Текст книги "Игра (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

  – Стой спокойно, compadre, – сказал Харт.

  Одной рукой он схватил Виктора за челюсть и открыл ему рот. Виктор не сопротивлялся. Харт заглянул внутрь.

  – Подними язык.

  Виктор сделал.

  – Он чист, – сказал Харт. – Он проглотил его.

  – Вы слышали, как он кашлял, – сказала Франческа. – Он мог бы вернуть его обратно.

  – У него во рту нет капсулы, – сказал Харт.

  – Заставь его взять еще одну.

  Харт покачал головой. – Одного более чем достаточно для человека его размера. Он принимает два, и он едва сможет ходить. Он взял это. Он не собирается рисковать жизнями своих близких ради маленькой таблетки.

  – Верно, – сказал Виктор.

  «Это не займет много времени, чтобы проникнуть в вашу систему», – сказал Харт. – И это тоже ненадолго, но для тебя это не имеет большого значения. Только не пейте с ним алкоголь».

  «Теперь это не по пути, – сказал Лисон, – я думаю, мы готовы идти».

  ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ

  Посольство стояло на Виа Гаэта в центре Рима, на северной стороне узкой дороги. Невозможно было не заметить его внушительную стену по периметру и забор, а также развевающийся на ветру флаг Российской Федерации. Окружающая стена поднялась почти на два метра в высоту, а стальной забор, который ее венчал, добавил еще три. Зазубренные шипы в форме наконечников стрел дополнительно укрепляли забор, а вдоль задней части столбов проходила металлическая пленка, закрывающая щели между ними. Бледно-серая краска покрывала всю композицию и резко контрастировала как со зданием, охраняемым шлагбаумом, так и с его соседями. Антенны и спутниковые тарелки топорщились на крыше. Утопленные в землю фонари через равные промежутки времени освещали здание посольства, создавая глубокие тени между красновато-коричневыми кирпичами его фасада и ярко светясь от тосканских колонн, обрамляющих вход и поддерживающих балкон наверху.

  К восточной части южного фасада здания главный вход выходил на Виа Гаэта из-за внешних ворот с узким участком земли между ними. Транспортные средства имели доступ к комплексу через большие ворота в западном и восточном заборах по периметру. Забор к северу от посольства был поднят еще на три метра, чтобы оградить комплекс от соседней собственности. Парадные ворота были открыты, и снаружи их охраняли двое итальянских полицейских, которые, казалось, были вполне довольны беспрекословной ролью обеспечения безопасности посольства – или, по крайней мере, видимостью безопасности, потому что у посольства была собственная русская охрана для защиты. Виктор знал, что они не будут такими беззаботными, как итальянцы на тротуаре, которые игнорировали его, чтобы оценить Франческу рядом с ним.

  Двое офицеров улыбнулись и помахали им. Территория тянулась по всей длине фасада здания, шириной пять метров в самой высокой точке, затем расширялась с западной стороны и сзади. Высокие деревья и растения усеивали идеально ухоженный газон. Терраса выступала из западной стены и выходила на посольский сад.

  Пара находилась в процессе оформления, когда он вошел внутрь с Франческой. Два хорошо одетых сотрудника службы безопасности посольства провели эффективную одновременную проверку: один проследил контуры каждого посетителя металлоискателем, а другой просмотрел приглашения и сравнил имена с именами в списке гостей.

  – Продолжай думать о своей семье, – прошептала Франческа, глядя на охранников, – и не делай ничего, что побудило бы их обыскать тебя. Хорошо?'

  Виктор не стал отвечать. Он желал, чтобы его обыскивали даже меньше, чем этого хотела Франческа. Обнаружение того, что под смокингом он надел жилет террориста-смертника, не помогло бы ему выбраться из этого не больше, чем это помогло бы Люсиль и Питеру.

  – Жилет не активирует палочку, – прошептала Франческа, когда они приблизились.

  – Ты пытаешься убедить меня или себя?

  Она не ответила, потому что охранники закончили с парой впереди и повернулись в их сторону. В дальнем конце вестибюля две служанки брали у гостей пальто и вешали их на вешалку на колесиках, а взамен давали им билеты.

  Охранник со списком гостей сказал: «Добрый вечер. Могу я увидеть ваши приглашения, пожалуйста?

  – Конечно, – сказала Франческа и открыла свой клатч, чтобы вручить мужчине карточный квадрат.

  – Сэр, – обратился второй охранник к Виктору и жестом велел ему поднять руки.

  Франческа смотрела, как охранник изучает приглашение и ищет имя в списке гостей. Она нервничала, но хорошо скрывала это за легкой улыбкой, которая изображала удовольствие от новизны палочки. Кожа вокруг ее глаз напряглась, когда ее взгляд метался между взглядом Виктора в поисках признаков мятежа и палочкой, которая прошла над ним, затем под его руками, вдоль его флангов, снаружи, затем внутри его ног и над грудь, живот и спину. Он тихо потрескивал и пищал, обнаружив молнию его ширинки, пряжку ремня, запонки, телефон и часы. Керамические шарикоподшипники, встроенные во взрывчатку, не давали показаний.

  Франческа не могла сдержать вздох облегчения, когда палочка переместилась от Виктора к ней, но она быстро замаскировала это смешком.

  «Это довольно захватывающе», – сказала она охраннику.

  Он кивнул, вежливо и умиротворяюще.

  Тот, у кого был список гостей, сказал: «Пожалуйста, идите в этом направлении», – и протянул руку в сторону широкого коридора.

  – Наслаждайся вечеринкой, – добавил тот, у кого была палочка.

  Франческа улыбнулась. – Я не сомневаюсь, что так и будет.

  – Это будет взрыв, – сказал Виктор.

  Она бросила на него взгляд, но сдержала выражение лица. Они прошли мимо двух служанок, ожидающих собрать пальто гостей, а затем бок о бок через прихожую и в коридор, как было указано. За ними прибыли другие гости, и охранники повторили свои проверки, к любопытству тех, кто не привык к такой безопасности, и к вздохам тех, кто привык.

  Франческа жестом приказала ему подключить детонатор мобильного телефона и смотрела, как он это делает, прикрывая его от любых возможных зевак. Затем она достала телефон из сумочки, чтобы написать Харту. Она позаботилась о том, чтобы Виктор не мог видеть экран, но по движению ее больших пальцев он увидел, что она напечатала одно слово. Она дождалась подтверждения Харта и убрала телефон.

  «Следующий код должен быть получен через двенадцать минут».

  Виктор остановился и посмотрел на нее. – Еще не поздно положить этому конец.

  – А зачем мне это?

  «Потому что вы не хотите нести ответственность за то, что в результате взрыва могут погибнуть десятки людей».

  – Но не я буду за это отвечать. Ты тот, кто убьет их.

  – Ты делаешь это возможным.

  Через ее плечо он мог видеть, как гости передавали пальто и другие вещи служителям. Высокий мужчина с белоснежными волосами получил квитанцию за плащ и мех жены и предупредил дежурного, что ожидает их обратно без единой пылинки.

  Франческа фыркнула. – Семантика, Феликс. А теперь прекрати эту жалкую тактику проволочек и давай сделаем это. Люсиль и Питер нуждаются в вас. Пойдем.'

  Полоса красной ковровой дорожки шла по центру коридора, становясь оранжевой там, где прямо под прерывистыми космическими светильниками в потолке наверху. Вдоль одной стены висели фотопортреты всех премьер-министров и президентов России, занимавших свои посты с момента падения коммунизма. Отдельно стоящие указатели стояли на перекрестках коридоров, чтобы направлять посетителей по зданию. Толстые красные веревки перегородили запретные зоны и направили сегодняшних гостей туда, где проходил прием. Никаких других сотрудников службы безопасности или явных мер предосторожности Виктор не видел – консульский отдел посольства располагался в отдельном здании на другом конце города, так что это здание не должно было мешать блужданиям широкой публики. Закрытые камеры охватывали каждый коридор, и записи, без сомнения, будут отслеживаться круглосуточно. Некоторые посольства были больше похожи на крепости, но русские и итальянские отношения были хорошими, а Рим был далеко не опасным местом, поэтому общая безопасность здесь была легкой. Так и должно было быть, иначе Виктор никогда бы не прошел через дверь.

  « Это будет взрыв », – эхом отозвалась Франческа, подняв брови, когда они оказались вне пределов слышимости.

  – Просто немного виселицы, – ответил Виктор.

  – Может, хватит шутить, Феликс.

  – Это ты дал мне успокоительное.

  – Не слишком расслабляйся и сосредоточься на том, что тебе нужно сделать, чтобы удержать Люсиль и Питера подальше от клинка Дитриха.

  «Это именно то, на чем я сосредоточен».

  'Хорошо.'

  Они прошли по коридору за угол и были встречены улыбающимся сотрудником посольства, который объяснил, куда им нужно идти. Они следовали его указаниям, действуя так, как будто они еще не знали дорогу по картам и моделям, шли достаточно медленно, чтобы рассмотреть медные бюсты известных русских, стоявшие вдоль коридора, и картины с изображением Красной площади и Кремля, висевшие над ними. их.

  Виктор глубоко вздохнул и несколько раз моргнул.

  Франческа посмотрела на него. – Сонный?

  'Маленький.'

  – Хуже быть не должно.

  «Хорошо, потому что ни один из нас не получит то, что хочет, если я потеряю сознание посреди приема».

  – Ты не будешь. Мы знаем, что делаем.

  – Я хочу, чтобы ты помнил, что сказал это, когда Харт придет за тобой.

  Она ухмыльнулась. – Он не будет.

  – Ты действительно так уверен, что твой поступок подействовал на него?

  – А почему бы и нет? В конце концов, на тебя это подействовало.

  Виктор молчал. Они прошли по другому коридору мимо дверей, отмеченных табличками как туалеты для мужчин, женщин и инвалидов. Они подошли к лестнице и начали подниматься. Платье Франчески было длинным, элегантным, обтягивающим и ограничивало ее движения. Виктор взял сторону рядом с перилами, так что, если он решит сбросить ее с лестницы, ей не за что будет ухватиться, чтобы замедлить или предотвратить ее падение. Она не заметила.

  – Спорим, вы бы жалели, что не расстегнули ремень безопасности сейчас в Будапеште, не так ли?

  «Эта мысль пришла мне в голову».

  Она усмехнулась. – Я рад, что мы все еще можем веселиться вместе, Феликс. Мне никогда не приходилось притворяться в этом».

  «Тогда тебе лучше извлечь максимум из этого, пока ты еще можешь».

  «Жаль, что у нас никогда не было возможности узнать друг друга более близко. Думаю, нам было бы хорошо вместе. Я не думаю, что вы хотите быстро свернуть куда-нибудь в более уединенное место?

  Он просто посмотрел на нее.

  Она смеялась. 'Я просто пошутил. Ну, полушутя. Быстрый мне не подходит.

  – Ты сумасшедшая, Франческа.

  – Я предпочитаю термин «освобожденный».

  Они вместе достигли вершины второго лестничного пролета. Виктор сделал несколько вдохов и тяжело сглотнул. Звуки музыки и болтовня становились все громче, пока они шли по короткому коридору. Впереди она распахнулась, и были видны десятки толпящихся гостей.

  'Можешь так сделать?' – спросила Франческа.

  – Ты почти беспокоишься обо мне.

  «Не обольщайтесь. Я беспокоюсь о работе. Это стоит больших денег для меня.

  Он столкнулся с ней. – Вам не нужно беспокоиться о том, что вам заплатят. Все пойдет именно так, как запланировали Харт и Лисон.

  Она поджала губы, но не ответила.

  Прием проходил в трех комнатах в западном крыле первого этажа посольства и сосредоточился в большом музыкальном зале. Это было огромное помещение с высоким потолком, в котором почти не было мебели, если не считать нескольких низких кушеток, разбросанных по периметру комнаты между зеркалами высотой в пять метров. Потолок был простым, если не считать люстры, свисающей с его центра. Он был таким же широким, как и высоким, и на него было ослепительно смотреть. Полированный пол и зеркала отражали свет люстры, так что никакого другого освещения не требовалось. Красочные композиции из лилий, роз и орхидей расцвели в вазах, стоявших перед зеркалами. Драконово дерево в горшке стояло в каждом углу, возвышаясь над гостями.

  В одном конце зала струнный квартет исполнил « Розамунду » Шуберта . Они были примерно на полпути к первой части: Allegro ma non troppo . В любое другое время Виктор наслаждался бы, казалось бы, непринужденным превосходством квартета, но он был здесь, чтобы взорвать себя. Гости были слишком заняты болтовней, чтобы обращать внимание на музыку. В комнате было примерно сто мужчин и женщин, почти все одетые в черные вечерние наряды, за исключением редких белых смокингов. Обслуживающий персонал пробирался сквозь толпу, неся подносы с шампанским и канапе. Помощник посла ходил по кругу, обмениваясь рукопожатиями с важными гостями, отпуская остроты и в равной мере посмеиваясь над чужими.

  Очевидных сотрудников службы безопасности не было, но еще до того, как он вошел в комнату, взгляд Виктора выследил их. Они были одеты как гости и хорошо смешивались с ними, но были примечательны тем, что никогда не задерживались надолго на одном месте, не делали попыток вовлечь гостей в разговор и держали руки свободными от еды или питья. Через минуту Виктор насчитал пять. Все мужчины, все от тридцати до сорока. И хорошо. Они были не просто охранниками. Они будут из Оперативного отдела Управления S СВР. Они базировались в посольстве для охраны посла и его подчиненных. Сегодня вечером они будут особенно бдительны из-за присутствия главы их организации. У каждого был тонкий наушник с тонким кабелем, спускающимся от уха под лацкан смокинга. Они тоже должны были быть вооружены, с пистолетами на поясе, потому что их смокинги были застегнуты как часть их прикрытия, что делало недоступной подмышечную кобуру.

  Прудникова в музыкальной комнате не было. Не было и посла. Вероятно, они находились в личных покоях посла, курили сигары, пили коньяк и отпускали пикантные анекдоты, чтобы избежать требуемой от них одиозной болтовни. Когда они появятся, их, несомненно, будет сопровождать больше охраны.

  'Что ты думаешь?' – спросила Франческа.

  – Что мне не помешает выпить.

  'Я тоже.' Она указала на официанта. – Но ты можешь сделать всего несколько глотков для галочки. Алкоголь сильно усугубит действие препарата».

  – Отлично, – сказал Виктор. «Я собираюсь взорвать себя, и я даже не могу оценить сначала бокал шампанского».

  – Ты здесь не для того, чтобы развлекаться.

  – Но ты, правда, Франческа? Вас развлекала смерть Джагера у вас на глазах. В то время я думал, что вы были потрясены, но тогда я вас не знал. Теперь я знаю лучше. Для тебя это одно большое волнение, не так ли?

  'Ну и что, если это так? Не каждый день девушка становится частью чего-то столь драматичного. Все страны мира узнают, что здесь произошло сегодня вечером. Я никогда не забуду, что был частью этого».

  – Говоришь как настоящий психопат.

  Она слегка улыбнулась. – Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.

  Пришел официант. – Шампанское, мадам?

  – Я должен так сказать. Она взяла себе флейту.

  'Сэр?' – сказал официант Виктору.

  Он кивнул и взял одну. 'Спасибо.' Когда официант ушел, он поднял свой стакан и сказал: «Так за что будем пить? Ну, выпейте в моем случае.

  Она задумалась на мгновение. – Нас, – сказала она. «Давайте выпьем за нас и за то особое время, которое мы провели вместе. Гораздо романтичнее знать, что меньше чем через час мы больше никогда не увидимся».

  Она чокнулась.

  Виктор сказал: – Это Прудников?

  Голова Франчески повернулась, чтобы проследить за его взглядом. 'Где?'

  – У зеркала.

  Он указал своим бокалом для шампанского. 'Вон тот. Рядом с женщиной в черном платье.

  Франческа вытянула шею. «Каждая женщина носит черное платье».

  – В твой час. Цветами и женщиной с пышными волосами.

  Она посмотрела на мгновение, а затем сказала: «Нет, это не он». Она повернулась к Виктору. 'Слишком высокий.'

  Виктор сделал глоток своего напитка.

  Франческа сделала то же самое. «Я люблю шампанское». Она сделала второй глоток и немного нахмурилась. «Но верьте, что русские покупают дешевые вещи. Это, наверное, даже не настоящее шампанское, а какой-то второсортный национальный аналог. Она сказала с дурным акцентом: „Шампаньовский“.

  – Шампанское, – поправил Виктор.

  – Ты так много знаешь, Феликс, – сказала она полунасмешливо. «Держу пари, у тебя много скрытых талантов, о которых я даже не догадывался».

  'Все виды. Я умею делать фокусы».

  Она усмехнулась и отпила свой напиток. «Как очаровательно».

  – Я покажу тебе одну позже, если хочешь.

  «Думаю, мне бы этого очень хотелось, но боюсь, что это невозможно». Она вздохнула, сочувственно и почти грустно. – О, Феликс, для тебя не будет более позднего, не так ли?

  ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ

  Кафлин тыльной стороной ладони вытер пот над бровями и верхней губой. Его челюсть болела от стиснутых зубов. Его ноздри раздувались при каждом тяжелом вдохе. Рядом с ним Харт был сосредоточен, но расслаблен и спокоен. Кофлин не любил его. Кофлин боялся его. Они стояли возле северных окон квартиры на верхнем этаже. Вся мебель была отодвинута от окон, чтобы обеспечить лучший вид. Единственный свет исходил от уличных фонарей снаружи, и в комнате было темно. Кафлин был этому рад. Харт не мог видеть, как сильно он вспотел. Однако он может чувствовать его запах.

  Телефон Харта зазвонил. Он проверил экран, затем пролистнул ответ, прежде чем позвонить Лисону. – Франческа прислала второй код. Все по расписанию. Он подождал, пока Лисон что-то сказал в ответ, и повесил трубку. Кафлин сказал: «А Кои не может просто заставить ее сказать ему код?»

  Харт несколько презрительно покачал головой. – Он на приеме в посольстве в окружении сотрудников службы безопасности. Как он получит возможность заставить ее?

  'Я не знаю. Но это только потому, что я не тот, кто должен взрывать себя. А если бы и был, я бы нашел способ получить этот код, невзирая на последствия».

  – Каким прекрасным отцом ты когда-нибудь станешь. Кои слишком заботится о своей семье, чтобы отступать. Но если бы он был таким эгоистом, как ты, это не принесло бы ему никакой пользы. Каждые пятнадцать минут Франческа присылает другой код, который знаем только она и я. Не позволяйте внешнему виду обмануть вас: Кои ничего не может сделать с ней там, чтобы заставить ее раскрыть код, и он не будет таким глупым, как вы были бы на его месте. Вот почему ты здесь, а он там. Забавно, не так ли?

  'Что?'

  – Как благодаря своему идиотизму ты не только выживешь, пока умрет Кои, но и извлечешь выгоду из смерти более умного человека. Естественный отбор наоборот.

  Кафлин нахмурился.

  Через окно они могли видеть через перекресток российское посольство. Большая часть здания была защищена деревьями на территории, но с их высоты они могли видеть над деревьями на южной стороне то место, где стояла терраса. Там было видно пару десятков гостей, которые пили и болтали. Кафлин не мог видеть их всех, потому что деревья к западу от террасы частично закрывали линию обзора.

  – Это не проблема, – сказал Харт, читая мысли Кафлина с пугающей точностью. – Посол любит произносить речи с южной стороны.

  'Откуда ты это знаешь?'

  Харт не ответил.

  Кафлин спросил: «Что, если цель наблюдает с северной оконечности, откуда мы не можем видеть?»

  – Это не имеет значения.

  – Но если мы его не видим, как нам вывести Кои на позицию?

  – Это тоже не имеет значения.

  Кофлин вздохнул. – Я мог бы выполнять свою работу намного эффективнее, если бы вы не скрывали информацию.

  Харт повернулся к нему. – Твоя работа сейчас – быть для меня второй парой глаз. Вы просто должны продолжать смотреть. Больше ничего. Это в ваших силах, не так ли?

  'Конечно.'

  «Тогда молчи и верь и знай, что все факторы учтены».

  «Послушайте, я просто хочу, чтобы работа работала, чтобы мне платили, и я не собираюсь стоять здесь и молчать, если есть что-то, что, по моему мнению, было упущено из виду. Если нет, отлично, но если ты мне ничего не скажешь, откуда я могу это знать?

  'Отлично.' Харт уставился на него. – Говори сейчас или молчи навсегда.

  – Хорошо, – начал Кафлин, довольный тем, что Харт отступил, хотя и временно. – Если Прудников наблюдает за выступлением с северной стороны, а Куи окажется там и скроется из виду, откуда нам знать, что он останется на расстоянии поражения, если мы его не видим, а Франческа ушла?

  «В тот момент, когда Кои выйдет на улицу, он будет в пределах досягаемости. Радиус взрыва убьет любого в радиусе пятнадцати метров, а не пяти. Он уничтожит каждого мужчину и женщину на террасе. Мы не собираемся направлять его на расстояние, как и не будем полагаться на него, чтобы взорвать бомбу. Как только он присоединится к толпе для выступления посла, я позвоню по телефону и сделаю это за него. Куи не нужно было этого знать.

  Кафлин кивнул, понимая логику и чувствуя себя лучше в отношении своих перспектив получения денег. Потом он кое о чем подумал. – Но Франческа будет там с ним. Когда вы говорите, что взорвете бомбу, как только Кои присоединится к толпе, вы будете ждать, пока Франческа не вернется внутрь вне пределов досягаемости, верно?

  Харт посмотрел на него, как на идиота. – Как это будет выглядеть, если Франческа – единственная выжившая после взрыва?

  Он задумался на мгновение. 'Подозрительный.'

  – Верно, – сказал Харт. Это звучало смутно оскорбительно. – Мы не хотим, чтобы кто-нибудь задавал ей трудные вопросы, не так ли?

  Кафлин кивнул в знак согласия, но когда Харт отвел взгляд, он нахмурился в темноте и подумал о том, что случилось с Джагером.

  * * *

  Толпа в музыкальном зале увеличилась по мере того, как все больше гостей устремлялись в дверной проем. Виктор следил за каждым новым прибытием. Вошли мужчины, поправляя галстуки-бабочки и пояса. Женщины смотрелись в высокие зеркала. Было рукопожатие и воздушные поцелуи. Разговоры на итальянском, русском и английском дисгармонично стучали в ушах Виктора. Он в совершенстве владел всеми тремя, и обрывки светской беседы и серьезного разговора конкурировали друг с другом и тонули в прекрасной музыке струнного квартета. Они дошли до последней части Розамунды , любимицы Виктора, и он хотел использовать ее по максимуму до того, как наступит время действовать. Некоторые вещи нельзя было торопить.

  Франческа сделала знак официанту принести еще один бокал шампанского. – Я начинаю входить во вкус, – сказала она, отпивая из своего нового бокала. Она посмотрела на часы. Оно было тонким и серебристым. – До речи осталось недолго. Как ты себя чувствуешь?'

  Он не ответил.

  – Ты собираешься пройти через это, не так ли? – прошептала она достаточно тихо, чтобы никто поблизости не услышал.

  – Ты беспокоишься, что я не буду?

  – Нет, – сказала она. – Меня беспокоит то, что Дитрих сделает с вашей женой и ребенком, если вы будете слишком напуганы, чтобы пройти через это.

  – Я выгляжу испуганным?

  'Нет, это проблема. Ты не похож на человека, который собирается взорвать себя.

  «Конечно, в этом смысл успокоительного».

  «Даже если так, я не думал, что это будет настолько эффективно».

  – Я уже сказал, что вам не нужно беспокоиться обо мне. Я сделаю то, что должен.

  «Если вы думаете о том, чтобы попробовать что-то, вы должны понимать, что это не сработает. Я не отойду от вас, пока вы не окажетесь на террасе с Прудниковым. Тогда Харт и Кафлин будут следить за каждым вашим шагом. Если ты попытаешься ускользнуть, они узнают. Если эта бомба вокруг твоей талии не взорвется и если Прудников не окажется в радиусе взрыва, они об этом узнают. Достаточно одного звонка Лисону, и Дитрих начнет вырезать кусочки из Люсиль и Питера».

  – Вы действительно думаете, что я всего этого не знаю?

  – И, – продолжала она, как будто он ничего не сказал, – если вы уйдете из моего поля зрения хотя бы на секунду до того, как начнется речь, я вызову ее, прежде чем вы успеете покинуть здание. Даже если бы вас снаружи ждал вертолет, вы не смогли бы добраться до мельницы вовремя».

  – Опять же, я знаю. Вы проделали очень хорошую работу, организовав это.

  – Я думаю, вы обнаружите, что мы проделали исключительную работу. План, даже если я сам так говорю, идеален.

  «Интересно, что вы это говорите, потому что, по моему опыту, нет идеальных планов. Все идет не так, как только начинают лететь пули».

  – Довольно пессимист, не так ли? Она посмотрела на свой стакан. «Они точно знают, как сделать его сильным в России. Пойдем немного прогуляемся, хорошо? Она предложила ему свою руку. Он не взял.

  Две другие комнаты, предназначенные для приема, были видны по их открытым дверям и гостям внутри. Больше веревок и указателей сделали закрытые комнаты такими же очевидными. Через коридор был кабинет и библиотека. В одной половине комнаты стоял старинный письменный стол и вращающееся кресло. На стене за письменным столом висели в рамках фотографии предыдущих российских послов, все мужчины с серьезными лицами и седыми волосами. Книжные шкафы от пола до потолка, заполненные русскими и итальянскими текстами, занимали другую стену. Биографии важных россиян были перевернуты на полках на уровне глаз. Гости внимательно рассматривали названия.

  Франческа взяла с полки случайную книгу. – Вы большой читатель?

  'Что это меняет?'

  – Я пытаюсь узнать тебя.

  'В чем смысл?'

  Она пожала плечами. – Я хочу точно запомнить тебя.

  Он не ответил, и она пролистал книгу, хмурясь на страницы с неразборчивым кириллическим почерком. – Я никогда не видел смысла в книгах.

  «Говорят, ты перестаешь читать то, что пишешь».

  Она кивнула, как будто соглашаясь, но также рассеянно. Она изо всех сил пыталась вставить книгу обратно в оставленную щель.

  – Давайте посмотрим на террасу, – сказал Виктор. – Я хочу посмотреть, где это произойдет.

  Последняя комната, где проходил прием, была залита мягким светом от позолоченных латунных светильников на стенах и потолке, которые окрашивали мраморные колонны и арки в теплые оттенки желтого и розового. Стол для переговоров и стулья занимали половину комнаты. Стол и стулья были неоклассическим антиквариатом, как и остальная мебель комнаты. На стене за главой стола стоял камин с аккуратной кучкой поленьев в очаге, но только для виду. Дымоход давно бы заткнули. Над камином висел снежный пейзаж работы Бориса Кустодиева. Виктор узнал стиль и почерк по многим часам, которые он провел в московских галереях, осуществляя контрнаблюдение, пока наслаждался произведениями искусства. Он также узнал картину Ивана Айвазовского на противоположной стене, на которой были изображены дуэли морских линкоров во время Наваринского сражения. Под ним стоял рояль Mockba, белый, отполированный до зеркального блеска. Виктору захотелось поиграть.

  Гости стояли небольшими группами вокруг стола и рояля. Три группы французских дверей вдоль противоположной западной стены были открыты. Прохладный ночной воздух просачивался с террасы снаружи, где гости пили и смеялись и где посол должен был произнести свою речь менее чем через час.

  Франческа поставила стакан на стол для переговоров. Стакан был полон процентов на сорок.

  'Достаточно?' – спросил Виктор с определенной интонацией в голосе.

  – О, вы бы хотели, чтобы я был пьян и податлив, не так ли?

  – Ты выглядишь немного потрепанным.

  «После полутора бокалов фальшивого шампанского? Продолжай мечтать, Феликс. Я знаю свои пределы.

  – Тогда почему ты держишься за этот стул?

  Она проследила за его взглядом и отдернула руку от того места, где она сжимала спинку стула.

  – Давай подышим тебе воздухом, – сказал Виктор.

  * * *

  Он вывел ее наружу, на террасу, остановившись перед ближайшими французскими дверями, чтобы позволить ей пройти первой. Терраса проходила по ширине западной стены здания и выходила на небольшой, но прекрасно ухоженный сад посольства. Светильники, вмонтированные в землю, освещали ряды растений и цветов. Каменная стена высотой по пояс окружала террасу. Гости прислонялись к ней и клали сверху свои бокалы. Франческа нашла местечко у южной стены и сама прислонилась к нему. Перед ней стоял Виктор.

  Листва высоких деревьев заслоняла террасу от домов напротив, но Виктор смотрел на юго-запад, туда, куда Харт и Кафлин смотрели из пятиэтажного многоквартирного дома. У них был хороший вид на террасу через четырехсторонний перекресток, достаточно высокий, чтобы обеспечить прямой обзор деревьев к югу от террасы, которые были не такими высокими, как деревья на западе. На самой террасе не было света, но свет из конференц-зала придавал пространству едва уловимое освещение. Глаза Виктора проследили за тьмой, лежащей между светом, льющимся через стеклянные двери, и светом огней в саду.

  Телефон Франчески зазвонил, и она проверила экран. «Харт видит нас».

  Виктор кивнул в сторону Харта в ответ. Харт мог видеть его из окна квартиры. У него был хороший обзор. Но не очень, потому что широкая листва более высоких деревьев на западе загораживала линию обзора из квартиры в северо-западный угол террасы и уменьшала видимость всего северного сегмента террасы. Человек, стоящий внутри области тьмы между двумя источниками света, был бы почти невидим.

  Все, что Харту нужно было сделать, это набрать номер, и взрывчатка, привязанная к торсу Виктора, сотрет его с лица земли. Все, что от него останется, – это его отрубленная голова, оторванная от тела, но оставшаяся нетронутой, с открытыми глазами.

  Он оглянулся на Франческу, чтобы Харт или Кафлин не заметили, куда он смотрит, и, возможно, не поняли, о чем он думает. Она прислонилась поясницей к стене, а локти опирались на нее. Из квартиры через улицу она выглядела бы расслабленной, но Харт и Кафлин не могли видеть ее открытый рот и приподнятые брови, пытаясь удержать веки от опущения.

  – Шампанское, – сказал Виктор. – Это сильнее, чем вы думаете.

  – Я в порядке, – сказала Франческа, пару раз сглотнув.

  – Давай осмотрим сады, – предложил он и взял ее за руки.

  Он отступил и потянул руками, чтобы оторвать ее от стены, и пошел с ней через террасу к ее северной половине.

  – Я думала, мы собираемся посмотреть сад, – сказала Франческа тихим голосом, пока Виктор вел ее от стены к самой северной группе французских дверей.

  – Нам нужно принести вам воды, не так ли?

  'Да. У меня пересохло в горле. Она коснулась шеи.

  – Ты сказал, что будет.

  – Когда… когда я?

  Виктор не ответил. Он убрал ее руку с шеи и повел обратно в конференц-зал. Они прошли мимо рояля, Франческа водила пальцами свободной руки по его поверхности, обходя комнату. Он обнял ее за талию, чтобы помочь ей идти, и многозначительно взглянул на высокого мужчину с седыми волосами, который заметил полузакрытые глаза и пустое выражение лица Франчески, когда они приблизились.