Текст книги "Элла"

Автор книги: Ури Геллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Глава 48

Первым лицом, которое появилось у загородки Эллы, когда был прорван кордон охранников, было лицо доктора Дола.

– Элла, – прошептал он сквозь цепочки. – Элла, здесь твоя мама и Фрэнк!

Стюпот с усилием поднялся на ноги. Он услышал голос Дола, но не мог отвести глаз от скрюченного под водой тела Питера Гунтарсона. Директора не собирались вытаскивать прямо сейчас. Он оставил инструкции, в соответствии с которыми к нему нельзя было прикасаться в течение двенадцати часов, чтобы совершенно удостовериться в том, что он мертв.

– Элла! – выкрикнул Дола, который теперь был уже не один – набежали репортеры.

Отовсюду неслись вопли:

– Элла, как ты думаешь, ты сможешь его спасти?

– Каково твое эмоциональное состояние в эти минуты, Элла?

– Ты чувствуешь себя уверенно?

– Ты смогла смотреть на это? Ты не думаешь, что в последние секунды он пытался освободиться? Что он передумал? Он посылал тебе какие-нибудь предсмертные сообщения?!

Элла не обращала на них внимания. Они роились вокруг, сверкая ей в лицо своими вспышками, заслоняя от нее резервуар с телом Директора.

– Элла, может ли молитва действительно побороть смерть?

– Ты уверена в успехе?

– Каково твое теперешнее состояние здоровья?

– Элла, ты больше не левитируешь – почему?!

Стюпот удивленно оглянулся. Репортер оказался прав. Элла была на земле. Она не опускалась на землю с тех пор, как они привезли ее в Синай.

– Элла, ты глядишь куда-то в пространство – скажи нам, что ты там видишь? Рай? Ты видишь рай, Элла?

– Я смотрю, как поднимается его душа, – тихо сказала Элла.

– Что?! Что ты сейчас сказала? Ты не против еще разок повторить это – для тех зрителей, которые могли не расслышать тебя?

Они теперь вцеплялись руками, как когтями, в цепочки изгороди, расшатывая их, заставляя дрожать металлические столбы. Но Элла больше не произнесла ни слова. Стюпот вскочил.

– Не могли бы вы отодвинуться? Сдайте назад, пожалуйста! Отсюда на вас страшно смотреть, я не хочу, чтобы вы пугали Эллу! – Он заметил Дола. – Заставьте этих людей освободить ей место! – велел он доктору.

– Так, господа, господа, давайте-ка немного остынем! – пронзительным высоким голосом завопил Дола. – Давайте-ка вспомним о том, что мы образуем круг. Мы все снимаем друг друга! Зрители всего мира смотрят на нас, и я думаю, что нам следовало бы произвести на них лучшее впечатление, чем сейчас! Немного дисциплины, пожалуйста! Никто ничего не потеряет, если мы просто немножечко сбавим напор. Все, пожалуйста, все-все-все, три шага назад!.. Так, и еще три! Ух, ты! Молодцы, ребята! А теперь я буду называть имена, а вы будете задавать вопросы – только по одному.

– А что, Джо, ты теперь будешь агентом Эллы?

– Ну, вообще-то нет, но кто-то же должен быть за старшего. Я агент матери Эллы, и я думаю, что первый вопрос, который нам следует задать, таков: Элла, ты хочешь, чтобы сейчас рядом оказалась твоя мама?

– Ладно, – откликнулась Элла.

– Здесь есть ключ? – прошептал Дола Стюпоту.

– Если я открою калитку, вы не войдете, – предупредил Стюпот. – И никто не войдет. Только мама Эллы. Договорились? – он дождался, пока Джульетта подойдет поближе к калитке, и повернул задвижку. Она протолкнула в образовавшуюся щель Фрэнка и протиснулась сама, прежде чем калитка снова захлопнулась.

Джульетта упала на колени рядом с дочерью.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Я чувствую… да. Лучше.

– Лучше – в каком смысле?

– Не знаю… Не чувствую такого давления. В голове.

– Значит, давление исчезло? Когда?

– Только что. Когда Питер… когда его душа поднялась в рай. Это ведь хорошо, правда, мам?

– Ну, конечно!..

Фрэнк положил ладошку Элле на плечо.

– Он хочет, чтобы я вернула его…

– Не думаю, что тебе стоит это делать.

– Он хочет, чтобы я по-настоящему сильно за него помолилась.

– Может быть, лучше ему остаться там, где он сейчас, Элла?

– Когда мой день рождения, мам?

– Господи, Элла! Не знаю… Завтра, я так думаю… Да, завтра утром.

– А сколько мне завтра исполнится?

– Да ладно тебе, Элла, ты должна помнить такие вещи! Мне-то откуда знать? Шестнадцать… Да, точно, шестнадцать.

– Когда Питер вернется, он на мне женится.

– Элла, он не вернется!

– Он может вернуться, если я буду достаточно усердно молиться. И мы поженимся.

– Боже мой, Элла, как будто у нас и без этого мало проблем!

Дола позволил журналистам выкрикнуть пару вопросов, но, видя, что Элла их игнорирует, поднял руки, успокаивая толпу. Большинство микрофонов тянулись вперед, чтобы разобрать разговор девушки с матерью.

– Элла, хочешь, уедем отсюда?

– Нет. Я здесь живу. И здесь Питер.

– Ну, он не совсем здесь… Питер теперь… на небесах. Или еще где-то.

– Я собираюсь вернуть его.

– Ну, ладно, а в родной дом ты не хочешь войти?

– Нет. Я ведь уже сказала. Я живу здесь!

– Но ведь не на улице же! Здесь слишком холодно.

Элла не ответила.

Стюпот подобрался поближе.

– Элла, мы можем тебя развязать? Теперь это безопасно?

Она пожала плечами:

– Да. Наверное.

Пальцы Стюпота трудились над завязанными год назад узлами на ее талии, которая казалась не толще его запястья. Фрэнк сперва помогал ему, а потом потянулся и поцеловал сестру.

– Элла, – позвала Джульетта. – Ты не хочешь поесть? Я что-то ужасно проголодалась.

– Поешь, мама.

– А ты? Ты такая худая – ты просто обязана что-нибудь съесть!

Фрэнк расстегнул сумку, висевшую у него на поясе, и вытащил оттуда размякший бесформенный батончик «Марс». Этот батончик так и ехал с ним всю дорогу от Флориды, и все тайные надежды, связанные с Эллой, он возлагал на это ее любимое лакомство. Она взяла его, но не раскрыла.

– Я не ем, мама. Я так решила. Если не есть, тогда и не тошнит. Так проще.

– Если не будешь есть – умрешь.

– Я каждый день приношу ей еду, миссис Уоллис, – сказал Стюпот. – Четыре раза в день. Иногда она пьет воду – совсем недавно начала.

Джульетта отмахнулась от него. Ей не нравилось, что этот мальчишка принимает в ее дочери такое участие.

– Элла, – позвал один из репортеров, – не могла бы ты сказать несколько слов о том, что сегодня произошло – немного прояснить для нас ситуацию?

– Нет, – ответила Элла. – Я не хочу ни о чем говорить.

– Так, ладно, господа, полагаю, это окончательный ответ, – заговорил, обращаясь ко всем, Дола. – Это первое публичное заявление, которое вы услышали от этой молодой леди, как я понимаю, за почти два года – и пора бы и честь знать! Давайте окажем Элле уважение, принимая ее слова такими, каковы они есть. Она сегодня больше не хочет разговаривать.

Для Джульетты принесли койку, и она, дрожа, пыталась заснуть на улице, рядом с дочерью. Стюпот, не смыкая глаз, улегся прямо на землю, укрывшись одеялом. Ему было не привыкать – он уже много раз поступал так, лежа под миллиардами звезд, усыпавших чистое ледяное небо арабских ночей. Его глаза давно научились различать очертания зодиакальных созвездий, но сегодня он смотрел только на символ Эллы, Змееносца, тринадцатый катальный знак. Она родилась за пределами реальности традиционной астрологии. Иногда Стюпот шептал Элле: «Ты – Змееносец, это знак позитивного мышления. Ты способна сделать все что угодно, стоит тебе только пожелать!» Но ни разу не встретил в ответ искры понимания, и по прошествии многих месяцев ему пришлось смириться с тем, что Элла не откликается на идеи. Только на чувства.

Стюпот вглядывался в ее созвездие до тех пор, пока ему не начало казаться, что между его звездами заискрились цепочки света, и заклинатель змей, Змееносец, двинулся в путь по небесам…

Утром тело Директора выловили из резервуара. Трупное оцепенение уже наступило и прошло, и тело мирно лежало в углу, как пьяница под забором. Тим, натянув любимые плавки «Спидо», нырнул в воду, и камеры следили за движением его силуэта, увеличившегося в размерах благодаря оптическому обману. Он обвязал вокруг мертвого тела веревку, чтобы вдвоем со Стюпотом вытащить его. Эта отталкивающая и неловкая процедура была передана в прямой трансляции тремястами съемочных команд, снимавших резервуар, Эллу, Джульетту и друг друга.

Для осушения резервуара не было сделано никаких приготовлений, и ученики приспособили для этой цели сифон, прежде чем демонтировать стеклянные панели.

Под солнечным декабрьским небом был приготовлен алтарь, на котором тело Директора должно было возлежать среди пурпурных покрывал и цветов. Ученики распрямили его ноги, и укрыли чресла складкой ткани. Цветы, доставленные вертолетом из Каира, были искусно уложены вокруг него, образуя религиозные и мистические символы. Охранники с собаками и египетские пограничные подразделения сдвинули телевизионщиков подальше, а потом – еще дальше.

Калитка загородки была отперта.

Стюпот и Джульетта вывели Эллу, поддерживая с обеих сторон. Позади шел Фрэнк. Элла очень давно не ходила сама. Ее ноги дрожали от усилий. Она не отрывала взгляд от обнаженного, мокрого, бледного тела Гунтарсона.

Вперед вышли четыре врача: личный доктор Гунтарсона, по одному эксперту от Си-Эн-Эн и Би-Би-Си, и ветеран-патологоанатом из «Уолз Юнит»[53]53
  Второе, обиходное название тюрьмы города Хантсвиля (штат Техас, США), где находится (точнее, находилось ранее) помещение для приведения в исполнение смертных приговоров, вынесенных судом штата. Связано с чрезвычайно высокими и внушительными на вид стенами внешнего периметра тюремного комплекса, (может, это не нужно?)


[Закрыть] в Техасе, проводивший освидетельствования при исполнении ста семи смертных казней. Каждый по очереди проверил наличие пульса, дыхания, реакцию зрачков и температуру тела, которая составила 79,4 градуса по Фаренгейту. Питер Гунтарсон был мертв.

Было оглашено заключение о клинической смерти. Оставалось выяснить, могут ли молитвы поднять мертвого.

Элла, очень медленно, вышла вперед. Медлительность ее шагов, отраженная камерами, своим торжественным символизмом заставила мир затаить дыхание. Но ничего такого она не намеревалась делать – она просто шла к телу Питера, и в то же время – оттягивала момент приближения. Прикасаться к нему ей было страшно. Холодное белое нечто, лежавшее на алтаре, не имело ничего общего с ее живым Питером.

Она остановилась, пристально вглядываясь – и это отразили миллиарды телеэкранов. В каждой стране за ней следили бесчисленные толпы людей, верящих в то, что ее взгляд в силах побороть смерть. Мир смотрел на Эллу и верил, что она желает возвратить Директора к жизни.

Она коснулась его руки. Потом лба.

Питер Гунтарсон начал подниматься со своего мраморного ложа – на два дюйма, на три…

Тихое «ах» Эллы потонуло в криках и воплях толпы журналистов. Охранники отпустили собак на всю длину поводков, и под аккомпанемент яростного собачьего лая человеческие глотки издали такой рев, будто сам ад разверзся посреди пустыни.

Тело Гунтарсона снова упало, по-прежнему неподвижное, бледное и холодное. Его доктор рванулся вперед, и заново провел все проверки: пульса нет, реакции зрачков нет. Вокруг тела распространилось зловоние. Врач обернулся и размахивал руками, пока шум не попритих.

– Просто воздух, – крикнул он. – Боюсь, это всего только газы. Самое обычное дело при утоплении. Воздух, скопившийся в брюшной полости, выходит, и порождает конвульсии, которые часто путают с сознательными движениями. Мистер Гунтарсон совершенно мертв. Возможно, мисс Уоллис хочет теперь начать молитвы…

В нескольких шагах от них Джульетта тихонько молилась: «Спас и Избавитель мой, из гроба яко Бог…»

Элла встала на колени перед алтарем. Она не отрываясь смотрела на тело Питера. Да, она могла молиться. Она вообще только это и умела по-настоящему. Она могла молиться и молиться, до конца дней своих, если нужно – так и стоя здесь на коленях. Питер говорил ей: молись – и с тобой будет молиться весь мир. Она не верила в то, что это свойственно только ей – должно быть, это так же верно и для любого другого человека. Когда молится кто-то один – Бог точно так же слышит его, как если бы молился весь мир.

Но если бы Питер вернулся к жизни – что тогда? Он обещал на ней жениться… Она понимала, что он этого не хотел, но она могла заставить его захотеть, если бы продолжала стараться. Она знала, что могла, ведь так долго она только и делала, что старалась! Она сумела бы, если бы захотела. Но вот вопрос: хватит ли у нее энергии, чтобы заставить измениться его сердце после того, как она потратит ее на то, чтобы заставить его снова забиться?..

Тихий гул камер, казалось, стал такой же составной частью пустынной тишины, как и зной. Все пустыня, весь мир смотрели, как молится Элла – не зная, что молится она о наставлении. Не о даровании сверхчеловеческой силы, способной победить смерть. Это была простая, очень человеческая молитва – молитва слабого, ищущего божественной помощи.

Элла глядела на Питера, и завидовала ему. Ему-то не нужно пытаться ничего совершить, лежишь себе – и лежи! Никаких вопросов, зудящих в мозгу. Никаких орущих журналистов. Никто не уговаривает его есть, молиться, разговаривать. Его не надо привязывать к железной решетке, чтобы не улетел!

Если бы она могла вернуть его, поменявшись с ним местами, она бы это сделала. Все просто: Питер жив, Элла умерла.

И как это было бы эгоистично! Разве это хорошо – завидовать? Хуже всего – завидовать тому, кого любишь. Как может она любить его, и желать отдать ему свою жизнь в обмен на его смерть?!

Она и вправду любила его.

Она хотела доказать ему, как сильно она его любит.

Для этого существовал лишь один, только один правильный путь.

Не молиться!

Не молиться, не возвращать его, не воскрешать. Оставить его там, где он есть. В раю.

Все это промелькнуло в душе Эллы, коленопреклоненной, с опущенной головой – а весь мир видел в ней ребенка, погруженного в глубокую молитву.

Вот и ответ – ответ, который она услышала сердцем. Может быть, этот ответ нашептали ей ангелы – так она чувствовала. И тот человек, который коснулся ее пальцев, когда она отдавала ему своего медвежонка.

Элла подняла голову, и огляделась. На горизонте высилась гора Синай. Она прошептала матери:

– Я хочу подняться туда.

Недоумение и растерянность телевизионщиков превратились в форменное неистовство, и когда Элла, поддерживаемая Джульеттой, Фрэнком и Стюпотом, забралась в один из лендроверов, принадлежащих Центру, и он загромыхал по пустыне прочь, оставляя за собой густой шлейф пыли, это неистовство сосредоточилось на Джо Дола. Куда собралась Элла, зачем она туда отправилась, что случилось, остался ли у Директора какой-либо шанс, неужели произошло что-то непоправимое, верит ли Элла вообще в воскрешение мертвых, не святотатство ли это, возможно ли это в принципе, входил ли ее отъезд в план, вернется ли она, будет ли она теперь жить со своей семьёй, куда подевались ее способности со смертью Гунтарсона, не из-за нее ли она перестала левитировать, может быть, Гунтарсон не сумел правильно и вовремя оценить ситуацию, догадался ли он обо всем в последнюю минуту, обманула ли его Элла – и что будет теперь? Что теперь?!

А Джо Дола просто ничего не знал. Но он считал, что время покажет, и он уверен, что Элла станет жить с Джульеттой, которая, вне всякого сомнения, остается его клиенткой, и он совершенно уверен, что немного попозже он сумеет организовать несколько интервью, которые прольют свет на все эти события. А пока, возможно, им следовало бы отправиться вслед за лендровером.

Тим гнал машину по дороге, ведущей в гору, пока это было возможно, но подъем, начинавшийся за монастырем, можно было преодолеть лишь пешком. Поколения монахов вырубили в теле горы Синай 3750 ступеней от монастыря св. Катерины до амфитеатра, известного как Семь Старейшин Израиля. Оттуда еще 750 ступеней вели к часовне св. Троицы, стоявшей на самой вершине горы. Именно туда и хотела взобраться Элла.

Стюпот, пристраивая петлю ремня видеокамеры на шею, спросил:

– Хочешь, я тебя понесу?

– Я могу идти сама, – ответила Элла. – Со мной все хорошо. Честно! Я пойду сама. И немного впереди.

И она действительно пошла вперед, и в движениях ее ног были сила и гибкость, поразившие Стюпота. Сколько он ее помнил, она передвигалась как калека, а последний год и вовсе не ходила. Но теперь она устремилась вперед, обогнав их с Тимом, не говоря уж о Джульетте, пыхтящей позади них. Ее легкий шаг был наполнен пульсом самой жизни, и только Фрэнку удавалось держаться с ней рядом.

Повинуясь некоему импульсу, Стюпот включил камеру. В её быстрых шагах ощущалось стремление к какой-то цели, и он даже вообразить не мог – к какой, но её таинственность наполнила его трепетом. Перед ним была Элла, исполняющая свое намерение. Элла, обретшая над собой контроль. Он должен был запечатлеть это, хотя ему и трудно было не отставать, одним глазом следя за видоискателем.

Складки бурого камня нависали над ложем пустыни, как занавес, скрывающий новый, иной мир – а они поднимались все выше, на две тысячи футов, потом на четыре… На этой самой горе, сквозь расселину в скалах, Господь позволил Моисею увидеть на миг Его спину…

Джульетта тащилась далеко позади, рядом с ней шел Тим. Солнце на этой высоте палило не менее яростно, а вот воздух был куда более разреженным. Две или три съемочные группы, с опасностью для жизни, борясь друг с другом за удачный кадр, шли по пятам за Джульеттой, но Элла уже была слишком далеко впереди. Ее тоненькая, легкая как перышко фигурка только что не перелетала с камня на камень, и с каждым ее шагом расстояние между нею и ее преследователями росло.

Над тропинкой возвышались две арки – Врата св. Стефана и Врата Закона. И у второй из этих пар высоких колонн Элла остановилась и протянула руку брату. Вокруг их рук вспыхнул и засиял свет, когда пальцы на мгновение переплелись.

Фрэнк отнял руку и отступил, на лице его блестели слезы. А Элла внезапно повернулась, и стала взбираться вверх, в сторону от тропинки.

Стюпот, хотя он почти бежал, отстал на двадцать ярдов. Он пытался не выпускать ее из фокуса камеры, карабкаясь по обветренным камням над ступенями лестницы. Ноги его ступали уверенно, а руки надежно держали камеру. Казалось, эта слабенькая с виду скалолазка совершенно не боится соскользнуть в пропасть.

Стюпот крикнул ей вслед:

– Куда ты, Элла? Что ты там ищешь? Мне пойти с тобой?

Взмахом руки Элла велела ему оставаться на тропинке. Она вытянула одну ногу, поставив ее на плоскую вершину Врат Закона, подтянулась всем телом, и встала на ней во весь рост. Вокруг нее и под ней дышала грудь горы.

И совершенно неожиданно она сделала шаг. В пустоту.

Где-то далеко кричала и кричала Джульетта. Но Элла падала беззвучно…

Ее тела так и не нашли. Не нашли никогда. Была высказана гипотеза, что его, должно быть, при падении заклинило между скалами, и оно осталось незамеченным, скрытое каменным выступом. Или что, легкое как пух, оно было унесено воздушными течениями, и попало в тайную, неоткрытую пещеру. Многие говорили, что ее, как двумя тысячами лет ранее святую Катерину, посланцы Бога унесли на небеса. Или что ее косточки просто были настолько хрупкими, что стали ветром и пылью и рассеялись без следа.

Только одна камера зафиксировала ее падение. В краткое мгновение этой съемки казалось, что она не падает, а летит вперед. Через секунду Эллы уже не было в кадре – через секунду, отмеченную электронными часами камеры. Цифры, выжженные в верхнем правом углу кадра, показывали 11:11:11.

Каждый кадр этой записи исследовали в лабораториях по всему миру. Последний из них отличался от остальных. На нем Элла казалась заключенной в кристалл из света. Тончайшая золотая решетка обрисовывала пять прозрачных стен вокруг нее, сужающихся над головой и под ногами. Некоторые ученые пытались продемонстрировать, каким образом солнечный свет, преломленный линзой камеры, может создать подобный эффект. Другие называли этот кристалл ключом – ключом, что открывает замки рая.

Некоторые циники утверждали, что она, должно быть, левитировала куда-нибудь в спокойное местечко. Многие преданные обожатели уверовали в то, что ее тело перестало существовать в этом мире, дематериализовалось, в мгновение ока перейдя в другое измерение, и что она вернется, когда мир будет отчаянно в ней нуждаться.

Стюпот был свидетелем ее падения. И всегда потом говорил, что в то мгновение, когда Элла Уоллис сошла с тропинки, у нее выросли крылья, и она взлетела в небо, как ангел.

«…ибо у Господа милость и многое у Него избавление…» Псалтирь, 130, 7.

«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом».

К Евреям, 11,1.

Примечания автора

Там, где в описаниях сверхъестественных явлений не мог опираться на собственный опыт, я исследовал подробные литературные источники.

Одним из самых захватывающих источников оказалось собрание монографий священника-иезуита Герберта Тэрстона «Физические феномены мистицизма» (Бернс Оутс, 1951 г.). Начиная со сведений о десятках случаев левитации, он переходит к детальному описанию всевозможных странных и восхитительных вещей. Каждая последующая глава – невероятнее предыдущей, и все они основываются на достоверных свидетельствах из первых рук. Феномен нимба вокруг Эллы заимствован именно оттуда.

Наилучшие – и крайне убедительные – описания левитации содержатся в написанной мадам Хьюм, и выдержанной в розовых тонах биографии ее мужа «Доктор богословия Хьюм, его жизнь и миссия», изданной сэром Артуром Конан-Дойлом (Киган Пол, Тренч, Трабнер и K°.).

Другая связанная с темой прекрасная работа – книга Нандора Фодора «Энциклопедия экстрасенсорики» (впервые издана в 1934 г.; мой экземпляр – репринтная копия, изданная Citadel Press, Secaucus, Нью-Джерси, 1966 г.). С этой книгой связана история, в которую вам трудно будет поверить: я и сам в нее едва верю.

В ту ночь, когда завершилась моя работа над «Эллой», я откинулся в кресле и протянул руку, намереваясь взять что-нибудь почитать. Выбор – не мой, моей руки – пал на «Энциклопедию» Фодора. Возможно, потому, что я только что завершил свою собственную книгу, я открыл «Энциклопедию» с конца, и впервые прочел последнюю главу. Она рассказывала о девушке из Румынии, события происходили после Первой мировой войны. Девушка сделалась центром паранормальной активности – полтергейста. Вокруг нее двигались и летали предметы, на ее теле появились стигматы: ладони, ступни и лицо кровоточили, как будто она страдала от тех же ран, от которых страдал Христос во время распятия.

Ее семья и соседи решили, что она одержима дьяволом, и поместили ее в психиатрическую лечебницу. Когда у нее начались первые менструации, пси-феномены совершенно исчезли.

И как, вы думаете, ее звали? Ее звали Элла, если точнее – Элеонора Зюгун!

Наконец-то сила молитвы начала привлекать серьезный научный интерес! В настоящее время в США проводятся клинические испытания с целью выяснить, действительно ли пациенты исцеляются быстрее, когда за них молятся. В репортаже Си-Эн-Эн от 11 сентября 1997 г. доктор Герберт Бенсон из Гарвардской Медицинской Школы в Бостоне, США, заявил, что, по его мнению, вера сама по себе способна исцелять людей.

В октябрьском (1997 г.) выпуске «Международного журнала по психиатрии в медицине» доктор Хэролд Кениг открыл прямую связь между частым посещением церкви и хорошим здоровьем. Его обследование более чем 1700 человек в Северной Каролине показало, что 60 % из них посещают церковь по крайней мере один раз в неделю – и вероятность наличия у них сильной иммунной системы была в два раза выше, чем у их менее набожных соседей. Доктор Кениг пришел к заключению: «О религии существует множество негативных высказываний, но в том, что касается душевного и физического здоровья, она обладает немалыми достоинствами».

Тесты на психокинез с генератором случайных чисел, проведенные в Принстонском университете, Нью-Джерси, профессором Робертом Яном в 1997 г., предположительно доказали, что обычные люди могут заставить определенные числа повторяться, просто концентрируясь мысленно на работающем компьютере. Были зарегистрированы тысячи экспериментов на выявление ментальных сил, в которых участвовали сотни наблюдаемых. «Похоже, что это – довольно распространенная способность», – сказал профессор Ян. Шансы на то, что результаты, полученные Яном, достигнуты по чистой случайности, оцениваются как 1 на 1000 миллиардов.

Псалом 130, «Из бездны», цитата из которого завершает книгу об Элле, – один из наиболее прекрасных и трогающих душу фрагментов Библии. Псалтырь – это собрание молитвенных текстов, одинаково священных и для евреев, и для христиан. Моя «Энциклопедия» описывает 130-й псалом как воззвание к божественному милосердию и душевной чистоте, трогательно вдохновенное в своей уверенности, что Бог услышит и отзовется. Ничто другое не могло бы более сжато охарактеризовать дух Эллы; тем не менее я выбрал эту цитату без заранее обдуманного намерения: моя Библия упала и раскрылась на этой странице, и взгляд мой зацепил именно этот стих.

Некоторые из моих книг, а также огромное количество другой невероятно интересной информации и фотографий, доступны на двух моих Интернет-сайтах. Адрес первого: http://www.tcom.co.uk/hpnet. Там вы найдете мою биографию и более личные сведения, относящиеся ко мне и моей работе. За более интригующей информацией и играми обращайтесь по адресу http://www.urigeller.com.

Если во время чтения этой книги вы наблюдали или пережили какие-либо необыкновенные явления – экстрасенсорные, паранормальные, синхронистические, дежа-вю или просто странные события, мне хотелось бы узнать об этом. Пишите мне: с/о Headline, 338 Euston Road, London NW1 ЗВН, United Kingdom.

И последнее: после прочтения «Эллы» число 11 может начать неоднократно появляться в вашей жизни в самых разных формах. Ваше внимание будут привлекать часы в те моменты, когда на них появляются цифры 11:11, 11:01, 10:11, 10:10, 10:01 или 1:01. 11 августа 1999 г. в 11.11 по Гринвичу весь мир будет наблюдать полное солнечное затмение. По моему мнению и ощущению, возвращение числа 11 представляет собой некий вид позитивной связи, а равно и врата вселенских тайн. И к тому, что за ними…