Текст книги "Код Вавилона"

Автор книги: Уве Шомбург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Часть вторая
Возвращение

Все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время

Книга Бытия

Глава 2

Ватикан

Конец мая 2005 года

Ночь со вторника на среду

Сперва, когда он увидел клюку, то сразу подумал о епископском посохе. Но эта была другая: простая, без блестящего золотого покрытия, без резьбы по слоновой кости и без характерной витой головки.

Она была прямой, но не такой прямой, как палка, изготовленная при помощи инструментов. Клюка была на редкость гладкая. Особенно вверху, у того места, где начинался изгиб. Там, где рука бралась за нее, миллионократно, поверхность была отполированной, как у шлифованного бриллианта. Черного бриллианта. Ибо палку в том месте зачернила грязь руки.

«Это не может быть епископский посох, – подумал он. – Руки епископа не бывают грязными».

Палка была темно-серая, очищенная от коры, сухая и потемневшая от света и дождя.

Если поставить ее на землю, она доставала человеку среднего роста до лба, но не выше. Внизу, на прямом конце, она завершалась металлическим наконечником. Изгиб наверху был оснащен вместо витой спирали крюком, которым удобно цеплять животных за задние ноги.

Затем он увидел человека, державшего в руках эту клюку. Мужчина был и в самом деле невысоким. Но он это знал. Ведь он видел его сейчас, наверное, в двадцатый раз. А то и больше.

Имело ли это значение?

Ответа не было.

Мужчина был одет в простую и бесцветную одежду, сотканную из шерсти. Башмаки его были прочными, а голову покрывала измятая соломенная шляпа с широкими полями.

Лицо у мужчины было худое, как, впрочем, и он сам. Лишения и физические нагрузки истощили этого человека, стоящего в ярком солнечном свете на карстовой скале, лишь кое-где поросшей сухой травой. Лицо его задубело от солнца и потемнело, и по нему невозможно было определить возраст. Кисти и крепкие предплечья поросли темными волосами, такими густыми, что они походили скорее на шерсть животного.

Картина расширилась, и папа римский увидел стадо овец. Как всегда.

Животные не стояли кучно, а разбрелись по холмистому нагорью в поисках сочного корма.

Мужчина навалился на свою клюку, держась руками за прямой конец, а изогнутый выставив вперед и уперевшись им в землю.

Он стоял на выступе скалы, высоко над стадом, откуда открывался хороший обзор всей местности. Несмотря на это, не все животные попадали в поле его зрения. Крупные валуны ограничивали видимость, и когда одно из животных забредало за такой валун, пастух больше не мог его видеть.

– Где твоя собака? Стереги свое стадо! – крикнул он.

Но пастух его не слышал.

Потом раздались взмахи крыльев. Сильные, мощные – не лихорадочные, а спокойные и решительные. Как всегда.

Пастух, однако, не шелохнулся. Он оцепенел в своей позе, как будто стадо не интересовало его.

Но пастух должен был видеть орла! И он его видел!

Точка на небе внезапно выросла до исполинских размеров. Когти на мощных ногах были выпущены. Словно под большим увеличительным стеклом он увидел желтоватый клюв и алчные глаза смертоносного хищника.

Затем когти на выпрямленных ногах глубоко вонзились в череп ягненка. Орел опрокинулся, увлекая за собой ягненка, но не выпустил его. Медленными, сильными ударами крыльев он боролся с дополнительной тяжестью в когтях, преодолел ее, поднялся, но снова осел, когда тело его жертвы стало содрогаться в смертельной агонии, осложняя взлет.

Они упали на землю. Крючковатый клюв орла вонзился в кости, стиснутые его когтями.

Пастух на выступе скалы не шелохнулся.

Орел поднимался с земли тяжелыми взмахами крыльев. Добыча в его когтях больше не трепыхалась. В несколько секунд он набрал высоту и исчез.

Вина падет на пастыря!

* * *

Обливаясь потом, папа Бенедикт XVI проснулся. Сердце его колотилось, а мыслями он снова возвращался к той ошибке, которую, возможно, совершил когда-то. Повторяющийся сон вновь и вновь напоминал ему о его миссии.

Он нащупал выключатель и с трудом выбрался из кровати. Налил из графина воды в граненый стакан и жадными глотками выпил.

Прохлада принесла облегчение. Папа подождал, когда успокоится сердце.

Он еще не привык к своим новым личным покоям на четвертом этаже Апостольского дворца, построенного в XVI веке Доменико Фонтана при папах Пие V и Сиксте V.

Папа направился в маленькую часовню, относящуюся к его личным покоям и по-прежнему обустроенную так, как ее оставил его предшественник.

В середине помещения на мраморном полу лежал ковер, на нем стоял стул с железной спинкой. Потолок украшала выразительная роспись по стеклу, которая тянулась к алтарю в виде узкой полосы от потолка до пола. У боковых стен стояли шесть табуретов из темного дерева, с сиденьями, обитыми светлой тканью.

Помещение завершалось полукругом с маленьким алтарем, на котором горели шесть свечей. Образ распятого Христа сиял на светло-красном фоне.

Папа встал перед алтарем, опустился на колени и перекрестился. Затем поднялся, сел у левой стены на табурет, ближний к алтарю, и прислонился головой к стене.

Его предшественник постоянно вымаливал у Бога совета и просил о помощи, веря, что Непостижимый может вмешаться в реальный мир.

Сегодня он понимал своего предшественника лучше, чем несколько лет назад. Ему не справиться в одиночку с непомерной задачей. Он тоже тосковал о Божьей помощи в одном вопросе.

Внезапно папа встал и бросился перед образом на холодный мраморный пол, раскинув руки в стороны.

Он нуждался в подсказке:

– Господи, помоги!

И сил вымаливал.

Уже скоро.

Повторяющийся сон приходил к нему все чаще и чаще.

И пастырем был теперь он.

Глава 3

Мюнхен

Вечер среды

Остается еще ровно пятнадцать минут.

Мобильник зазвонил.

– Какое нетерпение! Я уже добрался, Ина, – сказал Крис в головной микрофон. Его хрипловатый голос звучал довольно и насмешливо.

Ее ликующий крик взорвался у него в правом ухе. Она все еще была на рабочем месте – ждала исхода дела.

Крис поморщился. Чрезмерная эмоциональность Ины нервировала его, особенно когда он чувствовал – как сейчас, – что она переигрывает. «Но что делать, у каждого свой изъян», – подумал он с ухмылкой.

– Ина, но ведь это всего лишь конец обыкновенного задания.

Ина была душой его маленького бизнеса – с ее всегдашней готовностью вовлечься, с голосом, который очарует любого позвонившего. Она одна управляла всеми его делами.

– У меня тоже есть хорошая новость, – пропела она. – Хочешь ее услышать?

В этом была вся она. Он требовал от нее полной отдачи – и всегда получал что-то еще сверх того. Ине исполнилось ровно пятьдесят, она жила одна и полностью была сосредоточена на работе. После тяжкой жизни с мужем-алкоголиком, после его смерти она старалась забыться в работе. Крис знал, что она – истинное сокровище.

– Сейчас, как только здешние доблестные охранники меня впустят. Сможешь пока продержаться?

– Ах, если бы ты знал… ну ладно… Только не лопни от любопытства.

Она положила трубку.

Пункт его назначения находился недалеко от Мюнхена и был надежно спрятан за высокой железной оградой в стороне от главных транспортных магистралей. Могучие деревья тянулись в ночное небо. Въездные ворота в усадьбу были заперты, и рядом стояли два припаркованных джипа охранной фирмы.

Четверо мужчин в темных униформах не сводили с него глаз, когда он останавливался.

Он опустил боковое стекло.

– Меня ждет босс, – сказал Крис детине, выросшему у его дверцы. – Я привез то главное, без чего вечер явно не удастся.

Последовало две минуты обсуждений по переговорному устройству, и ворота открылись. Он ехал под сенью старых каштанов, лип и дубов к подъезду главного здания, которое находилось метрах в ста пятидесяти от ворот.

Это здание с классическим фасадом длиной в двадцать метров было ярко освещено. На парковке стояло не меньше трех десятков дорогих лимузинов. Крис припарковался под могучим каштаном и перезвонил Ине:

– Только выкладывай побыстрее, мне нужно еще войти в здание, чтобы довести дело до конца. Что там у тебя, новая работа?

– Звонил Граф. Он подтвердил свой заказ, начиная с завтрашнего дня.

– Что на сей раз? Доставить домой его грязное белье? Или перевезти дешевую подделку какого-нибудь очередного шедевра?

– Он нанимает тебя на целую неделю, – в голосе Ины звучали гормоны счастья.

– Об этом он уже извещал меня. И где же он сам? – Граф – это было прозвище, которое Крис дал одному из своих лучших клиентов. Этот человек торговал антиквариатом, жил в Швейцарии и в Тоскане. Он был богат, сказочно богат, и почему-то привязался к Крису.

Первым заданием Криса как самостоятельного предпринимателя была поездка именно для Графа. С тех пор Крис регулярно получал от него хорошо оплачиваемую работу. В последний раз полгода назад он выехал вслед за Графом и доставил небольшой пакет в Дубай, где этот деятельный человек в возрасте хорошо за шестьдесят поселился в эксклюзивном отеле.

Отель был местом встречи финансовых и хозяйственных воротил. Граф в течение двух дней вел переговоры с арабскими друзьями; молодая управляющая отелем, сама родом из Мюнхена, лично контролировала превосходный сервис. Крис сопровождал Графа вместе с Антонио Понти, его телохранителем, и не выпускал пакет из рук до тех пор, пока к вечеру второго дня переговорщики не пришли к единому решению.

– Поздравляю, – сказал тогда Крис. – Судя по вашему довольному виду, вы хорошо заработали на этой сделке.

– Как раз напротив. Я не получу ни цента. Я верну им то, что им и без того принадлежит. Мы вели переговоры лишь о том, где и как они это выставят.

– Этого мне не понять.

– Ничего. Придет время – и я вам, может быть, все объясню.

Эти слова Графа Крис тогда запомнил.

Голос Ины вернул его к действительности:

– Ты меня слышишь? Он уже забронировал для тебя напрокат автомобиль. Тебе остается только забрать его.

– Ну вот, опять у меня срываются выходные. А я так надеялся, что он откажется или перенесет на потом.

– Этого мы не можем себе позволить. Ты задолжал мне половину зарплаты за прошлый месяц. Кроме того, он уже заплатил. Деньги сегодня поступили на наш счет. Он, конечно, чокнутый, – Ина неловко засмеялась, почувствовав, что ее высказывание о зарплате рассердило его. Уж ей ли не знать, как он из кожи лезет, чтобы платить вовремя и точно. – Но и его деньги не покроют наши потребности, честно говоря…

Секунду он молчал.

– Я постараюсь получить сегодня премию для нас. Отправляйся, наконец, домой.

Крис закончил разговор, взял с заднего сиденья два пакета, за содержимым которых он ездил на край света, и вышел из машины.

* * *

«Неплохо», – с удивлением подумала Зузан Ахтернбуш, взглянув на вошедшего Криса.

Стройный, сильный, невероятно изящный, немного выше среднего роста, с густыми темными волосами, коротко – по моде – подстриженными по бокам. Быстрые, упругие движения – и возраст приблизительно ее. Только усики и насмешливая улыбка ей не понравились.

Зузан Ахтернбуш было тридцать пять, она уже три года возглавляла службу сервиса высшего руководства и сейчас ждала Криса в холле фирменной резиденции, приобретенной полтора года назад специально в качестве подобающего пристанища для нового шефа правления и его жены.

Крис только что был обыскан двумя охранниками с ручным детектором: они искали любые металлические предметы. При этом оба пакета он держал в поднятых руках и внимательно озирался.

– Зарентин, – представился он своим хрипловатым голосом, оказавшись перед самой Зузан. – Впечатлен.

Его серо-голубые глаза на секунду задержались на ее стройной фигуре, подчеркнутой темным костюмом, и затем скользнули по холлу с четырехметровыми потолками, вбирая все детали и не скрывая любопытства.

От холла в обе стороны отходили представительские помещения, тогда как личные покои располагались наверху. На дорого отреставрированном мозаичном полу лежали роскошные персидские ковры, а мебель в стиле ампир, скорее всего, была приобретена у самых именитых антикваров.

– Вы заставили меня поволноваться. Надо же, прибыть в последнюю минуту! – Она не обратила внимания на его неприкрытое любопытство и разглядывала темный цвет его кожи: – Что, не упустили случая позагорать и опоздали на самолет?

– Смуглый от природы, – весело рассмеялся он. Мимические морщинки в уголках глаз делали его еще симпатичнее, а темные, коротко стриженые усы над выпуклыми губами вдруг начали ей даже нравиться. – Но вы должны радоваться: я прибыл вовремя, и то, что было угодно вашему сердцу, находится при мне.

И снова на его лице воцарилась оптимистичная, располагающая улыбка, которая вытеснила ту решительность, которую придавали ему твердый подбородок и орлиный нос.

Зузан была сбита с толку, она не могла его классифицировать. Он еще по телефону играючи выторговал у нее дополнительную премию, потому что рейс задерживался по техническим причинам. Ему пришлось искать альтернативу, чтобы прибыть сюда вовремя.

Позади нее вдруг стало шумно.

Его взгляд тут же отвлекся на новый раздражитель. Зузан Ахтернбуш успела разглядеть в его радужной оболочке желтые крапинки, и затем в ее ушах прогремел голос босса:

– Полночь! Где же кульминация вечера? Зузан!

– Уже здесь! – воскликнула она и повернулась.

Босс шагнул к ней. Рослый, неуклюжий – человек-гора в великолепно сидящем смокинге.

– Вы курьер? – прогремел он и вперился взглядом в пакеты.

– Да, я логистик.

Босс засмеялся, и его лапы упали на плечи Криса и Зузан Ахтернбуш.

– Что, долгий перелет? – спросил он, оглядывая мятый костюм Криса. Боссом Герберта Шарфа стали называть в фирме не так давно – после того как полтора года назад он взял на себя руководство хромающей торговой сетью и, вопреки всему и всем, вывел ее в зону прибыли.

Жертвой пали тысячи служащих. Акционеры встречали его с ликованием, а уволенные – ненавидели.

Этой ночью решено было отпраздновать его успех и взлет биржевого курса последних недель. И босс затребовал себе одну особенную, личную радость.

– Я к вам прямо из аэропорта, не хотел испортить вам сюрприз.

– Ладно, ладно, юноша, – нетерпеливо прогудел Шарф.

Он втиснулся между Крисом и Зузан Ахтернбуш и повлек их с собой к салону, обняв за плечи полными руками.

– Только не урони их, – тихо сказал он Крису, когда они входили в зал.

* * *

Зал был полон людей в вечерних нарядах. Крис прикинул, что их тут было человек сто, и все они один за другим поворачивались в их сторону.

Слева от входа были устроены буфет и бар, а на другом конце зала на небольшом подиуме играл оркестр. Танцевальную площадку перед подиумом заполняли гости. Справа от входа вдоль внутренней стены зала стояли празднично накрытые столы.

Шарф потянул его за собой к подиуму. Двери в сад по левую сторону стояли открытыми настежь, и гости на ярко освещенной террасе наслаждались свежим вечерним воздухом, болтая между собой.

– Все сюда! – крикнул Шарф в сторону террасы, шагая к подиуму.

Крис видел лица, многие из которые казались ему знакомыми. Политики, художники, люди, чьи изображения украшали яркие страницы газет и журналов. Он разделил бы этих людей на две группы. Тут были те, кто всей своей осанкой, повадкой и мимикой излучал то же, что и Шарф: деньги и могущество. А были и другие, что плыли в тени великих. Сопровождающие лица всех оттенков, создающие обрамление и оживляющие пейзаж.

Крис вспомнил о роскошных лимузинах на парковке. Здесь было что-то вроде Эльдорадо для его маленького логистического предприятия. Если он сумеет правильно себя подать, то сможет заронить в эту почву семена для пары-тройки будущих заказов.

Шарф потянул его за собой на подиум к микрофону.

– Внимание! – крикнул Шарф, и музыка резко оборвалась. – Мой совершенно особенный сюрприз прибыл. – Он повернулся к Зарентину: – Вот у вас тут две коробочки. Наши сегодняшние сокровища. Откуда вы, кстати?

– Добрый вечер, – раскованно сказал Крис в микрофон. – Я Крис Зарентин из фирмы Зарентин Логистики всегда к вашим услугам для особых, ценных и конфиденциальных перевозок. Как в личной сфере, так и в бизнесе.

– Это уже тянет на рекламу, – прорычал Шарф рядом с ним.

– …И я только что прибыл с Кариб.

Он сделал паузу и обаятельно улыбнулся.

Крис находил все это представление глупым, но, если его клиент хочет, почему бы не подыграть ему. Это были легко заработанные деньги.

Крис передал оба пакета Шарфу, мгновенно подлетели два официанта и перехватили ношу.

На маленьком столике, который оказался тут словно по волшебству, они разорвали бумагу и взломали печать.

Шарф наблюдал за каждым движением официантов и нетерпеливо потребовал себе одну из коробочек.

Широко улыбаясь, он повернулся к микрофону:

– Как вам известно, я страстный курильщик сигар. И поэтому в честь праздника велел доставить самолетом настоящие победные сигары.

Шарф открыл коробочку и взял из нее одну сигару. Она была толстая и длинная, свернутая из пяти табачных листов, шестой лист был особенно гладким и эластичным. Поверх него – как вторая кожа – был навернут оберточный лист, для изготовления которых вообще применяются лишь тончайшие и самые дорогие табачные листья.

– Гавана? – громко осведомился кто-то на фоне веселого перешептывания, когда Шарф нюхал сигару, с видимым наслаждением втягивая ноздрями ее аромат.

– Скажи им, – прорычал Шарф Крису, не прекращая своего занятия.

– Сантьяго-де-лос-Кабальерос, – произнес Крис.

– Но это же в Доминиканской Республике!

– Правильно.

– То есть второй сорт, – голос мужчины звучал заносчиво и презрительно.

Говорившему было хорошо за сорок. Он стоял в окружении двух красавиц, которые хихикали и повизгивали, когда он их обнимал.

– «Гавану» не превзойдет ничто. Вы поставляете сюда второй сорт. Если второй… Надеюсь, хоть листья не банановые, – мужчина довольно заржал. – Как Davidof с одной «f». Купленный на пляже. Эх, Шарф!

Грянувший хохот ударил Крису в лицо. Обе женщины рядом с тем мужчиной сложились от смеха пополам.

– Черт! – прошипел Шарф. При этом он широко улыбался, но когда кельнер хотел обрезать для него сигару, он отмахнулся. – Это один из моих важнейших деловых партнеров. Хуберт Шустер. Денег и влияния – немерено. Он ни о чем не имеет ни малейшего понятия, но не приведи господь показать ему это.

«Дурак! – пронеслось в голове Криса. – Я устал, целую вечность на ногах и приперся сюда для того, чтобы меня здесь оплевывали?»

– Небось, все его состояние – унаследованное. Своего-то ничего не наработал, а? – злобно пробормотал он.

В затылке появился зуд. Крис очень хорошо знал этот зуд. То был предупредительный сигнал, который еще ни разу его не подводил. Проблема была в том, что иногда он этот сигнал игнорировал.

В такие секунды он ненавидел свою работу. Половик для вытирания ног, всеми презираемый, мальчик для битья для тех, кто может это себе позволить. Улыбаться и глотать, лишь бы выполнить задание. У этого парня полно бабла, но это еще не дает ему права веселиться за его счет.

– Не наделайте глупостей! – тихо предостерег Шарф, увидев окаменевшее лицо Криса. – Бодаться с ним не надо!

«Ладно! Проглотишь! Еще раз! О’кей!»

Крис сделал вид, будто сам забавляется, осклабился, благодарно кивнул и поднял руки, признавая себя побежденным. И отвернулся, чтобы сойти с подиума.

– Стоп! – властно прогремел чей-то голос.

Крис повернулся.

Шустер нагло улыбался.

Все сосредоточились на поединке. Лица присутствующих были напряжены, они жаждали зрелища, чтобы потом было о чем посудачить.

– Ладно, парнишка! Подрядчиком года тебе все равно не стать. Так и будешь акционерным обществом самого себя.

Всеобщий хохот взорвался как граната.

«Набей ему морду, не поддавайся этому типу», – нашептывал ему внутренний голос по имени гордость.

– Почему вы так решили? – спросил Крис. – Я логистик…

– …Так теперь называют посыльных?

Опять поднялся смех, но на сей раз несколько натужный.

– …и я не эксперт по сигарам. Скорее уж вы, если я правильно понял.

– Без глупостей! – снова предостерегающе прошипел босс. – Этот человек злопамятен. И я тоже!

Хуберт Шустер помедлил немного, глянул на обеих своих спутниц, которые подзадоривали его: ну же, покажи, вмажь ему!

– Особая земля Кубы, на которой растет этот табак, поглощает и усваивает минеральные вещества. Это как с вином. От почвы многое зависит.

Голос Шустера звучал сыто и довольно. Он уже держал в руке одну из привезенных сигар и нюхал ее. Затем поморщился, как будто опознал низкое качество.

– В Доминиканской Республике сворачивают втрое больше сигар, чем на Кубе, – сказал Крис.

– Вот я и говорю: количество вместо качества.

Шустер произнес это язвительно, и окружающие его гости снова засмеялись. Крис отметил у некоторых истеричные нотки. Они испытывали любопытство к этой словесной дуэли, им хотелось знать, кто же одержит верх.

– Почва там такая же, как и на Кубе, – громко сказал Крис, внедряя свой голос в стихающий смех. – Так что дело не в ней.

Голоса смолкли. Все напряженно и с интересом слушали.

– Да? – Хуберт Шустер злобно смотрел на подиум. К возражениям он не привык.

– Оба острова принадлежат к Большим Антильским. На обоих тропический климат, оба располагаются между восемнадцатым градусом широты и тропиком Рака…

– У нас что, урок географии? – Хуберт Шустер слегка отодвинул в стороны своих красавиц.

Крис обеими ногами твердо и прямо стоял на полу, он слегка расставил локти, кисти на уровне груди – почти в боксерской стойке – и излучал не только спокойствие и благодушную невозмутимость, но и абсолютную уверенность.

– …и оба острова состоят из одних и тех же гранитов, из одной и той же изверженной горной породы с идентичными осадками мелового периода… – хриплый голос Криса звучал терпеливо, почти снисходительно.

– Ну да, – неожиданно слабо возразил Хуберт Шустер.

– …и нет ничего, ну совершенно ничего в качестве почвы на западе Кубы, в Вуэльта-Абахо, что делало бы ее лучше, чем в долине Чибао в Доминиканской Республике, – Крис изобразил улыбку. Нет, не напрасно он так подробно побеседовал с производителем сигар.

Головы повернулись к Шустеру, который стоял с пунцовым от гнева лицом и какое-то время раздумывал, прежде чем шагнуть в ловушку.

– На Кубе растет совсем другой табак. Само по себе растение – вот что, в конечном счете, и определяет существенное различие, – его голос так и сочился небрежностью. Он довольно огляделся вокруг, и некоторые из гостей услужливо закивали.

– Тут я вынужден вам снова возразить, – голос Криса был тих, доброжелателен и отчетлив.

Взгляд блондинки, спутницы Шустера, впился в Криса. Ее зрачки расширились, она приоткрыла рот, стиснула зубы и отрицательно покачала головой – почти незаметно. Крис зафиксировал ее предостережение, но уже не мог остановиться и должен был довести дело до конца.

Вот так всегда с поединками. Крис уже знал это за собой: начиная с какого-то момента он уже не мог отступить и шел напролом, будь что будет.

Крис дождался, когда Шустер вскипит, и сменил тон. Теперь слова слетали с его языка холодно и едко:

– Вы явно не знакомы с историей заселения Кубы. Как вы думаете, что привезли с собой доминиканские поселенцы, которые в XVIII и XIX веках бежали от постоянных беспорядков на своем острове и развели табачные плантации на Кубе? – Крис заметил в собственном голосе слегка торжествующие нотки и снова сделал рассчитанную паузу. Слишком разозлил его этот тип своей заносчивостью. Для завершающих слов он перешел на глумливую иронию: – Могу вам открыть секрет: они привезли с собой семена табака. Еще вопросы есть?

Шустер молчал, плотно сжав губы. Его яростный взгляд метнулся к Шарфу. Гости стыдливо опустили глаза.

– Идиот, – пробормотал Шарф и подал оркестру знак нарушить мучительную тишину бравурной мелодией, чтобы гости могли отступить на танцевальную площадку.

Шарф спустился с подиума, не удостоив Криса даже взгляда. Он обнял Шустера за плечо и повел его прочь.

Крис стоял на подиуме один. Официант, хмыкая про себя, убирал приборы для сигар.

Внизу Шарф и Шустер пробивались сквозь толпу гостей. Внезапно Шустер обернулся. Он вытянул правую руку так, будто его указательный палец был дулом пистолета, направил его на Криса и изобразил выстрел. Затем коротко прикрыл левой ладонью глаза.