Текст книги "Нулевой след (ЛП)"

Автор книги: Уильям Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Тайные Механизмы

После звонка Хайди она сделала все что было можно, чтобы избавиться от беспокойства. Надела чулки, платье, которое принесла, туфли и нанесла макияж. Места в ванной было не больше, чем в какой-нибудь нише, площадь пола была меньше чем в Уэльсовском душе в ее номере в Корпусе.

Когда они только начали встречаться, она волнуясь о безопасности Гаррета мудро высказалась что кое-что лучше не начинать, чтобы оно потом не закончилось. Его призванием были очень опасные трюки. Когда ему перестало хватать скромных доходов отставного, некогда популярного музыканта, он нашел этого старика, который был похож на поздние портреты Сэмюэля Беккета, с такой же поразительной жестокостью в глазах, граничащей с безумием.

Старикан этот как будь-то бы когда-то был кем-то, о ком предпочитали помалкивать американские разведки. А теперь, для Гаррета он являлся продюсером и директором в одном лице, в непрекращающемся производстве секретных фрагментов каких-то актерских представлений.

Ей было милостиво дозволено предположить что финансировалось все это безобразие отставными деятелями все тех же пресловутых американских разведок. Некие старикашки-затворники, очевидно сплоченные общей неприязнью к определенным политикам и наклонностям правительства. После Ванкувера она его больше никогда не видела, но все время, пока она была с Гарретом, она ощущала его незримое, фоновое присутствие, как радио, играющее в пустой соседней комнате. Его голос чаще других раздавался в недолговечных телефонах Гаррета.

Насколько Холлис догадывалась, ее появление было крайне нежелательно для старика, но Гаррета, который обладал уникальным набором разных навыков было просто невозможно кем-то заменить. Мужчина, для которого полет с небоскреба в нейлоновом костюме с вшитой между ног аэродинамической мембраной, и крыльями, вшитыми между рукавами и боками. Мужчина белка-летяга, на фоне смертельно-неумолимо вздымающихся в небеса конструкций из стекла и стали.

Все это было страшно не в духе Холлис, как тогда справедливо подметила Хайди. Совсем не в ее вкусе. Спортсмены, солдаты, больше никогда ничего такого. С этого момента она предпочитает мужчин, занимающихся искусством, любого вида, пусть даже это будут хитромудрые гибриды, бизнесмены, занимающиеся искусством, требующие к себе внимания не меньше, чем модные породистые кобели. Она и так это знала, и успела уже несколько раз убедиться в этом на собственном печальном опыте.

Больше никаких сумашедших бэйс-джамперов из Бристоля, которые одевают водолазки не задумывась о возможных последствиях и знают наизусть малопопулярные поэмы Дилана Томаса и цитируют их. Это потому, сказал он, что он не умеет петь. И все это время он же наносит каракули граффити на тайные механизмы истории. Гаррет. Которого как она только что поняла в спускающемся вниз бронзовом нутре лифта она по-настоящему любила. Она успела еще раз переосмыслить все это до того как лифт с плавным толчком остановился в лобби отеля Одеон.

Поверх платья она одела свой Хаундс, в надежде что в темноте куртка сойдет за какой-нибудь болеро. Интересно, сколько сезонов вот такой вот дорожно-гостиничной жизни прошло до того момента когда она начала понимать этакие вот несоответствия. Она предполагала что об этом мог бы беспокоиться Бигенд, с его разговорами о стареющей богеме.

Кивнула мужчине, читающему роман за стойкой регистрации и подняла воротник куртки, распространив и оставив за собой в лобби отеля слабый шлейф из пахнущего джунглями индиго.

Снаружи промытый дождем воздух и сверкающие тротуары. iPhone показал время 7:50. Джордж или может быть Меридит, кто-то из них сказал что ресторан Лез Эдитюр видно через улицу, правда не через эту, а через следующую, которая под углом.

Она пошла направо мимо слегка причудливой аптеки, затем еще раз повернула направо, чтобы не прийти слишком рано. Эта весьма узкая улочка, проходила за отелем под острым углом. На ней расположились букинистический магазин английской литературы, коктэйль-бар, серьезный на вид суши ресторан, переплетная мастерская и местечко с оборудованием как будь-то для китайской рефлексотерапии. Садистского вида массажные устройства, инструкции, манекены и модели разных частей тела промаркированные меридианами и точками. К примеру здесь было огромное китайское ухо, идентичное тому, что она видела в номере Хайди в Корпусе. Она точно знала что уже видела такое раньше.

Она развернулась и вернулась обратно, к маленькому окошечку переплетной мастерской. Попыталась догадаться кем могут быть ее клиенты. Кто согласится заплатить такие деньги за переоблицовку старых книг? Зачем древним мыслям хоть и стандартный, но высококласный фасад? Она подумала что Бигенд наверное мог бы, хотя о его библиофильских препочтениях она могла только гадать. Она еще не видела ни одной книги ни в одном из Бигендовских мест. Он скоре был дитя экранов и пустых поверхностей стоек и столешниц. Насколько она знала, он даже не коллекционировал предметы искусства. Наверное он считал что они конкурируют со всем прочим за обладание его сознанием, зашумляя поступающие из окружающей среды сигналы.

Одна из книг в окошке была оформлена как веер, или даже как кусок пирога с золотым тиснением из телячьей кожи цвета слоновой кости с аккуратно откушенным концом.

Улица была пуста совершенно. Холлис беззвучно помолилась за Гаррета. Не понимая даже кому. Ненадежной вселенной. Или тем механизмам, на которых он оставлял свои записи. Пожалуйста.

Книга-веер самодовольно взирала на нее своей безупречностью. В ее содержание возможно никто не заглядывал уже пару столетий.

Она повернулась и пошла в сторону улицы Одеон. Пересекла ее и продолжила движение по направлению к ресторану.

Остаточное чутье бывшей знаменитости подсказало ей что возле ресторана могут быть папараци. Она моргнула, продолжая шагать. Да, точно, она обнаружила их. Она умела читать эти нервозно-небрежные жесты языка тела, которые вроде бы должны были означать безмятежное безразличие. Это своего рода гневное раздражение, порожденное скукой долгого ожидания. Нетронутые напитки из самых дешевых, на красных скатертях. Телефон возле уха. Некоторые в темных очках. Они смотрели как она приближается.

Инстинктивно, она ждала когда первый поднимет камеру. Звук механизированного хранилища изображений стимулировал напряжение мышц ее тазового дна. Собравшись либо спасаться бегством, либо выглядеть наилучшим образом.

Никто пока не снимал ее. Хотя все они продолжали наблюдать за ее приближением. Она не была целью их ожидания. Больше не была, последние несколько лет. Они возбудила их временный интерес лишь своим внезапным здесь появлением. Почему?

Интерьер внутри Лес Эдитюр напоминал ар-деко, но без хрома и искусственного оникса. Красная кожа в цвет лака для ногтей пятидесятых годов. Черно-белые портреты в рамках, с французскими лицами, незнакомыми ей.

– Ему не нужно было посылать вас, – сказал Рауш, который одно время был редактором несуществующего журнала Нод, принадлежащего Бигенду, этакий фантомный дайджест цифровой культуры. – Все неплохо идет само собой.

Он смотрел на нее поверх тяжелой черной оправы своих очков, которые выглядели так, будь-то были загнуты, почти закрывая ему обзор всего, что находилось слева от него. Его черные волосы словно обтекали изгибы черепа.

– Меня никто не посылал. Что вы здесь делаете?

– Если он не отправлял вас, то почему вы здесь?

– У меня здесь ужин и встреча кое с кем. В Париже я по делам Хьюберта, но не для того чтобы встречаться с вами. Ваш ход.

Рауш приложил ладонь ко лбу и пропуская сквозь пальцы волосы, которых не было провел рукой назад.

– Фридрика. Сестры Доттирс. Они собираются опубликовать новый альбом на этой неделе. Они здесь с Брамом. – Он видимо рефлекторно поморщился.

– Кто такой Брам?

– Брам из Стокерс. Этакий вампирский типаж. – Он выглядел не на шутку смущенным. – Предполагалось что он будет с Эйдис, а он выбрал Фридрику. Штатовский журнал Пиплс рассматривает все это в пользу Фридрики, а мы придерживаемся Эйдис. Мы до сих пор не разобрались что с этим делать, но должны решить проблему до завтра.

– Не находите что тактика слегка устаревшая?

Рауш дернулся. – Бигенд сказал что это сработает. Он говорит что это двойной маневр, так что его можно считать банальной новинкой. Нет конечно не новинкой, но чем-то привычным и знакомым.

– И поэтому он все время с ними? Они клиентки Голубого Муравья?

– Он в дружбе с их отцом, – сказал Рауш, понижая голос, – это все, что я знаю.

– А кто их отец? – Ей почему-то показалось странным что у близняшек есть отец. Она думала что их механически отделили как твердую фазу некоей дисперсной системы.

– Большая шишка в Исландии. Холлис, правда не он тебя послал?

– А кто решил что вы все должны собраться здесь? – Она только что заметила серебристую прическу одной из близняшек в глубинах ресторана, хотя уже и забыла которая конкретно из них была сейчас здесь. За столом с ней сидел высокий, широкоплечий молодой мужчина, один глаз закрыт тяжелой, словно не очень чистой прядью черных волос.

– Я решил. Место не слишком модное. Выглядит как будь-то они случайно встретились. Не будет отвлекать от беседы.

– Ну да, а если в дополнение к этому один из тех, с кем я ужинаю окажется шпионом Бигенда, то это просто совпадение.

Рауш теперь выглядел рассерженным, что насколько она знала, в действительности означало испуг. – Правда?

– Правда. – Рядом вдруг воспарил явно нетерпеливый мэтрдотель. – Овертон, – сказала Холлис уже ему, – столик на четверых. – Когда она повернулась обратно к Раушу, тот уже исчез. Она последовала за мужчиной через заполненный до отказа ресторан, туда, где уже сидели Джордж и Меридит.

Джордж, слегка порозовевший послал ей воздушный поцелуй. Он был в темном костюме и белой сорочке без галстука. Расстегнутый ворот открывал взгляду небольшой треугольник сверх-плотных волос на его груди, как будь-то под рубашкой у него была одета черная футболка. Ей показалось что щетина его стала еще длиней, с момента их последней встречи. Он печально улыбнулся ей, обнажив свои крупные как домино зубы. – Извини, – сказал он, – Я понятия не имел. Просто я выбрал место где мы могли бы поговорить, не заморачиваясь сильно о еде. – Он сел обратно, как только мэтрдотель помог ей сесть, придержав кресло.

Когда метрдотель ушел, оставив ей толстую пачку меню, Меридит сказала, – Надо было ужинать в Ле Котуар, напротив. Там бы мы точно заморочились из-за еды.

– Извините, – сказал Джордж. – Еда здесь гораздо лучше. К сожалению она будет выглядеть лишь как дополнение к Браму.

– Ты его знаешь?

– Я слышал о нем. Он талантлив. Мне кажется ему просто не очень везет.

– Работа в студии с Регом уже не представляется тебе ужасной?

– После нашего с тобой сегодня днем разговора, нет. – Он снова продемонстрировал ей свои большие зубы. Она поняла почему Меридит любит его. А теперь она видела что Меридит действительно его любит. Вокруг них присутствовала эта чувственная, но спокойная аура, которая бывает у по-настоящему влюбленных пар. Неплохо было бы когда-нибудь ощутить себя частью такого чувства. – Ваш друг с Фридрикой Брэндсдоттир, – сказала она, возвращаясь к прежней теме.

– По-видимому, – согласился Джордж.

– Вряд ли их можно считать парой в традиционном смысле, мне кажется, – сказала Меридит, глядя поверх открытого меню на столик Брама и Брэндсдоттир.

– Конечно нет, – сказал Джордж. – Он же гей.

– От этого ситуация становится еще более неловкой, – сказала Холлис открывая меню.

– Он делает то, что положено, – сказал Джордж. – Он же хочет избавиться от этого вампирского антуража. Это хитрость.

Возле стола появился Милгрим, волосы его похоже были влажными. Возле него услужливо засуетился мэтрдотель.

– Привет Милгрим, – сказала Холлис, – присаживайся.

Удостоверившись что Милгрим не явился неожиданностью для них, хотя совершенно явственно видно было что он совсем не рад его появлению, мэтрдотель удалился. Милгрим снял с плеча сумку и опустив ее за ремень на пол рядом со своим креслом, сел в него.

– Это мой коллега Милгрим, – сказала Холлис. – Милгрим, это Меридит Овертон и Джордж. У Джорджа, как и у тебя есть только имя.

– Привет, – сказал Милгрим. – Я видел вас на одежном шоу сегодня.

– Привет, – сказал Джордж, а Меридит посмотрела на Холлис.

– Милгрим и Я, – ответила Холлис на взгляд Меридит, – оба интересуемся Габриэль Хаундс.

– Неопознанные летающие объекты, – обратился Милгрим к Джорджу. – Вы верите в них?

Глаза Джорджа под надбровной дугой сузились. – Я полагаю что то, что принято считать объектами, порой летает, и иногда бывает замеченным. И возможно совершенно неопознанным.

– Вы видели хоть один? – Милгрим наклонился вбок и вниз чтобы задвинуть свою сумку подальше под кресло. Почти касаясь скатерьти он поднял взгляд на Джорджа и добавил. – Лично?

– Нет, – ответил Джордж, стараясь быть осторожно нейтральным. – А вы?

Милгрим выпрямился и утвердительно кивнул.

– Давайте закажем что-нибудь, – быстро сказала Холлис, мысленно приветствуя появление их официантки.

Синдром отмены

Официантка уже вернулась с заказами и забрала с собой жесткий переплет меню, когда за столиком, в противоположном конце зала вдруг возник шум.

Шум голосов нарастал. Высокий, широкоплечий, одетый в черное, молодой мужчина с бледными мрачными чертами лица, внезапно встал, опрокинув свой стул. Милгрим наблюдал как он стремительно прошагал к выходу, хлопнув дверью Лез Эдитюр. Снаружи его встретила волна фотовспышек, от которых он прикрылся поднятыми вверх руками.

– Это не надолго, – сказал Джордж, который как раз намазывал маслом круглый ломтик багета. Его элегантно-волосатые руки напоминали какое-нибудь дорогущее чучело Австралийского животного. Своими большими белыми зубами он откусил сразу половину намазанного маслом куска хлеба.

– Он терпел, сколько мог, – сказала Меридит, в очередной раз обнаружив серьезный ум в очень красивом теле. Милгриму это представилось как будь-то неумолимая машина продавливает натянувшийся шелковый шарф.

Вытянув шею Милгрим нашел одну из Доттирс за столиком, который покинул молодой человек. Ошибиться было невозможно, больше никого с такими серебристыми волосами в зале не было. После пингвина из жидкого металла, это не казалось таким уж странным. Теперь он ощущал себя как будь-то на какой-то бочке. Он увидел как она собирается уходить. Затем посмотрела на диск своих огромных золотых наручных часов.

– Я видел их, – сказал Милгрим, – сестер Доттирс. На реке. На видео.

Он повернулся к Джорджу – И вас я тоже видел там.

– Это к выходу нового альбома, – сказал Джордж. – У них выходит новый релиз. У нас нет, хотя издает нас один и тот же лэйбл.

– А кто это ушел?

– Брам, – сказала Холлис, – вокалист Стокерс.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Милгрим, и взял с тарелки один из багетных кругляшей, чтобы занять чем-то руки.

– Вам тринадцать лет? – спросила Меридит, – похоже что нет.

– Нет, – согласился Милгрим, засовывая кусок хлеба целиком в рот. Перорально, как говорила его врач. Она как-то сказала что это большая удача что он ни разу в жизни не пытался закурить. Хлебная мякоть была упругой и эластичной. Он выдержал паузу перед тем как начать жевать. Меридит смотрела на него. Он снова обернулся туда, где стоял столик Брэндсдоттир. Там кто-то как раз помогал ей выбраться из-за стола, придерживая ее стул.

Этот кто-то оказался Раушем, внезапно осознал Милгрим чуть не выплюнув хлеб.

В отчаянии он отыскал глаза Холлис. Она чуть заметно подмигнула ему, практически не используя мимические механизмы, самому ему такие жесты никогда не удавались, и сделала глоток вина из бокала.

– Джордж музыкант в группе, Милгрим, – сказала она, и он понял что она сказала это чтобы успокоить его.

– В группе Боллардс. Рэг Инчмэйл, который играл на гитаре в группе Хефью со мной, продюсирует их новый альбом.

Милгрим прожевал и проглотил внезапно сухой хлеб и кивнул. Глотнул воды. Кашлянул в хрустяще жесткую ткань салфетки. Какого здесь делает Рауш? Он снова оглянулся, но Рауша уже не обнаружил. Доттир уже выходила наружу, породив при этом вторую волну стробоскопически рваного сияния вспышек, заставивших светиться ее волосы. Он повернулся обратно и посмотрел на Холлис. Та едва заметно кивнула ему.

Судя по всему Джордж и Меридит не догадывались о ее и его связи с Голубым Муравьем. Он точно знал что сестры Доттирс были клиентом Голубого Муравья. Или их отец был клиентом Голубого Муравья? Милгрим его никогда не видел, знал только что это очень большой проект Бигенда. Возможно это даже было партнерство. Кое-кто, включая Рауша, считал что интересы Бигенда в отношении сестер лежат скорее в сексуальной плоскости. Хотя Милгрим, будучи время от времени в привилегированном положении оппонента Бигенда в спорах, догадывался что секс тут не при чем. Бигенд весело опекал близняшек в Лондоне, как будь-то они были парой утомительных, но астрономически дорогих собачек, на владельца которых он хотел произвести благоприятное впечатление.

– Стокерс издаются на другом лэйбле, – пояснил Джордж, – который принадлежит тому же владельцу. Пресса надумала роман, который якобы случился между Брамом и Фридрикой, ну и ходят слухи что между Брамом и Эйдис тоже что-то есть.

– Это весьма бородатая тактика, – сказала Меридит, – когда у тебя есть два одинаковых близнеца, зачем придумывать что-то более сложное.

– Ну если основными потребителями считать как ты подметила тринадцатилетних, – сказал Джордж, – то для них это вполне новинка, равно как и для Брама.

Милгрим посмотрел на Холлис. Она выразительно вернула ему взгляд. Улыбнулась, как будь-то говоря Милгриму что сейчас не время задавать вопросы. Свою куртку Хаундс она сняла и аккуратно повесила ее на спинку своего стула. На ней было одето платье цвета обветренного непогодой угля, близкого к черному серого. Тонкий трикотаж.

Он в первый раз за вечер посмотрел на платье Меридит. Оно было черным, из тонкой, светящейся ткани, с деталями, отшитыми как на старинных рабочих рубашках. Он не понимал женской одежды, но в данном случае ему показалось что он что-то распознал.

– Твое платье, – сказал он Меридит, – очень симпатичное.

– Спасибо.

– Это Габриэль Хаундс?

Брови Меридит слегка приподнялись. Она перевела взгляд с Милгрима на ХОллис, затем обратно на Милгрима.

– Да, – ответила затем, – это он.

– Приятное, – сказала Холлис. – Из последней коллекции?

– У них нет коллекций.

– Ты купила его недавно? – Холлис очень серьезно смотрела на Меридит через край своего приподнятого бокала с вином.

– Сброс прошлого месяца.

– В Мельбурне?

– В Токио.

– Еще одна дизайнерская ярмарка? – Холлис допила последний глоток вина из своего бокала и Джордж подлил ей еще. Затем Джордж вопросительно направил бутылочное горлышко в сторону Милгрима, но Милгрим перевернул свой бокал вверх дном.

– Бар. Микро-забегаловка в Тибетском стиле. Я толком даже не поняла где это. Подвал офисного здания. Владелец спит наверху, за декоративными стропилами, которые он там соорудил, хотя это вроде как секрет. У Хаундс нет и никогда не было вещей, сшитых специально для женщин. Трикотажные юбки, которые никто так и не смог скопировать, хотя попытались практически все. Твоя куртка унисекс, хотя ты возможно об этом и не знаешь. Что сделать вот с этими эластичными лямками на плечах. – Она выглядит раздраженной, подумал Милгрим, хотя и старается контролировать себя.

– А можно спросить тебя как ты узнала что это произойдет в том баре?

Им принесли первую смену блюд и Меридит прежде чем ответить, подождала пока официантка уйдет. Когда та удалилась, Меридит выглядела уже более спокойной.

– Они не связываются со мной напрямую, – сказала она Холлис. – Мы не встречаемся и не общаемся с моим другом, которого я знаю еще с Кордвайнерс, теперь уже несколько лет. Когда-то он познакомил меня с кем-то еще. С ним я тоже не встречаюсь и не общаюсь, я даже не знаю как с ним связаться. Так вот он вписал меня в какой-то список рассылки. В общем я обычно получаю имэйл, если должен произойти сброс. Я не знаю получаю ли я сообщения о всех сбросах, и не уверена можно ли это вообще узнать как-нибудь. Сбросы достаточно редки. С тех пор, как я взяла с собой Клэмми, чтобы купить ему джинсы в Мельбурне, мне пришло всего два имэйла. Один про Прагу, второй про Токио. На удивление, я как раз была в Токио, точнее в Осаке. Одна.

– Что там было из вещей?

– Давайте поедим, – сказала Меридит, – а?

– Конечно, – сказала Холлис.

Милгрим ел очень вкусного лосося. Официантка позволила ему сделать заказ по меню, которое было переведено на Английский. Он еще раз огляделся в попытке обнаружить Рауша, но того нигде не было видно. Зато стала хорошо заметна миграция клиентов. Те, кто как он догадался пришел сюда исключительно из-за Брама, требовали счета и в срочном порядке покидали ресторан, оставляя еду нетронутой. Столы очень быстро убирали, и вновь серверовали. Становилось все более шумно.

– Мне не хотелось бы чтобы вы думали что я рассказывала вам об Инчмэйле в обмен на информацию о Хаундс, – сказала Холлис, – даже если бы вы не могли мне ничего рассказать, я бы поделилась с вами моим опытом.

Милгрим увидел как Джордж быстро посмотрел на Меридит, а затем сказал – Мы ценим это.

Милгриму совершенно не показалось что Меридит тоже ценит это, хотя «мы» Джорджа могло относиться к его группе.

– Единственное что следует понимать в работе с Инчмэйлом это в какой точке его процесса располагаешься ты, – продолжила Холлис. – На самом деле я больше вам и ничего подсказать то не могу. Процесс никто не может изменить, можно лишь двигаться с ним, напряженно и достаточно долго работая, пока он не завершится. В этот момент все записи будут сделаны.

Для Милгрима все, сказанное Холлис было пустым звуком, он наслаждался своим лососем, в каком-то легком охлажденном соусе.

– Прошу прощения, – сказала Меридит, – но ты собиралась сказать на кого ты работаешь сейчас.

– Мне всегда трудно разбираться с подобного рода проблемами, – сказала Холлис, – поэтому я пожалуй начну рассказ со своей книги. Она о локативном искусстве.

– Никогда о таком не слышала, – сказала Меридит.

– Обычно это теперь называют наложенной реальностью, – ответила Холлис, – но это искусство. iPhoneы еще не заполонили весь мир, а оно уже было вокруг нас. Тогда я и написала эту книгу. Если бы я собиралась вам врать, дальше я бы сказала что теперь я пишу новую книгу, об загадочной джинсовой одежде или безумных маркетинговых стратегиях, но я не собиралась врать. Я работаю на Хьюберта Бигенда.

Последний кусочек лосося застрял в горле у Милгрима. Он выпил воды и откашлялся в свою салфетку.

– Вы подавились? – спросил Джордж, который выглядел так, будь-то действительно собирался выполнить процедуру Хеймлича, чтобы спасти Милгрима от удушья.

– Нет спасибо, – сказал Милгрим.

– Голубой Муравей? – спросила Меридит.

– Нет, – ответила Холлис. – Мы фрилансеры. Лично Бигенд хочет знать кто создал Габриэль Хаундс.

– Но зачем? – Меридит положила свою вилку.

– Возможно потому, что он думает, что кто-то обыгрывает его в им же затеянной игре. Или ему так кажется. Вы знаете его?

– Только по его репутации, – ответила Меридит.

– Голубой Муравей занимается рекламой вашей группы? – Это Милгрим спросил Джорджа, глотнув воды.

– Насколько я знаю, нет, – ответил Джордж. – Просто этот мир стал слишком маленьким.

– Я не сотрудник Голубого Муравья, – сказала Холлис. – Бигенд нанял меня чтобы навести справки о Габриэль Хаундс. Он хочет узнать кто разрабатывает изделия для марки, и как вообще работает эта антимаркетинговая схема. Я готова этим заниматься сколько угодно, но я не готова врать вам об этом.

– А вы? – Меридит обратилась к Милгриму.

– У меня нет бэйджа, – ответил тот.

– Что? Что это значит?

– Бэйдж, который ключ. Чтобы открывать дверь офиса, – сказал Милгрим. – Все сотрудники Голубого Муравья носят такой бэйдж. А мне не платят жалованье.

Официант убрал тарелки после первой перемены блюд и принес новые. Милгриму принесли свиную вырезку, куски которой были сложены в тучную шахматную фигуру, свиную ладью. Как только он начал ее есть, она тут же развалилась.

– Насколько Бигенд заболел идеей вникнуть во все это? – спросила Меридит держа наготове вилку и нож.

– Ну для начала он хочет узнать все, – сказала Холлис, – он хочет этого постоянно. Прямо сейчас он хочет этого со страшной силой. А через месяц? Через месяц может быть уже слегка поостынет.

– У него должна быть чертова прорва ресурсов, чтобы добывать информацию, – Меридит ткнула вилкой говяжий медальон.

– И он очень этим гордится, – ответила Холлис.

– Я уже говорила что думаю что большая часть обуви из моей последней коллекции лежит на складе в Сиэттле или может быть в Такома.

– И?

– Я не знаю точно где. И не могу найти. Юристы сказали что у них есть очень убедительные доказательства моих прав собственности, если только мы сможем найти этот склад. Я абсолютно уверена что коллекция не распродана, иначе хотя бы несколько пар уже засветились на иБэй. Ничего подобного не происходит. Может Бигенд найти мою колекцию для меня?

– Я не знаю, – сказала Холлис. – Хотя, если не сможет он, я не знаю кто сможет.

– Я не знаю что смогу разузнать для вас, – сказала Меридит, – но думаю что кое-что смогу. Так что предлагаю обмен. Только так.

Милгрим перевел взгляд с Меридит на Холлис и обратно.

– Я не могу заключить с вами такую сделку сама, – сказала Холлис, – но я конечно же передам ваше предложение ему.

все это показалось Милгриму завершением какой-нибудь тайной сделки наркоторговцев. Такой, в которой одна из сторон знает кого-то у кого якобы есть фургон Форд Аэростар, битком набитый химикатами-прекурсорами, а другая сторона мечтает о чем-то похожем на высокопроизводительный станок по производству таблеток.

– Передайте пожалуйста, – сказала Меридит, улыбнулась, и первый раз за вечер сделала глоток вина из бокала.

* * *

– Неплохо получилось, – сказал Милгрим Холлис, после того, как они пожелали доброй ночи Джорджу и Меридит на выходе из ресторана. – Момент, чтобы сказать им о Бигенде ты выбрала идеально.

– Можно подумать у меня был какой-то выбор? Что еще я могла им сказать? И так уже получилось что я не очень то искренна с ними. Отель в той стороне.

– Мне вот никогда так не удается выбирать правильные моменты, – сказал Милгрим, и вспомнив о пингвине, посмотрел вверх.

– А с чего это ты вдруг чуть было не завел разговор об НЛО, когда только пришел в ресторан?

– Не знаю, – ответил Милгрим. – Я кое-что видел. Это был очень длинный день. У меня твой компьютер. Можно я оставлю его себе еще на ночь? Мне нужно кое-что проверить.

– Как хочешь, – сказала Холлис. – Я вожу его с собой из-за книги, которую все никак не соберусь начать писать. У меня есть iPhone. Что же ты такое увидел сегодня?

– Это выглядело как пингвин.

Холлис остановилась. – Пингвин? Где?

– На улице. Там. – он показал где.

– На улице?

– Он летел.

– Они не умеют летать Милгрим.

– Ну хорошо, он плыл. По воздуху. Примерно на уровне окон второго этажа. Греб плавниками и вращался вокруг себя. Хотя он скорее был похож на ртутную массу, принявшую пингвинообразный вид. Он отражал свет. Искажал его. Может быть это была галлюцинация.

– Ты что-то принял?

– Эс-О, – произнес аббревиатуру Милгрим.

– Эсо?

– Синдром отмены. – Он пожал плечами и снова пошел в сторону отеля. Холлис пошла вслед за ним. – Они предупреждали меня об этом.

– Кто они?

– Врачи. В клинике. В Базеле.

– А что насчет этого мужчины в Салоне? Ну который «в брюках»? Которого как тебе казалось ты видел в Селфриджес? Он действительно следил за тобой?

– Ага. Слейт говорил ему где меня искать.

– Зачем?

– Я не знаю.

– Как это?

– Я подсунул Нео в чужие вещи. Теперь он следует за ними. – Милгриму вдруг ощутил что между верхних задних коренных зубов у него застрял кусочек груши, и хотя вкус у него был вполне ничего, но захотелось почистить зубы.

– Да уж, денек выдался долгим, – это Холлис сказала когда они добрались до отеля. – Я поговорю с Хьюбертом. Он хочет чтобы ты тоже позвонил ему. Слейт подумал что ты сбежал.

– Я примерно так себя и чувствую. – Он придержал перед ней дверь.

– Спасибо, – сказала она.

– Мсье Милгрим? – Спросил мужчина, за стойкой, отдаленно напоминающей кафедру.

– Комната господина Милгрима оплачена моей картой, – сказала Холлис.

– Да, – ответил клерк, – но ему следует зарегистрироваться. – Он принес отпечатанную на белом листе бумаги регистрационную форму и ручку. – Можно ваш паспорт?

Милгрим извлек свой конверт Фарадея, и достал из него паспорт.

– Я позвоню тебе утром, позавтракаем и на поезд, – сказала Холлис. – Спокойной ночи. – И ушла, скрывшись за углом.

– Я сделаю копию паспорта, – сказал портье, – и верну его вам, когда вы закончите в лобби. – Он кивнул в направлении справа от Милгрима.

– В лобби?

– Там вас ожидает юная леди.

– Юная леди?

Но портье уже скрылся за узкой дверью за стойкой.

В крошечном лобби свет был выключен. Складные деревянные панели частично экранировали лобби от пространства, где была стойка портье. Свет уличных фонарей отражался от посуды, приготовленной для завтрака. И от желтой поверхности шлема, лежащего на низком овале стеклянного кофейного столика. Аккуратная фигурка, упакованная в шелестящие, водоотталкивающие мембраны и мотоциклетную броню, поднялась ему навстречу.

– Я Фиона, – произнесла она строго. Тонкие линии подбородка над жесткими пряжками воротника. Она протянула ему руку. Милгрим автоматически пожал ее. Она была маленькой, теплой, сильной и мозолистой.

– Милгрим.

– Я знаю. – Произношение не было Британским.

– Вы американка?

– Технически. Вы тоже. Вы оба работаем на Бигенда.

– Он сказал Холлис что не присылал никого.

– Голубой Муравей никого не посылал. Я работаю на Бигенда лично. Так же как вы.

– Как я узнаю что вы действительно работаете на Бигенда?

Она постучала пальцами по экрану телефона, так же как делала это Холлис, и передала трубку ему.

– Привет? – услышал он голос Бигенда. – Милгрим?

– Да?

– Как дела?

– День был очень долгим.

– Считай что часть проблем возьмет на себя Фиона после того, как мы закончим говорить. Она работает на меня.

– Вы знали что Слейт следил за мной с помощью Нео?

– Это было частью его обязанностей. Он позвонил из Торонто, и сказал что ты уехал из Парижа.

– Я подложил телефон в чужие вещи.

– Слейт не прав, – сказал Бигенд.

– Насчет того, что телефон уехал из Парижа он прав.

– Я не это имел в виду. Он не прав в общем.

– А? Ладно, – сказал Милгрим. – А кто прав тогда?