Текст книги "Одуванчик (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

   Уделы, отчины и дедины, крамолы и усобицы, «брат на брата»... Обычная фаза в развитии феодализма. В необычном месте. С необычным «приключением» – «Погибелью земли Русской», Батыевым нашествием...

   Как всё просто! Был «путь из варяг в греки» – была «Святая Русь». Перестали товары по Волхову и Днепру таскать – Русь скисла и рассыпалась. Историческая закономерность. Необходимость и эта... как же её... неизбывность с предопределённостью.

   Марксизм, факеншит! Божий промысел, итить его...

   А если подумать?

   На Руси три торговых пути.

   Север-Юг, «из варяг в греки».

   Север-Восток, «из варяг в хазары».

   Север-Север, «из варяг в Пермь Великую».

   Первый путь пробивал Вещий Олег. Второй – Иван Грозный своими казанскими походами и ливонскими войнами. Третий – основа возвышения Новгорода в ордынскую эпоху.

   «Три» – это много. Если есть «три», то можно чего-нибудь ещё придумать.

   Типа – «из персов в немцы».

   Ага. Восток-Запад.

   Построить новую «трубу». Наполнить её товарами. Оседлать. И... убить на корню демократию. Средне-средневекового феодального типа. Поскольку – «кто девушку ужинает – тот её и танцует». Если основная масса инвестиций происходит из одного места, от «начальника трубы», то местечковость с удельщиной – теряют экономическую привлекательность.

   «И восстал брат на брата» – отменяется. Поскольку «братья» – есть. А равенства – нет. В части вооружённой силы. Которая производная от «трубы». Конечно, все братья-феодалы – равны. Но один, который «на трубе наездник» – сильно равнее.

   Удельщина с раздробленностью заменяется централизацией. Вокруг «трубы». Вполне естественной для этого места.

   Я знаю, про кого вы подумали. Но имею в виду несколько иное.

   Две группы военных предприятий Ивана Грозного, две громкие победы: Казанское и Полоцкое взятии – попытка пробить коридор «Восток-Запад»? Попытка, кажется, и не осознаваемая.

   Феодализм, очень грубо говоря, в своём развитии проходит три этапа. Раннефеодальная империя, феодальная раздробленность, абсолютная монархия. Последовательность не является линейной, отдельные фазы, их вес в истории конкретной государственности – вариантны.

   С моим появлением «здесь и сейчас» у «Святой Руси» появляется возможность проскочить...

   Э... Скромнее надо, Ваня. Скажем мягче: сократить вторую фазу процесса.

   Централизация порождается мною. Вбрасываемыми в здешний социум технологическими прибамбасами. Типа – большая домна.

   Не ими самими. Не конкретной «штукой» новизны. Аборигены поняли, растащили, построили у себя... образуется несколько центров производства чего-то там.

   Но у меня есть производство специфического вида – «гейзер инноваций». Он – из моей головы. Голова – одна. «Проистекать будет отсюда». Здесь – центр.

   Туземцы обязательно растащат мои новизны по городам и весям. И это – здорово! Я для того и работаю!

   Некоторые из них, выучившись здесь, уловив методу, философию рацухераченья – сами будут чего-нибудь придумывать. И это – аналогично! Давайте ребята! Изобретайте! И вы будете поддерживать меня, мою централизацию.

   Потому что придумать что-то более тоталитарное, более запрещающее думать и делать новое, чем нормальная здешняя «святорусская» община... только прусское «священное царство всеобщего братства и благоденствия».

   Любая тирания куда демократичнее и либерастичнее всенародной «соборности».

   Централизация, как производная от моего личного... м-м-м... интеллектуального превосходства? – Конечно – неправда. Умнее туземцев я себя не чувствую. Знаю чуть больше. О некоторых вещах.

   От моего личного «шила в заду». Вот тут – «да». Вот тут чисто моё. Постоянно хочется чего-нибудь... этакого уелбантурить.

   Централизация как следствия выбранного мною индустриального пути развития. Что требует специализации производств и их кооперации.

   Теперь – централизация как средство построения и эксплуатации «трубы», «пути из персов в немцы». Торгово-экономически-финансовое достижение. Возможное только «под одной шапкой».

   Это чего?! – «Ваньку Плешивого – на царство!»? Нет! Не хочу!

   Я! Либераст! Дерьмократ! Фридомайзер и свободогейзер!

   "Лишь мы, работники всемирной

   Великой армии труда,

   Владеть землёй имеем право,

   Но паразиты – никогда!".

   Не хочу в паразиты!

   Мда... А какие есть варианты? Огласите, пожалуйста, весь список...

   Коллеги! Попаданцы и попадевки! Понимаете ли вы, прикидывая «вляпнуться бы куда?», что целью вашей жизни будет построение «кровавого самодержавия»? Нет, потом-то, когда-нибудь, после вас... Но объём задач прогрессизма и ограниченная продолжительность вашей жизни... Или уменьшайте «замах». «Курочка по зёрнышку клюёт» – станьте клушей.

   Тут надо хорошенько подумать...

   ***

   Тонны привезённого Беней янтаря легли на склады. Ненадолго: следующей весной мы взялись за рынок Булгара и по этому товару.

   Отчёт Бени, привезённые им послания из Каупа и Гданьска, содержали, в разной форме, просьбы о помощи.

   «А травостои в Самбии – по пояс стоят. Травы густые да жирные. Кабы были тут косы твои длинные, „воеводовки“ – куда как более скотине зимовать можно было».

   «Поташ твой, коего только одна бочка была, употребляем бережливо, краску синюю с него делаем. Да идёт та краска больно быстро. Надумал князь людей своих в синее полотно одеть. Для от остальных жителей отличия да своих украшения».

   Прямые просьбы, требования или вот такие намёки-пожелания, были сведены в единый список. Требуемое стали накапливать на складах.

   Честно говоря, я не видел большой пользы от повторения такого торгового похода. Суеты, труда ушло море, риски, расходы...

   Отправить Сигурда и Кестута – было необходимо. «Кровь из носу». Иначе... их пришлось бы убивать. А гонять караван в такую даль за-ради прибыли купеческой... У меня и поближе места есть, где кое-кого ободрать можно. Без этого... беспокойства новогородского.

   Однако ж – обещал. Дальше – по царю Соломону:

   «Обещал – исполни! Лучше не обещать, чем обещать и не исполнять».

   Мне лжа – заборонена. Надо исполнять. «За базар – отвечаю». А там, глядишь, и ещё какая польза проклюнется...

   Проклюнулась. Следующей весной. Заготовляемое для Каупа и Гданьска пришлось умножать многократно. Снова Бене пришлось лезть через волоки, ругаться с разными местными. И идти, на этот раз, куда как дальше и на дольше.

Конец восемьдесят девятой части

Часть 90. «Эх, лапти, да лапти, да лапти мои...»

   Глава 491

   В мае 1166 года, едва отправив за тысячу вёрст караван ярла Сигурда и князя Кестута, попинав процесс расселения и модернизации Радилова Городца и округи, я вытолкнул со Стрелки ещё один караван. Караванчик. Ма-а-аленький. В одну лодочку. Точнее – бермудину.

   Мой «универсальный менеджер» Хоц не только организовал серийный выпуск ушкуев, но и довёл «до ума», с активным участием Дика, следующую «Ласточку» – «Чёрную».

   Как я ни стремился к повторяемости, но стоило только отвернуться и... «эффект второй системы» – всё, что откладывалось «на потом» при создании первого экземпляра – вбивается во второй. Плюс «мысли по поводу». Плюс «накопленный опыт эксплуатации».

   По счастью Хоц, испуганный «планов громадьём», реагировал на хотелки Дика с задержкой. Я успевал перехватывать «благие пожелания», которыми, как известно, вымощена дорога сами знаете куда.

   Рацухерирование, конечно, необходимо. Но в контролируемом и гармонизированном варианте.

   Лодочка получилась... хорошенькая. «Пузы» на парусах – правильнее. И не оверкильнулась сразу, как «Белая Ласточка» – насчёт балласта мы сразу сообразили.

   Команду Дик собрал, обучил, обкатал. Проинструктировал и выдал матюгальник.

   Подняли флаг с «голубым перекрёстком после сильного обрезания», посадили пассажиров и отправили. Поисковую партию. Тоже за тыщу вёрст. Но ближе – по Оке.

   Забавная компания: два мальчишки – ученики из мари, мужичок из Пердуновки – рыбачок-любитель, бобыль из муромцев, двое литвинов из «Московской Литвы». И бывший «посол» из мещеряков. Которому я когда-то наручники надел, а не локти разбил как другим. Вдруг пошедший в рудознатцы.

   Нормальный охотник обязательно видит характер почвы. Но смотрит более на живое. А этого парнишку повело, почему-то, в поиски минералов. Может быть потому, что сильным охотником он не был. А камушки – не убегут. Глаз у него – хороший, следопытский. Так получилось, что он покрутился и на рудных полях на Ватоме, и с поиском разных глин и песков. Долго гонял по полевому шпату – много надо было. Ему это занятие – охота на камни – пошло.

   Повторю: я не знаю откуда у него такой интерес. Я не могу сходу, на взгляд, находить в толпе приходящих новосёлов людей с подобными талантами. Но чётко понимаю: кабы этот юнец не пришёл ко мне – талант его умер бы. Среди охотников-мещеряков талант геолога – не нужен.

   Я ничего не сделал, только дал ему возможность. Одну из многих. Одному из многих. И талант – проявился.

   Дидро писал: «Гении падают с неба. И на один раз, когда он встречает ворота дворца, приходится сто тысяч случаев, когда он падает мимо».

   Вот как бы этих «сто тысяч случаев, когда... мимо» – по-уменьшить?

   Меня, временами, приводит в бешенство мысль о том, что в окружающих лесах и полях живёт масса подобных мальчишек. С таким или иными талантами. Которые никогда не проявятся.

   «Видимо, во мне умер поэт. И с каждым днём все сильнее пахнет».

   Таких, с «умершими внутри» – вокруг полно.

   Жалко.

   Но этот-то – попал. Правда – не в «ворота дворца». А – «в лапы Зверя Лютого».

   Недавно я старательно читал ему своё описание магнетита. Что вспомнилось:

   «Чёрный. Блеск – металлический, но бывает жирно-смоляной или матовый. Излом раковистый или неровно-ступенчатый. Может изменять показания компаса: стрелка показывает на магнетит. Может истираться в песок, не теряя магнитных свойств».

   Вот, по сути и всё. Почти.

   «Как называется прибор для обнаружения скрытой электропроводки? – Перфоратор».

   У меня – ни электропроводки, ни перфоратора. Но «прибор для обнаружения» – имеется.

   ***

   «Дети интересуются откуда всё берётся. А взрослые – куда всё девается».

   У меня подход к жизни – «детский», интересно – «откуда». Тут конкретно – железо.

   Ответ общеизвестен, «это ж все знают!» – из руды. – Ага. А из какой?

   Чисто для знатоков. Железо содержат многие минералы. А выплавляют его из четырёх:

   – магнитный железняк (магнетит) – более 70% Fe в виде магнетита Fe3О4 (пример: Курская магнитная аномалия)

   – красный железняк – 55-60% Fe в виде гематита Fe2О3 (пример: Курская магнитная аномалия, Криворожский бассейн)

   – бурый железняк (лимонит) – 35-55% Fe в виде смеси Fe2O3-3H2O и Fe2O3-H2O (пример: Керченское месторождение).

   – шпатовый железняк – до 40% Fe в виде карбоната FeCO3 (пример: Бакальское месторождение)

   Магнетит и гематит на Русской платформе лежат глубоко, шпатового железняка – вообще нет.

   Мне нужен магнитный железняк. Потому, что из него железо лучше – чище, стабильнее, чем из болотной руды. Но, конечно, про Лебединский ГОК – и мечтать нечего.

   О ГОКе мечтать – бестолку. А взять магнетит – можно. «Лежит глубоко» – правда. Но не вся. Надо знать. Где искать и как он выглядит.

   Повторю: никто на «Святой Руси» не знает про магнетит. Даже увидев его – пинают ногами.

   А вот у меня, ещё с Пердуновки, есть магниты. Компасы, детали «электрошокера чемоданного типа»... Как там в громоотвод на трёхэтажном тереме молнией шандарахнуло... Я про это уже...

   Намагниченный стерженёк на ниточке – главный «фигурный болт» моего рудознатца. У других – такого нет. Цвет, блеск, излом... вспомогательно. «Кристаллы октаэдрического и ромбододекаэдрического облика»... чисто для общего развития.

   ***

   С такой базой – вперёд.

  – А идти тебе вверх по Оке. До городка Серпейска, что при устье реки Нары. А оттуда ещё вверх по Оке полста вёрст. Покуда не найдёшь с левой стороны Оки на плоском берегу речку Каширку. От Серпейска по берегу смотреть внимательно. Выглядывать глыбы каменные. От Каширки – иди на другой берег. И ходи там прямо на юг. Да смотри по сторонам. Идти тебе так до речки, что зовётся Упа. До городка, Тулой прозываемого.

   Команда и ближники смотрят на меня недоверчиво. Чи е там Упа, чи ни?

  – Искать тебе выходы руды железной, в глыбах каменных, что открыто лежат, и жилы, под землёй схороненные. Взять с тех мест камни для показу, да указать – с какого места взято, да много ли там такого камня, да что за местность. Удобно ли строения поставить, близко ль к рекам вывозить. Чертёж земли той нарисовать да словами описать.

   ***

   Каширско-Серпуховской регион (с присоединившейся к нему в конце XVI в. Тулой). Славился обилием и легкодоступностью высококачественных руд. По С. Герберштейну, под Каширой «даже и на ровном месте добывается железная руда». Речь идёт о глыбовой наземной руде, которая отличалась от широко распространённых болотных руд низким содержанием фосфора.

   В центрах производства железа в северной России (Каргополье, Карелия, Устюг) в XVI в. зафиксирована, как особое качество местного металла, его ломкость. Это – от болотных и луговых руд с повышенным содержанием фосфора. Фосфор препятствует науглероживанию и повышает хладоломкость.

   ***

  – Господине! А на что это? Положим, найдёт он эту... руду каменную. И чего? Домницы там ставить? Так ведь людей нет, земля чужая, глины крепкие искать надо...

  – Это заботы решаемые. Мда... Однако мы их решать не будем. Не домницы поставим, а только рудник да пристань. Трудники будут руду копать-собирать, дробить, просеивать да промывать. И барками по Оке гнать сюда. Где у нас уже добрая домна стоит.

  – Дурость же! Никто так не делает! Варницы ставят там, где руда есть! А иначе ж что? Иначе ж – таскать! За тридевять земель. Золотое железо-то получится!

   Хорошие у меня мужики. Думающие, заботливые. О казне моей заботятся.

   Они правы: все железоделательные производства строятся возле месторождений железной руды. На «Святой Руси» таких аж два, на лимонитах в Волынском княжестве. Сходно, вблизи полей болотной руды, ставят варницы и в других местах. Откопали, перемололи, загрузили, выплавили. Таскать меньше. Так делают все, столетиями.

   ***

   «Это ж все знают!». Включая бесчисленное количество попаданцев в разные эпохи.

   Да вот беда: я знаю не только «это».

   Знаю о сдвоенных новгородских варницах в городе. В самом Новгороде – руды нет, собирали за сотни вёрст. А печки – были. Как в Рязани – была прямо у городских ворот. Как в Устюжне – печки в городке, а болота с рудой – за десятки вёрст.

   На острове Эльба – крупнейшем римском центре по производству железа – леса вырубили ещё во времена Республики. Добытую на острове руду перевозили в Популонию, расположенную рядом с богатыми лесом Лигурийскими горами.

   Старейшая из действующих в 21 веке в Европе промышленных фирм – Fiskars – начиналась с домны в устье одноимённой финской(!) речки. А работала на железной руде с территории Стокгольма.

   В числе основных признаков империализма по Ленину:

   «... вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение».

   «Империализм способствует стиранию национальных и территориальных границ, воздействует не только на экономику и политику, но и на культуру, образ и стиль жизни, идеологию и т. п...».

   Квинтэссенция попаданского прогрессизма! Потому что сейчас вот это всё: границы, национальности, государства, экономика, политика, культура, образ жизни, идеология... – средневековые! Им место – в горниле истории. В смысле: гори оно огнём! Или будем отстаивать исконно-посконное право вятичей воровать себе девок на водопое? Как оно описано в ПВЛ.

   «Ванька-империалист»? – Хорош лаяться! А вообще-то... «против правды не попрёшь» – каждый попандопипец – империалист. Ибо экспортирует капитал. Свой. Интеллектуальный. Не товары.

   «Вывозим капитал» – строим рудник. А на всякие границы – наплюём. Будут мявкать – дадим в морду. «Калаузним» до нуля. Империализуемся.

   Теперь посмотрим на «это», которые все знают, с т.з. выплавки железа.

   Для процесса нужны: воздух, руда, уголь, печка, мастера, потребители, инвестиции.

   Воздух.

   Воздух есть везде.

   Руда.

   Руду берём хорошую. Среди ныне известных – из наилучших. Но – дорого далеко тащить.

   Оптимизируем: обогащение – примитивно, делаем на месте, объём (и транспортные расходы) сокращаются на четверть.

   Смотрим детали. Это где – «дьявол спрятанный».

   Транспортировка идёт вниз по Оке. Набили учан, посадили пару кормщиков и пустили себе по течению. Речка-то сама несёт. Вёрст пять в час, 120 – сутки. От дальней точки – устья Упы – до Всеволжска 1200 вёрст. За 10 дней пара работников приволокут тысячу-полторы пудов. Если, конечно, дорогой негораздов не будет. Мелей там, татей речных, начальников жадных...

   Мели... ставить лоцманскую службу, чистить реку. Татей – выбить, начальников – урезонить.

   Это – не «физика» это – «политика». Функция тамошних властей.

   Власть на Оке – Рязанско-Муромский князь Живчик. Он ко мне, к заботам моим... отзывчив. Да и ему польза будет от порядка на реке. Другой берег держит Андрей Боголюбский. Включая нынче Серпейск и Коломну. Он – правдолюб, казнедел и законобдень просто по характеру. Тоже поддержит.

   Проще: смогу чётко и обосновано запросить требуемую помощь по конкретной проблеме, типа – поставь вешки по фарватеру у Серпейска или, там, убери воров с Переяславля Рязанского – будет. А «глобальный замысел»... – а оно им нужно?

   Годовой объём выплавляемого русского железа – десять-двенадцать тысяч пудов. Учан тащит полторы тысячи. Ну... будет 10 таких посудин. С расширениями, потерями, безудержным прогрессированием и мощением улиц чугунными чушками... два десятка лоханок. За год. Выкинь зиму, ледоход-ледостав... раз в неделю? И – не мгновенно, через годы.

   Реализуемо.

   Уголь.

   Уголь древесный. Делают в моих «реакторах». Качественный. Менять его на продукцию каких-то где-то как-бы углежогов с земляными ямами... Сбить качество металла – минимум. Ещё: потерять кучу полезных «сопутствующих товаров». И обезлесить ту часть правобережья Оки. Потом Московским царям придётся в тех местах лес восстанавливать. В оборонительных целях, для засек.

   Со Степью у меня хуже, чем у Троцкого: «Ни мира, ни войны, а армию распустить». А у меня – армия даже и не собрана. Распускать – нечего.

   Так зачем же тамошний лес губить – загодя местность портить?

   А вот на Верхней Волге – леса избыток. Там русский человек с лесом воюет. Выжигает, вырубает.

   Помочь народу православному! Пусть люди с своей исконно-посконной «войны» – ещё и денежку получат! Пусть гонят дрова по Волге ко мне на Стрелку.

   Снова: малой командой, вниз по течению. Без надрыва и трудовых подвигов.

   Леса надо много. Угля против руды – минимум вчетверо, леса против угля, даже с «реакторами» – вчетверо ещё раз.

   Три-четыре сотни учанов в год? – Не-а. Плотами. Дерево – и само плавает.

   Пригонят плоты весной, по высокой воде, ниже Стрелки мы их растащим и дальше целый год, до следующего водополья, в удобное для нас время, потихоньку-полегоньку... делаем из них уголь и прочие полезные вещи.

   Я снова нарушаю вековые, даже – тысячелетние стереотипы. Теперь в выжигании угля.

   «Печи для выжига древесного угля целесообразно применять только там, где нельзя применить другой способ изолирования тлеющих дров от атмосферного воздуха».

   Какай чудак такое написал?! Целесообразность определяется прибыльностью, а не изоляцией! Не «физикой», но «экономикой».

   Капитальная печь, в отличие от «кустарных» куч, обеспечивает качество угля, снижает трудоёмкость, сводит к минимуму риск для жизни углежогов. Но строить капитальное сооружение, работающее «на дровах», обычно не имеет смысла – окружающие леса быстро истощаются. Углежоги переходят на другое место, где лес в изобилии, и продолжают там свою деятельность.

   Возить – хоть дрова, хоть уголь – дорого. Но, поскольку, угля меньше, по объёму и весу, то лучше – уголь.

   Деталь мелкая: это «лучше» – «при прочих равных».

   Мораль? – «Из двух зол выбираем третье». Не надо возить! Пусть оно само приплывает.

   «В конце XIX в., в заключительный период существования уральской древесноугольной металлургии, транспортировать дрова для обеспечения заводов топливом приходилось сплавом по реке, поскольку на заводах имелись печи для выжига угля».

   «Приходилось» или «удавалось»?

   Это, говорят – «крайне экономически низкая схема». Таскать уголёк откуда-нибудь типа Экибастуза на саночках – лучше? Или убить печку и руду барахлом из куч?

   Забавно: основным ограничителем эффективности металлургии средневековья является не металлургия, не качество руды, температура плавки или режим дутья, а транспортные расходы. Не – как ты «супчик из мамонтятины» варишь и сколько соли кладёшь. Даже – не как ты того «мамонта» забил. А как ты его до своего «фигвама» дотащишь.

   ***

   Помните, как старый чукча ругался?

  – Геолога глупая! Зачем медведя рано убил? Он так хорошо за нами бежал! Теперь сам к чуму тащить будешь!

   Мои «медведи» – что руда, что дрова – сами к моему «чуму» прибегут.

   ***

   Для меня важно качество угля. Потому что оно впрямую влияет на качество металла.

   По Бажову:

   «По нонешним временам, при печах-то, с этим попроще стало, а раньше, как уголь в кучах томили, вовсе мудрёное это дело было. Иной всю жизнь колотится, а до настоящего сорта уголь довести не может».

   Я не могу позволить углежогам «всю жизнь колотится». Да и «реакторы» мои дают не только уголь.

   Ещё: регулярные выплаты, новый источник дохода позволит втянуть жителей Верхней Волги в мои дела, в мой образ жизни, склонить к поддержке Всеволжска.

   «Кто торгует – тот не воюет».

   Потребители.

   Тут три разных группы.

   Первые, самые важные – мои. Мои люди, мои производства, мои бойцы. Мой город. Он должен быть железом сыт. Хорошим железом, сталью.

   "Твой блеск, то нежный, то суровый,

   Огонь и лед соединив,

   Меняет пламенно-лиловый

   На синий мертвенный отлив".

   Вот этого – должно быть. Вдоволь. Поэтому – варить здесь.

   Для моих – транспортировка минимальна.

   Вторая группа – «Святая Русь». Этим железо доставлять – вверх по рекам. Тяжеловато будет... А сколько? 200 тонн, 12 тыс.пуд. – годовой объём рынка. Всея Святая Руси. Три железнодорожных вагона, 8 учанов. Со временем.

   Не беда, проморгаемся.

   Третья группа: «вниз по Волге-матушке».

   В Волжской Булгарии – тысяч семьсот жителей. В Саксине... со всеми подчинёнными и приданными – 30-50.

   Не интересно. Один учан в год. Если пробьёмся на рынки.

   Опять же – налоги. Мои люди будут пупки надрывать, тамошний «ушр» (десятину) платить, чтобы какой-нибудь огузский хан себе пару новых наложниц купил? Надо пробивать Волгу насквозь, входить, на моих условиях, в Табаристан. Вот там – да. Там халифат, там десятки миллионов потребителей...

   Рано, Ваня, рано.

   Остальное... Инвестиции, не в денежной, серебряными кусочками-кунами, а в натуральной форме: людьми, мастерами, жильём, хлебом для них – у меня здесь, на Стрелке. Промышленные и бытовые мощности – есть.

   «У меня – всё есть» – я столько раз это повторял, что и не заметил, как получилось!

   Мораль: всё тащить сюда, здесь делать, отсюда растаскивать.

   «Слушайте сюда. Проистекать будет отсюда». И расплавленный металл – тоже.

   Итого: нарушая, в очередной раз, «это ж все знают!», я сажаю производство не на месторождение, а в оптимальную, по моим нынешним условиям и физической географии, точку: транспортный узел, обеспеченный инфраструктурой. На Стрелку.

   Почему сейчас? Почему раньше рудознатцев не посылал? Что у меня изменилось по сравнению с прошлым?

   Во-первых, мастер дозреть должен. Прежде посылать некого было. Оно-то и сейчас... Что магнетит на Руси рудознатцы не только не ищут – просто не видят – я уже... Этот парнишка – пока тоже. Кому-то надо быть первым.

   Во-вторых, весь этот проект, основанный на поставках железной руды – да хоть чего! – с Верхней Оки, при власти в Рязани Калауза был невозможен. Что и доказала «история с хлебным мытом».

   Невозможны были и следствия: масштабная выплавка, «обжелезивание» «Святой Руси», скачок в орудиях труда, в производительности, сытости, снижении смертности, повышении качества жизни... миллионов людей.

   Не «по физике», не «по исторической закономерности», а «по психиатрии», по свойствам двух конкретных личностей – меня и Калауза.

   Не потому, что Калауз «плохой», а потому что он такой. Живчик – другой. Хотя оба – русские князья. Родственники: дядя с племянником.

   Живчик относится ко мне иначе. Чисто случай – писыли мы с ним разок вместе.

   Он уже понял, что со мной – лучше. Не только струе радоваться. Самое простое – выгоднее. «Палки в колёса» не ставит, наоборот – помогает. Не много. Но – не мешает.

   В чистом виде – «роль личности в истории». В истории десятка миллионов жителей Русской равнины. В моей личной истории – точно.

   ***

   Совет приказных голов, расширенный экспертом-рудознатцем и начальником партии – экс-рыболовом, тяжело думал. Одни – пытались понять и уложить в голове – как-то оно будет? «Сношали ёжиков», надеясь представить себе картинку: как камни откуда-то... с Каширы? – а где это? – совместятся с деревами из-под Ярославля... Попутно пройдя ряд превращений типа дробления, сплава, сухой возгонки...

   Другие уже забросили это изнурительное мозго-напрягающее занятие и просто ожидали завершения совета. Разнежились под весенним солнышком.

   Увы, я ещё не закончил, просыпайтесь, господа головы.

  – Теперь ещё одно. Вот такое видели?

   Я вытянул из кармана и кинул на стол небольшой жёлтый камушек, кубик с ровными блестящими гранями, в сустав большого пальца размером.

  – Золото?! Ай!

  – Николай, я спросил «видели». А не – «щупали». Руками не трогать.

   Николай зажал подмышкой руку, по которой я от души приложил своим берёзовым дрючком. Но глаз от кубика оторвать не мог. Как и все остальные присутствующие.

   «Золотой будильник» сравним по эффективности с «колоколами громкого боя».

   «Головы» – проснулись.

   Даже обычно помалкивающий Терентий взволновался и спросил:

  – Так это... и взаправду золото?! Вот так, куском?! И с откудава?

   Напомню: на «Святой Руси» нет ни своего золота, ни своего серебра. Ни рассыпного, ни самородного золота русские люди никогда не видали, только – изделиями. Жёлтое, блестящее, мягкое, тяжёлое.

   Притомившийся от предшествующих металлургических рассуждений Ивашка, немедленно забурчал под нос:

  – Откудава-откудава... оттудова. Со Зверем же Лютым живём. Он, ежели велит, то и ты, Терёха, яхонтами гадить будешь.

   Мысль произвела впечатление. Картинка реализации упомянутого способа производства яхонтов, изумрудов, самоцветов, а там, чем чёрт не шутит, и диамантов... увлекла воображение общественности. Все внимательно по-разглядывали Терентия, от чего тот внезапно смутился.

   Чарджи оторвался от гипнотизирования блестяшки и вопросительно уставился на меня. Даже Мара, которая обычно присылает своих замов – неудобно ей на лавку запрыгивать, а когда заходит – обязательно устраивает скандал с кем-нибудь, повернулась ко мне и почти вежливо сказала:

  – Ну.

   Я просто не мог пропустить такую возможность! Столько трепетного ожидания во взглядах всей моей мичпухи и каморры! Горделиво осмотрел соратников и радостно сообщил:

  – Золото. Твёрдое. С Мокши принесли.

   Уж на что у меня в ближниках народ бывалый, а и они ахнули.

   Плохо дело. «Ведутся», поддаются на провокации. Золотой блеск – помороки забивает, глупеют мгновенно, меня не слышат.

   Один Терентий сообразил:

  – Э... а как это – «твёрдое»?

   Факеншит! Бюрократ скосоморденный! Ловит изменение лейблов. Слово на этикетке поменялось – сущность другая. Я ещё малость подурачиться хотел, а он обломал. Зануда.

  – Есть у нас золото деревянное, теперь будет золото твёрдое. А хотите – крепкое. Хотя зовут его «золотом дураков», или «кошачьим золотом». Ещё называют – пирит или колчедан.

   Народ разочаровано выдохнул. Слов таких они никогда не слышали. Но смысл – «золото дураков» – поняли. «Не настоящее».

  – Да уж... а мы только... вроде как ты из дерьма золотишко...

  – Да я только тем и занимаюсь, что из всякого дерьма прибыль делаю!

  – А с этого чего? Заместо настоящего золота дурням втюхивать? Так побьют же.

  – «Заместо» – не надо. А вот в обмен – можно. Мы же «деревянное золото» продаём? Можно и «твёрдое золото» продавать. У вас-то у всех вон как глазки-то разгорелись. Богачество примерещилось. Ну и дать людям эту обманку. Прикрас разных наточить и продавать. Не как золото, а как «изделие из твёрдого золота». Только в сырости держать нельзя – в ржавчину превращается.

  – Чегой-то у тя, Воевода, золотов разных много. Такое, другое...

  – И чего? Я вам ещё и чёрное золото покажу, и белое, и зелёное...

   ***

   Ребяты! Я ж с другой эпохи! У нас там этот лейбл на всякое... разное навешивают. У вас не только золота самородного, даже просто ассоциаций таких нет!

  – Мы из ЧК. Вы храните в квартире золото. Надо сдать.

  – Сара! Золотце, за тобой пришли.

   Вы ж этого никогда не слышали!

   ***

  – А польза от него есть?

  – Есть, Потаня. Искрит хорошо. Стукнешь по нему сталью – искр больше, чем от кремня. Откуда и название, от греческого – «огонь».

   ***

   Пирит – из самых распространённых минералов, на земле невозможно найти места, где бы он не встречался. И, тем не менее, на Руси его не используют. Не знают и не видят.

   Мы не одиноки – испанские конкистадоры старательно отбирали у бедных инков их пириты, принимая за золото. Тем более, что инки и сами считали пирит священным камнем. Правда, не за «золотоподобие», а за зеркальные поверхности кристалов.

   Один из персонажей Джека Лондона изображает из себя простака и продаёт «золотой молодёжи» в Нью-Йорке пластинки пирита, которые горняки использовали в качестве фишек в казино у себя на руднике на Диком Западе. Продаёт – по цене золота.

   Средневековая французская знать называла пирит «альпийским алмазом» и украшала им свою одежду.

   Здесь, в Центральной России, пиритов полно. Южнее, у Воронежа есть месторождение промышленного уровня даже для 21 века. Но мне туда нынче не дотянуться. А на остальном пространстве... либо глубоко, либо горсточкой. Вот, кто-то из мокшанских охотников подобрал где-то в лесу, а мои люди, которые подарки родне павших у Земляничного ручья воинов относили – углядели да выпросили. Просто образчик.