Текст книги "Одуванчик (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

   У этого – есть. У единственного на всю Самбию.

   Я уже говорил, что нормальность вокруг меня – ненормальна? Вот и Кастусь – со мной общнулся и... заразился.

   Кого из «лотерейщиков» удерживала присяга, кого надежда на удачу, кого интерес. Интерес к новому. К той новой жизни, которая начала закручиваться в Каупе.

   Вот это – мне хорошо понятно, я сам с этого живу, свой городок так поднимаю. Формы чуть другие. Кастусь почти год у меня прожил, кое-какие методы в этом поле – уловил.

   Такая масса бездельных мужчин... создавала проблемы. И – предоставляла возможности.

   С одной стороны, тысяча ртов, в которые каждый день нужно что-то вкладывать. С другой – две тысячи рук. Которые могут каждый день что-то делать. Даже – полезное.

   «Всякое дело – делается людьми» – они появились во множестве.

   То, что во Всеволжске достигалось медленно, тяжело – у Кастуся возникло сразу, мгновенно. Мой опыт становления хозяйства, и Всеволжского, и ещё Пердуновского – они видели, отчасти сами (особенно – Елица) расхлёбывали. Что позволяло им предвидеть сложности и иметь готовые решения. В разумных пределах и с учётом местной специфики.

   Чисто например. У нас это называлось «гулянка с самоедами», у других – «спаивание аборигенов».

  – Достославный витинг Зандуль! Наши рыбаки поссорились из-за улова. Мне – жаль. Я хочу жить в мире с соседями. Вот рыба, из-за которой возник спор, вот сети, которые порвали мои люди. Вот подарки твоему роду и вино для праздника. Будем же жить в мире!

   Кто будет отказываться от мира с могущественным соседом? Закопаем же топор войны и спляшем танец добрососедства!

   Начинается праздник. Дней на семь. К вечеру первого «на огонёк» приходят люди Кастуся. Не вся тысяча, но близко. На восьмой день опухший от пьянки Зандуль тяжело поднимает со стола больную голову с наполовину сгоревшей бородой и, обводя свой дом мутными глазами, узнаёт, что...

   Что он продал свой табун князю. А деньги проиграл, проспорив пари о меткости княжеского волхва.

   Что продал своё стадо. А деньги отдал княжеской наложнице за её «танец с саблями».

   Что принял крещение со всем своим родом. И – прослезился.

   Что поклялся чистить зубы каждый день, мыть уши и ноги – себе, служить – князю.

   Что отдал весь урожай, серебро, янтарь, меха... за удовольствие три раза посмотреть в волшебную трубку. Где разноцветные стёклышки складываются в удивительно симметричные узоры.

   А трёх своих жён и несколько чужих – подарил князю Кестуту. Просто впихнул. Потому что бабы-дуры лезли под руку и мешали мудрому разговору двух достопочтенных, высокоблагородных, беспредельно храбрых и безгранично умных... и-ик... жеребцов.

   Много чего узнают мужчины по утру. Если неделю пьют пиво и кумыс со спиртом.

   Я уже говорил: мы спиртом не торгуем, мы его пьём. Или дарим. Как эту бочку Кастусю подарили.

   У пруссов меды пьют рабы и бедняки. Благородные люди пьют кобылье молоко. Кумыс пополам со спиртом представляете? И пивком отполировать...

   Остальное в селении бедного Зандуля – съели. Много их было, гостей-то...

   «Изнурение постоем» – давняя средневековая манера.

   Протрезвевший Зандуль, поглядев на своих мгновенно обнищавших со-общинников, помыкавшись по соседям, по-упрашивав жрецов, кидается к «виновнику торжества» – к Кастусю.

  – Ты – всё испортил! Исправляй!

  – А конкретно?

  – Хлеб-ця...

  – Можно.

   Кастусь даёт хлеб. На своих условиях: переселяет людей и «рассыпает» общину. А в опустевшее селение приходят новые люди, строят новые дома с новыми печками. По-новому обустраивают и пашут землю. Живут по-новому.

   Как у меня.

   Ключ – хлеб. Точнее: голод одних и сытость других. Откуда хлеб у Кастуся? – Об этом чуть позже. Сперва – мелочи мелкие. Которые, собственно, и составляют смысл и образ жизни этого племени.

   ***

   Уровень здешних племён уже ушёл от «Оцеола – вождь семинолов», но не достиг «Ольга – королева руссов».

   Сембы живут общинами, племя – около двух сотен общин, сотня-три душ в каждой. У каждой – городище. Европейцы пишут: в Самбии «множество городов, и в каждом свой король».

   «Города» – 4 типов.

   А – трапециевидная площадка с одним, реже – двумя валами.

   Б – округлая, с одним-двумя невысокими валами.

   В – с двумя-тремя высокими валами, расположенными спирально.

   Г – с двумя разновеликими площадками.

   В типе А по внутреннему периметру вала – жилые и хозяйственные постройки. В IX веке появились углублённые в грунт жилые срубы с печами-каменками. Рядом незащищённое селище (60х50 м), культурный слой – до 0,5 м.

   Напомню: весьма приблизительная оценка темпа нарастания культурного слоя – метр за век.

   В усадьбе в селище – зерновые клети, хлев и баня. Вокруг изгородь, в пределах которой проходит повседневная жизнь прусской семьи.

   Так живёт почти всё население.

   Тип Б – не имеют культурного слоя. В валу – двойной частокол, между столбами которого – очаги с жжённым янтарём.

   Городища типов В и Г располагаются на моренных или водораздельных возвышенностях, высокие валы.

   Культурный слой у В заполнен остатками пожара. Наземные срубные сооружения 7,00х2,20 м, нежилые.

   На городищах типа Г – столбовые и срубные постройки с очагами. В клетях у внутреннего фаса вала – съестные припасы (пшеница). Внешний фас покрыт каменным панцирем, в отличие от городищ ятвягов, где валы обмазывали глиной.

   В IX-XI веках между Вислой и Неманом распространяются каркасные постройки, прямоугольные, от 3,5х3м до 5,6х4,4м. Каркас – на кладке из камней. Стены – жерди, потолок – горизонтальный, всё – обмазывается глиной. Внутри – очаг: овал диаметром до 1 метра. Встречаются заглублённые в землю постройки такого же типа.

   Жилища пруссов походят не на срубные сооружения восточных славян, а, как и у жителей Западной Литвы X-XIV вв., имеют поднимающиеся от нижнего венца вертикальные столбы.

   Наши срубы – от более континентального климата? – Но на четырёх столбах ставят жилища в Городецком посаде на Волге. Несколькими столетиями раньше сходные каркасные дома составляют протогород к северу от Великих Лук.

   Конструкция воспроизводится веками. По «Помезанской правде» (1340-1433 гг.) в статье 44 «О нападении в доме» упоминается столбовая конструкция стен, в статье 87 «О домашнем мире»:

   «В чьих четырех столбах будет нарушен мир, тому причитается половина (возмещения) домашнего мира».

   Углублённые в грунт жилища упоминает хронист в сообщении о походе в Пруссию польского короля Болеслава II Смелого:

   «Пруссы, думая, что король удалился в Польшу, вышли из своих ям, а наиболее смелые, не видя перед собой никого, начали рассуждать о вторжении в Польшу...».

   Жилища образуют селища (общины по 10-15 дворов). Которые, от 3 до 8 штук, группируются вокруг городищ типа Г – местопребывания жреческой администрации, главенствующей в «господе» и в народном собрании.

   На окраинах племенных территорий – городища типа В.

   Отсутствие жилых построек, труднодоступность, расположение вдали от плодородных пахотных угодий, тройная линия валов, закрученных спиралью, большие нежилые срубные строения... Укреплённые лагеря народного ополчения, собиравшегося назначавшимися жрецами военачальниками из среды витингов.

   Через столетие, во времена завоевания Пруссии Орденом, пруссы будут строить подобные укрепления вблизи рыцарских замков, иногда – два-три, блокируя так крестоносцев.

   Не будучи столь уж земледельческим народом, как, например, древние китайцы или такие же египтяне, пруссы очень много копают. Нагружая не активную форму боевых действий (атака, рейд, манёвр...), но вспомогательную, пассивную – укрепления. То, что делают не воины, но крестьяне, не в бою, но в мире. Причина? Слабость прусских воинов? «Мирность» жрецов? Покорность общинников при низкой боеспособности?

   Тип Б – в каждой прусской земле, во многих волостях – центральное святилище, культово-административный центр данной единицы прусской конфедерации. Там же проводят ярмарки и народные собрания.

   Структура расселения выражает структуру общества и национальную историю, к такой структуре привёдшую.

   При переходе от родо-племенного к феодальному обществу, почти всегда существует «дружинная фаза».

   Превращение дружины из временного образования (для одного набега или битвы) в постоянно действующий социальный институт соответствует предгосударственному уровню развития потестарности. Дружина – готовый инструмент создания государства, легализованного насилия над безоружным населением. Члены дружины подчинены лишь своему вождю, его власть покоится не на принадлежности к родовой аристократии, а на личном мужестве и удачах в походах. Дружинники повинуются своему вождю на основании клятвы, дающейся ему каждым из членов дружины в знак личной верности.

   Формирование дружины у пруссов по времени совпадает и непосредственно зависит от крупного события в местной истории конца VII в. – победы пруссов над мазурами. После этого янтарная торговля переходит в руки западных балтов. Она базируется на торгово-ремесленном поселении Трусо. Вплоть до XII в. здесь, в нижнем течении р. Ногаты, база западнобалтских воинских формирований, западная граница ареала.

   Прусская дружина – полиэтническая, с разными, отличными от местных, культами.

   Можно сравнить с дружиной Владимира Крестителя. В которой, ещё при его язычестве, были, например, христиане.

   Сам легендарный Рюрик, если его звали Рорик Фрисландский, был христианином, наказывался епитимьёй, хронист называл его – «жёлчь христианства».

   «Призывание Рюрика» – первая христианизация Руси?

   Победа над мазурами открыла путь для резкого усиления прусской дружины, для создания государства.

   «Мы пойдём другим путём!» – кто это сказал?! – А, Ленин...

   Ленина на них не было, но всё равно – история в Пруссии в начале VIII в. пошла «по другому пути».

   Плоды победы присвоили жрецы. «Семнадцать Заповедей Видевута» кодифицируют равноправие перед властью не по принадлежности к роду или социальному страту, а ввиду почитания излагаемых заветов, в силу покорности прусским богам и Криве-Кривайто.

  – Равноправие! Это ж так здорово!

   Да. Но не всегда.

   «Идеальное демократическое общество – каждый гражданин может послать любого другого гражданина к чёртовой матери без различия пола, национальности и вероисповедания».

   Не здесь. «Равноправие» – есть, «послать» – нет.

   «Сакрализация лозунгов борьбы с внешним врагом» – нередкая причина теократического правления. «Вера в бога» часто реализуется в форме «относительно честного отъёма денег». И всего остального. Вплоть до «отъёма» жизни.

   С начала VIII в. у пруссов складывается «священное царство», где сакральная и мирская власти – в руках жрецов. Вершина – верховный священник Криве-Кривайто.

   Не уникально: у западных славян (ободритов, руян...), у пруссов, у авар властные функции во второй половине I тысячелетия н. э. концентрировались в руках языческого жречества.

   Замечу: все три группы – «потомства не оставили». А вот восточные славяне, благодаря Святой Ольге и Святому Владимиру – проскочили.

   На «Святой Руси» христианство стало господствующим после пары веков формирования военно-феодальной знати, у пруссов – дружина и жрецы формировались одновременно. Брутен – верховный жрец и Видевут – верховный вождь – близнецы-братья. Они одновременно взошли на погребальный костёр.

   Жрецы – опередили. Кривы – стали властью.

   Сбор дани осуществлялся вайделотами, совершавшими объезд земли пруссов.

   Объезд имел «ритуально-магическое значение, состоявшее в том, что священный царь, обходя свои владения, уже своим присутствием, а также жертвоприношениями, различными магическими действиями и молитвами богам... сообщал плодородие земле, скоту и людям, вносил гармонию в общинное мироздание».

   Смесь «полюдья» и «крестного хода».

   Замечу: «гармония в мироздании» – смерть прогресса. Застой, стагнация. Изменения – результат борьбы противоречий, «дисгармонии».

   Позднее место первосвященника в обходе земли занял его жезл – Кривуля, посылка которого с гонцом обозначала сигнал к немедленному сбору или к другим административным акциям. Посылали такие посохи и в Новгород. Но Добрыня с Путятой «крестили город огнём и мечом».

   В «Хронике земли Прусской» о власти Криво:

   «Такова была власть его, что не только он сам или кто-либо из сородичей его, но даже гонец с его посохом или с другим отличительным знаком, проходя по пределам... язычников, был в великом почёте у королей, нобилей и простого люда».

   Как в России 19 века: «достаточно послать крестьянам фуражку исправника...».

   Могилы VIII-X вв. – стандартно устроенные ямы со шкурой коня у дна и минимумом инвентаря выше. Обряд – унифицирован, несоблюдение – каралось. В 997 г. пруссы отвечали католическим миссионерам:

   «Нами и всей этой страной... повелевает общий закон и одинаковый образ мыслей...».

   Этот «одинаковый образ мыслей» и попытался, сперва, установить Святой Владимир в Киеве своим идолом Перуна с золотыми усами. К этому «священному единомыслию» зовут в 21 веке нео-язычники.

   Предки – были умнее, кривов – пришибли.

   При наличии народных собраний, Криве-Кривайто воспринимался как высшая инстанция, значительно выше родовых вождей. Одна из его прерогатив – взимание третьей части добычи своих подданных.

   Напомню: ставка подоходного налога в 1/3 – уровень Батыева нашествия.

   Батый хотел «десятину во всём» (от основных фондов), что, при коротком периоде полного восстановления капитала, обычном для средневекового сельского хозяйства, и составляет, примерно, 1/3 от дохода. Это уровень Китая или Средней Азии – регионов, где активно используются ирригационные системы, поливное земледелие.

   «Когда нас не будет – всё возьмёте» отвечали Батыю рязанцы. Увы – на Самбии нет Рязани.

   Криве собирал, в первую очередь, серебро, считавшееся, ввиду своего белого цвета – священным металлом.

   Своим богам пруссы, подобно кельтам Британии и тюркам Центральной Азии, посвящали белую лошадь. Белыми же были и одежды Криво и вайделотов высших рангов. На «знамени Видевута» бог старости и смерти Патолло – в белой одежде. Пруссы связывали этот цвет с миром мёртвых.

   Слова – у жрецов, мечи – у воинов. А власть где?

   Примитивная логика заставляет предполагать: «У кого больше – тот и пан». В смысле – больше мечей. «Это ж – все знают!».

   Сколько столетий потребовалось кшатриям в Индии, чтобы, хотя бы локально, встать вровень с брахманами...? – Ой, а хто это? – Присвоенный жрецами моральный авторитет... – Ой, а что это?

   Можно вспомнить мемуары бонз Третьего Рейха:

   «Наша разведка совершила катастрофическую ошибку. Мы довольно точно знали сколько у русских самолётов или танков. Но совершенно ошиблись в оценке духа советского народа».

   «Дух» – Криве-Кривайто обеспечивал. И «сила духа» раз за разом пересиливала «дух силы».

   Теократическое государство перунистов было внешне довольно мирным. Жрецы воюют не за земли, а за души. «Воюют» – довольно успешно: миссионеры из Ромова разнесли «Заповеди Видевута» по всем балтским племенам. Дотянулись до Новгорода, Киева, Москва-реки...

   При непрерывной вековой экспансии, государство было стабильным: жрецы – носители традиции, «что было, то и будет». Много ли найдётся кодексов, которые, подобно «Заповедям Видевута», служили законами пол-тысячелетия?

   Прусские дружины явились не ядром будущей государственности, как у восточных славян или, например, у поляков, но специализированными подразделениями таможенно-пограничного сорта.

   Там, на границе, эти наёмники, «сторожевые псы», и подъедались. В рамках дозволенного господином – Криве-Кривайто. Подняться им не давали. Давили «налоговым прессом», прижимали «продовольственной безопасностью». Угрожали «проклятием богов» или племенным ополчением.

   «Таможня» – «брала добро». Богатела, поднималась, смелела. Но набрать «критическую массу», стать властью – не смогла. Приходили датчане, всех вырезали... Непокорные гибли, единение народа возрастало, молитвы становились жарче, а пожертвования богаче...

   Процесс не был линейным, случались разные... эпизоды.

   Прусские воины на пороге эпохи викингов перестали оказывать знаки повиновения жреческой администрации. К этому времени относится упоминание Саксоном Грамматиком посещения Самбии датским викингом Рагнаром Лодброком.

   Пришелец с запада был принят пруссами «...с большим почтением, словно он прибыл со славнейшей победой».

   На фоне обычаев пруссов, противившихся проникновению чужеземцев на племенную территорию, сообщение Саксона Грамматика выглядит необычно. Возможное объяснение: воины Самбии приняли датских викингов наперекор жрецам не как иноплеменников-иноверцев, а как собратьев по оружию, способных оказать содействие в предприятиях прусской дружины.

   Не удивительно: сама «прусская дружина» состояла, в немалой части, из них – из иноплеменных иноверцев.

   Предпосылки для выхода дружин из-под контроля Криво созревали раз за разом. Возникший к началу IX в. Кауп аккумулировал основной объем балтийской торговли с Востоком. Конъюнктура способствовала накоплению в руках самбийских воинов материальных ценностей. Расположенный на краю племенной территории Кауп и его округа приобрели достаточную экстерриториальность, независимость от жреческой юрисдикции. Феномен сохранялся до конца X в. в виде окружения Каупа «сакральным» поясом святилищ.

   Со стабилизацией «Восточного пути», последовавшей за созданием в 862 г. начатков Древнерусской государственности, Кауп захлёстывает масса импорта. Конец IX-X в. обозначены на могильниках массой новаций в погребальном обряде, в деталях, связанных прежде всего со скандинавами.

   Новации усиливаются после датского набега на Самбию ок. 960 г., описываемого Саксоном Грамматиком:

   «Хакон, сын короля Харальда, прозванного Синезубым, напал на сембов. Когда он увидел, что его люди вследствие опасной битвы оробели, он велел поджечь вытащенные на берег корабли, чтобы тем самым отнять у колеблющихся надежду на бегство. Битва вышла победоносной для датского меча. Даны завладели Самландом, женились на жёнах погибших пруссов и повели свою жизнь совместно с бывшими врагами».

   Битва могла произойти лишь вблизи Каупа – основной цели датских викингов. Здешний берег, единственный на всем полуострове, позволяет вытащить ладьи на берег и безопасно высадиться на невысокую авандюну.

   Часть воинов Хакона вернулась назад в Данию. По дороге (на Руяне) они попали в переделку. После которой землеустроители уже в 21 веке нашли самый большой монетный клад этой эпохи в Балтийском регионе.

   А в честь его папы – Харальда Синезубого – в конце 20 века назвали спецификацию беспроводных локальных сетей Bluetooth, логотип которой образован из двух рун – инициалов датского короля.

   В дружинных могилах севера Самбии сер.X – сер.XI в. поражает количество серебра. Дирхемы в виде подвесок, поясных бляшек, накладок конского оголовья. Изготавливаемые поколениями местных мастеров, они требовали много серебра. Воины украшали серебром сбруи своих коней (даже с внутренней стороны ремня), покрывали им своё оружие, но не отдавали свою добычу – «металл богов» – жрецам.

   Разрушение Каупа датчанами Кнута Великого в 1016 г. подняло материальную культуру сембов на самый высокий за все время её существования уровень. Покинувшие руины Каупа мастера обосновались в близлежащих поселениях, сделав для местных воинов более доступными новинки европейского ремесла.

   Каждый удар датчан ведёт к разрушению городов, к гибели дружинников. И к немедленному возрождению новой дружины. Вновь и вновь военные вожди подходят к грани возникновения государства. Но государство – уже есть. «Священное царство» кривов и вайделотов.

   Жрецы, наконец, решают проблему воинов. Окончательно. Как нацисты Третьего Рейха пытались решать «еврейский вопрос».

   На рубеже XI-XII вв. резко на всех могильниках Пруссии прекращается сооружение могил с дружинными чертами. Дружинные древности, отражавшие чёткую социальную стратификацию, в XII-XIII вв. уже не известны.

   «Попы побили спортсменов».

   Прусским воинам пришлось бежать. Одна группа осела на озере Обеляй в Восточной Литве. Другая – попала в Аукштайтию. Ушедшие в Северо-Западную Русь пруссы положили начало многим известным в русской истории родов: Тучковы, Салтыковы, Голенищевы-Кутузовы...

   Развитие истории, несмотря на самое раннее во всей Северной Европе появление дружины, остановилось. Потеря дружинными вождями власти связана с отсутствием в Пруссии свободных земледельцев. Только они могли гарантировать постоянную ренту – залог образования государства.

   Земледельческие сообщества есть. Но они – платят Криве. Отдавать треть при здешних урожаях... ничего не остаётся. А не отдать, когда «священный царь, обходя свои владения, уже своим присутствием...». Самоубийц – нет.

   Малочисленность воинов и купцов Самбии позволила готландцам, как показывают скопления кладов диргемов, перехватить восточную торговлю в свои руки.

   В Натангии и по среднему течению Прегели продолжали функционировать структуры «священного царства», малоотличимые от родо-племенных. Однако место племенной аристократии (бэры – главы родов) в них занимали жрецы.

   В нач. XII в. следы дружинных древностей уже не читаются. Отныне и до Тевтонского ордена в Пруссии окончательно утверждается неограниченная власть жрецов. Народные собрания – номинальны. Ведущую роль и властные функции в промежутках между сходами осуществляли ставленники кривов.

   Аморфная «конфедерация прусских земель». Центральную власть (формально – только в мирное время) в Ромове осуществлял языческий первосвященник – Криво-Кривайто. Его власть базировалась не на имущественном принуждении, а на культовой регламентации жизни любого члена прусского общества.

   Тоталитарное общество. Основой власти является победа в «между-ушии», в идеологии.

   «Идея, овладевшая массами, становится реальной силой».

   Как бы не хотелось «вульгарным марксистам» свести всё к чисто «материальному интересу».

   Конечно, со временем – завалится. Раньше или позже. Вот это – позже. После полутысячелетия своего существования. Пережив множество других, современных ему светских государственных образований. Что вы знаете о королевстве бургундов? О государстве Само? О гибели королевств саксов, англов, ютов в Англии? О королевстве вандалов и аланов в Карфагене?

   Система непробиваемая изнутри. Даже и снаружи: набеги датчан, разгром, устроенный Болеславом Смелым, сотрясают теократию, но и способствуют её укреплению, расширению. До словен ильменских, до полян днепровских.

   Святая Ольга, в отличие от множества племенных князьков Русской равнины, знала о Христе.

   Предполагаю, что она была христианкой арианского толка, в духе «Библии от Ульфилы». Было ли её христианство следствием вражды «псковских готов» с готами-пруссами? Или наоборот – разноверие послужило основанием для конфликта? Одно понятно: такая женщина, с таким характером, не могла принять «священное царство», не могла согласиться на роль «кобылки истинного прусса».

   «Священное царство» запустило щупальцы во все соседние племена, в восточных и западных балтов, в кривичей. Чтобы не склониться перед «Кривулей» нужны сильные союзники. И они нашлись – варяги Рюрика. Разноплемённые и разноверные. Знающие о судьбе таких же дружинных сообществ под властью Криве-Кривайто.

   Принять власть Криво они не могли, для них – просто смерть. А для Ольги, для других женщин её племени – жизнь, которая хуже смерти.

   Напиться до изумления, публично совокупиться со всеми желающими и в бессознательном состоянии быть положенной на погребальный костёр мужа рядом с его конём – цель жизни?

   В отличие от варягов, стремящихся к добыче блестяшек, Ольга знала, видела на примере родственного народа: главное достояние правителя – души его людей. И она нашла противоядие от «святой троицы» – Патолса, Потримпса и Перкунса.

   «Клин клином вышибают». Ольга отказалась от веры отцов – арианства, приняла православную «Святую Троицу».

   Она сходила в Константинополь. Как бы не бесили её византийские нравы, как бы не ругала она конкретного императора, как бы не сопротивлялся её сын – Святослав-Барс, сумела передать знание о возможности выбора внучку Володеньке.

   Тот бабушке не поверил, нанял на деньги Криве-Кривайто тысячу нурманов, взял Киев и... и понял, во что он вляпался. Ощутив удавку «царства Перуна», выкинул и идолов, и кривов с их кривулями.

   «Кинул».

   ***

   Глава 487

   ***

   Представьте себе сотни тысяч людей, которые родились, выросли, жили и умерли за эти столетия. Одни из них бывали счастливы. Иные же – нет. Одних – всю жизнь любили женщины, а сети приходили полными рыбы. У других, тоже всю жизнь – болели дети и зубы. Но все они были абсолютно уверены в том, что вот такая жизнь – «правильно», единственно возможное. Что успехи или неудачи – от «милости богов», от правильности исполнения «Заповедей Видевута». Что при виде крива с кривулей надо «пасть на лицо своё», что надо отдать треть урожая «посланцу богов», что, по его приказу, надо взять оружие и пойти убивать соседей. И – умирать самому. Что жить вот так – в полуземлянках с жердяными стенами – «воля божья». И никак иначе.

   Потому что так говорят вайделоты.

   А они-то... ого-го-го! – они хранители вечного огня! Они-то точно знают: после смерти – жратвы и хмельного – хоть залейся! Всё – будет! Принесут на блюдечке с голубой каёмочкой! Мы будем петь и прыгать как дети! Все – в белых штанах! Как в Рио-де-Жанейро...

   Конечно, и здесь были люди, которые видели маразм теократии. Купцы, побывав в дальних странах, должны были понимать варианты развития общества. Но... «плетью обуха не перешибёшь». А отправляться на священный костёр из-за того, что кто-то из домашних где-то болтанул... а кто-то из соседей услышал и стуканул... Да соседи же сами! По первому же слову очередного крива! Кинутся убивать. Во «исполнение воли священных близнецов и спасения народа и веры». И грабить. Для пополнения собственных погребов.

   Лучше помолчать.

   Фиг с ним. С народом. Главное – чтобы моему семейство было лучше.

   Нарождающаяся прослойка крупных землевладельцев инстинктивно нуждалась в кодификации своих, по сути – феодальных устремлений. Немыслимые в рамках «конфедерации», они были удовлетворены Орденом.

   Неготовность пруссов Самбии к борьбе с Тевтонским Орденом (народное ополчение, несмотря на давно известную угрозу вторжения, не было сконцентрировано в удобном для битвы месте на юго-западном побережье полуострова), массовый переход нобилей на сторону противника – показывают нежизнеспособность прусской «конфедерации» с Криво во главе. Неупорядоченность взимания ренты и ленных отношений, отсутствие стабильности аллода сдерживали развитие феодализма, к которому прусское общество было готово.

   Равноправие – оказалось смертельным.

   Адепты Перуна, воспринимаемого моими современниками как символ храбрости, свободы, удали, воинского братства, угробили свободу, превратили удаль в фанатизм, загнали женщин на уровень скотины, построили тоталитарное «священное царство всеобщего равенства».

   Есть реал – спрос на янтарь. Реальность требует дружин. Тоталитаризм жрецов отступает перед их собственной жадностью, дружины возрождаются (в Трусо, в Каупе). Подняться им не дают – рост сдерживает главный здешний «дояр». Неподнявшихся – вырезают «более светские» датчане. Раз за разом.

   Маразм «божественных близнецов» становится очевидным. Воины пытаются взять власть: дружинники и витинги восстают. И – уничтожаются. Своими. Пруссами. Широкими народными массами, дружно поднимающимися погибать под мечами воинов по призыву «провозвестников всеобщего счастья» – кривов с кривулями.

   Дружина, зародыш военно-феодальной знати – давится. Жрецы продолжают благостно доить радующееся стадо. Классовое общество – не наступает, эксплуатации человека человеком – нет. Кривы – не считаются: они ж не эксплуататоры, а молельщики. За весь народ.

   «Общество специальной справедливости».

   Все довольны.

   Потом приходят крестоносцы. И от всех, от народа, кривов, витингов... не останется ничего. Кроме аллелей в генах разных соседних племён. Да нескольких десятков могильников.

   Последний (сорок восьмой) Криво в Ромове по имени Аллепс крестился в 1265 году. Предчувствуя крушение своей власти, сбежал к крестоносцам, затем – в Литву.

   «Рыба гниёт с головы» – русское народное наблюдение. Даже если у «рыбы» «голова» – сакральная.

   Пример Аллепса стал образцом для нескольких других, более поздних правителей в здешнем регионе, вроде Миндовга, принявшего христианство и вернувшегося в язычество, или Ягайло, ставшего католическим королём польским, но постоянно обвиняемого в исполнении самых мрачных языческих обрядов.

   Сходно – сменой веры правителя – закончил существование и сам Орден.

   В 1525 году, Великий магистр Альбрехт Гогенцоллерн перешёл в протестантизм, сложил с себя полномочия великого магистра и объявил о секуляризации прусских земель. Выросшее из предпоследнего государства европейских язычников (последнее – Литва), из «ударной силы Святого Престола» – воинствующего монашеского Тевтонского Ордена – герцогство Пруссия стало первым протестантским государством.

   Кривы перебрались в Вильно. Очередной Криве по имени Лиздейка наблюдал (1387 год) разрушение храма Перкунаса в Вильне и принятие христианства в качестве государственной религии Великого Княжества Литовского.

   Наконец, уже в непроходимых лесах Жемайтии, завершил свой жизненный путь и почти тысячелетний путь титула «папы язычников» последний Криве-Кривайто:

   «[Язычество] и после процветало в Княжестве, а больше всего в Жемайтии, крещёной самой последней, а именно до 28 июля 1414 года, когда в деревне Анкаим умер верховный Криве-Кривайто именем Гинтовт, 74-й жрец. С ним же, действительно, пал титул, некогда очень важный в святых и судебных делах во всех землях литовских: пруссов, литвинов, жемайтов, куронов, земгалов, ливонцев, латгалов, а также кривичских русов; [язычество же] уже в конце XI века начинает понемногу прозябать; наконец, вечный мрак язычества, сбегая от земли к земле, рассеялся перед светом христианской веры и святого креста».

   До этого – далеко. Сейчас, после сожжённых Трусо и Каупа, у пруссов «третья попытка» – Тувангсте.

   ***

   Мудрый дедушка Камбила понимал неизбежность конфликта между дружиной и кривами, собой и Криве. Разгром дружинного сообщества шестидесятилетней давности – вполне жив в памяти народной. Костры из дружинников и витингов, холмы из порубленных ими ополченцев-общинников. Вайделоты в белых одеждах, по самые уши вымазанные кровью и сажей.