Текст книги "Убийца (ЛП)"
Автор книги: Тед Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
«Этот Дон Кихот – очень удачливый парень», – сказал Стокли, наблюдая через очки, как де Сантос пыталась накинуть голубую ленту с медалью на прекрасную шею Фанчи, не меняя ее прически.
«Говорят, что он очень красив, но я не знаю. Я не удивлен, что его нет здесь этим вечером. Он редко появляется на публике».
«Действительно?» – спросил Сток. «Это интересно. Почему?»
«Он слепнет. Судя по всему, он страдает какой-то очень редкой формой глазного заболевания. Он не переносит воздействия любого света, естественного или искусственного».
– Болезнь глаз, да? Сказал Сток, думая о парне в зеркальных очках. «Скажи мне что-нибудь, Долорес. Этот Дон Кихот, он давно здесь, в Майами?»
– О нет, совсем нет. Возможно, два года. Он слишком молод для такого очень богатого человека. Никто точно не знает, где он заработал свое состояние. Или даже откуда он взялся. Очень щедрый. И очень загадочный.
«Таинственный. Типа, какой загадочный?»
«Ну, есть много вещей. Все очень любопытно».
«Назови мне один».
«Ах. Ну, кто-то предложил ему стать членом яхт-клуба «Диннер-Ки». Членский комитет единогласно отклонил его. Никто не скажет, почему. Эти вещи строго конфиденциальны. Затем, месяц спустя, президент клуба отменил решение правления и направил ему приглашение присоединиться. Некоторые люди говорили, что в решении президента… принять его было задействовано какое-то давление».
«Да, ну, политика загородных клубов может быть настоящей банкой червей, и Бог знает, я сам не видел конца этому, но…»
«Было что-то, хм, еще…»
«Поговори со мной, Долорес. Дон Кихот Фокс звучит очаровательно».
«Это все сплетни из салонов красоты, сеньор, но… очевидно, кто-то пытался его убить. Безуспешно, да. Но я слышал, что были и другие покушения на его жизнь. Он едет в бронированном автомобиле «Роллс-Ройс» и его дом у него много охраны».
«Это правильно?» он перевел взгляд с Долорес на Росс.
Стокли внезапно встал из-за стола, жестом приказав Россу сделать то же самое.
– Долорес, извини. Мне нужно поговорить с моим человеком Россом снаружи пару минут.
Глава двадцать шестая
Остров Нантакет
ЛЕКС ХОУК И ГЛАВНЫЙ ДЖЕК ПАТТЕРСОН СТОЯЛИ НА ЛУЧШЕЙ СФЕРЕ БЛЭКХОКА, примерно в тридцати футах над неспокойными водами гавани Нантакета. Было около семи часов прекрасного ясного субботнего утра, немногим более двадцати четырех часов после едва предотвращенного нападения на яхту. На борту многочисленных судов, пришвартованных вдоль доков и у буев, было мало признаков жизни. Летние моряки традиционно любили веселиться по вечерам в пятницу, и большинство из них спали этим утром, закрыв в предрассветные часы Прямую пристань, Летний домик или даже печально известный шумный «Куриный ящик».
В воздухе щелкали прапорщики, ныряли чайки и крачки. Резкий ветер и резкий йодистый морской воздух заставили Хоука обострить все свои чувства. Он чувствовал это. Он мог чувствовать все. Он возвращался. Недавний эпизод на борту «Бегущего прилива» очистил множество паутины; что еще более важно, это выявило ряд серьезных трещин в его изношенной броне.
Онемевший от горя и гнева, потерявший защиту в прямом и переносном смысле, Хоук умудрился попасться в одну очень неприятную ловушку. Несмотря на предупреждения человека, которому он доверил свою охрану, он недооценил уровень террористической угрозы в глупо большой степени. Так случилось, что инцидент был провиденциальным. Он предотвратил катастрофу, которая могла стоить жизни многим его друзьям и команде. Если бы араб просто запер все люки, ведущие на палубу, заперев Хоука внизу, террористическая атака могла бы увенчаться успехом. Но такая дешевая удача быстро закончилась.
После года блаженства, закончившегося трагедией, Алекс Хоук снова оказался в гуще событий. За послеобеденным кофе Конгрив объявил, что снова официально наступило время плащей и кинжалов.
Шеф DSS Паттерсон прибыл из штата Мэн на вертолете береговой охраны в сумерках. Алекс наблюдал за приближением большого красно-белого вертолета со стартовой площадки «Блэкхока». Вертолет приготовился приземлиться на воде сразу за волнорезом. Алекс оперся на сдвоенные дроссели из нержавеющей стали, и катер помчался к вертолету, покачиваясь на понтонах, где в ожидании стоял глава сил безопасности Госдепартамента с небольшой спортивной сумкой. Во время короткого возвращения на яхту он ознакомил Паттерсона с последними событиями. Почти катастрофический полет, который он и Эмброуз пережили, возвращаясь на остров из штата Мэн. И едва предотвращенная террористическая атака на сам Блэкхок.
«Отец и сын действуют», – сказал Хоук. «Они почти справились с этим».
– Ага. Отец няни и ее брат, новичок в полиции, – сказал Паттерсон со своей медленной техасской растяжкой. – Это логично. Отец работал механиком в аэропорту с тех пор, как перевез свою очаровательную маленькую семью из Нью-Йорка. Этот малыш Керим. Ты говоришь, он пометил Пса?
«Да. Это Пес, все в порядке. Но какой-то парень по имени Эмир, очевидно, дергает всех за ниточки. Тоже уже давно. Слышал о нем когда-нибудь?»
«У меня есть эмиры и шейхи, которые выходят из себя, Соколиный Глаз. Ты должен добиться большего».
«Я планирую. Во всяком случае, я не сомневаюсь, что ты тоже числишься в расстрельном списке этого конкретного Эмира».
«Черт, Алекс, это не какой-то дерьмовый список или расстрельный список, которого я не значу – так долго, что я с трудом могу вспомнить, когда меня там не было. Иногда мне кажется, что у всего радикального исламского мира есть фетва на моем счету. Голова. А ты, это уже другая история. Какого черта они за тобой пойдут? Ты в последнее время палкой во все ульи тыкаешь?
«Скажем так, у меня не так уж много близких друзей в мировом террористическом сообществе», – сказал Алекс.
«Покажите мне свою лодку, и мы все обсудим».
Хоук, внимательно слушавший на ходу последние сведения от команды DSS, уже показал Паттерсону гораздо больше, чем когда-либо могло увидеть большинство посетителей. Он видел вещи немыслимые на чем-то меньшем, чем на одном из эсминцев класса «Спруанс» ВМС США. Blackhawke имел сбалансированный комплекс боевых систем с буксируемой антенной решеткой и активными гидролокаторами, зенитно-ракетные комплексы средней дальности, установленные внутри корпуса корабля как по левому, так и по правому борту, а также две 7,6-мм дальнобойные пушки, также скрытые. и вперед и назад. Эта интегрированная боевая система основывалась на системе вооружения Aegis, которая теперь снова работает, и многофункциональном радаре с фазированной решеткой SPY-1. Все они расположены на самой нижней палубе так называемой военной комнаты.
«Черт возьми, Соколиный Глаз», – сказал Паттерсон, оглядывая массивную палубу мостика, – «Это не яхта. Это чертов линкор, замаскированный под яхту».
Алекс улыбнулся. «Я бы не стал заходить так далеко, Текс, – сказал он, – возможно, легкий эсминец, но не линкор».
Томми Квик подошел к двум мужчинам, тихо разговаривавшим на носу корабля. Он остановился на почтительном расстоянии и поймал взгляд Алекса, отдав честь.
– Доброе утро, шкипер, – сказал Квик, – извините за беспокойство.
«Вовсе нет, сержант», – ответил Алекс. «Мы с мистером Паттерсоном просто стоим здесь и пытаемся придумать, как спасти чертов мир».
– Да, сэр, – сказал Квик. «Вас зовут, шкипер. Мистер Конгрив в штабе. Он говорит, что это важно. Через пять минут по телевидению будет транслироваться какая-то пресс-конференция».
Хоук сказал: «Скажи ему, что мы уже в пути».
«Боже, сколько сейчас времени?» – спросил Паттерсон. «Алекс, я совсем забыл об этом».
– Ровно шесть пятьдесят пять по восточному времени, шеф.
«То есть в Париже уже почти полдень», – сказал Джек Паттерсон, входя с Алексом в лифт. «К сожалению, я думаю, что точно знаю, о чем речь, Алекс. Наш посол в Париже совершенно сбился с пути».
«После того, что произошло в Дарк-Харборе, я бы удивился, если бы все твои послы не были немного шаткими, Текс».
«Да, можешь поспорить».
Они молча проехали шесть палуб, вышли и свернули налево в длинный коридор, освещенный красными куполообразными огнями примерно через каждые четыре фута. Хоук остановился у массивной стальной двери и ввел семизначный код доступа в небольшой черный ящик, установленный на стене. Крышка в центре двери отодвинулась, и за ней оказался планшет для идентификации отпечатков пальцев. Хоук прижал к ней большой палец, и толстая дверь бесшумно скользнула в переборку, открыв военный зал.
Оно было на удивление маленьким и заполнено компьютерными экранами, экранами радаров и телевизионными мониторами. Два молодых члена экипажа в наушниках сидели перед ошеломляющим набором переключателей и органов управления, следя за интегрированными системами поиска, слежения и вооружения. Информация, отображавшаяся над ними, представляла собой электронную визуализацию мира на расстоянии примерно ста миль или более от корабля. Синее освещение внутри военной комнаты было разработано для улучшения качества видеодисплеев. В дальнем конце стола для переговоров окутана дымом сидела фигура.
– Какая-то подстава, Соколиный Глаз, – сказал Текс, тихо насвистывая.
«Спасибо. Нам это нравится».
«Кто это, черт возьми, в бархатной куртке?»
– Это? Это будет главный констебль Эмброуз Конгрив, ОМП.
«ОМП?»
«Оружие массовой дедукции».
Глава двадцать седьмая
Майами
ПОЛУЧАСА СПУСТЯ С ТОК дрожал на переднем сиденье, деловито вытаскивая из передней рубашки все маленькие золотые запонки. Плиссированную рубашку с золотыми безделушками спереди пришлось отказаться. Мужчина не чувствует себя таким чертовски великолепным, когда он весь мокрый, холодный и дерьмовый, мокрый до костей.
Они побежали к машине в тот самый момент, когда яростный шторм окончательно разразился над Майами-Бич. Сток и Росс выбежали из отеля и бросились по дороге в поисках «Линкольна Проповедника». Их хлестал проливной дождь и ветер, а ветры тропического шквала, близкие к урагану, были достаточно сильными, чтобы раскачивать машины, припаркованные вдоль подъездной дороги. Хоть Тревор и мигал дальним светом, чувак, ты ни черта не видел.
«Что я тебе говорил насчет тропиков, Росс?» – спросил Сток, когда они запрыгнули в таун-кар и закрыли двери, сопротивляясь сильному ветру.
«Я не могу вспомнить», – сказал Росс, подпрыгивая сзади.
«Три маленьких слова – это все, что я могу сказать», – сказал Сток, возясь с органами управления кондиционером. «Влажность, влажность, влажность».
«Назовите это влажностью?» – сказал Росс.
«Мокро, не так ли? Как еще, черт возьми, ты это назовешь?»
Мобильный телефон Проповедника заиграл увертюру «Вильгельм Телль». Надо поговорить с ним об этом. Итак, девяностые.
«Да?» – сказал Тревор, открывая его. «Ладно, хорошо.»
«Что?» – сказал Стокли.
«Она сейчас выйдет, – говорит Чоло».
«Подвинься, Проповедник», – сказал Росс. «Чего ты ждешь?»
Фары были практически бесполезны из-за сильного дождя, но Тревору удалось преодолеть поворот, не сбивая ни одного лимузина. Проповедник продвинулся вперед, пытаясь просунуть нос под крытый вход.
«Хорошо, подождем здесь», – сказал Росс.
Они увидели Фанчу, стоящую у стойки камердинера. По бокам ее окружали два очень больших кубинца в смокингах. С одного взгляда на них Стокли понял, что они все несут. Внезапно из-под дождя выскочил темно-синий кабриолет Bentley Azure и с визгом остановился у обочины. Дверь со стороны пассажира распахнулась, и какой-то мужчина в белой гуаябере выскочил и помог двум смокингам усадить певца на заднее сиденье.
Шины застрекотали, когда большой «Бентли» отъехал от обочины и исчез под дождем.
«Подвинься», – сказал Сток Тревору.
Большие характерные красные задние фонари Bentley значительно облегчили маневрирование во время слепящего ливня. Он свернул налево, на Коллинз-авеню, и направился на юг, слева от него были разбитые штормами прибои Атлантик и Отель-Роу. Тревор делал, как ему сказали, всегда хотя бы одну или две машины между «Линкольном» и «Бентли», держа «Бентли» в поле зрения.
– Куда они направляются, Тревор? – спросил Росс после того, как они проехали несколько перекрестков.
«Все, что вы можете сделать, это пойти на запад через залив Бискейн в центр города по дороге Макартуров».
Именно это и сделал большой «Бентли»: повернуть направо на 5-й улице и пересечь дамбу, соединяющую Саут-Бич с материком. Пять минут спустя, на пересечении Брикелл-авеню, в центре Майами, машина еще раз свернула налево, направляясь на юг по Саут-Майами-авеню.
«Он направляется в Коконат-Гроув», – взволнованно сказал Тревор, ускоряясь.
– Легко. Легко. Если подойти ближе, он нас заставит, Проповедник, – сказал Сток. – Похоже, человек замедляет ход, собираясь куда-нибудь повернуть.
Тревор нажал на тормоз за несколько секунд до того, как задние фонари «Бентли» вспыхнули красным, и машина свернула на широкую полосу, остановившись у массивных, богато украшенных железных ворот.
«Это не имеет никакого смысла, чувак. Никакого смысла».
«Не останавливайся, Тревор, не замедляй ход, продолжай идти», – сказал Росс с заднего сиденья. «Это резиденция, не так ли?»
«Это был дом, построенный каким-то миллионером еще в двадцатые годы», – сказал Тревор. «Так вот, этот дом стал самой большой туристической достопримечательностью в Южной Флориде. Называется Бискайя. Красивый музей, чувак! Расположен на огромном участке земли, выдающемся прямо в залив. Одно я тебе скажу точно. Это не открыто. время ночи».
«Держись здесь и развернись», – сказал Стокли, вытягивая голову, чтобы держать «Бентли» в поле зрения. «Давайте вернемся и посмотрим, что, черт возьми, он задумал».
Тревор вернулся в Бискайю, сбавил скорость, свернул направо на подъездную дорогу и остановился перед воротами. Лазурь исчезла внутри. Справа было трехэтажное оштукатуренное караульное помещение, и под ливень вышел огромный мужчина в черном пончо. Он пробрался по лужам впереди машины и постучал костяшками пальцев по окну Тревора. Сильный дождь хлестал по чисто выбритой голове мужчины, но, похоже, это его не особо беспокоило. Тревор приоткрыл окно примерно на фут и посмотрел на парня.
– Что я могу для тебя сделать, приятель? – спросил парень Тревора. Сток склонился над грудью Тревора и одарил большого лысого парня одной из своих самых больших улыбок.
«Как дела сегодня вечером? Мы просто хотим приехать и осмотреться, вот и все».
«Извините. Он закрыт», – сказал парень с тяжелым нью-йоркским акцентом. Один взгляд на парня и два слова пришли в голову Стоуку. Собралась толпа. Да, это был один серьезно настроенный человек.
«Забавно, мы только что видели, как туда кто-то вошел», – сказал Сток. «Это туристическая достопримечательность, да? Музей? Я имею в виду, что он открыт для публики».
«У тебя проблемы со слухом, придурок? Я сказал, что он закрыт».
«Вы хотите посмотреть, кого вы называете засранцем, засранцем», – сказал Сток, все еще улыбаясь.
«Слушай внимательно, засранец. Это частная собственность. Частная резиденция».
«Вы работаете на этого человека, да? У вас есть какое-нибудь удостоверение личности? Может быть, протокол? Все эти тюремные наколки на ваших запястьях? Выглядите для меня как какой-то придурок, только что вышедший из тюрьмы. Парень, который отсидел больше времени, чем часы., ты знаешь, что я говорю?»
«Ты хочешь трахаться со мной?»
«Может быть, позже. Клянусь, я знаю этого тюремщика, Проповедника. Думаю, может быть, я даже однажды его отправил. Глупость при отягчающих обстоятельствах. Эй! Это музей Бискайи, не так ли, тяжелый случай?»
«Правильно. Но это уже не музей. Парень, который владеет им, теперь стреляет в нарушителей и извиняется позже».
«О. О, понятно. Это расовая принадлежность. Эй, сзади еще один парень. Он белый. Он может войти?»
– Ты что, умник, что ли?
«Стокли Джонс, полиция Нью-Йорка», – сказал Сток, сверкая своим старым щитом и забывая добавить слово «пенсионер», как он иногда делал в ситуациях стресса.
«Да? Верно? Полицейский в штатском, да? Похоже на Бентли, преследующий босса. Может, тебе все-таки лучше зайти», – сказал парень, вытаскивая из-под пончо двуствольный обрез и нажимая на кнопку. дуло в висок Тревора. К чести Проповедника, он даже не вздрогнул.
Большие черные ворота распахнулись внутрь.
«Бада-бум, бада-бинг!» Сказал Сток, забираясь прямо в гриль парня, стараясь не слишком улыбаться, когда он это говорил.
Разозлившийся парень оторвал дробовик от головы Тревора. Стоук увидел, как шевелятся губы Проповедника, и решил, что он молится.
Сток посмотрел мимо Проповедника и улыбнулся бандиту. «Теперь ты прислушиваешься к разуму, понимаешь? Я знал, что в конце концов ты придешь в себя».
«Пошел ты», – сказал парень.
«К тебе или ко мне?» – сказал Сток.
Он показывал ему множество жемчужно-белых автомобилей, пока Тревор разгонял большой «Линкольн» по извилистой дороге. Стокли перекинул массивную руку через спинку сиденья и посмотрел на Росса, увидев на его лице широкую улыбку.
«Чему ты улыбаешься?»
– Ты, приятель, – сказал Росс. «Только ты, Сток».
«Дерьмо», сказал Сток. «Такой парень? Такой парень не может стать настоящим человеком, поэтому он пытается стать персонажем».
Глава двадцать восьмая
Остров Нантакет
МБРОУЗ КОНГРЕВ сидел на столе в ШАПОЧКАХ. Мужчина, все еще в пижаме, почему-то был одет в стеганый черный бархатный смокинг с алым крапчатым платком в нагрудном кармане. Он курил трубку и смотрел на большой телевизионный монитор, свисающий с потолка. Графика на экране гласила:
ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ FOX!
– Доброе утро, Эмброуз, – весело сказал Хоук. «Ты очень рано встала. Что-нибудь хорошее по телевизору?»
Конгрив повернулся и улыбнулся вновь прибывшим сквозь дымку голубого дыма. «Обычно я не смотрю телевизор в такое время, как ты знаешь, Алекс. Обычно я не смотрю ничего в этот чертов час, кроме ангелов моей мечты. Но твой дорогой друг Конч позвонил из Вашингтона в адский час шесть и вытащил меня из моей очень теплой постели. Очевидно, с вашим послом в Париже, мистером Паттерсоном, происходит что-то тревожное.
«Присаживайся, Текс, – сказал Хоук, – и не обращай на него внимания. Он всегда ворчливый до полудня, когда он открывает глаза». Конгрив краем глаза пристально посмотрел на Хоука, а затем снова сосредоточил свое внимание на мониторе.
«Это может быть чертовски интересно, Алекс», – сказал Паттерсон, когда все заняли стулья.
«Что он?».
«Вот оно», сказал Паттерсон.
Телеканал Fox TV сменил кадр с репортером на общий план посла и двоих его детей в саду посольства. Он наклонился и что-то шептал двум блондинистым мальчикам, прижимая рот к каждому из их ушей. Затем он выпрямился, широко улыбнулся и подошел к трибуне.
«Bonjour et bienvenue», – начал он.
Камера медленно приблизилась к лицу посла, пока он говорил, уловив пылающий патриотизм и силу его убежденности в его ясных голубых глазах.
«Свобода и страх находятся в состоянии войны», – начал он. Через десять минут, закончив свою речь, посол начал отвечать на вопросы прессы.
«Господи всемогущий, герцог, о чем, черт возьми, ты думаешь?» – сказал Паттерсон экрану, хлопнув раскрытой ладонью по столу, когда речь закончилась.
«На самом деле я восхищаюсь его позицией», – сказал Хоук, задумчиво глядя на лицо посла. – Он прав, ты знаешь.
«К черту право», – сердито сказал Паттерсон. «Сейчас не время рассуждать о том, кто прав, а кто нет. Моя команда призвана защищать жизни этих людей! Теперь этот парень говорит своим коллегам по всему миру, что… черт возьми, что теперь?»
Все в военной комнате с ужасом смотрели на изображения, разворачивающиеся на мониторе. Американский посол корчится на земле, из его ботинок валит белый дым. Потрясенные, недоверчивые лица двух его маленьких мальчиков, отчаянно пытающихся броситься на помощь отцу, но сдерживаемые агентами службы безопасности, пытающимися защитить их от вида ужасающего пламени, вспыхивающего у его ног.
– Белый фосфор, – сказал Текс Паттерсон, – Господи! Кто-то добрался до его ботинок и…
Эмброуз увидел страдальческое выражение лица Алекса, прикованного к видениям двух маленьких мальчиков, наблюдающих, как их отец умирает у них на глазах. «Выключи это!» – сказал Эмброуз, поднимаясь на ноги. – Выключи эту чертову штуку!
Кто-то ударил по пульту, и экран погас.
Мужчины, собравшиеся вокруг стола, молчали. Все знали, что Хоук стал свидетелем пыток своего отца и матери во время круиза на Багамы.
– Текс, – сказал Алекс, поднимая голову и обращая горящий взгляд на сотрудника службы безопасности. «Вам предстоит настоящая битва. Тщательно организованный джихад. И это личное. Пес убивает ваших ребят по одному. И ему нравится драться грязно».
«Знаешь, что самое худшее, Соколиный Глаз? Мы больше не умеем драться грязно».
«О, возможно, нас еще осталось несколько», – сказал Алекс.
«Предположение?» – сказал Конгрив. «Если у кого-то нет более неотложных дел, никто не должен покидать этот корабль, пока мы не достигнем очень четкого понимания двух вещей. Как схватить этого несчастного Пса. И как его уничтожить. Мистер Паттерсон?»
Текс откинулся на спинку стула, незажженная сигарета свисала с его обветренных от солнца губ.
«Да. Позвольте мне начать с самого начала. У нас было дело. Я имею в виду дело DSS. Серийного убийцы в Лондоне в середине девяностых. Большинство его жертв были молодыми, привлекательными женщинами. Продавщицы. Проститутки. Моя команда вмешалась только тогда, когда он убил сотрудницу Госдепартамента. Девушку, которую он подцепил в пабе в Сохо».
«Как ее звали?» – спросил Конгрив.
«Элис Кернс. Сотрудник низшего звена. Отдел по делам Африки в нашем посольстве на Гросвенор-сквер».
«Она была его последней жертвой?»
«Верно. Поздняя весна 1998 года. Май».
– Американец, я полагаю.
«На самом деле да. Единственная американская жертва. Почему вы так предположили?»
Конгрив погладил усы, игнорируя вопрос. «Значит, человек, которого вы подозревали в организации убийств в штате Мэн, которого перед смертью обнаружил молодой депутат, он также был подозреваемым в этих серийных убийствах в Лондоне?»
«Да.»
– Понятно. И как этот «Пёс», как вы его называете, получил такое неудачное прозвище?
«Его смех», сказал Паттерсон.
«Я не следую».
«Видеозаписи были найдены в его пентхаусе на Парк-лейн после его исчезновения. На каждой пленке убийца изображен в черном кафтане с капюшоном. Очень старается никогда не показывать свое лицо. Но, ей-богу, вы можете услышать его смех. Кудахтанье. Вой. Визг. Прямо как дикая собака».
«Собака была в кафтане», – сказала Алекс. «Арабский.»
«Определенно», – ответил Паттерсон. «Мы были очень близки. Он был известной деловой фигурой в Лондоне, но каким-то образом нам удалось скрыть наши подозрения от прессы, от всей этой истории. Он понятия не имел, что мы следим за ним. Никто не знал».
«Имя?» – спросил Хоук.
«Снай бин Вазир», – сказал Паттерсон. «У него был паспорт Эмирата, но он бывал где-то поблизости. Африка. Индонезия…»
– Паша! Паша из Найтсбриджа. Мы с Брик Келли однажды вечером в «Коннахте» провели с ним прекрасный вечер. Очень хорошо одетый парень. Шикарный. Он хотел присоединиться к «Нелл».
«Да. Это было в конце декабря, всего за несколько дней до того, как мы решили переехать. В канун Нового 1999 года группа наших парней вошла сюда вместе с коммандос САС. Спустилась с вертолетов на террасу его пентхауса на Парк-лейн. Одна небольшая проблема: парень только что ушел. Судя по всему, его насильно похитили. Он и его жена Ясмин. В квартире были следы борьбы. Но много компрометирующих улик осталось разбросанным. Фотографии жертв. Записи, реликвии, сувениры с убийств.
«Кто-нибудь в то время думал, что ваш серийный убийца мог иметь политические мотивы, шеф Паттерсон?» – спросил Конгрив.
«Нет почему?»
«Просто подумала. Элис Кернс была последней, кто умер до исчезновения бен Вазира. Она также была единственной погибшей американкой. Она работала в Госдепартаменте. По-моему, вы сказали по делам Африки. Мне приходит в голову, что мисс Кернс вполне могла Это было началом твоих нынешних проблем. Ее пытали? Изуродовали?»
– Да. Откуда ты это знаешь?
– Остальные такие же?
– Э-э, нет. Она была единственной.
«Хм.»
Конгрив встал из-за стола и начал расхаживать вокруг него, задумчиво попыхивая трубкой. «Пожалуйста, продолжайте, мистер Паттерсон. Это очень интересно».
«В коллекцию ужасных видео убийств бен Вазира была включена еще одна пленка. На ней были запечатлены взрывы наших посольств в Дар-эс-Саламе и Найроби. Вы помните это…» Он внезапно остановился и посмотрел на Конгрива. «Инспектор, кажется, я только что понял, куда, черт возьми, вы это клоните. Теперь я это понял. Африка».
«Да», сказал Конгрив. «Нападения на посольства в Дар-эс-Саламе и Найроби в Африке. Я полагаю, они произошли где-то в конце лета 1998 года?»
«7 августа. В тот день мы потеряли одиннадцать человек в нашем посольстве в Дар-эс-Саламе. Двести тринадцать человек погибли в Найроби в тот же день. Это были первые два террористических акта против интересов США в Африке. Никто не знал, что теракты были только началом. конечно, мировой войны».
«Нападения произошли всего через два месяца после того, как в мае была убита девушка Кернс», – сказал Конгрив, изучая лицо Паттерсона. «Девушка Кернс имела бы доступ к файлам и информации посольства, не так ли? Архитектурные планы, персонал, расписания и так далее».
Текс кивнул головой, одарив Конгрива мрачной признательной улыбкой. «Да, она бы это сделала, инспектор. Вот как он это сделал. Он вытянул из этой бедной девушки все, что ему было нужно, чтобы спланировать два взрыва».
«Расскажите, пожалуйста, о видеозаписи взрывов?»
«Африканские видео, судя по всему, были сняты из автомобилей, припаркованных через дорогу от наших посольств во время взрывов. Достаточно далеко, чтобы избежать повреждений, и сняты с помощью длинного объектива. Слышен смех человека, управляющего камерой. Особенно, когда Спасатели начинают извлекать трупы из-под завалов».
Конгрив поднялся из-за стола, попыхивая шиповником. На мгновение он посмотрел на Хоука и Паттерсона, задумавшись. – Если можно, – мягко спросил он.
«Пожалуйста», – сказал Паттерсон.
«Сней бен Вазир вовсе не маньяк», – сказал Конгрив. «Да, убийственный психопат. Дьявольски умен. Но он не сумасшедший и не религиозный фанатик. Стоит только взглянуть на его образ жизни в Лондоне. Кажется, он со страстью воспринял западную моду. Одежда, привычки, манеры. Этот человек, судя по всему, был совершенно аполитичен. Во всяком случае, закоренелым капиталистом. Немногие представители Аль-Каиды подают заявки на членство в Нелл. Внезапно он убивает молодую женщину из-за ее секретов и нападает на американские интересы в Африке. Почему? А потом он просто исчезает».
«Это вообще не имеет никакого смысла», – вставил Хоук. «Это вряд ли политический террорист, если я когда-либо его видел».
«Если только он не стал пешкой кого-то другого. Кто-то, кто на самом деле является фундаменталистом, фанатиком, кто действительно питает жгучую ненависть к Западу».
«Да. Пес – приспешник террористической сети. Но зачем ему это делать?» – спросил Паттерсон. «Стать пешкой?»
– Мотив? А. Деньги, я полагаю, – сказал Конгрив. «Он потерял рубашку в лондонской недвижимости, не забывай».
«Если вы ищете фанатика, у меня есть кандидат», – сказал Хоук. «Этот Эмир, мальчик, о котором Керим упоминал перед смертью. Человек, который контролирует всех спящих. Кто-то с явно безграничными ресурсами. Сила и влияние».
– Да, – сказал Текс, и в его голосе прозвучало волнение. Наконец-то они куда-то добрались. «Вот как делает этот бин Вазир. За ним стоит какая-то крупная организация, основанная эмиром. Да ведь этот ублюдок только что провернул убийство одного из наших самых выдающихся послов на глазах у всего мира!»
«Тем временем этот Эмир прячется где-нибудь в пещере или бункере, сохраняя свои руки чистыми», – сказал Хоук.
«Но подумайте, почему этот Пес делает то, что делает, шеф Паттерсон», – сказал Конгрив. «Он спокойно и систематически уничтожает весь ваш дипломатический корпус. Парализует вас. Почему? Зачем ему это делать?»
«Послы и их семьи представляют собой идеальную мишень. Мощные символы идеалов страны. И проекцию мощи Америки за рубежом».
«Все верно. Но все же, зачем нападать на ваших послов? Янки, идите домой?» – спросил Конгрив. «Возможно. Но я думаю, что нет».
– Эмброуз? – сказал Алекс, видя задумчивое выражение лица мужчины.
«Куда все это ведет?» Конгрив задумался. «Эти нападения не случайны; они носят систематический характер, начиная с первых двух нападений на посольства в Африке. И они приведут, в конечном итоге, к полному параличу. Так почему же этот эмир ради аргумента желает парализовать своего врага? Очевидно, не так ли? Парализованный враг не может дать отпор. Не может реагировать. Неспособен нанести ответный удар, когда убийца или убийцы наконец приближаются к конечной и, возможно, катастрофической цели».
«Да», – согласился Паттерсон. «Глядя на наши недавние цифровые перехваты мобильных телефонов, я бы сказал, что катастрофа – это довольно хорошее описание. Ни для кого не секрет, что наши посольства являются нашими основными разведывательными платформами по всему миру. Вы парализуете наш дипломатический корпус и наносите вред многим нашим службам по сбору разведывательной информации. Черт, я почти каждый день вижу пробки, намекающие на какой-то великий «день расплаты»».
«У каждой собаки свой день», – сказал Конгрив.
«Мы просто должны быть уверены, что дни этой собаки сочтены», – сказал Хоук.
– Шеф Паттерсон? – сказал молодой техник.
«Да?»
«Срочное электронное письмо для вас, сэр, только что пришло от начальника вашей станции в Париже. С пометкой «Совершенно секретно».
«Собери и проверь. Потом просто декодируй и распечатай, сынок», – сказал Паттерсон. Из-за почти постоянной связи Блэкхок с Государственным департаментом США и британской МИ-6, все коды США и Великобритании, кроме самых конфиденциальных, были постоянно загружены на ее компьютерные серверы.
Минуту спустя член экипажа вручил ему единственный лист бумаги в черной папке с надписью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», написанной красным.
«Ой, черт возьми», – сказал Паттерсон, быстро осматривая эту штуку.
– Расскажи мне, – сказал Алекс.
«С сожалением сообщаю вам, – прочитал Паттерсон вслух, – что специальный агент Рип Макинтош погиб при исполнении служебных обязанностей сегодня в 12:20 в отважной попытке спасти жизнь посла Дьюка Мерримана».
Подбородок Паттерсона опустился на грудь.
«Он был лучшим из лучших, – мягко сказал сотрудник DSS. – Потрошитель был лучшим парнем, который у меня был».
«Мне очень жаль, Текс».
«Этот сукин сын вырывает сердце из моей организации, Алекс».
