Текст книги "Косьбище"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Мои смерды днем толковали об упырях, которые набегут на запах крови. И из-за которых нельзя ничего в лесу оставлять – попятят. Факеншит! Явная нестыковка: если кровосос, то зачем ему коса? Горло резать? Если жулик, то зачем ему запах крови... Ой дурят меня здесь, ой дурят... Надо разобраться, однако.

Пока Ноготок разогревал на костерке кочергу для допроса матёрого, мы с Суханом подхватили молодого и потащили в другой сарай. Может, они по одиночке разговорятся? Связанный парень шагнул в дверной проём и встал. Что такое "как вкопанный" понимаешь, когда в такого "как" врезаешься головой. Больно.

Я сначала разозлился на этот... "столб самовкопавшийся". Потом проследил за его взглядом. Парень смотрит в угол сарая безотрывно. Хоть бей его, хоть режь, хоть кусками ешь. Неужто у них тут и вправду какая-то "яйцекладка"? Тихонько скулит. Сквозь сжатые намертво зубы. Только щека судорогой подёргивается. Что-то мне такое знакомо... По городскому фольклору 20 века.

"Но дней минувших анекдоты

От Ромула до наших дней

Хранил он в памяти своей".

Ага. Это – про меня. Ну, и про Евгения Онегина – тоже.

Идёт как-то конференция по разоружению в Женеве. Пленарные заседания, встречи, визиты, беседы, банкеты, рауты... Новоприбывшая дама на одном из таких мероприятий знакомится... ну естественно – с дипломатом. Манеры, костюм, тон... выше всяких похвал. Изыскан, дипломатичен, демократичен и просто хорош собой. Только одна странность: временами лицо как-то... перекашивается судорогой.

– Месье, извините за нескромность. Эта судорога у вас... после ранения в какой-нибудь "горячей точке"?

– Нет, мадам. Просто... так бабу хочется, что аж скулы сводит.

Аналогичную картинку я и наблюдаю у "птица". Мнётся и скулит. Не отрывая взгляда от пейзажа в углу. Когда надо было деда Перуна в яму оттащить, я сюда заскочил и с Кудряшковой жёнки мешковину сдёрнул. Просто – что ближе валялось. И сейчас лежит наша красавица на мешке слежавшегося сена животиком, со связанными над головой и привязанными к перекладине сохранившейся стенки сарая руками. Белея в сумраке бескрышного строения своей полосатой спиной и другими частями... реверса. А молодой "птиц" не может оторвать взгляда и прекратить испускание слюней. Маленький похожий эпизод есть в "Холодном лете 53-го". Тоже – с мелкой суетливостью и скулежом в предвкушении.

– Нравится?

– У-у-у...

– Хочешь?

– А-га-га-га...

Не надо так сильно головой трясти – оторваться может. Парня просто колотит, как бы не завалился. Какой впечатлительный! Ладно, работаем вернисаж, презентаж и экзибишн. Или – что получиться.

"Ах вернисаж, ах вернисаж!

Кому – мандраж, кому – массаж..."

– Может, перевернуть? Лучше видно будет.

– Цык-цык-цык...

Это у него зубы стучат. Как бы он себе в штаны не... удовлетворился. Тогда и поговорить не удастся. Перевернули бабёнку. Она взвыла, когда поротой спиной на мешок положили. Задёргалась, ножками заегозила. И, раскинул коленки, затихла. В другом углу на шум Кудряшок голову поднял. Оглядел мутным взглядом картинку со своей "богом данной" и снова на подстилку рухнул.

– Хороша?

– Цык-цык-га-га...

– Поговорим – дам попробовать. Мне не жалко для доброго молодца. Если ты – добрый. Сам-то откуда?

Мда... Говорить по-гусиному я ещё не пробовал.

"Гуси-гуси – Га-га-га.

Бабу надо? – Да! Да!! ДА!!!".

Допустить его возвращение в реальность – нельзя. Эффект потеряется. Допустить реализацию его... устремлений – нельзя. Потом очень быстро случиться... возвращение в реальность – и он снова замолчит. Удерживаем беднягу на "лезвии бритвы". Пока он сам...

Мда... "Интернационал" – всемирная песня. Всего восставшего:

"Добьёмся дружно облегченья

Своею собственной рукой".

Или у парня появятся болезненные ощущения. В гениталиях. Собственные в собственных. Пытка самим собой. Собственными членами. Ощущения настолько болезненные, что вернут его в чувство. Вернут к осознанию окружающего и происходящего. Где я пытаюсь вести допрос самца хомосапиенса на пике его течки.

Парень разок начал всплывать в реал. Пришлось поставить его на колени. Между ног бредящей в горячке женщины. И ткнуть его носом. Приблизить, так сказать, лицом к... к пылающему жаром виртуалу. Впрочем, температура, и вообще – состояние её здоровья, "птица" не интересовало совершенно. А вот другое, что так сильно интересовало... Тут бабёнка в своём бреду ножкой несколько дёрнула, ляжкой своей по его щёчке проехалась. Парень так рванул – чуть меня не снёс. Хорошо – Сухан был рядом. Оттащили за волосы, надавал пощёчин.

"Страсть подчиняется покорно,

Её расплющивает воля.

Её из пламенного горна

Бросают в снег, во чисто поле".

Простите меня, Лопе де Вега с со товарищами М.Донским и М.Боярским, за надругательство над текстом романса Теодоро. Но мне очень надо. "Если нельзя, но очень хочется, то – можно" – русская народная мудрость.

Страсти здесь выше крыши – у этого парня. Настолько "выше крыши", что и – "крышу сносит". А вот воля здесь – моя. Как "из-волю" – так и будет. А "горн пламенный" – у Кудряшковой жёнки между ног. Ну, вообщем-то, да – у неё температура уже под сорок. У неё сейчас всё – "пламенное". Так жаром и несёт.

Из допроса ничего не вышло. Глупый я и бестолковый. Учиться надо. Элементарные для профессионала вещи – пропускаю. А самому додуматься – времени не хватает. Допрос, тем более с элементами пытки, требуют профессионального навыка. Не вообще, а конкретно. Предвидения и предусмотрения возможных, хотя бы – типовых ситуаций. Ну что мне стоило вспомнить Юлькин крестик, и как она меня первый раз в этом мире... Повязал бы "птицу" шнурочек, в нужном месте с нужным затягом... Не дошло, не вспомнил, не сообразил. А времени...

Рассказ молодого "птица" получился в этих условиях крайне... фрагментированным. Я практически ничего не узнал. Мне катастрофически не хватало информации, когда ему уже вполне хватило: парень характерно задёргался, не отрывая остановившегося взгляда от "горна", потом согнулся лбом в землю. И после длительной паузы сообщил:

– Всё. Больше ничего не скажу.

Можно подумать, что ты до этого что-то сказал. Только "га-га-га" да "ого-го-го".

Ну и не надо. Делаем "хорошую мину при плохой игре". Явно не наша пословица. То есть, я понимаю – при "плохой игре" хочется сделать противнику гадость. В морду там... или из пулемёта. Но почему обязательно взрывное устройство?

Не понимаю, но "мину" делаю. Хохмочка старая как мир – раздельный допрос с пересказом. Вводим второго допрашиваемого в заблуждение. Путём грязных инсинуаций в адрес первого. Типа: "а подельник-то твой – того... всех сдал, раскололся на первом же скачке...".

Самоудовлетворённого "птица" привязали в сарае. Эх, не будет у нас в этот раз страусиных яиц. Или – казуарьих. Если только сам им не отрежу. Ну и ладно: пора уже посмотреть как у Ноготка дела.

Мда... "Дела – у прокурора. У нас – делишки" – ещё одна русская народная. "Нашла коса на камень" – хоть и народное, а неудачное выражение. Потому как предполагает длительный процесс. Что-то вроде перепиливания. Ни один нормальный косарь второй раз по камню косой не проведёт. Даже если по невнимательности или по условиям местности допустил, чтобы "коса нашла".

Но выражение точно описывает акустическую составляющую процесса в части издаваемого скрежета. Что я и услышал во дворе. Только не сталью по камню, а зубами по зубам.

Ноготку достался достойный противник. Они оба были мокрыми от пота и выглядели... несколько утомлённо. Пахло калёным железом, свежей мочой, палёной шерстью и горелым мясом.

– Говорит?

– Нет, господине. Упорный попался.

– Ну и не надо. Мы там с молодым побеседовали. Этот уже и не нужен.

– Так чего, кончать его, что ли? Столько трудов-то...

– А на что он нам? Скоро уже солнце встанет, хорошо бы перед покосом хоть чуток вздремнуть. А то опять день переведём.

– А как кончать-то будем? Как кузнеца – кнутом? Или ты Сухана снова учить начнёшь – жердью еловой бить, как Перуна? Я бы посмотрел, я такой казни прежде не видывал. Надо бы приглядеться.

– Эх, Ноготок, кабы ты такой интерес к кулачному бою проявлял – тебе цены не было. А насчёт всяких казней... Ты, поди, слышал как древние викинги... э-э, варяги в старину врагов казнили? Нет? Рассказываю: разрезают человеку живот, но не глубоко. Вытаскивают оттуда кишку, ставят человека к столбу, и эту кишку к столбу гвоздём прибивают. И человек ходит вокруг столба, выматывая из себя собственные внутренности. Пока не свалится.

– Сам ходит?

– Сам. Иначе нельзя, иначе ему позор, бесчестие – слаб оказался против пытки.

Мы синхронно посмотрели на мужика. От нашей дискуссии у него открылись не только прежде крепко зажмуренные глаза, но и нижняя челюсть. "Скрежет зубовный" прекратился. Впрочем, и остальные звуки, включая сопение и фырчание, – тоже. Старший "птиц", разложенный Ноготком во дворе, под открытым небом, лежал животом кверху на толстом бревне, демонстрируя окружающей среде своё белое, уже избавленное от растительности, припаленное в нескольких местах, тело.

– Не, господине, этот – не пойдёт. Это ж смерд – у него чести нет.

– Так и не надо. Вот мы ворот колодезный в бурьяне нашли. Если вон туда бревна перетащить, на них ворот приспособить... Как думаешь?

– Думаю, что я такого ещё никогда не делал. Экую ты злую казнь знаешь. Верно тебя люди "зверем лютым" зовут.

– Кто ко мне "как", тот и меня "так". Так и зовёт. Кое-кто – и "лютым зверем". Я вот гляжу – тебе это занятие интересно. Со мной походишь – и не таким штукам научишься. Мы с тобой даже и до груши с винтом ещё не добрались. А я и другого много чего знаю. Ты сейчас лучше насчёт брёвен прикинь. Вот эти пойдут?

– Не, господине, бревна под ворот надо с другого торца положить и чуть повыше. Чтобы требуха у него над лицом протаскивалась. Чтоб он ливер свой видел, а укусить не мог.

Ноготок внимательно, вдумчиво осмотрел место предполагаемой установки ворота, обращая особенное внимание на детали, прикинул ладонями нужную высоту брёвен. Потом они с Суханом соорудили потребную конструкцию. Замысел чуть было не сорвался из-за отсутствия гвоздя.

"Лошадь захромала,

Командир убит.

Конница разбита

Армия бежит.

Враг вступает в города

Пленных не щадя.

Потому что вовремя

Не было гвоздя".

Не наш случай. Не потому, что у меня конницы нет, а потому, что – гвоздь есть: озадаченный мною Сухан углядел подходящий экземпляр ключевой детали на том месте, где ночью были лошади. Видать, у одной – из подковы вывалился. Так что гвоздь – у нас есть и вовремя. Просто нужно правильно послать правильного человека в правильном направлении. Может, где-нибудь "армия бежит", но не у нас. Да и зачем – у нас и так, и в мирное время: "Пленных не щадя".

– Брюхо-то где резать? Сверху али внизу?

– Ну ты сам-то прикинь – если вверх тянуть будем, то и резать надо у верхнего конца.

– А-а-а! Нет! Гады! Ироды! Отродье сатанинское! Упыри! Не трожь!

Это Ноготок подошёл к мужику, достал одной рукой нож, а другой начал мять ему ребра и живот, прикидывая место предстоящего вскрытия.

– Ноготок! Постой. Слышь, дядя, это не мы упыри, а вы. Крылья вон ваши – как у настоящих упырей. На ноги – будто когти навязаны. И местные вас упырями зовут. Ты, поди, и кровь из живых людей пил. Так чего тебя жалеть? Давай, Ноготок, режь его. А то время идёт – скоро уже и на покос выходить.

– Погоди! Не надо! Мы не упыри! Мы только личины надели. Местных попугать. А так мы, это.... Люди мы! Православные мы! "Во имя отца, и сына, и духа святаго..."

– Да ты что?! Православные? Не может быть! А крест где?

– Крест? Нельзя нам крест – цапля убьёт. Но – верую. Руки развяжи! Перекрещусь!

– А ну, стоп. Давай по порядку. Кто, откуда, зачем.

Мужик залепетал... очень энтузиазно. Слюни, вместе с кровью от выбитых зубов, полетели веером. Он дёргался в своих вязках, елозил по бревну, иногда попадал обожжённым местом по дереву и тогда вскрикивал, пугался и от этого ещё больше ускорял своё словоизвержение. Взгляд его метался от Ноготка, стоявшего с ножом над его животом, и тогда взгляд наполнялся ужасом, ко мне. На меня он смотрел с невыразимой надеждой и с отнюдь не затаённой мольбой. Скоро от страха он вообще перестал взглядывать на Ноготка и весь устремился в мою сторону. Безотрывно, неотвязно, сфокусированно. Всей душой, всеми помыслами, надеждами, словами и слюнями. Пришлось отойти подальше, чтобы не забрызгало. Дядя уловил моё движение и испугался ещё больше. Куда уж больше. Резко усилил громкость, истеричность и скорость своего словесного поноса и елозения. Если это возможно.

Наконец он замолчал. Не потому, что сказал всё – так не бывает: человеку всегда есть что сказать. Хоть какую белибердень можно привязать ассоциативно хоть к чему. Нет, просто выдохся. На его голом белом теле бурно ходили ребра, восстанавливая дыхание, дёргались туда-сюда конечности в беспорядочном стремлении выразить глубокую искренность и полную готовность. На зарёванном бородатом лице у моих ног судорожно кривились и приплясывали разбитые и покусанные в кровь губы в последней надежде издать такое сочетание таких звуков, после которых этот странный плешивый тощий подросток-боярыч вдруг уверует в правдивость сказанного и не будет придумывать и применять какую-то страшную заморскую пытку.

– Глава 84

Ноготок выбил нос. Прижал пальцем ноздрю, хорошенько, громко её продул, внимательно осмотрел пальцы и вытер их о штаны сзади. Потом глубоко вздохнул и выразительно-вопросительно посмотрел на меня. Лёгкое движение его кисти с зажатым ножом конкретизировало вопрос. Типа: "Врёт как сивый мерин, бредятину эту ты выслушал, обычай последнего слова соблюдён. Пора и дело делать. Как кроить-то будем? Откуда разрез начинать? Прямо с солнечного сплетения иди чуть сбоку?". В принципе – без разницы. Тут у нас не косметический кабинет – место разреза значения не имеет, всё равно – швы накладывать не будем. "К пуговицам вопросы есть?". "У матросов нет вопросов". Нет и не будет, поскольку некому. Можно начинать.

Но я отрицательно покачал головой: резать – это всегда успеется. Русская народная так и гласит: "семь раз отрежь, один раз – зарежь". Сперва надо хорошенько подумать. Как ни странно, но рассказ пытуемого, который для Ноготка звучал как полный и глупый бред, выглядел для меня довольно правдоподобно.

Как-то плохо нас учат в школе. Ну кто вот так, сходу, может вспомнить уравнения Навье-Стокса? Или критерий Рейнольдса? Вот поэтому мы и смотрим на исторический процесс как-то примитивно. Как на ламинарное течение. Дескать, есть мейнстрим – главный поток. И всё человечество, стройными рядами и колоннами, под знаменем... чего-нибудь... Чего у нас там сегодня объявлено хорошим? И все хомосапиенсы "перемещаются слоями без перемешивания и пульсаций". Вполне ламинарно.

А в реале – отнюдь. В реале человечество вполне турбулентно. И течёт себе исторический процесс, течение, извините за выражение, истории с самопроизвольно образующимися многочисленными нелинейными фрактальными и обычными, линейными волнами различных размеров. Как без наличия внешних, случайных, возмущающих среду сил, так и при их присутствии.

Исторический процесс... он – такой. Сам по себе взбрыкивается. И взбрыки появляются в нём случайным образом. То есть их размер, амплитуда и направленность меняется хаотически в некотором интервале. Экспериментально турбулентность можно наблюдать на конце струи пара из электрочайника. Что струя из чайника, что история рода человеческого – свист, примерно, одинаков.

Вот живут себе люди тихо-мирно. Крестьянствуют себе. В первой половине 19-го века. Вдруг всё бросили и побежали. "Люди! Куда вы? – А Беловодье искать". Побегали маленько и вернулись. Кто не помер в дороге. И снова земельку пашут. "И что это было? – Турбулентность приходила". Взбрык массового сознания.

Вообщем-то идея не нова: описание поведения толпы пассажиров в Московском метрополитене с позиций газодинамики попалось мне ещё лет тридцать назад. Возникающие на концах эскалатора зоны повышенного и пониженного давления, расползание пассажиров по вагону поезда метро и многое другое вполне укладывается в уравнение Бойля-Мариотта и где-то даже Гей-Люсака. Понятно, толпа пассажиров – отнюдь не идеальный газ. Да и определить температуру такой субстанции... Ректальная температура каждой отдельной частицы, думающей о себе, что она думает... – здесь смысла не имеет. Но общие закономерности есть, сравнительный анализ, аналогии, общие выводы – применимы. Что позволяет думающему индивидууму со средним школьным образованием занять такое место в потоке пассажиров, из которого движение толпы с наименьшими прилагаемыми усилиями вынесет его в нужную точку. Остальные, "не-думающие", хоть и с теми же аттестатами, играют роль носителей.

Но это всего только газодинамика. А вот уравнения Навье-Стокса работают во всех сплошных средах. На поверхности воды они дают волны-убийцы, пресловутый "девятый вал", бор и цунами. В плазме – простую и шаровую молнии. В воздухе – вихри, торнадо, смерчи. И везде – солитоны.

Почему мне не попадались исследования в части описания поведения больших человеческих масс с позиции ламинарности/турбулентности – непонятно. То есть, конечно, понятно, почему этого не было в СССР – ежели все под знаменем марксизма-ленинизма... Да ещё и сплошь вооружены... Причём исключительно "самой передовой и самой правильной"... То всё остальное определяется как кибернетика с генетикой: лженаука, продажная проститутка буржуазии. Можно подумать, что проститутки бывают непродажные.

Но почему и буржуины, которые в рыночных исследованиях применяют отнюдь не только "учение, которое неизбежно победит, потому что оно верное", а ту же модель турбулентности при анализе, например, некоторых процессов, происходящих на рынках акций.... – непонятно. На Нью-Йоркской фондовой – модель работает, а в том же Нью-Йорке, но в Организации Объединённых Наций – нет?

Возможно, никто не догадался заменить чисто транспортную задачу типа: "движение массы человеческих тел" на социальную: "движение массы человеческих душ"?

Исторический процесс можно рассматривать как изменяющийся поток изменяющихся личностей.

В пределе – имеем эволюцию ноосферы имени товарища и академика Вернадского. Такой поток явно "напорный" – человечество, всё целиком и отдельные общности в нём, "лезут в гору под напором" – находятся под постоянным давлением. И окружающей среды, и других общностей, и собственной демографии.

Бог с ним, со всем человечеством, но и эгрегор каждой, достаточно большой человеческой общности также представляет собой "сплошную среду", а его эволюция – "напорный поток". Который, естественно, срывается в турбулентность с порождением всяких вихрей и торнадо. И в форме "транспортной задачи", когда перемещаются физические тела человеков. И в форме "социальной задачи", когда сорвавшиеся в турбулентность в пространстве идей личности, закручиваются в собственные вихри, образуют собственные солитоны.

Солитон – это структурно устойчивая уединённая волна, распространяющаяся в нелинейной среде. Они ведут себя подобно частицам: при взаимодействии друг с другом или с некоторыми другими возмущениями они не разрушаются, а двигаются, сохраняя свою структуру неизменной. Это свойство может использоваться для передачи данных на большие расстояния без помех. Или на большие временные промежутки из прошлого в будущее.

"А вы, мудрецы и поэты,

Хранители знаний и веры.

Унесите зажжённые светы

В дебри, в пустыни, в пещеры"

То есть – выскакивайте, ребята, из общего ламинарного потока эволюции данной общности. Пусть даже в форме "внутренней эмиграции", столь хорошо известной по советскому андерграунду. Или в форме отказа от государственной службы и уплаты налогов, распространённой среди множества религиозных течений, включая русских раскольников, и в российском/советском воровском сообществе.

Срывайтесь в турбулентность, стройте из себя, из своих близких, из детей и учеников, из их душ – очередной солитон. И эта "структурно устойчивая уединённая волна" в потоке общечеловеческого сознания позволит донести сохранённое, вашу "сакральную истину", до более благоприятного будущего. За счёт сохранения неизменной собственной структуры.

Понятно, что, например, кубическое уравнение Шрёдингера, никак не разделяет идеологическую, культурную и организационную составляющие такого "послания в будущее" – "солитона" из душ и тел человеческих. Ну, так это и не его, Шрёдингера, задача.

Прогнозирование турбулентности в историческом процессе есть для каждого действующего политика мечта, за которую можно и правую руку отдать. Чем являлась партия большевиков в истории России, как не формой турбулентности, смерчем, торнадо, возникшем при повышении скорости процесса изменения массового сознания российского общества? – Вихрем. Причём весьма устойчивым – "партия нового типа".

В начале 40-х 20-го века Обуховым и Колмогоровым была создана теория однородной турбулентности. То есть, турбулентности при очень больших числах Рейнольдса, когда статистические параметры потока перестают зависеть вообще почти от всего и примерно постоянны.

Ни от чего не зависят, кроме направления. Общество трясёт так, что уже всё – всё равно. Улавливается только гениальные слова великого вождя и учителя: "Вперёд, к светлому будущему, к мировому торжеству коммунизма". Или ещё какие, в зависимости от маразма конкретного вождя. Непрерывная тряска порождает такое количество самоподобных, фрактальных завихрений человеческого сознания, что на смену любому распадающемуся немедленно приходит другой такой же.

Свежий опыт ежовщины давал академикам тогда, в начале 40-х, массу ярких недавних примеров фрактализации эгрегора советского народа.

"От Москвы до самых до окраин,

С южных гор до северных морей

Человек проходит как..."

Как непрерывно размножающаяся фрактальная волна, полностью подобная очередному, возникшему в Кремле, завихрению. Без всякой связи с локальными условиями и предыдущей историей.

" – Уклонялся ли от линии партии?

– Да, уклонялся. Но только вместе с линией"

Похоже, "вождь и учитель" достаточно понимал в турбулентности по Колмогорову. Число Рейнольдса должно быть ну очень большим. Маразматически-параноидальное сильное потряхивание. Зато – стабильность и вечность. На макроуровне. При глобальном взгляде. На вибростенде нарастающего накала классовой борьбы.

"Мы живём, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны"

О каких индивидуальных "речах" может быть речь, когда фрактал – самоподобен. Воспроизводится только точное подобие оригинала. Которое имеет право возникнуть только в одном месте.

"А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца".

Принцип "однородной турбулентности на вибростенде" хорошо понимали и другие... лидеры. Мао явно говорил о необходимости "регулярных потрясений в Поднебесной". Из относительно недавнего вспоминается Лукашенко: "Я парламент перетрахивал и буду перетрахивать". Как видите, уровень образования... политического лидера значения не имеет. Инстинкт любого "отца нации" подсказывает: число Рейнольдса должно подскакивать. Что и обеспечивает "однородность на вибростенде".

В нашей истории вибростенд несколько приглушили, турбулентность снизилась. Вместе с однородностью и постоянством прежде непрерывно взбалтываемого, потока общественного сознания. Стали различимы кое-какие отдельные "завихрения". Стиляги там, диссиденты, подписанты...

"Партия – наш рулевой". При однородной турбулентности всё зависит только от направления. Но... Или направление – не туда, или Колмогорова не читали... "Слабая турбулентность". Завихрения в потоке сознания советского общества потеряли однородность, число Рейнольдса упало, "а с ним – и весь народ".

Образующиеся в течении общественного сознания вихри постепенно распадаются до молекулярного уровня. Вполне по сценарию Фегейнбаума, по бесконечному каскаду бифуркаций при переходе к детерминированному хаосу. Ну кто сейчас вспомнит Кашперовского и массовое заряжение воды через телевизор? Эти вихри сознания тоже... рассосались в ламинарность.

Следующую ближайшую стадию такого распада/рассоса мы наблюдаем в западном обществе начала третьего тысячелетия. Обгоняет нас Европа. Хоть в чём-то. В торжестве демократии, общечеловеческих ценностей и распаде общественных институтов. Всех. Вплоть до института семьи и сценариев сексуального поведения. Атомизация человеческой общности. Когда всем всё... – политкорректно.

Довольно уютный, чистенький, благоустроенный хаос. Детерминированный.

Поймать диапазон в обществе, от момента срыва течения его идейно-социального развития в турбулентность, до установления однородности сумасшествия, управлять этим процессом, как это делается в живой среде и инженерии для газовых и жидкостных потоков...

Сущий пустяк – надо знать число Рейнольдса для вот этого потока в вот этих условиях.

Физический смысл у критерия очень простой: отношение сил инерции к силам вязкости в потоке. Силу инерции человеческого сознания можно померить по шкале конформизма. Многоплановые опросники MMPI2 и Кетелла достаточно хорошо проработаны и надёжны. А вот вязкость потока массового сознания... Как было показано Бачинским, коэффициент вязкости потока определяется межмолекулярными силами, зависящими от среднего расстояния между молекулами. Поскольку у нас тут не молекулы, а души человеческие, то можно говорить о связности человеческой общности. "Между двумя любыми людьми на Земле не более пяти рукопожатий". Понятно, что системы типа Facebook или Вконтакте сокращают "расстояние между душами", увеличивая знаменатель, а идеи либертарианства снижают уровень конформизма в обществе, уменьшая числитель. Значение критерия Рейнольдса уменьшается.

Скорость изменения потока массового сознания не увеличилась, но прежде ламинарное течение уже срывается в турбулентность. Как при этом начинают работать фрактальные самоподобные волны человеческого сознания хорошо видно на примере цепочки "цветочных" революций или "мусульманской весны".

Ну, "ламинарности" в российском массовом сознании не было, как минимум, со времён Николая Первого. Число Рейнольдса у нас постоянно превышено. Так что мы – и так постоянно в зоне "слабой турбулентности. И образование "торнадо" в массовом сознании, типа "Белого братства" или Аум Сенрикё, расцветших при резком увеличении скорости изменения потока идей на рубеже 80-х, или аналогов фанатичным, самосжигающимся общин староверов 17– 18 веков, становится всё более вероятным.

Нахождение общего аналитического решения системы Навье– Стокса для пространственного или плоского потока осложняется тем, что оно нелинейное и сильно зависит от начальных и граничных условий. До сих пор решения этих уравнений найдены лишь в некоторых частных случаях. В остальных – используется численное моделирование.

А уж в социально-психологическом аспекте эти уравнения никто никогда и не пытался решать. Я бы, мог, конечно, попробовать... А почему нет? Но... Даже и был бы у меня здесь комп... Ну и куда его включить? Из сетей – одни рыбацкие, из "облаков" – только дождевые. Средневековье, факеншит! Никаких условий для нормальной работы!

...

Делать нечего – вместо математического моделирования используем фольклорное. Здесь наша ситуация хорошо прописана. Аж в двух вариантах: "Все туда, а мы обратно". Или: "а баба-яга – против". Именно что – "баба".

Итак, имеем небольшую турбулентность сознания местных человеков.

Вся Русь более-менее ламинарно уже почти двести лет как пошла в христианство. И полилась "благая весть" по Руси широко и привольно. Подсасывая из областей низкого давления типа "язычники неумытые" разрежённые души человеческие в общий свой поток.

Ибо сказал Иисус как-то рыбакам: "идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков". Рыбаки потом проснулись апостолами Петром и Андреем. Пример оказался заразителен, и со временем сыскалось великое множество "ловчих" на этого странного зверя – души человеческие.

Но на краях главного потока массового сознания создаются всякие "завиточки", течение в которых может быть направлено даже и в противоположном основному потоку направлении. А поскольку "крыша съезжает", "маразм крепчает" и "глюки рулят", то вместо нормального, известного с древности язычества, пусть бы и по Велесу с его медведем, вылезает такая... странность. Математики говорят: "странный аттрактор".

И чего тут странного? "Аттрактор" – состояние, к которому стремиться система. Большинство людей чувствуют свою слабость и стремятся найти внешнего союзника, покровителя, хранителя. Отца, господина, царя, бога.

"Никто не даст нам избавленья

Ни бог, ни царь и не герой"

Это – совершенно противоестественное человеческой природе утверждение. Это ж надо на своих ногах стоять, а не ползать на коленях перед... очередной "высшей силой".

Ну нормально для почти всякого хомосапиенса пытаться найти себе подпорку. С дерева уже слез, но на ножках ещё нетвёрдо. Так что типовой человеческий "трактор" – вера в бога. "Спаси и защити". Типа вот этих "птицев".

Птичьи культы в славянском язычестве мне неизвестны. И местным – тоже. Поэтому поверить, что нашлись дураки, которые поклоняются цапле... "этого не может быть, потому что не может быть никогда". "Не, у нас с дедов-прадедов такого не было...". У местных даже мысли не возникло, что люди могут одеть на себя костюмы птиц. В идиотски-сакральных целях. Подражая своему богу.

Для Ноготка, например, весь рассказ – чистая брехня и наглый обман. Кстати, он-то как раз пляски в подражание птиц видел. Кыпчаки на праздниках подражают своему тотему – серому лебедю. Вот почему у нас и захват пленных прошёл так... ну, относительно спокойно. Без истерик и паник. Для Ноготка чудак в перьях – поддатый степняк, атрибут общей гулянки и пьяного веселья. У Сухана страха вообще нет – изъяли вместе с душой. А я... я просто не успел обделаться до распознавания русского матерного. Не на тех напали, ребята!

Я бы тоже не поверил в достоверность рассказа "птица", но в детстве книжки читал. Была такая история про одного каторжанина-революционера, который попал в пропавший род не то коряков, не то ненцев. Тундровики в эпидемию потеряли значительную часть рода, ушли от всех остальных и прекратили общение с миром. Но, поскольку люди по тундре всё равно ходят и в стойбище попадают, то для проверки эпидемиологической опасности пришельцев нужен был индикатор. В качестве тестера приспособили двуглавого орла. Он же – тотем и покровитель рода. Видимо, нашлась даже в тундре форменная имперская почтовая бляха. Её и приспособили. Поскольку божок – свой собственный, то и общались с ним несколько... негативно.