее мужа в Кавалергардских казармах, Ланской караулил на улице, готовый в случае опасности предупредить Дантеса. Как уверяла Арапова, Ланской был «самым верным, искренно влюбленным и беззаветно преданным» поклонником Идалии Полетики, и именно ему та поручила «под видом прогулки около здания зорко следить за всякой подозрительной личностью, могущей появиться близ ее подъезда». При этом она настойчиво повторяла, что ее мать в ту пору не была знакома с Ланским. Со временем оказалось, что весь этот рассказ выдуман от начала до конца. Выяснилось, что ротмистр Ланской с 19 октября 1836 года по 19 февраля 1837-го находился далеко от Петербурга, будучи командирован в Черниговскую и Могилевскую губернии «для наблюдения при наборе рекрут». Так что вся дуэльная история Пушкина и Дантеса прошла мимо него.

Вторая свадьба

Наталья Николаевна, как и Пушкин, не могла не быть знакомой с Ланским: они встречались в свете, в том числе на придворных балах, на которых тот непременно присутствовал не только как ротмистр Кавалергардского полка, шефом которого была сама императрица Александра Федоровна, но и на правах флигель-адъютанта Николая I. Однако тогда их внимание не было обращено друг на друга. Вполне возможно, что Пушкин и Наталья Николаевна могли встречаться с П. П. Ланским и на вечерах у князя Одоевского в доме Ланских.

С 10 октября 1843 года генерал-майор Ланской, числившийся по-прежнему в Кавалергардском полку, состоял в свите Его Величества.

Если верить Александре Петровне Араповой, ее мать познакомилась с Ланским в начале зимы 1844 года. Петр Петрович только что перенес сильное душевное потрясение вследствие измены горячо любимой женщины. Только преданный уход младшей сестры помог ему пережить любовную трагедию. Женщину, в которую был влюблен Ланской, его дочь не называет; но поскольку она говорит, что именно той он «посвятил лучшие годы молодости», то при сопоставлении со сказанным Араповой в другом месте о поклонении Ланского Идалии Полетике очевидно, что и в данном случае речь идет о ней. Их роман ни для кого в свете не был секретом. Наталья Николаевна не только была кузиной Идалии Полетики, но и дружила тогда с ней и, следовательно, не знать о ее романе не могла.

Врачи прописали Ланскому лечение на водах. Взяв длительный отпуск, он отправился на всю осень в Баден-Баден. Этот курорт рекомендовался прежде всего для поправки нервов. Здесь он познакомился с Иваном Николаевичем Гончаровым и его женой Марией Ивановной, также проходившими курс лечения. Когда он возвращался в Петербург, Гончаров попросил его передать посылку и письмо Наталье Николаевне.

Визитом Ланского к Наталье Николаевне для исполнения поручения их отношения не ограничились. Он получил приглашение бывать у нее. Посещения Петра Петровича участились. Он понял в конце концов, что только Наталья Николаевна может составить его счастье. После долголетней мучительной страсти, которую он испытывал к Идалии Полетике, он нашел себе тихую гавань. Чувство, возникшее у него к Наталье Николаевне, было лишено тех переживаний, которые он испытывал прежде, но стало для него спасением. Идалия Полетика, в свою очередь влюбленная в Дантеса, как бы вновь появилась на горизонте Натальи Николаевны.

Теперь Полетику и предмет ее страсти разделяло огромное расстояние, и только письма, которые она адресовала Екатерине Николаевне, связывали их. Они были полны жгучих воспоминаний, двусмысленных обращений через жену-адресата к ее мужу. Ланской с его преданностью не мог заменить Полетике уехавшего Дантеса. Ей предстояло прожить большую жизнь: она пережила своего мужа Александра Михайловича на 36 лет и скончалась в 1890 году на девятом десятке, пронеся через все эти годы ненависть к Пушкину, но не найдя в своей душе места для влюбленного в нее Ланского.

Он связал свою жизнь с вдовой поэта, которая подарила ему трех дочерей. В нем нашла она верного, внимательного спутника на остаток жизни и доброго отчима для своих старших детей. Так что к нему оказалось вполне применимо пушкинское пожелание, чтобы следующим мужем Натальи Николаевны был порядочный человек.

Наталья Николаевна не сразу решилась остановить свой выбор на Ланском. Помог, как часто бывает, случай. Весной 1844 года она собралась с супругами Вяземскими на воды в Гельсингфорс. Уже был назначен день отъезда. Ланской счел, что разлука послужит испытанием его чувств. Неожиданно судьба всё повернула по-своему. Дня за два до отъезда Наталья Николаевна резко встала с кушетки, на которой лежала с книгой, и подвернула ногу, вывихнув щиколотку, и поездку на воды пришлось отменить. Ланской чуть не ежедневно посещал больную, что еще больше сблизило их.

Навестил ее и Николай I. Во время этого визита, возможно, зашел разговор о дальнейшей жизни Натальи Николаевны. Через шесть недель, 9 мая 1844 года, Ланской неожиданно для себя был назначен на должность командира лейб-гвардии Конного полка, шефом которого состоял сам император; тем самым положение Петра Петровича было упрочено во всех смыслах. Хотя Ланской и принадлежал к старой дворянской семье, однако отсутствие достаточного состояния удерживало его от предложения руки Наталье Николаевне. Он мог рассчитывать на получение бригады, в лучшем случае дивизии в провинции, что, конечно, решило бы его материальные проблемы; но тогда пришлось бы увезти Наталью Николаевну с семьей из столицы, нарушив тем самым все ее планы относительно образования детей. Можно было бы, конечно, всех детей Пушкина отдать в казенные заведения, но мать не хотела с ними расставаться. Назначение Ланского командиром Конной гвардии обеспечивало его состояние и дальнейшую карьеру. На новой должности ему полагалась большая казенная квартира, а летом – служебная дача. Колебаниям Ланского был положен предел – он попросил руки Натальи Николаевны. Она дала свое согласие, исполнив завет Пушкина и в отношении срока вдовства. Со времени гибели Пушкина до того, как она решилась на новое замужество, прошло не два года, а целых семь.

Барон Модест Корф, лицейский товарищ Пушкина, известный своим ехидством, в том числе и в адрес поэта, не преминул пройтись по этому поводу, хотя и частным образом, в дневниковой записи, сопоставив Наталью Николаевну с императрицей Марией Луизой, которая, как он пишет, «осквернила ложе Наполеона браком своим с Неем»: «После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит замуж за генерала Ланского. В свете тоже спрашивают: „Что вы скажете об этом браке?“, но совсем в другом смысле: ни у Пушкиной, ни у Ланского нет ничего, и свет дивится только этому союзу голода с жаждою. Пушкина принадлежит к числу тех привилегированных молодых женщин, которых государь удостаивает иногда своим посещением. Недель шесть тому назад он тоже был у нее, и вследствие этого визита или просто случайно, только Ланской вслед за этим назначается командиром Конногвардейского полка, что, по крайней мере временно, обеспечивает их существование, потому что кроме квартиры, дров, экипажа и проч., полк, как все говорят, дает тысяч до тридцати годового дохода». Последнее подразумевало не жалованье, а приработок от экономии на обмундировании и питании солдат, что, по сути, являлось не чем иным, как воровством и злоупотреблением служебным положением, в котором подозревать Ланского нет никаких оснований.

Сохранился рассказ Веры Александровны Нащокиной о том, как вдова Пушкина обратилась к ним с мужем за советом: «Это была женщина чудной красоты: высокая, дивно сложенная, изящная, с каштановыми или темно-русыми волосами… она, заехав однажды к нам, заявила Павлу Воиновичу, что генерал Ланской, человек тогда уже пожилой… сделал ей предложение, и она приехала спросить совета, как ей поступить. По ее объяснению. Пушкин на смертном одре сказал ей: „Если ты вздумаешь выходить замуж, посоветуйся с Нащокиным, потому что это был мой истинный друг“. Мой муж уклонился от совета, ссылаясь на то, что Пушкину он мог советовать как близкому другу, душа которого была для него раскрыта и ясна; вдове же его, при всем уважении к ней, советовать он не может. Наталья Николаевна уехала, и вскоре мы услышали, что она помолвлена с Ланским».

Ланскому в ту пору исполнилось 45 лет, так что пожилым его можно было назвать, только употребив это слово в принятом тогда значении «поживший». Но конечно же не возраст соискателя удержал Нащокина от одобрения выбора Натальи Николаевны. В глубине души этот преданный друг наверняка хотел бы, чтобы она так и осталась вдовой, хотя не мог не понимать, что одной воспитать четверых детей ей было бы очень трудно.

По поводу реакции в обществе на брак Натальи Николаевны с Ланским та же В. А. Нащокина вспоминала: «Не могу умолчать об одном маленьком факте, характеризующем отношение известной части общества к великому поэту: после помолвки Натальи Николаевны к нам зашел генерал Врангель, начальник московской артиллерии. Я обратилась к нему с вопросом: „Слышали новость?“ – „Какую?“ – спросил он. – „Пушкина замуж выходит“. – „За кого?“ – „За генерала Ланского“. – „Молодец, хвалю ее за это! По крайней мере, муж – генерал, а не какой-то там Пушкин, человек без имени и положения“».

«То ли еще моим ушам приходилось слышать о великом поэте!» – завершила свой рассказ Вера Александровна. Реакция генерала Врангеля – кстати говоря, родственника Пушкина по материнской, ганнибаловской, линии – невольно вызывает в памяти восьмую главу «Евгения Онегина», в которой Татьяна выступает в роли жены генерала. С точки зрения генерала Врангеля, титулярный советник Пушкин, пусть даже и камер-юнкер, никто в сравнении с гвардейским генерал-майором Ланским, да и титулование Натальи Николаевны «ваше высокоблагородие» теперь должно было смениться на «ваше превосходительство».

Семейство Гончаровых было извещено о предстоящем браке Александрой Николаевной: «Я начну свое письмо, дорогой Дмитрий, с того, чтобы сообщить тебе большую и радостную новость. Таша выходит замуж за генерала Ланского, командира Конногвардейского полка. Он уже не очень молод. Но и не стар, ему лет 40. Он вообще джентельмен, это можно сказать с полным основанием, так как у него благородное сердце и самые прекрасные достоинства. Его обожание Таши и интерес, который он выказывает к ее детям, являются большой гарантией их общего счастья. Но я никогда не кончу, если позволю хвалить его так, как он того заслуживает». Этот отзыв Александры Николаевны о Ланском совершенно расходится с тем, что пишет Арапова об отношении тетки к ее отцу.

Наталья Ивановна также из Яропольца шлет письмо сыну и невестке в Полотняный Завод 5 июня 1844 года: «Дорогие Дмитрий и Лиза, на этот раз я пишу вам обоим вместе… чтобы сообщить вам приятную новость. Таша выходит замуж за генерала Петра Ланского, друга Андрея Муравьева и Вани. Г-н Муравьев очень его хвалит с нравственной стороны, он его знает уже 14 лет, это самая лучшая рекомендация, которую я могу иметь в отношении его. Он не очень молод, ему 43 года, возраст, подходящий для Таши, которая тоже уже не первой молодости. Да благословит Бог их союз. Может быть, вы уже знаете об этой счастливой новости и я не сообщаю вам ничего нового. Я с большим удовольствием пишу вам о событии, которое, насколько я могу предвидеть, упрочивает благосостояние Таши и ее детей и может только послужить на пользу всей семье. Новый член, который в нее входит, со всеми его моральными качествами, как говорит Муравьев, может принести только счастье, а оно нам так нужно после стольких неприятностей и горя».

На новость откликнулся и Николай Афанасьевич Гончаров письмом сыну Дмитрию: «Поздравляю вас и любезную вашу Елизавету Егоровну с новым зятем Петром Петровичем Ланским, по какому случаю, в исполнение требования письменного самой сестрицы вашей Натальи Николаевны, дал я ей мое архипастырское (иноческое) благословение».

Когда Ланской, как было положено, явился к императору с просьбой о разрешении вступить в брак с вдовой Пушкина, Николай I сказал:

– Искренне поздравляю тебя и от души радуюсь твоему выбору! Лучшего ты не мог бы сделать. Что она красавица, это всякий знает, но ты сумел оценить в ней честную и прямую женщину. Вы оба достойны счастья, и Бог пошлет вам его. Передай своей невесте, что я непременно хочу быть у нее посаженым отцом и сам благословить ее на новую жизнь.

Ланской, безусловно, передал Наталье Николаевне желание императора, но она постаралась уклониться от его исполнения, чтобы избежать ненужных разговоров. Единственным выходом было устроить венчание и свадьбу в узком кругу. Наталья Николаевна прекрасно отдавала себе отчет в том, что толков всё равно не избежать; но она постаралась сделать так, чтобы пищи для злословия оказалось как можно меньше.

Скромное венчание состоялось 16 июля 1844 года в стрельнинской церкви. Никто из посторонних на него допущен не был. Со стороны Натальи Николаевны на венчании присутствовали ее братья Дмитрий, Иван, Сергей и сестра Александрина. При этом произошел курьезный случай с юным камер-пажом графом Николаем Алексеевичем Орловым, который пожелал непременно увидеть свадебную процессию, для чего забрался на колокольню храма. В самый торжественный момент он задел большой церковный колокол и никак не мог остановить его звон. Сойдя с колокольни, он повинился перед новобрачными и, получив прощение, на многие годы стал близок семейству Ланских.

Неизвестно, кто выбирал день для венчания, но скорее всего это сделала Наталья Николаевна. Оно состоялось в канун празднования святогорской иконы Божьей Матери Одигитрии (17 июля), которой посвящен придел Успенского Святогорского монастыря, где стоял гроб с телом Пушкина в ночь с 5 на 6 февраля 1837 года. Монахи молились над ним всю ночь, а утром состоялось захоронение у алтарной стены собора. Икона была чудотворной: она явилась некогда вороничскому пастушку Тимофею, дав знак об устроении монастыря в честь Успения Богородицы. «Одигитрия» переводится с греческого как «путеводительница», и Наталья Николаевна, вступая в новую жизнь, как бы искала ее благословения.

С 16 июля 1844 года Наталья Николаевна официально, де-юре, перестала быть Пушкиной, но де-факто, в общем российском сознании, осталась ею.

На другой день после венчания Ланской был принят императором, который прервал его оправдания по поводу того, почему его не пригласили, и милостиво заметил:

– Довольно! Я понимаю и одобряю те соображения, которые делают честь чуткости ее души. На другой раз предупреждаю, что от кумовства так легко не отделаетесь. Я хочу и буду крестить твоего первого ребенка.

Вскоре на дачу в Стрельну прибыл посланец Николая I со свадебным подарком для Натальи Николаевны – бриллиантовой брошью с подвеской. На нескольких своих портретах Наталья Николаевна представлена с этой брошью. Прежде всего это портрет, выполненный в 1849 году Вольдемаром Гау и помещенный по желанию государя в альбом лейб-гвардии Конного полка. Альбом был поднесен конногвардейцами своему августейшему шефу. Гау выполнил портреты 93 генералов и офицеров. Первоначально предполагалось включить в альбом и портреты всех полковых дам, но Николай I выразил желание видеть в нем только одну – жену командира полка. Вопрос Гау, в открытом или закрытом платье написать Наталью Николаевну, император оставил на ее усмотрение. Она позировала художнику в наряде полковых цветов – белого и красного с золотом: белым было открытое шелковое платье, красными – венок из роз на голове и розы на груди. Голубая с золотым шитьем лента на шее была скреплена брошью, подаренной императором: ромбовидной формы, с большим изумрудом в центре в окружении бриллиантов и крупной каплевидной сапфировой подвеской, также обрамленной бриллиантами. С этой брошью на той же ленте мы видим Наталью Николаевну и на портрете работы Карла Лаша 1856 года.

Незадолго до вступления во второй брак Наталья Николаевна заказала художнику Томасу Райту свой акварельный портрет, а также портреты сестры Александрины, детей и даже их гувернантки Констанции Майковой. В том же году придворным художником Вольдемаром Гау был выполнен еще один акварельный портрет Натальи Николаевны. Последним портретом, запечатлевшим ее еще Пушкиной, стал любительский профильный рисунок, выполненный Николаем Ланским, племянником Петра Петровича, на котором проставлена дата: «4 июля 1844». Им же 25 декабря 1844 года, уже после свадьбы, запечатлен и Петр Петрович Ланской. Он также представлен в профиль, в расстегнутом сюртуке с эполетами генерал-майора.

В день венчания Натальи Николаевны с Ланским князь Петр Андреевич Вяземский, уехавший на Ревельские воды, тем не менее записал в своем дневнике: «16 июля. Воскресение.Обедня в соборе».

Стрельна, где состоялось венчание Натальи Николаевны с Ланским, с той поры надолго стала их летним приютом. Возникновение этой царской резиденции на Петергофской дороге совпадает с началом Петербурга. Впервые же это название встречается в переписной книге Кипенского погоста 1501 года: деревня Стрельна «на реце Стрельне у моря». Упоминание Стрельны петровского времени находится в «Походном журнале Петра I» за 1706 год: «Ноября 2 день были в Стрелинской мызе и к вечеру приехали в Петербург». Здесь для царя вскоре построили «попутный дворец». По мысли Петра, здесь должна была возникнуть резиденция, которая затмила бы загородные дворцы всех европейских монархов. Для ее устройства была запружена речка Стрельна, так что образовался большой пруд. Но замысел создания русской «Версалии» в Стрельне так и не был осуществлен.

Со 2 июля 1797 года Стрельна принадлежала второму сыну Павла I великому князю Константину Павловичу. В 1848 году она перешла к великому князю Константину Николаевичу, а позднее досталась великому князю Константину Константиновичу, поэту, публиковавшемуся под псевдонимом К. Р. По именам этих трех владельцев Стрельны получил свое название и Константиновский дворец – ее главная резиденция.

Стрельнинская деревянная Спасо-Преображенская церковь была построена в 1717–1718 годах и располагалась по соседству с дворцом Петра I, также деревянным, в западной части Константиновского парка. В ней сохранялись в ту пору воинские штандарты и знамена Конной гвардии и Драгунского полка эпохи 1812 года, помешенные туда при великом князе Константине Павловиче, тогдашнем шефе Конной гвардии. В церкви сохранялись еще петровские реликвии: серебряные литавры, отнятые у шведов под Полтавой, колокол, отлитый в Стокгольме в 1686 году и взятый Петром при завоевании Копорья, готический стул царя с вышитой золотом полосой на спинке. По преданию, на этом стуле сидел Петр перед венчанием со второй женой Екатериной, ожидая ее приезда. На этом месте существовала более ранняя деревянная церковь, о чем свидетельствовала надпись, бывшая некогда в храме на антиминсе [154]154
  Антиминс ( греч.вместопрестолие) – льняной или шелковый четырехугольный плат с изображением положения Христа в гроб и четырех евангелистов, расстилаемый на престоле. Освящается только архиереем для определенного храма, является необходимой принадлежностью литургии. (Прим. ред.).


[Закрыть]
: «Во еже на нем священнодействовати Божественную литургию во храме Преображения, что при доме царского величества, в Стрелиной мызе», с подписью митрополита Киевского и Галицкого Варлаама. Тут же еще одна надпись: «И положися в лето 1708, февраля в 20-й день протопопом Алексием Васильевым собора Исаакиевского». По преданию, эта церковь была перенесена по воле Петра из Екатерингофа, то есть являлась той самой, в которой венчался сам Петр с Екатериной в 1707 году. Новый храм, освященный в 1718 году, вобрал в себя старый в качестве южного придела, справа от входа. В этом старинном храме соединились роды Гончаровых и Ланских.

Петр Петрович Ланской
Наталья Николаевна Пушкина. Рисунки Н. П. Ланского. 1844 г.

Еще раз Гончаровы породнились с Ланскими в 1860 году: Иван Николаевич Гончаров после смерти первой жены Марии Ивановны женился на Екатерине Николаевне Васильчиковой, племяннице Петра Петровича Ланского, дочери его родной сестры Марии. 6 мая этого года Наталья Николаевна написала ей: «Дорогая Катрин… мне надо взывать о прощении, потому что я предоставила мужу заверить вас в том, как мы были счастливы, получив известие о вашей предстоящей свадьбе».

Когда у Ивана Николаевича родился сын Николай, то восприемниками при его крещении были Александр Александрович Пушкин и бабушка Мария Петровна Васильчикова, урожденная Ланская. Впоследствии крестник служил под началом крестного отца. Екатерина, Наталья и Надежда, дочери И. Н. Гончарова от второго брака, подолгу жили в Яропольце.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю