Текст книги "Чернокнижник и феи (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 54 страниц)

Глава 7 Её не хотели убивать

Открыв замок при помощи эфира, Брок тихо вошел в спящий дом.

Спал лакей в холле на диване.

Спал секретарь в утреннем кабинете Эвана, сидя в кресле.

Спала Полли на софе прямо у входной двери. Брок, стащив с себя грязную обувь и куртку, присел рядом с софой, рассматривая спящую девочку. Став реальной, она так и сталась хрупкой и болезненной, с выпирающими из-под фланелевой ночной сорочки позвонками и тонкими веточками-руками. Метались глаза под синюшными веками – ей что-то снилось. Босые ноги она зябко поджала под себя.

Брок выпрямился и осторожно взял Полин на руки – ребенок должен спать в кровати.

Девочка тут же проснулась, открывая сонные глаза:

– Ты кто?

Брок старательно мягко улыбнулся:

– Ты меня не знаешь, но я Брок, друг хозяев дома. Давай-ка я тебя отнесу в кровать.

– Не надо, – взмолилась Полин. – Я хочу дождаться Вики.

– Она сегодня немного задержится.

– Тогда нера Ренара. – Назвать его Эваном Полин явно не решалась.

– Он…

– Пожалуйста, – тихо сказала Полин.

– Хорошо, – согласился Брок, вместо лестницы направляясь в ближайшую утреннюю гостиную и опуская Полин в огромное кресло. – Я сейчас принесу плед и будем ждать Эвана вместе.

Кроме пледа, которым он укрыл Полин, с ногами забравшуюся в кресло, Брок перенес из коридора телефон и поставил его на небольшой стол у кресла. Потом направился на кухню и разжился сэндвичами для себя и Полин. Когда он вернулся в гостиную, девочка уже спала. Брок улыбнулся, поправил на ней плед и сел в кресло, быстро съедая сэндвичи. Ему оставалось одно – ждать. Вики пока еще спала, явно под воздействием лекарств, и Брок не будил её, только насыщал эфиром, который тут же шел на регенерацию – кто бы ни был поддерживающим сейчас Вики магом, дело свое он знал хорошо.

В темноте комнаты Брок сверлил взглядом упорно молчащий телефонный аппарат, подумывая: стоит ли самому направиться в госпиталь или хватит уже нарываться на неприятности?

Руки Виктории еще не добрались до этой комнаты, и со стен на Брока сурово взирали чьи-то старые, слишком мрачные портреты, оставшиеся от прежних хозяев, не иначе. Комната производила удручающее впечатление – утром хочется света и тепла, а тут было тоскливо, сумрачно и холодно. Затянутые в коричневый шелк стены, такие же шторы, для разнообразия с легкой золотой полоской, тяжелая мебель с черной обивкой, еще и портреты эти осуждающие, где единственным светлым пятном были лица с поджатыми брезгливо губами. Или это у него самого хреновое настроение, так тоже может быть. На месте Виктории, он бы сжег все это, вместе с вышитыми и вставленными в рамки нравоучениями, вроде «Жить надо так, чтобы не причинять неудобств окружающим людям!», висевшими на стенах. Но это не его дом, не ему и решать, как все должно выглядеть, хоть что-то и подсказывало, что руки самой Виктории не скоро доберутся навести тут порядок.

Налитые, как свинцом, усталостью веки сами то и дело смыкались. Он почти видел сны, когда кто-то залез ему на колени, сворачиваясь клубком и укутывая теплым пледом.

Полин зашептала ему в ухо:

– А я вспомнила твой голос. Ты адера Дрейка самовлюбленным идиотом обозвал.

Брок кашлянул, надеясь, что остальные его ругательства она не расслышала. Дрейк тогда себя не только идиотом показал… За жизнь надо держаться руками и зубами, даже если эти руки отбивают в кровь. Все равно держаться – боги подождут, никуда не денутся. Не зря же говорят, что жизнь – это испытание богов, и те не посылают испытания сильнее, чем человек может вынести.

– Икаюсь, Полин, – раскаянно прошептал он.

– Что? – не поняла девочка, заглядывая ему в глаза.

– Икаюсь, – повторил Брок. – Каешься – когда действительно прегрешения. А икаешься, это как Дрейк со своими грехами. И я тогда не хотел тебя пугать.

Она призналась, снова ерзая на его коленях – было больно от случайных ударов: Полин словно из одних углов состояла, но Брок терпел:

– Не напугал. Ты обещал хорошую жизнь. Я помню.

– Видишь, не обманул. Надеюсь, что не обманул.

– Ренары хорошие, – прошептала Полин. – Только я думала, что ты будешь рядом, а ты пропал.

Брок вздохнул – не объяснять же Полин ужасы политики:

– Так… Получилось. Я неспециально.

– Больше не пропадай, – зевнула, как котенок, Полин, руками обнимая его за грудь и засыпая.

– Постараюсь, – прошептал Брок в уже спящую макушку и, подумав, сам заснул – так время идет быстрее.

***

Эван еле заставлял себя смирно сидеть на жестком стуле в коридоре госпиталя. Хотелось действий. Хотелось ходить. Хотелось хоть куда-то выплеснуть свои страхи.

В Олфинбурге, как оказалось, было спокойнее.

В Аквилите, с её низкой статистикой по нападениям и убийствам, опаснее. Кто бы мог подумать! Первый день. В первый же день…

Он закрыл глаза и откинул голову назад, еле сдерживая ругательства.

Все будет хорошо. Адера Вифания обещала, хоть Вики ей и не доверяла особо. Адера Вифания сказала, что оперирует Вики самый лучший хирург. Адера Вифания сама стояла на операции, осуществляя заживление сшиваемых тканей. Николас тоже был в операционной, пусть он и не хирург. Он помогал держать витальные функции организма Вики.

Все будет хорошо. Эван перед операцией зафиксировал на свой личный фиксатор все руны, которые напавший на Вики маг нарисовал на ней. И адера Вифания, и Николас в один голос твердили, что такой рунический алфавит видят впервые. Эван сам до этого не видел таких рун: вроде и знакомые – что там особого можно придумать: палочки и галочки, – а вроде сочетания из рун не получаются вообще.

Тихо хлопнула, закрываясь дверь. Эван тут же открыл глаза и встал – по коридору к нему из операционного зала шла уставшая адера Вифания. Белая ряса, четки на тонком поясе, вместо привычного чепца-корабля сейчас только легкая вуаль.

– Сидите, сидите, юноша…

Эван заставил себя улыбаться – в отличие от Дрейка, ему повезло больше. Тот до сих пор у адеры Вифании был мальчиком, Эвана же зачислили в юноши – что-то это да значило.

Адера Вифания, седая, сухая, почти выцветшая женщина преклонных лет, устало опустилась на стул рядом с Эваном:

– Садитесь уже, юноша…

Он сел и еле выдавил из себя:

– Вики…?

Вифания положила свою морщинистую, с артритными, вздувшимися суставами, кисть ему на руку и мягко погладила:

– С ней все хорошо. До вечера пробудет тут, под наблюдением. Я ей выделю хорошую сиделку – замечательная девочка Абени, она присмотрит за Вики… Потом, если хотите, можете забрать Вики домой. Три дня полный покой для левой ноги. Потом еще луну беречься. Это значит – никаких патрулей и танцев. Никаких долгих прогулок и нагрузок вроде бега. Потом можно будет все. Лекарства и рекомендации Стен напишет – он умный мальчик. И бросьте так волноваться, Эван. Я обещаю – все будет хорошо. Ренары не из тех, кто погибают.

– Ренары из тех, кто попадает в неприятности.

– Это да, но девочка случайно мотает вам нервы. Хотя не так – вы сами себе сейчас мотаете и портите нервы. Все будет хорошо. Стен просил передать вам, что нашу девочку никто не собирался убивать.

Эван вздрогнул, ничего не понимая:

– Простите, что?

– Стен очень хороший хирург. Он сказал, что Вики оперировал хирург-самоучка, иначе бы вы прибыли к моменту уже полной ампутации… Да-да-да, Вики делали ампутацию по всем правилам, Эван. Ей собирались сохранить жизнь.

Он нахмурился – картинка преступления не складывалась. Совсем. Черные ритуалы всегда проводят с определённой целью. Но цель – ампутация конечности с сохранением жизни?! У них тут в Аквилите недостаток эфирных фантомов для обучения хирургов?!

Эван осторожно уточнил, чтобы быть уверенным, что он правильно понял адеру Вифанию:

– Хотите сказать, что сейчас где-то по Аквилите бродит сумасшедший хирург, мечтающий отрезать нериссам здоровые конечности? Не чернокнижник? Безумный хирург, оперирующий первых попавшихся женщин?

– Может, и так… Пути безумного разума непредсказуемы. Увы.

– А как же тогда руны? Да и в порту полным-полно крыс: их пропажу даже не заметят. Почему он напал именно на Вики? Не понимать, что на ней полицейская форма, что это нападение не сойдет ему с рук… Простите, адера Вифания, что-то тут не так. Руны. Руны против теории о сумасшедшем хирурге.

– Тут ничего не могу сказать… Я лишь сказала точный факт – убивать Вики никто не собирался. Калечить – да, но калечить по всем правилам хирургического искусства.

Эван упрямо сказал:

– Это совершенно точно был черный ритуал, адера Вифания. Только смысла я в нем пока не вижу. Это не рука удачи – Вики не висельница. Это не говорливая цанца – на шее Вики не было рун… Зачем ампутировать конечности? Да еще и отрезать волосы – вообще за гранью.

Адера Вифания вновь вздохнула:

– С этим, мой милый юноша, вам придется разбираться самому. Советую сделать запрос в Университет Аквилиты. Может, что-то там подскажут?

Эван скривился:

– Завтра Канун Явления, а потом само Явление. Три выходных дня.

– Увы, несчастья не выбирают дни, когда случиться. Езжайте домой и попытайтесь выспаться – вам предстоят сложные дела. И не бойтесь за Вики – за девочкой будет самый лучший присмотр. Я уже молчу о выделенной вами охране для Вики. Езжайте и перестаньте рвать себе нервы – вашей вины в случившемся нет. Это решают боги. Испытания всегда выбирают боги, и дай нам сил их перенести. Идите…

Эван попрощался поклоном и пошел прочь. Выругаться в темные небеса он позволил себе только на улице – не при адере же орать непристойности.

Что ж… Поправляя перчатки, он мысленно составил план.

Гидроколонка.

Участок.

Новости о расследовании.

Распечатка снимков.

И… Может быть, может быть, домой… Но не точно.

***

Брок проснулся от телефонного звонка. Рванул было взять трубку, но его опередил слишком серьезный Эван, который сидел в соседнем кресле и тихо что-то уточнял у телефонировавшего.

Было все так же темно. Часы на каминной полке показывали три часа ночи.

Горел камин, пламя в нем весело плясало, прогревая комнату. Глядя на собранного, аккуратного Эвана, Броку стало стыдно за грязные брюки, за мокрые носки, за отсутствие туфель, даже за грязные ногти. М-да, все же лер – это лер. У Эвана словно клеймо на лбу было – лер, несмотря на то, что титула он лишен и из рода изгнан, как когда-то отец Брока. Надо же, как боги иногда сплетают чужие судьбы и играют ими.

Брок, удобнее перехватывая спящую Полин, поправил плед и старательно выпрямился, с трудом подавляя стон – на спину словно кипятка плеснули.

Эван еле слышно попрощался и положил трубку на рычаг, задумчиво посмотрел на Брока и спросил, чуть опережая:

– Как ты?

– Как Вики? – опоздал с вопросом Брок.

Эван выгнул бровь и молча ждал ответа. Брок мысленно выругался и все же ответил:

– Я терпимо. Как Вики?

Эван задумчиво потер висок:

– Адера Вифания сообщила, что та проснулась после наркоза и сейчас просто спит. Операция прошла успешно. Ходить будет, правда, не скоро – три дня полного покоя. Между прочим, как и тебе было прописано.

Брок криво улыбнулся:

– На данный момент я в полном покое. И всё то время, с момента выхода из Особого отдела, я был в полном покое.

– Ладно, – неожиданно согласился с ним Эван. – Завтра к вечеру, но, боюсь, с отношением Вики к докторам, уже утром надо будет забрать Вик из госпиталя. Справишься?

Брок не удержался и просто вернул Эвану его же любимый прием – он выгнул бровь. Вот такого он вообще не ожидал – при живом-то муже.

Эван явно недовольно, или боясь показать собственную уязвимость, сказал:

– Я. Буду. Занят.

Брок напомнил:

– Ты в курсе, что у тебя два суперинтенданта есть? А у них у каждого по три старших инспектора. И дальше по нарастающей – инспектора, сержанты, констебли…

Эван его перебил:

– А ты знаешь, сколько времени проходит от момента обнаружения улики, какого-то нужного факта, задержания до момента доклада хотя бы старшему инспектору?

Брок нахмурился:

– Не умеешь ждать?

– Боюсь ждать, – обезоруживающе признался Эван. – Мне этого в Олфинбурге с лихвой хватило.

– А ты, действительно, любишь Викторию.

Эван хмуро спросил:

– Бывает иначе?

– Обычно невест тщательно выбирают, и таким, как ты, особо не поспоришь с выбором родителей. А уж любовь...

– Мне повезло с невестой. А тебе нет?

Брок поперхнулся воздухом – обычно Вин не разбалтывал тайны. Наверное, он хотел, как лучше.

– Как бы… Мне досталась по наследству от кузена.

Эван не удержался от шпильки:

– Забавное наследство.

– Что поделаешь, ради титула многие и не на такое пойдут, – Брок не стал скрывать сарказма.

– О, и кто же ты?

Брок нахмурился:

– Вин не сказал?

– Нет, – качнул головой Эван. – А должен был?

Брок тихо рассмеялся:

– Вот я… Расслабился… Но ты же спросил про невесту…

Эван чуть приподнял руку, бросая в камин эфирное плетение, чтобы огонь не погас:

– Я имел в виду твой магпотенциал. Маги уровня гранд-мастер, знаешь ли, не часто встречаются. И избежать брака могут только как Дрейк – сбежав в Храм. Значит… Невеста по наследству… Видать титул большой.

– Граф, – скривился Брок. – Отец был баронетом, но выбрал Аквилиту – моя мама сильно болела, помочь могла только магия. Отец бросил род, разорвал все связи со своим отцом, моим дедом – тот не просил предательства. Титул, как и положено, достался дяде, он старший сын был. Но случилась Вторая Ондурская – кузен пошел воевать и не вернулся. Так я, коренной аквилитец, оказался вернийцем. И не смотри так… Я не ради титула там в катакомбах был. Я все сделал ради мира, ради того, чтобы остановить войну. Просто я не успел.

Эван лишь понятливо кивнул – если тальмийский лер способен такое понять. Брок опустил взгляд вниз, на Полин – зря он разоткровенничался. Очень даже зря.

– Я не понимаю, Брок… – задумчиво начал Эван: – За кого ты меня держишь?

– В смысле?

– Странное удивление, что я люблю Вики, странное удивление, что я хочу сам контролировать и участвовать в расследовании…

– Тебе честно?

– Желательно, – кивнул Эван.

Брок жестко напомнил:

– Ты не защитил Викторию, когда я тебе все предельно ясно объяснил. Я просил пару дней держать её подальше от Аквилиты. И тогда бы не было силового шторма, не было бы катакомб и… – он замолчал, не став договаривать. – Ничего бы не было, в том числе и запрета на возвращение Виктории в Олфинбург.

– Меня поймали сразу на выходе из ресторанчика, Брок. Я физически бы не успел увезти Вики. Мне казалось, что ты это понял.

– Ммм… Прости, я иногда бываю непонятлив.

– Я заметил.

– С чего бы?

Эван криво усмехнулся:

– С того, что, вылезая из катакомб, тебе стоило все свалить на Кюри или, как его там, Грыза.

– Ммм… – Брок снова не нашел слов.

Эван сухо, без издевки сказал:

– И тогда бы не было подвала, Брок. Мы тебя не выдали. Ни я, ни Вики, ни Дрейк. Даже Полин… Я дал совершенно искренние показания – я даже цереброграф пройти могу, если нужно, что не видел в катакомбах ни одного вернийского заговорщика без противогаза. Я вообще по большей части ничего не видел и не помню. Дрейк – тем более ничего не видел и не помнил, как и Полин. Вик еще не давала показаний по состоянию здоровья, но вряд ли она выдаст тебя.

Брок прикрыл глаза – это было невероятное признание. В это было страшно поверить. И за такое нельзя не отплатить.

– Сглупил… – признался он. – Ты можешь полностью доверять мне, Вину, парням – они не предадут и не сдадутся, поверь. Они найдут ту тварь, которая измывалась над Викторией. Просто чуть доверься им. Так что… Завтра сам заберешь Викторию из госпиталя?

– Сам, – кивнул Эван. – Только тебе вечером все равно сидеть с Вик дома – завтра закрытый ужин в мэрии, а послезавтра и того хуже – полицейский бал.

– Партнерша нужна?

– Упаси небеса меня от такого – быстрее расквитаюсь и вернусь домой. И если раз уж так горишь желанием помочь… Смотри… – Эван протянул Броку снимки рун – те, что Вики зафиксировала на теле Ян Ми и те, что были нарисованы на самой Вики.

– Однако… – только и выдавил Брок, внимательно разглядывая снимки.

– Похожи? – все же уточнил Эван.

– Идентичны. Только хоть убивай, я не знаю таких сочетаний рун.

– Я тоже, – признался Эван.

– Найдем, – хищно улыбнулся Брок.

Глава 8 Канун

Утро кануна Явления всегда тихое – в этот день запрещено работать, в этот день нельзя веселиться, в этот день нельзя прогуливаться и жить обычной жизнью. Это день посвящен скорби и ожиданию конца, вопреки астрономам и физикам. Раньше даже полиции, пожарным и врачам запрещено было выполнять свой долг, сейчас требования храма были не столь категоричными. Хоть сражения останавливать никто не будет – максимум, завтра в день Явления затихнут ненадолго бои во время Общей молитвы.

Плыл в небе колокольный звон, то усиливаясь, когда просыпались колокола ближайшего храма, то стихая, когда приходило время другого храма. Так колокольный звон и летел над городом, то приближаясь, то замолкая.

Рауль канун не любил, как не любил и Явление – он был ученым, он знал, что завтрашний день отнюдь не последний для планеты. Перетерпеть бы, переждать бы эти три дня, когда в городе закрыто все и все запрещено. Пришлось отложить серию опытов в университетской лаборатории – университет Вольных наук Аквилиты три дня будет закрыт. И в библиотеке не позанимаешься – тоже закрыто. И по накопившемся за последнюю луну делам не съездишь: кроме него и его домочадцев, все чтят канун, и Явление, и день всех Святых. А в домашней лаборатории уже пятый день шло дозревание зелья – туда вход был закрыт: малейшее вмешательство чужого эфира может катастрофически повлиять на процесс.

Зола за завтраком была необычайно тиха, и Рауль уже подумывал о прогулке, чтобы поднять ей настроение, но она сама попросила, отставляя в сторону тарелку со сладким морковным пирогом:

– Милый…

Рауль грустно улыбнулся – милым для Золы он давно не был. Он сделал последний глоток уже остывшего кофе и отставил чашку в сторону:

– Зола, я весь внимание.

Она была чудо как хороша в своем закрытом утреннем платье любимого ею голубого цвета. Светлые волосы были собраны в узел, перевязанный лентой – Зола любила простоту, и ей это шло куда больше, чем все жеманные, модные в этом сезоне кудряшки.

Зола, смотря на него из-под ресниц, мягко попросила:

– …я хочу карамелек. Таких… Знаешь, в виде тросточек. Со вкусом вишни и сливок. Я спросила у Джеральда, но он сказал, что дома таких конфет нет, а все лавки сейчас закрыты из-за кануна.

Она так редко в последнее время что-то просила у него, что он готов был на любые подвиги – все равно лаборатория в доме опечатана и туда не попасть:

– Любовь моя, для тебя – хоть все луны неба.

– Луны не надо, просто карамель. Съездишь?

Он встал, бросая салфетку на стол:

– Конечно, моя фея. Уже еду. Может… Ты составишь мне компанию?

Зола прикоснулась тонкой, хрупкой ладонью ко лбу:

– Прости, я не чувствую себя способной перенести поездку.

Рауль тут же подошел к ней через всю столовую, опустился у ног, заглядывая ей в лицо снизу вверх:

– Зола? Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Слабость?

– Нет, что ты. Просто привычная усталость, Рауль. Не бери в голову. И не забудь – карамель с вишней, хорошо?

Она провела рукой по его волосам, заправляя длинные пряди за ухо:

– Милый… Тебе давно пора подстричься…

– Зола…

– Езжай и не беспокойся – я чувствую себя хорошо. Тут Джеральд, скоро вернется Абени – ничего плохого не случится. Езжай. И… Пожалуй, захвати с собой еще зефира, пастилы и такие смешные орешки в шоколаде. И шоколадной вишни. И…

Рауль встал, впервые за долгое время смеясь – Зола всегда была сладкоежкой:

– Хорошо-хорошо-хорошо! Я скуплю всю лавку сладостей для тебя.

Он, действительно, скупил всю лавку – после того, как еле нашел хозяйку в ближайшем храме, дождался конца службы и уговорил её чуть-чуть согрешить – продать ему сладости. Ради Золы, не баловавшей его в последнее время улыбкой, он пошел бы и на большее.

Только сладости не пригодились – Рауля уже на пороге встречал встревоженный, посеревший от страха Джеральд, служивший в доме дворецким. Бросая покупки на диван в холле, Рауль обеспокоенно спросил у него:

– Что-то случилось?

– Нера… нера… В лаборатории…

Рауль понесся изо всех сил в свою лабораторию, расположенную в задней части дома:

– Я же её запер!!!

… Зола сидела на полу, среди осколков стекла и рассыпанных ингредиентов, и дико хохотала:

– Милый, и что теперь ты будешь делать?! Что ТЕПЕРЬ ты будешь делать?! – её окровавленные пальцы загребали на полу порошки и стекло. – Что ты теперь придумаешь, а?!

От лаборатории мало что осталось – Зола скинула все колбы, сатураторы и перегонные кубы со стола на пол. Туда же отправились книги с полок и все его записи – некоторые она специально порвала. Хорошо еще, не смогла воспользоваться огнем, тогда было бы совсем худо.

– Зола… Осторожно… – он пошел к ней, под ботинками хрустело стекло. – Ты можешь пораниться…

Она посмотрела на Рауля снизу вверх и прошептала:

– Милое чудовище, кого мы будем убивать следующего? Кого, скажи…

– Никого, – он подхватил вновь захохотавшую Золу на руки и понес на второй этаж в спальню.

– Никого! Никого! – орала Зола. – Ты просто еще не выбрал! Никого!!!

– Зола, прекрати, пожалуйста.

– Ты просто никого еще не выбрал!!! А давай по считалочке, а?

Он прокричал в темноту коридора:

– Джеральд, неси успокоительное!

Зола принялась вырываться дикой кошкой из его рук – он с трудом удержал её, и то, только потому что на помощь ему пришел лакей. Зола продолжала орать на весь дом:

– Нет, нет, нет!!! Только не это! Я буду хорошей, я буду молчать, я никому не скажу наш секрет, только не запирай меня снова… Милый… Я же тебя люблю…

Рауль ногой открыл дверь в её спальню: решетки на окнах, вся мебель привинчена к полу, стены обиты мягкими одеялами:

– Я тоже тебя люблю, Зола, но тут тебе будет спокойнее…

Зола все же вырвалась и прошипела:

– Тваррррррь!!! Ненавижу…

Рауль кивнул:

– А я тебя люблю.

***

Тихо тикали часы на каминной полке. Сам камин не топился – в управлении полиции было паровое отопление. Баки под окнами просто кипели от жара. Эван, с утра занимавшийся неотложными делами, не выдержал и открыл все окна, чтобы не задохнуться, заодно проветрить мысли – они тоже кипели, как батареи.

Дейл прислал с утра отчет по делу Ян Ми.

Причина смерти – некриминальная. Заболевание крови, возможно, наследственное. Вскрытие не проводилось по религиозным причинам. Тело уже передано родственникам, точнее ренальской общине, которая проведет огненный ритуал. И тут уже ничего не изменить.

…И никаких рун. Они, видимо, привиделись Вик и её фиксатору.

Эван потер висок. Вот тебе и умница-судебный хирург. Оказывается, и Брок умеет ошибаться.

Дверь открылась, на пороге стоял усталый Одли – он так и не спал со вчерашнего дня. Поиски, кстати, так еще и не завершившиеся, пока были безрезультатными – напавший на Вик то ли, и впрямь, амфибия, то ли где-то затаился – необследованными пока были Золотые острова в силу труднодоступности и труба под набережной.

– Звали…?

Эван кивнул:

– Проходи… Садись… – Он рукой указал на стул у рабочего стола. Сам остался у окна.

– Да я… – Одли замер у стула.

– Садись – устал же за сутки.

– Ничеее… – договорить Одли не смог – зевнул во весь рот. – Простите…

– Бывает… – Эван кивнул головой в сторону стола, где лежали снимки, сделанные Вик. – Видел?

– Никак нет, – старательно честно сказал Одли. И ни один мускул не дрогнул на лице, может даже, с такой самоуверенностью и проверку на церебрографе пройдет и не сломается.

Эван вздохнул – верность хороша, но чаще все же нужна искренность:

– А если серьезно?

– Эм…

Эван криво улыбнулся – он еще не заслужил доверия сержанта:

– Хорошо, не отвечай. Снимки сделала Вик на месте преступления – эти руны были нанесены на тело Ян Ми. Похожие же руны были нанесены и на тело Вик. Но интересный факт – судебный хирург Картер руны не заметил. Причем он указал, что причина смерти у Ян Ми некриминальная.

– Ого… – отозвался Одли. – А Томас Дейл что?

– А Томас Дейл у нас не любит осматривать тела на месте преступления. Он рун тоже не видел.

Одли помрачнел и решительно сказал:

– Я поговорю с Картером с глазу на глаз – хорошо поговорю, не беспокойтесь, нер комиссар. И санитаров опрошу. Дело сюда забираем или…?

– Пока или. Дело уйдет в архив. Ни тела, ни дела у нас нет. Официально.

– Ну твою же дивизию к Сокрушителю…

– Зато у нас есть дело о нападении на констебля – и оно останется в Городском дивизионе. Вопрос в том, кому доверить дело Вик – на ней были те же руны, что и на нериссе Ян Ми… Сработаетесь с Ричардом Стиллом?

Одли пожал плечами:

– А куда деваться. Сработаемся. И, нер комиссар, снимки Вик из апартаментов Ян Ми в тот день видел весь отдел, пока она спала, так что не беспокойтесь, копать будем все.

– Спасибо, – наклонил голову вниз Эван. – Дело Ян Ми из архива заберу в ваш дивизион. И еще… Присматривайте за Стиллом – доверять мы можем только друг другу, как выяснилось.

Одли раскашлялся в порыве чувств:

– Ниче се… Особый возвращается, что ли?

Эван криво улыбнулся:

– Он никуда и не девался, Одли. Или, думаешь, Ривз и его команда справятся с таким…?

– Видали мы их… – выругался Одли, – в гробу и бальных туфельках! Значит…

Эван крайне серьезно сказал:

– Значит, будьте осторожны – от полиции я вас прикрою, а вот с парнями Ривза держитесь настороже – тут даже я вас не смогу вытащить, если что-то случится.

Одли встал со стула:

– Да лааан, Брока же смогли! Не то, чтобы нас на подвиги тянет, но раз смогли безнадежного Брока вытащить, мы всяко проще… И не смотрите так, я предупрежу парней, чтобы были осторожнее. Я сейчас в морг, а потом у нас запланирован осмотр трубы Петлянки под набережной.

– Хорошо! Удачи.

Вместо ответа Одли опять зевнул и отправился по делам.

Эван посмотрел на часы – время подходило к двенадцати. Самое время ехать в госпиталь орелиток и забирать Вики домой.

***

Вик изнывала от госпитальной тоски. Лежать в постели и с наслаждением болеть, как принято в благородных семействах, Вик не умела – мать так и не смогла научить её этому искусству. Сиделка Абени, приставленная к Вик адерой Вифанией, оказалась чудо, как хороша: помогла умыться, накормила, словно ребенка, переодела в чистое, присланное Адамсом из дома, выполнила все медицинские предписания и принесла книги, чтобы скрасить время. Одного было не отнять у Абени – она умела молчать и не лезла с ненужными расспросами. Сейчас она сидела в кресле у окна и ждала: вдруг понадобится её помощь. Помощь Вик была нужна, но она сомневалась, что Абени согласится организовать побег. У медиков, как правило, свои взгляды на пребывание в госпитале.

Вик с нескрываемым раздражением закрыла книгу – читать размышления скучающей леры, перебирающей женихов, было удручающе нудно.

Абени тут же подалась вперед в кресле:

– Нера… Вас что-то беспокоит? Боль в ноге? Позвать доктора?

– Нет-нет, – Вик заставила себя улыбнуться – прооперированная нога не сильно беспокоила. Вдобавок, обезболить Вик её могла сама – только Брок все равно успевал вмешиваться раньше. Беспокоило то, что принять участи в поисках напавшего, она не может. Кому бы не доверили её дело, он до сих пор не удосужился навестить её в госпитале и опросить – это за гранью уже! Вик сомневалась, что Эван отдал распоряжение не беспокоить её – он не такой. Для него интересы службы превыше всего. Значит, её дело доверили кому-то вроде Томаса. Вик даже плечами передернула – не дай боги! Ей хватит и того, что дело о смерти нериссы Ян Ми досталось Дейлу.

– Тогда, может, вам почитать вслух?

– Спасибо, но не нужно. Я не люблю все эти современные сентиментальные романы.

Абени приветливо улыбнулась и предложила:

– Принести газеты? Правда, только вчерашние – сегодня же канун. Или, может, вы хотите о чем-то поговорить?

Вик удобнее села в постели:

– Давайте поговорим, Абени. – Она никогда до этого не пересекалась с девушкой-карфианкой, причем, судя по внешности, почти чистокровной карфианкой. Абени была цвета этрецкого ореха, как и нер Аранда, у неё были карие, очень темные глаза и волнистые черные волосы, выбивавшиеся из-под белой косынки сиделки, полные, привыкшие улыбаться губы и нос с низкой переносицей, что её совершенно не портило – она выглядела очень мило, как Симон.

– Что вас интересует? – тут же послушно уточнила девушка, чуть поправляя белоснежные нарукавники, надетые поверх простого серого платья.

– А что интересует вас, Абени?

Та рассмеялась:

– Нечестный прием – я спросила первой. Но… Раз вы разрешили… Могу я спросить: и как вам живется феей?

Заметив, как недоуменно замерла Вик, Абени тут же поправилась:

– Магиней. Мне адера Вифания сказала, что вы магиня.

– А почему вас это интересует, Абени?

Та, словно волнуясь, поправила длинный фартук с вышитым на груди зеленым треугольником, символом медицины:

– Адера Вифания мне предложила снять печать. Она сказала, что я сильная магиня, и адер Дрейк согласен стать моим учителем.

Сердце Вик на миг предательски пропустило удар – вот кого выбрали для Дрейка… Он будет умирать за Абени.

– Я… Я думала… – Вик с трудом находила слова из-за нелепого огорчения – она сама понимала, как это глупо ревновать к Абени... – Я думала, что для Др… Для адера Дрейка уже выбрали магиню и провели рунный ритуал.

Абени показала свое запястье:

– Руны уже нанесли – пока только стойкой краской, а напитания эфиром, активирующим руны, еще не было – я, если честно, еще не решила: нужно ли мне это.

– Почему?! – Вик даже вперед подалась: – Это же великая, бесконечно редкая возможность стать магиней, стать свободной нериссой, ни от кого не зависеть…

Абени не сдержала улыбки:

– Кроме адера Дрейка, вы забыли сказать.

Вик замолчала, поджимая губы – да, кроме адера Дрейка. Или, в её случае, Брока.

Абени, не дожидаясь ответа Вик, продолжила сама:

– Для меня, в отличие от вас, все выглядит немного иначе. Я и так свободна – мне двадцать четыре года, я давно вышла из-под опеки отца, а брат, с которым я сейчас проживаю, не вмешивается в мою жизнь. Я финансово независима, я сама могу выбирать кем и где мне работать и надо ли мне это. А став магиней… Я не знаю, что меня ждет.

– Магия – это ответственность, это возможность сделать мир лучше. Это…

Абени оборвала Вик:

– Это всего лишь красивые слова, нера Ренар. Никто в здравом уме не позволит женщине демонстрировать свое владение магией. Вот вы… Вы скрываете магию за своими механитами. Адера Вифания и адера Манон скрываются за стенами храма. Другие магини точно так же живут в монастырях, как правило. Да, из монастырей, благодаря женщинам-магиням, выходит много полезных лекарств и домашних зелий, но я не хочу этим заниматься.

Вик возразила:

– Можно жить и вне монастыря. Можно найти работу или службу, где магия будет приносить пользу, как, например, в моем случае. Мне магия очень помогает на службе в полиции.