Текст книги "Любимцы фортуны"
Автор книги: Тилли Бэгшоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)
Глава 46
Когда она очнулась, то обнаружила себя сидящей на постели, опершись о спинку. На ней было только белье, руки были больно связаны за спиной. Рэндалл сидел в кресле рядом с кроватью. Он пристально смотрел на нее, у ног стояла полупустая бутылка бренди. От него сильно пахло спиртным.
Когда он заговорил, голос звучал невнятно:
– Что, очнулась, тупая сука? Ты подставила меня, дура! Не могла держать себя в руках?!
Сиена чуть отодвинулась от него, пытаясь унять страх. Вся правая половина лица горела огнем и явно распухла. Она глянула на часы и поняла, что уже два часа ночи. Последнее, что ей запомнилось, был ужасающей силы удар кулаком. Тогда Рэндалл был еще трезв, но у него было полно времени, чтобы напиться.
– Рэндалл, развяжи мне руки, пожалуйста. Это же просто нелепо!
Сиена старалась говорить твердым, спокойным тоном, надеясь, что это подействует на Стайна отрезвляюще. Она всегда знала, что он груб и даже склонен к насилию, но никогда не видела его в подобном состоянии. По крайней мере с ней он всегда знал меру.
– Так, значит, ты думаешь, что могла бы достичь подобных высот без моей помощи, да? И Люк, выходит, так думает? Я верно понял? – Рэндалл встал и очень медленно направился к Сиене со стаканом в руке.
– Конечно, нет, – торопливо произнесла она. – Я многим обязана тебе. – Ей отчаянно хотелось, чтобы ее голос не дрожал от страха, но ничего не получалось. – И Люк тоже это знает. Он не хотел тебя задеть.
– Заткнись! Я не хочу и слышать о Люке!!!
Голова Сиены вдруг едва не раскололась, в левом виске тяжело ухнуло и взорвалось болью, хотя она и не успела понять, что произошло. Все вокруг замедлилось в несколько раз, а затем понеслось стремительно. Через секунду девушка почувствовала, как по виску потекло что-то теплое, заливая глаз и попадая в открытый от ужаса рот.
Только после этого она поняла, откуда взялась эта странная боль: Стайн разбил ей о голову стакан.
Она не могла даже схватиться за голову, потому что руки были связаны, не могла понять, как сильно разбит висок и почему она словно ослепла. Все вокруг будто плавало в крови, утопая в алом и густом сиропе. Ужас, последовавший вслед за этим, был животным, каким-то всепоглощающим, стиравшим даже боль.
Рэндалл ударил ее снова, и Сиена ощутила, как кусок стекла вошел в бровь, разрезая тонкую кожу века. На мгновение она лишилась сознания, но тотчас пришла в себя, ничего не соображая.
– Господи! – взвизгнула девушка, глотая кровь. – Что ты со мной сделал?!
Рэндалл застыл на месте, изумленно глядя на разбитый стакан в своей руке, словно видел его впервые. У него были порезаны пальцы.
– Сиена, – произнес он безжизненным тоном, словно зомби. – Прости. Черт. Прости… Дай… дай, я помогу.
Негнущимися пальцами он достал из кармана платок и потянулся к Сиене рукой, но она нечеловечески завыла и отпрыгнула на постели, дрыгая ногами, словно гигантский паук.
– Уйди! Не тронь! Не тронь!
Одной ногой она случайно попала наклонившемуся Стайну по носу, разбив его в кровь. Он охнул и инстинктивно ударил ее не глядя. Кулак попал в грудную клетку, по тем самым ребрам, что были сломаны в аварии год назад.
Сиена скорчилась в агонии. В этом положении ее настиг еще один удар, пришедшийся в левую часть лица. Челюсть хрустнула.
Даже адреналин, бурливший в крови, не мог унять жестокой боли от побоев. Рэндалл был крупным, сильным мужчиной, и даже не будь руки Сиены завязаны, она не смогла бы с ним справиться. А сейчас она была беззащитна, связана и в плену страха, какого никогда в жизни еще не испытывала.
Белые простыни под ней обагрились пятнами. Девушка ежесекундно впадала в полузабытье, которое никак не могло накрыть ее с головой, ослабляя боль и мучения.
Когда Рэндалл снова приблизился, у Сиены уже не было сил сопротивляться. Каким-то осколком сознания она знала, что он развязывает ей руки, ненадолго уходит, а затем возвращается с ворохом полотенец, смоченных водой.
Когда Стайн присел рядом на постель, девушка потеряла сознание, но снова очнулась, когда он попытался неловко промокнуть ей висок и глаз. Боль была нестерпимой.
Вслед за этим все же наступило небытие, долгожданное и прохладное, унося страдания. Последнее, что запомнила Сиена, был Стайн, сидящий на краю постели с окровавленным полотенцем в руке. Он раскачивался из стороны в сторону и повторял:
– Зачем, Сиена? Зачем ты заставила меня это сделать?
– Сделаю все, что в моих силах. Предупреждаю, прогноз неутешительный.
Сиена очнулась, услышав незнакомый голос. Она попыталась открыть глаза, чтобы оглядеться, но ничего не вышло. Она лишь испуганно зашарила ладонями по постели.
– Кто здесь? Я ничего не вижу. Почему я ничего не вижу?!
Затем раздался голос Рэндалла, собранный, почти деловой. Похоже, он стоял в дальнем конце помещения и не делал попыток приблизиться, что немного успокоило Сиену.
– Ты в частном хирургическом отделении, дорогая. Это Беверли-Хиллз. Доктора тебя подлатают.
– О чем ты? Какие доктора? – На Сиену накатила волна паники. – Черт тебя возьми, Рэндалл, я не могу открыть глаза! Что ты со мной сделал?!
– Что я с тобой сделал? – изумленно повторил тот, сделав акцент на слове «я». – О чем ты говоришь, Сиена?
– Постарайтесь успокоиться, – сказал второй голос раньше, чем она успела ответить. Он звучал мягко и был совсем рядом. Говоривший либо сидел на постели Сиены, либо на стуле поблизости. – Я сделаю вам укол. Это поможет расслабиться и снимет боль.
Девушка ощутила короткий укол в руку, и по вене поползло легкое, прохладное покалывание. Голова почти сразу потяжелела и обмякла на подушке. Сердце забилось медленнее и спокойнее. Ощущение было почти чудесным.
– У вас была травма, – продолжал голос. – Я – доктор Санфорд. Сделаю все, чтобы вы скорее поправились.
– Но я ничего не вижу, – прошептала Сиена. Даже невзирая на наркотический ступор, она не могла позабыть о том, что беспокоило ее сильнее всего.
– Рэндалл сказал, вы упали, – сочувственно пробормотал доктор. – Прямо на стеклянный столик. У вас задеты глаза. Пока отек слишком велик, чтобы можно было делать прогнозы. Потребуется операция, но ее успех не гарантирован. Вы подпишете согласие на операцию, Сиена?
Она мучительно застонала, а затем надолго умолкла. Размышления заняли несколько минут.
– Я… хочу говорить с полицией… – Приходилось сильно напрягать мозги, чтобы сосредотачиваться на предмете разговора. – Я должна написать заявление. Рэндалл избил меня.
Врач тихо вздохнул и с тревогой посмотрел на клиента. Стайн не впервые привозил в его отделение избитых девушек среди ночи или рано утром. Однако раньше это были проститутки или начинающие старлетки, но не всемирно известные звезды. Да и травмы их были не столь серьезными, как у Сиены Макмаон.
Случай был почти безнадежный. Лицо бедняжки напоминало кровавую кашу. Было ясно, что Сиене никогда уже не стать прежней.
Рэндалл, да и сам доктор, ради своей безопасности, надеялись, что после перенесенных побоев Сиена потеряет память. Однако этого не случилось.
– Полиция? Что ж, это ваше право, – осторожно сказал врач. – Но пока важнее сосредоточиться на лечении. Думайте сами. Я вас оставлю на пару минут с вашим…
– Нет! – взвизгнула Сиена, которую мысль о предстоящем разговоре с Рэндаллом привела в ужас.
– Ладно, ладно, – пробормотал доктор Санфорд, гладя девушку по руке, пока она не задышала спокойнее. Несмотря на солидные суммы, которые он получал от Рэндалла, помогая в «трудные моменты», доктор чувствовал отвращение к своему клиенту. Отвращение, которое сегодня возросло многократно. Бедняжка могла погибнуть. Если бы Санфорд не был замешан в предыдущих историях Стайна, то сегодня незамедлительно пошел бы в полицию. – Обещаю, вас никто не обидит. Я буду за дверью. – При этом он бросил виноватый взгляд на Рэндалла, опасаясь его разозлить.
– Оставайся на месте, или я закричу, – предупредила девушка, когда дверь палаты мягко закрылась.
Рэндалл понял, что рисковать не стоит.
– Ладно, – холодно сказал он. – Однако советую хорошенько подумать, прежде чем вопить на все отделение. И в полицию обращаться не вздумай.
Он достал сигариллу и щелкнул зажигалкой. Сиена почувствовала, как сладковатый дымок потянулся по палате.
– Давай-ка взвесим твои шансы, – предложил Рэндалл. – Ты звонишь в полицию и сообщаешь, что я тебя избил. И что получится? Твое слово против моего, вот и все.
– Мне кажется, – с насмешкой сказала Сиена, – что мои травмы говорят сами за себя.
– Правда? – Рэндалл махнул рукой, забыв, что его жеста не видят. – Что ж, возможно. А может, слово уважаемого и очень – заметь, очень – щедрого продюсера сыграет более важную роль в расследовании? Учитывая, что пострадавшая известна своей эмоциональной нестабильностью… Кто знает?
Сиена хотела протестовать, но ощутила внезапную усталость.
Рэндалл довольно усмехнулся:
– А если и дойдет до суда, прикинь свои шансы. Как насчет судебных издержек? Кто их оплатит?
– Что ты несешь? – дрожащим голосом спросила Сиена. – У меня есть и собственные деньги, не забывай.
– А, ты про те двести пятьдесят восемь тысяч долларов? – издевательски спросил Стайн. Сиена похолодела. – Ты ведь помнишь, что пару миллионов, которые у тебя были, ты предложила мне инвестировать? Так вот, я неудачно вложил твои деньги. На твоем счету две с половиной сотни тысяч.
– Лжец! – крикнула Сиена. – Это невозможно! Ни один глупец не может потерять два миллиона всего за год! Ты обворовал меня. И вернешь все до последнего цента!
– Судиться будешь? Ха! Это опять-таки требует средств, и немалых. – Рэндалл выпустил колечко дыма и полюбовался тем, как оно скользит к потолку. Сиена давненько не спорила с ним, и стычка даже доставляла ему удовольствие. – А знаешь, пожалуй, я тоже подам на тебя в суд!
– Что? Подашь в суд на меня? Да за что? – Ей хотелось расхохотаться, но даже лекарство не снимало до конца боли в груди. – Уж не за то ли, что разбила лбом твой любимый стакан? Или испачкала своей грязной кровью твою постель?
– Интересная мысль. Но нет. Я подам на тебя в суд за то, что по твоей вине сейчас отложены съемки. И за клевету, если ты подашь в суд за нанесение увечий. Кстати, съемки придется не отложить, а попросту закончить. Видишь ли, дорогая, с таким лицом, которое у тебя сейчас, едва ли возможно играть красотку Пегги. Ты напилась и упала на стеклянный столик, дурища! Боюсь, от твоей ослепительной красоты ничего не осталось.
И он принялся хохотать, но Сиена уже не слушала. Она и так в течение всего разговора с трудом старалась не терять нить, а теперь и вовсе ничего не соображала. Одно было ясно: она попала в западню, из которой нет выхода.
Узнает ли она себя, взглянув в зеркало после лечения? И сможет ли вообще взглянуть в зеркало, если глаза слишком пострадали от побоев?..
Сиену затошнило.
– Дай… что-нибудь… – Она зажала руками рот.
Рэндалл ткнул ей в руки судно. Он следил за тем, как девушка корчится, пока опустошался желудок, с каким-то патологическим интересом.
Боль в грудной клетке была такой сильной, что каждый спазм отдавался в ребрах и даже в сердце. Свесившаяся на сторону голова ощущалась Сиеной словно огромный распухший шар, покрытый коркой крови.
Когда спазмы кончились, она уронила голову на подушку и заплакала. Стайн понял, что она сдалась.
Он тихо забрал судно и отнес в дальний угол палаты, брезгливо зажимая нос. Затем заговорил, и голос его звучал тихо, но угрожающе:
– Если ты попытаешься связаться со мной, Сиена, я раздавлю тебя. – Девушка молчала. По сути, он уже это сделал. – Но если ты прикроешь рот, я тебе помогу. В меру своих сил, конечно. Мы придумаем убедительную историю, которую публика сожрет за милую душу, обливаясь слезами сочувствия. Может, я даже верну тебе часть денег.
Сиена ни на секунду не поверила. Но разве у нее был какой-то выбор? Она осталась одна, без семьи, без друзей, к которым можно обратиться за помощью. Да и что бы сказали близкие, увидев, в каком она состоянии, и узнав, что она сама позволила событиям зайти так далеко? Карьера модели и актрисы была для нее закрыта, денег не осталось. А лечение могло стоить огромных денег.
Выбора не было.
– Чего ты от меня хочешь? – спросила Сиена устало. Рэндалл выдержал паузу, наслаждаясь ее беспомощностью.
– Ничего. Просто держи язык за зубами, а я позабочусь об остальном. Если потребуется операция, все будет оплачено. Затем ты исчезнешь на длительный срок, пока будет идти заживление шрамов. У меня есть дом в Нантукете. – Казалось, Стайн обращается даже не к Сиене, а просто мыслит вслух. – Там ты и укроешься.
– А как же фильм? – жалобно спросила девушка.
– Пока придержим съемки, но, боюсь, шансов на возобновление нет. Переснимать готовый материал на этом этапе с другой актрисой слишком затратно… – Стайн умолк, решив не мучить Сиену больше. Как только она сдалась, это перестало доставлять ему удовольствие. – Может, ты поправишься и тебе удастся вернуться к работе. Правда, съемки все равно будут отложены, а это недешево.
Затушив сигариллу, он присел на кровать рядом с Сиеной. У девушки не было сил сопротивляться, и она даже не отодвинулась. Это пробудило в Рэндалле слабое сочувствие, хотя он и не любил слабых соперников. И все же именно он был виновен в травмах Сиены. Он изуродовал ее и теперь жалел о содеянном.
– Прости меня, – сказал Стайн тихо и взял девушку за руку. – Я не хотел, честно. Я буду заботиться о тебе, если ты позволишь.
Она не ответила, и несколько секунд стояла тишина, пока в дверь не постучал доктор Санфорд. Видя, что его клиент и подопечная пришли к соглашению, он почувствовал облегчение вперемешку с чувством вины.
– Сиена согласна на операцию, – сказал Рэндалл с широкой улыбкой, словно жених, сделавший предложение и получивший согласие на брак. – Можете приступать, когда сочтете нужным.
– Это действительно так? – на всякий случай спросил доктор, чуть потеснив Стайна и взяв Сиену за руку. – Вы подпишете необходимые формуляры?
– Учтите, что вам придется управлять моей рукой. Я же ничего не вижу, – с горькой усмешкой напомнила Сиена. Голос у нее был тоненьким, словно у маленькой девочки. – Но я все подпишу. Хочется поскорее с этим покончить.
Операцию сделали на следующий день.
Хирург вынес вердикт: левый глаз сохранит частичное зрение, хотя осколком стекла была повреждена артерия, питающая глазное яблоко кровью. Зато второй глаз скорее всего вообще не будет видеть, поскольку стеклянное крошево изрезало роговицу. В любом случае окончательный диагноз можно будет поставить лишь спустя несколько недель, когда с глаз Сиены будут сняты бандажи и повязки.
Пресса бурлила от любопытства, строя различные догадки относительно мистического исчезновения мисс Макмаон. В это время героиня газетных сплетен, опьяненная мощной дозой морфина, лежала в спальне никому не известного дома Стайна в Нантукете, из-за бинтов напоминая египетскую мумию. В комнате не было ни единого окна, не горела ни одна лампа, но даже если бы крохотный лучик света проник в спальню, Сиена бы его не увидела.
О ее местонахождении было известно только Рэндаллу, доктору Санфорду и Мелиссе, частной сиделке, нанятой для ухода за несчастной. Сиену и Мелиссу тайно доставили сначала в Бостон на личном самолете Стайна, а затем на остров с помощью катера. Рэндалл скормил папарацци версию о нервном истощении актрисы, нуждающейся в уединении и покое. На пресс-конференции он заявил, что съемки «Второй мировой» временно приостановлены.
Последовал взрыв возбуждения, когда все газеты и каналы трепали новость, пока не затрепали до дыр и благополучно забыли, переключившись на сплетни посвежее.
Хантер несколько раз звонил Рэндаллу домой, пытаясь выяснить, куда пропала Сиена, но был вынужден сдаться, когда тот предъявил газетчикам письмо за подписью девушки, в котором она просила оставить себя в покое и дать время на небольшой отпуск.
К немалому удивлению и облегчению Стайна, скандал канул в Лету, так и не разразившись. О Сиене просто позабыли и уже через месяц почти не вспоминали о том, что Сиена Макмаон вообще существовала в этом мире.
Глава 47
Клэр сидела в хвостовом отсеке маленького самолета и смотрела в иллюминатор на раскинувшееся внизу побережье Бостона.
Она оделась слишком жарко для летнего дня – в твидовую юбку и белую льняную блузку, седеющие светлые волосы были убраны под шелковый шарфик, очки от Кристиана Диора скрывали взволнованный, напряженный взгляд.
Такому наряду было свое объяснение: никто из пассажиров самолета не обращал на нее внимания и едва ли смог бы описать через десять минут после схода на землю. Короткий перелет из Бостона в Нантукет, и Клэр затерялась среди таких же неприметных людей, что сновали по аэропорту в этот жаркий день.
Выйдя на улицу, Клэр сильнее сжала рукой ручку небольшого чемоданчика и зашагала по направлению к только что нанятому «шевроле», ничем не отличаясь от других добропорядочных матрон, спешащих поскорее очутиться в прохладе своих летних домов.
Еще в самолете Клэр все взвесила и теперь твердо шла к своей цели. Пожалуй, где-то в глубине души она всегда знала, что однажды просто выйдет из дома и направится на поиски своей блудной дочери.
С того момента, как она наняла Билла Дженнингса для слежки за Сиеной, ее жизнь превратилась в эмоциональную пытку, но обрела смысл. С одной стороны, было невыносимо жить одной жизнью с собственной дочерью, не имея возможности перекинуться с ней и словечком. С другой – ужас от мысли, что о слежке может узнать Пит, день за днем превращал Клэр в издерганную неврастеничку, поминутно оглядывающуюся и трясущуюся, если муж начинал смотреть на нее «как-то не так». Но Пит все больше отдалялся от жены, жил одной работой и почти не интересовался ее досугом. Возможно, именно одиночество и толкнуло Клэр на первую встречу с детективом.
Получив первый отчет Дженнингса, она испытала доселе неведомый восторг. Дрожащими руками она перебирала фотографии с Сиеной, вглядывалась в любимые черты, пытаясь найти оправдание, толкнувшее ее на разрыв с дочерью. Здесь были снимки с киностудии, из ресторанов и супермаркетов, а также более дорогие, сделанные, видимо, через окно с сильным приближением, где Сиена без косметики и укладки просто сидела на диване, читая. На самых первых фотографиях, спустя пару недель после аварии, Сиена казалась счастливой, и это грело душу Клэр.
Следующие отчеты были не столь радужными: Сиена жила в заточении, частенько грустила и была подавлена, хотя также лучезарно улыбалась в телеобъективы. Эта потаенная грусть едва не толкнула Клэр на признание мужу, и лишь страх перед его гневом удержал ее рот на замке. Возможно, она надеялась, что одиночество вынудит Сиену на контакт с семьей, но этого так и не произошло.
Поспешное исчезновение дочери явилось для Клэр знаком, что пора действовать. У Билла почти не было сведений о положении дел, но он предполагал, что Сиена попала в беду. Целых три недели он выслеживал Стайна, прежде чем смог выяснить адрес его дома в Нантукете.
Клэр поняла, что время колебаний прошло.
Шесть лет разлуки были не в счет. Теперь никакая сила не могла удержать Клэр от того, чтобы сесть на самолет до Нантукета.
Она ехала к Сисконсету, попутно проверяя телефон на наличие сообщений от Пита. К счастью, тому и в голову не пришло поинтересоваться, как проводит время жена.
Машина медленно двигалась вдоль приземистых домов, окруженных газонами и цветниками. Эта зелень вносила хоть какое-то умиротворение в скучный, болотистый пейзаж. Хотя цены на недвижимость Нантукета сильно выросли с восьмидесятых годов, дома здесь были довольно скромными – ни в один участок не вложили больше пяти миллионов. Впрочем, это отсутствие роскоши среди суровых пейзажей острова казалось каким-то правильным, естественным и таило особое очарование. Клэр уже порядком наскучили помпезные, вульгарные сооружения с эркерами, колоннами и огромными окнами, которых она насмотрелась в Лос-Анджелесе, поэтому сейчас ее взгляд отдыхал. Большинство владельцев собственности Нантукета вполне могли себе позволить «феррари» и личный самолет, но сама атмосфера острова не располагала к лишнему шику и богатству, выставленному напоказ.
Местные жители не спешили переезжать в другие районы страны, предпочитая уединение, и гордились тем, что живут в одном и том же доме уже не одно поколение. В этом была какая-то загадка, как если бы недвижимость здесь оценивалась не деньгами, а по какой-то иной шкале, неведомой тем же ньюйоркцам.
В Сисконсете широкие, приземистые дома и вовсе сменились небольшими коттеджами, производившими впечатление каких-то кукольных с их белыми оконными рамами и перильцами, дикими розами, взбирающимися по стенам, и тщательно подстриженными кустарниками. Некоторые особо ревностные любители живой изгороди выстригали из кустов фигуры китов с задранными хвостами, в память о страницах истории Нантукета, посвященных китобойному промыслу.
Клэр не была на острове с юности, но с шестидесятых почти ничего не изменилось, и ориентироваться оказалось довольно просто. Она проехала мимо ресторана «Шантеклер», где частенько отдыхали богатые молодожены с Восточного побережья, попивая на широкой террасе шампанское и поедая салат из лобстера, фирменное блюдо заведения. Клэр заулыбалась, увидев издалека маленькую сувенирную лавку треугольной формы, в которой когда-то она проторчала целых два часа, но так ничего и не приобрела. Правда, теперь рядом с лавкой разбили парковку для велосипедов, чтобы их владельцы могли спокойно закупить продукты для пикника в магазине напротив.
Остановившись на стоянке, Клэр взяла с соседнего сиденья увесистую папку с документами и вышла из машины, оставив чемодан внутри. Она направлялась к береговой линии.
Дом, к которому шла Клэр, был недавно отремонтирован. Похоже, фасад покрасили не более года назад, а также переложили черепицу на крыше. Как и везде в Нантукете, здесь не было массивных железных ворот и домофона, к дому вела дорожка из белого камня, виляя среди клумб.
Сердце Клэр забилось быстрее в предвкушении долгожданной встречи. Каблуки уже постукивали по белым камешкам. Оказавшись у двери, она попыталась унять нервную дрожь. Руки тряслись так сильно, что документы чудом не валились прямо на крыльцо.
Четверть часа назад поднялся сильный пронизывающий ветер, и Клэр поежилась даже в своей плотной одежде. Казалось, будь порывы чуть сильнее, и дом Стайна может вырвать вместе с фундаментом из земли и унести, как домик Элли из Канзаса.
Клэр вдруг стало страшно, и она преисполнилась сомнениями.
Верно ли она поступает? Что, если Сиена не пожелает с ней говорить? Если она придет в ярость и выставит мать вон? Едва ли ее можно будет за это осудить.
А Пит? Как он отреагирует на дерзкий поступок жены? Наверняка будет рвать и метать. Но поймет ли он, почему Клэр пошла по этому пути тайком, без его согласия? Осознает ли, как одиноко и тоскливо его жене?
Клэр одернула себя прежде, чем сомнения сломили ее уверенность. Сделав пять глубоких вдохов, она прогнала из головы образ малинового от бешенства Пита. Сейчас не время думать о муже, напомнила себе Клэр. Главное – войти в дом и вновь обрести дочь.
Она трижды стукнула в дверь тяжелым железным молотком и вся подобралась. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь открылась и на крыльцо выглянула женщина, которая приходилась Клэр почти ровесницей. Она настороженно оглядела гостью.
– Чем могу помочь?
На женщине была униформа медсестры, придававшая ей сходство со старшей сестрой медицинской школы, в которой училась Клэр.
Собрав всю волю в кулак, Клэр произнесла степенно:
– Можете ли вы мне помочь? – Она покачала головой, словно не смогла оценить дурную шутку. – Разве вы не Мелисса Эванс?
Озадаченная сиделка кивнула:
– Да. А вы кто? Разве мы раньше встречались?
– Нет, не встречались. – Клэр улыбнулась, пытаясь расположить к себе встревоженную женщину. – Но ведь вы должны были ждать моего приезда. Я – Анна Гордон, ваша сменщица.
Мелисса побледнела.
– Что, разве мистер Стайн вам не звонил? – Клэр старательно изобразила изумление. – Бедняга, совсем закрутился! Вот, взгляните. – Она протянула сиделке документы. Та подозрительно взяла их и принялась читать. – Думаю, это все объясняет.
– Так вы медсестра? – озарило Мелиссу, когда она пробежала глазами документы. Однако взгляд, поднятый на гостью, был все таким же подозрительным.
У Клэр сердце ушло в пятки. Она надеялась, что Билл Дженнингс ничего не напутал в ее фальшивом резюме и рекомендациях.
– А кем еще я могла бы быть? – фыркнула она и снова улыбнулась. Мелисса не вернула улыбку. Оставалось блефовать. – Хотите, позвоним мистеру Стайну? – предложила Клэр. – Я в курсе, что он ценит безопасность. Может, тогда вы перестанете смотреть на меня с таким подозрением. Поверьте, я совсем не спешу.
Клэр спустилась на пару ступенек. Ее знаний психологии вполне хватало, чтобы знать: если не влезать в личное пространство собеседника, это дает человеку подсознательное ощущение собственной безопасности.
Прием сработал. Мелисса заколебалась. Затем, глядя в открытое, располагающее к доверию лицо Клэр, все-таки улыбнулась и сказала:
– Думаю, звонить не обязательно, Анна. Проходите в дом. Наверное, устали с дороги, сюда не так просто добраться. Да входите же!
Клэр переступила порог, облегченно вздохнув. Ей удалось проникнуть в дом. Главное сделано.
Внутри дом выглядел элегантно, но как-то не слишком располагающе. Казалось, в обстановке нет души, в отличие от дома Рэндалла Стайна в Малибу, знакомого Клэр по фотографиям. Впрочем, на обстановку ей было плевать. Ей хотелось как можно скорее увидеть дочь, но досаждать Мелиссе вопросами было опасно, так что Клэр решила не торопить события.
Впрочем, этого и не понадобилось.
– Давайте, я приготовлю вам чашечку кофе, а затем объясню, что здесь к чему, – сказала медсестра. Не то чтобы Клэр окончательно завоевала ее доверие, но ей было одиноко и скучно уже добрых три недели. Так что информация потекла из Мелиссы безо всякого нажима. – Сиена наверху. – Она махнула рукой в сторону лестницы. – Из-за обезболивающих она почти все время спит. Часов по шестнадцать, а то и по восемнадцать в день.
Клэр не понравились новости, хотя она и постаралась выглядеть осведомленной.
– А что за обезболивающие ей предписаны? – деловито спросила она.
– Морфин еще не отменили, но доктор хочет сокращать дозу, чтобы перевести ее на копроксамол, – ответила Мелисса с готовностью. – Вы привезли аптечку?
– Да-да, – закивала Клэр.
Морфин? Что же случилось с Сиеной? Билл упоминал о повязках на лице, но Клэр решила, что они связаны с косметической операцией, возможно, пластикой. Но разве при смене формы носа сажают на морфин?
– Тогда где ваш чемоданчик?
– Я оставила его в машине на парковке, – выдавила Клэр. – Хотела сначала прогуляться по округе, оглядеться, а получилось, что нужный дом совсем рядом.
– Здесь очень красиво, да? – проворковала Мелисса, хватая ее под локоть и увлекая на кухню, где сразу принялась варить кофе. Клэр села за стол и постаралась сосредоточиться на беседе. – Жаль только, у меня нет времени на осмотр местных красот, поскольку Сиене требуется постоянный уход. Вам как сделать кофе? С молоком? Сахар класть? – Клэр кивнула на оба вопроса. – Но раз уж мне прислали сменщицу, у меня появится передышка. Здорово!
– Да, повезло.
Следующие десять минут Клэр прихлебывала навязанный кофе и слушала болтовню Мелиссы, которая готова была обсуждать все, от доставщиков бакалейных товаров до паранойи Рэндалла Стайна, связанной с чужаками, сующими нос не в свое дело. Клэр возилась на стуле, словно сиденье было раскаленной сковородой. Дважды она едва не прервала трепотню Мелиссы, начав расспрашивать об обязанностях.
Пришлось напомнить себе, что она ждала долгих шесть лет и десять минут не слишком удлинят этот срок.
– Что ж, давайте сходим за вашим чемоданчиком, – с готовностью предложила Мелисса. – Или дайте мне ключи, и я сама подгоню машину к дому. Признаться, умираю от желания выйти на свежий воздух! А вы пока побудьте здесь, подмените меня ненадолго. Как только я вернусь, сразу покажу вам вашу комнату. – Не дожидаясь ответа, Мелисса накинула теплый кардиган и тщательно застегнула его на все пуговицы. – Если зазвонит телефон, не берите трубку. Рэндалл и доктор Санфорд используют вторую линию, ту, что в кабинете. Набирают номер, дожидаются трех звонков и отключаются, а затем перезванивают. Тогда и можно брать трубку. Честное слово, ощущение такое, словно работаешь на спецслужбы. – Медсестра закатила глаза, словно они с Клэр были давними подругами и имели право обсуждать недостатки эксцентричных работодателей.
Клэр заверила Мелиссу, что обо всем позаботится, описала машину, предложила не торопиться и с полминуты смотрела в окно сиделке вслед, опасаясь, что она вернется, что-нибудь забыв.
Мелисса скрылась за углом, и Клэр осталась в доме с Сиеной. Она бросилась вверх по лестнице и остановилась у двери, за которой ее ждала встреча с дочерью.
Она вспомнила о том одиночестве, в котором влачила свое существование последние шесть лет, старея и выцветая на глазах, о тех редких моментах, когда видела Сиену из какого-нибудь укромного уголка, не имея возможности и смелости встретиться с ней лицом к лицу. Она подумала о Пите и своей к нему любви, затмившей материнские чувства, о жертвах, которые ради него приносила. Она столько лет пыталась вылечить его чувства, раненные спесивым характером отца, но так и не добилась результата! Пит остался таким же трусливым, озлобленным параноиком, полагающим, что мир жесток и враждебен.
Бедный Пит! Мир не станет добрее, если принести ему в жертву самое дорогое. Клэр жалела, что не смогла донести до мужа эту простую мысль.
Ей вспомнился и старый Дьюк Макмаон, которому можно было бы предъявить множество счетов, но который благополучно сошел в могилу, оставив близких страдать по его вине. Амбиции, жестокость и холодность Дьюка влияли на судьбы его близких и многие годы спустя после его смерти, как если бы он наградил их некой наследственной болезнью, съедающей болеющих изнутри. Даже огромная любовь Дьюка к внучке не смогла сделать девочку счастливой, словно и она была отравлена этой странной болезнью. А любовь Клэр оказалась слишком слабым лекарством против этого яда.
Она знала, что никогда не простит себя за совершенные ошибки, но была намерена исправить их, пока не поздно.
Клэр медленно повернула ручку и открыла дверь.
