Текст книги "Любимцы фортуны"

Автор книги: Тилли Бэгшоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

Глава 48

В комнате Сиены было почти совсем темно. Не горел ни один светильник, если только не считать светильником крохотный детский ночник с пятнадцативаттной лампочкой и темно-красным стеклянным плафоном.

Глазам Клэр предстала фигура спящей дочери на постели. Двинувшись вперед, она с ужасом увидела, что практически все лицо девушки замотано бинтами, оставляя открытыми только кончик носа и рот. Нижняя губа была разбита и сильно распухла. Сиену явно избили.

– Господи Боже! – простонала Клэр, тотчас растеряв всю свою смелость и спокойствие. Она бросилась на колени перед кроватью, принимаясь целовать дочери руки. – Что с тобой сделали? Сиена, милая моя девочка, мне так жаль, так жаль…

Поначалу Сиена решила, что голос матери просто ей снится. Даже Макс не являлся ей в забытьи так часто, как потерянные родители и дедушка Дьюк. Они почти не оставляли ее одну, кружа вокруг хороводом. Но на этот раз сон был таким реальным, что Сиена даже почувствовала запах матери и ее ледяные руки на своем запястье. В последнее время, лишенная зрения, она была вознаграждена обострившимся обонянием и слухом.

– Ангелочек мой, ты слышишь меня? Сиена, это мамочка. Ты слышишь, милая? Я здесь, рядом. Я с тобой.

Сиена медленно выплыла из небытия, но голос не исчезал, а даже становился сильнее и настойчивее. Но как она могла надеяться?

– Мама? – тихо шепнула девушка, едва сумев шевельнуть распухшими сухими губами.

Клэр обрушила на руки дочери еще больше поцелуев, касаясь обнаженной кожи волосами. Но даже рука была покрыта запекшимися царапинами и казалась распухшей.

– Только не бросай меня. – Голос Сиены был едва слышен, но слова, словно ножом, полоснули Клэр по сердцу.

– Никогда, девочка, – пообещала она. – Больше никогда!

Пальцы Сиены, поначалу впившиеся ей в ладонь, ослабели.

Клэр почти минуту смотрела на дочь, в глазах застыла паника.

– Сиена! – Она тряхнула дочь за плечи. – Ты меня слышишь, Сиена!

– Она без сознания, Анна.

Клэр застыла от ужаса и медленно повернулась к двери. Мелисса смотрела прямо на нее, но в полутьме невозможно было разглядеть выражения ее лица.

Как давно она стояла в дверях? И как много могла услышать?

Клэр встала и осторожно положила кисть Сиены на простыню, затем обернулась к сиделке.

– Она же накачана снотворным и обезболивающими под завязку. – Судя по расслабленному тону Мелиссы, услышать многое она не успела. – Знаете, только очнется, скажет пару слов и снова засыпает. Думаю, теперь она проснется не раньше ужина.

Клэр заселилась в комнату, которую ей показала Мелисса. Следующую пару часов она думала, как поступить дальше.

Хуже всего было то, что ее в любой момент могли уличить во лжи и в лучшем случае с позором выгнать. Конечно, благодаря пронырливому детективу она знала, что Рэндалл уехал на Дальний Восток, а потому его визит в Нантукет состоится не так скоро. Она также узнала от сиделки, что Стайн распорядился не звонить до тех пор, пока в состоянии Сиены не будет каких-либо сдвигов.

Иное дело – доктор Санфорд. Обманным путем из дома в Малибу врачу отправили факс от имени Стайна, сообщая, что тот послал в Нантукет еще одну сиделку на смену Мелиссе, приложив поддельные документы Клэр. Похоже, доктор Санфорд съел наживку и не собирался уточнять у Рэндалла подробности.

Но Клэр все равно нервничала. Достаточно одного звонка, и все ее прикрытие не будет стоить и цента. Боялась она и Пита, который рано или поздно заподозрит неладное и может все испортить.

Оставался единственный выход: как можно скорее забрать Сиену домой. Однако на это требовалось время. Нужно завоевать доверие дочери, дождаться положительных сдвигов в ее здоровье. Как можно перевозить тяжело травмированного человека? А в запасе могла быть как пара недель, так и всего пара часов.

Распаковав вещи и развесив одежду в шкафу, Клэр села на кровать, вынула из сумочки мобильный и набрала трясущейся рукой номер Пита. Муж считал, что она отправилась погостить у школьной приятельницы.

Пит вежливо справился о здоровье подруги Клэр, спросил, как она добралась, а затем быстро попрощался, по-видимому, целиком погрузившись в работу. Клэр облегченно вздохнула. По крайней мере одной проблемой меньше.

Переодевшись в свежие брюки из белой фланели и черный свитерок, она спустилась к Мелиссе.

– Надеюсь, ничего страшного, что я не взяла униформу? – спросила Клэр, входя на кухню, где Мелисса переворачивала жарящийся картофель. – Мистер Стайн не настаивал на спецодежде.

– Да пожалуйста! Тебя все равно никто не увидит, – добродушно сказала сиделка. – Сама не знаю, почему ношу форму. Привычка, наверное. Правда, вечером я все равно переодеваюсь. Так создается впечатление, что дневная смена окончена. Надоело до чертиков!

Клэр поняла, что Мелисса болтлива по натуре, и решила этим воспользоваться.

– Что ж, зато теперь тебе не придется вставать к Сиене по ночам, – весело сказала она, подмигнув. – Теперь в эти часы ухаживать за ней буду я. Может, она мне даже понравится, эта наша подопечная. А утром будем меняться. Бедняжка, ты так вымоталась за эти недели! Если хочешь, я могу подежурить первые сутки целиком.

Уговаривать Мелиссу не пришлось.

Уже к семи вечера она была готова к выходу в город, планируя первую развлекательную прогулку по центру острова.

– Анна, а ты точно справишься? – обеспокоенно спросила сиделка уже у двери.

– Конечно. Это же моя работа.

Мелисса ушла, и Клэр тщательно заперла за ней дверь. Она не хотела повторного вторжения сиделки в разгар разговора с дочерью.

К удивлению Клэр, Сиена уже проснулась и сидела на постели в ожидании, когда ей подадут поднос с ужином.

– Мелисса? – встревоженно спросила девушка. – Это ты?

Она проснулась, полная сомнений, не зная, привиделся ли ей разговор с матерью или нет. Сны под морфином бывали порой очень яркими и реалистичными.

– Нет, – мягко сказала Клэр. – Мелисса ушла в город на всю ночь. А здесь осталась я, твоя мама. – Она поставила поднос с едой на столик и взяла дочь за руку, направляя ее, чтобы Сиена могла ощупать ее лицо и волосы.

– Так это в самом деле ты! – промолвила Сиена. В ее голосе была такая радость, что Клэр едва не расплакалась от счастья. – Господи, это действительно ты!

К тому моменту, когда Сиена и Клэр прекратили всхлипывать и осторожно обниматься, еда давно остыла.

Трудно было найти общий язык после долгих лет, что прошли с момента разрыва. Всякий раз, как Сиена начинала что-то о себе рассказывать, на Клэр наваливалось чувство вины за то, что она собственной рукой вычеркнула из жизни единственную дочь. Она принималась рассыпаться в извинениях и шмыгать носом, а Сиена вслепую нащупывала ее руку и пожимала горячие пальцы в знак прощения. Впрочем, у них и не было времени на воспоминания: к возвращению Мелиссы предстояло разработать план действий и продумать все возможные ошибки, чтобы не загнать себя в ловушку.

Сиена вкратце рассказала матери о тех унижениях, которым подвергал ее Рэндалл, и объяснила, каким образом оказалась в больнице, а затем и в его доме в Нантукете. Она призналась, что прогнозы врачей неутешительны, стараясь говорить об этом твердым голосом.

– Что ж, – произнесла Клэр, выслушав дочь. – Значит, нужно поскорее выбираться из этого адского местечка. Думаю, лучше уехать прямо сегодня ночью. Судя по тому, что я услышала, Рэндалл Стайн просто маньяк, а значит, время не ждет. Ты сможешь идти сама, дорогая? Я подставлю плечо и буду направлять.

Сиена вздохнула и покачала головой. Когда она заговорила, в ее голосе была усталость:

– Я не могу уехать. Все не так просто, как кажется.

Она поведала матери, что у Стайна на руках все карты. Он обещал разрушить ее карьеру и репутацию, отобрать самое дорогое, как до этого отобрал деньги.

– Да и вообще, то, что мы затеваем, опасно. – Клэр молча слушала. – Ты предлагаешь вернуться домой. Но куда? Как я поняла, отец не знает о твоей поездке. Ведь так?

– Нет, не знает, – признала Клэр. – Но, Сиена, мне-то известно, что папа тебя любит. Просто он так и не научился проявлять свой эмоции. Если бы он только знал, что сделал с тобой этот ужасный человек…

– То что? – жестко спросила Сиена. Она знала, на что способен ее отец, и могла спрогнозировать его реакцию. Как бы ни была она счастлива примирению с матерью, лелеять надежды о радужном воссоединении с Питом она даже не пыталась. – Будь честной со мной, мам. Отец мог наладить со мной отношения много лет назад, но не сделал и попытки. Он ненавидит меня и Хантера, это каждому известно! Твой муж с радостью стер бы нас обоих с лица земли!

– Сиена! – воскликнула потрясенная Клэр.

Ей было трудно признать, что дочь может быть права в своем ужасном предположении. Но ведь когда Сиена попала в аварию, Пит мимоходом заметил, что был бы рад, окажись на ее месте Хантер. Он даже заявил: лучше бы тот погиб в катастрофе.

Клэр содрогнулась.

– Мама, он снова заставит тебя сделать выбор, как было уже неоднократно. Я или он, третьего не дано. Если ты предпочтешь меня, мы обе окажемся в дырявой лодке – бездомные, нищие. Господи, до чего же раскалывается голова! – Сиена упала на подушку, сжав пальцами виски и охнув. Клэр испугалась, что дочь потеряла сознание, но несколько секунд спустя та снова заговорила: – Мамуль, не пора ли сменить повязку? Господи, адски больно!

Когда-то давно Клэр ухаживала за матерью, страдавшей от рака в той стадии, когда медикаменты бессильны. Она давала матери обезболивающие, а в колледже изучала фармацевтику. Став женой Пита, она забросила подработку в больнице для бедных, о чем порой жалела. Однако прежний опыт был ненапрасным.

Клэр сделала Сиене укол, от которого девушке полегчало, но снотворных давать не стала.

Девушка была слишком слаба, чтобы увозить ее из импровизированного госпиталя, устроенного Стайном, так что план предстояло пересмотреть.

Мать и дочь больше не касались в разговоре Рэндалла и Пита, решив, что для этого еще появится время. Клэр пересказала подробности слежки за Сиеной, поведала о том, как маскировалась для встреч с детективом и с волнением перечитывала его отчеты.

– Так это ты наняла того чернокожего парня, что всегда болтался поблизости? – недоверчиво спросила Сиена. – Большой Эл сказал, что за мной таскается «хвост». Я-то решила, что речь идет о каком-то назойливом поклоннике, который не чает раздобыть лишних фотографий! И что, этот детектив даже в Малибу бывал?

Клэр кивнула.

– Билл очень старательный детектив. Он отлично справлялся с работой.

– И как тебе удавалось скрывать все от Пита? Ух ты, мам, я даже не знала, что ты такая авантюристка! – восхитилась Сиена.

– Я и сама не знала. Удивительно, как много сюрпризов скрывает наш характер, когда доходит до дела! Главное, решиться на поступок и сделать первый шаг.

Сиена нащупала руку матери, провела пальцами до плеча, затем приподнялась и обняла за шею.

– Мам? – шепнула она чуть слышно. – Вдруг ко мне так и не вернется зрение?

Клэр расслышала нотки страха в ее голосе. В этот момент ей показалось, что она может голыми руками вырвать Стайну горло.

– Вернется, – твердо сказала она дочери. – И очень скоро, милая. Ты будешь видеть, и все будет в порядке. Нужно лишь немножко подождать.

Похоже, боги покровительствовали Клэр, довольные ее смелым поступком.

Она целых две недели оставалась в Нантукете рядом с Сиеной, дожидаясь, пока та наберется сил для переезда. Ей даже не потребовалось вносить корректировки в свою легенду, настолько рада была ей поверить Мелисса. Клэр взяла на себя львиную долю обязанностей по уходу за больной, а сиделка с радостью готовила еду и прибиралась. Клэр и сама начала верить в то, что ее зовут Анной, а уколы и смена повязок стали привычным делом.

Несколько раз она звонила Питу, чтобы рассказать о выдуманных прогулках по парку с подругой и походу на концерт органной музыки. Муж всегда был сильно занят и едва ли прислушивался к тому, что она говорит.

Сиена поправлялась. Клэр с гордостью и любовью следила за ее успехами. С лица девушки сняли бинты, оставив лишь повязку на глазах. Конечно, кожа была покрыта ссадинами и мелкими шрамами, но они были уже не слишком глубокими и явно подживали.

Исцелялись не только раны Сиены. Выздоравливала и она сама. Надломленное циничностью и жестокостью Рэндалла Стайна древо ее души покрылось новыми тонкими веточками. Эти свежие проростки купались в материнской любви и день за днем меняли саму Сиену. Даже потеря денег и внешности не казалась для нее такой страшной теперь, когда она заново обрела любовь и поддержку Клэр. Девушка смогла примириться с мыслью, что может потерять зрение, а потому вслепую нащупывала опору в жизни, и опорой этой была мать. Сиеной владело странное спокойствие и довольство, словно все в ее жизни шло правильным и единственно возможным путем. Впервые в жизни она не считала власть, деньги и славу самой важной целью. Любовь к себе стала казаться глупым, неоправданным чувством, нелепым капиталовложением в судьбу. У Сиены появилось время поразмыслить над тем, скольких людей она несправедливо успела обидеть за такое короткое время.

Будущее казалось размытым, словно погруженное в туман. Оно страшило своей непредсказуемостью. Жизнь после восстановительного периода представлялась пустой и пугающей. Сиена не знала, как освободиться от власти Рэндалла. И все же она наметила свой путь. Сиена часто беседовала с матерью о Хантере, признаваясь в своем эгоизме и плача об утрате его доверия и любви.

– Я была такой гадкой, что противно вспоминать, – всхлипывала она на плече у Клэр. – Бедная Тиффани, как ей от меня доставалось! И за что? Просто потому, что я была избалованной сукой! – Клэр лишь молча качала головой, толкая инвалидное кресло по холлу к выходу в сад. – Боже, как мне стыдно, как чертовски стыдно! Хантер никогда не простит меня, ведь он столько терпел! Мама, мне так его недостает.

Клэр пыталась успокоить дочь, убеждая, что однажды Хантер ее простит и примет обратно.

– Если ты сумеешь доказать свою любовь, он поймет, – говорила она с жаром. – Те, кому ты была дорога, будут на твоей стороне, если увидят, как ты изменилась, милая.

– Ха! – горько воскликнула Сиена. Проведя рукой по траве, она ухватила пальцами ромашку и дернула на себя. Понюхав цветок, Сиена рассеянно улыбнулась. Лишенная зрения, она училась находить наслаждение в запахах и звуках. – Боюсь, не осталось тех, кому я была бы дорога. В списке никого нет. Я долго не общалась со старыми знакомыми, а друзей разогнала сама. Даже Инес меня не простит.

– Но ведь ты до сих пор и не пыталась сделать шаг навстречу и объясниться, – мягко возразила Клэр.

– А Макс! – продолжала Сиена, даже не слушая утешения матери. – Я постоянно мучила его, дергала по пустякам и трепала нервы. Неудивительно, что он нашел себе девицу попроще. А потом, когда он пытался принести извинения, предупредить меня насчет Рэндалла, я попросту выставила его из дома. Мне казалось, что моя боль дает мне право причинять боль другим. А ведь я хотела простить его и принять обратно, мама! Честное слово, хотела!

– Я понимаю тебя, детка.

– Но все так ужасно запуталось, что я не могла ничего решить. Эта жесткость Рэндалла, работа над фильмом и имиджем… они превратили меня в то, чем я никогда не являлась. Словно вытащили наружу все самое гадкое, похоронив все хорошее. – Сиена с досадой отбросила ромашку, с которой успела общипать все лепестки. – Мне казалось, что назад хода нет, поэтому я двигалась вперед, напролом, хотя на самом деле меня дергали за ниточки, как послушную марионетку. Что я за дура!

До чего же порой она похожа на Дьюка, думала Клэр. Сиена считала, что весь мир состоит только из черного и белого, из дурного и хорошего, отказываясь замечать полутона. Никогда не оглядываться, ни у кого не просить прощения! Так поступал Дьюк Макмаон, и Сиена целиком унаследовала это качество.

Бедная девочка! Такая одинокая, такая несчастная, собственными руками разрушившая свое счастье!

Клэр всей душой тянулась к дочери и хотела помочь, но понимала, что Сиене нужно время. Тридцать лет жизни с Питом научили Клэр, что гордый и принципиальный человек должен сам найти выход из ситуации и впредь поступать с учетом прежних ошибок. Сиена должна перебороть свой гонор и научиться слышать других.

– Постарайся пока не думать о прошлом, – посоветовала Клэр дочери. – Сконцентрируйся на том, что происходит здесь и сейчас. Это важнее.

Клэр сидела в кресле под густой зеленью яблони и читала. Сиена спала, и у нее выдалась свободная минутка.

В кармане тревожно заурчал сотовый.

Клэр достала телефон и глянула на экран.

«Дом».

Значит, звонит Пит.

Клэр настороженно огляделась, желая убедиться, что Мелиссы поблизости нет, и только после этого нажала на кнопку ответа.

– Дорогой! – воскликнула женщина бодрым голосом. – Как дела?

На том конце линии несколько секунд молчали.

– Это миссис Макмаон? – раздался знакомый женский голос. – Клэр? Это не Пит, это я, Тара.

Судя по голосу, собеседница была на грани нервного срыва. У Клэр мгновенно пресеклось дыхание.

Неужели Пит обнаружил подлог? Неужели понял, что она уехала вовсе не в гости к подруге?

– В чем дело, Тара? У тебя расстроенный голос. – Клэр пыталась придать своему тону уверенности. – Что случилось?

Еще одна пауза, которая показалась нескончаемой.

– Мне очень жаль, но у меня дурные вести. С Питом… беда.

– Что? Что с ним? – в ужасе воскликнула Клэр. Если Тара говорит о Пите таким тоном, случилось нечто непоправимое. – Да отвечай же!

– У него… сердечный приступ. – Клэр показалось, что голос Тары звучит где-то далеко, словно ей внезапно заткнули уши мягкой ватой. – Прошу прощения, но вам нужно срочно вернуться. Клэр, немедленно!

Глава 49

Клэр понадобилось несколько минут, чтобы переварить новость, затем она подобралась, стараясь думать о произошедшем беспристрастно.

Вернуться в Лос-Анджелес было необходимо. Должно быть, врачи отвезли Пита в отделение интенсивной терапии. Значит, надо встретиться с врачом и узнать, каковы прогнозы. Но сначала нужно решить, что делать с Сиеной. Теперь, когда девушке почти не требовались обезболивающие, а Клэр тайком перестала давать ей снотворное, та перебралась из крохотной комнатки без окон в более уютную гостевую спальню, из которой открывался вид на океан. Конечно, Сиена не могла оценить красоту вида, но уже могла определить, какая часть суток на дворе даже сквозь повязку. Это было благоприятным знаком.

Клэр торопливо вошла в спальню Сиены.

– Детка, проснись, это очень важно.

Она не знала, как лучше рассказать дочери о несчастье с отцом, поэтому предпочла спокойно, словно говорила о постороннем человеке, пересказать звонок Тары.

– Мне еще неизвестно, насколько серьезен приступ, – закончила она. – Остается молиться и надеяться на лучшее.

Лицо Сиены выражало тревогу за мать. Как бы сильно ни винила она отца в своих несчастьях, прежней самовлюбленной Сиены больше не было. Она знала о сильной, всепрощающей любви Клэр к Питу и сейчас всем сердцем ей сочувствовала.

– Мама, мне так жаль. – Сиена порывисто сжала руку матери. – Держись, ты молодец. Думаю, тебе нужно вернуться домой. Не беспокойся за меня, я все понимаю. Я справлюсь, ведь мне гораздо лучше.

– Ты же не думаешь, что я тебя оставлю в этом доме? – изумилась Клэр. – Об этом не может быть и речи!

Лицо Сиены не изменилось. Губы не дрогнули, горло не дернулось, как если бы девушка ожидала от матери подобных слов.

– Это невозможно. – Она медленно покачала головой.

– Что ты говоришь?! Я забираю тебя с собой. Ты не должна оставаться в доме этого маньяка. К тому же… – Глаза Клэр против воли наполнились слезами, она замолчала на секунду, чтобы вытереть их, надеясь, что Сиена не почувствовала слабинку в ее голосе. – Это может быть твой последний шанс повидаться с отцом. Мы уезжаем вдвоем, сегодня же!

Сиена снова покачала головой:

– Я не могу уехать, мама, пойми. Это слишком опасно. Рэндалл может приехать со дня на день, а я все еще не придумала, что ему противопоставить. Он может разрушить всю мою жизнь, испортить карьеру и репутацию, не говоря уже о деньгах. К тому же с ним приедет доктор Санфорд, он должен снять повязки и осмотреть мои глаза. Я не могу просто исчезнуть!

– Ради Христа! – не выдержала Клэр. – Да как ты можешь думать о карьере и деньгах, когда речь идет о твоей безопасности?! Умоляю, Сиена, поедем. – Она понимала, что будет вынуждена уехать, а оставлять дочь было более чем рискованно. Если Стайн узнает о визите фальшивой сиделки, он придет в бешенство, и Сиена может пострадать еще сильнее. – Забудь о Санфорде! Есть и другие доктора. В Лос-Анджелесе есть прекрасная клиника, где тебя осмотрят специалисты узкого профиля, а не продажные докторишки, которые закрывают глаза на преступления! Неужели ты можешь оставаться в доме этого ужасного человека после всего, что он с тобой сделал?

– Могу, мама. – Сиена села и закуталась в плед, словно защищаясь. – Я вынуждена. Речь о моей карьере, о моей жизни. Ты просто не понимаешь…

– Ах, я не понимаю? Вот как? Что ж, позволь тогда высказаться без обиняков. – Клэр встала. – Нет, пожалуй, я лучше тебе покажу.

Она наклонилась к дочери и принялась снимать бинты с ее глаз.

– Не нужно менять повязку, она же еще свежая, – попыталась воспротивиться Сиена. – Мелисса меняла ее утром.

Однако Клэр упрямо продолжала разматывать бинты, пока не сняла их совсем. Затем она чуть надавила дочери на плечи, принуждая опуститься на подушки.

– Я знаю, что я делаю, – настойчиво сказала Клэр. Сиена сквозь закрытые веки увидела, как на ее лицо упала тень матери, загородившая свет из окна.

– Что же именно ты делаешь?

– Я хочу, чтобы ты поняла, что этот псих с тобой сделал.

Сиена сжалась на постели.

– Нет! – Ей стало безумно страшно. Вдруг она почти утратила зрение? Вдруг она никогда больше не сможет видеть?

Почувствовав, как напряглось тело лежащей на постели дочери, Клэр погладила ее по волосам и прошептала на ухо успокаивающие слова. Затем она принялась осторожно снимать с глаз Сиены швы. Странно, у нее даже не дрожали руки. Хирургические нити и тонкие скобы легко выскальзывали из заживающей кожи, почти не причиняя боли, но сердце Сиены сжималось от страха.

– Вот и все, – сказала наконец Клэр. Мягким ватным тампоном она провела по закрытым векам дочери, стирая толстый слой мази с ресниц. – Я закончила.

Вытащив из сумочки зеркальце, она положила его возле дочери и снова погладила ее по волосам. Лицо Сиены было бледнее белой наволочки, на которой покоилась ее голова.

– Сначала левый глаз. – Клэр знала от Мелиссы, что этот глаз пострадал меньше. Доктор Санфорд говорил, что к нему как минимум должно вернуться слабое зрение. – Я осторожно приподниму тебе веко, ладно? – Сиена кивнула. – Поначалу будет режущая боль от яркого света. Только не паникуй.

Сиена почувствовала, как ей открывают левый глаз, и тотчас инстинктивно оттолкнула руку матери. Острая боль пронзила глаз, слезы потекли ручьем, смачивая пересохшую слизистую. Однако уже через пять секунд девушка смогла различить очертания комнаты и увидела чуть расплывающееся взволнованное лицо матери.

Облегчение накрыло Сиену с головой, так что она едва могла дышать.

– Господи, я вижу! – Поймав ладонь Клэр, она прижала ее к груди. – Черт побери, я не ослепла!

Однако через несколько минут ее радость померкла. Правый глаз почти не видел. Конечно, она смогла различить силуэты мебели и проем окна, но этим дело и ограничилось. Похоже, травма оказалась слишком серьезной. Клэр обняла дочь, пытаясь успокоить.

– Ты даже не представляешь, на что сейчас способна глазная хирургия. – Она тщетно пыталась говорить с воодушевлением. – Как только мы вернемся в Лос-Анджелес, я сразу же отправлю тебя к лучшему специалисту.

Лос-Анджелес. Даже мысль о родном городе наполнила Сиену паникой. Возможно, там ей частично вернут утраченное зрение. Но что еще ждет ее в Лос-Анджелесе?

Отец болен, возможно, даже умирает. Наверняка это станет их последним свиданием, болезненным, невыносимым. Решившись на визит к отцу, Сиена будет вынуждена пройти через все то, на что не хватало ее смелости долгие годы.

А еще в Лос-Анджелесе ждет Рэндалл.

Мать права, от него нужно бежать. Но в голове Сиены все еще крутились слова бывшего жениха. Он обещал раздавить и уничтожить ее, если она ослушается. Он не отступится, не остановится ни перед чем, чтобы стереть ее в порошок, смешать с грязью, и можно быть уверенной, что это ему удастся. Даже мысль о том, что она потеряет все то, к чему так долго шла, была мучительной, как агония.

– А теперь, милая, – ворвался в мысли Сиены твердый, деловитый голос матери, – я хочу, чтобы ты увидела свое отражение. – Она протянула дочери маленькое зеркало и ободряюще кивнула. – Ты готова?

Сиена судорожно вздохнула. Ей было страшно, но останавливаться она не собиралась. Девушка взглянула в зеркало.

Поначалу она не издала ни звука, только вжалась головой в подушку, словно пытаясь слиться с ней воедино. Замерев от ужаса, Сиена смотрела на чужака в зеркале.

Несколько недель подряд она изучала свое лицо на ощупь, пальцами, пытаясь понять, как велики повреждения. Однако ничто не могло подготовить ее к тому, что предстало глазам. Уродливый извилистый красный шрам, похожий на толстого червя, тянулся от внешнего угла правого глаза вниз, к линии губ. Именно сюда врезалась кромка стекла, располосовав лицо.

Вокруг глаз были многочисленные порезы, словно на веки обрушился метеоритный поток. Скула была сломана, ее форма изменилась, отчего лицо стало асимметричным. Вся левая половина от носа до уха казалась какой-то нелепой, словно кость выехала наружу, натянув кожу, как тонкую бумагу.

Выронив зеркало, Сиена уставилась на свои руки, украшенные теперь шрамами от осколков стекла. Пальцы казались тонкими и почти синими от худобы, сквозь кожу просвечивали голубые сосуды.

Сиене стало дурно.

Рэндалл уже уничтожил ее.

Нет, не так! Это она позволила себя уничтожить.

– Я знаю, что тебе сейчас нелегко, – мягко сказала Клэр, с болью глядя на дочь. – Но несколько минут назад ты утверждала, что не можешь уехать со мной. Ты была готова остаться здесь, с этим психом, говорила глупости о карьере и славе… Ты должна была увидеть собственными глазами, что он с тобой сделал. Прости. – Голос Клэр дрогнул, но она взяла себя в руки. – Ты просто не знала, и мне пришлось действовать напрямую, вот так вероломно. Карьера – это не самое главное в жизни, детка. Ты не просто можешь, ты обязана поехать со мной. Ради себя самой.

Сиена словно оглохла. Уничтожено было не только ее лицо. Рэндалл сломал ее дух, стер в порошок ее амбициозность и желание пробиться на вершину славы. Он раздавил ее, словно ребенок хрупкого жука.

Она стремилась во всем походить на Дьюка, жила его надеждами и мечтами, шла за ним шаг в шаг, медленно, но верно пробивалась в Голливуд, который стал ее сказкой и наваждением. Она зарабатывала деньги, славу и имя, с раннего детства ставила почти недостижимые цели и все-таки достигала их вопреки всему. Сиене казалось, что дедушка Дьюк одобрительно кивает, глядя на нее с небес, восхищаясь ее упорством и талантом. Даже после смерти деда Сиена продолжала воплощать в жизнь его мечту. Но какой ценой? Скольких людей она оттолкнула от себя? Сколькими пожертвовала? Скольких обидела? И была ли сама счастлива на этом пути?

Глядя на свое отражение, Сиена поняла, что главный человек, которым она пожертвовала, смотрит сейчас на нее из зеркала.

Она любила Дьюка. Любила, пока он был жив, и будет любить еще долгие годы после этого страшного момента. Но лишь сегодня Сиена поняла, что дед мог ошибаться. Дьюк топтал тех, кого считал слабее себя, не делая исключения даже для своей семьи. Но ведь именно слабость делает человека человеком, а жестокость превращает в отвратительное животное вроде Рэндалла Стайна, не знающего границ собственной воли, жестокого и жалкого одновременно.

«Да, – с горечью подумала Сиена, – Рэндалл был жесток, а я была слабой и податливой, держалась за него из страха и отчаяния, пыталась докричаться, но не могла».

Как Минни держалась за Дьюка.

Как Клэр держится за Пита.

Сочувствие к матери и бабке обрушилось на Сиену, угрожая затопить с головой. Много лет она презирала Клэр и Минни за слабость, пока однажды не повторила их путь. Чем отличалась Сиена Макмаон от своих предшественниц? Ведь Минни и Клэр во многом были лучше ее и смелее. По крайней мере обе любили мужчин, которые вытирали о них ноги. Она же никогда не любила Рэндалла. Так по какой причине тогда хваталась за него, словно утопающий за соломинку?

Деньги? Слава? Возможно.

Дьюк считал, что деньги и слава делают человека неуязвимым, и Сиена слепо, по-детски пыталась угодить деду даже после его смерти, разделив его убеждения. Она мечтала быть такой, как Дьюк, и куда завело ее следование за кумиром?

В венах Сиены текла не только кровь Дьюка. Она перемешивалась с кровью Клэр, и теперь, впервые в жизни, Сиена ощутила гордость при мысли об этом.

Солнце, перебравшееся на другую сторону горизонта, заглянуло в окно как-то неожиданно, торопливо, словно опасаясь опоздать. Сиена подслеповато моргнула.

Клэр бережно забрала из рук дочери зеркальце и погладила ее вялые пальцы. Сиена сжала ладонь матери.

– Окажи мне услугу, – произнесла она твердо, все еще жмурясь от яркого света.

– Конечно, детка, – нежно ответила Клэр и улыбнулась. Она мысленно молилась, чтобы у дочери хватило сил пережить этот страшный момент. – Все, что попросишь, мой ангел.

Сиена подняла глаза на мать и неожиданно улыбнулась:

– Собери мои вещи, пожалуйста.