Текст книги "Чернокнижник и феи (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лаас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 54 страниц)
Глава 30 Кто сторожит сторожей
Холл был погружен в полумрак. Горели только несколько настенных бра. Огромная люстра под потолком уже была завернута в чехол, чтобы не пылилась. Вот бы всю Аквилиту так завернуть в чехол и спрятать. Зря потенцит ушел тогда в Вернию – сейчас было бы не так страшно. Надо было… Надо было там, в катакомбах что-то сделать, что-то предпринять, как-то остановить Малыша.
Вик с болью подумала: «Да, разряд эфира в прекрасную нериссу – самое то…» Она понимала – все напрасно. Даже если сейчас они с Броком бросят тут все и окольными путями уедут в Вернию, то все равно ничего предпринять не успеют. Вик украдкой бросила взгляд на Брока – если ей так больно, то как себя сейчас чувствует он – для него было важным остановить войну, а он все лишь усугубил. Мужская честь таких потрясений не любит…
К Вик спешно подошел Поттер:
– Нера Виктория, позвольте вам помочь…
– Нет, спасибо, – старательно твердо сказала она. Пока спасти Брока она не может. Надо спасать Эвана.
– Нера..?
Стоя по середине холла босиком, укутанная в плед, Вик понимала, что не в таком виде надо говорить со слугами, но если это не сделать сейчас, потом может оказаться поздно. Для них с Эваном поздно – Чарльз изменился, и изменился так внезапно, словно история с Ривзом повторилась.
– Пот… тер, – Вик прочистила горло, и снова сказала, глядя только на замершего перед ней дворецкого – Стивена, впустившего их с Броком в дом, она намеренно игнорировала: – Поттер, прошу, соберите, пожалуйста, в холле всех слуг. Абсолютно всех, вплоть до посудомойки и побегушки. Ведь еще никто не лег спать?
Дворецкий с трудом удержал лицо – таких потрясений традиций, как лечь спать раньше хозяев, он никогда бы не допустил:
– Как можно, нера Виктория. Еще никто не спит – ждали вашего возвращения. Подождите пару минут, присядьте в кресло – сейчас все соберутся…
Он повернулся к Стивену:
– Позови всех из людской, пожалуйста. – Поттер собрался куда-то идти вслед за недоумевающим лакеем, но Вик остановила его:
– Прошу, Поттер, еще пара вопросов.
Тот послушно развернулся – само спокойствие, словно не ему сейчас высказали недоверие:
– Да, нера Виктория?
Рядом закашлялся Брок – Вики поздно сообразила, что прежде, чем устраивать разборки со слугами, надо было отправить его в постель. Теперь он не уйдет добровольно – и вечная уверенность мужчин, что неры нуждаются в защите и поддержке, и неуемное любопытство не позволят этого. И в кресло, конечно же, он не сядет, хоть вот-вот свалится от усталости – как же, нера на ногах, потому и присесть невместно. Она оглянулась на Брока – тот лишь позволил себе облокотиться на спинку кресла, чтобы не упасть.
– Поттер, скажите… Мой брат привез с собой из Олфинбурга двух горничных и лакея Стивена.
– И повариху, нера. – напомнил Поттер.
– И повариху, да… Больше никого?
Поттер важно кивнул:
– Нет, нера. Всех остальных слуг привез я. Они все из старого дома нера Эвана Ренара, если это важно.
Вик подтвердила, под недоумевающим взглядом Брока:
– Важно, очень важно. Вас никто не просил пристроить своих родственников к нам в дом?
– Нет, нера. – голос Поттера так и оставался невозмутимым, хоть беседа давно перешла все границы приличий – Поттер был из рода потомственных дворецких, и все вопросы Виктории задевали его профессиональную гордость.
– Мой брат не рекомендовал кого-то?
– Нет, нера, – уверенно сказал Поттер. – Всех остальных слуг отбирал лично я, следуя своим личным предпочтениям – никто не влиял на мое решение. За каждого из слуг я ручаюсь головой. Нера Виктория, я могу поинтересоваться, чем вызваны такие вопросы?
– Чуть-чуть подождите, нер Поттер. Лично к вам никакого недоверия нет – я сейчас все объясню. Все дело в моем брате.
– Хорошо, нера Виктория. – дворецкий, оглядев холл, склонил голову в легком поклоне: – слуги ждут, нера…
Вик заставила себя улыбнуться, собираясь силами для разговора – словно снова шагать в темноту, не зная, земля встретит или предательский холод Ривеноук. Брок мягко прикоснулся к её плечу – раньше бы согрел эфиром, теперь магии нет:
– Виктория, я рядом, если что.
– Спасибо, – прошептала она, а сердце заходилось от волнения – если её не услышат, если её не поймут, то будущего у Эвана не будет: Чарльз умеет играть грязно, а у Вик нет никаких законных способов ему противостоять. Только уволить несогласных, но это не поможет Эвану.
Она шагнула в сторону длинной шеренги – слуг в их доме оказалось много, очень много, и снова в голове возник вопрос их содержания, им с Эваном столько слуг не по карману…
Первым в шеренге встал Поттер, за ним стоял старший лакей Джон, за ним совершенно точно враг – Стивен, детектив из «Ангелов мщения», и надо убедить его перейти на их с Эваном сторону. Потом стояла экономка, няня, две горничных – тоже враги, повариха, посудомойка, мальчик-побегушка, садовник…
Вик откашлялась и решительно сказала:
– Все знают: я констебль, я, как и мой муж нер Эван Ренар, как и нер Брок Мюрай, служу закону. Служба никогда не бывает гладкой – иногда ты побеждаешь в схватке, иногда побеждают тебя. Сегодня мы с нером Мюраем чуть-чуть проиграли схватку, но вернулись домой живыми. Так бывает. Я отдаю отчет, что так может быть не всегда. Я отдаю отчет, что однажды мне может не повезти, и я не вернусь домой живой. Это служба. Я со всей уверенностью заявляю, что даже если я не вернусь живой, то никакой вины моего мужа в произошедшем не будет. Это только мой выбор – быть констеблем и рисковать своей жизнью… Я знаю, что большинству людей, стоящих тут, я могу смело доверять. Я знаю, что большинство тут предано дому и хозяевам – мне и Эвану. Я знаю, что большинство никогда не предаст нас. И я ценю вашу преданность дому и Ренарам. Но… Я так же знаю, что тут в шеренге есть люди, которые считают, что не всем Ренарам надо быть преданными. Я знаю, что тут есть те, кто преданы моему брату Чарльзу Ренару… Так вот… Предупреждаю – я такого не потерплю. Вы или преданы дому и всем его домочадцам, или сейчас же честно скажите…
Брок кашлянул за спиной Вик, и она поправилась:
– …вернее, после подойдете ко мне, и мы расторгнем договор. Если вы не сделаете этого сегодня, в течении часа после нашего разговора, то я автоматически решаю, что вы выбрали преданность дому и предательства не потерплю. Любой, кто телефонирует в Олфинбург моему брату или кому-то, кто может передать сведения о случившемся сегодня, будет уволен без рекомендаций. Любой, кто телеграфирует моему брату, или напишет письмо, или еще как-то доведет до сведения до «Ангелов мщения» о случившемся сегодня, будет уволен. И, поверьте, я превращу в ад жизнь того, кто предаст доверие Ренаров – мое и моего мужа. Я не допущу, чтобы из-за вашей якобы преданности пострадал мой муж. Мой брат изменился…
В горле запершило, и Вик кашлянула, прочищая его. В голове снова полыхнула мысль: «Вот, опять! Чарльз, Тони, кто еще?!» – и пронеслась дальше – Вик было не до того.
– …Чарльз сильно изменился и все происходящее вокруг меня и нера Эвана Ренара воспринимает в неправильном свете. Я хочу разобраться в том, что происходит, и я разберусь! Поверьте, это всего лишь странное заблуждение моего брата, не более того.
Брок тихо подсказал:
– Вики, они не понимают, о чем ты.
– Кто надо – тот понимает. Поверь… – она вновь повернулась к слугам: – я понимаю, мои слова звучат крайне обидно для тех, кто предан дому, я понимаю, что говорю жестко и непонятно для большинства, но я хочу донести до меньшинства простую мысль – будьте преданы дому и домочадцам. Если у вас есть какие-то сомнения, вопросы, если вы не согласны со мной в оценке происходящего, если вам кажется, что вы знаете что-то важное – подойдите ко мне и поговорите со мной. Я развею ваши сомнения или подтвержу их. Если не доверяете мне или боитесь огорчить – подойдите к Эвану Ренару. Если не доверяете ему – есть старший инспектор Брок Мюрай, он в ближайшее время выйдет обратно на службу, так только позволит здоровье. Я ему полностью доверяю – моя жизнь зависит от его жизни. Не доверяете даже Мюраю – есть сержант Одли, обратитесь за разъяснениями к нему… Но! Не к моему брату. Сейчас он предвзят, я не хочу, чтобы моего мужа отправили на виселицу за то, что он не совершал.
Брок с трудом сдержал удивление, его ругательства потонули в приступе кашля – кажется, Эван не все ему рассказывает.
Вик обвела всех взглядом и закончила:
– Я приношу свои искренние извинения тем, кого задела недоверием. Тех, кто предан не лично мне, а моему брату – жду в течении часа. Простите, больше времени на раздумья не дам. Все свободны… И приятных снов…
Толпа перед ней склонилась в поклоне и рассосалась.
Брок галантно предложил руку:
– Пойдем, Вики?
– Пойдем… – вздохнула она, сама беря его за локоть – ему важнее. – Тебе надо отдохнуть.
– Надо, – покладисто согласился Брок. – И тебе тоже.
– И мне, – вздохнула Вик, только пока ей не до отдыха.
Следом за ними по лестнице стали подниматься обе горничные и Стив.
Брок прокашлялся и все же спросил:
– Вики, по поводу виселицы…
Она еле слышно попросила – тоже неважно себя чувствовала, а ведь еще разговор со слугами предстоит:
– Пожалуйста, потом, хорошо? Я все объясню… Если сама, конечно, пойму…
Брок в ответ лишь кивнул – видимо, очень сильно болело горло. Он тяжело опирался на руку Вик, но она ни за что бы в этом не призналась. Его последние пол-луны были ужасны. Лестница даже для Вик казалась очень длинной, а ступеньки бесконечными… Плед сполз с плеча Вик, и Стив тут же тихо спросил:
– Нера Виктория, я могу поинтересоваться степенью добровольности при нанесении татуировки?
Вик вздрогнула и чуть не оступилась на лестнице – её поддержала одна из горничных. Стив предпочел страховать Брока.
– Татуировка? У меня? – не поняла Вик, поворачиваясь к Броку. Ни одна нера в трезвом уме никогда не сделает себе татуировку – это же моментально сделает её изгоем в обществе.
– Повернись спиной, пожалуйста, – прохрипел Брок. Она послушно повернулась, еще чуть-чуть приспуская плед – горничная укрыла ей плечо:
– Татуировка на шее, нера Ренар.
Брок осмотрел странную темно-коричневую руну, похожую на причудливую родинку, и тут же расстегнул ворот рубашки, обнажая свою шею:
– А у меня? – он при поддержке Стивена повернулся спиной к Вик.
Она вздохнула:
– Что ж… Блокиратор эфира найден. Небеса, я же теперь ни на одном званом вечере или балу показаться не смогу. Хотя на фоне потери эфира – это такая мелочь…
Стивен кашлянул и поинтересовался:
– Будет ли приравнено к измене вам и неру Эвану, если я поинтересуюсь у своих источников по поводу татуировки? У меня есть выход на общину карфиан, но в Олфинбурге…
Вик развернулась к лакею, точнее к детективу:
– При условии заключения стандартного договора о расследовании со мной. И ни слова Чарльзу до конца расследования – я сама все ему расскажу.
Стив склонил голову в знаке согласия:
– Как скажете, нера Виктория. Тогда я телефонирую в Олфинбург – раньше начнем, раньше расследуем…
Одна из горничных сказала:
– Нас нер Чарльз Ренар нанял защищать вас. Ни о каких договоренностей об обязательном информировании не было. Единственное – прошу пересмотреть условия. Вам требуется защита не в доме, а за его стенами.
– Вот уж нет! – возмутилась Вик. – Констебль в сопровождении компаньонки – это уже слишком.
– Такого же констебля? – тут же предложила горничная.
– Нет! Лучше помогите с информацией… Вот это точно важнее всего – тут я согласна со Стивеном. А теперь, если все решили, то ради всех богов – спать… Сил стоять нет. И, Брок, это не значит, что меня надо брать на руки! Я же могу попросить Стивена о том же самом в отношении тебя!
Брок откашлялся и покраснел:
– Понял… Был неправ…
***
Гилл застыл на пороге комнаты Маркуса. Она была небольшая и совершенно необжитая: голые стены, заправленная по-военному узкая кровать, рабочий стол, утопавший в бумагах, электрическая лампа зеленого стекла, плотно зашторенное окно – через открытую форточку доносились звуки ночной, неспокойной Аквилиты: кто-то кричал о вернийцах и сигналах, раздавались полицейские свистки и звуки драки – еще не погромы, но уже близко, очень близко.
Маркус сидел за столом и что-то быстро писал. В простой рубашке (в комнате было душно) и домашних штанах он совсем не походил на грозного инквизитора. Гилл вздохнул – иногда реальность очень обманчива, как, например, в случае с Марком. Тот, услышав скрип двери,отложил в сторону автоматическое перо и развернулся на стуле к Гиллу: «Добрый вечер. Проходи!»
Гилл прищурился и сказал, проходя в комнату и садясь на кровать – больше в этой аскетичной комнате сидеть было негде:
– Недобрый вечер. Тебе нестыдно?
«За что? – не понял его Маркус, быстро копаясь в мыслях друга. Гилл даже чувствовал скорость, с которой они просеивались и откидывались в сторону. Или это, скорее всего, его мнительность. – А, за это… Нет, нестыдно»
Гилл качнул головой:
– Иногда я жалею, что успел тогда… Очень жалею. – прозвучало это очень горько. – Зачем ты так, Марк?
«Надо», – коротко ответил Маркус, снова разворачиваясь к столу и берясь за ручку. Гилл не выдержал и эфиром вырвал её из рук друга:
– Марк, поговори со мной!
«Не умею, Эвирок!» – отрезал мужчина.
– Ты все прекрасно понял. Зачем ты заставил отца Корнелия солгать на совещании? Ты же прекрасно понимаешь все последствия этой лжи. Хейг явно поверил… Он расскажет Мюраю, и тот обнадежится. Ты хоть знаешь, как чувствует себя человек, когда потерял все, и вдруг блеснул лучик надежды?! Ты хоть понимаешь, что почувствует Мюрай, когда поймет, что это была ложь… Что никто не снимет с него клеймо предателя? Мое слово против трех показаний – мне не перебить в суде при пересмотре дела показания Блека, Фейна и Шекли.
Маркус подвинул бумагу, которую писал перед приходом Гилла, на край стола: «Подписывай!»
– Что это? – Гилл взял документ и принялся внимательно читать.
Маркус любезно пояснил: «Твои заверенные эфиром показания, что Мюрая под пытками заставили оговорить себя. И не забудь заверить эфиром.»
– Не поможет, Марк. – но вопреки своим словам, он тут же расписался и заверил эфиром.
«Показания трех офицеров против одного Шекли?»
– Трое? Я, Блек… И? – Гилл нахмурился, пытаясь понять, что же происходит. – Думаешь, кто-то поверит, что Ривз так был опечален случившимся с Мюраем, что перед смертью написал признательные показания?
«Фейн. Он уже заверил бумагу у нотариуса. Шекли заткнется и на все согласится. Мюрая оправдают. И я знаю, что чувствует человек, который поверил в спасение и вдруг понял, что ошибся – ты постоянно об этом мне напоминаешь.»
Гилл приложил правую руку к сердцу и покаянно склонил голову:
– Прости, Марк. Я был неправ. Я… Мой юношеский максимализм вернулся во всей красе.
«Прощен», – Маркус положил подписанный Гиллом документ в папку и убрал её в сейф, потом вернулся за стол и развернул стул к Гиллу. Тот сидел, уткнувшись в пол, и переживал. Маркусу пришлось вновь повторяться: «Кайл, я серьезно – я не злюсь. Я знаю – я отнюдь не добро, но насмехаться над Мюраем не входит в мои планы.»
Гилл оторвался от осмотра носков своих туфель и поднял глаза на Маркуса:
– Ты пойдешь ради Мюрая против главы своего храма?
«Изыди, атеист!»
Гилл скривился, но вопрос повторил:
– Ты пойдешь ради Мюрая против короля? Ведь Мюрай – шпион Вернии. Это совершенно точно. Ты солжешь королю?
«Главой моего храма может быть только Сокрушитель. Только боги – основа храма, а отнюдь не король и Защитник веры. Я держу отчет перед Сокрушителем, и перед ним я чист. Мюрай хотел лишь одного – мира. Он хотел предотвратить войну. Так что перед богами он чист. Пусть будет чист и перед людьми. Ты веришь моему слову?»
– Да! – твердо сказал Гилл. – Значит, ты и в его мозгах покопался… В чьих еще?
«Неважно. Что-то еще, Кайл?»
– Ты куда-то спешишь?
Маркус обвел руками свой стол: «У меня много работы.»
– Хорошо. Тогда еще одна новость – Фейн явно собрался штурмовать катакомбы в поисках потенцита – он весь день пропадал в музее Естествознания у знаменитого макета... А еще Фейн очень расстроен новостями, которые с городского собрания принес Шекли. Особенно его задела новость о пересмотре дела Мюрая. С чего бы?
«С того, что он шантажировал неру Ренар. И она по глупости согласилась – а ведь вроде умная женщина. Пришлось вмешаться.»
– Именно поэтому отец Корнелий и высказался о Мюрае, – задумчиво сказал Гилл. – И в мозгах неры Ренар ты тоже покопался… Заодно с мозгами отца Корнелия… Марк, ты не много ли себе позволяешь?
«Не больше, чем обычно»
Гилл, к сожалению, знал: усовестить Марка практически невозможно. Как же, сверхчеловек, которому дано больше, чем другим…
– Значит, следим за Фейном? За ним, кстати, кто-то ходит – кто, я не понял…
«Сержант Одли. За тобой, кстати, тоже ходит парочка – охрана, а не топтуны. Так что не вздумай сбрасывать с хвоста!»
– Дожил – боевой офицер ходит по городу с охраной! Ниже падать некуда.
«Падать всегда есть куда – это ты зря. И по поводу новостей о возможном теракте в отношении Особого управления – это утка, её запустила полиция. Можешь не бояться подрыва.»
– Одной головной болью меньше.
«И за Фейном я пойду один.»
– С чего бы?
«С того, что я так решил.»
Гилл пристально посмотрел в алые глаза Маркуса – и ведь не передумает, считает, что раз менталист, то справится со всем.
– Хорошо. Тогда я дожму Шекли.
«Не смей трогать Шекли.»
– Но сколько можно тянуть? Раз в катакомбы идет Фейн, то Шекли безопасен.
«Мы можем ошибаться. И в катакомбы Фейн может идти как раз из-за Шекли. Тягу к наживе тоже легко подогревать, как и тягу к насилию. Мы до сих пор не знаем, кто точно: Шекли или Фейн – наложил проклятье на Ривза. Так что сидишь и ждешь моего возвращения, боевой офицер.»
– Я не ребенок, Марк. Я не нуждаюсь в защите и помочах. Я справлюсь!
«Напомнить, что ты, такой не нуждающийся в защите стал тварью, которой все равно, что в подвале убивают человека?»
– Я там был самый вменяемый…
«Ты не полезешь к Шекли!»
Гилл прищурился:
– А иначе..?
Маркус чуть наклонил голову вниз, заглядывая Гиллу в глаза, и тот рухнул, как подкошенный, на кровать. Инквизитор в последний момент эфиром удержал его голову, не позволяя удариться о стену.
…Привычно тошнило. Голова гудела, как… Как… Как всегда после чистки. Гилл застонал – опять! Только поверишь, что Марк – человек, а он опять проклятая нелюдь, которая считает себя выше всех. Сверхчеловек, чтоб не попал к своему Сокрушителю, а горел во тьме без богов…
Чья-то рука… Хотя, почему чья-то? Рука Марка подлезла под шею, помогая повернуться на бок.
«Таз на полу. Если тошнит – смело наклоняйся вниз…»
– Иди в пекло… – прошипел Гилл, сглатывая вязкую, едкую слюну. Каждый раз он надеялся, что привыкнет, что реакция организма притихнет, но нет – каждый раз, как первый. Хорошо, что не ел – рвать его было не чем, хоть желудок снова и снова содрогался в болезненных судорогах. А эта белоснежная тварь еще и придерживала за плечи, еще и стакан с водой подала: «Выпей – станет легче!»
– Катись откуда выполз…
«Кайл…»
Гилл оттолкнул и стакан, и руку, его удерживающую. Вода окатила рубашку, впрочем, та и так была мокрая от пота.
– И что в этот раз ты стер? Чего я лишился?!
«Кайл, прости. Я сделал это ради твоей защиты.»
– Катись… В пекло… – Гилл все же смог сесть. Марк тут же отошел в сторону. – Вот поэтому… Вас и убивают во время становления дара…
«Да, я помню, ты до сих пор жалеешь, что успел тогда.»
Маркус сложил руки на груди и прислонился спиной к столу, разглядывая Гилла – тот прикрыл глаза, его до сих пор штормило. В голове бил, не переставая, колокол боли. Тошнота ворочалась в животе, утихомириваясь.
– Так… Проклятье Ривза помню. Визит к Ренарам помню. Похороны Ривза… Нет… Отправка тела в Олфинбург… Не помню. Блек – помню. Ты его арестовал… Фейн? Шекли? Не помню…
«Ты не помнишь, потому что ничего важного и не было. Тело Ривза до сих пор тут. На Фейна и Шекли ничего нет. Продолжаем следить. Близко к ним не подходим – помнишь же, что это опасно?»
– Так… Душитель? Ничего не помню… Что с Душителем?
«Ничего. Ты хотел привлечь к расследованию неру Ренар, но мы посовещались и решили, что это преждевременно. Что-то еще?»
Гилл открыл глаза и встал, чуть пошатываясь:
– Ответь на один простой вопрос…
«Слушаю.»
– Кто сторожит сторожей, Марк? Кто?!
Тот честно ответил: «Сторожей сторожу я.»
– А кто сторожит тебя?
«А меня сторожат боги, совесть и ты. И да, я помню – ты жалеешь, что тогда успел. Твое право прикончить меня, когда я зайду слишком далеко по твоему мнению, у тебя по-прежнему есть. И я по-прежнему обещаю, что не буду сопротивляться.»
Гилл с трудом дошел до двери:
– Катись ты… Никогда больше не подойду к тебе…
«Подойдешь – ты единственный, кто остановит меня, когда я свихнусь, а я свихнусь, как все эмпаты и менталисты – невозможно жить в постоянном ментальном шуме и сохранить разум. Нельзя знать, что ты – венец эволюции эфира, и не попытаться это воплотить в жизнь.»
– Катись в пекло, Марк… – Гилл протянул руку к дверной ручке, но дверь открылась сама. На пороге стоял секретарь Маркуса Брендон:
– Отец Маркус… Вам телефонировали из полиции. Нер комиссар Ренар просит вас прибыть на Малого брата – там обнаружено логово чернокнижника. Велеть разогревать котел паромобиля?
Маркус качнул головой:
– Спасибо, не надо. Меня подвезет лер Гилл.
Тот обжег его яростным взглядом, но тут же взял себя в руки:
– Последний раз. Лишь из-за неры Ренар – она попала в эти неприятности только из-за тебя.
«Спасибо, Кайл!»
«Вали в пекло, Марк! Я серьезно. Последний раз. Только ради страны и коро… В пекло и короля! Только ради чести.»
