Текст книги "Любимцы фортуны"
Автор книги: Тилли Бэгшоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)
– Это он-то склонен к насилию? – Она была так напугана произошедшей на ее глазах сценой, что предпочла единственную альтернативу страху – слепую ярость. – Да кто ты вообще такой, если считаешь себя вправе вламываться в чужой дом, орать и бросаться на людей?! Может, это у тебя в крови насилие, а, Макс? С чего ты взял, что можешь указывать мне, что делать? Почему ты думаешь, будто имеешь право судить других?
Макс открыл рот, собираясь ответить, но Сиена не позволила ему вставить и слова.
– Лучше погляди на себя! Ты не ангел во плоти, Макс! Если мне не изменяет память, именно ты в свободное время занимаешься тем, что тычешь членом в тупых сисястых официанток! Да как ты посмел ворваться сюда и открыть в моем присутствии свой поганый рот?!
– Ради Бога, Сиена! – воскликнул Макс, пытаясь вырвать руки из цепкой хватки охранников, но те только сильнее вывернули ему плечи вперед, заставив чуть наклониться. – Неужели ты не видишь, что я просто хочу тебе помочь? Я знаю, что виноват. Я знаю, что мне никогда не оправдаться. Но я желаю тебе счастья, а этот ублюдок Рэндалл подминает тебя под себя, лепит, как глину, и его творение чудовищно! Неужели ты этого не видишь?
– Нет, Макс, не вижу, – уже ровным голосом ответила девушка. – Рэндалл добр и заботлив. Он укрыл меня от неприятностей, предоставил поддержку и кров. Он щедр, как никто! – Сиена пристально глянула на Макса. – Знаешь, я действительно изменилась. Теперь я не общаюсь с неудачниками, предпочитая общество успешных людей. Я поняла, что нельзя верить никому, кроме самой себя. Но эту науку я постигла не благодаря Рэндаллу, Макс, нет. Ты научил меня этому!
Адская боль в предплечьях и душевные страдания Макса слились воедино. Он скрежетал зубами, опасаясь, что из глаз вот-вот потекут слезы. Он не мог уйти, оставив Сиену с Рэндаллом Стайном. Что, если они больше никогда не увидятся?
– Я люблю тебя, – сказал он, уже зная, что проиграл.
Несколько гостей восхищенно вздохнули.
– Это твои проблемы, – бросила Сиена. – К сожалению, Макс, мне известно, чего стоит твоя любовь. Поэтому я скажу прямо: больше никогда не попадайся мне на глаза. Никогда!
Он умоляюще смотрел на Сиену, но она с достоинством отвернулась, напоследок сделав знак охране.
– Выкиньте его вон.
Уже ночью Сиена лежала в постели, беззвучно плача и стараясь не разбудить спящего Рэндалла.
Она ожидала от любовника вспышки ярости, учитывая, что Макс свалил его на пол и публично выставил слабаком. Однако по окончании вечеринки Рэндалл не сказал девушке ни единого резкого слова. Остаток вечера он не только не был мрачен, но и вполне веселился и даже отпускал шуточки насчет Макса.
– Мне очень жаль, – сказала Сиена, когда разошлись последние гости. – Наверняка ты считаешь меня виноватой в том, что произошло. Такой прекрасный прием был испорчен.
– Вот уж нет, – весело усмехнулся Рэндалл. – Ты же знаешь Голливуд. Местной публике нравятся скандалы с разборками.
Сиена изумленно посмотрела на любовника.
– То есть ты не злишься?
Рэндалл улыбнулся, взял ее за руку и повел в спальню.
– Нет, я не злюсь. Сегодня вечером мне открылась одна истина, которой я готов с тобой поделиться. Твой бывший парень – всего лишь мальчишка. Он глуп. Он – ничтожество. – При этих словах Сиена опустила глаза и закусила губу. – Этой ночью Макс Десевиль будет спать в спальне дома, который ему не принадлежит и который он не может себе позволить. А я… я буду спать в роскошном особняке, – Рэндалл широким жестом обвел спальню, – причем вместе с тобой.
Он притянул Сиену к себе и жадно поцеловал. Его дыхание было кисловатым от шампанского, но девушка постаралась этого не замечать. И то хорошо, что Рэндалл не злился за испорченную вечеринку. И все же Сиена почувствовала облегчение, когда ее любовник сразу же вырубился, стоило ему оказаться на кровати. Этим вечером она была не готова к сексу. Ей хотелось полежать тихонько, наедине со своими мыслями.
Правда, мысли эти были не слишком радужными. Как бы достойно она не держалась с Максом, в душе царило смятение. Зерно сомнения, упавшее на благодатную почву, дало свои всходы.
Нечего было и пытаться обмануться саму себя: Сиена все еще любила Макса.
Она не была уверена в том, что способна простить его предательство, но, без сомнений, все еще любила.
Но даже теперь (а может, даже более чем раньше) она сознавала, что пути назад нет. Одной любви было недостаточно. Макс сумел дотянуться до нее, несмотря на многочисленные преграды, а она оттолкнула его, публично унизила и прогнала.
Гордость была самым уязвимым местом Макса. Сиена знала, что делала, когда пыталась задеть его гордость. Это давало ей гарантию, что он больше не вернется.
Оглядываясь назад, Сиена чувствовала себя бесконечно старой и жалкой. Череда потерь – сначала дедушка, затем родители и Хантер, теперь Макс – казалась нескончаемой цепью. Сиена так хотела изменить ход событий. Ей удалось снова сойтись с Хантером и найти любовь, возможно, когда-нибудь ей даже позвонила бы мать… наивные фантазии глупой, избалованной девочки.
Мир оказался куда более жестоким, чем она ожидала.
Сиена осталась одна, без друзей и родных. Кто знает, что теперь думают о ней Инес и Марша? А давно позабытые Джейни и Патрик Кэш?
Думая об этом, она тихо плакала в подушку, опасаясь даже шмыгнуть носом.
Она расставалась с людьми быстро, словно отрезая острым ножом воспоминания и теплые чувства. Но они возвращались, терзая ее по ночам. Почему жизнь Сиены складывалась так странно? Не потому ли, что она торопилась избавиться от людей раньше, чем им приходила в голову мысль избавиться от нее?
Хантер был прав, целиком и полностью.
Она стала такой же, как Дьюк.
И, осознав это, Сиена заплакала так горько, словно ее душа могла вытечь из глаз на подушку и больше никогда ее не тревожить своей неясной болью.
Часть третья
Глава 41
Макс сбежал с холма, стараясь внимательнее смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в коровьи лепешки, тут и там разбросанные на зеленой траве. За ним неслись трое хохочущих детей, возглавляемых Чарли. У каждого в руках был водяной пистолет с мощным помповым механизмом.
– Живым я вам не сдамся! – завопил Макс через плечо.
Неожиданно оступившись, он кубарем покатился по траве и, довольно ощутимо ударившись, остался лежать ничком, лицом вниз, прикрывая голову руками. При этом, не обращая внимания на ободранные колени, он смеялся.
Дети Аркеллов налетели на него как ураган и принялись обстреливать струйками воды. Волосы, футболка и шорты Макса вымокли насквозь.
– Получай, дядя Макс! – восторженно пискнула Мадлен, расстреляв весь водяной заряд пистолета ему за шиворот.
Резко перевернувшись на спину, Макс схватил девочку и опрокинул на себя, а она, хохоча, задрыгала ногами.
– Ладно, ладно, Мэдди, ты победила. – Он выпустил малышку и протянул ей руку для пожатия.
После этого двое мальчишек и Мадлен понеслись к дому, чтобы снова зарядить оружие водой, а Макс откинулся на травку, подставив лицо солнцу.
Стоял поздний июль, прошло полгода с того дня, когда Макс ворвался в дом Стайна с намерением забрать у него Сиену. После этого они не виделись. Спустя неделю после ужасного фиаско Макс собрал пожитки, продал на запчасти свою «хонду», попрощался с Хантером и вылетел в Англию. К тому моменту съемки короткометражек были окончены, актер (и начинающий продюсер) был удовлетворен, так что в Америке Макса ничто не держало. Он не желал жить не только в одном городе, но и на одном континенте с Сиеной, которую по-прежнему любил, но считал навеки потерянной.
Разумеется, Хантер пытался переубедить друга, но не преуспел и сдался. Аргументы Макса оказались слишком весомыми.
– Жизнь круто переменилась для всех нас, – сказал Макс другу по дороге в аэропорт, куда оба ехали в тягостном молчании. – Мне пора забыть о Сиене, уехать отсюда, где все дышит воспоминаниями о ней. Я должен найти свой собственный путь, а сделать это в Лос-Анджелесе невозможно, исходя из обстоятельств. Да и вам с Тиффани будет лучше вдвоем, вы и так слишком долго жили чужими проблемами.
Хантер пытался протестовать, но и он понимал, что Макс прав. Все, что ему оставалось, – уверить друга в том, что он всегда желанный гость в его доме, и пожелать ему удачи.
Настало время перемен.
Уже в аэропорту Хитроу настроение Макса пошло в гору, стоило ему увидеть, что за ним приехала вся семья брата. Трое детей гомонили так, что перекрывали обычный гул аэропорта, а завидев дядю, замахали самодельным плакатом с надписью: «Дядя Макс, дабро пажалавать!» Маффи помогала детям держать плакат и точно так же, как они, подскакивала от нетерпения на месте.
Генри делал вид, что вся эта суматоха совершенно к нему не относится, стоял в нескольких шагах от семьи с невозмутимым выражением лица. Однако, завидев брата, он заспешил к нему и сжал в объятиях не менее крепких, чем объятия его детишек.
– Привет, братишка, – сказал Генри, подхватывая сумку Макса. – Чертовски рад тебя видеть!
Генри сразу же бросились в глаза нехорошие перемены во внешности Макса – темные тени под глазами, осунувшееся лицо, но он об этом умолчал.
Естественно, Генри читал свежую прессу и был в курсе скандала, в котором оказался замешан его младший брат, пытавшийся воззвать к своей бывшей девушке. К сожалению, PR-машина, запущенная Рэндаллом, сильно исказила произошедшее на рождественской вечеринке, выставив Макса неотесанным болваном и скандалистом, мучимым ревностью. Даже Маффи благородно отказалась читать любимый «Инкуайрер», который вылил на беднягу Макса столько грязи.
Поначалу Макс прилетел к Аркеллам с намерением остаться до конца новогодних праздников, а затем подыскать себе недорогое жилье в Англии. Он прилетел на другой континент не только затем, чтобы убежать от своих демонов или найти уединение в доме брата. В Англию Макса также привели карьерные замыслы. Он решил-таки принять приглашение старого друга, своего однокурсника из Оксфорда, стать режиссером его последней пьесы, написанной для театра в Стратфорде. Спектакль хотели поставить к апрелю, чтобы показывать все лето, и приступать к работе надо было уже в январе.
Конечно, деньги, обещанные за режиссуру, были смешными, но Макс влюбился в пьесу, как только ее прочел. К тому же он не слишком нуждался в средствах, получив неплохие дивиденды с короткометражек, снятых в Лос-Анджелесе. Макс собирался арендовать небольшой коттедж неподалеку от театра, а по выходным ездить к брату, чтобы отдыхать с близкими. Однако жизнь распорядилась по-своему.
Захваченный с головой собственными проблемами, Макс даже не представлял, с какими трудностями пришлось столкнуться его старшему брату. Только оказавшись под Новый год в Англии, он выяснил, какой огромный долг висит на Генри. Ответив отказом на предложение Гэри Эллиса, бедняга начал потихоньку распродавать имущество тем, кто выказывал к нему интерес. Были заложены немногочисленные украшения Маффи, винтажная мебель и даже старинная пушка, вывезенная откуда-то из глубинки матерью Генри и подаренная сыну на двадцать первый день рождения. Всех этих мер едва хватало, чтобы выплачивать ежемесячные платежи банку. Детей пришлось забрать из частного учебного заведения и перевести в местную начальную школу, а Маффи стала подрабатывать фотографом, поскольку имела неплохие навыки.
– Признаться, – сказал Генри Максу, когда они уже выпили по паре порций виски и налили по третьей, – я поступил неразумно, отклонив предложение Эллиса. У меня был шанс не уронить лица и даже неплохо заработать. Сейчас парень заинтересовался землями неподалеку, в Свэнбруке.
– Не верю, что ты это говоришь, – удивился Макс. – Разве ты мог продать ферму и замок? Неужели ты согласился бы на то, чтобы твои земли превратили в развлекательный комплекс?
– Мы все равно потеряем земли, – вздохнул Генри, и в его голосе Максу послышалась покорность судьбе.
Он выглядел ужасно усталым и каким-то потерянным. Последние полгода Аркеллы день и ночь ломали головы, пытаясь найти какой-нибудь выход, любую уловку, которая отсрочила бы падение дамоклова меча. Все было тщетно, и любящими супругами постепенно овладело отчаяние. Обиднее всего было то, что ферма как раз начала приносить доход и вложенные в нее средства стали постепенно окупаться. К сожалению, этого было недостаточно для того, чтобы удержаться на плаву. Долг банку и налоговой службе был в тысячи, десятки, сотни тысяч раз больше.
– У нас просто не осталось выхода, – вздохнув, произнес Генри. – Можно было бы спасти земли, лишь выиграв главный приз в национальной лотерее. Сам понимаешь, какова вероятность. Вопрос не в том, сможем ли мы выиграть, а в том, когда именно мы проиграем. Долго ли еще мы продержимся?
Узнав, как серьезно положение Генри и Маффи, Макс решил остаться в замке. Он не мог помочь им деньгами, но по крайней мере был способен приглядывать в выходные за детьми и немного веселить всю семью. Тяжело было сознавать, что это самая большая помощь, которую он может оказать близким.
Так что идея со съемным жильем отпала сама собой.
К тому же, общаясь с Генри, его женой и детишками, Максу было проще забыть о своем разбитом сердце.
Стянув через голову мокрую майку и оттерев пучком травы теннисные туфли от навоза, в который он все-таки ухитрился вляпаться, Макс медленно побрел к замку.
Воскресенье выдалось теплым и солнечным. Позади остались три недели ежедневных репетиций. Новая пьеса, «Темные сердцем», шла в театре уже два месяца и неожиданно принесла Максу великолепные отзывы критиков, пожалуй, лучшие в его карьере. Билеты раскупались загодя, спектакли шли при полных залах, и у Макса появилось время отдохнуть. Похоже, прорыв все-таки состоялся.
Поднявшись вверх по холму, он приложил ладонь ко лбу, оглядывая зеленые луга и золотые от солнечных лучей стены замка, увитые дикими розами. Вид был таким красочным, словно взятым с рекламной картинки, и навевал ощущение покоя и безмятежности.
Страшно было подумать, как перенесет Генри потерю дорогих сердцу земель. Несмотря на то, что отъем фермы за долги был делом решенным, Макс до сих пор не мог поверить, что это случится. Вопреки здравому смыслу он продолжал надеяться, что какое-то удивительное событие помешает потере или хотя бы отдалит беду на бесконечно долгий отрезок времени. Однако придумать решение проблемы так и не удавалось.
Макс добрел до замка, вошел через массивную дверь в тень прихожей и сбросил испачканные туфли. Войдя на кухню в одних зеленых шортах, он как раз собрался снять их, чтобы забросить в стиральную машину, когда позади него раздался женский голос:
– Прошу вас, месье, не раздевайтесь. – В голосе слышался отчетливый французский акцент. – Должно быть, вы меня не заметили.
– Господи! – выдохнул Макс, торопливо поддернув шорты вверх и обернувшись к говорившей. – Откуда вы взялись?
– Я из Тулузы, – сказала девушка с мягкой улыбкой.
Скажите на милость, подумал Макс, оглядывая француженку. Сложно было сказать, кто из них больше покраснел.
– Из Тулузы, понятно, – пробормотал Макс. – Но я спрашивал вовсе не о городе. Мне было интересно… то есть, – он откашлялся, так как голос не слушался, – я хотел сказать…
– А вы кто? – спросила Маффи, появляясь в дверном проеме. В руках у нее была охапка детских вещей, которые она собрала для стирки. – Макс, тебе нужно что-нибудь постирать? Почему ты со своей гостьей торчишь в кухне?
Он ошарашенно оглядел обеих женщин, затем кинул затравленный взгляд на стиральную машину, словно белый агрегат мог разъяснить ему, что происходит.
– М-м… я не…
– Ладно, отдашь вещи позже, тут все равно целый ворох белья. – Маффи улыбнулась француженке. Это юное создание с короткой светлой стрижкой и небольшим чемоданчиком в руках (Макс только-только это заметил) смущенно улыбнулось в ответ. – А теперь познакомь меня со своей подружкой. – Маффи протянула девушке руку. – Я – Маффи Аркелл.
– Рада встрече, миссис Аркелл, – все с тем же чудесным акцентом ответила незнакомка. Она отодвинула чемодан ногой и встряхнула руку Маффи. – Меня зовут Фредерик.
Вслед за этим повисла долгая пауза. Маффи заметила недоумение на лице Макса и наконец поняла, что он совсем не знаком с француженкой. А та безмятежно улыбалась, полагая, видимо, что имени достаточно, чтобы внести в ситуацию ясность.
– Прошу прощения, Фредерик, – осведомился Макс, заставив взять себя в руки, – а кто вы такая?
Но прежде чем девушка успела дать ответ, Маффи хлопнула себя по лбу и с ужасом округлила глаза.
– Боже мой, вы – Фредерик, – прошептала она, бледнея. – Я думала, что много месяцев назад отменила вызов! Должно быть, я слишком закрутилась и не сделала этого вовремя! Какой ужас, Генри будет в бешенстве!
– Я что, упустил нечто важное? – спросил Макс. – Вы знакомы, или как? Какой вызов?
– Не совсем знакомы, – выдавила Маффи, затравленно глядя на француженку, которая теперь тоже казалась испуганной. – Я звонила в агентство с просьбой прислать мне на лето компаньонку по уходу за детьми. По программе «au pair» [1]1
Au pair – европейская программа для желающих поработать в другой стране. Агентство подбирает человека, который будет в течение определенного срока жить с полным пансионом в семье, присматривая за детьми, совершенствуя язык и получая деньги на карманные расходы.
[Закрыть]. Но боюсь, теперь это нам не по карману.
К тому моменту, как Макс уединился в своей комнате, чтобы сменить мокрые шорты на старые брюки Генри, и оставил двух женщин в кухне за чашкой ромашкового чая, ситуация немного прояснилась.
Поняв, что ее никто не ждал, Фредерик поначалу расстроилась, а затем решила не менять своих планов. Она потратила крупную сумму на перелет из Франции в Англию, поэтому не могла уехать сразу же. Макс предложил девушке оплатить обратный рейс, но она приняла решение задержаться у Аркеллов. По ее словам, помощь по дому и уход за детьми – самое малое, чем она может расплатиться за проживание в другой стране, да еще в столь чудном месте. Такой вариант устраивал всех, а Маффи получала больше времени на работу фотографом.
Когда Генри вернулся с очередной невеселой встречи с управляющим фермой, Фредерик уже приняла ванну, разложила вещи и играла в «Монополию» с детишками за кухонным столом. Маффи чистила картошку и болтала с гостьей.
– Привет, дорогой, – сказала она, не поднимая на мужа глаз. – Как прошла встреча? Познакомься, это Фредерик, моя новая компаньонка. Она из Франции.
– Здравствуй, Фредерик, – автоматически ответил Генри, настолько погруженный в себя, что едва ли обратил внимание на незнакомку. – Или лучше сказать bonjour?
– Папа, у тебя отвратительный французский, – заметил Чарли, не отрывая глаз от своих карточек. – К тому же Фредерик отлично знает английский. Правда, Фредди?
– Мы зовем ее Фредди, – пояснила отцу Берти. – Ей нравится, когда мы так ее зовем.
Похоже, они уже считали француженку своей подружкой.
– Bonjour, месье Аркелл, – застенчиво сказала девушка, вставая с места, чтобы пожать Генри руку. – Я счастлива, что приехала в ваш дом, он прекрасен. И мне очень нравится ваша семья. Надеюсь, я не помешаю?
– И я на это надеюсь, Фредди, – устало сказал Генри, осторожно обнимая жену за талию сзади и целуя в шею. – В последнее время мы несколько закисли, правда, Маффи? Нам не помешает свежее дуновение из Франции.
– Значит, Фредди останется на все лето, да, папочка? – тотчас спросила Берти, восхищенно глядя на свою новую «подружку».
– О, пусть лучше остается навсегда! – подхватила Мэдди.
Фредерик рассмеялась.
– Ну, навсегда-то я не останусь. Может статься, уже завтра я вам страшно надоем.
– Нет, не надоешь! – с чувством ответила Мэдди. – А у тебя есть муж? Или парень?
– Мадлен! – окликнула ее Маффи, закидывая очищенную картошку в необъятную соусницу и бухая ее на плиту. – Не лезьте к несчастной Фредерик. Вас не касается ее личная жизнь.
– Ничего страшного, – сказала девушка. – Нет, Мадлен, у меня нет парня. То есть у меня был парень, но не так давно мы расстались.
– Вот и классно! – Девочка довольно ухмыльнулась. – Значит, ты можешь выйти замуж за дядю Макса. Он тоже расстался со своей подружкой. Вы, взрослые, постоянно расстаетесь. И как вам не надоедает? – философски заметила она.
– Надоедает что? – спросил Макс, входя в кухню из сада, где сидел на скамеечке с бокалом вина. – Привет, Генри. Не знал, что ты уже вернулся. Как все прошло?
– Дерьмово, – процедил Генри и смущенно улыбнулся француженке. – Но речь не о моей встрече. Твоя племянница успела сосватать тебя за нашу очаровательную гостью.
– Глянь на него! – восторженно завопила Мэдди. – Фредерик, ведь он такой красивый! Тебе нравится?
Девушка густо покраснела и опустила глаза.
– Короче, вы приговорены к алтарю, – подвел итог Генри.
– Дорогой, прекрати подначивать, – бросила Маффи, которая разглядела за добродушной улыбкой Макса скрытое неудовольствие. – Лучше налей брату еще вина, и катитесь оба из моей кухни. Это не место для мужчин! Я пытаюсь приготовить вам ужин, а вы тут устроили цирк, словно подростки. Вон!
* * *
В саду братья сели рядом на старой скамеечке, потягивая вино и любуясь тем, как тяжелое малиновое солнце медленно опускается за холмы.
– Что, все прошло хуже, чем ты ожидал? – спросил Макс, имея в виду встречу с Ричардом.
Ричард был управляющим фермой, простым трудягой, которого Генри нанял пару сезонов назад и работой которого был весьма доволен.
Брат кивнул:
– Да, все просто ужасно. Несмотря на то что ферма начала приносить доход, этого слишком мало, чтобы отдалить банкротство. Если бы не субсидии, мы с Маффи давно бы уже лишились всего, что имеем. Придется отдать за долги еще два участка, как ни крутись. Ума не приложу, что делать! – Генри помолчал. – Мне не хочется об этом говорить. Давай лучше перемоем косточки Фредерик, твоей новой невесте. Как она тебе?
– Ой, перестань, – отмахнулся Макс. – Она не в моем вкусе.
Генри скептично поднял бровь.
– Ну, не знаю, мне кажется, она хорошенькая. И кстати, я помню, как ты и про Сиену говорил, что она не в твоем вкусе. Кажется, однажды ты сказал, что только дьявол мог бы придумать соединить вас вместе. Разве не так?
– Это было очень, очень давно, – сказал Макс куда более раздраженно, чем хотел бы. Заметив, что брат обескуражен его тоном, он смущенно улыбнулся. – Извини, братишка. Давай просто не будем говорить о Сиене?
– Как скажешь. – Генри поймал губами кусочек льда, плававший в бокале, и задумчиво его разгрыз. – Давай лучше снова обсудим твою пьесу. Кажется, это единственное предприятие, которое на данный момент приносит доход.
Макс, который все еще думал о Сиене, промолчал.
– Что-то не так? – обеспокоился Генри. – Только не говори, что и пьеса дышит на ладан!
– Все в порядке, – заверил брата Макс. Лицо его просветлело. – Отзывы на «Темных сердцем» появились во всех изданиях, представляешь? На днях Ангус, тот парень, что написал пьесу, давал интервью «Санди таймс». После этого на спектакль повалило еще больше народу. Впрочем, эта реклама была даже несколько лишней, и без того билеты раскупились заранее. Люди бронируют места вплоть до сентября!
– Ничего себе! – восхитился Генри.
– Кстати сказать, тут парочка продюсеров из Нью-Йорка собирается приехать в Стратфорд, чтобы со мной встретиться, – продолжал Макс воодушевленно. – Знаешь, я никак не мог ожидать, что пьеса будет иметь такой успех. Это самое удачное из моих предприятий.
– Ты молодец, – похвалил Генри. – Я всегда говорил, что ты прорвешься. Кстати, как вы делите проценты?
– Шестьдесят забирает Ангус, а сорок уходит ко мне, – ответил Макс. – Правда, на тех ребят из Нью-Йорка я не слишком рассчитываю, все-таки американцы предпочитают мейнстримовые проекты, а не авторские. Даже странно, что они так мной заинтересовались. Ведь я работаю в Стратфорде, а не на Бродвее.
– Предлагаю выпить за то, чтобы с этого момента твоя карьера резко пошла в гору! – воскликнул Генри. Братья чокнулись так сильно, что едва не расплескали содержимое бокалов. – Должно же хоть кому-то из нас повезти!
Их приятное времяпровождение было прервано детским воплем из окна кухни.
– Папа! Дядя Макс! Скорее сюда! – кричал Чарли. – Начинается «Команда»!
Макс усмехнулся. Ему нравилось, что дети увлеченно следят за перипетиями сюжета «Команды», героического сериала, в котором снялась Тиффани. Чарли, кажется, и вовсе влюбился в девушку Хантера и каждый вечер умолял Макса пригласить ее к Аркеллам. Причем, уточнял мальчик, желательно без Хантера.
– Идем! – крикнул Генри. – Что ж, дядя Макс, поднимай задницу и пошли, – велел он. – Ты же знаешь, как расстраиваются малыши, если мы пропускаем хотя бы одну минуту из серии.
– Несусь на всех парусах, – заторопился Макс. – Не будем волновать твоих чертенят.
